Сильфиада 72

- Вы странный, - сказала она. – Не сочтите это…мм.. хвастовством, но обычно молодые люди реагируют на меня иначе.  И ведут себя иначе.
- Они падают ниц и начинают петь дифирамбы блеющими голосами?
- Ну вот! Я так и знала… ради Бога, извините! Я не хотела хвастаться… вы не правильно меня поняли.
- Я отлично тебя понял, - перебил её Вэд. – Потому что, откровенно говоря, самого подмывает, - от его признания она засмеялась, звонко, безудержно. – Только, думаю, из всех у меня окажется самый блеющий голос. И самые нелепые поэтические сравнения… Тебя ведь сравнивают с экзотическими животными, да? – он зажал нос и гнусавым голосом с сильным акцентом завопил: - О, цветок моей души, львица моего оазиса! Глядя на тебя, мои глаза слепнут!
Бэлль-Эрин хохотала.
- Львица? – продолжил размышлять Вэд. – Нет. Пожалуй, ей не хватает благородства. В ней ест царственная лень; а в тебе – нет. И вообще - ты на кошку не похожа. Скорее на жирафу.
- На кого?!
- Нет, нет извини! Ну, на оленя… олениху, - поспешно поправился Вэд, и она снова рассмеялась. – Без рогов… но все же, скорее, на жирафу…
- Невероятно! В жизни не встречала такого обаятельного хама!
Вэд галантно раскланялся:
- Позвольте представиться: Вэд. Просто – Вэд.
- Бэлль-Эрин. Можно просто Бэлль. Так меня зовут друзья.
- Поедем потихоньку? – предложил Вэд. – Вечером город чудо как хорош. Я вообще-то приезжий, и еще не успел наглядеться.
- Я тоже, - созналась Бэлль, взяв в руки шлем. Вэд отчаянно замотал головой:
- О нет, нет! Не надевай… так скоро!
- Почему? Только не говори, что тебе доставляет неземное удовольствие любоваться моим идеальным профилем.
- Да вовсе нет, - Вэд пожал плечами. – Я буду смотреть на твою растрепанную прическу и злорадствовать.
- Каков нахал! – воскликнула она, торопливо поправляя волосы.
Потом они ехали вместе по дороге, залитой ярким электрическим светом фонарей, и Ветер, летая над ними, болтал с обоими – притаскивал обрывки фраз разговоров, подкидывал темы для болтовни, или отряхивал кроны деревьев им на головы, поливая их вечерней холодной росой.
« А Торн-то серьезно болен, - думал про себя Вэд наблюдая за беспечной Бэлль. – Прямо сплошная рана. Зажатая и закомплексованная – стоит заострить на ней внимание, как она пугается, шарахается, словно ей причиняют боль. Подлый хаккаран! Как ему удалось вбить ей в голову такие унизительные для неё мысли?! И как мне вылечить её, а?»
Ветер прилег Вэду на плечо, разглядывая Торн.
«А что, сильно нравится? – спросил он. – Она совершенна, правда?»
«Еще посмотреть бы, как она Посохом машет».
«Великолепно, смею тебя заверить».
«Ты откуда знаешь? Она что, брала его?»
«Сейчас – нет; но Посох Ветра передается по наследству вместе с легендами о древнем мире, где Торн и Зед жили вместе, практически не исчезая, не уходя в небытие. Умирал один Торн – рождался другой, в то же день, и враги отступали..»
«Это все чудесно; но мне нужно, чтобы эта Торн показала свою силу».
«И разрешила все наши проблемы одним махом? - насмешливо произнес Ветер. – А тебе это зачем так к спеху?»
«Тогда я смогу отдать Посох преемнику и освободиться», - ответил Вэд. Ветер беспечно пожал плечами:
«А тебе оно надо? Ты какой-то напряженный; расслабься! Чем тебе не угодил Посох? Кажется, до сих пор ты нес его легко. И Торн – почему ты зовешь её Торном? Разве ты видишь в ней только это? А просто женщину, красивую женщину Бэлль-Эрин не видишь? И ты – разве ты просто Сильф Зед, Странник? По-моему, раньше, большую часть жизни, ты был просто Вэдом, любителем, кстати, приволокнуться за красотками. Так в чем же дело?»
«Не могу я думать о женщинах, Ветер. Пока на мне это имя – Зед Сильф, - я не свободен. Я привязан. Я пленен. Я пришел в этот мир не по желанию, и не праздно -  я пришел узнать, кто и почему сделал Талисман Всевластия, мою копию. И пока я не узнаю этого, и не уничтожу Талисман…»
«Какая брутальность! – насмешливо перебил его Ветер. – Нечеловеческая суровость во взоре, камень в сердце, шило в жопе. Это глупо. Это может продлиться всю жизнь – и ты всю жизнь будешь ждать?! Тебе бы жить и наслаждаться, а ты – грузишься. А насчет женщин… да чего я собственно, расстраиваюсь! Уговариваю его успокоиться, расслабиться! Рядом с тобой – Торн; и если она захочет – ты от неё не отвертишься».
