Глава 19. Все мы песчинки на морском берегу

             
                Глава XIX


Все мы песчинки
 на морском берегу

Посольство Великобритании
Рим.
 
Проехав большую часть пути по виа Сеттембрие с «мигалками», Микеле выключил сирену метров за сто, не доезжая КПП посольства Великобритании.  Главврач Гаспирини не хотел привлекать излишнее внимание, так как по его самым радужным прогнозам максимум через час на их «скорую» должна была открыть охоту вся полиция Рима.
Первые «глухие» ворота, обшитые листами бронированной стали, плавно отъехали в сторону перед ними практически сразу, без промедления, но вторые из толстых стальных прутьев никто не спешил открывать. Водитель вышел из машины и закурил сигарету. Он знал, что на проверку уйдет не менее пяти минут. Бросив взгляд на модерное здание посольства, которое повисло в воздухе на тонких бетонных столбах, Микеле сплюнул и тихо выругался на родном итальянском. Глупость городских властей,закрывших глаза на подобное безобразие,задела его за "живое". Сияющее белизной двухэтажное строение  известного английского архитектора лорда Спенсера явно резало глаз. Оно выглядело вызывающе, раздражало, не вписывалось в окружающий архитектурный стиль римских домов трехсотлетней давности.
Офицер охраны и двое солдат с автоматами наперевес со знанием дела осматривали днище машины при помощи зеркала, прикрепленного к длинной пластиковой ручке. Лука Гаспирини задумался о чем-то своем, рассматривая герб английской короны на вторых въездных воротах, так что не сразу услышал просьбу кинолога выйти из кабины.
После того, как шотландский сеттер обнюхал весь салон на предмет взрывчатых веществ, офицер обратился к водителю:
- На первом повороте возьмете налево. Езжайте все время вдоль забора и ни куда не сворачивайте, иначе по вам откроют огонь. Дорога приведет вас прямо к служебному входу. Здесь просто негде заблудиться.
Выполнив приказ офицера, водитель медленно повел машину по парковой аллее параллельно бетонному забору трехметровой высоты с острыми пиками, загнутыми в сторону улицы. 
- Вы слышали? По нам откроют огонь у нас же дома, в Риме. Ну, разве это не хамство! – возмутился водитель. Указав рукой куда-то вперед, он продолжил, активно жестикулируя:
- Я родился неподалеку, в двух  кварталах отсюда. Мой отец, мой дед, мой прадед, - все они тоже родились в Риме. Каждый вечер они собирались за одним столом, ели пиццу, пили вино, рассказывали анекдоты, одним словом - радовались жизни как все нормальные итальянцы. И я уверен, что если бы какой-то лорд Байрон осмелился им сказать, что он откроет по ним огонь из мушкетов, как только кто-то из них вдруг повернет не туда куда надо, то они бы просто связали этого психа веревкой, надели мешок на голову и отвели в дом для душевнобольных.
- И это еще в том случае если бы англичанин спел им гимн Италии и выпил вместе с ними за здоровье Папы Римского, - согласился с ним падре Торкватто.
- А зачем мешок на голову одевать? – залившись смехом, спросил Бруно Тоннело, замеряя давление кардинала.
- Чтобы мусор, который несет река, не запутался в роскошной шевелюре Байрона, - по привычке прикрывая рот рукой, рассмеялся Гаспирини.  Видимо  мирные родственники сначала планировали окунуть туриста пару раз в Тибр вниз головой, но Микеле постеснялся падре и не решился нам рассказать об этом.
- В наше время эта версия выглядит вполне правдоподобной, док, однако лет сто назад, а тем более триста, люди были более спокойные и воспитанные. Они бы просто посадили его на кол, и пошли себе спать по домам. Никакого  рукоприкладства , - рассмеялся водитель, следя за тем, чтобы не превышать ограничение скорости в 20 км/час.   
Он обратил внимание на множество видеокамер, установленных высоко на электрических столбах, а также на несколько плотных рядов, смотанной кольцами  колючей проволоки, идущих вдоль периметра всего забора. Через каждые десять  метров, машину взглядом провожал морской пехотинец, вооруженный до зубов. На фоне более чем странного здания, абсолютно не вписывающегося в архитектурный ансамбль улицы, солдаты выглядели как живые парковые скульптуры – один из элементов неомодернизма свихнувшегося  художника-авангардиста.  Когда Микеле насчитал двенадцатого караульного, он не выдержал и снова выплеснул закипевшие в нем эмоции:
- Такое впечатление, что эти англичане всех нас за террористов принимают. Если они так охраняют задницы своих дипломатов в мирной стране, то я представляю, что творится в Ираке.
