Чтобы возродиться в своей стране

Гуго Вормсбехер
Чтобы возродиться в своей стране

      В начале прошлого года советские немцы делали такой прогноз: если их государственность не будет восстановлена в кратчайший срок, выезд их в ФРГ по сравнению с 1988 г. удвоится и составит около 100 тысяч человек. Государственность не  была восстановлена, выезд, по предварительным данным, подтвердил прогноз.
      Что готовит советским немцам очередной год?
      По последней переписи населения чуть более двух миллионов человек признали себя советскими немцами. Даже не считая тех, кто, будучи немцем, записался русским, и тех, кому удалось в прежние времена сменить свои безнадежно подозрительные фамилию и национальность, и тех бесчисленных «русских» детей, которые родились у последних двух-трёх поколений советских немцев от смешанных браков, - советские немцы составляют, т.о., достаточное число даже для нашей страны, чтобы не игнорировать их дальше. Что перестройка и пытается делать. К сожалению, как и всё остальное, не очень успешно.

      В соответствии с решением 1-го Съезда народных депутатов была создана Комиссия Верховного Совета по проблемам советских немцев. Изучив материалы по их истории и сегодняшнее положение, она внесла на рассмотрение 2-ой Сессии Верховного Совета СССР свои предложения: восстановить несправедливо ликвидированную в 1941 году их государственность - автономную республику на Волге. Верховный Совет принял постановление, одобряющее предложение Комиссии. Таким образом, можно было бы сказать, что вопрос советских немцев, который они ставили в течение 48 лет, в принципе решен. Все обвинения, несправедливости, дискриминация остались вроде бы позади, и перед многострадальным народом открывается, наконец, реальное будущее.
      Странно, однако: ни одного выражения восторга по всей стране! И не только от других народов, но и от самих немцев: ни одного из двух миллионов возможных! В чем же дело?
      Причин несколько.
      Первая: постановление принято на закрытом заседании, и традиционно, как и  практически все указы прежних лет, касавшиеся немцев, не опубликовано в центральной печати, хотя в информации и сообщалось, что оно публикуется отдельно. И как всегда возникает вопрос: если сделано доброе дело, то почему его надо скрывать?
      Вторая: советские немцы слишком долго ждали этого решения. Они ждали его после дня Победы в 45-ом, но тогда были сняты лишь колючая проволока вокруг трудармейских лагерей да вышки с часовыми и введен режим спецпоселения. Они ждали этого решения после смерти Сталина в 53-м, ждали в 56-м, когда автономию вернули ряду других репрессированных народов, но опять напрасно. Они ждали его в 1964-ом, после реабилитировавшего их Указа, опять же закрытого, но после 65-го, когда две делегации советских немцев поставили перед руководством страны вопрос о восстановлении их государственности, лишились даже художественной самодеятельности.
      Почти утраченная надежда всколыхнулась с началом перестройки: казалось, теперь-то уж!.. И действительно: о том, что в стране есть проблема советских немцев, наконец-то было сказано открыто. И руководство страны высказалось за то, чтобы принять все меры для ее решения. Но: 1-й Съезд народных депутатов лишь упоминает о проблеме советских немцев. 1-я Сессия Верховного Совета СССР лишь создает Комиссию для изучения и рассмотрения проблемы советских немцев. Неимоверно затянувшийся Пленум ЦК КПСС по межнациональным отношениям лишь повторил констатацию о необходимости «принять все меры». А вторая Сессия Верховного Совета СССР приняла постановление, которое ни одному советскому немцу не известно. Могло ли оно не запоздать - отчаянно, на 44 года культа личности, волюнтаризма и развитого застоя и, что еще хуже, на 5 лет хронического отставания практических дел от ускоренно растущей массы проблем перестройки?
       «Не будет ничего» - отчаявшись, экстраполирует часть немцев свой полувековой опыт на саму идею восстановления их государственности. «Даже если будет, всё равно уже поздно, ничего уже не сделать» - переживает еще большее отчаяние другая часть. «Выезд  -  единственная возможность остаться еще немцами, если не нам, так хоть нашим детям» - единодушны в своем горьком выводе и те, и другие.
      И будто специально, чтобы укрепить их в этом выводе, население, проживающее сегодня в районах бывшей АССР НП в Саратовской и Волгоградской областях, выступает всё более нетерпимо против восстановления там немецкой автономии. «Не допустим в сердце России немецкой автономии!» - взывают они друг к другу, к правительству, к руководству партии, к народным депутатам. Всё возвращается на круги своя. «Гадины тыла» - это о российских немцах в 1914. «Тысячи и десятки тысяч шпионов и диверсантов» - это о советских немцах в 1941 году. И теперь, на 73-м году Советской власти, братства народов, пролетарского интернационализма - опять кому-то мерещится «пятая колонна» в сердце России.
      Что же может дать советским немцам основание предположить, что в будущем будет иначе? Ведь всё это происходит после того, как советские немцы обратились к этому населению, заявив, что они отказываются от бывшей столицы своей автономии - города Энгельса; они не будут требовать назад свои дома, из которых насильно были выселены в 41-м, оставив всё свое имущество и запасы продовольствия для тех, кто вскоре прибыл туда и живет там до сих пор; они за то, чтобы сохранить все существующие сегодня русские села и поселки, как они есть, и будут строить себе новые дома, села и города, чтобы никому не помешать сохранять и развивать свою культуру, свой язык и дальше...  Но из бывших немецких домов сегодня несется их бывшим владельцам: «Не допустим!»
      «Не допустим!» - гремело в 1979 г. в Целинограде, когда было принято решение о создании в Казахстане немецкой автономной области. Не допустили. Положим, удастся не допустить и на Волге. Что останется немцам тогда? Если вот уже 48 лет у них, на 2 млн. человек, нет ни одной национальной школы, ни одного вуза, если подавляющее большинство уже не знает родного языка, если уже полвека у них нет никакой национальной жизни, национальной экономики - фундамента для всего остального, если они, живя распыленно по всей стране, в большинстве своем не могут собраться даже на какой-нибудь вечер?
      Что нужно советским немцам?
      Им, сложившимся как один из советских народов, со своей историей, культурой, обычаями и традициями, хочется возродиться и сохраниться как советский немецкий народ. Для этого им нужно возродить свой язык, свою культуру. Автономия здесь - лишь средство достижения цели. Но далеко не любая автономия может обеспечить ее достижение. Если в будущую автономию поедет сегодня лишь 100, 200, даже 400 тысяч человек (столько в ней было до войны) - это всё равно не решит проблемы советских немцев. Потому что остальные 1,9 - 1,6 млн. советских немцев, если они не захотят или не смогут поехать в автономию, останутся в тех же условиях, что и все последние 48 лет. Т.е. перед выбором: полная ассимиляция и исчезновение как народ на своей Родине или выезд, что, на мой взгляд, та же самая ассимиляция и исчезновение народа, только на другой основе.
      Единственный шанс для советских немцев – такая автономия, в которую могло бы и захотело бы переехать большинство из них. Ведь только тогда автономия не станет таковой лишь на бумаге. Будет ли Волга таким шансом? До сих пор она им никогда не была, потому что немцы Поволжья всегда составляли лишь около четверти от общего числа советских немцев, другие же - украинские, кавказские, крымские, оренбургские, сибирские, казахстанские немцы - практически никогда не связывали свое будущее с Поволжьем. Сегодня Поволжье, оскорбляющее самые добрые чувства советских немцев к другим народам, заставляет задуматься не только тех немцев, которые готовы были поехать туда раньше, если бы там восстановили их автономию, но и тех, кто сегодня там уже живет - правда, задуматься уже об отъезде.

