Новые веяния

С течением времени столпы общества подвергаются эрозии и их вовремя нужно ликвидировать. В стародавние времена во многих феодальных странах было логичным бороться за универсальную и мощную королевскую власть и централизацию. Впоследствии централизация стала тормозом любого прогресса. Другой пример - национальная армия. Революционной и постреволюционной Франции и Америке (в последней борцы за независимость восприняли отдельные элементы партизанщины, подрывавшей традиционный армейский уклад) она помогала отстаивать интересы американского и французского народов и оборонять свою территорию от враждебных народов - точнее, от враждебных сил, ибо других народов, волю которых более или менее представляла армия, на тот момент не существовало. Сегодня же общенациональная конскрипция и громадные армии признаются не менее обременительными для бюджета, чем профессиональные, но гораздо менее эффективными.

В далеком будущем ненужным институтом могут стать кодифицированные законы. Если вдуматься, то закон, даже если он действует всеохватно и чаще всего справедлив, все же является формой давления на наши индивидуальные права. Конечно, это вопрос философский, и, думается, те, кто считает человека от природы справедливым, вроде Кропоткина, не согласятся с теми, кто считает человека обреченно/экзистенциально плохим, вроде Гоббса. Пессимисты несомненно скажут, что без законов справедливое общество функционировать не может. Но пессимисты - не оракулы, и будущего знать не могут. Мне же кажется вполне реальным, что когда-то, в далекие времена, диктатура закона (которая с огромным трудом утверждается и, кстати, вряд ли в состоянии побороть скатывание в прецедентное право) сойдет на нет, и каждый отдельный случай будет рассматриваться судьями как уникальный, и будет поставлен крест на идее о том, что преступления возможно систематизировать, и профессиональная юстиция не будет посягать на звание социальной науки.

В свою очередь, право общества на вооруженное восстание против государства стало затребованным еще в годы Французкой революции. Прежде, когда оружие было привилегией дворянства, и крестьяне играли унизительно пассивную роль в любой гражданской войне или разборке, это право надо было подавить и монополизировать право на насилие в руках государства. Однако уровень самосознания и образованности неуклонно растет, а информационные технологии все больше заставляют людей чувствовать себя взаимосвязанными и взаимообязанными. Право на восстание признали де-факто на высшем уровне, когда в ООН на днях единогласно осудили режим Каддафи как преступный. Но речь пока идет лишь о моральном праве. Того права, к которому должны привыкнуть власти - и уже привыкают, например, в Париже, где государственное насилие редко доходит до убийства демонстрантов, даже спонтанно вооружающихся и требующих радикальных конституционных изменений, - пока почти ни у кого нигде нет. Не опасно ли его фиксировать, как требовали того на протяжении истории различные революционеры? Если разобраться в деталях, слишком часто люди погибают из-за того, что государство чувствует себя чересчур свободным в применении насилия к ним. Оно само при этом может отстраниться от прямого кровопускания в общенациональном масштабе, но оно создаст ужасный дух вседозволенности, спровоцирует падение всех нравственных принципов, сдерживающих сильного от избиения слабого.

Ну а битье палками адептов оппозиции за то, что они выступают в поддержку конституции - тягчайшее преступление, унижающее русскую нацию сильнее, чем выкидоны русских фашистов, обычные пока для многих европейских стран. Хотел бы я, чтобы националистов, выступивших 11 декабря на Манежке побили? Определенно: нет. Кроме тех, кто угрожал жизни других.

Итак, если не признать на юридическом уровне - на уровне будь то отдельной страны, Европы или ООН - право унижаемого и убиваемого народа на восстание, строго оговорив, когда и на что имеет право государство в акциях против протестующих, Каддафи будет далеко не последним убийцей с верховным статусом. Тем более, что разграничить восстание невооруженное от восстания вооруженного почти невозможно: людей придется обыскивать заранее и по одиночке, а протестно настроенная толпа такому вмешательству не поддастся.

К этому надо добавить, что в любой драке тот, кто начал, вызывает иррациональную и долгоиграющую ненависть. Надо сделать так, чтобы на армию, полицию и на прочие институты государства эта ненависть не направлялась. Ибо говорить об устаревании армии и полиции еще рано. Одно из двух точно нужно!