Приключения Яшки и его друзей

Яшка  и  его  друзья

Привет читатель!
Меня зовут Яшкин Олег. Но и родители, и друзья с детских лет называли меня Яшкой. Я тебе хочу поведать много интересного и смешного, происходящего со мной и моими друзьями в жизни. Начну рассказ со своего детства.
С самого раннего детства я осознавал, что я - это я. Но вот только не знал, кто этот я. Со временем понемногу начал понимать, что я - личность, у которой вся жизнь будет построена на необыкновенных приключениях.
Я родился и рос в самой обычной семье: у меня были папа, мама, дедушки и бабушки, я ходил в детский сад, учился в такой же, как и все ребята, школе.
Когда мне исполнилось семь лет, на мою улицу переехала жить не совсем обычная семья. А, точнее, необычным был только их сын, которого звали Димка. Он сильно отличался от всех мальчишек, его лицо вызывало смех: уши, как у Чебурашки, горбатый нос, большой, вечно смеющийся рот. Его светлые волосы не имели определенной прически и торчали наподобие птичьего гнезда.
Своеобразный характер Димки также отличался от всех остальных мальчишек. Первая наша встреча оказалась, мягко говоря, не очень приятной. Я «старанил» его своим велосипедом, на что он среагировал сразу же, начав со мной драку. Дрался он тоже как-то не так, как все. Опуская голову и оттопыривая без того большие уши, он усердно махал кулаками, как будто пробираясь через толпу.
В общем, знакомство началось со ссоры. Когда нас растащили взрослые, то со стороны мы выглядели яростными врагами, даже не представляя себе, что впереди нас ждет крепкая дружба, и что мы пройдем вместе бок о бок все горести и печали, пока совсем не повзрослеем. И даже, будучи уже взрослыми, наша дружба будет по-прежнему крепка. У меня было еще много разных друзей, но все самые яркие детские воспоминания связаны с лопоухим Димкой.
В школе я считался отъявленным хулиганом, из всех предметов больше всего нравилась литература, хорошо писал изложения, быстро запоминал стихотворные рифмы, учительница русского языка и литературы любила меня и сравнивала с Сергеем Есениным.
Мой друг Димка был младше меня и, соответственно, учился в другом классе. На утренней линейке мы стояли друг напротив друга, - так нас за разные провинности наказывали перед всей школой. По правилам мы должны были выйти из шеренги на шаг вперед. Оказавшись с Димкой на недалеком расстоянии, мы жестикулировали друг другу, при этом отвлекая оба класса. По окончании линейки наша школа включала гимн пионерии: «Эту песню напевает молодежь! Эту песню не задушишь, не убьешь!»  В конце слов «молодежь» и «убьешь», я начинал тянуть и шипеть последние буквы: «Эту песню напевает молодежь-шь-шь-шь…Эту песню не задушишь, не убьешь-шь-шь-шь».
Эту шутку вскоре подхватила вся школа и теперь на каждой линейке и собрании, где звучала эта песня, раздавалось страшное шипение. Директора и завуча это выводило из равновесия. Они кричали: «Яшкин, это ты во всем виноват! Твои  фразы «заразны» и вся школа берет с тебя пример!». Меня отказывались принимать в пионеры, так как я не был «истинным ленинцем».
Однажды я заболел и меня пришли навестить домой одноклассники. Они увидели на стене старый рисованный портрет прадеда, который был белым офицером и воевал против красной армии. Об этом сразу же доложили в пионерский комитет. Но и это еще не все. Когда мы  играли в «войнушки», то  все были красными, а я один - белый, все русскими, а я - немцем. Мне, конечно, было очень обидно и в душе я ненавидел своего прадеда, но потом со временем стал им гордиться.
Димку в пионеры не приняли из-за его неудовлетворительного поведения. Тогда я тайно, никого не спрашивая, сам принял его в пионеры, сказав при этом, что я -настоящий пионер и имею на это полное право. Димка делал вид, что верит мне и гордо носил галстук, нарушая все правила пионерского устава.
Как-то мы с Димкой зашли в актовый зал, там стояли барабаны и горны. Мы взяли горны и начали дудеть что есть мочи. В это время в актовый зал вошла  новая  пионервожатая, звали ее Илона Петровна и, как ни странно, она еще не знала, кто мы такие, поэтому вполне серьезно спросила:
- Ребята, вы горнисты?
Мы от неожиданности опешили.
- Как мне повезло! - продолжала она, - Всех горнистов забрали в область на смотр, а у нас через три дня - Первое мая. Барабанщики есть, а горнистов не хватает. Пожалуйста, поиграйте на празднике.
Я хотел было сказать, что мы не умеем этого делать, но Димка меня опередил:
- Да, мы профессионалы, но играть не будем.
Илона Петровна стала нас упрашивать, обещала выбить перед праздниками два дня отдыха для тренировки. На это мы и купились.
Мы с Димкой жили рядом, одним словом, были соседями. Он с горном влез на крышу своего дом, а я на крышу своего и начали дудеть… Продолжалось это до тех пор, пока соседи не вызвали участкового. Тот отобрал Димкин горн и бросил в колодец. Как только участковый ушел, мы попросили соседа дядю Васю, чтобы он спустился в колодец и достал оттуда горн. Из жалости к юным пионерам он туда залез, а когда пытался вылезти, неоднократно падал обратно в холодную родниковую воду, жутко при этом бранясь. Когда дядя Вася с дрожащими от холода синими губами появился на поверхности колодца, нашему восторгу не было предела. Чтобы как-то отблагодарить дядьку, я выкрал у бабушки бутылку самогона. Для доброго соседа это стало лучшим  вознаграждением.
Наступил долгожданный праздник Первое мая! Я проснулся в праздничном настроении. Мать, увидев меня в пионерском галстуке и с горном, очень удивилась, что я буду защищать честь школы. Услышав пронзительный свист и выглянув в окно, я увидел причесанное существо с торчащими ушами в галстуке.
Мы вышли из дома, но всю дорогу какое-то странное предчувствие не покидало меня. В душе я понимал, что это провал, что играть в такт на горне я не умею. «Да ладно», - успокоил меня ушастый друг, - «Там все равно стоит такой гомон, да еще и барабанщики так стучат, что горны будут еле слышны. Ты главное задирай голову, приставляй горн, и все будет в порядке!»
Когда мы пришли в школу, то она почему-то была пуста. Техничка тетя Маша сказала, что сегодня демонстрация, и все школы собираются на стадионе, где начался уже городской смотр.
- Быстро отправляйтесь туда, вас давно уже ждут! - прогнала она нас.
- Вот это да! - сказал я, - Городской смотр – это серьезно! Может, не пойдем?
- Нет уж, пойдем! - сказал Ушастый, - Неужели я зря два  дня тренировался?
Чем ближе мы подходили к стадиону и слышали шум массы людей, тем страшней мне становилось.
- Ну, и где вы пропали? - закричала на нас пионервожатая, - Мы вас заждались!
Увидев нас издалека, директор школы стала нервно подпрыгивать, скрещивая руки сверху, делая при этом искаженную недовольную  гримасу. По ее губам я понял, что она пытается крикнуть: «Нет, не надо, только не их!» Но уже объявляли соседнюю школу…
«Школа №1», - шипел микрофон. Со стороны объявленной школы послышались четкие удары барабанщиков: «бум-бурум-бум-бум!» Далее горны: «тут-туру-ту-ту!» Все было музыкально и связно.
«Школа №2», - объявили нас в микрофон. Илона  Петровна выставила нас вперед, не беря во внимание тревожные жесты директора. «Начали!» - скомандовала вожатая, барабанщики в такт застучали: «бум-бурум-бум-бум». «А теперь - горны!» - услышал я сзади.
- Ну, давай! - сказал Димка, и мы подняли гордо головы вверх, приставили горны и что есть мочи начали дудеть.
А выглядело это так: «ду-ду-ду-пру-ктпру!» Толпа замерла.
- Ну, вот и все, - сказал я.
Тут же я услышал голос директрисы, которая добралась до пионервожатой и давай ее отчитывать по полной программе. Она говорила ей (приведу в мягкой форме), что надо быть безумным человеком, чтобы доверить такое дело двум этим «товарищам». В свой же адрес я услышал много интересного, когда меня в очередной раз наказывали перед всей школой на линейке.
После всего произошедшего, возвращаясь из школы домой, ушастый друг был на позитивной волне. Поэтому, когда мы увидели в траве маленького ежика, то решили забрать его домой. В эту ночь Димка остался ночевать у меня дома, так как его родителям уже сообщили о сорванной демонстрации, и он решил выждать, пока все успокоятся. Когда я попросил маму, чтобы ежик жил с нами, она категорически оказала в этом. Так как мне жаль было маленького зверька, я тайно поселил его в купленном накануне раскладном диване, а сам пошел спать в свою комнату. Проснулся я из-за страшного переполоха в доме. Мне захотелось посмотреть, что же случилось, и почему так нервничает мать? Когда я вышел в зал, то увидел в диване огромную прогрызенную ежиком дыру. Весь палас был испачкан грязными лапками колючего животного. Помимо этого он ободрал снизу на стенах обои, видимо искал выход, несколько тысяч раз грязными лапками прошелся по всем комнатам. Со стороны казалось, что паласы сплошь в каких-то беленьких цветочках. Эти «цветочки» я отмывал несколько дней. Ежика мне долго не могли простить.
В третьем классе мне хотели привить вкус к искусству, а именно к музыке. В свете этого я должен был учиться играть на скрипке. В то время скрипка стоила десять рублей, это были большие деньги, по крайней мере, для школьника. Со скрипом в сердце я пиликал на этом отвратительном инструменте, с завистью глядя в окно. Я смотрел, как дворовые мальчишки играют в подворотне на гитарах, а толпа зевак с радостью слушает их вокальные произведения, состоящие из трех аккордов. Как бы случайно уронив скрипку из окна под проезжавшую машину, я надеялся положить конец моим мучениям. Но не тут-то было. На следующий же день меня разбудили родители и преподнесли неожиданный сюрприз, загадочно сказав при этом: «Посмотри, что в коробке!» Я представлял все, что угодно, но это оказалась ненавистная мне скрипка. Пиликанье продолжилось.
Как-то к нам заглянула подруга мамы по работе. Мама попросила, чтобы я поиграл ее коллеге на скрипке, пока она не закончит дела на кухне. Я старался, как мог, но почему-то соседка после услышанного больше к нам не заходила. В следующий раз, когда к маме пришла уже другая подруга, она сразу отказалась от такого времяпрепровождения, сказав, что наслышана о моем таланте. И тогда, чтобы чем-то занять женщину, я начал рассказывать ей про спорт. Я принес вырезки футболистов из газет и журналов. Начал задавать ей вопросы: знает ли она Марадонну? Она ответила, что знает.
- И какого вы о нем мнения? - спросил я.
- Плохого, - ответила та.
- Почему? - недоумевал я.
- Да потому, что он ужасно фыркает!
- Это великий футболист фыркает? - закричал я в недоумении.
Мамина подруга посмотрела на меня как-то странно и осторожно спросила:
- А разве коты играют в футбол?
- Какие коты? - не понял я.
Я вообще-то говорю про кота Марадонну из соседнего подъезда. Других Марадонн я не знаю.
Я долго рассказывал ей про футбол и всемирно известных игроков. Подруга матери ушла под впечатлением. Но больше она к нам не заходила…Мама очень разозлилась, так как я должен был играть на скрипке, а не загружать соседок посторонними вещами, не давая матери и слова вставить. В очередной раз она, выпуская меня из чулана, сказала: «Я тоже хочу своим подругам сказать пару слов». Вообще-то очень странные были ее подруги: они могли часами болтать по телефону ни о чем. 
Как-то раз мама оставила телефонную трубку, поспешив на кухню, так как там успело что-то сгореть, а в трубке, не смотря ни на что, продолжался рассказ. Потом слышу вопрос:
- Как у вас погода? – спрашивала подруга, живущая на соседней улице.
Я не выдержал и сказал:
- У нас лето, а у вас, видимо, идет снег?
Обидам подруги снова не было предела.
Как-то раз в субботу утром отец нас предупредил, что на ужин придет со своим начальником и его женой, заранее разрекламировав им, как мама готовит вкусный пудинг. Когда мать перемешивала тесто в большой чашке, то внезапно вспомнила, что у нее нет изюма и, бросив все, как есть, пошла за ним к соседке. Зря она это сделала…Я в это время полез на стул, чтобы достать с полки спички и случайно зацепил рукой баночку, где родители складывали батарейки от наручных часов, они выглядели, как таблетки, их было очень много. С ужасом я наблюдал, как эта баночка вместе с ее содержимым полетела прямо в тесто для пудинга! Я судорожно начал вытаскивать батарейки, но, к своему сожалению, не смог повынимать их все. И вот пришла мама… «Что-то у тебя лицо такое странное?» - спросила она. Я взял  у нее из рук изюм и, быстро высыпав его в тесто, стал тщательно перемешивать, чтобы мать не успела увидеть в нем батарейки. Когда тесто поставили в духовку, я понял, что уже не смогу вытащить все батарейки и решил куда-нибудь улизнуть. На что мать мне сказала: «Сиди дома, начальник прейдет с сыном, который тоже играет на скрипке, поделитесь друг с другом впечатлениями».
Руководитель моего папы вместе с семьей пришли в хорошем настроении. Я в это время молил бога, чтобы они наелись досыта и отказались от десерта. Но тут я услышал роковую фразу: «Ну, где же долгожданный десерт?» У меня задергались глаза.
- Что с тобой? - спросил меня отец, - Не вздумай что-нибудь выкинуть, от этого зависит мое продвижение по службе.
- Поздно, - сказал я. 
- Ай-ай-ай! - закричал директор, -  Это что? - спросил он, вынимая батарейки одну из пудинга, а другую изо рта, - У вас что, пудинг с анекдотами?
- Это изюм, - чуть слышно проговорила мама.
- У меня тоже полный рот такого изюма, - сказала жена директора.
- И у меня! - счастливо воскликнул будущий «Паганини». 
-А что это у нас Олег не ест пудинг, а? - спросил отец.
- Угадай с трех раз, - добавила мать.
Начальник с семьей быстро встали из-за стола и собрались уходить, поблагодарив за «вкусный пудинг».
В угол меня больше не ставили, посчитав уже слишком взрослым. Но без наказания меня тоже не могли оставить. Я должен был искупить свою вину. Меня заставили играть на скрипке. Когда в час ночи соседи начали тарабанить со всех сторон, отец закричал: «Пусть играет, сволочь, он мне за все ответит!» «Ничего», - подумал я, - «Это вы мне за все ответите, а особенно за скрипку».
С утра пораньше, когда отец собирался на работу, я вытащил его документы и спрятал их, а ему подложил старый, просящий «кушать» башмак. За завтраком он сказал, что очень спешит потому, что у него срочные документы и их нужно в определенное время подписать. Зная, что папа будет в ярости, ночевать я остался у Димки. Когда отец немного остыл, то он спросил у меня, зачем я это сделал. Он рассказал мне, как его ждали на комиссии, и как он полез за документами, как вытащил старый башмак. Вскоре и я, и он о своих обидах совсем забыли.   
Вечером после ужина я услышал пронзительный свист, но на улицу выходить не стал. Свист настойчиво продолжался. Выглянув в окно, я увидел ушастого друга, он меня звал прогуляться.
Пройдя по улице, мы свернули в сторону вокзала. Стоял майский теплый вечер, поселок утопал в цвету благоухающего абрикоса, пьянящий аромат разносился по всей округе. Пение соловьев умиротворяло, на душе было радостно и легко.
- Давай прицепимся к «товарняку» и немного прокатимся, - предложил Дима.
- Страшно, - сказал я.
- Давай потом спрыгнем!
Я  согласился. Мы прицепились между вагонами, которые везли уголь, и поезд потихоньку тронулся. Но потом товарный состав начал набирать скорость. Становилось жутковато.
- Прыгаем! - крикнул я Димке.
- Не – а! Сам прыгай! Я лучше на следующей станции сойду, - прокричал я.
Тем временем поезд набрал бешеную скорость, от вагонов поднималась ужасная угольная пыль. Я начал чувствовать, как моя одежда и тело покрывается оболочкой спрессованной угольной пыли. Я закрыл глаза, хотел окликнуть Димку, но из-за стука колес ничего не было слышно. Мы остановились на какой-то станции. Нас уже заметили и спешили на помощь. Когда меня сняли с вагона, то я увидел вокруг себя милиционеров и дворника, который кричал, что состав стоит пять минут, а второго до сих пор не могут оттащить от поезда.
Догадавшись, кто второй, я обернулся и увидел, что мой друг вцепился мертвой хваткой в поручень между вагонами и не отпускает его.
Тогда дворник взял метлу и начал отбивать Димку от сцеплений. Немного придя в себя, я подошел к другу и, посмотрев  на него вблизи, не смог сдержаться от смеха: уши врастопырку, волосы встали дыбом и застыли, как два рога, нос как картошка. А главное, весь черный от угольной пыли, он чем-то был похож на чертенка. Он тоже при этом смотрел на меня и хохотал. 
- Ты что? - спросил я его.
А он мне:
- Ты похож, ха-ха-ха, на летающего ящера!
Уехали мы далеко. Нам как-то нужно было добираться назад домой, но ни на один поезд милиция нас посадить не смогла. Проводники, увидев двух чертят, отказывались брать их в поезд, некоторые даже крестились. Все-таки домой нас отправили, посадив на дрезину. Добрались мы домой поздно. Я постучал в дверь. 
- Кто там? - спросила мама.
- Ты только не пугайся, мам, открывай потихоньку дверь.
Перепугавшись и не поняв в чем дело, мать резко открыла дверь. Выкатив глаза от испуга, она быстро захлопнула дверь и на стадии легкой истерики стала звать отца. Отец дверь открыл аккуратно, но при виде меня все равно вздрогнул. Только когда я с ним заговорил, он понял, что это на самом деле я, а не демон из преисподни. Увидев себя в зеркало, я сам испугался. Мама меня очень долго отмывала, а одежду отстирать так и не смогла. Утром я узнал, что Димкину бабушку с обмороком увезли в больницу, а младший братишка стал немного заикаться.
Весна была на исходе. Лето все больше и больше вступало в свои права. Ощущал это и я, так как был школьником, а любой школьник с нетерпением ждет приближающихся каникул.
Лето – это лучшее, о чем может мечтать ребенок. Проснулся я от щебетания птиц и от того, что луч солнца прокрался ко мне сквозь занавешенное окно и стал слегка меня щекотать. Выйдя на улицу, я услышал пение младшей сестры моего друга Димки, который неподалеку накачивал насосом шину от мопеда. Шина периодически спускала, так как там был испорчен золотник. Димка злился и отгонял подальше Ленку со своими песнями. Она опять подходила к нему, напевая один и тот же куплет детской песенки: «Раз-два-три,  раз-два-три на носочки…» Димка с усердием продолжал накачивать шину, злясь на свою сестру. Куплет повторился вновь, и тут шина от перекачки воздуха взорвалась. На минуту Димка замер от неожиданности так же, как и его сестра.
Куски шины разлетелись в разные стороны, а один кусок повис у Ушастого прямо на голове. «Ведьма!» - заорал он и сломя голову помчался за сестрой. Ленке не составило труда от него убежать, потому что Димка, когда злой, бежит, закрывая глаза, наклоняясь вперед, как будто пытается пролезть сквозь толпу, размахивая при этом кулаками.
Я зашел к Димке во двор и увидел, что его отец купил новый мотоцикл с коляской и хвастается соседу дяде Васе. «Разреши прокатиться», - попросил я дядю Лешу, - «Я чуть-чуть, сделаю всего один круг». На что тот, будучи в подпитом состоянии, согласился. Не имея навыков вождения, я с трудом тронулся с места, но тут ко мне сзади прыгнула Димкина сестра, попросив ее прокатить, точнее, помочь удрать от своего брата, который с опущенной головой и растопыренными руками все еще пытался ее поймать. И мы поехали…
- Куда так далеко уехал? Отец будет ругать! - канючила испуганная Ленка.
- Да не боись, чуть прокатимся и вернемся.
- А поехали к моей бабушке, - предложила она, - Только там нужно проезжать через железнодорожный  переезд. Папа там едет на пониженной передаче, - добавила Ленка.
- Не учи ученого, - сделал я важный вид и смело поехал в сторону железнодорожного переезда на повышенной передаче.
Как и должно было случиться, мотоцикл задним колесом въехал на рельсы и застрял между шпалами. Вдалеке показался поезд…Он все быстрей и быстрей приближался к нам. Я ссадил Ленку и приказал толкать мотоцикл, а сам начал газовать что есть мочи. Но мотоцикл только буксовал между шпал, а выезжать не хотел.
Тогда я бросил его, подбежал к поезду и начал кричать высунувшемуся машинисту:
-Дяденька, тормози, там мотоцикл на рельсах!
На что он громким голосом ответил:
- Это что тебе такси?
Он нажал на экстренное торможение, но было слишком поздно. Ленка отскочила назад, а поезд врезался в мотоцикл и, протянув его по рельсам метров пять, остановился. Из локомотива вылезли два толстых дядьки и вытащили мотоцикл на обочину. Выслушав нецензурную брань от машинистов, угрозы от Ленки, что ее папа нас убьет, я сказал: «Ты, Лена, посторожи мотоцикл, а я поеду на автобусе за твоим отцом». Добравшись до своего дома, я быстро собрал вещи, объяснив матери, что срочно уезжаю к бабушке в деревню. Она сильно противиться не стала, так как устала за зиму от меня. А в это время, не дождавшись нас на мотоцикле, Ленкин отец вместе с соседом дядей Васей сели на «запорожец» и поехали нас искать. Проезжая мимо железной дороги, дядя
Вася показал на странный мотоцикл с каким-то железным блином вместо коляски:
- Это, Алексей, случайно не твой мотоцикл?
- Нет, - ответил Ленкин отец, - У меня новый был.
- А что тогда около него делает твоя дочь? - не унимался внимательный дядя Вася.
К моему счастью, я не увидел искаженного болью лица дяди Леши.
Примерно дней через десять я вернулся, когда Димка позвонил в деревню и сказал, что все спокойно. Вернувшись домой, я увидел Ленкиного отца, он ехал мне на встречу, а вместо коляски у него был прицеплен большой железный короб. «Привет», - крикнул я ему. На что тот молча промчался на большой скорости, даже не взглянув на меня.
Впоследствии, проезжая через железнодорожный переезд, я включал только пониженную передачу. А дядя Леша спустя время был даже рад, что у него вместо люльки на мотоцикле - железный  короб. Как оказалось, так в хозяйстве намного удобнее. Если раньше он в коляску мог посадить двух своих детей, то сейчас в этот ящик помещалось все семейство.
Лето – прекрасная пора продолжалось. Но в те годы летом, прежде чем начать отдыхать, каждый ученик должен был пройти трудовую практику. Занимало это три недели, и разницы никакой не было, где проходить практику: либо в школе на прополке клумб, либо на другом предприятии каким-нибудь подсобным рабочим.
Меня и Димку приняли на городской пищекомбинат, и мы рядом с конфетным цехом должны были сбивать ящики. Конечно же, делать мы этого не хотели и целый день слонялись в лимонадном или конфетном цехах. Один раз мы уснули в ящиках, а когда проснулись, то рабочая смена уже закончилась, а в складах уже никого не осталось.
-Давай наворуем конфет, - предложил мне ушастый друг, - И раздадим пацанам на улице.
- Давай, - согласился я, - Но куда их класть будем, ведь у нас сумок-то нет?
- Что-нибудь придумаем, - ответил Димка неопределенно.
Конфеты находились прямо на контейнере без обверток и были еще теплые. Я завязал рубашку и горстями стал набирать конфеты, запихивая их запазуху. Было очень дискомфортно, я чувствовал, как на моем теле тает шоколад. А Димка, в свою очередь, стал наполнять конфетами карманы штанов, так как рубашки у него не было. Штаны оттопырились и стали похожи на шаровары Тараса Бульбы. Путь к выходу на комбинате мы проделали спокойно, но на проходной нас остановили, спросив, что это такое с нас капает? Тогда я, смутившись, засунул руку под рубашку и вынул горсть взбитых в кучу конфет, сказав при этом: «Забирайте все, я сдаюсь». Над нами долго смеялись, заставив съесть содержимое карманов, потому что конфетами это уже нельзя было назвать. На следующий день нас перевели на склад, где находились пустые бутылки. Нам предстояло их все перемывать и складывать в ящики. Но мы и здесь нашли себе развлечение, начав играть в городки, т.е. строили из пустых бутылок фигурки, а потом такой же бутылкой сбивали их. Мы набили кучу стекла, и нас выгнали и оттуда.
- Поеду в деревню отрабатывать практику, - сказал я Димке, - Может, оттуда не выгонят.
В деревне меня взяли пастухом, так как «рабочего класса» там вечно не хватало. 
- А где лошади? - спросил я у заведующего.
- Ножками побегаешь, молодой еще, - сказал он в ответ.
Целый день я, как угорелый, носился за коровами. Мой напарник, дед Федько, напился и уснул в лесополосе. Набегавшись, запыхавшись, я пошел на ухищрение. Нашел самую резвую корову, надел ей уздечку, седло и начал ее обучать конскому делу. Корова долго упиралась, пыталась меня сбросить, но потом смирилась. «Му-у», - горланила буренка, неся меня на себе и завораживая стадо коров. С недоумением на буренку смотрел колхозный бык, не понимая, что сделали с одной и из его жен. Доярки пожаловались председателю колхоза, что корова перестала давать молоко. Председатель приехал с ветеринаром посмотреть, что с ней. И какого же было их удивление, когда они увидели меня в ковбойской шляпе с кнутом, верхом на корове. «Ты что наделал!» - закричал председатель, - «Что мне теперь с этой полукоровой - полулошадью делать?» В общем, уволили меня и оттуда. Но зато была и хорошая новость: всем пастухам выдали по лошади.
Мое увольнение из колхоза я так не оставил. Ночью я взял белую краску и пошел в бригаду, где стояли трактора и комбайны. Пока сторож спал, я начал выводить краской на тракторах и комбайнах: HONDA, TAYOTA и т.д.  Утром все машины вышли на работу, никто не подозревал о надписях. Приблизительно в обед в поле приехал корреспондент, чтобы для газеты сделать фоторепортаж жатвы. Но когда он увидел на своих фото комбайны «Нива» и «Дон», где ниже красовались импортные названия, остался в недоумении. Газета, соответственно, в тираж не вышла, а ко мне в гости пожаловал сам председатель колхоза…Он начал обзывать меня вредителем, потом выдал мне полведра керосина и щетку и заставил все вытирать.
Позже я себе придумал новое развлечение. В те годы дед мой работал бухгалтером в колхозной конторе и как раз был кризис с сигаретами. Но в контору раз в неделю привозили сигареты «Прима», которые раздавали местным мужикам. В советские годы об импортных сигаретах я знал только понаслышке. Я взял у деда ключ и тайно ночью влез к нему в кабинет, где лежали сигареты, приготовленные для выдачи на следующий день. Я распечатал все пачки и черной пастой на каждой сигарете, начал писать, услышанные заморские названия: Marlboro, Kent, Camel и.т.д. Писал всю ночь, потом аккуратно заклеил каждую пачку и со спокойной душой пошел спать. Позже от деда я узнал, что вся деревня была в шоке от новых сигарет. Среди мужиков только и слышно было:
- Ты что куришь?
- Я- Kent,
- А я - Rotmans. 
Приехал председатель, попросил закурить, ему с усмешкой сказали, что «Прима», мол, у нас необычная. Когда он закурил самую простую сигарету без фильтра, и увидел, что с другой стороны красуется надпись «Marlboro», он крикнул:
- Я знаю, кто это сделал! Где твой внук? - спросил он у деда.
- Да спит, всю ночь где-то гулял.
В этот день я в очередной раз выслушивал от председателя, что я - антисоветский оккупант, враг трудового народа и просто хулиган. Он долго высказывался, нервно куря одну сигарету за другой с импортным названием.
Жизнь без приключений была бы очень скучна, поэтому у меня одно приключение сменяется другим.
Сосед моей бабушки, дед Гришка, пчеловод со стажем, был ужасно жадным. Бывало, подойдем мы к нему, а он с дымарем вокруг улья лазит. Мы ему:
- Дед Григорий, дай медку.
А он нам:
- А ну, вон отсюда, черти полосатые!
- Ничего, сегодня меда поедим! - сказал я пацанам, - Как этот старый хрыч уснет, полезем в улей.
-Ты что! - завопили деревенские мальчишки Андрюха и Колек, ставшие потом  лучшими комбайнерами колхоза, - Нас же пчелы покусают.
- А почему деда не кусают, а? – спросили ребята.
- Да потому, что он на них дымом дует и у него есть маска с защитной сеткой, - сказал я.
- А если на утро нас вычислят? - засомневались ребята.
- Я следов не оставляю, айда! Все будет хорошо! Я профи!
Поздно вечером я у бабушки на кухне срезал куски шторы, взял свой картуз с большим козырьком и пришил к нему кусок тюля. Когда стемнело, мы пошли на дело, взяв с собой пакет с соломой для дыма и перочинный нож. Оказавшись рядом с одним из ульев, я ловко снял крышку, а потом ножом подцепил потолочины улья. Одев вместо маски пчеловода картуз с тюлем, я поджог солому, а когда она начала дымить, стал запихивать в улей с пчелами. Но пчелы попались «неправильные», вопреки нашим ожиданиям, они не стали вылетать, а страшно разозлились и начали меня жалить, куда только могли. То же самое досталось и моим друзьям - будущим колхозникам. Нам пришлось уносить быстрей ноги подобру-поздорову. Когда мы убежали довольно далеко от двора деда Григория, пацаны были не довольны моей затеей, и с распухшими лицами говорили о том, что меда они еще долго не захотят. Утром дед Гришка пришел ко мне вместе с участковым и стал требовать выдачи сообщников.
- Вы что? - еле  ворочая пухлым языком и смотря на них распухшими от укусов  глазами, возмутился я, - Это не мы. А ночью я спал и ничего не знаю! - попробовал законспирироваться я.
- А морда чего пухлая? - проорал дед Григорий.
- Я - лунатик, - ответил я, - Хожу во сне, вот и ударился об стену.
Но когда участковый показал картуз с тюлем  и перочинный нож, где на ручке было выцарапано слово «Яшка», отпираться было бессмысленно. Чуть позже дед Гришка меня и моих сообщников угостил медом и попросил нас больше не разорять его ульи. Мы на это дружелюбно согласились, хотя знали, что и так никогда больше не полезем к кусачим насекомым.
В деревне утро начинается гораздо раньше, чем в городе. Проснувшись, я увидел, как бабушка переливает только что сдоенное парное молоко, а из кухни распространяется аромат свежеиспеченных пирогов. Больше всего я любил бабушкины пироги с картошкой и печенкой. Да и вообще бабушкин стол отличался от моего, городского. Здесь всегда подавалось что-то вкусное, а главное - не было злосчастных учебников. 
- Принимай, Андреевна, - услышал я внезапно раздавшийся крик с улицы.
Это тракторист,  Вовка Охламон привез для газовой плиты баллон с газом.
- Здорово, Охламон, - поприветствовал я Вовку, - Как жизнь? 
- Жизнь – сказка! - ответил Вовка,- Я в колхозе - первый тракторист и все девки мои, понял, морда городская?
- Конечно, понял, - не стал спорить я с Вовкой, - А покатай сегодня вечером нас с друзьями на тракторе.
- А ты мне что? - спросил Вовка, вытирая, грязным рукавом лицо и беря у бабушки трешку за привоз газового баллона.
- А я тебе дам жвачку.
- Что это за хрень? Ты лучше мне самогона принеси.
- Лады, - согласился я.
Вечером, выкрав у деда бутылку самогона, я собрал деревенских парней и девчонок и пообещал им умопомрачительную прогулку на тракторе МТЗ-80, что в простонародье называется «Белорус».
- Ты зачем притащил кучу народа? - завопил Охламон, издали завидя нас.
- Да ладно тебе, Вовчик, мы как-нибудь втиснемся, - успокоил его я.
В трактор мы набились, как селедка в бочку, и Охламон поехал. Заглянув под ноги, я увидел педаль тормоза, а рядом - кучу ног моих товарищей. Вовка рассказывал, что он лучший тракторист, что сможет отремонтировать даже ракету. Вот я и решил его проверить: потихоньку начал нажимать на педаль тормоза, трактор стал захлебываться и, в конце концов, заглох.
- Хм, - произнес Охламон, - Странно, наверно, что-то с двигателем.
Вылез, что-то подергал и трактор завелся.
- Что там было? - спросил я Охламона.
Тот начал хвастливо рассказывать, что отремонтировал серьезную поломку. Я начал опять постепенно нажимать на педаль тормоза, трактор снова заглох.
- Что за фигня? - вспылил Вовка и, засучив рукава, начал разбирать полдвигателя, прикрикнув, - Выпуливайся, малышня!
Идти домой пешком не хотелось.               
Вдалеке, на горке, я увидел асфальтный каток. Рабочие как раз укладывали асфальт, и каток оставили около дороги.
- Давайте угоним каток! - предложил я.
- Ты что, сумасшедший? Как мы его заведем?-  испугались ребята.
- Спокойно, я все устрою.
Я сел за руль, а деревенские ребята толкнули каток с горки, побоявшись влезть ко мне, так как мощные тяжелые колеса просто не давали этого сделать. По инерции каток набирал скорость, а мне при этом становилось все страшнее и страшнее, пока я не выпрыгнул из него. Каток на бешеной скорости понесся сам по себе, ломая заборы, а потом вообще съехал в реку. Сам, правда, этого я не видел, узнал спустя год, когда рыбаки, ставя сети, наткнулись на что-то железное, думая, что это танк со времен войны. Вызвали специалистов из области, привезли большой кран. Когда подняли со дна большой предмет, то оказалось, что это каток. Все люди ахнули. Целый год милиция искала его, с ног сбилась, объектами поиска становились сады, сараи. Никто даже не мог предположить, что тем теплым вечером он просто скатился в реку и утонул.
Утром следующего дня дорожники устроили в колхозе настоящий переполох, мол, каток пропал. Искали везде. Я тоже принимал участие в поисках.
- Может, инопланетяне украли, - выдвинул я свою гипотезу.
Сам не зная, куда он делся, я предполагал, что он застрял где-то между деревьев. Но никак не мог думать о том, что каток, наехав на кочку, изменил траекторию движения и покатился прямиком в реку.
- Что ты мелешь? - сказал председатель. - Чувствую, одно из двух: ты либо тот самый «инопланетянин», либо - соучастник.
- Что вы пристали к парню? - вступилась за меня бабушка, - Неужели вы думаете, что маленький мальчик спрятал куда-то огромный каток, который весит несколько тонн?
- Этот мальчик стоит толпы взрослых мужиков, - прохрипел председатель, но от меня отстал.
- Я знаю, - сказал дед, - Они сами угнали каток, чтобы «отмыть» деньги.
- Совершенно верно, - подтвердил я, но без четкости в голосе.
Через год стало понятно, что никто деньги не «отмывал». И в приключении катка, вытащенного из реки спецотделом, занимающимся военным раритетом, единственно виноватым оказался я.

