Сказы о нефтяном поиске. Березовский фонтан

Всякому сказу своя вечорка. Дошел, стало быть, черед и до Березовского фонтана. Городок-то этот уж почитай четыре века на Сосьве-реке стоит. Много люду разного пришлого он повидал. Доживал там годы свои Алексашка Меньшиков – правая рука Петрова, сам хотел к власти добраться, да обломали ему рога-то да послали в глушь северную за Каменный пояс. Опосля проходил там Овцын Дмитрий, реку Обь исследовал, к морю Студеному, северный путь искать с краю Мангазейского в край поморский, в Архангельск. Новгородцы-то, бают, в старь знали путь ентот. Одначе пока людишки пароходами не обзавелись, пройти его не могли.
Аккурат после войны Великой вышел указ правительственный о поиске нефти в Сибири. Что земля сибирская таит никому в ту пору ведомо не было, вот и задумал люд ученый пробурить в местах разных, в городах да по течениям рек двадцать скважин, опорными они их назвали, для получения, стало быть, картины о недрах сибирских. Перед этим, как водится, геофизики прошлись. И вышло так, что фонтан Березовский рванул из такой вот скважины, из опорной значит. А бурить-то ее родимую, по началу собирались не там, а на речке Казым. В старину там самоеды местные шумели, не хотели, значит, крест целовать православный. Да шибко тяжело туда, на Казым-реку, было технику завозить, вот геологи-то и перенесли ее в Березово. Дело в сентябре было, приплыл в городок самый главный геолог в Сибири, товарищ Карасев. Походил, посмотрел, выбрал местечко, и, слышь-ко, снял шапку и давай ее крутить. Крутит, значит, крутит, а людишки стоят осторонь, смотрят. Покрутил он ее да как зашвырнет! Вот, показывает, где шапка-то упала, там и бурить будем.
Однако и там бурить не стали. Перенесли малость, точку люди буровые. На такое решение начальство-то всполошилось:
- Как посмели! – кричат, - точку властью отмеченную перенести!
- Шибко тяжело, - отвечают, - инструмент туда тащить, мы малость сдвинем, и людишкам полегче будет, и делу не повредит.
За самоуправство-то как водится, по голове-то их не погладили, да только завертелось потом так, что буровой-то начальник правильно показал, его, стало быть, и наградили, а геологического-то сняли и перевели в другое место. Бурить закончили к марту, а потом постигло страну горе великое, покинул нас отец наш родной, Иосиф Виссарионович. Всю весну да лето скважину эту испытывали, а в конце июнь-месяца погиб на ей взрывных дел мастер. Бают, правила там нарушили. Уж и суд над виноватыми затеяли, да аккурат в тот-то день, рванул Березовский газ. Выплюнула землица и трубы все и долото коим ее родимую-то бурили. Стали разбираться, значит, опять тебе нарушение. Не доливали, кричат, в скважину, водицу с глиной вперемешку – раствор, который вниз давит да выходу силе подземной не дает. Комиссия того в отчетах своих не указала, да и в книжках-то потом гладко складывали про открытие великое. А написала комиссия, что на скважине железку не ту, мол, поставили, железка эта по-научному арматурой зовется, а на ее крантик одевается, что скважину-то открывает да закрывает. А еще написали, что вроде как инженеры тамошние не шибко верили, что газ-то пойдет да правил не соблюдали, вот она, скважина и плюнула по недосмотру. Ну, ничего, людишкам-то обошлось, суд над ими отменили, оставили их в Березово дальше трудиться.
А скважина-то как вышло, на краешке оказалась того поднятия подземного, что газ в себе скрывало, снизу того газа водица была пластовая. Вот с им газом, она и вышла. А место-то, куда шапка товарища Карасева указала, оно совсем в сторонке оказалось, вот такие пироги! Выходит, не зря его ослушались, без Божьей помощи видно тут не обошлось.
А народу в ту пору в Березово съехалось – жуть! И здесь тебе ученые, и чиновники, и писаки из газет. Будто ждали чего. Она, скважина-то березовская и не первой была вовсе. Вона, в Тюмени бурили, ну был народ приезжий, однако шуму такого не было. А в Березове, значит, понаехали, все избы позанимали, да всем не хватило, новые строить стали.
Не ждал никто газа-то в Березово. Народ-то съехался, думал, может нефтишко попрет. Весь люд ученый нефть искал, а о газе никто и не думал, не гадал. Академик Губкин, что еще до войны велел нефть в Сибири искать, уж, на что голова был, а и он про газ не сказывал, не думал, верно, что он там есть-то под Сосьвой-рекой. А оно, вишь, как повернулось, Божий дар, не иначе!
Это ладно, а то, слышь-ко, люди знающие бают, вроде как не первый газ это зауральский. В войну еще, в лихую годину вдоль Каменного пояса прошлись людишки поисковые. А за ими буровой люд прошелся, скважины бурили от Сосьвы до самого Камышлова, значит. И был там, значит газ с водицей, да видно не той силы, что в Березове. Одначе поселки те, Сосьва до Кошай газ-то пользовали, для сугрева видно. А что не знал никто, о том газе, дык, время суровое было, военное, сказывают, сам Лаврентий Палыч Берия, работами заведовал. А начальник-то поиска того, Уманцев его фамилия, он по зову правительства первым в Тюмень пришел. Он считал, коли газ за Каменным Поясом есть, значит и нефтишко где-тось неподалеку имеется. А уж он в поиске горазд был, первым начальником был в Тюмени у геофизиком. Он чего удумал в Тюмени-то. Они, геофизики, стало быть, раньше только летом съемку вели, а он порешил, чего же зиму простаивать и задумал, круглый год партиям в поле работу вести. Во как!
А газ березовский долго еще шумел-то, не сразу его уняли. Да уж, куда человеку против силищи природной. Человек он ить букашка супротив нее, землицы-кормилицы.