18

Стороннему наблюдателю не всегда понятно, как такая масса воды может быть спокойной. Существуют же на земле и в космосе некие гравитационные силы, магнитные поля, атмосферные колебания, по воле которых нестабильная субстанция океана должна выходить из равновесия. Толща воды всегда наполнена жизнью, начиная от одноклеточных водорослей, заканчивая могучими китами, но впечатление не менялось, словно все сущее под зеркальной гладью на какое-то время замерло.
Маша не шевелилась тоже. На глубине двадцати метров в относительном полумраке полудня рыжеволосая модель перебывала в оцепенении потерянного смысла. Созданная в мгновение ока по желанию человеческого воспоминания, она должна была теперь остаться в море и ждать нового явления своего персонажа.
Никто из обитателей подводного мира не обращал внимания на рыжеволосую русалку в прозрачной тунике, расположившуюся между небольшим цветным кораллом и многотонным гладким валуном. Она не знала чем ей заняться в том мире, где она никому не нужна даже в качестве пропитания и от этого сильно скучала. Набор килобайтов памяти, составляющих все ее существо хранил информацию о ее прошлой жизни и смерти, но ровным счетом ничего не значил, так как большой всеобъемлющей целью Маши было настоящее, причем не ее собственное, ибо такого не существовало, а настоящее священника отца Сергия, которого она имела неосторожность так сильно напугать при первой же встрече.
Она не всегда сидела без дела. Иногда ее беспокоили дайверы, считающие всех морских обитателей своей собственностью. Они веселились в своей беспечности, а увидев прекрасную деву с рыбьим хвостом, не оставляли надежду завладеть ее вниманием, а в последствии и телом. Однако, Маша, была создана не для них, о чем помнила всегда. Ее развлекала такая легкая погоня по придонным ландшафтам, но преследователи, как правило, быстро отставали.
Каждый день, счет которым она не вела, Маша ждала вечера. В это время жизнь прибрежной полосы Гелиограда оживала. Снимались от портового причала фешенебельные яхты и уходили в залив. Открывали свои двери ночные прибрежные рестораны. А в ветреную погоду лазурную поверхность бороздили «скайтеры» и «серфингисты».
Больше всего нравилось Маше тихонько подплыть к стоящей на якоре яхте, и, приложив ухо к гладкому борту ниже ватерлинии, подслушивать, что происходит внутри. Она всегда завидовала отдыхающим людям, и наслаждалась их счастьем, как своим собственным. Молодые компании или парочки не подозревали, что у них могут быть свидетели, и не стеснялись в проявлении своих чувств. Гладкие борта яхты передавали в воду каждый шорох, подобно низкочастотному динамику, а Маша, удерживаясь за киль и прильнув головой к овальному дну слышала то женский смех, то звон хрустальных бокалов, то страстную постельную возню, которая не только разгоняла звуковые волны, но и заметно раскачивала судно. Однажды, пребывая в полусонной задумчивости, она прозевала момент и едва успела спрятаться за киль, когда обнаженная загорелая девушка кинулась прямо с борта в прозрачную воду, а через секунду молодой атлетически сложенный парень догнал ее. Они свились как водоросли в двух метрах от Маши и поверхности воды, и упоенно целовались на задержке дыхания. Смущенная мужской наготой молодая русалка замерла и боялась пошевелиться, а те полминуты, пока влюбленные не убрались на поверхность, показались ей вечностью. Сладкой, счастливой вечностью.
Маша редко выходила на берег. Там было сложнее прятаться, а прозрачность ее одежд не всегда вызывала приятную ей реакцию. А если это и происходило, то только под утро, когда мелкий береговой песок увлажнялся мокрыми каплями морского ветра, а она, переворачивая непривычной осторожной походкой маленькие барханы силилась определить по многочисленным размытым следам, не прошел ли сегодня по пляжу ее суженный богомолец.
Так проходили дни, а отец Сергий не появлялся. Но Маша знала, что он обязательно придет еще хотя бы раз. Эту уверенность дарила ей математическая вероятность. Раз она еще жива, и не стерта всесильной программой, значит машина считает ее необходимым элементом виртуального общества. Выявив в праведной голове священника грешную составляющую плотской похоти, главный сервер Гелиограда, рассчитал непременное появление данного персонажа на своих улицах. Маша догадывалась об этом, но доподлинно не знала. Она готова была ждать все ее бесконечное бессмертие, лишь бы хоть раз обнять его, такого скованного и заметно постаревшего.
Она мечтала об этом каждый вечер, лежа под камнем недалеко от берега, а когда наступала ночь или уплывала на глубину, или выходила на пляж.
 В этот раз Маша решила не появляться на пляже, а сплавать к огромной яхте, дрейфующей в миле от берега, на которой ни на минуту не прекращался многоцветный фейерверк. Взрывы петард и хлопушек доносились до Маши с заметным опозданием, а ей хотелось рассмотреть получше, как взлетают в небо разноцветные искры и со змеиным шипением падают в остывший океан.
