Наш Никита Сергеевич, страницы истории, часть 3

                НАШ НИКИТА СЕРГЕЕВИЧ

Часть 3

Мне вспоминается книга о великом русском артисте Федоре Ивановиче Шаляпине. Там была любопытная глава о пребывании Шаляпина в Италии. В Миланском театре «Ля Скала» наш бас должен был петь в опере. Итальянская музыкальная общественность крайне тогда возмущалась.
«У нас что, уже нет своих голосов? Это всё равно, что Россия начнет закупать пшеницу!» - кричали меломаны на всех перекрестках. Правда, после первого же выступления Федора Ивановича раздражение сменилось восторгом. А то, что казалось совершенно невероятным, произошло в 1961 году. Советский Союз начал закупать пшеницу в Канаде.
   Стало очевидным: страна, обладающая самым большим в мире запасом пахотных земель, прокормить себя не может. Сама организация сельского хозяйства, созданная товарищем Сталиным, без его кровавой руки наглядно показывала свою несостоятельность. Окончательно добили село удручающие эксперименты неуемного Никиты Хрущева. Это раньше царская Россия пол-Европы кормила. Колхозная страна об этом и мечтать не могла.
   Нет, конечно, существовали крепкие хозяйства, так называемые колхозы-миллионеры. Но в общей картине они погоды не делали.  Иногда такие колхозы создавались как маяки и служили для подражания остальным, в качестве иллюстрации к необузданной пропаганде. Но попадались и действительно талантливые руководители хозяйств, умеющие организовать производство, материально стиму –
               
лировать  колхозников, наладить нужные связи с высокими партийными функционерами и советскими чиновниками.
Этим колхозам все строго фондируемые материалы: ГСМ, удобрения, транспорт и пр. – отпускались в первую очередь. Главное, что отличало толкового председателя колхоза, это умение всё это «выбивать». Рынка не было. А при распределительной системе пробивные качества руководителя дорогого стоили.  У каждого председателя были свои прикормленные чиновники. Ходить к ним с пустыми руками значило ходить даром.
   Самой выпуклой чертой Никиты Сергеевича была его уверенность в своей самодостаточности. Как истинный большевик он считал, что в экономике самое главное – это энтузиазм масс. Выкладки ученых специалистов, которые ложились на его стол, воспринимались им как интеллигентные штучки, как факультет ненужных вещей. Хрущевские самодеятельные эксперименты прошлись по сельскому хозяйству страны тяжелым катком.
   Помню, в Луганской области, где я работал первые годы после института, был знаменитый Марковский район. А знаменит он был своим луком. Ещё до революции лук этот на сельхозвыставке в Париже получил медаль. В советские времена за ним приезжали снабженцы (была такая профессия) из Москвы, Ленинграда, с Севера и др. На ярмарках в самом областном городе он также пользовался неизменным спросом.
   Словом, если говорить на современном языке, «Марковский лук» был суперраскрученным брендом. Те колхозы, которые его выращивали, процветали.
  А в соседнем районе росли великолепные фруктовые сады. В некоторых колхозах были свои мини-заводики, где плоды перерабатывались в соки и плодовые вина. В общем, и эти хозяйства жили относительно безбедно.
   Но вот Никита Сергеевич отправился в дальний вояж. В США. Там он побывал в штате Айова. Познакомился с фермером, который выращивал кукурузу в промышленных масштабах. Климат, структура почвы, сама организация труда способствовали большим урожаям. Кукуруза – отличный корм для скота, залог изобилия мясных и молочных продуктов. Возвратившись в Союз, вдохновленный увиденным, бедовый руководитель задумал одним махом решить кормовую, а значит, и продовольственную проблему. Что тут началось!
   Вырубались роскошные сады, резко сокращались посевные площади под лук. Там, где издавна выращивались и другие культуры, дающие хороший урожай именно на этой земле, т.е. были районированы, посевные площади тоже резко сокращались. Словом, как сказал один русский монах: чтобы мы ни делали,  мы делаем со страшным звероподобным рвением.

