Метаморфозы. Часть 11. Окончание

                Практикантка

«Дорогой Франц, во-первых, здравствуй! Ты даже не представляешь себе, насколько я рад. Для меня ты буквально воскрес из мёртвых, что само по себе приятная весть, и, казалось бы, здесь уже можно поставить точку. Но ты преподнёс мне еще один громадный подарок – это сценарная разработка «Гуд бай, Гитлер». Твоя открытость говорит мне, что я, по самому большому счёту, обрел друга.

Ты просишь рассказать, как я живу, ну, что ж, постараюсь не уступить тебе в искренности. Вероятно, события, происходившие со мной, не столь ярки и насыщены, но по-своему они забавны. Когда ты уезжал в Африку, я только открыл студию, а ты был один из немногочисленных клиентов. Не могу сказать, что сегодня я катаюсь как сыр в масле, но я самостоятельно оплачиваю студию, квартиру, и, что немаловажно, хорошо себя кормлю, слежу за своим здоровьем, другими словами, отношусь к себе трогательно и любовно. Раз в неделю меня посещает «прихожанка», депрессивная особа, но мне, как ты понимаешь, ничего, кроме секса, от неё не нужно. Это, разумеется, конец недели. А в студии – обычная работа: паспортная и представительская фотография, иногда попадаются кусочки пожирнее – свадьбы, детское фото, голые девчонки, мальчишки. В общем, на жизнь хватает.

В конце прошлого года в студию пришла старшеклассница и попросилась на практику. Если бы я только знал, чем эта практика закончится, я бы на порог её не пустил. Но давай по порядку. Рассказывать тебе, чем я с этой несовершеннолетней красотулей занимался, мне не очень-то хочется. Зачем выставлять себя в роли 50-летнего Дон Жуана, из которого, если в настоящий момент песок и не сыплется, то времена эти не за горами. Две недели пролетели, как одно мгновение. Наступил последний день практики. Мы, как мне показалось, очень тепло расстались. Я подписал все формуляры практики с отличными оценками. Штефани ушла, и я в одночасье вымарал её из памяти. А на следующее утро, открыв дверь студии, я обнаружил в желтом кресле папку, а в ней - дневник Штефани. Посылаю тебе этот текст без всякой редакции. Твой Дмитрий.