Будет ли найден выход в начавшемся году? И если да, то какой? Сломить сопротивление на Волге силой? Но первыми против такого решения были бы сами немцы; им не нужна автономия, созданная с помощью автоматов. Может быть, там удастся успокоить людей, доведенных до отчаяния межнациональными конфликтами в других местах и всё усиливающейся нехваткой во всем у себя? - Но кто это сможет сделать, и какие есть для этого аргументы? Или советским немцам будет предложен другой вариант, например, выдвинутый «Литературной газетой»: Калининградская область, куда сегодня, как показали отклики на публикацию, готовы бы действительно поехать советские немцы? - Но ведь там территория в два раза меньше, чем была в АССР НП, а населения уже сейчас за 800 тысяч. Может ли в этих условиях быть создана немецкая  автономия? И где гарантия, что население этой области тоже не выступит с лозунгом «Не допустим немецкой автономии на отшибе России!»?
      Впрочем, сегодня я вижу главную проблему не в том, чтобы добиться автономии, а в том, чтобы возродить веру советских немцев, что в этой автономии у них может быть реальное будущее. Это гораздо сложнее, чем год назад, чем полгода назад, и будет труднее с каждым очередным днем, пока вопрос не будет решен практически. Невозможно и возродить эту веру, если дальше решать жизненно важные для советских немцев вопросы без их конкретного участия или даже без их ведома.
               
                * * *
      Прогноз. Да, наступивший год особых радостей советским немцам не обещает. Определенно можно сказать лишь одно: вынужденный их выезд со своей Родины возрастет и в этом году. Причем настолько, насколько больше готова будет принять «принимающая сторона». Сближение между ФРГ и ГДР может резко снизить переезд граждан ГДР в ФРГ (а в прошлом году их было более 300 тысяч!), что уменьшит проблемы обоих государств, а потребность обоих государств в большом числе иностранных рабочих может стать серьезным стимулом для приема советских немцев.
      Но я вижу в этом лишь одно: исчезновение советских немцев как народа. Поэтому мне хотелось бы, чтобы советским немцам были, наконец, созданы условия, равные со всеми советскими народами. Условия, гарантирующие им будущее. Чтобы они могли возродиться в большой нашей стране, хотя бы один её клочок земли обустроив так, как они хотят и могут.

(Начало 1990 г.)