Охота, это когда...

                ОХОТА,  ЭТО КОГДА…    

              Охота…
 Как влекуще, загадочно, а порой и таинственно звучит это слово! 
     Услышав его, представляешь утренний   зимний лес, наполненный ароматом хвои,  и еще, тишиной, нарушаемой лишь перекличкой птиц и дальними голосами загонщиков. 
Вспоминаешь звон комаров в густом камыше, мелькание силуэтов чирков на фоне темнеющего неба,  и эхо запоздалых выстрелов.
    А еще,  профили на протаявшем снегу кукурузного поля,  тучи гусей, тянущих  в сторону Сиваша,  морые  маскхалаты и ружья, обмотанные грязным бинтом. 
И еще,  падающие с неба  нагулянные, огротные как арбузы гусаки, у которых от падения на промерзлую землю лопается кожа на груди, обнажая желтый жир.
    И уже не вспоминаешь  стертые вкровь ноги, промошую насквозь,  покрывающуюся корочкой льда одежду, и усталость.   Смертельную,  валящую с ног усталость.

     Охота. Как много в этом слове мужского, неизведанного и таинственного.
В этом слове все:-  и детская любовь к оружию,  и удаль меткого выстрела, от которого  грузно кувыркается  бежавший на махах матерый секач. 
       Дикая  печенка с кусочками сала  и колечками лука  на огромной сковородке.  Языки пламени  костра, и друзей рядом с ним, которые  наперебой произносят тосты и затем хором заливисто крякают, пугая окружающую темноту.
      А байки у костра!      Да, что там говорить!   Мужская это забава!


           Начальник    охотничьего   хозяйства   соседней  области пригласил нас на охоту.         
            В пятницу вечером мы  наспех  собрали    принадлежности,   одежду,      на выезде из города  купили продукты и,   сидя в  старенькой  Волге   возбужденно обсуждали предстоящую охоту.   
            Прошли обильные снегопады, насыпав кучи снега, а   наступившая  за ними оттепель  принесла с собой  мелкий дождь,  порывистый ветер и  ночные туманы,  плотной пеленой укрывшие  землю.
            Желтый свет фар  пытается  проникнуть сквозь  белую пелену, но  разбивается о густой слой микроскопических  частиц воды,  отвоевывая лишь   несколько метров  дороги.
         -  Ничего, к утру  приедем!  - Успокаивает нас Анатолий Петрович  и  увеличивает скорость.
 Несколько  видимых метров обледенелого асфальта  тут же исчезают, и становится страшно.
        -   Слышь,  кончай гнать!   Жить хочется.   -  Дружно ноем мы.   
  Петрович давит на гашетку  испытывая наши нервы.
            В  молодости    гоняя   КАМАЗ по пустыням  Ирака  он  многое повидал,   и    считает себя  непревзойденным водителем,   Машина  несется  в белом молоке тумана  пожирая  еле видимые остатки разделительной полосы.   Мы молчим, и   напряженно   пытаемся  хоть что- нибудь рассмотреть через лобовое стекло. 
       -    Останови!   Я больше не могу!   Дай я выйду!  -   Взмолился Серега. 
       -    Я на  попутках  домой доберусь!  -  Вцепившись побелевшими пальцами в переднее сиденье  он  впился глазами  в    туман  над дорогой   и     капелька  пота на носу   красноречиво свидетельствует о его душевном состоянии. 
     -      Ты на охоту собрался,  а сам  бздишь.     Охота, это когда  тебе охота и ей охота … -Пытается острить лихой водитель.   
     -     Слышь, Шумахер!   Ты прекращай гонки,   не то  выгоним тебя из-за руля  - Поддерживаем мы товарища. 
     -     Что, обделались?   -   Посмеивается   мучитель,   сбавляет скорость, и мы облегченно вздыхаем. 
        -  Ну, так это же совсем другое дело!   -  Успокаивается  Сергей,  вытирает  рукавом лицо  и  расслабляется  на заднем сидении.   
        -  Ты смеешься  -  Жалобно   ноет он  -   Смотри, как бы я завтра   над тобой не смеялся…
       -   Что ты имеешь в виду? -  Удивляется  лихой водитель. 
           Завтра увидишь!  - Загадочно  произносит  Серега.