02.03.04
Разглагольствовал на своем тарабарском языке о фотоискусстве, затем вручил мне стопку флайеров с полуголой девчонкой, велел раздавать их около бюро по трудоустройству. Потом свободна.
03.03.04
 В 10 утра я пришла на практику, смотрела как он делает фотографии на документы. Затем на компьютере показал, как работает программа фотошоп. Отправил домой.
04.03.04
Я около дверей студии. Появился выбритый и надушенный. Улыбался. Спросил, как дела. И отправил в финансовое управление. Потом домой.
05.03.04
Сегодня надела обтягивающий джемпер и обтягивающую юбку, может он заметит, какая я хорошенькая. Не заметил. Отправил раздавать флайеры с полуголой девчонкой. Я лучше. Потом домой.
08.03.04
10.00 – привела брата сфотографироваться на паспорт. Попробовала сфотографировать сама, не получилось. Он с издевательской ухмылкой смотрел, как я мучаюсь, и через пять минут сказал, чтобы я села на диван и посмотрела, как это делается. Денег за фотографии не взял. Работала на компьютере, потом домой.
09.03.04
10.00. Сегодня немного ярче накрасилась, надела чулки и кружевные трусики, надушенные маминым эротическим дезодорантом. На мне была майка с большим вырезом, в котором моя не по годам развитая грудь выглядела очень аппетитно. Когда он меня увидел, стал красный, как рак, засопел, сел к компьютеру и попросил меня присесть рядом. Обещал показать новые приемы работы с фотошопом. Когда он начал мне объяснять принципы работы с программой, я прижалась к нему грудью. У него затряслись руки, он покраснел до корней волос, резко встал и сказал, что на сегодня достаточно, и я могу идти домой.
10.03.04
Я пришла ровно в 10, он уже был в студии. Заскочила в туалет и сняла трусики, вообще-то они такие маленькие, их можно было и не снимать. Он повесил на дверь табличку с надписью, что будет через полчаса. Когда я вошла в студию, он закрыл за мной дверь, прижал меня к себе и полез под юбку. Я, там внизу, была вся мокрая. Нащупал мой клитор, что это за орган, мы проходили на уроках биологии, и указательным пальцем правой руки сделал четыре вращательных движения по часовой стрелке, а затем четыре вращательных движения против часовой стрелки. Я смотрела на часы, вся эта процедура, от того момента, как он закрыл дверь, заняла 3 минуты 24 секунды. Затем он поднял мой топик, сегодня я не надела бюстгальтер, и стал целовать сосок на правой груди. Он сделал это, пять раз, затем – те же манипуляции с левой грудью. Вся эта процедура заняла у него 4 минуты 58 секунд. Затем он немного отодвинулся, расстегнул зип на своих брюках и достал пенис. Левой рукой он держал мою грудь, а правой сделал четыре мастурбационных движения, закатил глаза и задергался, залив мне ляжку спермой. 34 секунды. Итого, мой первый сексуальный контакт занял 8 минут 68 секунд.
- Мне можно идти домой? – спросила я.
- Конечно, - ответил он.
11.03.04
10.00. Я перед дверью студии, предварительно заскочила в туалет и сняла трусики. То, что произошло со мной вчера, не лишено некоторой приятности. Он опоздал на 3 минуты 44 секунды. Первый клиент уже ожидал. Целый день была работа, и он не смог даже приблизиться ко мне.
В 15.00 я пошла домой, не спрашивая у него разрешения.
12.03.04
Последний день практики. В 12 часов он повесил табличку, на которой было написано, что сегодня студия не работает по техническим причинам. Разобрал большой кожаный диван, постелил на него красную перинку. Я спросила, надо ли раздеваться. Нет, одеваться, криво ухмыльнулся он. Я внимательно смотрела на настенные часы, было 12 часов 21 минута. Я легла на спину, широко разведя ноги, но сказала ему, чтобы он обязательно надел гондом так как гондомно-овощная реклама предупреждает нас об опасности заражения СПИДом. Он надел зеленый гондом с рожками, и его пенис стал похож на огурец. Пристроившись между моих ног, он, так же как и ранее рукой, но уже языком, стал делать вращательные движения – восемь по часовой, восемь против. И так, с интервалом в пять секунд восемь раз. Прошло пять минут 13 секунд, было очень приятно. Потом он, оторвавшись от моей вагины, приставил свой ярко зеленый пенис к моей мокрой дырочке и вошел в меня до какой-то преграды, вернулся и опять вошел. Таких возвратно-поступательных движений он сделал очень медленно 15. 1 минута 45 секунд. На 16-й раз он сильно подался вперед и вошёл в меня до конца. Было немного больно. Он сделал еще 24 движения, задергался как паралитик и затих. На все ушло 10 минут 9 секунд, а в первый раз, когда он трогал меня руками, - 8 минут 16 секунд. Итого сексом мы занимались 19 минут 6 секунд. Завтра я обязательно все расскажу маме, и мы пойдем на консультацию к адвокату».
С дружеским приветом, твой Дмитрий.

21.06.06
«Здравствуй, Дмитрий. Получил твое письмо. По всей видимости, это часть дневника.  А точнее, короткая новелла. Я разгадал твою «Практикантку». Во-первых, ты описал садо-мазохистскую личность. Во-вторых, твоя практикантка не «кто», а «что». «Первое» и «второе» можешь поменять местами. И в-третьих, если у Федерико Феллини эта аллегория показана снаружи, то у тебя – изнутри, глазами практикантки.  Но, как мне кажется, тебя в большей степени интересует не моё мнение о твоей почеркушке, а история моего похищения.
Четыре года назад я заработал достаточно денег и купил по предложению очень недорогую путевку в … республику на две недели, растянувшиеся, к моей огромной радости, на несколько лет. Но давай по порядку.

