19

От запаха свежесобранных яблок, перемешанных с ароматами мира, свечей и ладана немного кружилась голова. Праздник Преображения Господня, прозванный в народе яблочным спасом был у отца Сергия одним из любимых великих праздников Русской Православной Церкви. Прихожане, дары приносящие, просили благословить результаты их труда, славили Бога за хороший урожай и делились секретами плодовитости своих садов и огородов.
Да и сам день середины августа выдался солнечным и безветренным. По завершению Литургии и освящения плодов, снизошла на отца Сергия великая благодать, и ему вдруг очень захотелось поделиться ею с верующими. Он видел десятки устремленных на него глаз, читал на лицах скрытые улыбки, и вобрав побольше воздуха, проговорил:
- Дорогие братья и сестры!
Священник сделал паузу, как делал это всегда, чтобы услышать, как голос его отразиться от свода, пробежится по всем уголкам, выспрашивая поддержки у святых икон, и вернется к прихожанам запоздалым эхом.
- В конце пути земной жизни Господь Иисус Христос открыл своим ученикам, что ему надлежит пострадать за людей, умереть на кресте и воскреснуть. После этого он возвел трех апостолов - Петра, Иакова и Иоанна – на гору Фавор и преобразился перед ними: Лицо его просияло, а одежды сделались ослепительно белыми. Два пророка Ветхого Завета – Моисей и Илия – явились Господу на горе и беседовали с ним, а голос Бога Отца из светлого облака, осенившего гору, свидетельствовал о Божественности Христа. Произнес тогда голос с небес: «Сей есть сын мой возлюбленный, в котором моё благоволение!» Преображением на горе Фавор Спаситель показал ученикам свою божественность, чтобы не поколебались они в вере, когда примет он на себя крестные страдания.
Давайте и мы, вспоминая этот великий праздник, укрепимся в вере своей и не будем малодушными. Каждому воздастся по делам его и по вере его. Помните, что не одни мы в мире, и что во всех наших добрых делах Господь всегда помогает нам. Несите плоды, дарованные Богом в свои дома, угостите всех, кто не смог придти сегодня в Храм Божий, и донесите до них слово о светлом празднике Преображения. Ступайте с миром и…
Отец Сергий прервался на полуслове и взгляд его устремился над головами прихожан в сторону двустворчатых дверей. Там в самом проеме, не решаясь войти дальше, стоял высокий молодой слепец в черных очках. Прихожанин так низко опустил голову, что очки его едва не падали, а не лице отобразилась гримаса глубокой печали. Нерешительность отца Сергия была секундной, и его голос вдруг резко загремел в стенах Храма.
- Как смел ты явиться в Дом Божий?! Сатано! Изыди, нечистая сила! Не омрачай праздника скромным мирянам! Если не уберешься сам, прикажу дьякам своим вытолкать тебя взашей, не доводи до греха, Христом Богом прошу тебя!
 Толпа изумленно переглянулась, а молодой человек отставил белую трость, на которую опирался, опустился на колени и прижался лбом к прохладному кафельному полу.
- Прости, отче! – едва слышно пробормотал он, но в воцарившейся тишине, было слышно каждое слово.
- Не верю я искренности твоего раскаяния, да и не у меня тебе прощения просить нужно, так как не передо мной ты виноват.
Наблюдавшие за этой сценой, прихожане застыли в недоумении. Да и не наблюдалось ранее за отцом Сергием ни такого жесткого тона, ни жестокого такого отношения к инвалиду. Возроптали тогда старые бабушки, коих большинство было в церкви в этот час, а одна, из давних его помощниц подошла к священнику и взяла его за руку.
- Видано ли отче, - едва слышно прошептала она, - убогого из церкви гнать? Видишь, он далее притвора ступить боится? Почто осерчал ты на него, батюшка, много ли нагрешить он может, света белого не видя? Прости его, если есть за что, да и пусть помолиться вместе с нами.