           Мы успели вовремя, и даже  немного отдохнули  в   лесничестве   пытаясь надетыми на головы шапками  бороться с   Серегиным    храпом.
 Получалось плохо.   Наши ушанки не могли справиться с  тягучими децибелами, а затем, и вовсе  позорно  пасовали   перед  громоподобными раскатами богатырского храпа.
            Понимая, что заснуть нам вряд ли удастся,   мы  с Леней   вспомнили  армию и  разложили  портянки охотничьих сапог на   широком  Серегином  лице.   Портянки весело  трепетали  в унисон с  заливистым ревом, но  на качество и громкость  звука  не влияли.
       
             Утро встретило нас    свинцово- серыми облаками,  не предвещавшими  синоптических изменений в обозримом  будущем.  Ну и ладно!
 Не впервой  мокнуть на охоте.   Лишь бы все остальное сложилось как нужно.    Чтобы в угодьях зверь был,  техника не подвела,  да распорядитель охоты  толковым оказался.
             Посмотрим,   чем богата соседняя область…
    -        Выходи строиться!   -  Раздалась зычная команда, и мы, похватав шапки  и ружья, выскочили во двор.
             Невысокий смуглый мужчина, одетый в военную форму, в папахе, но  без погон,  строго наблюдал, как  охотники  выстраиваются  в шеренгу, и  по тому, как они спешно перестраиваются,  находя свое место в строю в соответствии с ростом, я понял, что  наш дружный коллектив состоит из  отставных офицеров.   
             Строгий командир дождался, пока строй  сбалансируется,  переставил пару несмышленых  подчиненных  на места, соответствующие их  антропометрическим данным и  громким голосом  скомандовал:  -   Подразделение охотников!   С-м-и-р-но!
              Команда  разнеслась  по лесу  и вернулась  затихающим эхом -  Но - Но – Но!   
    -      Во, попали!   -  Пробурчал Петрович.   
    -      Разговорчики  в строю!   -    В упор  глядя  раскосыми  монгольскими  глазам
 процедил командир.
              Начался инструктаж. 
        -     Кто он такой?   -   Шепотом спросил Петрович у соседа по шеренге.
        -     Генерал.   Отставной.   Теперь, наш начальник по охоте.   С придурью   - 
 Пожилой охотник в  бушлате и  военной шапке с  вмятиной от кокарды  почесал затылок.
        -     Да, не обращай внимания.   

 Охота началась.   Все как всегда.   Первые  в загон,  вторые на номера.   И
 наоборот.   После каждого загона  строгий генерал  выстраивал  охотников и  долго и нудно  проводил разбор полетов.
             Иванов!   -Я!      - Ты почему  не кричал?   
         -    Как не кричал?    Да,  я кричал громче всех!   
 -      Почему я не слышал?
 -      Петров!     -Я!  -   Ты почему  отставал?
 -      Я не отставал.  Я по нужде.
 -      Отставить!   Дома  нужно было этим заниматься! 
 -      Да, я…   Прихватило…
 И так далее, и тому подобное.   Друг наш не выдержал. 
     -      Слышь,  командир, давай охотиться,  день короткий, а ты на ерунду время
 тратишь!   
 Присутствующие охотники с опаской  и восхищением посмотрели на приезжего смельчака.   -  Во дает мужик!   Это же надо, на генерала  буром  прет!   И не боится!
              Охотничий начальник застыл с открытым от возмущения ртом.   Ну, никак не ожидал он от вверенного ему коллектива такого  своеволия и вольнодумства.   Можно даже сказать наглости в общении с  командиром.
        -     Это кто еще такой умный нашелся?    Чичас быстро   лишу удовольствия охотиться!   Смотри у меня!    
              Так и охотились.  Загон -  построение, разбор полетов.   Загон- построение.
 Мы гости,  а в чужой монастырь, как водится, со своим уставом не ходят, а поэтому,  после каждого загона  мы бегом занимали свои места в строю и терпеливо выслушивали   рубленые  фразы местного  авторитета  в генеральской папахе.
             Не становился в строй  только крупный кобель неизвестной породы  по кличке  Бычок.     Я в начале подумал, что  говяжью кличку собаке дали за крупный рост,   но, как оказалось, я ошибался.   Слово   Бычок нужно было  воспринимать, как окурок.

