по ходу дела это станет романом. я надеюсь

Легким движение руки она сняла плащ и аккуратно повесила на крючок возле двери. Его пальто, пропахнувшее дорогими сигарами, лежало на маленьком пуфике рядом с входом в ванную. На правом рукаве виднелось темное кровавое пятно. Дверь в ванную была приоткрыта и на полу отчетливо виднелись свежие капли “нечистой” крови. Из спальни доносился тихий храп. Стараясь не наступать на скрипящие выпуклости старого линолеума Лала, прокралась в спальню и осторожно села на край кровати. Парень в кровати чуть пошевелился и перестал храпеть. Испугавшись, что он вот-вот проснется, Лала мигом стянула сапоги, за ними штаны и легкую кофту, залезла под одеяло и притворилась, что уже давно спит. Тут она почувствовала, как матрас чуть дальше ее спины прогибается вниз и как над ней нависло тело Мэйла.
-Можешь не стараться, - его голос щекотал ухо Лалы. – Я не спал, когда ты вошла в дом.
Усмехнувшись, Лала сбросила с себя одеяло, спустила ноги на холодный пол, села на край матраса и начала деловито складывать одежду, как будто ни чего и не было.
- Э-эх. Как же мне с тобой тяжело, - на самом деле Мэйлу все равно когда Лала приходит домой. Ему главное, что бы она вернулась, жива, здорова, – почему ты не могла позвонить и сказать что у тебя заказ?
- Это был не заказ, а тупое задание от главы командующих, – начала оправдываться Лала, - И вообще! С чего это я должна тебе докладываться? Ты мне не начальник!
Мэйл обхватил Лалу за шею, повалил на подушку и навис над ней, смотря прямо в зеленые глаза своей подруги.
- Ты глупая дура! Я же…, -Мэйл вдруг замолчал и с беззаботной улыбкой на лице плюхнулся на свою подушку, - дура, и все тут.
- Вечно ты что-то не договариваешь. – Лала снова села на край кровати.
Ей не хотелось ни куда идти, но она должна была с городского телефона доложить своему начальнику об удачно выполненной мисси.
Пол был холодный и скользкий. Лала много раз говорила Мэйлу что пора, наконец, купить ковралин или хотя бы небольшой ковер, но Мэйл лишь кивал головой и закуривал очередную сигаретку. И каждый раз после такого разговора он с грохотом падал где-нибудь на самой большой “кочке” линолеума и говорил, что надо будет обязательно постелить ковралин.
Лала на цыпочках пробралась в темноте к телефону, сняла трубку и начала тыкать на кнопки нужных цифр. Каждая кнопочка пищала с отвратительным звуком, но почему то и Мэйлу, и Лале,  этот звук очень нравился.
 Набрав номер главного управления, Лала терпеливо слушала дребезжащие гудки минут пять, пока на другом конце провода не раздался звонкий голос молодой ассистентки босса.
- Кабинет мистера Браума. Чем могу помочь?
- Нора, мне нужно лично поговорить с боссом.
- Это невозможно, мисс. Мистер Браум не принимает городских звонков лично.
- Нора, пожалуйста. Это очень важно. И к тому же срочно! Попроси его взять трубку на его огромном дубовом столе. Неужели это так сложно?
- Никак не могу этого сделать. Босс категорически запретил такого рода звонки. Видите ли, для таких случаев у нас теперь есть специальные телефоны прямо в кабинете мистера Браума. Так что, если хотите что-то ему лично сказать то…
Нора не успела что-либо договорить. Лалу уже начал изрядно бесить тон в голосе Норы, и она перебила ассистентку босса.
- Э-эх. Нора, Нора. Ладно, слушай сюда. Передай тогда своему мистеру Брауму все, что я сейчас скажу лично и так что бы ни кто не слышал и не видел! И все в точности как я скажу. Ты поняла меня?
- Да, да. Конечно, передам. Эмм. Могу я узнать имя отправителя следующего сообщения?
- Черт побери, Нора! Ты совсем чокнулась на этой работе! Ты меня уже не узнаешь! – возмущенно прокричала в трубку Лала.
- А-аа. Лала! Прости. Твой голос такой тихий. Это так тебе не свойственно.
- А что ты хотела, сейчас половина второго ночи. Записывай, давай сообщение.
- Ага, пишу. Диктуй.
- Значит так “Задание, данное мне в полдень, пятого числа третьего месяца было успешно завершено. В ходе развития событий мне удалось выяснить, что так называемый Темный еще не покинул пределы города и не собирается выезжать за его границы еще минимум месяц. Так же выяснилось, что его известный легион обратился в прах после провальной миссии в Токио, данной ему его «хозяином». В следующие четыре недели он собирается вернуть своих подчиненных и захватить северный склад главного управления”. Так, передай ему это сообщение прямо сейчас. И после этого уничтожь его.