- Не молиться он пришел сюда, сестра, - сказал отец Сергий, немного успокоившись, - это дьявол по мою душу пожаловал, видно судил мне Бог отдать на борьбу с ним и последние свои силы. Что же не буду более говорить вам, как надо любить друг друга, вы и сами о том прочтете в писании. Ступайте с миром.
Отец Сергий, отдал распоряжения служкам на счет уборки храма и ушел переодеваться. Игорь Верников тем временем выбрался на воздух, пропотев как в паровой бане, и стал дожидаться. Выходившие из дверей церкви люди, с любопытством, но исподтишка старались получше разглядеть предмет гнева их пастыря, но не находили в высокой стройной фигуре ни одного признака лютого змия, и уж тем более, что серой от него не пахло. Сам отец Сергий появился из дверей последним, он закрыл их на висячий замок, и взял под руку молодого человека.
- Ну и зачем я опять тебе понадобился? – зашипел он, - сказано же было, что не нужен людям ваш компьютер. Ты хотел мне показать его, показал, Господи, прости! Не интересно. Моя жена, да упокой Господи душу её, уже давно в раю. Может меня дожидается, а может и не дождется, если ты со своими железками меня в ад не определишь. Рассказывай, чего надумал, только не ври, а то прокляну!
- Не до вранья мне, батюшка, - сказал Игорь, - завелась в нашей программе гнида одна, а мы найти её не можем. Все средства используем. Программисты наши с ног сбились, детективное агентство работает, Городской Совет каждый день собирается. А люди верить нам не хотят. Нужна нам полная эвакуация, чтобы администраторы смогли в корне программу почистить. Уговорите их, отец Сергий, вы очень убедительно говорить умеете, мы собрание соберем, по центральному телевиденью прямой эфир пустим, да и с лунной базой телемост наладим.
- А что за гнида-то, прости Господи? Да и как она без вашего ведома в компьютер залезла. Вирус что ли подхватили?
- Что-то вроде того, - кивнул Игорь, - только мы даже не знаем, как она выглядит. Наш почетный гражданин её математически вычислил. Она пока никому зла не сделала, но судя по объёму памяти, который занимает её модель, опасность может быть большой. Не сочтите за труд, батюшка, клянусь, больше никогда вас не побеспокою на этот счет. И не обратился бы, если бы сам за судьбы своих граждан не беспокоился. Нельзя придти к каждому и отрубить «галлюцинатор». А если мы изнутри начнём отключать персонажей, то вирус активизироваться может, а кто-то из граждан через друзей шум поднимет.
- А мне-то что говорить, - удивился отец Сергий, - если я народ соберу, то ваш вирус точно это обнаружит.
- Может и не обнаружит, - возразил Игорь, - мы давно разговоры о строительстве Храма ведем. Ваша встреча с людьми не будет выглядеть экстренной, так как объявления в прессе уже около двух месяцев обсуждаются.
- Ох, горе мне, - вздохнул отец Сергий, - а эта, как её… тоже придет?
- Батюшка, эта женщина ваше воспоминание. Машина считала в вашей памяти все признаки вашей покойной жены. Как она вам явилась, значит, вы так её помните. Мы ничего не делали специально, и уж точно не хотели вас напугать или обидеть. Не бойтесь её, поговорите. Это ваша жена, и никто более. Я лично разговаривал с ней. Она сама чистота и скромность, а раз уж живет в воде и ходит в прозрачных одеждах, значит, так вы её себе представляете. Кого же тут винить? Меня? Или её?
- Ладно, - смирился священник, - когда вы назначили собрание? Я приеду и поговорю с людьми. Куда вас отвезти.
- Не стоит беспокоиться, - обрадовался Игорь, - моя машина за углом. Если вы согласны, то до завтра я оповещу всех, будьте утром у меня дома, и мы посетим Гелиоград вместе.