Глава следующая

Сенокос – самая яркая пора лета. До обильных дождей деревенские жители должны успеть накосить, просушить, а затем заскирдовать массу сена. И все это за короткое время. Из всей этой процедуры мне нравилось только спать ночью под открытым небом в ароматном стоге сена, наслаждаясь звуками сверчков, любуясь нависшей шапкой из звезд. На них можно смотреть, пока не начнет сереть небо приближающегося утра.
Проснувшись, я решил увильнуть от работы по уборке сена. Вместе с еще одним деревенским лентяем мы отправились в поле ловить сусликов. Ловили мы их следующим способом: «выливали» водой зверька из норки, для чего по очереди бегали к реке с ведром за водой. Порой нужно было до пяти ведер, чтобы суслик вылез из норки. И если мы успевали его поймать, то клали в другое специально приготовленное ведро. Целый день мы выливали сусликов, радуясь каждому новому зверьку. С наступлением вечера ведро было совсем полное.
- Давай поделим поровну, - предложил я другу- лентяю.
- Да ну, забирай себе.
Я еле дотянул ведро сусликов домой. Накрыв их полотенцем, чтобы сделать сюрприз, я позвал бабушку и деда. 
- Где ты целый день был? Почему не помогал нам? - спросили они.
- Я трудился не меньше вас! - гордо ответил я и с довольным видом снял полотенце, предоставляя их изумленным взорам содержимое ведра. Куча  маленьких зверьков начали резво подпрыгивать. По виду бабушки я понял, что та не на шутку перепугалась.
- Что это? - закричал опомнившийся дед, - Стоглавый детеныш чудовища? Ты что нашел гнездо динозавра? - с сарказмом добавил он.
- Это суслики, - радостно крикнул я.
- Суслики?! - в один голос воскликнули старики. -  Ты что целый день ловил сусликов?
- Да, - гордо ответил я.
- Ну, и на фига они нужны? - спросил дед.
- Не знаю, - поник я, начиная понимать, что не подумал, для чего, собственно говоря, принес несчастных зверьков домой.
Но несчастными оказались не только зверьки. Я медленно, но верно начал понимать, почему отказался от своей доли мой друг – лентяй. Для него ловля сусликов была всего лишь азартной игрой. С тех пор сусликов я больше никогда не ловил.
Но на этом история про грызунов не заканчивается. Как говорится, с некоторыми друзьями и врагов не нужно. Вот и у меня нашелся такой «друг». Соседский мальчишка как-то предложил купить у него пару морских свинок. «Свинка - это не суслик», - подумал я, - «Свинка - это свинка».
- Денег нет,-  ответил я соседу по прозвищу Егорыч.
- Тогда забирай даром, - сказал Егорыч и притащил пару мешков, в которых что-то шевелилось. Во дворе мы с Егорычем соорудили вольер из досок и выпустили туда морских свинок. Их было настолько много и они так быстро передвигались, что я не мог их сосчитать. А Егорыч тащил мешок за мешком. «Это не суслики», - успокаивал я сам себя, - «Это - морские свинки, и бабушка будет очень рада». Перетаскав всех свинок, Егорыч пожал мне руку и удалился, взяв с меня обещание, что я обратно их не верну.
- Только не забудь их покормить, - перед уходом предупредил он меня.
- А что они едят? - крикнул я ему вдогонку.
- Все, - услышал я в ответ от быстро уходящего соседа.
Я полез в подвал и вытащил пару больших столовых свекл. Кинув еду в вольер, наблюдал, как свинки, подобно рыбам-пираньям, разорвали свеклу за минуту. Не фига у них аппетит! Хоть что-то в них хорошее есть. Потом я лазил в подвал еще и еще, и еще до тех пор, пока за этим занятием меня не застал дед. Со злости он открыл вольер, и все свинки с визгом помчались в наш сад, где на земле под деревьями было много яблок. Животные жили и плодились, пока не съели все яблоки, груши и даже сливы.
- Ну, и зачем ты завел эту напасть? - отчитывал меня дед, - Завтра же поедешь к родителям, а то мы точно останемся без запасов на зиму или нас самих съедят какие-нибудь новые питомцы, которых ты опять разведешь. Будем надеяться, что в следующий раз это будут не крокодилы.
На Егорыча я, конечно, был зол за то, что он мне подсуетил этих «всежрущих» животных. Но спустя какое-то время очень даже был рад вспомнить все эти истории, оставшиеся где-то в моем детстве. Вспоминая все это в нынешнем времени, я засыпаю с улыбкой на лице. Волей судьбы я живу далеко от своих родных мест. Ежедневная работа, семейная суета, позволяют очень редко бывать в тех близких сердцу, родных местах, где со мной происходили самые яркие события моей жизни. Закрывая глаза, я вновь попадаю в то время, от которого до сих пор никак не могу отказаться.
После небольшого лиричного отступления вернемся обратно к моему рассказу.
Итак, наутро я начал собирать вещи, чтобы ехать домой в город. Друг Димка уже давно ждал меня, прожужжав все уши моей матери расспросами о том, когда я приеду. Перед отъездом в город я решил помочь бабушке вывести в сарае мышей. Поймав одну мышку, я посадил ее в железную клетку, где когда-то жил попугай. Потом взял провод, который включил один конец в электророзетку, а второй конец использовал, как электрошокер для мышки, при этом привязав одну жилу к железному пруту клетки, а вторым стал прикасаться к мышке. От небольшого разряда, мышка таращила глаза, а шерсть вставала дыбом.
- Ты зачем мучаешь мышку? - спросила бабушка.
- Я ее не мучаю, я ее сейчас отпущу для того, чтобы она побежала к своим сородичам-мышкам и рассказала, что там ловят и мучают на электростуле. Они должны перепугаться и уйти из сарая.
Бабушка, конечно же, мне не поверила, но все-таки рассказала соседке о новом методе ловли мышей.
Попрощавшись со стариками, я отправился на вокзал. Там ко мне подошел соседский сын, который спросил, не знаю ли я случайно способа выведения крыс. А я в шутку и говорю:
- Ты поймай крысу, прицепи к ее хвосту горящий факел, пропитанный бензином. Посоветовав это, я предполагал, что сделать подобное просто невозможно и сосед Егорыч, с которым у меня были старые счеты, останется с крысами, ведь еще никому не удавалось прицепить к хвосту крысы какой-нибудь инородный предмет.
 Позже в городе я  узнал от отца, что звонила бабушка.
- Как она? - спросил я.
- Да нормально. А вот у соседей сарай сгорел. Говорят, что их сын каким-то странным способом выводил крыс. Кстати, тебе от него большой привет!
Перед отъездом бабушка поймала мне курицу, которую поместила в сетчатую корзину. «Отдашь маме, она сварит вкусный суп», - сказала она. Но при поездке в автобусе курица то и дело кудахтала, а раздраженные люди с нетерпением ждали, когда мы с курицей покинем автобус.
Я приехал домой, и мама встретила меня, радостно сообщив, что отец приготовил мне сюрприз, но велел до вечера не показывать.
- Мам, ну пожалуйста! - захныкал я.
- Ладно. Вот ключ от гаража, иди посмотри, но только до возвращения отца ничего не трогай! Он лично хотел тебе это подарить на День рождения.
Я бежал по ступенькам вниз, сломя голову. Меня сильно интриговало, что же там находится. По дороге в гараж я столкнулся с дворовыми старшими парнями.
Они играли в футбол. С ними играл и Димка, который прокричал:
- Привет, Яшок, сколько лет, сколько зим!
Мы обнялись.
- Куда спешишь, торопыга? - спросили меня старшеклассники.
- Да вот иду в гараж, отец что-то купил на День рождения, но пока не подарил, так как его сейчас нет, но он обещал быть к вечеру.
- Можно посмотреть? - спросили старшие ребята.
- Конечно! - сказал я и открыл гараж.
Передо мной стояло что-то, накрытое покрывалом. Когда я его сдернул, то там оказался новенький мопед «Карпаты-2».
- Да! - сказал Димка, - Тема!
- А ты, знаешь, что сейчас модно переделывать мопед под спортивный? - произнес один из старших пацанов.
- Как это? – поинтересовался я.
- Это значит, что нужно обрезать крыло и задрать трубу. А давай прямо сейчас мы тебе его «заделаем», чтобы ты выехал уже на спортяге?
Я охотно согласился на их, как тогда мне казалось, дружескую помощь. В гараже нашлись ножницы по металлу. Один из мальчишек довольно-таки быстро срезал полкрыла со стороны сиденья. И выглядело это так, будто бы мопед оказался без попы. Потом второй друг мастера - ломастера вставил лом в трубу мопеда и начал ее выгибать. Труба выгнулась, а лом вытащить не получалось. Как мы не пытались его оттуда достать, выбить, он  нам не поддавался.
День стремительно клонился к вечеру.
- Ладно, мы пошли,- сказали уставшие старшеклассники, - Если что, обращайся.
- Что делать? - спросил я у Димки, - Отец меня убьет.
- А ты накрой мопед покрывалом, как было. Может, не догадается?
Вечером пришел отец с друзьями. Они стали праздновать мой День рождения. «Хоть бы он напился», - думал я.
- А теперь сыну - подарок! Пойдемте во двор.
- Пап, давай завтра, - начал я его упрашивать, - Да я уже и спать хочу.
- Когда ты увидишь, что я тебе подарю, у тебя сон мигом пройдет, - сказал в ответ отец.
Он открыл гараж, сдернул покрывало и увидел… торчащий лом из выхлопной трубы мопеда плюс отрезанное заднее крыло. У него сразу весь хмель, как рукой сняло.
- Что это? - спросил он мать, - Ты кому давала ключ от гаража?
- Олегу, - честно призналась она.
Я молчал. Сказать было нечего.
- Знаешь что? – произнес, наконец, отец, - Ездить тебе всю жизнь на велосипеде, с одной педалью.
Лом вытащить так и не смогли. Купили и поставили новую выхлопную трубу.
Я обиделся на взрослых мальчишек за такую серьезную подставу и в душе уже обдумывал, как безнаказанно не оставить этих мальчишей - плохишей.
На следующий день мама оставила нас с отцом одних, а сама куда-то уехала на целую неделю.
- Не забудьте приготовить курицу, которую бабушка передала нам из деревни. А то она так кудахчет на балконе, что все соседи жалуются,- сказала она напоследок.
- Слушай, я вообще-то не знаток приготовления курицы, - сказал мне отец, - Не знаешь, как с нее перья содрать?
Мы начали дергать из бедной птицы по перышку, та стала безжалостно нас клевать, махая крыльями.
- Придумал! - воскликнул отец, - Ее надо усыпить.
Чем мы только ее не усыпляли: подливали в зерно снотворное, налили полную миску водки. Как не странно, но маленькими глотками курица стала пить водку. К вечеру того же дня она свалилась.
- Давай щипать перья, я уже есть хочу, - сказал я. Несколько часов мы дергали перья из пьяной курицы, но с пушком так и не справились.
- Пойдем лучше в кафе, - предложил мне отец.
Мы взяли пьяную курицу, занесли ее соседке бабе Нюре, сказав что ничего с ней сделать не смогли, поэтому пусть она сама решает, как быть с птицей. Баба Нюра, оставив курицу на столе, ушла смотреть свой любимый сериал. Вернувшись на кухню, она обнаружила, что птицы на столе не оказалось.
Старушка растерялась от такого поворота событий и принялась искать курицу (ведь не могла же она бесследно исчезнуть?), но негде найти ее не смогла. Тем временем пьяная курица более – менее протрезвела и в голом виде пошла по улице. Все соседи удивлялись такому зрелищу. О голой курице мы услышали на следующий день все от тех же соседей. Отец долго смеялся над этой новостью, а потом с серьезным лицом, сказал соседям: «Что ж за гад это сделал?» 
Мать только уехала, а мы уже без нее не могли справиться, туго нам пришлось в ее отсутствие, так как ни я, ни отец готовить не умели. Нам пришлось снова обратиться к бабе Нюре. Она, правда, была глуховатая, но готовила хорошо.
- Как тебя зовут? - однажды спросила она.
- Олег, - ответил я.
- Орех? - переспросила бабка.
- Орех, - с сарказмом  добавил я.
Так я у нее Орехом и остался.
- Орех, ты помнишь, как в детстве до ста считал? - стала вспоминать однажды баба Нюра, - Твоя бабушка научила тебя, когда тебе было четыре года, она тобой очень гордилась.
Я вспомнил, как я всем нашим гостям, которые часто собирались, становился на стул и  в тысячный раз считал до ста. В один прекрасный вечер к нам в гости приехал мой дядя со своей женой тетей Ирой. Бабушка, естественно, поставив меня на стул, решила показать мои «вундеркиндские» способности. Я, как полагается, сделав свое дело, раскланялся под аплодисменты гостей.
- А сколько ног у коровы? - спросила вдруг тетя Ира, тем самым поставив меня в тупик.
Я задумался, а потом сказал:
- А давайте я вам еще раз до ста посчитаю.
Для бабушки это был полный провал. После этого она невзлюбила тетю Иру и сама задавала ей всякие каверзные вопросы.
«Дзинь, дзинь», - услышал я звуки звонка. На пороге стоял Димка. 
- Айда во двор, сказал он, - к Андрюхе Зилу! (Так кликали нашего друга из-за фамилии Зинченко). Отец из Москвы привез необычный спортивный велосипед с переключающимися скоростями.
- Врешь! - сказал я, - таких не бывает.
- Бывает, - поправил меня стоящий рядом отец, - У велогонщиков бывает.
Мы пулей выскочили во двор, прихватив у бабы Нюры горячие дымящиеся пирожки. Это сейчас в наше время есть все, что пожелаешь, а раньше богатого выбора не было. Увидеть велосипед с горбатым рулем и поднятыми крыльями для нас было все равно, что увидеть марсианина. Андрюха задрал нос, звеня блестящим звонком. Толпа собравшихся мальчишек с открытыми от удивления ртами осматривали велик.
- Дай, прокатиться, - попросил я Андрея.
- А ты мне что? – поинтересовался Андрюха.
В руке у меня был пирожок с картошкой.
- А ты пирожок с бананом пробовал, Зил?
- Это что такое? - спросил он.
- Ну вот, у тебя есть возможность попробовать: он у меня в руке, - соврал я.
Наивный Андрюха Зил согласился на честный бартер. Я сел на велосипед и начал разгоняться. Улица у нас шла под горку, поэтому развить скорость мне не составило труда.
- Там тормоза на руле, - вдогонку крикнул мне Зил.
Но из-за шума ветра я его уже не слышал. Набрав приличную скорость, я увидел, что передо мной метрах в двадцати на дороге ремонтирует свой «запорожец» Щукин дядь Валера. Я начал крутить педали назад, чтобы затормозить, не зная о том, что у спортивных велосипедов тормоз находится на руле.
- А-А-А-А!!! - начал орать я, приближаясь к «запорожцу».
Дядя Валера отпрыгнул в сторону, а мы с велосипедом влетели в открытые двери машины. Я вылетел из «седла», перелетел через автомобиль и приземлился на мягкий песок, который был насыпан вдоль дороги. Не поняв, что случилось, дядь Валера начал меня осматривать.
К всеобщему удивлению, я отделался лишь несколькими царапинами. Сзади подбежала толпа ребят во главе с Зилом.
- Возьми, свой пирожок с картофаном, - протягивая мне надъеденный пирожок, сказал Андрей. - Ты что не тормозил, я же тебе сзади кричал?
- Тормоз не сработал, я пробовал.
- Это ты тормоз, - сказал мне распсиховавшийся Зил. - Где, блин, мой велик? Куда дел его?
Велосипеда на дороге не было.
- Здесь он, - закричал дядь Валера Щукин.
- Где здесь? - спросил я.
- В машине, - ответил Щукин.
Как уже было сказано, я ехал на немалой скорости и не успел затормозить, поэтому велосипед с силой влетел в салон машины, а я оказался на песке. Пришел мой отец, чтобы вытащить велосипед из «запорожца», но как они с дядь Валерой не старались, велик сильно застрял и его даже не могли ни сдвинуть с места, ни повернуть в какую-либо сторону.
- Мне завтра на работу ехать, - стал говорить Щукин.
- А мне домой, - сквозь слезы промямлил Зил.
Пришлось велосипед резать пилкой по металлу.
- Режьте «запорожец», - начал возмущаться Зил.
- Его мы будем резать месяц, а велик раз и готово, - добавил Щукин.
Когда велик распилили и наконец-то вытащили, Андрей этому сильно не обрадовался.
Я стоял и чувствовал, что опять что-то натворил, но в тоже время понимал, что я упал с велосипеда и меня надо лечить. Отец усиленно лечил меня дома…ремнем, а утром отдал мой мопед отцу Андрея Зинченко.
- Прикольный мопед, - выпалил Зил, подъезжая к нашей лавочке на моем бывшем мопеде.
- Знаешь, Яша, я даже рад, что дал тебе велик покататься.
- Пошли отсюда, - сказал я другу Димке, видя, что ребята начали надо мной смеяться.
Дело было после дождя и, поскользнувшись, Димка упал в грязь. С недовольным лицом он начал мне выговаривать:
- Ты потянул меня за город, теперь я весь грязный. 
Потом спросил:
- Ты мне друг?
- Ну, друг, - ответил я.
- Упади тоже в грязь, а потом мы зайдем ты к себе домой, а я к себе, переоденемся в чистое и выйдем опять гулять. Я согласился поддержать друга и сел попой в грязь. Когда я пришел домой, то попросил мать, чтобы она дала мне чистые штаны. Она меня спросила:
- Ты что упал?
- Не-а, - честно ответил я, - просто из солидарности к Димке сел попой в грязь.
- Вот из солидарности ко мне, так и ходи, - ответила мама и выставила меня за дверь.
Я вышел, аккуратно прижимаясь к стене, чтобы никто меня не увидел. Димка уже меня ждал, переодевшись в чистые шорты и майку.
- Сволочь, - сказал я Димке, - я тебе это припомню.
Димка так решил исправить положение: взяв из дома пачку жвачек, мы отправились к соседке бабе Нюре, чтобы она постирала штаны.
- А, это ты, Орех! А Чебурашку зачем привел? – обрадовалась она.
- Баб Нюр, постирай брюки, а мы тебя жвачкой угостим.
- Квачкой? - не расслышав, переспросила старуха.
- Да, квачкой, квачкой, - в два голоса сказали мы.
Пока брюки стирались, мы из жевательной резинки надували пузыри и хлопали их.
- А-а, я теперь поняла, почему «квачка», - сказала баба Нюра. - Потому что, когда вы их надуваете, они квакают.
Таким образом мы «подсадили» старушку на жвачку, и та стала ходить в магазин и продавцам задавать один и тот же вопрос, не продается ли у них квачка и когда ее подвезут. Продавщицы с недоумением пожимали плечами, не понимая, что бабуле от них надо.
Одевшись в постиранные и высушенные брюки, я дал бабе Нюре очередную жвачку. Через пять минут смотрю, а она ее не жует.
- Ты почему не жуешь, баба Нюра?
- Спасибо, очень вкусная была конфета, - сказала глухая бабулька.
- Да ты что их глотаешь?
- Ну, да, - простодушно ответила старушка.
Я поспешно удалился, чтобы она не успела пожаловаться моей матери на разболевшийся  живот.
Так как наступил вечер, то мы с Димкой слонялись по пустынным улицам, не зная, чем себя занять. И тут мы увидели, как по дороге идет знакомый силуэт. Мы подошли ближе и узнали парня из нашей школы  Юру Дрезина. Он тащил на себе стационарный магнитофон с двумя колонками.
- Привет, Дрезин!
- Привет, пацаны!
- Слушай, Юрок, откуда тащишь магнитофон? – спросил я.
- Да, вот у моего приятеля Рыжего День рождения.
Рыжего я знал, он меня тоже, поэтому недолюбливал. Однажды на речке я стащил с него трусы при девчонках, у него оказалась попа конопатая.
- Давай, навяжемся на «днюху», - шепнул мне Димка.
- Да, Рыжий, меня не любит, - ответил ему я, - да ладно, проблему решим на месте. Слушай, Дрезин, а давай мы тебе поможем нести колонки.
Мы начали снимать одну за другой колонки с рук Дрезина. 
- Да, пацаны, хорош, я сам донесу.
Но мы уже тащили колонки. Одной из них я прикрывал лицо, чтобы  Рыжик - пыжик, меня не узнал. Когда мы вошли в дом, то там уже собралась целая компания.
- О, наконец-то, музыка! - Услышал я голос из толпы.
- А это что за два типа? - Спросил Рыжий у Дрезина.
- Да это, вот, пацаны помогли мне.
- Присаживайтесь, - предложила нам мама Рыжего. 
- Да нет, - стал отказываться Димка.
- Выпейте по стакану лимонада, - предложил отец Рыжего.
- Вы знаете, мы просто помогли, - скромно добавил я.
Тут меня узнал Рыжий.
- Ну, тогда мы вас не задержим, - сказал он.
- Ну, ладно, уговорили, - сказал Димка, усаживаясь за стол и набирая себе салаты.
Я последовал его примеру.  Мы начали есть, как будто не ели с утра.
- Что, наедаетесь на весь год? - съязвил Рыжий.
- Когда говорят взрослые двенадцатилетние парни, то маленькие одиннадцатилетние Рыжики молчат, - попытался пошутить Димка.
На такую дерзость Рыжик разъярился и начал посылать нас вон. После этого я не выдержал и сказал:
- Да иди ты сам в конопатую попу!
Услышав подобное, слегка конопатый папа тотчас выставил нас за дверь.
- Зато поели «от пуза», - усмехнулся Димка.
Вечер подходил к концу. В августе вечера уже были прохладные и легкая грусть одолевала нас, потому что заканчивалось лето и каникулы подходили к концу.
Радовало только одно: я снова увижу своих одноклассников и любимого учителя географии, по прозвищу Глобус.  Кличку ему дали за то, что у него была лысая голова, как  глобус, а синие вены, оплетавшие череп,  напоминали материки. Глобус не очень любил меня, так как я искал у него ответы на интересующие меня вопросы: об Атлантиде, Бермудском треугольнике, Юрском периоде, почему в телескопе планета Марс похожа на апельсин и.т.д., на эти вопросы он и сам толком не знал ответов.
Подошло время ко сну, я был погружен в свои мысли и не заметил, как подошла мама пожелать спокойной ночи. Перед сном она, погладив меня по голове, спросила:
- А кто тебе постирал штаны, неужели сам?
- Да грязь сама отвалилась, - соврал я матери, не став упоминать бабу Нюру.
Когда мама ушла в свою комнату, я подошел к открытому окну.
Луна озаряла всю улицу, чуть пожелтевшие листья блестели от отражения ее света. Дул прохладный ветерок, напоминая о том, что осень не за горами.
Я закрыл окно и лег спать. «Так хорошо уснуть в своей теплой постели», - подумал я и погрузился в глубокий спокойный сон.