Я вышел из-под козырька аэропорта, зажмурился от слепящего солнца и, разлепив веки, увидел громадного чернокожего с поднятыми руками, в которых он держал плакат «Франц Фритхофер». В голове промелькнула мысль: индивидуальный сервис, но сразу не сообразил, почему остальных членов тургруппы не встречают таким же образом. Подойдя к верзиле, я не успел открыть рот, как тот широко улыбнувшись, сказал:
- Господин Фритхофер, меня зовут Нбомо, я сотрудник отеля и мне поручено доставить Вас. Пожалуйста, - указав рукой в сторону белого ленд-ровера, - это наша машина. Я надеюсь, Вы не будете возражать, если с нами поедет наш менеджер, госпожа Тати.

Всё это  встречающий меня сказал на чистом немецком языке.
- Конечно, нет, - ответил я.
Нбомо любезно открыл дверь, я нырнул в салон автомобиля. После слепящего солнца в машине, как мне показалось, была кромешная тьма. Рядом с собой по неясному запаху неизвестных мне духов я почувствовал присутствие пассажирки. У меня слегка закружилась голова.
- Меня зовут Тати, - услышал я низкое контральто незнакомки. Я был попросту ошарашен. Госпожа Тати, как и водитель, говорила на чистейшем немецком. Дама, сидевшая рядом, была на целую голову выше меня. В полумраке салона (авто был с затемнёнными окнами) мне удалось разглядеть, что моя спутница является обладательницей громадных миндалевидных глаз, чувственного рта, большой груди с торчащими в разные стороны сосками. Через глубокий вырез я мог разглядеть, что на ней не было бюстгальтера. Про себя я даже присвистнул – там, как минимум, 85 D. Черты лица у неё были европейские, но она, как и Нбомо, была абсолютно чёрной. От неё исходил терпкий аромат, круживший мне голову. И тут я догадался – то, что я принял за дорогой парфюм, была эротическая аура моей спутницы. Тати повернулась ко мне, положив на мои плечи руки с очень длинными пальцами, склонила ко мне свое прекрасное лицо и поцеловала. Сердце мое бешено забилось, и я утонул в бездонных глазищах красавицы.

…Проигравший в режиме будильника известную мелодию Иоганна Себастьяна Баха хэнди пробудил меня к жизни. Я был свеж и прекрасно выспался, но, открыв глаза и повернув голову налево и направо, обнаружил, что лежу одетым на застланной кровати в своей хемницкой квартире. Значит, я никуда не уезжал, и мой отпуск приснился мне. В дверь постучали.