- Я все сделаю, Лала. Обещаю! И.… Передай от меня привет Мэйлу.
- Обязательно передам, - конечно, Лала не передаст привет от Норы. Лала терпеть не может Нору. Таких как Нора, вообще ненавидит, ибо, они слишком приветливы и наивны. Вот даже в этот раз. Она должна была спросить пароль, если не понимает, кто звонил. “Тупая дура”- Лала всегда так думает когда проходит мимо нее, - Ах да! И передай еще боссу, что он уже достал заваливать меня такими мелочными развед-заданиями. Неужели нельзя дать хоть одного маленького демоненка, ну или даже глупенького адского пса, отправить восвояси? В следующий раз я буду вынуждена отказать, если снова будет мелкая миссия. Все. Пока, - Лалу взбесил голос Норы и осознание того, что Браум снова дал ей скучное задание, ведь все ее друзья уже давно отправляют всякую нечисть на тот свет и многие даже отправляются в другие страны за частицами ангельской пыли. Она резко бросила трубку и пнула ножку журнального столика, на котором лежал телефон.
Лала выругалась на полной громкости. Нет таких людей, которые бесили бы Лалу больше чем Нора. Она не знала, куда деть свою злость. Пришла домой уставшая, да еще и эта дура не давала поговорить с боссом. Лала подошла к окну и ударила в стекло кулаком. Это стекло столько раз принимало на себя ее удары что, кажется, раз от раза оно все крепче и крепче. Она повернулась лицом в темную комнатку с телевизором и маленьким диванчиком. В дверях, ведущих в спальню, стоял темный силуэт Мэйла, окутанный сигаретным дымом. Дым вился вокруг его шеи, груди и правой руки, которой он держал сигарету, поднимался вверх и стелился по потолку. Где-то на другой стороне улицы, в ночном пабе, раздавались крики легкомысленных девушек-танцовщиц, которые якобы неприкасаемы в данном заведении. Слышался звон разбивающихся стаканов и бокалов, треск ломающегося стола или стула, который не выдержал пьяного громилу, которого в свою очередь случайно толкнул какой-нибудь официант.
Мэйл сонно прошлепал к окну, приоткрыл маленькую форточку и присел на большой подоконник. Дым теперь улетал на улицу, в ночь. Лала обычно успокаивалась, чувствуя запах сигарет, и Мэйл это хорошо знал. Он любил выпускать дым из легких и направлять его в волосы Лалы. Ему казалось забавным то, как дым просачивается сквозь каждую волосинку на голове Лалы и будто соединяется с ними и становится одним целым.
- И почему ты ее так не любишь? По-моему милая девчонка, - Нора не ровно дышит к Мэйлу и, конечно, это очень заметно. Нора и сама когда-то признавалась Мэйлу в симпатии, но Мэйл не ответил взаимностью. Он вежливо сказал, что любит другую. Хотя на тот момент ни кого не любил. Нора все еще пытается завоевать его внимание. Но так же ей нравится Лала. Ей нравятся волосы Лалы и ее глаза.  Нора дружелюбна и приветлива со всеми, не смотря на то, что многие ее недолюбливают.
- Она дура, - Лала нахмурилась и повернула голову в сторону от Мэйла, чтобы он не видел ее злого лица. Хотя наверно скорее обиженного. Выражение ее сейчас напоминало капризного ребенка, которому прочитали долгую нудную мораль о том, как не нужно себя вести с людьми. Ведь во многих словах Мэйла именно эта мораль и слышится. Он вечно поучает Лалу, - Пустоголовая дура. Только писать и в трубку говорить умеет, да и то, знает лишь давно заученные фразы. Почему она так приветлива со всеми, когда ее все презирают? Либо она пытается добиться чего-то нехорошего, либо не понимает, как к ней относятся другие, из чего следует что Нора полная дура. А уж меня она должна ненавидеть так, что я от одного ее взгляда могла бы умереть. Она слишком странная для всеобщего понимания. Наверно она понятна лишь Брауму. Ненавижу ее, - выговорившись, Лала вдохнула воздуха, наполненного дымом, и выдохнула его вместе с оставшейся злостью. Теперь можно было идти спать.
