Сон в зимнюю ночь

Сейчас уж и не вспомнить, кому первому пришла в голову мысль встречать Новый год в Чуриловке с тремя литрами самогона, буханкой хлеба и блюдом холодца. И уж точно не вспомнить, зачем мы поехали туда на нигде не зарегистрированном «Запорожце» без номеров и без прав, выбирая неухоженные проселочные дороги и минуя асфальтовые с обилием алчных «продавцов полосатых палочек» - инспекторов ГАИ.

Нас было двое неразлучных друзей, необременённых ворчливыми женами и плаксивыми детьми и, в силу нерастраченных половых амбиций, мы хотели кому-то доказать, что «не забыли о бурях и о громе» и, что «мир еще прогнется под нас». Сейчас подобные выходки молодежи принято называть модным словом «Экстрим», хотя на самом деле это была обычная дурь, ибо в машине не было также фар, сидений, глушителя и тормозов.

- Это не беда, - сказал мне мой друг Мишка, поудобнее устраиваясь за рулем на ящике из-под бутылок и зажимая между коленей трехлитровую банку с самогоном, - фары нам ни к чему – доберемся засветло, а тормозить будем двигателем.

Вспомнив, что его выгнали из автошколы за неуспеваемость, я решил, что он знает, про что говорит и, зная Мишкин нрав, понял, что его не остановит даже отсутствие в машине руля. А руль, хотя и от велосипеда, в «Запорожце» все же был.

«Для полного колорита не хватает только укрепленной на багажнике крышки гроба», - подумал я, усаживаясь на банку из-под томатной пасты рядом с водителем и устраивая в ногах блюдо с говяжьим холодцом.

Мишка выжал сцепление и вдавил педаль газа в пол. Машина рванула с места и, страшно чадя и грохоча, понеслась по булыжной мостовой, распугивая драчливых воробьев. Вслед нам крестились суеверные старушки.

Как бы там ни было, но часам и пяти вечера 31 декабря Мишака удачно затормозил двигателем у дома моего прадеда на улице Театральной – единственной в Чуриловке, на которой, кстати, никогда не было театра.

В доме давно уже никто не жил и единственным его достоинством оставалась огромная «русская» печь с лежанкой на двоих, которую прадед выкладывал сам.

Учитывая минус двадцать на улице и нулевую температуру внутри, мы отпили по 150 из банки и затопили «русскую» печь. Поленья занялись на удивление быстро – тяга была такой, что труба гудела как ракетное сопло и, казалось, печь вот-вот пойдет на взлет.

К тому времени, когда часы пробили полночь, и наступил Новый год, мы успели пропустить еще три раза по столько же и съесть полблюда холодца. Было на удивление тепло внутри организма и страшно холодно вне его. Мишка поежился, загрузил в жерло печки еще одну охапку березовых поленьев, отпил еще 150, полез на лежанку греться и тревожно заснул. «Почему так холодно?» - размышлял я в течение получаса, пока не заметил полностью разбитое кухонное окно и не загородил его куском фанеры. Мишка тут же перестал поеживаться и сладко засопел. Я тоже залез на лежанку, пытался уснуть и не мог. Теперь мешала дикая жара. Сомнений не было – мы здорово перестарались с дровами и, казалось, что печка действительно пойдет на взлет, уже прозвучала команда «Ключ на старт» и начался обратный отсчет.

Не в силах справиться с жарой, я перелег на лавку и, наконец-то, заснул. Мне снились полярные пингвины и Ледовитый океан. Сон был так похож на явь, что перед тем как проснуться, я ощутил холодное рукопожатие Матушки Зимы и почувствовал, как суетливые снежинки щекочут лицо. И это был уже не сон. Печь давно остыла, двери и окна были распахнуты, опять стало холодно как в склепе, а Мишка вместе с одеялом куда-то пропал.

Я бросился во двор и обнаружил отчетливый след от сгоревшего одеяла, самого Мишку, прыгающего по снегу в дымящихся ботинках с трехлитровой банкой, из которой он отхлебывал почти не отрываясь и делал страшные глаза.

Стояло морозное утро 1 января 1985 года. Вместе с новым лидером с родимым пятном на лысине страна вступала в новую эру под названием «Перестройка». Впереди маячили «сухой закон», Чернобыль, талоны на все (включая мыло и спички), инфляция и закономерный развал страны. Тогда мы еще об этом не ведали. Мы просто были рады, что остались в живых. Нас переполняли радужные планы на будущее, которое казалось праздничным и светлым. И уж точно не задумывались о том, что спустя годы, держа в каждой руке по квитанции за оплату квартиры и «бесплатное» образование детей, общая сумма за которые превышает нашу зарплату второе, мы будем задаваться вопросом: «А не лучше ли тогда было угореть?»

Рисунок Н.Сироткина