Мистер Иткинс

Ставлю перед собою зеркало. Больше ничего нет. В нем – я. Зеркало разбито на сто пятьсот миллионов тысяч осколков… короче, их много, они все каким-то чудом еще не вывалились из оправы. И в каждом из них – я.
Как в каком-то фильме. Да, есть у меня минус – я смотрю фильмы. Нет, чтобы прожить своей жизнью то время, что трачу на них, так нет же. Нахожусь в энергосберегающем режиме.
Короче, есть только зеркало и я. Ну и в зеркале, помноженный на миллиард осколков, мистер Иткинс. Почему именно мистер Иткинс – да фиг его знает. Он спокойно смотрит на меня своим сотнями глаз.
Я же смотрю на него, и мое правое веко подрагивает.
Знаете, я придумал это в ванной. Да, именно в ванной, когда купался. Я придумал это зеркало. Иткинс был намного позже.
Когда я брился и смотрел в зеркало, я думал о Шерлоке Холмсе, о его оригинальном методе. Ни хрена это не правда. И по моим глазам ничего не прочтешь – обычный человек бреется, смотрясь в зеркало, и только и думает о том, как ему лучше выбрить тот или иной участок.
А самое забавное, еще я думал о том, что сяду и напишу это. Ну, про Шерлока Холмса. Что вот так сяду, возьму ручку и не смогу сделать и пары строчек.

Вообще, писать легко. Одно только меня беспокоит – все, о чем я раньше говорил, я недавно прочитал в книге, написанной еще до моего рождения. Я имею ввиду, что говорил я те мысли, которые считал исключительно своими. Не где-то там подсмотренные. Кретин.
Конечно, писать легко. Это как читать книгу, написанную перед тобою в воздухе. Книгу, которую никто, кроме тебя не видит. Чего уж может быть проще?

Мистер Иткинс из правого верхнего угла зеркала смотрит на меня, а мистер Иткинс из левого верхнего угла давно спит.
А самое прикольное – между этими осколками, между каждым Иткинсом ничего нет. Тонкая рваная полоска. Что-то вроде того, что мистер Иткинс отличается от мистера Иткинса.

Мне хотелось быть художником. Не тем, что пишет картины или разрисовывает сиденья в троллейбусе. Нет, не тем. Мне хотелось, да и сейчас хочется, быть художником, вливающим жизнь в то, что он творит.
А я всего лишь то, что показывает мне зеркало – гладковыбритый мужчина с мокрой головой.

Этот бред – он ведь пришел не случайно. И не случайно мучил меня все то время, пока я купался. Он что-то хотел мне сказать.
Поэтому я сейчас так жадно смотрю в глаза этим мистерам Иткинсам, стараясь увидеть себя…

Свершилось – не знаю, что написать. Невидимая книга кончилась троеточием. Сто тысяч мистеров Иткинсов видят то, чего не вижу я. Они начинают биться головой в тонкую грань осколков, и я боюсь того, что эти осколки начнут выпадать из зеркала, и еще то, что я, наконец, пойму, о чем хочу себе сказать уже очень давно. Они бьются все сильней и сильней, эти маленькие Иткинсы, синфазно в едином порыве.
Зеркало, стоящее передо мной, вздрагивает. Сто пятьсот тысяч миллиардов осколков резонируют и вываливаются наружу, усеивая стол бриллиантовой крошкой.
Я ищу в осколках Иткинсов и не нахожу. Смотрю в оправу зеркала, но ничего, кроме серой подложки с потеками клея, не вижу. Пусто.
Пустота напоминает мне мою жизнь, помноженную на тиканье пластмассового китайского будильника.

Бред настойчиво не хочет уходить, и шариковый кончик ручки, повинуясь каким-то своим мыслям, оставляет за собой кривой синепасточный след…


|| 27.02.11 23:25 - 27.02.11 23:55 ||