Гром среди ясного неба

Мне кажется, что он и сейчас гремит. Первый раз он прогремел, когда наша молодежная играла с Канадой в финале. Первые два тайма кончились со счетом «три-ноль» в пользу Канады. Я не выдержал, выключил телевизор, и мысли беспорядочно пошли по накатанной плоскости, как нас приучили по средствам массовой информации: ну куда нам с нашим ЕГ соваться, что у кавказцев одни пятерки, а у них на каждом углу для молодежи стадионы.
И вдруг узнаю: счет «пять-три» в нашу пользу. Для меня эта весть грянула как гром среди ясного неба. Просто не верилось, а потом подумал: почему бы и нет? Вспомнил победу в футболе команд «Зенита», «ЦСКА», как наши Москва и Ленинград чуть ли не всю ночь неистовствовали по случаю побед. Гром грянул.
Ем, включаю радио, слушаю канал «РСН» и вдруг слышу, что нашу молодежь победителей сняли с рейса с самолета оттого, что вели себя неподобающим образом. Каким? Я после узнал то, что наши хоккеисты только выкрикивали: «Вперед, Россия!»
И одной американской леди не понравилось. И сняли с рейса. Но ничего, слушаю по каналу РСН о нашей победе, думаю гимн услышать в честь нашей сборной, но вдруг услышал по каналу РСН голос ведущего, осуждающий поведение нашей сборной уже после матча, так как спрашивает радиослушателей: «А что вы, радиослушатели, думаете о том, как вели себя наши ребята после матча?»
И гром среди ясного неба для меня грянул во второй раз. Осуждают радиослушатели наших ребят. И как! Первый же возглас раздался такой: «Сталина надо. Он бы выдал им по ордену Ленина, а потом расстрелял».
Я подумал: не ослышался ли? Да нет. Второй же заговорил о Колыме. Я расстроился. Праздничное настроение улетучилось как будто уже произнесли тост, чтобы выпить, а в стопке оказалась вода. Я уже не с тем настроением включил телевизор. Подумал о критиках: «Воспитывайте».
А там фильм шел. Про больницу. В ней директор писал диссертацию и ставил опыты в больнице, от которых то один больной, то другой хлоп! – и умирал. Уже коллектив больных женщин хочет выписаться. Не отпускают. Сестра давала ценное лекарство как наркотик сомнительным личностям, а за сестрой установился хвост, и, чтобы не засветилась, ее хлопнули.
Я не знаю ну доктор был порядочный человек, а в самом конце фильма жена ушла на работу в ночную смену, а позвонил на работу и узнал то, что ночных смен нет. Знаете. Достали. Тут хотят, чтобы по-сталински молодежь стала Павками Корчагиными, а по программе либералы, что чуть потеплело и все проститутки, бандиты вышли из подполья.
Я опомнился и переключил программу на юмор. Тут Задорнов выступает. Ну, думаю, отдохну. Расслаблюсь. Тем более, зал просто задыхается от смеха над тем, что Задорнов сказал что-то раньше.
Правда, в голове мелькнула запоздалая мысль о воспитании молодого поколения. Я на миг подумал о чем кино, что в наших больницах ставят опыты над больными, чтобы провести научные исследования. Но такое предпринималось только в фашистских концлагерях с медицинским уклоном. Я ужаснулся идее фильма, но подумал, что либералы найдут выход из создавшегося положения, скажут: это Сталин виноват. А зал по телепрограмме давился от смеха над тем, что преподносил Задорнов.
А Задорнов в это время с обаянием близкого по духу залу человека, что все мы в душе негодяи, а, если не скрываем это, то не такие уж негодяи, а это даже забавно, вошел в новую фазу своего памфлета и повествовал: «Удивительный народ мы, русские. Вот в американском супермаркете погас свет и паника. А в нашем погас и что, - тут Задорнов с интригующим взглядом знатока русской души знающим, что лежит на ее дне, сделал паузу для эффекта и провозгласил, - а в русском супермаркете раздалось чавканье.»