- Я не думаю, что это у них обычная практика. Скорее всего, какая-то важная шишка должна приехать, вот они и разволновались, - предположил Гаспирини.
- После того, как обычный пьянчуга забрался прямо в спальню королевы, им теперь есть о чем призадуматься, - согласился Бруно.
- Похоже, они стали чересчур задумчивые, если окружили посольство живой изгородью из спецназовцев. Даже американцы до такой степени не шизуют, - ехидно заметил Микеле.
Дорога плавно повернула, и скорая въехала во внутренний двор. В целях безопасности все технические и вспомогательные строения были перенесены метров на сто от главного корпуса, так что кроме трех дежурных автомобилей посольства, на площадке не было видно даже мусорных баков.   
Несколько «Бентли» представительского класса и два «Роллс Ройса», сияющих черным лаком и хромом были припаркованы на стоянке неподалеку. Остановившись перед поднявшим вверх руку офицером, водитель развернул машину и подъехал к служебному входу на максимально допустимое расстояние. Кардинал окончательно пришел в себя, однако реаниматолог Бруно решил не рисковать, и перед тем как расстаться ввел ему еще два куба кардиостимулирующего препарата. Лука Гаспирини вышел наружу, и начал по привычке разминать поясницу. Офицер охраны вежливо обратился к нему:
- Добрый день, джентльмены. У меня приказ пропустить к послу только священнослужителей, остальные должны немедленно покинуть территорию посольства.
- Скорее Пизанская башня упадет, чем нам предложат в этом доме кофе, - настолько громко, чтобы услышал появившийся в дверях дворецкий, съязвил Микеле.
Уловив, что оброненная водителем с нескрываемым сарказмом реплика была адресована лично ему, дворецкий ответил, растягивая гласные:
- В следующий раз, сэ-эр, когда вы захотите фаршированную рождественскую индейку, позвоните нам хотя бы за час до вашего приезда.
- Ну вот, видите, что я вам говорил. Для этих англичан водители, повара, официанты, рассыльные, уборщицы – люди второго сорта. Если вы не лорд и не сын Рокфеллера, даже дворецкий имеет полное право издеваться над вами, а вы должны в ответ только кивать головой и говорить: «йес сээр, ноу сээр», - экспрессивно жестикулируя, сказал Микеле.   
- К сожалению, сеньор, здесь не пиццерия, а посольство Великобритании, поэтому насчет Пизанской башни вы были абсолютно правы, но если хотите, могу предложить свой термос с кофе в обмен на таблетку аспирина, - простуженным голосом сказал офицер.
Поблагодарив главврача за оказанную помощь, Сантори вместе с падре Торкватто проследовали за дворецким по длинному коридору и поднялись по широкой мраморной лестнице на второй этаж. Характерная для девятнадцатого века гипсовая лепка, старые дубовые двери, широкие массивные люстры, высокие серебряные подсвечники, портреты герцога Марльборо, адмирала Нельсона, генерала Веллингтона и прочих выдающихся деятелей Британской Империи, и даже специфический уникальный запах старины, присутствующий только в музеях, - все это никак не увязывалось с фасадом здания и сбивало с толку посетителей, которым начинало казаться, что они попали в викторианскую эпоху, пройдя сквозь временную дыру.
Строгая прическа и круглые линзы очков шестидесятилетней секретарши, подчеркивали традиционную чопорность и консервативность дипломатического корпуса ее королевского высочества. Выдавив из себя растерянную улыбку при виде вошедших в приемную священнослужителей,  она сразу же отсекла падре от кардинала, пригласив только Сантори пройти в кабинет. Падре в качестве утешительного приза был предложен настоящий цейлонский чай с горячим молоком, датским печеньем и настоящим английским сыром «Чеддер».
- Рад видеть вас, кардинал. Крис Голахью, - выйдя навстречу гостю, со сдержанной улыбкой на лице произнес посол, первым протянув руку для приветствия.
Седой и подтянутый, он был похож в свои шестьдесят пять на Лесли Нильсена. Указав рукой на крепкого мужчину среднего роста, стоящего к ним спиной в военной форме, посол автоматически перешел на более почтительный тон:
- Имею честь представить вам принца Альберта – магистра седьмой ступени и исполнительного директора нашего Ордена.