«Зря ты так, - сухо ответил Вэд.  – Не родилась еще та женщина, которая бы лишила меня свободы. Я не способен стать настолько домашним, чтобы не замечать прутьев клетки – и наслаждаться лишь одной женщиной. Я не любил, и не люблю. Я не оставлю своих поисков, Ветер; я знаю, почему ты меня уговариваешь – ты ведь Страж. Тебе выгодно, чтобы был полный набор Сильфов. Только я тут – временно. Ясно?»
«Конечно, ясно. Чего ж тут не ясного? Ты говоришь как Сильф Зед, - безжалостно ответил Ветер. – Истинный Зед. Из века в век великие странники становились Сильфами Зедами. А перед этим они все говорили так же, как и ты».
«Это всего лишь легенды! – яростно огрызнулся Вэд. – Красивые романтические сказки, которыми тебя пичкают с пеленок!»
«Угу, - ответил Ветер беспечно. – Конечно. Только я могу отличить мертвую выдумку от правды, дышащей жизнью. Хочешь, скажу как вылечить Торн? Чтобы она решила все твои проблемы? Разозли её; сделай так, чтобы она захотела взять Посох.  Чтобы она, закомплексованная, забитая серая мышь, озверела и взяла бы Посох, чтобы надавать тебе по башке. Чтобы она захотела сделать тебе больно, отомстить так, как умеет только Торн. Чтобы ты сидел у обочины дороги, по которой с блеском, в праздничном шуме, проходила бы мимо тебя жизнь – вот что значит месть Торна. Как только она возьмет Посох, как только у неё достанет смелости самой себе признаться, что она – Пресветлый прекрасный Торн, она излечится. И тогда посмотрим, обратит ли она внимание на тебя? Потенциальных Зедов – много».
«Ты чего добиваешься, скотина?» – разозлился Вэд.
«Я? Я же страж; я пытаюсь обрести полный комплект Сильфов», - ответил Ветер равнодушно.
Настроение у Вэда испортилось; он почти не слушал Бэлль-Эрин, улыбался и кивал ей механически. Ветер летел рядом, и, как казалось Вэду, издевательски ухмылялся. И Торн уже не казалась такой уж красивой и привлекательной – Вэд с раздражением поглядывал на её четкий профиль (такие бы на монетах выбивать!), и его неудовольствие все росло.
Соратник. Соратница, если быть точнее.
И все бы хорошо – но та цепь, невидимая золотая цепь, которой они скованы, злила его.
Хорошо все то, что выбираешь сам; но не то, что тебе навязывают. Пусть даже самое лучшее.
И этот Ветер еще зубоскалит!
Нарочно дразнит. Ну, погоди же…Значит, нравится людей привязывать, да? Смешно впрягать их, как волов, в одну упряжку?
«Ты, кажется, тоже кое с кем связан?» - спросил Вэд зло.
«Ну и что?» - не понял Ветер.
«Я знаю, кто Огонь. Ты с ним связан. И я не я буду, если не найду тебя, и не привяжу к нему так же, как ты привязал меня!»
Ветер заливисто расхохотался и умчался.
…Бэлль-Эрин почувствовала, что её понесло – она болтала , что-то рассказывала, и не могла остановиться. Сердце её гулко билось. Незнакомец понравился ей сразу, с первого взгляда. Так бывает  - из целой толпы можно выделить, увидеть лишь одного человека и уже не замечать никого более. И кто-то могущественный и неумолимый скажет тебе  -  это Он. И что-то внутри тебя дрогнет, ахнет – неужели?! И даже если пройдешь мимо – Он догонит; или встретит снова. Не обойдешь…
.. Боже мой, какой красивый! Никогда не видела она такой красоты! Особенно Бэлль поразили глаза незнакомца.  Наступающих сумерках она не разглядела, какого они цвета, но весь вечерний свет отражался в них, и, казалось, взгляд обращенный к ней, был полон огня.
Она почему-то не задавала себе вопросов о том, что будет дальше – поболтают и расстанутся или же продолжат отношения, - и не думала о завтрашнем дне, или о том, как и когда они расстанутся, вдоволь накатавшись по вечернему городу. Хотелось, чтобы «здесь «и «сейчас» продолжалось как можно дольше. Вечер гас; на Набережной зажигались огни, и в небо неожиданно взлетел салют и яркой красно-зеленой астрой распустился прямо над их головами – закинув лицо, Бэлль смеялась в восторге глядя, как прекрасные искры из темного неба летят в лицо.
«Это к счастью», - подумала она, ощущая небывалый подъем. Она была абсолютно и безмятежно счастлива – она была влюблена.
… Вэду было совестно – девушка беспечно болтала, улыбаясь ему, и по всему было видно – он ей нравится. Она трогательно смущалась, краснела, ловя на себе его взгляд, и в её глазах Вэд видел восторг: такого фрукта, как он, ей видеть еще не приходилось.
Но едкие слова Ветра, как яд, разъедали Вэду мозг; и глядя, как она – вольно или невольно, - старается ему понравиться, он раздражался еще больше.