- Войдите, не заперто, – на пороге стояла Тати, я впервые увидел её стоящей. Безукоризненно сложенная, очень высокая чёрная красавица. В этот момент силы, а, самое главное, мужество покинули меня. Я до мельчайших подробностей вспомнил перелёт из Европы в Африку, белый ленд-ровер и мою попутчицу. Наверное, я побледнел, но, слава Богу, не потерял дар речи.
- Тати, скажи мне, я сошел с ума, и ты - моя галлюцинация.
- Ни первое и ни второе, - сказала Тати, присела на краешек кровати и продолжила, - нам показалось, что лучше всего тебе будет пробудиться в знакомой обстановке. Всё, что произошло вчера с тобой – не сон, и я – твой личный психолог. Доверься мне, мы не причиним тебе вреда. Но сначала давай позавтракаем. Что ты хочешь на завтрак?
- У меня пустой выключенный холодильник.
- Пожалуйста, не будем терять время. Что ты будешь есть? – улыбнувшись, сказала Тати.
- Хорошо. Омлет с ветчиной и помидорами, сверху посыпанный острым сыром. И, пожалуйста, кофе по-турецки, по моему рецепту, - сказал я, криво улыбнувшись.
- Нет вопросов, - ответила она и вышла. И приблизительно через полминуты вкатила сервировочный столик, накрытый моей белой салфеткой, безукоризненно отглаженной, чего я никогда не делаю с выстиранным бельем. Под салфеткой, на тарелке оказался не только приготовленный омлет по моему рецепту, но и уложенный так, как будто это делали мои руки. В чашке был кофе по-турецки с толстой белой пеной.
- Там три кусочка сахара, как ты любишь, - сказала Тати, и я, чтобы окончательно не рехнуться, перестал удивляться.
- Вы – Боги?
- Вот глупый, конечно нет. Мы прошли долгий путь эволюции и превратились в существа совершенно другого порядка. Мы отличаемся от вас, как ранее отличался Homo Sapiens от неандертальца.
- Вы нас уничтожите?
- Зачем? Нет, мы будем сосуществовать с вами параллельно и, если не произойдет никакого космического катаклизма, то через десяток тысяч лет вы сами вымрете.
- Где я?
- В колыбели человечества, и это центр Африки.
- А ваши фокусы с моей хемницкой квартирой и моим завтраком?
- Никаких фокусов, вы только в самом начале нанотехнологий, а мы разрабатываем уже двадцатое поколение.
- Да, но как вы узнали, как выглядит моя квартира? Какая мебель, занавески? Единственный ваш прокол – это отглаженная белая салфетка.
- Никаких проколов, просто я люблю выглаженное белье. А по поводу нашей информированности - опять же нет никаких чудес. Каждый из нас может считывать информацию с любого носителя, твой мозг - тоже носитель информации. Вот  скорость приготовления завтрака – это действительно фокус. Мы использовали опыт ваших поваров. То есть - сделали заготовки, а потом всё бросили на раскалённую сковородку, и через 30 секунд всё уже на тарелке.
- Ну, а если вы такие всемогущие, можете вы в карточной игре двойкой побить козырного туза?
- Нет, но мы можем с большой  вероятностью сесть на то место, куда упадет козырный туз, что гораздо важнее.
- А у меня есть шансы эволюционировать?
- Это исключено по многим причинам. Одну из них я тебе назову – это ложь. Не ухмыляйся столь гадко. Вы, Hоmо Sapiens, не только постоянно лжёте друг другу, но и себе тоже. В том, что я сказала, нет и намёка на морализирование. Если хочешь, то врать невыгодно – ложь полностью блокирует выход из виртуального пространства. Так что, мой хороший, если ты не прекратишь врать, то, смею тебя заверить, что об эволюции и речи быть не может, жизни не хватит. Однако внутренняя революция, открывающая возможности личностного роста, всё же произойдет.
- Может быть, ты ответишь мне? Вы же  меня похитили не для того, чтобы читать научно-популярные лекции по психологии? – почти закричал я.
- По биометрическим фотографиям мы получаем основные данные об индивидууме, - не обращая внимания на мои крики, спокойно продолжала Тати, – ты - прекрасный донор. Нас не так много, и нам нужна свежая кровь.
- Вы что, выпьете мою кровь, вы убьёте меня? О, Господи, - пролепетал я онемевшими от ужаса губами.
- Вот дурак! Дело в том, что в одном миллилитре твоей спермы количество и активность сперматозоидов превосходит известную норму в десятки раз, да и по остальным параметрам ты нам подходишь. Никакого другого интереса для нас вы, Hоmо Sapiens, не представляете.
- А как моя сперма будет попадать к вашим женщинам?
- Самым естественным образом. Раз в неделю к тебе будет приходить новая женщина, и уходить от тебя, беременная как минимум пятернёй  Homo Intellectus. Так что ты должен гордиться, ты, в некотором роде, Адам. А сейчас тебе надо съесть завтрак и спать, - сказала Тати и вышла.
Как ни странно, завтрак был все еще горячим и вкусным. Хорошенькое дельце, подумал я, это ведь самый настоящий рай! И не надо знакомиться с Аллахом, а только с его представительницами, известными всем мусульманам как гурии. Моя голова ещё не прошла половину дистанции до подушки, а я уже крепко спал. Мне снилось бесконечное семяизвержение литрами, гекалитрами, тоннами, морями, океанами. Вся земля покрылась моей спермой. Неужели и наша планета забеременеет? Но я отогнал от себя эту глупую мысль и продолжал ощущать этот суперкайф.