Скрестив руки на груди, принц задумчиво глядел в окно, вслед выезжающей за ворота карете скорой помощи. Мощные фонтаны, выстреливающие высоко вверх струи воды из двух длинных прямоугольных бассейнов, спроектированных сэром Бэзилом Спенсом, выглядели по меньшей мере неуместно перед главным  фасадом посольства.
- Этот архитектор действительно был еще тем чудаком, - сказал принц.
- Как и стеклянная пирамида у входа в Лувр, наше здание - тоже  шрам на лице города. Впрочем, мы все уже привыкли, - с оттенком легкой досады в голосе высказал свое мнение Голахью.
- Нельзя доверять проектирование зданий иностранцам. У них другой менталитет и им абсолютно наплевать на последствия, - согласился с ним Сантори.
      - Скажите кардинал,  дьявол вам открылся, или вы слышали только его голос? – не оборачиваясь, неожиданно резко перевел разговор в другое русло Альберт.
- Я для него всего лишь микроб ничтожный, жалкая заноза, незаслуживающая внимания, которая сама по себе засохнет и выйдет из пальца. Разве стал бы он удостаивать меня такой чести?
- Все мы остаемся песчинками  на морском берегу до тех пор, пока так сами считаем. Но как только мы освобождаем наши мысли от эмоций, и они становятся сильными как ураган, сметающий все на своем пути, неизбежно приходит осознание того, что мы нечто большее, чем просто тленные твари Божьи. Именно тогда Он и протягивает руку с Небес и помогает нам реализовать то, ради чего мы пришли в эту жизнь, - сделал философское заключение принц.
Поправив голубую ленту на кителе армейского генерала, он перевел взгляд с деревьев и пожелтевшей травы на старшего офицера охраны, который производил смену караула. Было видно, что парни вчера перебрали пива в местном пабе, и никто из них не был в восторге от того, что они должны были теперь маячить перед окнами посольства целый день, сменяя друг друга, через каждые два часа.
- Вы хотите сказать, что милость Господа распространяется только на сильных духом людей? – удивленно спросил Сантори.
Альберт оторвал взгляд от зевающих морских пехотинцев за окном, лениво шагающих вслед за злым офицером. Резко повернувшись лицом к кардиналу, он жестко посмотрел ему прямо в глаза и ответил, скрывая за маской невозмутимости свои эмоции:
- Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. Бог любит сильных, поэтому наш Орден до сих пор и не втоптали в грязь, несмотря на старания практически всех предыдущих Понтификов, религиозных фанатиков разных мастей, и психопатов-одиночек с огромным наследственным капиталом, которыми легко манипулировали и по сей день продолжают это делать все наши недруги. 
Увидев, что испепеляющий огонь веры погас в глазах кардинала, Альберт  взял с письменного стола указ, записанный по традиции на папирусном пергаменте натуральными растительными чернилами. Сам текст указа был составлен  на литургической сакральной латыни стройными буквами, без разделения на  отдельные слова и скреплен личной печатью и подписью великого магистра.
- Рад сообщить вам, кардинал, что этим указом от вчерашнего числа, учитывая  ваши заслуги перед Орденом, вам  в виде исключения присвоена сразу шестая степень посвящения. Теперь перед вами открыты все финансовые учреждения и кабинеты сильных мира сего. Вам лишь достаточно предъявить этот указ, и любой из магистров, где бы он ни был, обязан оказать вам максимально возможное содействие. Но поскольку у нас не принято никого, кроме председателя Тайного Совета Ордена называть ваше преосвященство, надеюсь, сеньор Сантори, вы заранее простите всех нас за фамильярность, - с сильным французским акцентом сказал Альберт, пожимая ему руку.
- Поздравляю, - легким кивком головы выразил свое почтение посол.
Кардинал тут же залился краской, но не из-за того, что принц и посол обратились к нему некорректно, а потому что осознал, какими неограниченными полномочиями его наделили.  В то время как Альберт в свои пятьдесят уже стоял на высшей ступени и был третьей по величине фигурой после великого магистра и герцога Савойского, кардинал вот уже пять лет, как безнадежно топтался на второй ступени. Будучи католиком, он понимал, что ему вдвое тяжелее достичь искреннего уважения со стороны членов Тайного Совета, который и определял, кого из магистров поднять наверх, а кого на кладбище, предварительно применив к ним программу полной коррекции сознания.
Теперь, когда он мог присутствовать на тайных собраниях Ордена наряду с премьер-министрами, королями, принцами, банкирами и собственниками многих  крупнейших корпораций мира, он вновь почувствовал неутолимую жажду жизни.