 Глава следующая

Пришла нежданная осень. Желтые листья хлопьями сыпались на землю. Багряные деревья красовались в лучах наступающего «бабьего» лета.
В школу я ходить особо не любил и в любой удобный момент старался прогулять пару уроков. После очередной неприятной записи в дневнике родители меня сильно отругали. Но после нашего разговора пообещали купить мне новый мопед, если я буду учиться. «Сначала мопед», - поставил ультиматум я.
Мопед мне купили, и я после уроков приезжал в школу покататься по аллеям. Однажды во время очередного такого катания подъехали ребята, потом подкатил Зил на моем уже бывшем мопеде.
- У меня, мопед лучше тянет, - сказал мне с усмешкой Зил.
- Нет, у меня! - огрызнулся я.
Мы поехали наперегонки, и он меня обогнал. В школе мы опять заспорили, у кого мопед лучше тянет и на перемене из-за этого вышли на футбольное поле драться. Дрались мы всю перемену. Собралась вся школа, чтобы поглазеть.
На следующий день на линейке, после гимна «Эту песню напевает молодежжжь…», прослушав шипение всех классов, меня выставили из шеренги, как зачинщика драки.
- Из-за чего дрались? – спросила меня директор школы.
Я что-то промямлил в ответ.
- Не слышу, Яшкин! - закричала она.
- Спорили у кого мопед, лучше тянет, - отрапортовал я.
Все начали громко смеяться, а после линейки старшеклассники вытащили меня за школу. Там находилась свалка школьного металлолома. Они нашли от сельскохозяйственного комбайна старую большую шестеренку.
- Забирай, Яшка, пока она никому не досталась. Поставишь ее на мопед и будешь всех обгонять. И докажи Зилу, что ты - лучший.
- А книги куда девать? - спросил я.
- Спрячь пока под дерево, а потом заберешь.
Они еле втиснули шестеренку мне в ранец. Та оказалась такая тяжелая, что когда я шел, у меня спина перегибалась в обратную сторону. Когда я зашел в класс, то урок уже начался. Учительница ботаники сразу же заподозрила неладное, потому что в класс вошла сначала одна часть моего тела, а потом показался и весь я с отвисающим ранцем.
- Ты почему опоздал? - спросила учительница.
- Да у меня дела кое-какие были, - ответил двусмысленно я.
- А вы не поможете мне ранец снять? - запрокидываясь назад, попросил я.
- Что, двойки перевешивают? – съязвила она и начала снимать портфель.
Тот сорвался и с грохотом упал на пол, чуть не прибив ее ногу.
- У тебя что там бомба? – с ужасом спросила учительница, увидев кусок железяки, торчащий из ранца.
Она быстро побежала к директору, чтобы та вызывала саперов. На зов учительницы прибежали учитель физкультуры и учитель труда.
- Что там, Яшкин, признавайся быстро? Бомба?
- Да нет, там шестеренка для мопеда, - честно ответил я.
Когда железяку извлекли из портфеля и успокоили весь класс, физрук спросил:
- Ну и зачем тебе эта штука?
- Я ее на мопед поставлю и буду самый быстрый.
- Хорошо, что ты не весь комбайн в класс притащил, - усмехнулся физрук, которого за глаза называли папа Карло.
Урок был сорван.
- Да, - сказал отец, читая, новое сообщение в дневнике, написанное красной пастой. - Все-таки уже становится забавно, даже интересно, что завтра ты вновь выкинешь? Мы уже с матерью пари «забили». Я вот говорю, что ты класс подпалишь, а мать, что школу взорвешь. Ладно, посмотрим, кто из нас выиграет? - проговорил как бы в шутку отец.
Но улыбка его была далеко не веселой.
На следующий день я решил вести себя спокойно, узнав, что у директора школы День рождения. Я даже хотел сделать для нее что-то приятное, чтобы она не думала, будто я совсем неисправимый хулиган.
Вечером мы залезли с Димкой на голубятню и наловили полный мешок голубей. Потом поздним вечером со двора школы влезли через окно в кабинет директора. Я подписал открытку, в которой поздравил директора с Днем рождения, потом прицепил на лапку одному голубю и пустил в открытое окно. После этого стал выпускать одного голубя за другим, пока мешок не стал пустым, при этом приговаривая, что голубь - птица мира!
Когда утром я пришел в школу, то меня уже встречали…
Проходя мимо уборщицы тети Маши, я заметил, что та закрыла лицо руками и сказала:
- Ой, Олег, ой!
- Чего вы все такие не радостные? - спросил я у остальных?
Я поднялся на второй этаж, где находился кабинет директора и увидел, что сама она с учителями стояла около кабинета и сильно размахивала руками что-то выкрикивая. Увидев меня, она крикнула:
- А-ну, иди сюда, посмотри на свое самовольство, – сказала она мне и открыла дверь.
Мне на мгновение показалось, что я попал в какой-то сарай: повсюду валялись цветы, разбитые люстры, разбросанные по полу бумаги устилали весь пол, а главное, что все было в голубиных перьях и фекалиях. Было такое чувство, что у всех голубей одновременно прихватил живот и началась диарея. Пока я стоял на входе с открытой дверью и не знал, что сказать, голуби начали вылетать из кабинета, гадя прямо на головы учителям и толпе зевак. Целый день голубей по школе ловили сетями. Меня, естественно, к урокам не допустили, отправив за родителями.
- Ты что так рано? - спросила меня мать с порога.
Немного подумав, я ответил:
- Да у нас в школе одна неприятность случилась.
- Какая неприятность?
- Да учитель погиб, и всех отпустили домой.
- Кто?! Как?! – с  ужасом спросила мать.
- Глобус, - ответил я и для правдивости пустил слезу. - Ему баргет на голову упал с третьего этажа.
- Баргет - что это? - спросила мама.
Если честно, я сам не знал, что такое баргет. Я же не мог сказать, что я это слово придумал только что. И поэтому честно продолжал врать.
- Ну, это такое большое, массивное, - жестами описывал я. - Его катили по третьему этажу. Пол не выдержал, провалился, сначала один этаж, потом второй и, как назло, на голову Глобусу.
-  И что дальше? – вновь спросила мать.
- Что, что – лепешка! - ответил я.
Мама заплакала и ушла в другую комнату, оставив меня в покое.
Наутро она пошла к директору, чтобы пособолезновать школе о потере учителя географии.
Директор приняла мать в другом кабинете.
- Я вам очень сочувствую, - осторожно произнесла мама. - Как же это произошло?
- А вам разве сын не рассказывал? – поинтересовалась директриса.
- Да, рассказывал, - ответила мать. - Может, всем родителям скинуться?
- А, может, вы сами скинетесь? – сказала директор и строго посмотрела на мать.
Тут в кабинет входит живой и невредимый Глобус.
- О, мама Олега! – почти радостно воскликнул он, - Мне вам нужно пару слов сказать.
- Так вы живой? - удивленно спросила мать. - А как же баргет, который слетел вам на голову с третьего этажа? 
Глобус немного замешкался, не поняв в чем дело. Директор странно низким голосом тут же предложила матери стакан воды.
- Может, вызвать скорую помощь? - предложил один из учителей.
- Совсем без надобности, - ответила мама.
Но когда ей показали кабинет директора и сказали, чьих рук это дело, она, не выдержав, сказала: «Вы, кажется, хотели вызвать скорую? Кажется, я готова».
С тех самых пор мама, как только начинает чувствовать вранье в моих словах, то сразу говорит: «А это не баргет, случайно?» Или же сразу «отсекает» меня и громко кричит: «Баргет! Баргет!» и я перестаю с ней общаться.  Я очень пожалел, что придумал этот самый баргет. На протяжении многих лет мне его вспоминали и в школе, и дома. Но больше всего его не мог забыть учитель географии Глобус. Когда он вызывал меня к доске, то говорил: «Не забудь баргет прихватить».
Отцу пришлось ремонтировать кабинет директора. После этого за ужином он сказал:
- С нетерпением жду осенних каникул. Дедушка с бабушкой тебя заждались.
Мне было очень приятно попасть на осенние каникулы в родную деревню. При встрече особой радости в глазах деда я не увидел, а вот бабушка очень обрадовалась.
- Надеюсь, каникулы пройдут без происшествий? – сказал дед.
Естественно, его надежды не оправдались.
Вечером я заглянул в сарай погладить лошадь. Она стояла в стойле и мотала хвостом. Мне очень захотелось сделать из хвоста огромную косу, и я начал осуществлять очередную шалость. Целый вечер я ее плел, пока не доплел до конца.
Наутро дед запряг лошадь в телегу, взял с собой бабушку и поехал продавать на базар молоко. Конечно же, когда лошадь стала поднимать свой хвост, следуя своим естественным потребностям, все увидели большую косу.
- Да, - сказал дед, - Это только начало. Ты зачем заплел косу лошади?
- Ну, это же красиво! - ответил я.
- У лошади должен быть хвост вместо косы, а коса - у красных девиц. Надеюсь, это последняя шутка?
Когда дед прилег отдохнуть, я на столе увидел колокольчик, который бабушка купила на рынке.
- Это зачем? - спросил я.
- Да это коровам цепляют, чтобы они не потерялись, - ответила она. – Вот и мы своей тоже купили. Дедушка проснется и прицепит.
Я тайком вытащил колокольчик, решив помочь деду. Я пошел на поляну, где обычно пасутся коровы. Поляна находилась недалеко от дома. Там я увидел нашу корову.  Подойдя к ней, я прикинул, куда бы прицепить колокольчик.  Может, на рог навроде сережек? Да, нет, прицеплю-ка я его лучше на хвост. Прицепив колокольчик, я направился было домой, но, обернувшись, увидел, что корову будто подменили. Задрав хвост вверх и пугаясь звона колокольчика, корова металась как угорелая. После каждого взмаха хвостом корова с ревом неслась, сбивая на своем пути заборы. Прямо как на корриде! Дед проснулся от шума и подумал, что корова, наевшись какой-то гадости, сдурела. Съездили за ветеринаром, а когда рассмотрели на кончике хвоста колокольчик, поняли, в чем тут дело. Корову ловили с арканами два всадника. Со стороны это напоминало ковбоев, усмиряющих разъяренного быка. К ночи корову удалось загнать в сарай. Сняли с нее колокольчик и она успокоилась.
- Кровосос! - заорал на меня дед.
- Не трогай, его, ведь он хотел как лучше! - попросила бабушка. - Ведь правда, Олег?
Я кивнул в знак согласия. Дед плюнул и пошел спать, приговаривая: «В кого он такой, ну, в кого?»
Чтобы как можно меньше «доставать» стариков, я решил познакомиться с одной девочкой Катей, которая жила через дорогу. Девчонка была прикольная. Мама ее работала на ферме, так что от Кати всегда пахло парным молоком.
- Поехали в райцентр, в кафе? – предложил как-то я Кате.
Райцентр назывался Чертаково. Она с удовольствием согласилась. Я выклянчил у бабушки немного денег, и мы с Катей сели на последний рейсовый автобус, который  шел до районного центра. Ехать нужно было километров десять, и  я попытался как-то разговорить Катю.
- А я  умею играть на скрипке, - сказал я, пытаясь произвести впечатление.
- Не знаю, как на скрипке, а на нервах у бабушки с дедушкой ты точно играть мастак! – услышал я в ответ. - Я вчера видела, как на рынке лошадка подымала косичку вместо хвоста. Ха - Ха - смеялась Катя, пахнущая парным молоком. - А корове на хвост колокольчик зачем прицепил? - не унималась она.
Люди стали оборачиваться и как-то странно смотреть на меня. Я отвернулся от Кати и до конечной остановки мы ехали молча. Только по всему автобусу слышны были пересуды пассажиров, вспоминающих про мои хулиганства. Они то и дело поворачивали головы в мою сторону.
Кафе в районе напоминало железнодорожный вагон. В последствие оказалось, что это он и был. Зато красивая была надпись с названием «Эль-Гора». Денег у меня хватало на две чашки кофе с молоком и шоколадку. Когда принесли горячий кофе, я стал ломать шоколад, предполагая, что мы медленно будем смаковать и то, и другое, растягивая удовольствие. Но тут  Катя схватила чашку кофе и залпом ее осушила.
- Ты что наделала? - спросил я, - А как же романтический вечер? Что делать дальше?
- А мы так всегда кофе с утра с мамкой пьем, когда на утреннюю дойку на ферму спешим.
- Но у тебя же нет сейчас утренней дойки? - начал злиться я.
Катя не могла понять, почему я злюсь.
- Ладно, допивай быстрей свой кофе, и пошли  обратно в деревню, - разочарованно сказал я, засунув в карман поломанную шоколадку.
На улице начинало темнеть. Когда мы вышли на окраину поселка, то поняли, что  добираться до деревни реально далеко. Тут Катя увидела на лугу привязанную белую лошадь и предложила ее угнать, мол, верхом быстрее доедем до деревни.
- Как ты  это сделаешь, ведь у нас нет ни седла, ни уздечки? - спросил я.
- Да это просто!
Она нашла кусок какой-то проволоки, засунула лошадке в рот, потом, запрыгнув как мастерский наездник, скомандовала: «Залезай!»
Я начал подходить и сбоку, и сзади, чтобы залезть на лошадь, но у меня все никак не получалось. Лошадь была ужасно откормлена и походила на большую бочку.
- Залазь на дерево, - снова скомандовала Катя, - А я подъеду очень близко, чтобы ты мог запрыгнуть.
С первой попытки не получилось. Как только я собирался прыгать, лошадь, как по команде, делала шаг вперед, и я пролетал мимо. Потом пытался вновь и вновь, пока не запрыгнул, наконец, на злосчастную лошадь. Но удовлетворения от содеянного я не испытал. Ноги у меня расширились до невозможности, было такое чувство, как будто я сел на шпагат. Лошадь поскакала рысью. Ехали без седла, я держался за Катьку, а она, в свою очередь, держалась за гриву животного. Мы то и дело подлетали от хребта лошади на полметра. 
- Ай-ай! Ой-ей-ей! - трясся я все сильнее и сильнее, наклоняясь на бок.
- Брось меня, а то упадем вместе! - кричала Катька.
- Тормози! - крикнул я Катьке.
- Не могу, уздечка отлетела. Лошадь неуправляемая.
Так мы дружно свалились в лужу.
- Хорошее романтическое свидание не правда, Катя? – сумел проговорить я.
Катя начала смеяться, вытирая лицо от грязи.
- Ха-ха-ха! У тебя белые брюки и рубашка стали черными!
- А что тут смешного? - зло спросил я. – Это все твоя дурацкая затея с лошадью…
Весь грязный, я пошел вдоль дороги в деревню. Сзади плелась Катька, закатываясь от смеха.
- Ты что такой грязный? - спросила меня бабушка. - Ты же на свидании был.
- А они в «грязнушки» играли, - съязвил дед.
- Я осваивал навыки вождения лошади без седла и уздечки, - ответил я деду.
- Это то же самое, что ездить на машине без руля и сидений, - сказал мне он.
Больше на лошадях я не ездил.
На следующий день в гости ко мне пожаловал Охламон на тракторе.
- Наши девки не ахти, - сказал он мне Охламон, - Надо ехать в соседнее село.
Я пообещал Вовке Охламону пару бутылок самогона, а вечером мы поехали в соседнее село.
- У меня новый трахтор! - хвастался Вовка.
Почему-то все слова у Вовки были какими-то странными: вместо трактор - трахтор, вместо комбайн – ковбайн, а также колидор, влатарь, сресарь и.т.д.  Я Охламона не поправлял, чтобы не гневить, к тому же это казалось забавным, такое произношение.
Трактор действительно был другим, в простонародье его называли «петушок».
Это был экскаватор на  колесах, у которого ковш был расположен выше самой кабины.
- Можно, я сяду за руль? - попросил я Охламона.
Он согласился и показал мне, как управлять машиной, переключать скорости и.т.д. Подъезжая к соседнему селу, Вовка быстро пересадил меня на соседнее сиденье, увидев издалека два силуэта девушек. Лихо подкатив, как на Мерседесе, Охламон круто завернул трактор, остановив его перед девушками. Перед нами стояли две особы с большими попами, в «подстреленных» спортивных штанах с тремя полосками.
- Вам чего? - игриво спросили они.
- Мы со знакомством, - ответил Охламон.
- Нет, нет! Мы сегодня не можем, мы забитые.
- Забитые, в смысле дурные? - влез я в разговор.
- Не выступай! - затолкнул меня в кабину трактора Охламон, - Забитые – значит занятые. Правильно, девчата?
Особы кивнули головой.
- Федя с Колей нас с утра забили, так что сегодня заняты мы. Забивайте нас на завтра, завтра мы свободны.
Раскланявшись, они поспешили в колхозный клуб, где уже играл знаменитый хит той эпохи: «Есаул, есаул, что ж ты, бросил коня…»
- Айда, на дискокеку! - предложил мне Охламон.
- «Дискотеку», - поправил я.
- А я  говорю дискокеку!
- Ладно, пускай будет дискокека, - не стал злить я  деревенского «лингвиста» Охламона.
Подкатив к колхозному клубу, местные девчонки, щелкающие семечки, конечно же обратили внимание на водителя.
- Что поделаешь! Престиж! - задрав  нос, хвастался мне Вовка.
Я вынул из кармана кассету с популярными записями, которые звучат на городской дискотеке, подошел к ди-джею, по совместительству завклубом, уборщице и худруку, Надежде Семеновне, попросил поставить новые, зажигательные композиции. От них, якобы, городские дискотеки имели большой фурор.
Когда заиграла новая музыка, толпа начала редеть, пока полностью не растворилась.
- Что за гадость играет? - кричали из оставшейся толпы.
-  Фу! Фу! Ди-джея на мыло!
К клубу подкатил еще один трактор с большими вилами. Трактор предназначался для уборки сена и соломы. Девчонки с визгом побежали на улицу, а из трактора вывалились два пьяных тела. Один был в тельняшке с оторванным рукавом и в промасленных штанах, его, я так понял из шепота девчат, которые стояли сзади, звали Федор. Это - местный авторитет села с зычным названием Жеботуховка. Второй был поменьше и  поскромней, одет был в трико с оттянутыми коленями  и  рубаху с рисунком из больших пунцовых роз. «Забитые» девчата прыгали на Федю и визжали от удовольствия. Почесав засаленную голову, Федя спросил:
- Что за хрень играет на дискотеке? Микола,  а-ну вытащи с матафона кассету.
- Здоров, Семеновна, - отхлебнув  из бутылки самогона, поприветствовал ди-джея Федя. – А-ну, поставь нашу любимую.
Улыбнувшись почти беззубым ртом, Семеновна сию же минуту исполнила просьбу первого парня передового села Жеботуховка. « Тополя-тополя-тополя-я-я!» – грянуло в рычащих колонках колхозной аппаратуры. 
Толпа, как заведенная, кинулась в пляс. Народ стал выползать из разных «щелей». Федор снял с себя тельняшку и, махая ею, начал орать: «А-а-а! Тополя-я-я! Трактор мне в ухо!»
Мне стало там не интересно и я вышел и стал искать Охламона. Оказалось, что наугощавшись самогоном, тот уже спал за клубом с мокрой штаниной.
Я сел в его трактор, завел его и начал потихоньку трогаться с места.
- Ты - тракторист? - спросили меня местные девчата, сидевшие неподалеку на лавочке. 
- Да! - с гордостью ответил я.
- Может, прокатишь?
- Легко! - ответил я.
Желающих покататься  оказалось слишком много. Поэтому одних я посадил рядом с собой, а остальным велел, чтобы те лезли в железный ковш.
Полупьяная деревенская молодежь так и сделала. В ковше трактора «Петушок», они  кричали, визжали, прыгая на кочках.
Проезжая мимо столбов, я не заметил, как стрелой зацепился за низко натянутую линию электропередач. Посыпались искры. Я почувствовал, что трактор слегка качнуло, но так как обшивка и полики были прорезинены, компания в кабине ничего не почувствовала, зато те, кто сидел в ковше, ощутили 220 Вольт на себе. Но они так и не поняли, что с ними произошло.
Когда же я опустил ковш на землю, то увидел протрезвевших со вздыбленными волосами и круглыми глазами своих пассажиров. Они задавали один и тот же вопрос: « Нас что молнией шандарахнуло?»
Обратно к клубу ехать со мной никто не рискнул. Я отогнал трактор, пока Охламон не проснулся и не обнаружил пропажу.
Жутко хотелось спать. Да и бабушка, наверное, уже беспокоилась. Охламон благополучно отвез меня домой, в очередной раз доказывая, что даже в пьяном виде он хорошо водит трактор, заслуживая этим симпатии местных дам.