Рядом с собой я ощутил присутствие женщины и открыл глаза. На стуле сидела Тати. На ней ничего не было, кроме набедренной повязки. Мой конь встал на дыбы, по сравнению с ним посох Авраама был жалкой тростинкой. Я потянулся к её груди, напоминающей два царь-колокола.
- Лежи спокойно, - сказала Тати, - я все сделаю сама.
Опустив голову на подушку, я покорно растянулся на спине, закрыв глаза. Руками она начала легко поглаживать меня, говоря языком массажистов, от периферии к центру. Едва касаясь меня своими раскалёнными пальцами, она, как бы сгоняла все мои жизненные соки по направлению к моей восставшей плоти. Я открыл глаза. Мой минарет продолжал увеличиваться, маленькие прозрачные капельки, не удерживаясь на полированной поверхности красной головки, скатывались вниз. Тати, продолжая массирующие движения руками, аккуратно их слизывала. Я потерял счёт времени, провалившись в нирвану – спермофабрика работала на полную мощность, мои шары сладостно ныли, готовые вулканической лавой в любую секунду исторгнуться наружу. Я даже не заметил, когда Тати уселась на меня. Всё мое богатство вместе с яйцами как будто провалились в бездонный колодец, который начал сжиматься, плотно обхватывая мою плоть, при этом не причиняя никакой боли, напротив, было ощущение, что влагалище Тати как будто маленькими пальчиками двигается по моему напряженному стволу вверх и вниз, и, как только я хотел кончить, объятия самой сладостной анаконды в мире ослабевали. А Тати, успокаивая меня, ласково поглаживала по голове, и желание кончить пропадало. Но стояк при этом был железный. Затем опять сладостные кольца её влагалища сжимались, и крошечные пальчики её раскаленного кратера продолжали передвигаться по моему члену вверх и вниз, наигрывая космическую симфонию, сочинённую самим Господом Богом. Всё это продолжалось, я думаю, часа четыре. Было ощущение, что от напряжения мои яйца вместе с членом разнесёт, как противопехотную гранату.
- Сейчас, - прошептала Тати и, обхватив меня за ягодицы своими сильными и цепкими пальцами, резко перевернулась на спину вместе со мной. Я почувствовал, как мой напряженный уперся в её матку. Зев её раскрылся, пропустив, а затем поглотил головку моего члена.
Она, матка, стала высасывать из моего наконечника накопившуюся раскалённую лаву. Это не было обычным оргазмом. Семенная жидкость полилась, как из пожарного брандспойта и, казалось, вытечет из меня вместе с головным и спинным мозгом. Беззвучно разевая рот, сил кричать не было, я извивался на Тати, как дождевой червяк. Наконец, эта сладкая дырочка выпустила меня, сказав, что ей надо спокойно полежать на спине несколько минут.

…Когда я проснулся, Тати со мной рядом не было. Один день в неделю я работал, остальные – приходил в себя, фитнесс, сбалансированное по рецептам Homo Intellectus питание, библиотека, интернет и азы принципов жизни новой для нас цивилизации. Но обо всем этом подробнее – в следующих письмах.

Твой Франц, надеюсь, до скорой встречи.


                ЭПИЛОГ

За 10 минут до того как экзотической птичкой пропоет мой хэнди, я открываю глаза. Утро – самое напряжённое для меня время суток. Сначала я должен походить минут десять из угла в угол, потом приготовить уже порядком поднадоевший мне омлет с ветчиной и помидорами, заварить крепкий чай, наспех всё это проглотить, уложить рюкзак, выйти из подъезда, достать из почтового ящика свежий номер местной газеты, прыгнуть на свой «бергер» - это велосипед - и прямехонько покатить в фитнесс-студию.

Накручивая утренние километры, я размышлял о письме Франца Фритхофера, полученного мной через Интернет. Врёт, конечно, сукин сын, почти как я. Один раз в неделю, если верить его словам, он трахает новую чернокожую красавицу, и, как положено, через 9 месяцев та разрешается от бремени как минимум пятью суперсуществами чёрного цвета. Даже не обладая математическими способностями, можно произвести несложные арифметические вычисления. В году 52 недели, умножим на 5, и получим цифру 260. Из этого следует, что Франц за 4 года своего отсутствия настрогал более 1000 детей. Папаша Бен Ладена отдыхает, если, я ещё раз повторяю, Франц не врёт.