             Крупный  беспородный  кобель    деловито   рыскал впереди загона,  пробивал  непролазный терновник  и вообще,  оказался очень толковым псом. 
 Во втором загоне он  отыскал подсвинка и  держал его за  гачи  до подхода загонщиков, чем вызвал  всеобщее  уважение.   
             Ну,  с почином!  -   Петрович, выйдя из загона  полез за рюкзаком. 
       -     Отставить!  -     Я команду не давал!   - Строго прикрикнул генерал.
       -     Командир,  давай хоть чаю выпьем, дух переведем, а   ? 
       -     Отставить! -  Эхом разнеслось по лесу,  и   охотники   сплевывая  и матерясь  в кулак снова построились.   
             К обеду  туман,  состоящий из микроскопических частичек      холодной  пронизывающей  насквозь  влаги  превратился в дождь,   сугробы  осели,   а лесные проселки,  расквашенные  трудягой  ГАЗоном   стали напоминать  полигон для испытаний  военной техники.
            Стоило только вытолкать   из глубокой грязи  наше транспортное средство,  как  в следующем лесном квартале нас ожидало  то же самое -   лес оглашала  звонкая команда
    -       К машине! -    Мы вываливались из кузова, и  буквально на плечах выносили   железную лошадку. 
            Наши голодные желудки издавали жалобные звуки, ноги гудели,   одежда  промокла  насквозь от  дождя и пота.
            Петрович,  вдобавок ко всему,   натер  промежность.    Он  медленно  переставлял широко расставленные ноги, посматривал на нас  глазами больной лошади и  нещадно ругался  сквозь зубы.
     -      Все!   Больше не могу!   Взмолился наш товарищ, и  по железной лесенке стал взбираться на борт машины.   
      -     Ни есть, ни  пить не хочу.   Что хотите  со  мной делайте,  а из машины я больше не выйду!    - С трудом перебросив ногу  в сапоге  с тяжеленным  довеском грязи  через борт,  он  был  уже почти в кузове,    но …
            Грозный генерал   не мог допустить    свободомыслия  во  вверенном ему подразделении,  и  отдал беспощадную команду  : -   Открыть борт!   - Звонко  разнеслось по лесу,  и два  офицера , привыкшие всю жизнь подчиняться командам   подскочили к машине.
            Ружейными затворами   лязгнули   замки,  и   задний борт  упал, сбросив  в грязь  висевшего  на нем охотника. 
            В наступившей тишине отчетливо слышались  стоны вперемешку с проклятиями.
 Генерал понял, что  перестарался,  и ему даже показалось,  что  сейчас его будут бить.
 Он судорожно сглотнул,  поправил сползшую на ухо папаху  и,  ступая  на  цыпочках спрятался за машину. 
                -   Где этот  Александр Македонский?   Где этот гриб в папахе?    Дайте мне его ненадолго.  Я ему расскажу,  как… 
            До конца охоты  наш друг не выходил из машины.  Палочкой он выковыривал из стволов ружья грязь, отдыхал и приводил себя в порядок, а в кабине все это время сидел распорядитель охоты и  опасливо выглядывал в окно.
            Стало спокойно,  привычно и хорошо.   Мы охотились до вечера и не слышали больше  раскатов командирского голоса.   
            Пострадавший  сменил брюки,  умылся,  глотнул коньячка из походной фляги и  даже, повеселел. Может быть, так оно и лучше.

            Прощаясь, генерал  жал нам руки, и  покрякивая виновато косил монгольскими  глазами.   
      -    Ну, вы, это…  Не держите зла…  Я это…  Ну, чтобы порядок,  так сказать…
 Отъезжая от лесничества  мы  услышали раскатистую   команду : 
          - Коллектив!!!    Выходи строиться!!!
         -  Как  они этого козла терпят?  -  Покачал головой   Петрович.  А  как его жена терпит?     Да, нет, дома он тихий.   Так  любят командовать только убежденные  подкаблучники.
      -     А вообще, охота, это, когда  ей охота, и тебе охота…
  Мы  дружно покачали головами,  соглашаясь с товарищем.   Мерное покачивание старой Волги  навевало сон.    Хотелось поскорей добраться домой,  забраться в горячую ванную и… 
     -       Да, охота, это когда…
            
         
               

                Март 2011