Глава следующая

С самого детства я и мой брат Андрей подразделяли людей на три категории:
1я – категория – морские пехотинцы; 2-я – опаленные Кандагаром, а 3-я -  в душе хантымансийцы
Первая категория появилась раньше всех: кроме известной личности, Вовки Охламона, в деревне еще жил отъявленный хулиган с подходящей ему кличкой Дурдом. Дурдома все очень боялись, потому что он бил всех подряд. Было такое чувство, что когда он родился, то сразу затеял драку с акушерами. Еще одну выдающуюся личность в деревне звали просто Боря, а фамилия у него была чисто русская Пышка, но о нем мы вспомним  чуть позже.
Когда Дурдома забирали в армию, вся деревня вздохнула спокойно, радуясь, что хоть на  какое-то время они избавятся от местного «тирана». Люди провожали его со слезами на глазах.
- Не плачьте, люди, - говорил Дурдом, - Я через два года вернусь.
Тут набралась смелости одна бабушка и сказала:
- Да мы плачем потому, что радость у нас: целых два года тебя видеть не будем!
Дурдом ушел в армию немного обиженный на односельчан.
Плакала и провожающая бойца девушка. Но вскоре, когда Дурдом в армейском автобусе скрылся за поворотом, к ней в военной форме морского пехотинца подошел какой-то тип.
- Я – Сеня - Морпех, - произнес возвращавшийся в родные края солдат и протянул руку заплаканной Надюхе (так звали девушку Дурдома). - Я, вот, на вашем вокзале от поезда отстал. - Слушай, а давай дружить? - предложил Морпех.
Проводы – это такой праздник, когда новобранцы и провожающие на призывной пункт добираются на своем транспорте. А обратно, почему-то, возвращаются на одном автобусе. То ли для того, чтобы друг друга утешать, то ли продолжать пить в автобусе. Но, самое главное - песни, русские песни, которые горланили всей толпой.
Так вот, Сеня - Морпех ехал с нами в автобусе. Там он подсел к Надюхе и начал рассказывать, как  бился с врагом, горел в танке, что его награждал сам маршал.
Когда он рассказывал, то так входил в роль, что пена летела у него изо рта.
- Я! Я! -  кричал Сеня, - Да я! – орал он, вскочив с сиденья и разрывая на груди тельняшку.
- Да-а! - говорили все, прислушиваясь к рассказам новоявленного «героя».
Надюха сразу полюбила Сеню, и когда автобус стал подъезжать к деревне, она предложила ему зайти к ней на стаканчик молока.
- Мы, Морпехи, не пьем телячье пойло. Морская пехота – это серьезно! И подход должен быть серьезным.
Тут он выхватил у деревенского глазеющего и в душе завидующего Надюхе парня, надпитую бутылку с самогоном и залпом опустошил ее.
- Подумаешь! Я, когда вернулся с армейки, мог трехлитровый баллон зараз выкушать, - сказал Охламон, наблюдая такую картину.
- Да я! Да я! - начал кричать уже излишне пьяный Морпех, снова  разрывая на себе тельняшку.
Автобус остановился около дома Надюхи. Она, взяв Сеню за шиворот, потянула его на выход, потом вернулась забрать армейский чемодан. «Да!» - говорили все, - «Настоящий герой».
Мы с деревенским другом Колькой переглянулись.
- Что там в чемодане, как ты думаешь? - спросил я, - Может, автомат или гранатомет? От такого молодца все, что угодно можно ожидать.
Ночью мы с Колькой решили проверить, что в чемодане у Морпеха.
- Привет, Надюха! - постучавшись, вошли мы к ней в дом.
Морской пехотинец спал, уткнувшись мордой в салат.
- Чё надо? - с гонором спросила Надюха, - Чё так гремите? Не видите, какой человек спит?
- Да у тебя там во дворе корова отвязалась, - сказал я.
Для правдоподобности мы заранее отвязали корову и треснули ее хворостиной, чтобы она убежала подальше.
- Ой-ой-ой, ребята! Побежали ловить, - испугалась она и пулей выскочила со двора, а мы как бы побежали за ней, но в дороге стали отставать и потихонечку вернулись обратно к лежащему Сене.
Мы вернулись, чтобы проверить, что в чемодане. Когда мы его открыли, то автомата там не обнаружили, зато на внутренней крышке красивыми буквами было написано: «Другу каптеру Сене от каптера Матюка!
- Как ты думаешь, кто такой каптер Матюк? - спросил я у Кольки.
- Что ты у меня спрашиваешь? Ты же городской, ты лучше должен знать.
- Каптер – это, видимо, что-то вроде капитана, - предположил я.
- Точно, капитан! Он же морской пехотинец, - сказал Колек.
В чемодане, кроме электробритвы и кучи новых тельняшек, ничего не обнаружили. 
Позже, призвавшись в армию, я узнал, что каптер – это самая позорная должность. Эти люди всю службу сидят в складе, подкармливаясь на пищеблоке, выдавая военную форму и всякое снаряжение. В то время как остальные несут службу, защищая наше Отечество. Но без каптеров тоже никак не обойтись.
Но вернемся к нашему морскому пехотинцу.
Все последующие дни Сеня безбожно пил, собирая вокруг толпы колхозных парней и совсем еще мальчишек, рассказывал, пуская пену изо рта, как он защищал Отечество.
- Смотрите, - сказал он, взяв пустую бутылку из под самогона и скелет селедки,- Как нас учили в Афгане выживать.
- Ты же говорил, что в Мордовии служил? - сказал один из колхозных мужиков, пришедший поглазеть на «героя нашего времени».
- Кто там тявкает? - крикнул Сеня, - Я – Морпех! - сказал Сеня и в очередной раз начал рвать свою новую тельняшку, недавно взятую из чемодана, - И не надо меня здесь поправлять! Или сейчас этот скелет селедки  станет оружием! Нас так в Анголе учили. 
- Ты что и в Анголе был? - спросил опять кто-то из мужиков.
- Да, я же Морпех! Я там заостренной бутылкой кончал ненавистных врагов, - сказал  он и с силой ударил себя бутылкой.
Бутылка не разбилась. Сеня, слегка опешив, стоял, держа в одной руке пустую бутылку, в другой – скелет селедки. Потом рухнул на землю.
- Может, он брешет? – произнес один из колхозников.
- А-ну, пошли вон! - начал кричать, опомнившийся от шока Сеня, размахивая скелетом рыбы, - А то я вас всех порешу!
Все мигом  разбежались.
Попав в армию, Дурдом показал себя и там. Никакая дедовщина не смогла усмирить деревенского парня, «с пулей в голове». Зато «деды», так называют в армии старослужащих солдат, вновь себя почувствовали «салагами», только что призвавшимися в ряды вооруженных сил. Войска Дурдому достались не элитные, т.е. стройбат. Вместо автомата ему выдали лопату и сказали: «Служи, боец!»  Лопата для Дурдома оказалась ближе, так как он в деревне работал скотником. В последствие она ему пригодилась: частенько он этой лопатой вел оборону против ненавистных «дедов».
«Рота, подъем!» Прозвучал строгий приказ дневального. Солдаты начали поспешно одеваться, заворачивая ноги в портянки и прыгая в сапоги. Один из солдат продолжал мирно спать.
- тТоварищ Дурдом, - отрапортовал дневальный, - Разрешите обратиться!
Дурдом резко проснулся и начал тянуть что-то из-под одеяла. Дневальный сообразил, что это, возможно, лопата, которой он может сейчас получить и поэтому, опережая события, солдат закричал:
- Вам телеграмма! Вам телеграмма!
- Какая телеграмма, ты что ненормальный? Давай сюда и – свободен, боец.
Поставив лопату в угол, Дурдом принялся читать: «Твоя Надюха шлюха точека. Загуляла с морпехом точека. Твой друг – Утюг.
В деревне Утюг был правой рукой хулигана Дурдома. И кличка была у него такая не потому, что его физиономия напоминала утюг, а по фамилии Утюгов. Имени его никто не знал, похоже, даже он сам…
- Да, засада! - прохрипел Дурдом, - Пока я тут воюю, мою девку кто-то оприходывает. Да еще какой-то иногородний.
Дурдом быстро оделся и пошел в штаб. Что он рассказывал командирам, остается загадкой. Но отпуск на неделю ему дали. Правда потом солдаты заметили у одного из офицеров, который выдает увольнительные, нехватку переднего зуба, к тому же ухо того же офицера было странно оттопыренным и синеватым. Возможно, что это всего лишь была ссора с женой, но для всех это так и осталось тайной.
Поезд на станцию Жеботуховка пришел вовремя. Толпа хулиганов во главе с Утюгом уже ожидала своего друга.  Когда Дурдом вышел на перрон, вместо «обнимашек» дал хорошего тумака Утюгу, мол, за то, что не уследил за его суженой.
Бравой походкой, стуча кирзовыми сапогами по гравию, силуэт Дурдома, стремительно направлялся к дому Надюхи. В это время Морпех гудел с местными колхозными пацанами, рассказывая о своих новых подвигах. Дверь отворилась…Увидев фигуру Дурдома, колхозные пацаны замерли, в душе надеясь, что Морпех их защитит.
- Дурдомчик! - кинулась на шею Надюха и попыталась как-то немного потушить накал страстей.
- Брысь! - откинул девчонку в сторону Дурдом.
- Эй ты, морда напыженная, ты кто? – неосторожно спросил Сеня-Морпех.
- Я? – возмутился
- Да нет, я! - начал  с усмешкой наезжать на Дурдома, Сеня. Я – Морпех!
И он, разорвав на груди очередную тельняшку, вплотную подошел к Дурдому.
- А я – Стройбат! - прокричал Дурдом и с силой ударил кулаком Сеню.
Тот залетел под стол, потом начал метаться с перепуганными глазами, как будто его ведут на расстрел. Дурдом, подхватив его, ногами покатил как мячик к выходу. Сзади несли чемодан героя - Сени. Дурдом выкатил Морпеха на улицу, приказав Утюгу и компании катить его дальше, до автобусной остановки. К счастью, остановка находилась недалеко, и автобус стоял с открытой дверью, как будто ждал этого момента. Морпеха закатили в открытые двери, кинули чемодан, сказав удивленному водителю автобуса, что пассажир едет до железнодорожного вокзала.
С тех пор всех по поведению людей, похожих на Сеню, я называю – морпех. Это первая категория.
Вторая категория – опаленные  Кандагаром - была также присвоена в результате одного случая. Люди, причисленные к этой категории, отличаются от категории Морпех тем, чтоте рассказывают много, а правды из всего чуть, а Кандагарцы наоборот: если они горели в танке под Кандагаром, то, значит, это так и было.
Вот один из случаев, повлекший за собой название этой категории.
В городе, где я жил среди взрослых мальчишек, был такой парень Вова Болос. Он всегда отличался тем, что если задумал что-то сделать, он делал, постоянно провоцируя таким образом драки с местными пацанами.  Но если те оставались хладнокровны к его поддевкам, сам драку не затевал.  Вот такой был его нрав.
Как-то стоим мы втроем на мосту и наблюдаем за течением реки Дон, что простиралась вдоль нашего города. У Болоса за городом находилась родительская дача, где он разводил бычков, зарабатывая таким образом себе на проводы в армию. Бычки паслись на берегу вдоль реки, и Болос постоянно ходил их поить. Там же на берегу мирно расположились рыбаки, закидывая одну за другой удочки. Из-за постоянной скуки Вовка нашел себе занятие. Сначала он начинал «докапываться» к рыбакам, и если они реагировали на его провокации, то разделывался с ними быстро, закидывая их в реку. Потом начинал приставать к парам, которые на берегу Дона искали уединения.
В этот раз объектом его внимания стали мы. Проходя мимо нас, детина Болос остановился, поставил ведра с водой, предназначающиеся для утоления жажды бычков, и стал пристально на нас смотреть.  Мы замерли…
- Никаких лишних движений, - сказал я своим друзьям Димке и Вовчику Ляху.
Болос смотрел на нас минут пять, потом надул щеки и сморкнул из одной ноздри, не отрывая взгляда. Видя, что мы не реагируем, опять надулся и сморкнул из другой ноздри. Вовка Лях не выдержал и начал смеяться. В ту же минуту Болос приблизился к нему и одел ему на голову ведро с водой. После увиденного нам было не до смеха, да и у Ляха настроение понизилось. Взяв в руки ведра, Болос в хорошем настроении поспешил к бычкам.
- Вот козел! Вырасту, отомщу! - сказал Вовка.
- Многие так говорили, да что-то никак ни у кого так и не получилось, - сказал Димка.
Когда Болоса призвали в армию, ему показалось там тоже скучновато и он попросил, чтобы его отправили в Афганистан. В те годы в Афганистане шла война, и многие наши солдаты исполняли свой интернациональный долг.
Благополучно отслужив, Болос частенько рассказывал про свои подвиги на чужой земле. Как ни странно, все это потом подтверждалось. Он  постоянно показывал ожоги, которые получил, загоревшись в танке.
Болос действительно был настоящим героем, опаленным Кандагаром.
Из Афгана Вовка привез хорошие европейские записи на аудиокассетах. В России это было время дефицита на все товары. Все знали, что у Вовки Болоса есть такие записи, но никто не мог отважиться попросить переписать мировые хиты. В один день, набравшись смелости, я подошел к Болосу и попросил переписать кассету.
- Ты что, самый борзый? – начал на меня наезжать Болос, - Жить надоело?
Я замотал головой.
- Ладно, приходи сегодня в пять.
Ровно в пять вечера я подошел к дому Болоса и пару раз свистнул. С улицы мне было видно, что окна в доме открыты и, значит, мой свист обязательно услышат. На свист никто не отзывался. Я повторил. Все безуспешно.
Вот такой он непробиваемый, Вовка Болос, опалённый Кандагаром.
Когда Болос женился, то его немножко попустило. А с рождением сына совсем изменился. Вот один из случаев его перемен.
Когда его сыну исполнилось пять лет, Болос подарил ему собаку таксу. Это был кобель чёрного цвета, которого звали просто и по-русски Хмель. Название по родословной было Хамигуэль, то есть по документам мама была Хамия, а отец Гуэль. Но Болос не признавал иностранных названий и называл всё так, как он видел и хотел. Переводя всё на русский язык. Трактовал он не русские названия так: Кока-кола – Соса-сола, Pepsi – Рерги, Ypi (растворимый напиток) – Урий и т. д.
Маленький Болосёнок полюбил друга - таксу Хмеля, который то и дело метил везде территорию, поднимая по-собачьи лапу вверх. Как-то Хмель перебегал через асфальтированную дорогу, которая проходила неподалёку от дома Болоса. На эту беду на мопеде ехал один из моих друзей  Толян по прозвищу Бобёр. Эту кличку ему дали за небольшой рост, круглую голову с отвисающими щеками и торчащими передними зубами. Так вот, когда Толян проезжал мимо Болосовского дома, Хмель выскочил из двора и с лаем бросился ему под колёса.
Никто не знал, зачем он это сделал. Может, в его голове гнездилась мысль суицида, а, может, вообще ничего не было, кроме желания облаять и понестись вслед за мопедом. Закончилось это тем, что, попав под колёса Бобру, Хмель скоропостижно покинул наш мир. Болос в это время был во дворе, увидев такую картину, он поспешил к точке аварии. Бобёр не знал, что ему делать и как объяснить разгневанному Болосу, что вины его здесь нет, и что такса сама прыгнула под колёса. Непонятно почему, но Болос сильно не разозлился, а просто взял за шиворот Толика, приподнял и в висячем положении, держа его одной рукой, начал задавать вопросы, которые Толика совсем завели в тупик.
-Ты что сделал с Хмелем, Бобр? Или как там тебя? Короче, это друг моего сына. Как хочешь, так его и оживляй! Можешь обратиться в программу «В гостях у сказки», может, они по почте вышлют тебе живую воду. Даю тебе сутки, завтра с утра сын приезжает от бабушки. Если Хмеля не реанимируешь, будешь сам вместо него.
Болос свирепо раздул ноздри и, положив бездыханное тело Хмеля Толику на бак мопеда, отпустил до утра. С несчастным лицом Бобрик приехал ко мне. Я с Димкой Ушастым в  это время играл на щелканы в карты.
- Помоги, Яха! - простонал Бобрик, - Каюк мне!
И он рассказал нам историю про самоубийцу - Хмеля и про свирепого Болоса, который поставил ультиматум.
- Как помочь этому гопнику? - спросил я у Димки.
Тот, почесав растопыренное ухо, ответил:
- Реанимировать мы его не сможем. Это только Болос в эти сказки верит, его там в Афгане, видимо, контузило, вот он и верит в чудеса.
- Да ничего он не верит, - промямлил Толик, просто вид делает, зная, что я не смогу это сделать и впоследствии до конца моей жизни будет меня прессовать.
- Не дрейфь, что-нибудь придумаем, - сказал  я.
- Если нельзя оживить, значит можно подменить, - нашёл выход из положения Димка, - Я знаю единственное место в городе, где в частном секторе видел таксу. Мы её ради твоего спасения, Толик, выкрадем.
Ночью мы втроём пошли на «дело», прихватив с собой мешок. Димка взял с собой три пары женских колготок, которые он тайно позаимствовал у сестры Ленки. Об этом,  правда, я изначально не знал. На улице стояли сумерки и луна светила очень ярко, так что было очень светло. Как только мы подошли ко двору хозяина таксы, Димка тронул меня за плечо и сказал:
-  Одень это для маскировки.
Когда я обернулся, то невольно вскрикнул. Димка одел на голову Ленкины колготки и стал похож на киноперсонажа Фантомаса. Испугался и Толик. Нехотя мы тоже натянули на себя колготки и полезли через забор. Увидев непонятных существ, такса стала истошно лаять, бегая по всему двору и прячась от нас. Мы мотались за ней, пока не поймали и не посадили в мешок. Перемахнув через забор обратно, мы оказались на улице. Успокаивали себя мы мыслями, что сделали доброе дело, и что друг Толик избежит участи вечного пленника Болоса. Не снимая колготок, мы помчались по улице, так как, уходя со двора, заметили, как в доме хозяев таксы зажёгся свет.
Сзади нас ослепили фары машины. К нашему сожалению, это оказался милицейский патруль.
- Стоять! - прогремел грозный голос дяденьки в погонах, - Кто такие и что у вас на головах? - стал задавать нам вопросы милиционер.
Подойдя ближе, он стянул с нас маски-колготки. Увидев под масками детские лица, уже помягче спросил:
- Ну, и что это за цирк?
- Понимаете, дяденька милиционер, я задавил собаку! - торопливо и заикаясь начал тараторить Толик, - А мне к утру нужно достать другую, а то я сам буду собакой, а не человеком.
- А я специально снял с Ленки колготки, что бы помочь другу, - сказал Димка.
Мент вылупил глаза.
- Что?! Что вы несёте? А Ленка, стало быть, потерпевшая? - начал придираться блюститель закона.
- Да  нет, это моя сестра, - сказал Димка и растянул улыбку, -Вы дяденька, когда нас в тюрьму посадите, за колготки ей не говорите, - взмолился Димка, - А то она в них в школу ходит и будет очень не довольна.
- Ты меня совсем запутал, чебурашкоподобный! - не сдержался милиционер, - Ну а ты, что скажешь? - спросил он у меня, - Ты, кажется самый старший. Признавайся, что в мешке и что натворили?
Я потупил взгляд. Да это игра такая, а в мешке…в мешке золото – бриллианты,  - хотел пошутить я.
Мент открыл мешок и засунул в него руку. «Тяф-тяф», послышалось из мешка.
- А-а-а! Зараза! Меня твой бриллиант за руку укусил! – закричал мент.
Из мешка показалась продолговатая мордашка таксы.
- Хм! - сказал мент, - Морочите вы мне тут голову. А ну, быстро по домам!
И мент прыгнул в уазик, дуя на укушенный палец, и поехал в своём направлении. Наверняка он пожалел, что остановился и потратил на нас уйму времени.
-  Ты что, Толик, совсем тормоз? Ты нас чуть под монастырь не подвёл! - начал «наезжать» на Бобрика Димка.
- Ладно, - сказал я, - Берите мешок и пойдёмте, граждане хулиганы и забери ты, наконец,  свои колготки, а то точно подумают, что мы гангстеры, ограбившие банк, - Надо на свету посмотреть на таксу, вдруг она не похожа на собаку Болоса.
- Да они все одинаковые, - сказал Димка.
- Всё-таки нужно проверить, - возразил я.
Мы зашли к Толику домой. Во дворе у него была летняя кухня, где нам никто не мог помешать. Мы открыли мешок и вывалили из него таксу.
- Всё пропало! - заорал Бобёр.
- Что такое? -спросил я.
- Цвет! Цвет коричневый, а Хмель был чёрный, - не унимался Бобрик.
- Может, Болос не заметит, - попытался его успокоить Димка.
- Заметит, сто пудов.
- Ничего страшного, Толян, мы его перекрасим, - сказал я.
- Да ты меня когда то уже перекрашивал, чудо – парикмахер, - съязвил Димка.
Тут он стал вспоминать историю, которую вспоминать ему было не очень приятно но, тем не менее, он её Толику рассказал. А происходило всё так.
В один из выходных дней Димка припёрся ко мне в гости. От скуки мы не знали, чем занять себя.
- Слушай, Димон, ведь ты блондин, а давай перекрасим тебя на время, - подал я идею.
- Как это? - поинтересовался Димка.
- Да у моей матери есть специальный шампунь, намазываешь один раз - и становишься каштанового цвета, потом смываешь и всё, обратно такой же, - поведал я.
- Точно? - заволновался  Димка, - А то меня мамка убьёт, если увидит коричневым.
- Всё будет в порядке, - поспешил успокоить я друга, - Мы только немножко посмотрим, как ты изменишься, и сразу всё исправим.
- Раз так, тогда крась, - решился Димка.
Я усадил своего друга перед зеркалом и нанёс слой шампуня на его голову.
- Закрой глаза, - посоветовал я, - А то может щипать.
Почему-то одного слоя мне показалось маловато. Я залез в мамин отдел и достал оттуда, все краски. Потом отправился в ванную и добыл там синьку и зелёнку для придания цвета при стирке цветным вещам. Вернувшись, я стал распечатывать каждый тюбик и слой за слоем наносить его на волосы Димки, пока на его голове не образовалась желеобразная разноцветная кеся-меся. В проходе показалась мать. Увидев происходящее, она нас выгнала на улицу, при этом сильно выругавшись. Димка стоял на улице с разноцветной кесе-месей на голове.
- Ну, и где мыть голову? - уже расстроенный спросил он, предчувствуя, что эта покраска кончится чем-то не хорошим.
Мы направились к колонке, где я, засунув его голову под струю холодной воды, принялся её мыть. После того как краска была смыта, голова Димки стала похожа на пёстрого, разноцветного попугая. Я принёс из дома стиральный порошок и принялся мыть голову другу. Но все мои старания были тщетны. После мытья головы, не имея возможности посмотреть на себя в зеркало, Димка спросил у меня:
- Ну как, краска отмылась?
- Да, - соврал я, видя перед собой переливающуюся на солнце разноцветную, в ярких тонах голову.
- А какой цвет хоть был, до помывки? - поинтересовался Димка.
- Да чуть-чуть коричневатый, - продолжал врать я.
- Ладно, пойду домой, а то завтра в школу, - сказал Димка.
И разноцветный парень побрёл по улице к себе домой, не понимая почему на него так пристально с улыбкой смотрят люди, а из всех дворов лают собаки, как будто увидели лесного зверя. Через час к нам пожаловала Димкина мать, чтобы меня побить.  Я закрылся у себя в комнате и слушал, как она жаловалась моей матери, что я превратил её сына в посмешище. И как теперь ему ходить в школу.
Утром Димка за мной не зашёл, как всегда. Увиделись мы только в школе. На голове у него была кепка.
- Ты почему в кепке? - спросил я.
- По качану, - ответил Димка и приподнял кепку.
Под ней красовалась лысая голова вся в сине-зелёно-красных пятнах оставшихся после вчерашней покраски.
- Да ладно, не обижайся, - сказал я, - Ну, переборщили с краской немного, в следующий раз получится.
- Ну, уж нет! - воспротивился Димка, - Следующего раза не будет!
Тогда Димка меня, конечно, простил, но когда дело было связанное с какой-нибудь покраской, всех отговаривал. Но вернёмся к нашему случаю с Толиком Бобром.
- Всё равно лучше попробовать покрасить, - согласился Бобрик.
- Это лучше, чем ничего.
- Ну, как знаешь, я тебя предупредил, - сказал Димка.
Толик принёс чёрную краску для покраски шерсти на дублёнках. Этим промыслом когда-то занимался его дед. Мы надели рукавицы, чтобы нас не покусала такса и начали её красить. Сначала покрасили мордочку, хвост и спину, потом принялись за живот. И тут я с ужасом понял, что есть ещё одна отличительная вещь, по которой можно заподозрить Бобрика в подлоге.
- У неё нет пиписки на животе. План провалился, это сука! - с досадой сообщил я друзьям.
Пригорюнившись, мы сели на стулья, не зная как быть дальше.
- А всё ты, - начал бранить Димку я.
- А я откуда знал, что это сука? - возмутился ушастый.
Мы начали спорить, и тут на нас стала лаять такса, чёрная как уголёк.
- Неси клей! - приказным тоном скомандовал я Толику.
- Какой, ПВА? - недоумевая, спросил Толик.
- Супермомент, дурила! - ответил я.
- И что мы будем клеить? - поинтересовался Димка.
- Пиписку! - с гордостью сообщил я друзьям, удивляясь своей находчивости.
Димка поперхнулся. 
- Да ты что! А где же мы запасную возьмём? И как это приклеить? - засомневался Димка.
Но Толику было всё равно.
- Делай, Яшка, что хочешь, только спасай меня.
Я вышел на улицу, попросил Толика подержать своего лохматого пса, к счастью, он был уже чёрным, и красить орган не пришлось. Органом стал отрезанный мной клок шерсти, который я скатал в продолговатый бубончик и приклеил к пузику собачки.
- Ну, всё! - торжествующе сказал я, - Теперь всё в полном порядке.
- Да, голова! - восхитился мной ушастый друг.
У Толика загорелись от радости глаза. Перед нами ходил настоящий чёрный кабель Хмель с пипиской.
Утром Толик отвёз собаку Болосу.
- Ну вот! - сказал Болос, - Молодец! Ведь можешь, когда захочешь. Секрет оживления можешь не говорить, я в Кандагаре и не такое ещё видел. Мне рассказывали один случай, начал свой рассказ Болос, - Что в Афгане одному парню глаза выбило, так ему ихние враги фанерные сделали, и зрение не сто, а тысячу процентов стало, брызжа слюной, рассказывал Толику историю Болос, - Но сам я не видел, - закончил свой рассказ Болос.
-  А у нас одного мужика, - начал Толик, - поездом переехало. Тело - в одну сторону, а голова - в другую отлетели. Наши врачи собрали. Теперь голова крутится, как у филина. - Это ты видел, Бобр? - спросил Болос.
- Да нет, Вовчик, говорят, какой-то парень видел с «фанерными» глазами», - попытался пошутить Толик, не понимая, что только разгневал Болоса.
Но тут ко двору подъехала машина. Толик с ужасом понял, что из машины выходит хозяин таксы.
- Доброе утро, - сказал человек.
- Доброе, - ответили мы.
- Да вот, ищу свою собаку таксу. Зараза вчера смылась ночью, видимо побежала к какому-то кобельку. А я слышал, у вас тоже такса, - сказал нам человек.
- Да, у меня кабель Хмель. Вашу девчонку мы здесь не видели! - резко ответил Болос. Человек посмотрел на бегающую по двору таксу, и сказал:
- Да, это кабель, даже отсюда пиписку видно. Добротная, видимо чистой породы, да и цвет жгучий чёрный, прямо редкий. Человек сел в машину и уехал.
- Да, после выздоровления Хмель ещё красивей стал, - заметил Болос и пошёл в дом.
- Пронесло, блин, - подумал Бобрик и потихоньку поехал домой, осматриваясь по сторонам, чтобы больше никакая собака не кинулась под колёса.
Впоследствии Болос с сыном заметили, что такса стала светлеть, и углы перестала метить, поднимая ногу.
- Чего это он, пап, так поменялся, - спросил у отца будущий Кандагарец.
- Ну, взрослеет, набрался ума, понимает, что углы гадить нельзя и ногу задирать не прилично. А светлеет потому, что возраст. Мы седеем, а собаки светлеют, - сделал для себя и сына умный, как ему показалось тогда, вывод  Болос.
И вот, осталась последняя категория подразделения. Это – в душе хантымансийцы.  Эта категория подходит людям очень спокойным, уравновешенным, которым на всё «плевать». И, если рядом взорвётся бомба, реакция будет спокойной. Про эту категорию долго писать не стану, дабы вернутся изначально в детство.
Одного из Хантымансийцев звали Арсений. Он был очень простой парень. Один раз он познакомился с девушкой, которая работала официанткой в кафе, и напросился прийти к ней на работу попить кофе. Пришёл сам и привёл с собой друга. Покушали, конечно, бесплатно. Потом он стал приводить новых друзей, всё больше, и больше. Девушка стала с хозяином кафе намекать что, мол, не фиг тут сидеть на халяву. Стыдно было всем друзьям Арсения, но только не ему. «Да, тут ничего такого зазорного нет», - говорил он своим друзьям, - «Любит, вот и кормит. А вы мои друзья. Завтра опять прейдём». Придя в кафе, Арсений подолгу сидел за пустым столом, гипнотизируя девушку-официантку, которая уже не рада была, что завела с ним роман. Посидев с часик за столом, Арсений подозвал свою девушку и спокойно сказал: «А нету ли у тебя соуса из-под шашлыка, люблю макать в соус лавашиком». Пришлось опять нести соус с лавашом и шашлык. Прогнать Арсения было невозможно, таким он был человеком. Тогда хозяин кафе по имени Кеворик решил скомпрометировать Арсения, чтобы тот затеял драку, и на этой почве выгнать халявщика раз и навсегда. Подговорив верзилу, Кеворик выждал, когда придёт Арсений. На этот раз он пришёл один и, усевшись за столик, начал копаться в карманной игре «тамагочи». «Тамагочи» - это такая нудная игра, суть которой состоит в том, чтобы постоянно следить и участвовать в жизни виртуального существа, она может длиться месяц и дольше. Нервы практически ни у кого не выдерживали, но только не у Арсения. Тот мог часами сидеть, уткнувшись в экран приставки. По команде верзила, нанятый Кевориком, зашёл в кафе. Немного постояв у барной стойки, подошёл к столику Арсения и стал на него пристально смотреть, сжимая челюсти так, что звук его смыкающихся зубов был слышен по всему залу. Арсений на это дело отреагировал, как всегда, спокойно, точнее, никак не отреагировал, а продолжал дальше играться с «тамагочи». Вдруг верзила душераздирающим криком заорал так, что в зале со своих мест повскакивали люди и спешно направились к выходу.
- Где Кеворик-ик!!!!!!
Арсений поднял голову и спокойно сказал, указав в сторону барной стойки:
-Где-то здесь, поищи-ка на улице.
Тут в кафе начали заходить друзья Арсения. Верзила отпрянул.
- Что люди так табуном валят отсюда? - спросил один из друзей Арсения.
- А кто его знает, - спокойно ответил Арсений, - Присаживайтесь, шашлык кушать будем. Сейчас только «тамагочи» докормлю.
Кеворик не любил Арсения ещё по многим причинам. Хотя бы потому, что он, выходя из кафе, справлял нужду не в туалете, а недалеко от выхода, всегда в одном и том же месте. Днём, когда моча испарялась, стояла ужасная тошнотворная вонь, которая приводила Кеворика в бешенство.
- Не мочись там, - просил Кеворик  Арсюху.
- Не буду, - обещал Арсений и тут же, выходя на улицу, опять справлял нужду в том же месте.
- Ты что, баран? - кричал на него Кеворик.
Но тот не обращая внимания, продолжал своё дело, а, возвращаясь за столик, опять втыкался в свою карманную игру. Арсений обычно ждал свою девушку-официантку, чтобы проводить её домой, так как её смена заканчивалась поздно ночью.
Как-то к Кеворику заскочил его друг детства пропустить рюмочку-другую коньяку.
- Плохи мои дела, Вазгенчик, - пожаловался ему Кеворик, - Одолел меня проклятый Арсений, сил моих нет. Подскажи, что мне делать? Ты ведь врач психиатр.
- Я его переубежу. Вот посмотришь! Или я не психиатр! - поспешил успокоить Кеворика друг.
Дождавшись вечером Арсюху, Вазген подошёл к нему, заказав бутылку хорошего коньяку и хорошей закуски. Они долго разговаривали, точнее Вазгенчик рассказывал, а Арсений слушал и кивал головой. Кеворик с барменом и официантами пристально наблюдали за происходящим.
- Всё-таки врач, друг мой, - прихвастнул хозяин заведения.
Где-то к полуночи психиатр подошёл к Кеворику и сказал:
- Надо бы ещё бутылочку и закусь и всё, с вонью покончено. Слово кавказца.
После последней бутылки врач лёг лицом в блюдо с шашлыками. Закалённого Арсения лишь слегка пошатнуло. Примерно к часу ночи он подошёл к Кеворику и сказал:
- Ладно, извини, твой друг меня переубедил. Всё-таки психология тонкая штука.
И, кивнув, он, немного шатаясь, побрёл к выходу.
- Молодец Вазген! - возрадовался Кеворик, - сделал большое дело, а то санэпидстанция из-за вони грозилась закрыть. Тут кто-то из входящих с улицы людей сказал: «Там кто-то мочится у вас в углу». Кеворик с персоналом выскочили на улицу. Там стоял Арсений и мочился в том же месте, приговаривая: «Да, психология тонкая штука». Потом застегнув ширинку, пошёл в сторону дома, бормоча: «Подумаешь, психология». Про Арсения можно ещё много рассказывать, но пока оставим его.
Похожих на Арсения людей я называю в душе хантымансийцами. Потому что как-то в милиции у Арсюхи спросили, кто он по национальности, а тот ответил:
- Хантымансиец.
- А в паспорте написано «русский», - сказал уполномоченный.
- В душе, - добавил Арсений, -  Хантымансиец в душе.