Зал на миг онемел от непонимания, при чем тут чавканье, а потом догадался и грохнул от смеха. Буквально разрывался от юмора, сдавившего его, а Задорнов, чтобы еще более усилить силу восприятия смысла юмора, пояснил: «А вы представьте себе, что залезли в какой-то салат в открытой коробочке, а там чья-то рука, а вы этому человеку говорите: «Уберите свою руку. Я первый!»
Я на миг допустил такую мысль, но тут представил соседку из подъезда, которая курила на лестнице. И стояла в халате, неопрятная, с распущенными волосами и дальше представил то как залез в такой салат, а там уже ее рука, и она в ответ что-то хрипит. И мне не захотелось такого салата.
Почему-то вспомнилось мое детство еще при Сталине в шестом классе как закончил школу без троек, а мать в подарок купила двести граммов сыра. Продавщица порезала его тонкими слоями, и такая была продавщица приветливая, строгая, а сыр вкусный, что помню вкус до сих пор.
Потом вспомнил перелет на самолете Чкалова из СССР в Америку и как американский журналист задал ему вопрос: «Богаты ли вы?»
А Чкалов как свое материальное богатство в ответ назвал количество налетанных им километров. Но как Чкалова встречала Москва! И в таком единодушии, которое у Задорнова проявляется в свинстве.
А как патриотов России за бугром он представил русских, которые, покупая костюмы по размеру, командовали продавцам: «Мне все эти костюмы от сих до сих,» - и на вешалке обозначали расстояние сколько находилось костюмов такого размера.
Продавцы от такого предложения находились не то чтоб в замешательстве, а в легком шоке. А негру, которому в виде чаевых дали сто долларов, было так не по себе от такой щедроты, что тот шел за ними, провожая чуть ли не на задних лапах.
Конечно, в России эти новорусские не заметят бабушки, которая просит рубль, но они потому и гуляют, что бабушка просит. А то откуда бы у них такие деньги? Они же чиновники.
У Лескова есть рассказ о том, как крестьяне ехали продавать мед,а  купцы встретили их и попросили: «Давайте мы у вас купим мед, вымажем им оси колес».
Крестьяне ответили: «Медок лучше в роток».
Эти чиновники б купили мед по бросовой цене, вымазали им оси колес, а свой продажи в тридорога и были б среди нищеты великими богатством людьми.
И им нужен такой юморист как Задорнов, что едут на автомобиле со скоростью двести километров в час, а иностранцы спрашивают: «А для кого ограничительные знаки в сто двадцать километров в час?»
Новорусские с пренебрежением к таким знакам отвечают: «Это для велосипедистов».
И в зале оглушительный хохот. Это быдло в зале все хочет чувствовать себя волками, прыгнувшими за красные флажки по Высоцкому, а не теми, кому эти волки сдавили клыки на горле. Это быдло в зале все еще чувствует себя господами, мчащимися с такой скоростью, а не теми, кого эти господа сшибают, не справившись с управлением при такой скорости.
А вот какой-то кавказец, поспорив с какими-то проститутками проехал по монументу Вечного огня, но я в том вижу не национальный вопрос, а грязные деньги клана, когда все можно. И в одном случае эта скорость сшибает прохожих, но за эти деньги можно откупиться. Но этим самым топчут нашу честь.
И не получится ли так, что завтра Задорнов продолжит свой монолог: «Ну что там молодежь, один на спор задел чуть монумент Вечного огня. Ну что там от этих ветеранов, убудет что ли, от их Победы? Подумаешь, освободители. По ним не скажешь. Чего же так живут?»
Нет. Этого еще нет. Но к этому идем. Ребята выиграли такой матч и не удержались, выкрикнули: «Вперед, Россия!»
Нет, я понимаю то, что американской леди не понравились такие выкрики, она пожаловалась в администрацию и ребят сняли с рейса. Но ребята наши не сдержались, но ведь кричали же: «Вперед, Россия!» А их воспитывают. А чем? А кем?
Нет, я понимаю, что воспитывать хотят. А что у нас в наличности? Задорнов. Он же во всех кадрах выступает: «Я сразу салат в руку. Свет погас. А там уже чья-то рука».
Нам по две «Волги» обещали, а дали ваучер, что за бутылку можно сдать. А вот если в нефть сунуть руку, а в газ? Там столько уже рук. Крепких, мозолистых, что твою руку сразу уберут оттуда. Воспитают.