Что подарить женщине?

   Тов.Бататов и пенсионер Волозов стояли в гастрономе перед стеллажом, уставленным рядами бутылок с разноцветными наклейками и размышляли, что подарить женщинам на 8 Марта.

   — Вот ты только подумай, Петрович, — тов.Бататов пощелкал ногтем по этикетке, на которой был изображен мужик в картузе. — Стоило Союзу развалиться и сразу почти —  такое разнообразие на полках. Раньше мы с тобой что имели? Ну, «Московская особая» — это понятно. «Столичная» еще была, «Старка», «Зубровка» с «Перцовкой», но это уже и не водки. А, «Пшеничную» еще вспомнил. Вроде бы и все. А сейчас посмотри, — он широко повел рукой вдоль полок, словно агроном в полях колхоза-миллионера. — Не знаешь, что и выбрать.

   — Вот, например, это, что за водка? — Тов.Бататов взял с полки бутылку и повертел ее в руках, — «Жириновский» называется. Хорошая, как думаешь, Петрович? И сам он ее пробовал или что другое пьет? Гляди, в фуражке своей изображен. Народ этот картуз «жириновкой» прозвал. А раньше называли «пидоркой». Или «пидоркой» другой фасон называли, не помнишь? И из закуски был только сырок «Дружба». А сейчас — пожалуйста, только деньги имей.

   — Тов.Бататов, давай уже возьмем какую-нибудь, да подумаем насчет женского праздника. Тоже ведь не легко выбрать, украшений всяких вон сколько.

   — Украшений, — передразнил пенсионера друг. — Ты сам подумай, Петрович. Зачем уверенной в себе женщине навешивать всякие цацки? Если она и без того привлекательна. А я тебе скажу. Все эти серьги-румяна — от неуверенности в себе. Опасается, что просто естеством не сумеет заинтересовать и привлечь самца. Тебя, то есть.

   — Меня почему? — обиделся пенсионер Волозов. — Не надо меня привлекать. Хотя я считаю, что женщина вполне может подчеркнуть в себе что-то, чтобы обратить на себя внимание. Выделить из общей массы.

   — Искусственное это все, — отмахнулся тов.Бататов. —  Супротив природы. Вот ты же птичек любишь, вспомни, какие самцы и какие самочки. Самцы ярким оперением щеголяют: хвосты, крылышки — все при них. А самочки скромные, серенькие. Потому как место свое знают, природой им определенное. Или вот макак у обезьян. У самца зад какой? Ярко-красный, блестящий, м-ма, — тов.Бататов сделал губами целующее движение. — А у самочки — скромная попка, мол, найдешь — твоя. Я тебе скажу, Петрович, это все от эмансипации идет. Вот как думаешь, почему одни женщины ярко разряжены, в золоте-брюликах, а другие, вроде моей дуси, ходят, как есть?

   — Ну, — задумчиво протянул неискушенный в этом вопросе пенсионер, — от доходов, наверное, заисит. Еще, от любви, — добавил он.

   — А вот и ни фига! — возразил женатый товарищ. — Это оттого, что под каблук они нас, мужчин, загнали. Но не всех. Не всех! — Он торжествующе потряс  в воздухе зажатым в кулаке «Жириновским».

   — Кто под каблуком у женщины, тот боится ее. Это же по всей логике вещей получается. Она для него, подневольного — божество. Как в первобытном племени тотем. Сам знаешь, что это такое грозное божество в виде столба, которое надо умилостивить, чтобы не гневалось. Вот и украшали его всякими тряпочками яркими, бусинами, перьями. А разобраться, бревно — оно бревно и есть. А вот кто не подкаблучник, как я, ему чего бояться? Он просто любит, и украшать свою дусю ему нет надобности. Ему лично и такая, как есть, сойдет.

   — Может оно и так, — покачал головой не до конца убежденный пенсионер Волозов, — а все же праздник, порадовать женщину надо.

   — Надо, — не стал возражать тов.Бататов. — Я вот вспомнил, у моей дуси как раз стиральный порошок закончился. Да и праздник не завтра еще, определимся. Пойдем лучше вот Жирика на вкус оценим, — и любящий супруг двинулся с бутылкой к кассе.