Глава следующая

В годы застоя трансляция телевидения давала только два канала, и то после 23.00. Телевидение на ночь уходило в спячку, прекратив своё существование до 8.00 утра. Смотреть в то время было нечего, но больше ничего не оставалось, как просматривать передачи «Сельский час» или «Очевидное - невероятное». Тут - то и появились народные целители Алан Чумак и психотерапевт Анатолий Кашпировский, которые, якобы, лечили людей гипнозом через телевидение. Но один лечил, а второй заряжал воду. Моя мать и все остальные женщины тогда ещё Советского союза во всю эту ахинею верили и пристально смотрели на экран, готовые разорвать любого, кто помешает просмотру. Проснувшись, с облегчением я взглянул на календарь. Было воскресенье. Из кухни доносился аппетитный аромат чего-то свежеиспечённого. Потянувшись, я встал и занялся поиском своих носков. Первым нашёлся левый носок. Я про себя подумал: «Такое чувство, что носки кто-то специально прячет, чтобы я утром не смог их найти». Правый оказался под тумбочкой в другой стороне комнаты. «Хм! Как он туда попал?» - удивился я. Из зала доносились звуки телевизора. Приоткрыв дверь, я увидел свою мать, которая сидела, как заворожённая уткнувшись в экран телевизора. Перед ней стояло несколько трёхлитровых баллонов с водой. С экрана я услышал голос: «Приготовьте крема и мази, сейчас я буду их заряжать». Это был Алан Чумак. Потом этот чудо дядька стал молча размахивать руками, как будто пытался вылететь с экрана. Я пошёл на улицу, взял с мопеда аккумуляторную батарею, которая у меня была разряжена, принёс её в зал и сел возле матери.
- Ты что притащил? - спросила мать.
- Аккумулятор, пусть Чумак зарядит, а то у меня зарядное устройство поломалось, -ответил я.
- Он заряжает крема и воду, - пояснила мне мать.
- Если он заряжает воду, значит и мой аккумулятор зарядит, - не успокаивался я.
После сеанса я поставил аккумулятор на мопед зарядки не было. «Шарлатан», - подумал я. Но со слов подруг моей мамы, было очевидно ясно, что, втирая крем от потрескивания пяток себе в лицо, все так заряжались, что просто слов не было. В один из вечеров, когда выступал известный психотерапевт Анатолий Кашпировский, к нам пришла мамина подруга  и попросилась у нас посмотреть, так как у неё сломался телевизор. В это время я сидел перед экраном телевизора и, закрыв глаза, мотал головой и руками.
- Смотри, действует! - сказала подруга мамы.
- Ага! Жди больше! Это он придуряется. Он так всегда делает, не даёт мне спокойно войти в транс, - сказала мама.
Во время сеанса мама побежала на кухню, когда услышала, что у неё что-то там подгорело. Подружка осталась наедине со мной. Прекратив на мгновение махать головой и руками я сказал:
- А где ваша защита, тётя Маша?
- Какая защита, Олег? - спросила тётя Маша.
- А вы не знаете? - спросил я.
- Нет, не знаю. А, что надо делать? - удивилась тётя Маша.
- Да в середине сеанса нужно ведро на голову одевать и мысленно входить. Эх, вы! Такие вещи не знать, просто не прилично, - пристыдил я тётю Машу.
- А мама одевает? - спросила она.
- Конечно, - ответил я.
- Вот, специально на кухню за этим пошла, да задержалась. Вы как хотите, а я одену, а то противопоказано в середине сеанса сидеть без защиты, - сказал я и, выйдя в коридор, прихватил с собой два ведра. - Да вы не переживайте, тёть Маша, вы главное сосредоточьтесь на сеансе, - успокоил я мамину подругу, одевая ей на голову ведро.
- Ой, тут, наверное, вода была, у меня уже вся голова мокрая, - послышался приглушённый голос тёти Маши из-под ведра.
- Не переживайте, это не вода, это постерильней будет, - стал успокаивать я её.
Услышав шаги матери, я спрятался за штору. Увидев тётю Машу с ведром на голове, мать ахнула:
- Ты что, Маш, совсем сбрендила? Ты зачем себе ведро на голову одела?!
- Ты что? Это защита! - послышался голос из-под ведра.
- Какая ещё защита, кто тебя надоумил? - спросила мама подругу.
- Твой сын. Он сказал, что и ты так делаешь, и он. Да спроси у него, он тут рядом с ведром на голове сидит, - ответила подруга.
- Э-э! А ну, снимай ведро, нашла кого слушать! - сказала мать, снимая ведро с головы тёти Маши.
- Вот, гад такой, ещё ведро грязное дал, здесь молоко было, - возмутилась мама.
Тётя Маша выглядела очень недовольной, все её волосы были в молоке.
- Да, загипнотизировалась, - процедила она и стала собираться домой.
- Ты уж извини, Маша, - промямлила мама, - Ты же его знаешь, чего слушала?
Не проронив ни слова, тётя Маша направилась к выходу. Позже я узнал, что она перестала смотреть Кашпировского. То ли перестала верить, то ли неприятная ассоциация, мне она об этом ничего не сказала. При очередном просмотре сеанса Кашпировского, мать мне сказала: «Смотри мне Олег, я больше этого не потерплю! Ты ещё слишком мал, что бы обижать взрослых тётенек. Но я ей ничего не ответил. Закрыв глаза, я махал во все стороны головой и руками, делая вид, что меня торкнуло. «Не показывай свой идиотизм!» - закричала мать. Я продолжал в том же духе. Плюнув, она уткнулась в экран, с которого на неё пристально смотрел дядька с выпученными глазами и нёс какой-то бред…