Но вот позади фитнесс-студия, горячий душ, и я, переодевшись в рабочую одежду: черные брюки, черная рубашка, начищенные ботинки от Барелли, и надушившись любимой туалетной водой «Joop Jump», и ровно в 10 часов  в ожидании клиентов я сажусь за стол и листаю сегодняшнюю газету. Главные новости для меня – это прогноз погоды и какая-нибудь маленькая заметка, не более 10 строк, переводимая мною со словарём. Страница 11 – прогноз погоды: днем 18°, дождь, ночью 7°, без дождя, и почему-то рядом - короткое сообщение агентства Рейтер. От прочитанного остатки моих жидких волос встали дыбом.

Этот текст я понял без словаря. Привожу его полностью: «Эскадрилья тяжёлых бомбардировщиков «Стеллз» с полным боекомплектом при поддержке истребителей совершала тренировочный полет в 200 милях от Киншасы. Через 10 минут после  начала   полёта эскадрилья бомбардировщиков и самолёты поддержки исчезли с экранов радаров. Недалеко от указанного квадрата ведутся поиски. Правительство Заира предупреждает владельцев частных самолетов, а также все авиакомпании, совершающие рейсы в Заир, не залетать в квадрат N. Квадрат N оцеплен группами быстрого реагирования. Местные жители и туристы должны в течение 3 часов покинуть район дислокации группы быстрого реагирования. По истечении указанного срока военным командованием отдан приказ открывать огонь на поражение».

Значит, Франц не врал. С колонией Homo Intellectus, видимо, решили расправиться одним ударом. Но похоже, что этих парней без хрена не сожрёшь. А в это же самое время мой друг Фритхофер пополняет и, наверное, не он один, ряды новой цивилизации вполне традиционным способом. Может быть, он и за меня замолвит словечко? Я, пожалуй, один раз в неделю справлюсь с этой работёнкой. Господи, какая чушь только не лезла мне в голову в тот день!

Домой я возвращался на 49-м автобусе, и мысли о Фритхофере и живущей параллельно с нами другой цивилизации, заявившей о себе в полный голос, не давали мне покоя. Но негромкий разговор сидевших слева от меня молодых людей привлёк моё внимание.

- Скажу тебе по секрету, - начал большеголовый бородач, - я получил задание от нашего шеф-редактора провести журналистское расследование. В течение последних 40 лет русские самым грабительским образом вывезли весь наш уран и поставили энергетическую отрасль Германии на грань катастрофы. Как только я соберу все материалы по этому вопросу, широкие круги общественности узнают, что из себя представляют иваны, и хочу надеяться, что наше правительство предъявит России финансовый иск. Пусть только попробуют не рассчитаться!

Передо мной, устроившись на велюровых сидениях автобуса, две девушки шёпотком обсуждали проблему иммигрантов.
- Кристина, эти турки, арабы, евреи, и так называемые германцы из Казахстана никогда не станут немцами, - сказала девушка, напоминающая существо среднего рода. Сквозь редкие, цвета выгоревшей соломы, волосы  просвечивали до крови расчесанные болячки.
- Но почему, Анке? – часто хлопая наклеенными ресницами своих фарфоровых глазок, спросила подруга.
- Да потому, что мы немцы, этого не хотим, - злобно прошипела Анке, спрятав за трусливое «МЫ»  своё убогое «Я».

На задних сидениях компания молодых переселенцев гудела, как рассерженные шмели. Я не слышал, о чём они разговаривали, кроме одного слова, которое с самого раннего детства меня настораживало – евреи. И вдруг один из компании с лицом дегенерата с надрывом выкрикнул:
- Если бы я был еврей, я бы повешался!
Стоявший неподалеку сгорбленный лысый старичок, как бы размышляя вслух, изрёк:
- Как жаль, что этот молодой человек не евгей. Но, с другой стороны, очень печально уходить из жизни в столь юном возрасте.
- Глохни, жидовская морда, - сказал, добродушно улыбаясь, чернявенький коротышка из той же компании, - пока по шеям не надавали.

