Говорящая кукла 5

                Вдруг эхо прервал какой-то неприятный, пронзительный звон. Звенело все вокруг. Казалось, что звенит противным земным  звоном вся вселенная. Егор проснулся.
                Рядом, на тумбочке во всю мощь надрывался старый, горластый, с колпаком, похожим на колокол, будильник.
                - Да заткнись ты! - в сердцах бросил Егор и нажал кнопку остановки звона. Будильник  обиженно последний раз булькнул и заткнулся.
 
                «Приснится же такое! – удивился Егор. - Ну и ну!» Он встал, прошел на кухню. Валентина готовила завтрак. Егор рассказал ей сон.
                Валентина задумалась, уставившись глазами куда-то в пространство. Затем повернулась к мужу и с укором сказала:
                - Вечно тебе приснится какая-нибудь чушь, а потом думай, переживай. Лучше не рассказывай мне больше свои сны, от них одно расстройство.
                - «Чушь!» - пробурчал Егор. – А если это не чушь, а знак?
                Егор допил чай и стал собираться на работу.
                - Я сегодня еду в командировку, в областной центр за стройматериалами, - сказал он у порога, - возможно, заночевать там придется. Ты не волнуйся.
                - Позвони там откуда-нибудь.
                - Хорошо, если будет возможность, позвоню.

                Вернулся Егор из командировки на другой день в четверг  вечером. В субботу «Москвич» уже нес его в деревню к Насте. У Валентины были какие-то неотложные дела, и поехать с мужем она не смогла. Решили, что Егор заберет Настю домой на выходные дни. Еще издали Егор заметил на чурбане у палисадника сгорбившегося Платона Ивановича.
 
                - Ну, как тут освободитель Праги, гроза фашистов поживает? – весело спросил он, вылезая из машины. Дед поднял на него скорбные глаза:
                - Плохие дела, Егор. Настю позавчера вечером опять увезли в больницу.
                Егор обессилено опустился на чурбан:
                - Как, увезли? Что с ней опять?
                - Ты тогда только уехал, тут же вскоре мать Настина пришла. Вроде бы трезвая. Мы даже со старухой обрадовались, может, за ум взялась, подумали. На другой день после обеда Пелагея зашла к ним проведать. Матери нет. Настя лежит в кровати вся бледная, как полотно, губки синие, – голос у деда дрогнул. – Одно слово повторяет: «Маша да Маша». Кукла Маша у нее пропала. Наверняка мать утащила, продала и пропила. Больше некому.
                Дед достал из кармана свой цветастый платок, вытер им глаза
                - Пелагея вон тоже слегла от расстройства, давление резко поднялось.

                Последних слов Егор уже не слышал, он почти бежал к машине.
                - Я еду в больницу! – крикнул он деду и нажал на газ. «Москвич», как все равно предчувствуя беду, рванул с несвойственной его старческому возрасту прытью. По пути Егор заехал в магазин «Детский мир», купил последнюю (с витрины) куклу и помчался в больницу.

                - Вам кого? – остановила сестра запыхавшегося, с коробкой в руке Егора.
                - Мне Настю Серову из деревни Сосновка. Ее позавчера вечером привезли.
                - Настя Серова вчера ночью умерла, - спокойно, ровным голосом сказала сестра.
                Егора шарахнуло по мозгам чем-то тяжелым. Рука с куклой безвольно опустилась, и из коробки послышалось: «Мама». Егору сначала показалось, что это Настя зовет свою маму. Он уставился безумными глазами на сестру:
                «Что она говорит?.. И почему она так равнодушно и хладнокровно об этом говорит? Ей, что, все равно? Ведь человек же умер, ребенок! А может, не умер, может, эта непробиваемая дама ошиблась?» - мелькнула у Егора надежда.
 
                - У нее был врожденный порок сердца, - так же ровно продолжила говорить сестра, - а тут еще она какой-то стресс, видимо, пережила…
                - Где она сейчас? – перебил сестру Егор.
                - Наверное, в морге, - пожала сестра плечами. – Извините, у меня работы много, - сказала она  и ушла в палату.

                Все последующие два дня прошли как в тумане. Егор смутно помнил, как вез Настю из морга в деревню, как рыл могилку с двумя сыновьями одной деревенской старухи – они как раз, кстати, приехали из города навестить свою мать. В глазах все время стояла Настя в беленьком платьице прощально махавшая ему рукой. Когда стали накрывать гробик крышкой, Егор вдруг очнулся:
                - Подождите, - попросил он Платона Ивановича и побежал к машине.    Через минуту он вернулся с куклой в руках.
                - Вот тебе, Настенька, кукла, - сквозь слезы прошептал Егор. - Теперь ее у тебя уже никто не украдет.
                Он положил куклу Насте на грудь и вдруг все четко услышали «мама». У старушек на глазах заблестели слезы.

                Мать Насти обнаружили утром на могиле дочери мертвой. Рядом с ней валялась недопитая бутылка водки, в руках был зажат пузырек, на дне которого белела оставшаяся одна таблетка снотворного. Мать лежала, обняв могильный холмик.
                Похоронили ее рядом с дочерью.

                Конец