Настоящие фронтовики

Настоящие фронтовики

Типичная картина времён позднего застоя (конец 70-х, начало 80-х годов XX века). Очередь за мясом (колбасой, апельсинами, ширпотребом, ювелирными украшениями, книгами, билетами в театр, или на самолёт и пр.) Долгое, или не очень долгое ожидание...
Подходит пожилой человек с орденскими колодками, показывает удостоверение участника Великой отечественной войны и проходит без очереди. По закону он имеет на это право. Большинство хмуро смотрит, но молчит. Возможно, из-за этого, прошедшего вне очереди фронтовика, кому-то не достанется вожделённого товара. Но одна старушка, ровесница ветерана-льготника, или даже постарше кричит:
- Какой он фронтовик? Настоящие фронтовики давно в земле лежат!
Очередь хмуро безмолвствует, не споря, хотя самым молодым участникам войны нет ещё и 60-ти лет. Многие, прошедшие войну простыми солдатами, младшими офицерами, не раз раненые, не только живы, но и работают. И все это понимают, но молчат, ведь злая старушка скорей всего вдова, или мать погибшего солдата, и закон, поставивший выживших на войне в привилегированное положение, довольно спорный с их точки зрения, многие им злоупотребляют.
С тех пор прошло более тридцати лет, но слова о том, что настоящие фронтовики – давно в могиле, а те, что дожили до наших дней – не настоящие, часто слышим и теперь. Мол, это не солдаты Победы, а служившие в тыловых частях и в штабах, охранники лагерей и прочее. И те, кто это говорит, тоже считают несправедливыми льготы. И тоже среди них немало вдов и детей не доживших до наших дней фронтовиков. И не помню, что, хоть тогда, хоть сейчас, кто-нибудь публично вступился за живых ветеранов.
Очевидно, что любая война неизбежно укорачивает жизнь воюющим, забирает здоровье. Это относится даже к тем, кто не был ранен. И огромное количество вернувшихся с войны умерло в сравнительно молодом возрасте, не дожили до старости. Смерть в 60 лет не казалась для них преждевременной. Но и среди фронтовиков, а их было несколько десятков миллионов, неизбежно оказался некоторый процент, и не такой малый, у кого оказалась предрасположенность к долгожительству. В том числе и у простых окопников. В том числе и у многократно и тяжело раненых и покалеченных. Их не так много, самые молодые из них давно уже разменяли девятый десяток. Разве можно это ставить в вину? Разве это по-человечески?
Среди моей ближней и дальней родни фронтовиков давно уже не осталось, не дожили. Кому было около 60-ти, кому за 70.
Недавно в возрасте 85 лет умер друг моего отца Владимир Иннокентьевич Молчанов. На войне он командовал артиллерийским взводом, а потом батареей. Награждён несколькими орденами. После ранения остался инвалидом, ходил с тростью, что не помешало ему стать геологом и до старости ездить в геологические партии. Несмотря ни на что, он дожил до глубокой старости. Можно ли его и сотни тысяч других считать настоящими фронтовиками?