Мановский дизель, виновато ворча, тащил 49-ый на последний подъём в Клаффенбах. Конечная остановка вырвала меня из этого бредового круга. Осталось пройти последние 100 метров до дома, в котором я живу, переступить порог и плотно закрыть за собой дверь.

                Послесловие
                «ХОЧУ БЫТЬ НЕПРАВЫМ»

7 января 2008 года в 18 часов 3 минуты я стоял на остановке«Шпиннераймашиненбау» 49-го автобуса. Моё внимание привлек флайер размером с визитную карточку. Национал-социалисты Хемница призывали «оказать по заслугам и честь в память павших». На флайере справа – профильный портрет солдата в форме  СС, но с затёртыми эсэсовскими знаками на форме и каске. Предсмертные слова моего придуманного героя, штурмбанфюрера СС Фридриха фон Фритхофера, сбылись. Национал-социализм выжил и начинает набирать обороты.

Время суток было тёмное, да и я устал, поэтому решил, что если до 10 часов утра следующего дня флайер не будет сорван, я его сфотографирую. Я уже говорил ранее о своём утреннем расписании. 9:50, 8-е января, та же остановка. Тот же флайер. Я сделал репродукцию.

А теперь, мой дорогой знакомец, давай займемся арифметикой. С 18 часов 7 января до 10 часов 8 января прошло 16 часов. На этой остановке, преимущественно, выходят молодые люди, студенты филологического, философского и психологического факультетов. И ни один из видевших эту гнусную листовку ее не сорвал! Более того, в ста метрах находится Президиум правительства города Хемница. И туда никто по этому поводу не зашёл. Выводы делай сам. 

Я сделал копию размером А4 и показал эту листовку 10 знакомым немцам. То, что я сейчас напишу, ни в коем случае не является социологическим опросом, это персональные мнения отдельно взятых людей. По известным причинам я не называю их имен, но с наиболее интересными, с моей точки зрения, мнениями я тебя познакомлю. Я задавал 2 не совсем корректных вопроса: что ты, как человек, делаешь, чтобы противостоять нацизму, поднимающему голову в твоей стране? Что ты сделаешь, если увидишь на остановке, приклеенную к стене дома или опущенную в твой почтовый ящик национал социалистическую листовку? В 9 случаях из 10 на эти вопросы  мне однозначно ответили: НИЧЕГО.

Ответ первый: эти люди провокаторы, и мы не должны обращать на них внимания и хоть как-то действовать, потому что это - дракон с семью головами. Отрубим одну голову, а на её месте вырастут три.
Ответ второй: росту национализма в Германии способствуют и безработные иностранцы, сидящие на нашей (немецкой) шее.
Ответ третий: крепкий мужчина показал кулак и сказал, что с этой публикой можно разговаривать только так. Вместе с ним я заглянул на интернет-страницу неонацистов, и он, так же как и я, был поражён количеством филиалов, находящихся почти во всех крупных городах, окружающих Хемниц.
На 8 января эту страницу уже посетило 200 000 человек.

Тот же день. Президиум правительства Хемница. Комната 102. Передал копию флайера двум референтам президента города. Молодые люди сказали, что они передадут эту листовку в полицию, так как в их компетенцию это не входит. Я пытался было возразить, что это входит в компетенцию каждого, кто относит себя к человеческому роду. Да, согласились они со мной, но тем не менее…

Я задал один вопрос: сколько людей пришло к ним с подобным заявлением? Я был единственным. Меня сдержанно поблагодарили…

Германия - страна, обладающая мощным административным ресурсом,  высококвалифицированной полицией и не менее квалифицированной службой безопасности. Так что при желании свернуть шею национал-социализму, по моему мнению, не представляет большого труда.
Так кто и зачем в преддверии широкой миграции рабочей силы в объединённой Европе раскручивает фашистский бренд?

Закончу словами, которыми начал своё послесловие: хочу быть неправым.