               
На освободившихся землях по указу сверху повсюду производились посадки кукурузы. Дело в том, что руководители даже крепких хозяйств, по существу были бесправны. За них решали, что и сколько сажать на земле, большие чиновники и партийные функционеры. А если председатель колхоза проявлял строптивость и на основании знаний местных условий пытался сам решать, что у себя выращивать, такой руководитель надолго не задерживался. И совсем не факт, что его избирали на общем собрании колхозников. Т.е. на современном полурусском языке он был легитимен.
   К указанию Хрущева засеять кукурузой всю страну чуть ли не до полярного круга традиционно сервильное чиновничество проявило исключительную внимательность.
Не отставало и идеологическое обеспечение. На экраны кинотеатров вышел веселенький фильм о кукурузе. Справедливости ради замечу – довольно талантливый. Голубое небо, яркое солнце и поле на весь экран. На поле взошла молоденькая хорошенькая кукурузка. Но вдруг, среди этих красоток неожиданно появляются хулиганы-сорняки, чем-то похожие на матросов-анархистов времён октябрьского переворота. Вихляясь и пританцовывая, они поют под гитарные переборы:
     «Нас нигде не сеяли,
                не жали, ха-ха,
     Хлеборобы нас
                не уважали, ха-ха.
     Мы себя повсюду сеем,
     Чтоб лентяям, ротозеям
     На полях осталася труха, ха-ха».
  Не помню уже, кто там выступил в роли сорняковых киллеров, но, говоря на языке современных телесериалов, их, в конце концов, грохнули.
   И выросла она, румяная и нарядная красавица-кукуруза.
Подбоченясь, красавица пела:
     «Я культура хлебная,
     Я и ширпотребная…»
А экран заполнялся изобилием продуктов. Колбасы, сосиски, окорока, тушки птиц, сыры, масло, молоко и пр. Всё то, что советский человек мог видеть только в недисциплинированных, разнузданных мечтах. Всё это дразнило воображение и заставляло облизываться.
   Ещё мне запомнился из тех времён плакат:
            «Во всех областях и краях Союза
            Может давать урожай кукуруза.
            Эту культуру повсюду внедряй:
            В каждую область и каждый край».
   Вообще-то, кукуруза действительно замечательная культура. Есть места, где она достигает двухметровой высоты, даёт мощный и сочный початок. Но не везде.

               
Глобализация в этом вопросе крайне вредна. Я сам видел, как на бывших луковых делянках, на местах вырубленных садов вырастала чахлая, рахитичная кукурузка. Излишне говорить, к какому разору это приводило крепкие до этого хозяйства.
   Помню, как в Новопскове по указанию райкома партии на два дня закрыли поликлинику. Весь медицинский персонал с ножами, косами, топориками вышел на берег реки Айдар косить камыш для прокорма колхозного скота. Животные ели его только с большой голодухи. Очень неохотно. На них жалко было смотреть. Исхудавшие коровы ревели в стойлах. Из-за жесткой бескормицы поголовье шло под нож. До кукурузной эпопеи хозяйства,- по крайней мере, те, где мне доводилось бывать,- обеспечивали себя кормовой базой, выращивая кормовые травы и фуражные культуры.
   Большой экономической авантюрой обернулось и освоение целинных и залежных земель Казахстана и Оренбуржья. Вместо интенсивного пути развития сельского хозяйства, как это принято в развитых странах, вместо того, чтобы направить средства в зоны традиционного земледелия, СССР выбрал экстенсивный путь. На целину были брошены огромнейшие ресурсы. И хоть это несколько улучшило зерновое обеспечение страны, но в целом погоды не сделало. Грандиозные затраты оказались несоизмеримы с результатом.
   Я был хорошо знаком со многими романтиками того времени, которых советская пропаганда гордо величала покорителями целины. Впрочем, романтика быстро развеивалась при соприкосновении с действительностью. Но, тем не менее, о покорителях слагались стихи, пелись песни, снимались фильмы. Пресса захлебывалась от восторженных статей и благостных очерков. Но это всё для пропаганды. На самом деле, как выразился один излеченный романтик, целина – это пожар в борделе во время наводнения. Удручающей была реальность. Мне рассказывали о том, как под дождем и снегом гибли вызревшие хлеба на огромных пространствах. О том, как не хватало зернохранилищ, хлебоуборочных комбайнов, механизаторов, машин для вывоза урожая и пр. А главное – не были созданы специальные технологии выращивания зерна в зоне степного, рискованного земледелия.
   Но, невзирая на плачевное состояние дел, неуёмный руководитель куража не терял.
   Лозунг за лозунгом выдвигал Никита Сергеевич. Главный из них: «Нынешнее поколение советских людей будет жить  при коммунизме!» Другой, чуть менее претенциозный, но тоже нахальный: «Догнать и перегнать Америку по молоку и мясу!»
   Недавно, перебирая свои старые дневниковые записи, я наткнулся на такую цифру 60-х годов: в США на 100 га производилось 33 центнера мяса в убойном весе.
               
В СССР – 13,3. Но учитывая советскую практику приписок во всех сферах народного хозяйства, цифру эту можно смело переполовинить. При той кормовой базе, низкой производительности труда, чрезвычайно слабой энерговооруженности сельского хозяйства лозунг «Догнать и перегнать…» даже у неспециалистов вызывал улыбку и попахивал авантюрой.
   Я, конечно, не специалист в области сельского хозяйства. Я простой обыватель. Описываю лишь то, чему был свидетелем и о чём на кухнях говорили умные люди. Почему умные? Да потому, что прогнозы их всегда сбывались, а наблюдения и выводы оказывались точными, проверенными временем. Впрочем, как тогда говорили, в нашей стране прогнозировать легко, поскольку чаще случается чего боимся, реже – на что надеемся.
   Вот такой была обстановка перед Новочеркасскими событиями.

                Окончание следует