Лала посмотрела на Мэйла в ожидании очередной фразы, по идее, которая должна чему-то ее научить. В глазах Лалы читалось “да-да, знаю. Я глупая”. Мэйл выпустил тонкую струю дыма из легких, выбросил бычок на улицу и закрыл форточку, не сказав Лале ни слова, лишь глупо улыбнувшись куда-то в пустоту комнаты. Лала уставилась в любимую точку для наблюдений – красный огонек на телевизоре, который ровно мигал, когда телевизор был выключен. Немного постояв рядом с любимой, Мэйл обнял Лалу и потрепал ее волосы, будто она была его маленькой сестренкой. Лала вдруг невольно зевнула. И в тот же миг оказалась на руках у Мэйла. Веки тяжелели и Лала уже начала видеть сны  наяву. Какие-то тени плясала за стеклом, все возле того же ночного паба. Яркий свет, как от огня обжигал глаза, и на ресницах наворачивались слезинки. Человеческие крики почему-то стали больше напоминать крики не самих людей, а их грешных душ. С каждой секундой они становились громче, и иногда прерывались истерическим хохотом или ревем, похожим на львиный. Как будто там, за окном, в ночном пабе, кто-то беспощадно убивал несчастных пьяниц. Словно демоны вышли из логова, и беспощадно вырывают сердца посетителей паба вместе с их жалкими душонками.
Тут Лала поняла, в чем подвох. Это все не сон. В пабе действительно царствовало зло. Она смекнула, что это ее маленький шанс и его не стоит упускать. Каким-то образом, выбравшись из рук Мэйла, Лала с хитрой и одновременно радостной улыбкой побежала к маленькому ящичку, где лежали ее два заветных парных пистолета. Мэйл, конечно, попытался ее остановить. Встав возле двери в комнату, куда вбежала Лала, он загородил ей проход. Лала раздраженно взглянула на него, проверила пистолеты на заряженность, подошла к Мэйлу и ткнула ему в живот дулом.
- Не смей меня останавливать, - Лала настойчиво надавливала Мэйлу в живот. Но Мэйл, как ни в чем не бывало, смотрел ей в глаза и докуривал сигарету. Выбросив окурок, куда-то на пол, Мэйл наклонился к уху Лалы и угрожающе произнес:
- Хочешь пойти? Стреляй. Не пожалеешь, - Мэйл стал в ожидании смотреть в глаза Лалы.
Рука Лалы дрогнула. Закусив губу, она положила пальцы на курок. Почти минуту она смотрела на блестящий, новенький пистолет. И вдруг убрала от Мэйла дуло, развернулась, накинула попавшийся под руку свитер на молнии и выстрелила в оконное стекло. Мэйл не ожидал от нее такого. Выругавшись сквозь зубы, он закурил новую сигарету, схватил свой пистолет и бросился за Лалой. Лала же в этот момент уже выпрыгнула из окна. Жили они всего лишь на втором этаже. Приземлившись на асфальт под окном, Лала побежала к пабу. Мэйл устремился за ней, крича ей что-то в след.
Чем ближе приближалась Лала к пабу, тем жарче становилось. Ей было немного не по себе. Но, тем не менее, она упорно двигалась по направлению к входу в ночное заведение. Не обращая внимания на выкрикивания Мэйла, Лала выбила деревянную дверцу паба ногой. На ногах у нее были только теплые махровые тапочки. В такой ситуации не было времени раздумывать и одеваться. На Лале вообще кроме тапочек, пижамных шорт  и мешковатого свитера ни чего не было.
Дверь отлетела вместе с петлями. Лалу обдало адским жаром. В заведении было жарко. Очень жарко и душно. Было даже горячо. Почти как в аду. Только здесь это пекло остужалось холодными напитками, которые мужчина за барной стойкой судорожно подливал огромному уродливому существу.
Лала усмехнулась. Направила дуло пистолета на демона у бара и прицелилась в голову. Пальцы снова легли на холодный курок. Но Лала не успела выстрелить. За нее это сделал Мэйл. Демон выдал последний крик, скорчил лицо наполненное болью и упал на пол, истекая кровью. Постепенно его тело начало разлагаться пока он совсем не исчез. Мэйл прицелился в тощего костлявого адского пса, болтающегося на старинной дешевой люстре. Существо это было похоже на недоразвитого человека, с отвратительной собачье-человечей мордой, огромными злыми глазами, худыми конечностями, покрытыми тонкой серой кожей.  На морде существа читалась злость, ненависть и боль, глаза выражали какую-то безумную жажду убийства. Раскачиваясь на люстре, пес время от времени оскаливался, обнажая гнилые острые как у акулы зубы, из пасти стекала и пенилась вязкая жидкость, что-то вроде слюны только разъедающая все, на что попадет. Мэйл никогда не медлил в своей работе и хорошо прицелившись, выстрелил четко в голову твари. Пес рухнул на пол и тут же рассыпался и превратился в пыль.