Глава следующая

- Иди, тебя к телефону, - сказала мне мать.
- Кто там? - спросил я.
- Ну, кто ещё, друг твой ушастый, - ответила она мне.
- Ты в школу собираешься? - услышал я в трубке голос Димки.
- Да, а что? - поинтересовался я.
- Сейчас я зайду, у меня вкусная штука есть, - заинтриговал меня друг.
Я взял портфель и вышел на улицу подождать Димку.
- Ну, что там у тебя? Показывай! - сказал я Димке, когда тот пришёл.
Димка порылся в портфеле и достал от туда какой-то непонятный фрукт, похожий на длинный тепличный огурец, но в жёлтой кожуре.
- Что это? - спросил я.
- Это, друг мой, банан из Африки. Я у одного негра на октябрятский значок выменял, - объяснил Димка.
- Ты что идиот, Ленина продал!? - стал «наезжать» я на Димку.
- Нет, нет, что ты? Я выменял, а не продал, - стал оправдываться Ушастый.
Я почесал затылок и сказал:
-  Ну ладно. И как его есть? А вдруг это вредный фрукт? Про дерево Анчар читал? По Пушкину. Это - самое ядовитое дерево в мире. А вдруг это его плод? Анчар, кажись, в Африке растёт. Может негр контрразведчик, засланный к нам с заданием отравить всех советских школьников?
- Какой разведчик? - начал Димка, - Он в нашем мединституте учится. И кто такой Пушкин гончар? 
- Ты что, Ушастый, вообще Валет? - прикрикнул я на Димку, - Пушкин – это поэт, а не гончар! А дерево - Анчар! Да что тебе объяснять, пошли в школу у учителя спросим, -сказал я. И мы побрели в школу.
Когда мы выложили плод на подоконник, возле нас собралась толпа ребят. Подошёл учитель ботаники.
- Сергей Анатольевич, - начали мы, - Что это такое, и можно ли это есть? Димка вот говорит, что это банан из Африки, - добавил я.
Сергей Анатольевич поднял очки, внимательно осмотрел фрукт, потом вытащив из кармана складной нож, отрезал кусочек и положил в рот.
- Ну да, так и есть, - задумчиво сказал он.
- Что так и есть? - спросили мы.
- Это разновидность дыни, которую выращивают в тепличных условиях на крайнем севере, да и в наших условиях может расти, - объяснил учитель.
- Это банан! -  нервничая, сказал Димка и добавил, - Я его у негра выменял, а Олег говорит плод гончара!
- Ха-ха-ха! - засмеялся учитель, - Плод гончара, Дмитрий - горшки и кувшины, - сказал Сергей Анатольевич и удалился.
- Эх, ты! - сказали ребята и начали пробовать банан, отламывая по кусочку.
После дегустации все ребята пришли к единому мнению, что это дыня, тем более, что учитель ботаники ошибиться не мог, так как в школьных кругах он слыл очень умным человеком.
- А я тоже чёрного обманул, - сказал Димка, - Я ему значок без застёжки отдал, - пояснил он.
Посмеявшись, мы пошли на занятия. И только спустя много лет все ребята во главе с учителем ботаники начали понимать, что в то советское время, когда на прилавках рынка были только яблоки и груши, а на Новый год - абхазские мандарины, мы благодаря Димке попробовали африканский экзотический плод, который могли увидеть тогда только на картинках. Сейчас бананом уже никого не удивишь, и никто не спутает его с дыней. Но тогда было совсем другое время, другая эпоха, которая потихоньку начинает растворяться в подсознании.
Уроки я делал неохотно, да и математика «хромала» и совсем не хотела в голову лезть. Я позвонил Димке.
- Дружбан,  подскажи, у кого списать алгебру? А то завтра конец четверти, не хотелось бы в табель плохую оценку, - спросил я у него.
- Я знаю одного парня с параллельного класса, он отличник, пошли к нему сходим, -предложил Димка.
Выйдя на улицу, мы пошли в сторону дома отличника.
- Я к нему с тобой подходить не буду, а спрячусь за дерево, а ты, как выйдет, спроси у него ответы на задачи, и скажи, что тебя послал Георгий, он его одноклассник, - сказал Димка, - Георгий хулиган! Отличник его очень боится, и ему единственному даёт списывать, - пояснил он.
- А как отличника зовут? - спросил я.
- Бубарь Александр, - ответил Димка, прячась за дерево.
Я встал возле калитки двора дома отличника и начал свистеть, повторяя фразу:
- Я от Георгия! Я от Георгия!
Открыл калитку парень, по описанию похожий на отличника.
- Ты Бубарь Александр? - спросил я его и, не дождавшись ответа, сказал, - Я от Григория.
- Во-первых: не от Григория, а от Георгия, - поправил меня отличник, - А во-вторых: фамилия моя не Бубарь, а Дударь! Так меня в школе только один идиот называет! Это Димка Ушастый, - ответил отличник.
Услышав наш разговор, Димка резко выглянул из-за дерева и сказал:
- Сам идиот, Бубарь!
И вновь спрятался за дерево.
- Ну вот! - сказал отличник и добавил, - Я так и знал! Этот придурок сам себя выдал. Ну, всё, я иду звонить Георгию, сейчас узнаем, кого он послал, а ты жди здесь, - сказал отличник, направляясь в дом.
- Конечно, подожду, - крикнул я ему в след.
- Валим отсюда! - крикнул мне из-за дерева Димка и добавил, - А то, если Георгий нагрянет, нам не поздоровится, тем более что ты его назвал Григорием.  Как у тебя так получилось?
- Ну, не знаю, запарился, - ответил я, - Да и ты хорош, Димка, зачем мне другую фамилию сказал? Ведь он Дударь! А ты мне сказал Буборь, понятно, он обиделся, - отчитывал я Димку, - Да из-за дерева тоже вылез, выкрикнув неприятную фразу в его сторону, - продолжал я.
- Да он первый, гад, начал меня идиотом называть! - просвистел Димка, - Это ты со своим Григорием, - продолжил он.
- Нет, ты - неуравновешенный тип! - крикнул я на Димку.
Мы начали ссориться. Как мы орали, было слышно на всю улицу. Незаметно мы подошли к парку аттракционов, который в зимний период закрывался на ремонт.
- Пошли на «Ромашке» покатаемся?(так назывался один из аттракционов), - предложил мне Димка.
- Да она же не работает, - ответил я.
- А мы её растолкаем, - опять предложил Димка.
Мы залезли на «Ромашку», отстегнули цепи и начали расталкивать аттракцион. Тут нас поймал сторож и, взяв нас обоих за шиворот, потянул к своей сторожке.
- Так, быстро, хулиганы, говорите свои фамилии, завтра в школу вашу пожалуюсь, что вы ломали аттракцион, - сказал сторож.
- Называй не свою фамилию, - шепнул я Димке.
- Моя фамилия Яшкин, - назвался Димка моей фамилией.
А я, в свою очередь, назвался его фамилией. На следующий день, когда нас отчитывали на линейке в школе, Димка никак не мог понять, откуда они догадались, что это были именно мы.
- Я точно помню, что не называл свою фамилию, - сказал мне Димка.
- Да уж, нас прокололи, - ответил я ему.
Зимой я ужасно любил кататься на коньках. Мы собирались с ребятами на застывшей реке и часами играли в хоккей. Я очень любил эту интересную игру и пытался не пропустить ни одного сбора. Но я рос, и стопа у меня росла ещё быстрее. И вот коньки мне стали малы. Но я всё равно натягивал ставшие маленькими по размеру ботинки с коньками, чтобы насладиться ездой по льду, при этом терпя боль онемевших на ногах пальцев. Коньки новые никто покупать не хотел, так как они в то время были дефицитом, да ещё и дорогие.  Вечером, прогуливаясь с мамой по магазинам, на витрине универмага «Спорттовары» я увидел коньки нового поколения. Они сильно отличались от предыдущих своих собратьев. Из-за внушительной, по тем временам цены их никто не брал. Цена их составляла примерно четверть зарплаты советского инженера.
- Мам, давай купим? - начал клянчить я.
- Нет, это слишком дорого, а вот ботинки мы тебе новые купим, а то старые совсем износились, да и маловаты тебе уже стали, - ответила мама.
Ботинки мы померили, стоили они намного дешевле коньков. На ботинки матери не хватило денег. Тогда мама подвела меня к одной из продавщиц и попросила подержать ботинки, сказав, что сейчас она сходит за недостающей суммой и заберёт их. Когда мы вернулись домой, мама вытащила из почтового ящика квитанции на оплату за свет, за телефон и за квартиру. Дав мне денег, она попросила меня сходить оплатить коммунальные услуги, потом зайти в обувной магазин и забрать ботинки, которые мы примеряли. Я взял деньги поспешил оплатить услуги. Как назло, мне пришлось опять проходить мимо магазина «Спорттовары». Уткнувшись в витрину, я стал рассматривать коньки. «Любопытно, размер подойдёт?», - подумал я. «Пойду, померяю и всё, просто померяю», - успокаивал я сам себя. Коньки легли как влитые, да так, что я даже уже представил себя на льду и снимать, и расставаться с ними уже не хотел.
- Вам завернуть? - спросила продавщица.
Я замешкался и, достав из кармана деньги, принялся считать. Денег хватало.
- Да! - ответил я, не думая о последствиях.
Домой я постарался зайти как можно тише и тотчас проскользнуть в свою комнату.
- Олег, это ты? - услышал я голос матери из кухни.
- Я, - чуть слышно ответил я.
Подойдя ко мне, мать спросила:
- Ботинки купил? -и увидев у меня в руках свёрток, сказала, - Померяй ещё раз, а старые, твои я уже выкинула.
- Как выкинула?! - воскликнул я, побледнев, - Мне они нужны были, - стал оправдывать я своё удивление.
- Да зачем они тебе? - удивилась мама, - Они тебе всё равно маленькие, у тебя ведь теперь есть новые, ну давай примеряй, сейчас папа с работы придёт, ему покажем, -продолжала она, - А за свет и телефон заплатил? - вдруг спросила она.
- Нет, не успел, уже было закрыто, слишком поздно я пошёл, - стал врать я.
- Ну, что же заплатим завтра, давай деньги обратно, - сказала мама.
Я встал, как вкопанный пень, и молчал, выжидая время.
- Что молчишь? Где деньги? - прикрикнула на меня мать.
- Да я их, я их на…там, на мороженое, пирожное, лимонад потратил, - продолжил врать я.
- Ты что издеваешься надо мной, Олег? Ты вагон мороженного и цистерну лимонада купил?! - крикнула мама, -  Ну ладно, хватит! Надевай ботинки и отдавай оставшиеся деньги, - сказала она и, выхватив у меня свёрток, стала его разворачивать.
Я приготовился к нервному срыву. Вытащив из свёртка коньки, мать застыла.
- Ах, ты! - крикнула она и, схватив кухонный веник, принялась меня им обрабатывать. Потом она взяла коньки и выкинула их в форточку с пятого этажа. Я пулей помчался по лестнице вниз. Когда я спустился, то увидел, что один из парней их уже примеряет, сидя на лавочке детской площадки. Я с яростью завалил на спину парня, начав стягивать с него коньки. Парень отпрянул. «Сумасшедший какой-то!», - сказал он. Я взял коньки и молча сидел на площадке, пока совсем не стемнело и за мной не пришёл отец. Он подошёл ко мне и, не сказав ни слова, сел рядом. Немного посидев со мной, он, наконец, сказал:
- Пойдём домой.
Он на меня не злился. Зато злилась мать, сказав: « Пусть теперь в школу в коньках ходит».
Утром я одел коньки, взял ранец и пошёл в школу. Из квартиры на лифте, я кое-как спустился, но дальше было трудней. В школу я шёл не по тротуару, как все люди, потому, что это было довольно трудно, а рядом с тротуаром по сугробам. Коньки, утопая в снегу, давали мне возможность передвигаться нормально, затруднения были только там, где снега было мало или не было совсем. Хорошо ещё, что школа находилась не так далеко от дома, поэтому я дошёл довольно быстро, но всё равно опоздал на урок. Когда я зашёл в школьную раздевалку, то из школьников никого уже не было, так что поприкалываться надо мной никому не удалось. Я переобулся во вторую обувь, поставив в свободную ячейку коньки, и поспешил на урок. Каково было удивление нашей школьной уборщицы, когда она мыла раздевалку. Везде в ячейках стояли сапоги, ботинки, а тут на тебе, коньки. Она рассказала об увиденном директору школы. По раздевалке вычислили класс. Зайдя к нам на урок, директриса спросила:
- Кто посмел прийти в школу в коньках? Хотя я уже догадываюсь, - сказала она, пристально посмотрев на меня.
- Да, это я! - встав из-за парты, признался я.
Весь класс вместе с учителем начал хохотать. Домой меня не отпустили, позвонив родителям, чтобы те пришли за мной с запасной обувью. Маме было очень неудобно перед директором. По дороге домой она меня спросила:
- Зачем ты пошёл в школу в коньках?
- Ну, ведь ты сама сказала, - ответил я.
- Да я со зла сказала, чтобы ты больше этого не делал, а ты меня так выставил перед всеми учителями, - говорила мама расстроено.
Я извинился перед ней и пообещал, что больше без её ведома ничего покупать не буду.
Зима. Белые хлопья снега, застилавшие тротуары города, и сверкающий снег, рисунки от мороза на стёклах и укутанные в белые покрывала вечнозелёные сосны. Всё это придавало чувство приближающегося праздника, Нового года и зимних каникул. Зимние каникулы я очень любил проводить у бабушки в деревне. Катаясь целыми днями на санках с ребятнёй, делая снеговика, бегая по хрустящему свежему снегу. Фантазируя, я представлял, что это горы сахару лежат на деревенских полях и лугах. А вечером сидя у печки, часами мог смотреть, как потрескивают дрова и лучины, провалившиеся в поддувало, издают зарево по всей комнате. Чёрный бабушкин кот, лёжа лениво на лежанке, умывался лапой. Лежанка всегда была тёплой, покрытая шкурой овчины, она придавала шарм по своему очень романтичной деревенской жизни. Лёжа на лежанке, было слышно, как на улице завывает бродяга-ветер, неся за собой позёмку из снега, пытаясь заморозить какого-нибудь затерявшегося прохожего.
В холле зазвонил телефон. В трубке послышался голос Толика Бобрика.
- Что делаешь, друг Яшка? - спросил он, - Может, пойдём прогуляемся? - предложил мне Бобрик.
-Да ну, на улице такой мороз, куда мы пойдём? - спросил я.
- Ну, приходи ко мне, у меня дома никого нет, - опять предложил Толик, - Торта хочешь? - спросил он.
- Конечно, сейчас приду, - ответил я.
Положив трубку, я засобирался к Толику. На улице сильно мело и стоял ужасный мороз. Я зашёл в магазин, чтобы погреться, нащупал в кармане монетку и купил себе мороженое пломбир. Выйдя на улицу, дрожа от холода, я начал его грызть. Не понимая, зачем я вообще его купил. Придя к Толику, я спросил его:
- Где торт?
Толик сидел на диване, открыв перед собой книжку «Кондитерская кулинария».
- А торт здесь, - сказал Бобер, показав на книжку.
- Как здесь?! Ты меня обманул, Бобр? Я что зря пришёл? - стал возмущаться я.
- Да не зря, - стал успокаивать меня Толик, - Сейчас испечём, чего ты распереживался, Яшка, - продолжал он.
- А ты хоть раз торты пёк? - спросил я Толика.
- А ты? - задал тот встречный вопрос.
Я вспомнил, как в деревне я решил в духовке испечь куриные яйца.
Не сказав старикам об этом, я запихнул куриные яйца в духовку и стал ждать, когда они испекутся. Потом пошёл смотреть мультфильм и забыл про них. Когда пришли дедушка с бабушкой и присели смотреть телевизор, яйца начали взрываться.
- Что это, война?! - заорал дед.
- Я не знаю, что это, дедушка! - ответил я.
Но потом, когда запахло яйцами, я вспомнил и побежал к духовке. Взрывы продолжались один за другим.
- Не подходи туда! - завопила бабушка.
- Надо что-то делать, или сейчас эти яйца всю духовку разнесут, - сказал дед.
Мы дождались, когда взорвётся последнее яйцо, и открыли духовку. Зрелище было не из приятных. Вся духовка была в жиже яиц перемешанной со скорлупой. Духовку отдирали очень долго, но так дочиста и не отодрали. Яйцами пахло целый год, когда растапливали печку. Когда дед чуял истошный запах, то постоянно чихвостил меня.
- Что же ты наделал, внучек, дед теперь яйца на дух не переносит, - жаловалась мне бабушка.
- Ну и правильно, там полно холестерина, отвечал я.
Так что, вспоминая, как я запекал яйца в духовке, печь мне что-то не сильно хотелось. Тем более торт.
- Всё будет хорошо, - успокаивал меня Толян.
Я отобрал у Бобра книгу и начал смотреть рецепты приготовления кондитерских изделий. Практически в каждом рецепте попадались такие продукты, которых у нас не было или мы про них не слышали вообще. Еле-еле мы нашли упрощённый вариант. Нужно было взбить тесто, добавить сахар, яйца и т.д. Состав крема тоже был самым обычным, который мы сколотили без труда.
- Ну что, начнём, повар Бобр? - сказал я.
- Начнём! - ответил Бобр, облизываясь в предвкушении будущего торта.
Я примерно видел, как бабушка печёт пироги и вытащил из духовки все противени, их было штук пять. Лёгким движением Толик вылил треть кастрюли  на противень и вставил в газовую печку. Через пять минут запахло печёной сдобой, ещё через пять горелым. Мы открыли дверцу газовой печки, тесто было сырым.
- Странно, почему тогда горелым пахнет,- удивился я.
- Да, наверное, дно пригорает,- сказал Толик.
Ещё  через пять минут запах гари усилился.
- А ну, доставай противень,- сказал я Анатолию.
Противень выложили на стол, тесто по прежнему было сырое. Не понимая в чём тут дело, мы стали приподнимать ложкой сырое тесто, оказалось, что всё дно пригорело. Мы начали отдирать весь этот нагар, но, к сожалению, только погнули все ложки и ножи.
-Ладно,- сказал Толик,-  Ещё четыре запасных есть, давай печь дальше.
- Нет уж,- сказал я,- Сейчас позвоню маме и узнаю, что мы сделали не так.
Мать очень испугалась, когда я рассказал ей, что  мы печём торт и уже полная комната дыма, но, тем не мене, она выслушала, как мы всё делаем и посоветовала положить на дно противеня  прозрачную бумагу кальку, так она запекала яблочный пирог шарлотку. Кальки не нашлось, положили газету.
- А если буквы отпечатаются на торте, что с ними делать?- спросил Толян.
- Да срежем их,- ответил я,- Всего делов, Толян, главное: торт испечь.
Ещё треть кастрюли Толик отлил в чистый противень, но уже с газетой. Процедура повторилась. Через пять минут мы вновь почуяли гарь, теперь горел не только торт, но и газета.
- Что за фигня?!-  занервничал Бобр.
Этот противень мы тоже отодрать не смогли.
- Слушай, вот мы дураки, - провопил Толик, - Ты когда яичницу жаришь или картошку, что добавляешь вначале?- спросил он меня.
- Соль,- ответил я.
- Никакую ни соль, а подсолнечное масло,- возразил Толик.
- Правильно, Толян, а мы голову ломали, вот два дурака! - сказал я. - Ну ладно, теперь точно получится,- воодушевился я и тут же скомандовал,- Давай третий  противень! Не жалей масла, Толян, лей смелей!» - приговаривал я,- Чтобы ни один край не подгорел. Масла налили достаточно, потом вылили оставшееся жидкое тесто. Прошло пять минут, из печки начал валить чёрный чад, потом загорелось масло, которое всплыло из-под теста и плавало по его поверхности. Печь охватило огнём. Толик выскочил во двор и помчался в гараж, где стоял запорожец у отца, за огнетушителем. А я зачерпнул во дворе ведром из кучи песка. Одновременно мы начали тушить печь: я высыпал пол ведра песка, а Толя залил всю печь и кухню пеной. Уставшие от такой «кулинарии», мы бросили всё как есть и пошли немного передохнуть к Бобру в комнату. Включив телевизор, мы уткнулись в него и начали смотреть какой-то фильм. В это время пришла мать Толика.
- Почему полный дом дыма, сын? Ты, что тут костёр палил?- спросила она.
- Да нет, мама, мы с Олегом торт пекли,- ответил Толик.
Мать Толика направилась на кухню попробовать торт, но мы преградили ей путь.
- Тёть Валь, мы ещё не закончили,- начал я,- Мы ещё кремом шоколадным его не пропитали, дайте нам часик.
У Толика на глазах был испуг, он слегка дрожал.
Мать Толика была женщиной внушительных размеров, её муж был шахтёр. Как-то раз он после работы задержался в придорожном кафе-закусочной, которую в простонародье называли «Гадюшник». Тётя Валя решила его оттуда забрать. В накуренном кафе было много народу, в основном это были шахтёры, задержавшиеся после работы, злостно просаживающие заработанные червонцы. Увидев, как муж гужбанит, рассерженная женщина схватила его за шиворот и потащила к выходу. Ей преградил путь здоровенный шахтёр, друг её мужа.
- А ну, отпусти нашего друга, женщина, у нас получка и мы имеем право её обмыть, -пробасил он и тут же добавил,- А ты сиди дома и вари щи.
Ничего не ответила тогда тётя Валя, только размахнувшись, ударила мужика с такой силой, что тот отлетел в угол, привалив собой несколько товарищей и начал икать.
- Кто следующий? - грозно крикнула тётя Валя.
Желающих попасть под ее руку не оказалась. Вскинув мужа на плечи и спрятав забранные у него деньги под бюстгальтер, она смело зашагала в сторону дома.   
-Всё, мы попали! - шепнул мне Толик.
- А ну, пропустите!- сказала его мать.
И женщина-гора, толкнув нас животом, зашла на кухню. Примерно несколько минут, как запекались все наши очередные коржи, тётя Валя стояла как будто её заколдовали. Потом она схватила Толика и меня за уши и начала браниться, что было духу. Позже, когда она отошла, выпустив нас из чулана, спросила:
- Что это за погром? Тортов я вижу целых три,- сказала тётя Валя, показав на обугленную массу в противне.
- А это, Олег, наверно, твой шоколадный крем, которым вы пропитывали торт,- добавила она, показав на пену из огнетушителя, - А песка зачем в духовку насыпали? Вы что идиоты? - не унималась мать Тольки.
Мы молчали. Перед этим Толик попросил меня не говорить, что мы тушили духовку и чуть не сожгли кухню, а то и весь дом. Потому, что ещё хуже будет, если мы правду скажем.
Домой я пришёл поздно вечером.
-Ну, и как торт?- спросила меня мама,- Калька помогла?
-Помогла,- чуть слышно ответил я.
-А как торт назывался?
-Песочный, - ответил я.
За ужином на десерт была яблочная шарлотка.
-Олег, наверное, не хочет,- сказал отец,- Ведь они с Толиком целый торт на двоих испекли и, видимо. сами его и съели.
-Так и было,- сказал я и убрал руку, которой только что хотел вцепиться в кусок пирога.
-А что от тебя так дымом разит?- спросила мать,- Вы точно целый день торт пекли?
-Или это был торт-шашлык?- попытался пошутить отец.
Выслушав родителей, я молча пошёл спать, жалея о том, что попусту убил целый день. О всём произошедшем я признался бабушке которая за свою жизнь перепекла тысячу разнообразных пирогов и тортов. Бабушка меня спокойно выслушала, а потом спросила: - А вы духовку прогревали до определённого градуса?
- Нет,- ответил я.
- Ну вот, и весь ответ,- сказала бабушка, улыбнувшись, и пожелала мне спокойной ночи. Позже я понял, почему у нас ничего не получилось и всё сгорало. Мы ставили противень в духовку, которая не набрала определённой температуры, поэтому тесто не успевало пропариваться со всех сторон и подгорало только снизу. Я позвонил Толику и предложил повторить, так как понял секрет приготовления торта. Но Толик почему-то отказался.
Приближение Нового года с каждым днём чувствовалось всё сильнее и сильней. На улицах уже начали продавать ёлки, а прилавки магазинов пестрели от разноцветных игрушек разных форм. Женщины целыми днями стояли в очередях, чтобы закупить продуктов для новогоднего стола. Мужчины запасались игристым вином и шампанским, главным атрибутом новогоднего стола. Вечером ко мне в гости пришёл Димка и привёл с собой какого-то типа, у которого были явные нарушения разговорной речи.
- Пьевет, я краб Бимки,- сказал мне тип.
- Что?- не понял я.
- Он сказал, что он мой брат,- пояснил мне Ушастик,- У него с детства что-то с речью, какой-то дефект. Да ладно, я его знаю, если что переведу. Он ко мне на зимние каникулы приехал, и девать его некуда. 
-Как тебя зовут, парняга?- спросил я брата Димки.   
-Хоря,- ответил тот.
-Хорёк, что ли?- переспросил я.
-Боря,- опять пояснил Димка.
-Давай лучше будем тебя Крабом звать?- предложил я Хоре-Боре новую кликуху.
Тот согласился. Так эта кликуха и прилипла к нему на долгие годы. Даже, когда он вырос и вылечился от дефекта речи, его всё равно все звали Крабом, его жену Крабиха, а детей Крабята. Его жена долго пытала его, почему он Краб, ведь фамилия его Иванов, а имя Боря? Загадка! Боря так и не признался.
Одев куртку-аляску, я, Димон и его брат Краб пошли на городскую дискотеку. Краба сразу заметили местные девчонки, так как он необычно двигался под музыку, будто он робот. Этот стиль в то время был очень популярен и Краб отточил его в своём городе на пять балов. И, соответственно, всем понравился и многие захотели с ним познакомиться, но опешили, услышав непонятные ответы типа: «Я - Хоря Краб Бимки», - что в переводе означало,- «Я – Боря, брат Димки». Кто-то спросил, имея в виду киноперсоонажа-собаку Бима Чёрное Ухо:
- А при чём здесь Бимка?
- Он иностранец,- соврал я, - Просто невпопад говорит некоторые слова, которые знает на русском языке.
Начала собираться толпа, чтобы посмотреть на настоящего иностранца.
- Это совсем меняет дело,- сказал кто-то из толпы.
Тут посыпалось на Краба куча вопросов: «Как там, за границей?», «Есть ли у тебя видеомагнитофон?», и т.д. Краб не понимал, что от него хотят. Каждый хотел пощупать настоящего иностранца. Тут подошёл один парень, который учился в институте иностранных отношений и решил пообщаться с Крабом.
- Дую спик инглиш?- спросил тот.
Краб молчал.
- Шпрехин зи дойчь? - продолжил студент.
Краб начал пучить глаза не понимая, что этот тип лепечет.
- Парле ву франсе? - не унимался тип.
Краб ответил:
- Пё пебе хата, спобачь?» (Что тебе надо, сволочь?).
Кроме Димки никто не понял, что Краб ответил.
- Что у него за странный язык? - спросил знаток иностранных языков,- Это, что фарси? - Ну, типа этого,- сказал я.
Мы взяли Краба за руки и потащили домой. Толпа ещё долго преследовала нас, пока Димка не пообещал привести иностранца на дискотеку завтра.
-Ты зачем так разыграл народ, Яшка?- спросил Димка.
-Да сам не знаю, просто не хочу, что бы над Крабом прикалывались,- ответил я.
-Тё прикалываетя, ты пхин! - возмутился Краб,- Я им хем похашу!
-Что он сказал, Димон?- спросил я.
- Он сказал: «Кто прикалывается, ты блин! Я им всем покажу!».
Мы подошли к моему дому, я попрощался с Димкой и Крабом и сказал ему на прощание:
- До завтра, Краб, покажи завтра им всем свой Хем.
И пошёл домой. Засыпая, я вспоминал Краба, которого я перевоплотил в иностранца, и нашу советскую молодёжь, которая при виде иностранца зажигалась, будто увидела инопланетянина. Честно сказать, на тот момент я не знал, как бы я отреагировал, если бы услышал на дискотеке не нашу речь, да ещё увидел бы этого человека воочию. Из всех иностранцев, которых я видел на тот момент, были цыгане, которых я с детства недолюбливал, сам не зная почему.
Краб стал популярным парнем в нашем городе, так как все думали, что он иностранец. Соседский дед, который воевал во время Великой Отечественной войны, невзлюбил Краба и назвал его Фрицем.
- Он француз, дед,- соврал опять я.
- Так что, мне прикажешь теперь его Наполеоном называть? - заявил дедок.
Я пожал плечами, не зная, что ответить.
Как-то вечером мы пошли домой к Димке.
-Родители в «ночную», так что можем отвиснуть у меня,- предложил Димка.
-А Краб где?- спросил я.
-Был дома, я попросил его никуда не уходить, а то к нему все на улице пристают. Моя мама, всем кого встретит, пытается объяснить, что у него дефект речи, но ей никто не верит. Кстати, она его тоже Крабом теперь называет, да и ему это прозвище больше нравится.
Поднявшись на этаж, где жил Димка, мы принялись тарабанить в дверь. Никто не открыл.
- Странно,- сказал Ушастый,-  Может с ним что-то случилось? Может русская контрразведка его отравила, думая, что он иностранец? А всё из-за тебя, Яшка, погубил ты брата Краба.
У Димки выступили слёзы.
- А, может, его отравили доброжелатели,- не унимался Димка.
- Не неси чушь! Какая  контрразведка?- начал я  ругать Димку,- Уснул, вот и не открывает.
Мы зашли к соседям и по балкону, рискуя жизнью, перебрались в Димкину квартиру. Краба дома не оказалось, только на столе лежала записка: «Ушёл на дискотеку развлекать русскую молодёжь, ключ возле двери под половиком. Краб». Димка открыл дверь в подъезд, ключ действительно лежал под половиком.
- Надо было посмотреть под половик, когда мы ломились в дверь. Краб же в записке написал, что ключ под половиком,- сказал Димка.
- Ты, что вообще идиот?! - заорал я на него,- Записка-то в доме была!
- Ну да, ну да,- промямлил Димка.
Через неделю Краб уехал, оставив в нашей памяти личность иностранца, который, только своей непонятной речью мог пощекотать нервы любому советскому гражданину. 

