Волшебный театр

На краю света, в одном маленьком и уютном городке смотрелся в темную гладь Лебяжьего пруда старенький театр. Он прокалывал холодное зеркало воды шпилями и башенками, а стрелки театральных часов в зыбком отражении пробегали круг за кругом в обратном направлении. Может быть, поэтому театр и был волшебным. В нем играли волшебные актеры. Они не просто мазали румянами щеки, наряжались в пышные кружевные платья и остроконечные колпаки и кувыркались по сцене. Они умели перевоплощаться. Но жители городка уже привыкли к этому волшебству. Да-да. Когда таинство вокруг нас совершается изо дня в день, мы привыкаем к нему и даже перестаем замечать его; до тех пор, пока оно вдруг не исчезнет так же легко и волшебно, как и появилось. Нет-нет, друг мой, не надо беспокоиться. Маленький уютный театр до сих пор живет у большого чистого пруда, а актеры-волшебники по-прежнему заставляют смеяться и плакать благодарную публику. Я же расскажу тебе о другом таинстве, которое происходит поздно вечером, когда гаснут огни рампы и последние замечтавшиеся зрители покидают маленький уютный зал и окунаются в звенящую ночную прохладу.
В это время в оркестровой яме собираются музыкальные инструменты на свои вечерние посиделки. Раньше всех вступает первая скрипка и начинает рассказывать о своем родном и любимом городе Кремоне. Ее сладостные звуки так нежны и тонки, будто она прожила не триста долгих лет, а только-только родилась в волшебных руках Мастера. И что удивительно, рассказ ее, яркий и красочный, не блекнет день ото дня, а становится все более интересным и увлекательным. И вот уже корсиканская гитара, не в силах сдержать свою кипящую кровь, неистово дрожит струнами, и  в этом решительном порыве слышен шторм ее родного Корсиканского пролива. Вслед за гитарой вступает сочный, как переспелое яблоко, аккордеон, и в его певучих тирольских напевах слышен легкий ветерок альпийских гор, кружащий в вечном танце свои замысловатые хороводы. Эту песню подхватывает бархатным тенором задумчивый фагот, и ему на помощь приходят тысячи маленьких эллинов, дующих в свои волшебные рожки. Большой черный рояль начинает ударять по струнам маленькими поющими молоточками, словно пытаясь достучаться до каждой, даже самой высокой, нотки...
И когда волшебные звуки наполняют собой весь маленький зрительный зал, и им становится тесно в этом уютном домике, они вылетают в чердачное окошко на самой высокой башенке театра и разлетаются по всему свету нежной колыбельной песней.

март 1999