Земляничные поляны

               

     Солнце только, только встало из своей постельки там за горизонтом, а мама уже будит меня, прикасаясь губами к уху, щекоча своими волосами,  лоб и щеку; тихо шепчет: - Аленушка! Пора! Нам предстоит дальняя дорога на наши земляничные поляны!
Радость наполняет сердце, как воздушный шарик. Я вскакиваю, одеваюсь по «лесному» в заранее приготовленную одежду. У бабушки уже сварена нам каша и какао. Мы быстро поели и в путь.

     С одной стороны грунтовой дороги, ближе к озеру на заливных лугах слоится туман очень похожий на свежий творог, жирными отвалами.По другую сторону, холмы с засеянными густой рожью полями до самой кромки леса. Зеленые усики колосков тянуться вверх. Васильки пятнами расцвечивают эту картину, придавая ей необыкновенную прелесть. Тут и там из посевов ввысь, трепыхая крыльями поднимаются жаворонки, воспевая свои трели небу, и обессиленные, камнем падают вниз.

     Нам надо пройти четыре километра, чтобы оказаться на другой стороне озера. Там девственный лес с дорогами, по которым  не ездят лесовозы, там не визжат пилы лесорубов, и ничья рука с топором не касается величественных сосен, чтобы сделать зарубки на стволах и собрать смолу. Там - заповедник. Дорога туда пустынна и однообразна. Солнце уже поднялось выше и светит нам в глаза, но оно еще не набрало достаточно силы, чтобы жечь, а просто расточает туман, сушит от влаги траву вдоль дороги.

     Мама, развлекая меня, пересказывает мне любимые сказки Василия Бажова о хозяйке Медной горы, об Огневушке-Поскакушке, о Серебряном копытце. Жизнь, кажется такой простой и понятной. Я нахожусь в том блаженном возрасте, когда, что вложишь в душу, какую употребишь закваску, такой и выйдет хлеб, так любит говорить моя бабушка. Глаза широко распахнуты в мир, желают понять и принять его, ведь мне в нем жить и может быть многие годы.

     Мама в руке несет большое эмалированное ведро, а я литровую банку с привязанной к горлышку веревкой, как ручкой. Бабушка сварит, из собранной нами земляники, чудесное ароматное варенье. Варит она его, как-то по-особому, без горчинки. Учиться этому искусству к ней приходят молодые  соседки. Место куда мы идем, по преданиям жителей, являлось имением какого-то барона, владеющего им в период буржуазной Латвии. Здесь до сих пор видны руины фундаментов, сложенных из крупных, грубо тесаных камней.

    Среди полян, окруженных сосновым лесом, встречаются одичавшие яблони, груши, вишни. Но самая большая ценность это целые плантации земляники, которая растет здесь так густо, что не видно никакой другой травы. Крупные треугольные листья сплошным щитом покрывают всю поляну. Роса каплями серебрится на не успевшем высохнуть из-за недостатка солнечных лучей  зеленом ковре. Оранжевое светило появляется над вершинами деревьев, освещает все вокруг. Как обидно: ягод нет.
 
     Я готова заплакать. Дорога была длинной,  придется возвращаться ни с чем. Мама ложиться навзничь на мокрый ковер, положив, голову набок на тыльную сторону руки и  заливается звонким смехом:
-  Аленка! Ты только посмотри!
Я повторяю ее движенья, и взору открывается совсем другая картина; вся поляна усыпана крупными красными ягодами. Они просто закрыты сверху широкими листьями от излишней влаги.
- Никогда, дочь, не суди по первому взгляду. Присмотрись повнимательней, посмотри по-другому, и тебе откроется то, что сокрыто до поры до времени,- учит меня мама.

     Я так благодарна тебе, Господь, что ты с детства распахивал целину моего сердца, чтобы оно была готово принять, когда подросту, Твое семя - Слово. В дальнейшем я прочитала Твои Слова:
- Посему не судите никак прежде времени, пока не придет Господь, Который и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения и тогда…
 Мы просто рано пришли. Через полчаса солнце высушило все капли росы. Листья раздвинулись и показались ягоды, которые мы с мамой начали собирать себе на радость.