- Полагаю, вы убедились, что вы для нас дороги, и мы по-прежнему хотим видеть именно вас следующим Папой.
- Да, но возникло столько осложнений, из-за которых меня, похоже, навсегда будут считать в Ватикане предателем, виновным в смерти многих братьев по вере.
- Перестаньте употреблять эти средневековые архаизмы. Какие еще братья по вере? Отныне у вас только одни братья – магистры нашего Ордена. Теперь ваша жизнь всецело принадлежит Ордену, а не Христу.
Заметив, как резко побледнело лицо кардинала, Альберт добавил:
- С сегодняшнего дня я запрещаю вам поститься. Как только вы оправитесь от болезни, вскоре вновь сможете соблюдать пост, но в строго установленные Орденом, а не Церковью дни.
Посол вовремя поддержал Сантори за локоть и усадил его на диван.
- Проглотите, не разжевывая, - протянув кардиналу черную как смола таблетку, размером с шипучий аспирин и стакан с водой, сказал Голахью.
- Что это? – сморщившись от горечи во рту, спросил кардинал.
- Ламы держат этот состав в секрете даже от нас. Но не переживайте, ничего опасного для здоровья в нем нет. Древняя тибетская медицина и не более того. Придает силы тяжело больным как минимум на день, иногда на полных два дня. Вам все-таки следует выпить чашку крепкого чая с медом, иначе может стошнить, поскольку препарат довольно сильнодействующий, - настоятельно порекомендовал посол.
- Насколько я понял, отец Торкватто хочет присоединиться к вам для того, чтобы помочь отслужить еще девять черных месс, - ненавязчиво поинтересовался принц Альберт.
- И с ним еще пятеро священников из Мальты, - уточнил Сантори, чувствуя, как жар разливается по всему телу от снадобья тибетских лам.
- Но ведь после первой мессы половина преданных вам монахов уже погибла. Осмелятся ли те, кто остался в живых еще раз рискнуть? – решил убедиться Голахью в серьезности их намерений.
- Братья уже в пути, и каждый из них готов идти до конца. После того, что они увидели во время первой мессы, их вера в свое предназначение свыше только окрепла.
Вызов селектора внутренней связи оторвал посла от разговора. Подняв трубку, он сразу потянулся к пульту и включил плазму, висевшую на стене. На экране проявилась резиденция «Палаццо Мальта». Полицейские оцепили плотным кольцом больничный корпус, не пропуская журналистов и корреспондентов, пытающихся прорваться внутрь здания. На экране показалось крупным планом лицо комиссара полиции Джакомо Занолини, который воздерживался от комментариев, по причине отсутствия главврача больницы и реаниматолога, ставших свидетелями произошедшего. Без их показаний комиссар не мог делать официальных заявлений. Он ограничился лишь тем, что сообщил о гибели десяти человек из обслуживающего персонала резиденции по причине вероятного отравления неустановленным газом нервнопаралитического действия,   умолчав о личности с простреленной головой и анестезиологе больницы с вырванным сердцем.
Как только санитары вышли на улицу выкурить по сигарете, журналисты облепили их со всех сторон, направив на них камеры и микрофоны. Но не успели они и рта раскрыть, как комиссар отдал приказ полицейским надеть на них наручники и отвезти под усиленной охраной в участок.
- Как видите, кардинал, пока мы еще контролируем ситуацию и делаем все возможное, чтобы ваше имя нигде не всплыло. Но мы не всесильны, особенно в Италии, где у любого журналиста провинциальной газетенки больше прав, чем у нашей королевы. Вот почему я настоятельно прошу вас не покидать территорию посольства. По крайней мере, пока все не уляжется, - тяжело вздохнув, сказал Голахью.
Попросив посла выключить телевизор, Альберт обратился к кардиналу, у которого от сильного  лекарственного препарата уже выступили крупные капли пота на лбу. 
- Вам известно, что мы уже предпринимали две попытки устранить будущую мать дьявольского отпрыска физическим путем, но они оказались безуспешными. Поэтому, не стану скрывать, что мы возлагаем большие надежды на вашу миссию. Судя по тому, как плотно за вас взялся Сатана, вы находитесь на верном пути и действительно представляете для него реальную угрозу.
- Почему же он оставил меня в покое? Неужели стены посольства представляют для него серьезное препятствие? – спросил кардинал, борясь с легким головокружением и эйфорией, которые уже начали подкрадываться к нему, по мере того, как секретное снадобье растворялось в желудке. 