С поверхности воды она примерно определила направление и, зачем-то набрав в легкие воздуха, нырнула на глубину. Предутренний мрак окутал ее сразу. Выставив руки вперед и закрыв ненужные глаза, Маша понеслась по заданному курсу, извивисто работая чешуйчатым хвостом. Она не боялась препятствий на своем пути, так как скорость ее не была такой же сумасшедшей, как у дельфина или тунца, а выставленные ладонями вперед руки должны были в достаточной степени защитить ее голову. Внезапно возникло препятствие. Маша определила его еще за секунду то того, как столкнулась с ним, так как чувствительные ладони, гнавшие перед собой небольшую волну, почувствовали сначала резкое уплотнение воды, а уже потом руки врезались в скользкую пружинящую стенку, согнулись в локтях и рефлекторно оттолкнулись прочь.
Маша открыла глаза, но ничего не увидела. Тихонько скользнув вперед, она руками нащупала гладкую очень похожую на резиновую, стену, которая плавно скользила слева направо. Стена не была ровной, так чувствительные руки русалки определили некую выпуклость, словно гигантская обернутая изолентой труба преградила ей дорогу.
«Вот тебе и раз, - подумала Маша, - уже и на подводных лодках плавать начали. Куда теперь от них деваться? Хоть бы один иллюминатор сделали, а то темень непроглядная, хоть бы посмотреть».
Вдруг Маша ощутила, что у непонятного подводного артефакта появился еще один радиус, словно труба круглого профиля постепенно сгибалась в баранку. Не обладая достаточными познаниями в судостроении, она не знала, могут ли подводные лодки гнуться, как шланги, поэтому решила всплыть ближе к поверхности.
Наверху все было по-прежнему. До сияющей яхты оставалось пять кабельтовых, но яркие магниевые вспышки салютов, позволяли хоть немного осмотреться. Русалка не видела опасности, но каким-то внутренним чувством определила, что из глубины к ней что-то приближается. Будь у нее крылья, она непременно бы взлетела, повинуясь инстинкту, так как встреча с неведомым ничего хорошего не сулила. Она легла на поверхности воды животом вниз и стала усиленно всматриваться в глубину.
Поначалу там ничего не происходило, а в глазах Маши плясали зайчики фейерверков, не позволяющие ничего рассмотреть. Но когда зрение понемногу адоптировалось, девушка непременно бы отшатнулась если бы было куда. Сначала это было просто пятно, огромное и черное, затем на нем обозначились два стальных блика, а уже когда посеревшее рассветное небо позволило посереть и морю, обозначились резкие грани плоской змеиной морды. Кожа ее была разграничена неправильными трапециями, которые оказались светлее прожилок меж ними, а стальной блеск огромных зрачков не выражал ни единого чувства или желания. Маша как загипнотизированная смотрела в эти глаза, расстояние между которыми достигало нескольких метров, и не понимала, как можно смотреть сразу в оба одновременно. Она не пыталась бежать, не пыталась шевелиться. Две продолговатые ноздри рептилии находились совсем рядом, и если бы их обладательница решила сделать вдох, то миниатюрная русалка наверняка очень быстро оказалась бы внутри этой огромной головы. Откуда-то снизу скользнул раздвоенный язык и несколькими легкими касаниями ощупал Машину шею, грудь и хвостовой плавник. А потом все мысли устремились куда-то. Девушка поняла, что не по своей воле делиться информацией, и что не в силах ни бежать, ни сопротивляться. Эти равнодушные глаза выпили ее нутро, и лишь затем отпустили, словно насытившийся алкоголик отодвинул от себя пустую бутылку, а  под вставшей дыбом рыжей шевелюрой родилась лишь одна мысль: «Кто, это?»
«Не задавайся этим вопросом» - ответил мозг чужим вмешательством.
«Ты не убьешь меня?»- мысленно спросила Маша.
«Может быть»
«А можно узнать поточнее?»
«От тебя это не зависит».
«Меня зовут Маша».
«Знаю»
«Чего же ты хочешь? Ты можешь убить меня одним вздохом, но не делаешь этого, ты узнала все, что знала я, но тебе от этого ни хорошо, ни плохо. Кто ты, и зачем здесь?»
«Гефа».
«Это имя? Мне так тебя называть?»
«Так меня называть, но это не имя».
«Что же это?»
«Модель. Название. Генетический Фантом. Сокращенно».
«Откуда ты?»
«Не задавайся этим вопросом»,
Видение начало размываться. Сначала Маша подумала, что теряет сознание, но, отчаянно сморгнув, поняла, что привидение очень медленно тонет, теряясь в предутреннем мраке.
- Ну, постой же! – уже вслух крикнула Маша, глотнув воздуха на поверхности.
Она нырнула, и заработала всеми мышцами, чтобы догнать морского призрака. Она понимала, что не в ее силах остановить змею величиной с электричку. Ее нельзя поймать за хвост или убедить словами. Погоня Маши была скорее жестом отчаяния, нежели осмысленным поступком. Недавний страшный собеседник исчез так же внезапно, как и появился.
Маша снова появилась на поверхности. Стреляющая яхта уже не вызывала такого интереса, как раньше, а близость рассвета говорила, что пора искать укромное местечко для отдыха. Ровная гладь воды оставалась по-прежнему спокойной, и было невозможно определить какие еще тайны скрыты под ее толщей. Маша вздохнула, ей снова сделалось скучно, и она медленно поплыла в сторону скалистого мыса.