Глава следующая

31 декабря, в канун Нового года, в доме веяло атмосферой праздника. Мать с бабушкой на кухне шинковали салат, выкладывали из тайников дефицитные продукты, припасенные к праздничному столу: шпроты, сырокопченую колбасу и голландский сыр. Все эти яства возбуждали сильный аппетит.
- Помоги нам, сын,- попросила мама,- Мы с бабушкой хотим испечь утку с яблоками, а времени не хватает. Наполни её яблоками и положи в духовку,- объяснила она.
В миске лежало пять больших яблок. «Интересно, как же они все поместятся в животе у бедной утки?»- подумал я. Я стал запихивать по одному яблоку утке в брюхо, не догадываясь о том, что  яблоки сперва нужно было нарезать. А делал я это так: положив утку на стол, вставлял в нее яблоко и бил по нему скалкой, как будто играя  битой в бейсбол. Утка за это время успела «полетать» намного больше, чем при жизни. Когда я набил её яблоками, утка стала бесформенной и бугристой. Затем я еле-еле впихнул её в утятницу, пришлось для этого  немножко попрыгать на ней, накрыл крышкой и с чувством исполненного долга отнёс матери. Та, ничего не подозревая, поставила бедную утку в духовку. Правда на новогодний стол утка так и не попала, потому что её никто не смог вытащить. И даже через пару дней, когда отец все-таки извлёк «бугристого монстра» из утятницы, есть её никто не стал, почему-то опасаясь за своё пищеварение. Отмечать Новый год дома с родителями мне никак не хотелось и я отправился к своему двоюродному старшему брату, чтобы попроситься к нему в гости на праздник. Он собирался отмечать Новый год со своими друзьями старшеклассниками,  у них намечалось интересное веселье.
- Ты ещё мал отмечать с нами,- сказал старший брат,- Да и возится я с тобой не хочу.
В дверь постучали. На пороге стояли два друга брата, с расстроенными физиономиями. У одного из них в руках был магнитофон, очень дорогая и дефицитная вещь в то время.
-Вы что такие кислые?- спросил брат.      
-Да вот, оказалось, что магнитофон, который должен был на празднике играть, не работает, что-то поломалось, а починить некогда, да и мастера негде достать в канун Нового года,- сказал один из друзей брата.
-Да, будет не весело,- расстроился старший брат. 
-И девчонки не придут, если узнают, что у нас музыки нет,- в один голос провыли друзья.
-Неужели совсем нет выхода?- с отчаянием в голосе сказал мой брат.
-Есть!- сказал я.
-И что ты предлагаешь?- наперебой стали галдеть ребята.
-Я знаю, что ты сейчас какую-нибудь гадость предложишь,- начал старший брат,- Ну, да ладно, говори.
-Я могу вам помочь,- сказал я,- Если вы меня возьмёте на праздник.
-Ну, допустим,- сказал брат,- Что дальше?
-А дальше я отнесу магнитофон домой, отец его мигом починит, он в этих делах знаток,- ответил я.
-Ладно,- согласился старший брат,- Ну только смотри мне!- и он сжал кулак, - К вечеру чтобы магнитофон был здесь и играл вовсю, понял?
Я кивнул, взял технику и пошёл домой. Отца, как назло, дома не оказалось. Я вскрыл корпус магнитофона и взял паяльник…
На праздник я взял с собой Димку, чтобы не так скучно было среди взрослых. Уже стемнело, когда мы, укутавшись и держа под мышкой магнитофон, спешили к моему старшему брату. Шёл легкий снег, на улице было тихо, только иногда проезжающие машины заглушали эту тишину. Стоял небольшой морозец. Это было видно по дыму, который поднимался столбами вверх из печных труб домов, и по димкиному носу, который стал красным и напоминал промороженный перец.
- А твой брат не будет тебя ругать за то, что ты меня привёл?- забеспокоился Димка.
- Да нет, они будут мне рады за ремонт магнитофона и, соответственно, рады и тебе потому, что ты мой друг,- объяснил я.
- А, ну тогда ладно,- успокоился Димка.
К тому времени, как мы пришли, у старшего брата уже собралась большая компания.
-Ну, где ты ходишь?- начал старший брат,- Мы давно уже тебя заждались.=
-Давай включай музыку!- начал кричать кто-то из гостей брата.
-А кто там у тебя за спиной прячется?- спросил кто-то из компании.
Я отошёл в сторону. За спиной стоял Димка. Он выглядел немножко смешно в своей шубейке и был похож на медвежонка из-за шапки с завязанными ушами и шарфа, который был завязан сзади.
-А это кто ещё? - строго спросил меня брат.
-А это мой друг Димка, если магнитофон поломается, он будет вас развлекать, я его для этого взял,- ответил я и тут же увидел недобрый взгляд своего друга, который еле-еле снял шарфик, завязанный его мамой сзади.
- Отец сделал магнитофон?- спросил меня старший брат. 
- Нет,- честно ответил я,- Его не было дома, я сам сделал. Так, подпаял там пару деталей. Да вы не переживайте, я много раз видел как он делал, всё будет хорошо.
- С трудом верится,- сказал старший брат и сунул вилку магнитофона в розетку.
Магнитофон задымился, потом начал свистеть, наподобие кипящего чайника.
-Ложись!!!- крикнул мой брат.
Все гости попадали на пол. Прогремел сильный хлопок, и выбило пробки в счётчике.  Когда свет включили, то в комнате было полно дыму, а задней крышки магнитофона не было, её оторвало и куда-то унесло. Не было и моего друга Димки. 
-Да!- сказал старший брат,- Спасибо тебе, брат мой младший, за услугу, которую ты нам всем сделал!   
-Ну ладно, пойдём праздновать в другом месте,- сказал кто-то из толпы.
И гости один за другим стали уходить.
-Я тоже пойду,- сказал я.
-Конечно, великий магнитофонный мастер, иди! Сделал дело - гуляй смело,- кричал мне в след старший брат.
Димку я встретил на улице.
-Я думал, что тебя взрывной волной разорвало или в форточку выкинуло,- попытался пошутить я.
-Не смешно!- начал Димка,- Я когда услышал, что в роли мастера был ты, даже до конца не разделся, а когда пробки выбило в потёмках улизнул на улицу, чтобы за компанию не получить вместе с тобою по ушам. Так что извини, если что, инстинкт самовыживания.  А ты что там напаял, что так бабахнуло?   
-А, там какие-то проводки торчали, думал из-за них поломка, вот взял и спаял их,- ответил я,- Видимо зря.
-Точно зря,- начал хихикать верный лопоухий друг,- Ладно, пойдём куда-нибудь, друг Яшка! Всё равно Новый год ещё не начался, что-нибудь придумаем.
По дороге возле одной многоэтажки несколько детей под фонарём лепили снеговика. Мы решили им помочь. Потом кто- то из родителей этих детей пришёл звать их домой к столу. Все эти дети были детьми гостей и хозяев квартиры, в которой собралась праздновать Новый год довольно большая компания. Так как гостей было довольно много и не было времени выяснять кто чьи дети, меня с Димкой по ошибке тоже забрали с улицы в гости. Навеселившись вдоволь у чужих людей, мы собрались домой, и тут хозяин спросил нас:
- Вы куда, мальчики? С родителями пойдёте домой.
- Родители у нас дома,- усмехнулся мой друг.
Хозяин в недоумении нахмурился. Пока он у своих друзей выяснял, кто мы, все только пожимали плечами, а мы уже успели уйти, напихав с праздничного стола полные карманы конфет. Вот так мы с моим другом встретил Новый год! Когда я пришёл домой, меня ждала взбучка из-за утки. 
На новогодние каникулы меня отправили к бабушке в деревню. Мама посадила меня в поезд, пожелав мне счастливого пути, попросила, чтобы я хорошо себя вёл и передал все подарки старикам. «Скорей бы уже доехать»,- думал я в поезде, так хотелось поскорее увидеть милых стариков и закадычного друга Кольку. Двоюродная сестра, которая жила в той же деревне, просила привезти ей дефицитный по тем временам крем от угревой сыпи, который продавался только в городе. Юношеские прыщики слегка нервировали её, и она хотела поскорей от них избавиться.  Этот крем, по словам моей сестры, назывался «Сорванец», и когда, зайдя в отдел парфюмерии, я увидел знакомое название, я сразу купил тюбик, не обратив внимания на содержимое в нём. Ещё мне хотелось посмотреть на поросёнка, которого я вместе с дедом ещё летом покупал на рынке для откорма. Тогда купили трёх поросят. Дедушка выбрал двоих, но я настоял ещё на одном, который мне почему-то понравился.
- Это будет перспективный хряк! - сказал я деду,- Он будет самый крупный, у меня глаз – алмаз.
- Посмотрим, какой у тебя алмаз,- процедил сквозь зубы дед.
- Когда я зимой приеду, он будет как шифоньер,- не унимался я.
- Ладно, сглазишь,- сказал дед, забирая розового перспективного поросёнка величиной с варежку.
Поезд на станцию Жебетуховку прибыл с опозданием. Дедушка встречал меня на вокзале, укутавшись в тёплый овчинный тулуп. Мы обнялись.
- Надеюсь, бомбу не привёз?- как бы пошутил дед, - Ну, как отметил Новый год? - спросил он.
- Нормально, правда двоюродному брату отремонтировал магнитофон, а он почему-то взорвался,- ответил я.
У деда затряслась нижняя губа. На улице стоял сильный мороз. «Замёрз»,- подумал я. От станции до деревни Голопузивка, в которой жили мои родственники, добраться на транспорте было тяжело, так как замело все дороги и сугробы были по пояс. Дед хотел попросить лучшего тракториста Вовку Охламона, чтобы тот свозил его за мной на станцию, но тот, напившись самогона, мог двигать только ресницами. Пришлось запрячь гнедую лошадь и санями ехать на станцию встречать, как он любил говорить, «шухирного внука».
Смешное название деревни Голопузевка было не от того, что там жили голопузые люди, а от того, что там когда-то жил управляющий пан Голопуз. Коммунисты хотели поменять название хутора на Краснопупинск в честь красного командира освободившего когда-то деревню от кулаков Захара Пупкина, но как-то замешкались и забыли. Так старое название и осталось.   
Дед укутал меня в тулуп и усадил в сани. В санях лежало сено, которое пахло по-своему особенно приятно. На улице стояли сумерки. Лошадка бежала по свежему снегу рысью, дед хлестал её приговаривая: «Но, холера такая!» Кудлатая собачонка по прозвищу Чапа бежала рядом, с гордостью задрав голову, тявкала по сторонам, делая вид, будто охраняла нас от волков, но, правда, почуяв малейший шорох, залетала на сани, поджав хвост. До деревни нужно было добираться 10 километров, путь предстоял долгий. Налаженные сани легко скользили по искрящемуся снегу, а большая луна бежала рядом с нами, будто пытаясь нас обогнать. Так как мы ехали по опушке леса, были видны шапки снега, нависавшие над соснами, они были похожи на большие одуванчики. Совсем рядом вприпрыжку пробежал заяц, переодетый по-зимнему в белую шубку. «Эгей, Косой!» - засвистел дед, перепугав и без того уже напуганную зайцем грозную собачку Чапу. Наконец-то вдали послышался приглушенный лай собак и показались огоньки окон деревенских хат.
- Ну, вот мы и дома,- сказал дед заезжая во двор.
Нас встречала радостная бабушка. Дед распряг лошадку и вытащил ружьё, спрятанное под сеном.
- На всякий случай брал, нынче в наших местах много волков развелось,- сказал дед.
-Ты что, дед, мне не сказал про ружьё?- начал я,- Я бы волков на прицеле держал, пока ты коняшкой рулил.
-Ага!- ответил дед,- Чтобы ты мне в зад стрельбонул! Щас прям!
-Иди в дом, замёрз совсем,- тихо сказала бабушка,- Твоя сестра пришла в гости, ждала тебя, да так и уснула. Сказала, что ты ей должен из города какую-то важную вещь привезти.
Поужинав и не став будить сестру, я лёг спать в одной комнате с ней. И тут мне в голову пришла интересная идея: «А не намазать ли мне кремом «Сорванцом» сестру сейчас? Утром проснётся как огурчик и скажет мне: «Ты, самый лучший брат на земле!», «Да ладно, ты же моя сестра»,- отвечу я ей». Я вытащил тюбик и вскрыл колпачок. Из кухни падал свет, так что лицо сестры было хорошо видно. Я выдавил содержимое тюбика на ладонь, запахло мятой. «Странно», - подумал я, - «Какой-то до боли знакомый запах». Я стал наносить крем на лицо сестры, пока она не стала похожа на мумию. «Ничего, утром проснётся, будет ещё меня благодарить»,- думал я. Мне не хотелось обидеть сестру потому, что в прошлый раз она сделала мне заказ привезти ей из города одну вещь, а я её подвёл, мне было стыдно и хотелось как то загладить свою вину. А было это так:
«У меня к тебе есть дело, брат Яшка»,- сказала сестра,- «Вот тебе пятьдесят рублей (по тем временам солидная сумма), когда в следующий раз приедешь из города, привези мне одну женскую вещь, а то у нас такие не продаются». Она сунула мне 50 рублей и добавила: «Я тебе на закладке в твоей книжке записала всё, что нужно, чтобы ты не забыл, покажешь продавцу и отдашь деньги, хорошо?»
Я согласился. Когда я собирался в следующий раз ехать из города к бабушке, то нашёл закладку, на которой был записан заказ: батник (женская блузка), размер 42, цвет сине-зелёный. Что такое батник, я не знал, предполагал, что, возможно, что-то женское, интимное. Целый день я повторял название, но когда пришёл в магазин, закладку где-то потерял и замешкался.
-Что вам?- спросила женщина продавец.
- Понимаете, тётенька, я точно не знаю, что мне нужно…понимаете, это для девушки, моей сестры, такое сине-зелёное,- промямлил я.
-Трусики?- спросила продавщица.
-Возможно, но только сорок второго размера,- ответил я.
-Ну, это точно не трусики,- забасила продавщица,- Что вы хотите? Давайте быстрей, меня люди ждут!
-Ватник, сорок второго размера, цвет сине-зелёный,- собравшись силами, выпалил я.
У продавца округлились глаза.
- Вы что, молодой человек, меня разыгрываете?- строго сказала она,- А ну идите отсюда!
В какой бы отдел я не заходил, меня отовсюду вежливо и невежливо посылали, пока один продавец мне не подсказал: «Вам нужно в хозмаг». Я удивился, но всё же поехал на автобусе в другой конец города, чтобы не подвести сестру. В хозмаге везде были кастрюли, ложки, поварешки и всякая утварь для дома.
- Ватники есть?- ни на что уже не надеясь, спросил я у продавца.
- Есть,- ответила женщина продавец
-А женский есть?- спросил я, ещё слабо веря в свою удачу.
-Конечно,- сказала продавщица.
-А сорок второй размер?- допытывал я продавца.
-Это на кого, на киску Мурку, что ли?- усмехнулась продавщица.
-Нет, это на мою сестру,- сказал я,- Только цвет нужен сине-зелёный.
Улыбку у продавца мигом смыло.
-Ты что, паренёк, издеваешься надо мной?! - рассердилась продавщица,- Я сейчас сторожа дядю Федю позову, он тебе враз уши надерёт за твои шутки!
- Тётенька, я не шучу,- у меня на глазах проступили слёзы.
- Хорошо, сейчас пойду на склад посмотрю, только не плачь,- смягчилась продавец.
Я стал ждать, повторяя про себя: «Хоть бы нашла, хоть бы нашла». Оставшиеся две продавщицы смотрели на меня с недоумением и потихоньку перешёптывались. Наконец-то в дверях склада появилась продавец. Видно было, как она улыбалась, глаза её блестели и в руках она что-то несла. Вот тебе ватник сине-зелёный как заказывал.
-Брак,- шепнула одна продавщица другой,- Случайно пришили к синему ватнику зелёные рукава.
-Это же фуфайка!- сказал я.
-Ну, правильно, ватник и фуфайка одно и то же,- успокоила меня продавщица.
-Ты кому покупаешь?- спросила продавец.
-Сестре,- ответил я.
-А она в городе живёт?
-Нет, в деревне.
-Ну, всё правильно, в деревне ватники в цене,- в один голос сказали продавцы.
-Сколько стоит фуфайка?- спросил я.
-Пять рублей на кассу,- сказала одна из продавщиц.
-А разве не пятьдесят рублей?- удивился я.
-Нет, пять рублей.
-А вы можете написать пятьдесят рублей?- спросил я,- А я вам рубль добавлю.
-Нет, мальчик, не можем.
С меня взяли пять рублей и упаковали ватник с зелёными рукавами в обёрточную бумагу. Потом я ручкой пририсовал к пяти рублям ещё нолик, купил красивую ленточку и красиво обвязал пакет с подарком. «Надо же, как цены от деревенских отличаются, в десять раз»,- подумал я,- « Можно даже спекуляцией заниматься». Что сэкономил деньги, я решил сестре не говорить, так как до отъезда в деревню успел потратить их. Провожая меня в деревню, мама поинтересовалась, что у меня за красный пакет с бантиком. Я сказал ей, что сестра заказала кое-какую вещь. «Ну, ну»,- сказала мама.
Как только я появился на пороге дома своей сестры, она сразу схватила сумку и начала искать там свой заказ, приговаривая:
- Вот я сегодня на танцах буду самая красивая!
-Ты что его там ищешь?- сказал я,- Он же в сумку не поместится.
-Это почему?- удивилась сестра,- А где он?
-Вот он,- сказал я, протягивая пакет с ярким бантом.
-А что там ещё?- немножко нервничая, спросила она.
- Ничего, твой заказ,- ответил я, с улыбкой всучив ей пакет,- Носи на здоровье, сестра, ватник.
Настроение у сестры быстро изменилось, когда она достала из пакета фуфайку с зелёными рукавами. На её глазах появились слёзы. «От счастья»,- подумал я. Через пять минут она начала истошно кричать: «Батник! Батник! Баран ты! Не ватник!». И разрыдавшись, убежала к себе в комнату. Пятьдесят рублей пришлось вернуть. Спустя некоторое время нашлось применение и моему ватнику, одевая его на швабру, тётя мыла им пол, повторяя, что дороже этой половой тряпки у неё никогда не было.
- А-А-А-А!!!
Я проснулся утром от криков моей сестры. Она бегала по дому, как шальная, а бабушка с дедушкой пытались её поймать.
- Что случилось?- спросил я спросонья.
- Ты что наделал?- начал кричать на меня дед,- Ты чем ночью намазюкал мою внучку? Ты посмотри, что у неё с лицом!
Угрей было не видно, но лицо было всё сморщенное. Теперь сестра была похожа то ли на мультипликационный персонаж, то ли на Бабку-Ёжку, то ли на Кикимору. Я начал смеяться.
- Где твоё мазило?- крикнул дед.
Я взял тюбик и замер, там было написано: зубная паста «Сорванец» со стягивающим эффектом для рыхлых и кровоточащих дёсен. Я не мог никак предположить, что под названием «Сорванец» кроме крема от угревой сыпи может находиться что угодно. После «батника-ватника» сестра со мной не разговаривала целый год, теперь бойкот был продлён.
- Дед, дед! Пойдём проведаем моего перспективного поросёнка, которого я выбрал в прошлом году,- сказал я,- Представляю какой там хрячило огромный.
- Понимаешь внучек,- начала, бабушка,-  Видимо произошёл гипотез…
- Молчи, старая,- оборвал её дед,- Пускай сам посмотрит на своего перспективного хрячилу!
Мы отправились в сарай.
- Вот это те, что я выбрал,- сказал дед, указав на загородку, за которой лежали две огромные хрюшки и спокойно повизгивали.
- А где мой, дед?- спросил я.
-Твой отдельно сидит, в одиночке, как опасный бандит,- ответил дед.
Он подвёл меня к небольшому вольеру, но там никого не было. Я вопросительно посмотрел на деда.
- Наверное, спит за корытом твой гигант,- сказал дед и бросил за корыто камушек.
Оттуда визжа, выбежал маленький поросёнок, примерно такой же, как был год назад, когда я его с дедом покупал, только морда стала длинней, и весь шерстью оброс, как мамонт.
- Неужели это он?- изумлённо спросил я деда.
-Конечно! Не растёт сволочь!- с досадой сказал дед,- Ты выбрал поросёнка-карлика, который попадается один из миллиона! А жрёт этот гад побольше остальных. И деть его некуда, ведь он никому не нужен, кто его такого купит? Хоть бы первоначальные деньги забрать. Эх, одни затраты!
Дед махнул рукой и ушёл. «Вот тебе и перспективный поросёнок!»,- сказал я вслух сам себе, взяв хрюнделя на руки. Поросёнок оказался совсем ручным. Пока я его почёсывал, мне в голову пришла одна интересная мысль. В подарок мама передала деду бритву и пену для бритья. Когда дед куда-то ушёл, я взял поросёнка-карлика, намазал его пеной для бритья и начал его брить. Поросёнок не сопротивлялся, похоже, что ему было даже приятно. После бритья я его вымыл, и он стал прямо как игрушечный из передачи «Спокойной ночи, малыши». Потом я отнёс его на рынок и продал как маленького, приврав покупателям, что мордочка у него крупновата, потому что это мясная порода. Вечером дед зашёл в дом и сказал бабушке, что поросёнок-карлик пропал.
- Он не пропал,- сказал я деду,- Я его продал, вот и деньги, дед.
- И что за дурак его купил?- удивился дед.
- Не знаю,- ответил я, не выдавая секрет перевоплощения взрослого кабана в  молочного поросёнка.
- Видел у людей нашего поросёнка,- несколько дней спустя, сказал дед и, усмехнувшись, добавил,- У него щетина растёт. Бабушка, ты, наверное, будешь смеяться, но наш внук побрил поросёнка.
Бабушка смеяться не стала, только попросила меня других поросят не трогать и любую другую живность, которая у них живёт. Я пообещал, объяснив бритьё поросёнка тем, что хотел, как лучше. «А ты всегда хочешь, как лучше»,- сказала бабушка,- « Ну смотри, ты мне пообещал!».
- Сегодня на улицу не пойдёшь,- сказала бабушка.
-Почему?- спросил я.
-Смотри, как метёт,- ответила она.
Я попытался посмотреть в окно, но из-за сильной вьюги ничего не смог разглядеть. Зимой на улице темнеет намного быстрее. Комнаты дома постепенно проваливались в полумрак. С улицы зашёл дед, он был весь в снегу, даже на его ресницах и усах был иней. Дед пришёл с собакой Чапой.
- Вот, привёл постояльца, пускай погреться,- сказал дед,- Да, и света не будет, где-то ветром оборвало провода.
Бабушка зажгла керосиновую лампу и поставила на шифоньер, чтобы света хватало на всю комнату. Было так душевно смотреть на язычок огня керосинки. Чапа улеглась возле печки, где потрескивали дрова, и тепло шло настолько сильно, что от Чапы пошёл пар. Кот Васька прыгнул на лежанку, явно не собираясь заводить дружбу с Чапой. Мне стало скучно, и я стал уговаривать бабушку отпустить меня к другу Кольке. Но когда я открыл дверь на улицу и увидел ужасную пургу, я понял, что точно не дойду, и меня занесёт снегом. Так как не было света, и телевизор не работал, я долго сидел возле радио, слушая отрывок рассказа по Чехову «Дядя Ваня». Дед лёг на кровать и начал мирно похрапывать. Я встал на четвереньки, залез к деду под кровать, и начал там шибуршиться, мяукая по-кошачьи. Дед проснулся и прикрикнул: «А ну, брысь зараза! Брысь!». Я опять замяукал и зашибуршал. «Брысь! Брысь!»- крикнул дед, закинув под кровать валенок, который чуть не угодил в меня. Подошла бабушка.
- Внучек, тебя там дед не зашиб?- спросила она.
- Нет,- ответил я из-под кровати.
Поняв, что его обдурили, дед начал ругаться. Я вылез и пошёл опять слушать радио, а дед снова захрапел. Я взял с лежанки кота Ваську, подошёл поближе к деду и опять начал громко мяукать. «Олег, сейчас получишь ремня!»- снова проснувшись, сказал дед. Но он никак не мог разглядеть меня в темноте. В это время я бросил Ваську на деда и убежал к лежанке. Из комнаты деда послышалась страшная брань и истошные крики Васьки, как будто ему наступили на хвост. Из комнаты сначала выскочил кот, налетевший с перепугу на Чапу, а Чапа, в свою очередь, с перепугу кинулась под ноги бабушке. Я сделал вид, что сплю. Рассвирепевший дед поднял такой шум, что, наверное, и соседи услышали его крик. Я слез с лежанки, сделав вид, что ничего не пойму.
- Что происходит?- зевнув, спросил я.
- Будто ты не знаешь?- с укоризной сказал дед.
- Нет, я спал, а что произошло?
- Да так, ничего! Марсиане прилетели!- ответил дед.
- Где?- спросил я.
Помазав исцарапанную руку йодом, дед плюнул и пошёл спать, пригрозив: «Касается всех! Если кот Васька, Чапа или ещё кто-то хоть раз посягнёт на мой сон, выставлю на улицу!». Мне по-прежнему было скучно, и я намазал йодом нос Чапе, отчего та начала громко чихать. Когда я насчитал тридцатый чих Чапы, из спальни вышел дед, схватил кота Ваську и Чапу и выкинул их на улицу, сказав: «Надеюсь, теперь усну!».
- Зачем ты это делаешь?- спросила бабушка.
- Скучно,- ответил я.
К утру буря утихла. Мы с дедом еле открыли занесённую снегом дверь. Снега насыпало столько, что у некоторых деревьев виднелись только верхушки, остальное всё было занесено снегом. Я подошёл к бабушке, она с утра пекла пирог.
- Что за праздник?- поинтересовался я.
- А разве ты не знаешь?- удивилась бабушка.
- Нет.
- Завтра Рождество, а сегодня Колядки.
Колядки – это замечательный праздник, который издавна празднуется на Руси. В городе этот праздник практически не ощутим, но только не в деревне. В ночь перед Рождеством все друг другу носят кутью, рисовую кашу с изюмом и медом. Люди, пробуя это лакомство, дают детям монетки и сладости, а тем, кто постарше, наливают чарку деревенского спиртного напитка из столовой свеклы. Толпы народа ходят по улицам, переодетые в маски или в каких-нибудь зверей. Слышен звон гармони и весёлые песни во славу рождения Христа. Во всём этом чувствуется настоящий праздник, который ненавязчиво оставляет за собой веру во что-то хорошее.
Когда я вернулся в город, то отдыхать оставалось всего пару дней.
- Как в деревне?- спросил отец.
- Да так, снега много,- ответил я.
- Дед звонил, что там за история с побритым поросёнком? - спросила мама.
Пообещав позже всё подробно рассказать, я отправился к  другу Димке.
-Привет, Чебураха!- поприветствовал я друга с порога.
-Привет, Яшка!
- Как дела?
-Так себе,- ответил Димка,- Пойдём за город на лыжах покатаемся.
-У меня лыж нет,- сказал я Димке.
-У меня есть запасные, Краб забыл, когда уезжал.
Я согласился. Взяв лыжи, мы поплелись через весь город на окраину.
- Поехали! - крикнул Димка, оттолкнувшись лыжными палками.
Опыта катания на лыжах у меня особо не было, тем не менее я решил попробовать. Несколько раз, кувыркнувшись и поломав одну лыжню, я решил добираться до низа пешком, чтобы ещё чего-нибудь не поломать.
- Может, как-нибудь склеим? - попытался я успокоить своего лопоухого друга.
- Склей себе лучше мозги, - начал Димка,- Краб меня убьёт!
Недалеко от нас в лесу прошли два охотника с двуствольными ружьями.
- Айда, Димон, посмотрим как они охотятся,- предложил я.
Мы спрятали лыжи в снег, пометив крестом место на снегу, чтобы потом их найти, и отправились за охотниками. Пройдя примерно с километр, охотники остановились.
-Идите сюда!- позвал нас один из них.
-Вы, что следите за нами?- спросил второй, когда мы подошли.
-Нет,- ответили мы в один голос.
-А какого тогда идёте за нами?- спросил тот же охотник.
-Да мы не следим, дяденьки,- ответил я,- Мы просто хотим посмотреть, как вы охотитесь.
-Ладно,- сказал первый охотник, который подозвал нас,- Только шагайте тихо.
Мы важно зашагали с дядьками, у которых в руках было настоящие оружие. Прошагав несколько часов и изрядно устав, решили передохнуть. Во время привала охотники заспорили, кто из них самый меткий стрелок. Решили померяться в поединке (то есть в стрельбе по мишени). Подходящей мишени по близости не нашлось. У Димки за плечами висел рюкзак.
- Давай рюкзак сюда,- сказал один из охотников Димке,-  Он будет нашей мишенью.
- По рюкзаку любой дурак попадёт,- сказал с усмешкой второй.
Самым маленьким, из того что у нас всех с собой было, оказались Димкины ботинки.
- Снимай один,- сказал Димке охотник,- Будем по нему стрелять!
- Вы что!?- завопил Димка,- На улице зима.
- Да ни боись, мы пару раз стрельнём издалека и отдадим обратно,- успокаивал его охотник.
Димка снял ботинок, а на ногу надел пару тёплых запасных носков и засунул ногу в рюкзак. Рюкзак был непромокаемый, поэтому Димкиной ноге в нём было тепло. Взяв Димкин ботинок, охотники повесили его на сук и отошли метров на сто. «Бах! Бах!» начали стрелять «ворошиловские стрелки». Ботинок висел. Подошли поближе, и стрельба повторилась, а ботинок остался на месте.
- У тебя что, ботинок заколдованный?- начал ругаться один из охотников,-  Всё равно я его расстреляю!
И он стал стрелять, подходя при этом к ботинку всё ближе и ближе. Ботинок на сучке даже не шелохнулся.
- Да вы косые! - начали смеяться мы с Димкой. - Я и то лучше стреляю! - соврал я охотникам.
- А ну, покажи класс! - сказал один из охотников и шепнул своему другу,- Сейчас повеселимся, у меня есть один патрон без дроби, специально, чтобы рыбу глушить. Патрон, которым глушат рыбу, отличаются от охотничьего тем, что в нём нет дроби, а очень большой заряд пороха, который даёт сильный взрывной хлопок.
- Сейчас я тебе и патрон хороший вставлю, чтобы ты точно попал,- усмехаясь, сказал охотник, заряжая для меня своё ружьё.
Я взял у него ружьё и, как меня учил дед, отошёл метров на пять, прицелился и нажал на курок. Раздался сильный выстрел, ударной волной меня откинуло назад. Я оказался на снегу, в ушах звенело, пелена дымного пороха рассеялась минут через пять. Перепуганный охотник стал меня трусить.
-Да нормально всё,- отряхиваясь, сказал я.
-Ботинка нет!- радостно закричал Димка,- Мой друг - снайпер! Не то, что вы.
Охотники очень удивились, увидев пустой сук.
-Такого не бывает!- сказал тот, который дал мне ружьё,- Я точно помню, что зарядил звуковой патрон.
Вчетвером мы стали искать ботинок, сначала в радиусе метра, потом дальше, но так и не нашли.
-Мужайся, мой молодой друг,- сказал с грустью Димке один из охотников,- Мы твой ботинок не найдём, его на самом деле больше нет.
-Как нет?- начал Димка,- А куда же он делся?
-Он сгорел,- ответил охотник и пояснил,- В войну, когда снаряд пролетал возле дерева, оно сгорало.
-Причём здесь снаряд?- не понял Димка,- Мы же стреляли не из пушки.
Но охотник только отчаянно качал головой. Потом они с собратом вскинули на плечи грозное оружие и поплелись в сторону города, вспоминая по пути бородинское сражение. Поискав ещё немного, мы тоже направились домой. Димка был очень расстроен.
- Ну, что я скажу родителям? Лыжа поломана, ботинка нет. А всё ты, Яшка!- приговаривал он.
Я виновато пожимал плечами, сказать было нечего. Уже вечерело, начал идти снег. Димка шёл медленно потому, что рюкзак путался между ног и мешал идти. Наконец-то мы дошли до горнолыжной горки, но лыж мы тоже не нашли, так как нашу отметку присыпало снегом.
- Зашибись! - сказал в отчаянье Димка,- Две пары лыж! Мне сегодня прям везёт.
Когда мы ехали в автобусе все пялились на Димкину ногу, на которой был надет рюкзак. Димка явно нервничал. Моя остановка была раньше.
- Пока,- сказал я Димке.
Тот не ответил, отвернувшись к окну. «Наверное, обиделся»,- подумал я. Весной мы с Димкой нашли его ботинок. «Вот видишь, не сожгло твой ботинок, друг Димка»,- сказал я,- «А ты меня ругал». В ботинке уже жили улитки, и Димка не стал лишать их жилья, тем более что второй ботинок он выкинул, поверив охотникам в то, что его собрат сгорел.
Приближение весны чувствовалось всё сильнее, набухшие почки и пение птиц говорили о том, что тепло с каждым днём подбиралось всё ближе и ближе. После уроков я очень любил сидеть на берегу любимого Дона, слушая брачное кваканье лягушек. Они раздували пузыри и прыгали с кочки на кочку, показывая друг другу, какие они хорошие женихи и невесты. За всем этим представлением наблюдала цапля, мирно стоящая на одной ноге и иногда опускающая свою голову под воду как подъёмный кран.