Принц кивнул головой, и Крис Голахью ответил вместо него.
- Двенадцать избранных магистров, с шестилетнего возраста обучавшихся тайнам черной магии по известной вам «Священной книге клятв», сейчас окружили нас в радиусе трехсот метров от здания. Сидя в заранее арендованных нами квартирах соседних зданий, они при помощи специальных воскурений и древних молитв халдейских магов еще до восхода солнца начали создавать непреодолимую преграду для сил зла. 
- Звучит почти фантастически, - с явным недоверием сказал Сантори, залпом выпив чашку чая.
- Тогда как же вы объясните тот факт, что демоны до сих пор не вырвали мой язык, а Криса не подвесили за галстук на люстре? Ведь сакральный текст, записанный во время черной мессы, защищает только вас и в лучшем случае того, кто находится в непосредственной близости к вам.
- Я, конечно же, много наслышан об этой мифической книге, на которую мечтали взглянуть хотя бы краем глаза десятки поколений алхимиков, астрологов и колдунов, но все же с трудом могу поверить после всего увиденного мною, что с ее помощью можно сдержать дьявола. Только силой Святого Духа и Именем Христа нам удастся изгнать Сатану и его демонов.
- Вы не хотите верить в очевидное. Черная магия никогда не была оружием дьявола, и он не был ее изобретателем. Она ему ни к чему, ибо он сам в себе несет смертельную угрозу для человека. Вот почему, мы действительно можем сдерживать его при помощи этих тайных знаний.
- Нет, нет, что-то здесь не так. Это затишье перед бурей. Он просто хочет сегодня собрать всех в одном месте, чтобы одним махом покончить сразу со всеми нами. Я чувствую дыхание смерти у себя за спиной.
- Значит, приор госпитальеров вам уже все рассказал? – спросил Альберт, пытаясь скрыть раздражение.
- Да, он открыл мне, что сегодня в полночь в базилике Сан-Клименте падре Винетти с католическими священниками будут проводить обряд экзорцизма над Бетулой, носящей в своем чреве дьявольского отпрыска.
- Час тому назад со мной связался новый камерарий Папы - некий кардинал Эммануэле Костанцо, занявший ваше место. Как ни странно, но Ватикан в курсе всех ваших мытарств, включая  ночное нападение продажных копов. И я думаю, что о подробностях сегодняшней истории в «Палаццо Мальта» они уже тоже осведомлены.
- Ничего удивительного в этом нет, учитывая, какие влиятельные силы задействованы в своевременном сборе информации для Папы. И если вы за это платите, то Ватикану они достаются даром, потому что так принято.
- Как бы там ни было, но они не имеют ничего против вашего присутствия на этом обряде. Более того, Костанцо просил передать, что Понтифик не станет предавать анафеме ни вас, ни монахов Монте-Кассино за проведение черной мессы, и что его Святейшество готов рассмотреть вопрос о вашем назначении на пост главы Конгрегации Ватикана.
Сантори вдруг неожиданно залился смехом. Альберт и Голахью переглянулись, подумав, что это своеобразное проявление реакции на тибетское зелье, пробуждающее в человеке дремлющие силы, но кардинал смеялся совершенно по банальной причине. Сделав несколько глотков чая, он успокоился и сказал:   
- Папа думает, что устроит западню для слуг дьявола и даже меня с монахами записал в резервный полк, но на самом деле это Сатана собирает всех нас на Титаник.
В глубине души Сантори раскаивался в том, что был вынужден принять сделку, предложенную Понтификом, поскольку знал, что большая часть служителей Божьих сегодня обречена на жуткую смерть, но искушение занять Ватиканский престол было непреодолимым. К тому же он знал о тех колоссальных возможностях, которые были в руках у Папы римского, и всегда недоумевал, почему же он не использует их в полной мере. Собравшись с мыслями, он все же постарался дать более вразумительный ответ принцу Альберту, который был явно не удовлетворен брошенной им вскользь до этого репликой и даже усомнился в полной вменяемости кардинала, что читалось в его озабоченном взгляде.
- Господи, но почему Сан-Клименте? Ведь именно в ней окончательно проявилась одержимость Папы Гонория. Его же собственной кровью в ней почти восемьсот лет назад и было записано пророчество Сатаны.
- Может это простое совпадение? – предположил посол.   
- Мы должны всегда обращать  внимание на подобные, кажущиеся нам незначительными детали. Впрочем, любые жертвы уместны ради сохранения и процветания веры, - ответил кардинал.

Продолжение следует.