Глава следующая

В те времена самая модная одежда была джинсовая. Одни брюки стоили как ежемесячная зарплата моих родителей. Я решил, чтобы лишний раз не напрягать  родителей, поработать летом и самостоятельно заработать себе на джинсовый костюм. Работал я с парнями из старших классов за городом на элеваторе. Элеватор- это завод, на который привозится со всех близлежащих деревень зерно пшеницу. Но, чтобы зерно засыпать в закрома, его нужно сначала просушивать и веять специальными агрегатами, на которых я как раз и зарабатывал себе на джинсы. Работа была очень трудной, и пришлось хорошенько потрудиться, чтобы заработать нужную сумму. Когда деньги были собраны, я и двое моих знакомых ребят, пошли к фарцовщикам и прикупили себе каждый по джинсовому костюму. Осталось немного денег и старшие ребята предложили обмыть, то есть отпраздновать новую покупку. В то время шла «перестройка» и был «сухой закон». В магазинах с прилавков исчезло всё спиртное. Чтобы испить «зелёного змея» нужно было выезжать на федеральную трассу, которая соединяла Москву и Кавказ. На Кавказе водка была, и многие водители, покупая там водку, на трассе приторговывали запретным продуктом. Ребята собрались на двух мотоциклах ехать на трассу и пригласили меня.
-  Поехали, Яшка, с нами за компанию. Пить тебе ещё рано, просто прокатишься.
Я аккуратно сел на мотоцикл, чтобы не вымазать новый костюм. Как покупать спиртное на трассе, мы не знали и поэтому взяли с собой прожжённого в этом деле проводника по прозвищу Пупок. Пупок был уже изрядно пьян и ни к кому из наших друзей на мотоцикл сесть не согласился.
 - У меня ик, есть ик, личный водитель,- сказал, икая Пупок.
К нам подкатил ещё один мотоцикл. За рулём сидел водитель по прозвищу Репа. Когда он снял шлем, то всем стало ясно, почему у него такая кличка. Голова парня действительно напоминала репу. Парень очень сильно картавил, его тяжело было понять.
 - Пр-р-ивет! Я Р-репа!
Пупок прыгнул к картавому другу на мотоцикл «Ява», который в то время был самый быстроходный, и они быстро скрылись за поворотом по дороге на федеральную трассу. А мы втроём поехали на простом мотоцикле марки «Восход» намного медленней. Когда подъехали к трассе, то нашли там слегка побитого Пупка.
-Что случилось?- спросили мы у Репы.
-Что! Что!- начал кричать Репа на нас,- Пока вы там пёр-рлись как чер-репахи, какие-то ублюдки моего др-руга Пупка поколотили.
-А ты, где был?-  спросили мы у Репы.
-Да я когда шлем снимал, он у меня за подбор-родок зацепился, и у меня в нём голова запуталась,- немного замешкавшись, выдал Репа.
-Да ты что, Репа, это же не штаны, чтобы запутаться,- сказал один из наших друзей.
-Я сказал, запутался!- крикнул Репа,- Их счастье! А то бы они узнали, кто такой Р-репа, сволочные кавказцы.
Репа взял Пупка, кинул на мотоцикл и начал трогаться в сторону дома.
-Эй, подожди!- начали мы,- А как же спиртное?
-Не могу ничем помочь, друга нокаутировали, нужно срочно его домой, там у меня нычка с самогоном есть, быстро поправится,- ответил Репа и уехал.
Позже отрезвевший Пупок рассказал, как было дело на самом деле. Когда они приехали на трассу, Репа пошёл припарковывать мотоцикл в лесополосу, а Пупок лёг посреди оживлённой дороги, подняв руку вверх, скрутив при этом из пальцев фигу. На его беду в это время по трассе ехала большая фура с тремя кавказцами, еле успев затормозить лишь в метре от пьяного тела, мирно лежащего с фигой на асфальте.  Разъярённые кавказцы выскочили из фуры и немного подубасили Пупка для профилактики, предварительно оттащив его на обочину. «Репа, помоги!»,- стал кричать Пупок. Но за деревьями только было видно, как Репа, встав на четвереньки, уползал в глубь лесополосы, вероятно чтобы тоже за компанию не получить от кавказцев.
-Ну, что будем делать?- заканючили два старших друга,- Всё, напились! Репа с Пупком гады, провели!
-Да, ладно вам,- сказал я,- Что-нибудь придумаем.
Я стал показывать проезжающим фурам руками, что надо выпить. Жестикуляция удалась. Вторая фура остановилась, из неё вылез маленький, как карлик, дедок.
-Что вам нужно, хлопчики?- вежливо спросил старичок.
-Да вот, водочки бы, дедушка,- сказал один из старших парней.
-Есть такое в наличии,- сказал дедок,- Сколько вам?
-Ящик!- сказал старший друг.
-Вам что, на свадьбу?- поинтересовался дед и полез в кабину.
-Ты что, идиот?- начал второй,- У нас денег на пару бутылок.
-Да ладно тебе, ты видел деда, он же тебе по пояс, мы у него вообще всё заберём.
-Может, не надо?- начал я.
-Молчи, малявка,- сказал мне один из парней.
Дед еле вытащил из фуры ящик водки.
-Прошу расплатиться, мальчики,- сказал он.
-А не пошёл бы ты!- стали наезжать на водилу старшие парни,- Давай сюда водку и вали, пока жив.
-Послушайте, парни, у меня там в машине бутылочка коньяку осталась, давайте я вам и её отдам, всё равно всё забрали,- с грустью сказал дедок-карлик.
-Давай, только быстро, гном-дед!- начали хихикать парни.
Вместо бутылки из машины дед вынес пистолет.
-Постреляю, малолетние ублюдки!- заорал он как бешеный.
-Мы пошутили,- начали успокаивать его не на шутку перепуганные парни.
- Вот деньги за две бутылки, можно мы пойдём? – жалобно, как барашек, заблеял один из парней, который пять минут назад чувствовал превосходство.
-Так,- начал дед,- Водку положили в машину, а сами раздевайтесь! Живо!
И он направил на нас пистолет. Мы разделись, оставшись в одном нижнем белье.
-Теперь трусы! Быстро!- сказал дед.
-Дедушка, не надо,- начали уговаривать водителя мы.
-Я что плохо говорю?- он опять направил на нас пистолет.
Мы сняли и всё остальное, прикрыв, как футболисты на штрафном ударе, своё хозяйство. Дед вытащил канистру с бензином, облил всю нашу одежду, сброшенную в одну кучу и поджёг. Смотреть на это было больно, сколько затрачено было труда, и всё впустую. Дед держал нас на прицеле до тех пор, пока не сгорел последний лоскуток джинсового материала.
- Вот, теперь всё, - сказал дед.
Сев в кабину, он вытащил сигарету и прикурил от пистолета. «Зажигалка!»,- сказали мы в три голоса, но маленький водитель уже не слышал нас. Фура тронулась и поехала в своём направлении, оставляя о себе неизгладимое впечатление. От разочарования настроение было на нуле, хотелось выть. Со стороны зрелище было смехотворное. Голые мы забежали в лесополосу находящуюся возле трассы, где был спрятан наш мотоцикл.
- Ну что, идиоты, напились до отвала? - стал нервно я выговаривать старшим товарищам.
Те начали вспоминать, кто был автором этой затеи. Громко бранясь, они сцепились и начали борьбу, но прикасаясь друг к другу обнажёнными телами и понимая, что они выглядят очень глупо, решили продолжить разборку, когда будут в одежде.
- Ладно, что будем делать? - сказал один из нас.
Инстинкт, передавшийся нам от первобытных людей, подсказал что делать. Полосами мы надрали древесной коры, затем нарвали лопухов и, смастерив что-то вроде туземского наряда, обвязались этим. Потом кинули жребий, кто на мотоцикле будет сидеть посередине, никому не хотелось сидеть между двумя обнажёнными парнями, при этом притиснувшись вплотную друг к другу, так как сидение мотоцикла было рассчитано на двух человек. Мне повезло, я сел на сидение самый последний. Когда стемнело, мы тронулись в путь. Мы ехали объездными дорогами, чтобы нас никто не увидел в таком одеянии. В это время в одной из лесополос выпивал, хорошо отдохнув и собравшись уже домой, один местный авторитет со своими друзьями. Сев в автомобиль, они осветили фарами проезжавший мимо них мотоцикл с тремя парнями.
- Кажется, по пояс раздетые! - вскрикнула одна девушка, находящаяся в машине.
- Сектанты! - воскрикнул авторитет,- Сейчас догоним!
Увидев, что за нами погоня, я крикнул: «Давай газу, кто-то за нами гонится! Удираем, а то позору не оберёмся, попробуй докажи, что мы в такую ситуацию попали, никто не поверит». Рулевой гнал мотоцикл на всей скорости, дорога шла возле перепаханного поля, и свернуть было некуда. От ветра лопухи сорвало и мы, держась друг за друга, предстали перед светом фар догоняющей нас машины абсолютно голые. Особенно неудобно было мне, так как я сидел последний, и меня было видно лучше всех. Машина не переставала нас преследовать, и мы на полной скорости врезались в перепаханное поле. Метров пять мы бороздили своими телами по земле. Благодаря тому, что оно было перепаханное, мы сильно не ушиблись, только слегка поцарапались и наелись пыли. Машина остановилась, и компания вышла посмотреть, что произошло с сектантами. Но, увидев нас, сильно удивилась. В недоумении они поочереди стали спрашивать, что это мы устроили за цирк. Но когда мы всё от начала до конца им рассказали, они очень долго смеялись. Потом им стало нас жалко. Авторитет открыл багажник автомобиля и дал мне засаленные брюки, в которых он ремонтирует авто, и остальные поснимали с себя кое-что и раздали моим старшим товарищам. Авторитет подвёз меня прямо к дому. Увидев меня в засаленных брюках, мать спросила:
- А где же джинсовый костюм?
- Украли, пока я купался в речке,- соврал я.
Мама очень расстроилась и сказала:
- Вечно ты попадаешь в какие-то истории, почему у других не воруют?
Я, промолчав, направился к себе в комнату. Я взглянул на месяц, который светил невероятно ярко в этот вечер, освещая дорогу водителю-дальнобойщику, который ехал в своей фуре, посмеиваясь над тремя подростками и представляя, в какую заваруху они попали.
Эта история быстро разошлась по городу. В очередной раз, слушая уже переделанный рассказ, я фальшиво смеялся вместе с остальными. Кто-то из ребят сказал:
- А вы знаете, мне сказал один тип, по прозвищу Репа, что это произошло с нашими местными парнями.
- Да вы что, не знаете кто такой Репа? Соврёт и не покраснеет,- сказал я,-  Вот я во всё это не верю!
С тех пор прошло много лет, но эту историю вспоминают и по сей день, прибавляя к ней всё новые и новые сплетни.

Глава следующая

После джинсового костюма, мать меня начала «пилить», и я решил провести остаток летних каникул у бабушки. Тем более, что бабушка позвонила родителям и попросила, чтобы я приехал и помог убрать урожай картофеля и яблок. Копать картофель не очень хотелось, но слушать порицания матери не хотелось ещё больше. Приехав на поезде в районный центр, я должен был на автобусе добираться до деревни. В автобусе со мной ещё ехал какой-то деревенский парень с косыми глазами и длинным кучерявым чубом.
- Тебя как звать?- спросил я косого парня.
- Коля Капитан,- ответил тот.
- Капитан - это что имя или фамилия?
- Кличка!- усмехнувшись, ответил Николай,- Я в детстве мечтал стать капитаном, но из за раскосых глаз в армию не взяли, а кличка так и осталась.
От скуки я начал показывать Капитану разные фокусы, которые, я думал, знает любой школьник.
- Как ты это делаешь?- удивился Капитан.
- У нас в школе преподают уроки колдовства,- какбы в шутку сказал я.
Но Николай не улыбался. И тут я понял, что поддельный капитан верит во всё, что я ему ни скажу. Я начал ему нести такую чушь, что сидящие рядом люди отсаживались от нас подальше. В глазах Николая я был чуть ли не доктором Франкенштейном. Выйдя из автобуса, я мило распрощался с Николаем, пообещав превратить его злую соседку в лягушку, так как она постоянно обзывала Николая недоразвитым ослом.
За обедом дед сказал:
- Хотелось бы остаток старости провести спокойно, надеюсь, ты нам в этом посодействуешь?
Я не успел ответить деду, потому что в окно кто-то постучал.
- Это Васька Бабуин,- сказала бабушка,- Тебя почему-то, внучек, спрашивает.
- Ну вот и начало спокойной жизни,- сказал дед.
Я вышел на улицу.
-Ты что ли колдун?- спросил верзила Васька Бабуин.
-Нет, с чего вы взяли?- сказал я.
-А мне Колька Капитан рассказал про твои способности, но я с трудом верю,- сказал верзила,- Для колдуна ты ещё мал.
-А я мини-колдун,- сказал я.
-Ну, если мини, тогда ещё ладно, так поверю, Капитан вечно приврёт,- сказал Бабуин, почесав тыквообразную голову, - У меня к тебе дело, мини-колдун, у меня жена заболела, уже три дня лежит. Не можешь помочь?
Я согласился. Зайдя во двор, я взял горстку песку и насыпал в носовой платок.
-Держи, Бабуин, по щепотке в чай, понял?- сказал я, вручая верзиле платок с песком.
Тот кивнул и удалился. Через день он пришёл радостный с бутылкой самогона и сказал, что после моего магического песка его супруга выздоровела. Бабушка его прогнала сказав: «Ты, что Бабуин, совсем тронулся? Пришёл с ребёнком пить, да ещё и несёшь какую-то ахинею про магический песок!». Потихоньку люди, услышав историю про магическое выздоровление, начали приходить к дому стариков, спрашивая мини-колдуна и нервируя деда.
- Я привёз песок с карьера, чтобы сарай подделать,- злился дед,- А ты его сейчас весь раздашь! Иди к людям и говори, что ты не колдун, а брехун!
- Нет, дед, боюсь они меня поколотят,- отвечал я.
Но всё же я выходил и врал снова, что песок закончился и что такой песок можно собрать только на горах Тянь-Шаня. Разочарованные люди уходили приговаривая: «Как всегда, на мне заканчивается». «Да, какая сильная штука внушение!» - подумал я,- «Жена Бабуина поверила и выздоровела». Ночью к нам пришли какие-то деревенские люди и плача стали уговаривать, чтобы дед отпустил мини-колдуна к ним, так как у них заболела корова и вот-вот может сдохнуть. В деревне корова - это самое ценное что есть у людей, за которое они отдадут всё, что у них есть. Как только дед не переубеждал крестьян, что я просто выдумщик и фантазёр, его никто не слушал. Измотанный бессонной ночью, дед подошёл к моей кровати, я притворился, что сплю.
- Эй, маг! - стал будить меня дед,-  Иди, к тебе пациенты пришли.
Идти мне не очень хотелось. В очередной раз, мысленно ругая себя за глупость, которую я выкинул, я плёлся посреди ночи на другой край деревни с расстроенными людьми лечить их корову. Бурёнка лежала и тяжело дышала. «Что же делать?» - подумал я,- «Песок здесь явно не поможет».
- К ветеринару обращались?- спросил я хозяев коровы.
- Да ветеринар в райцентре живёт, слишком далеко за ним ехать.
- Оставьте нас!- приказным тоном сказал я.
Деревенские люди вышли из сарая, захлопнув за собой дверь. «Теперь, точно пропал»,- подумал я,- «Зачем я придумал эту историю про колдуна! Да и капитан тоже хорош! Растрепал всем». Подойдя к дверям, я понял, что меня заперли.
- Выпустите меня, магия здесь бессильна!-  затарабанил я в дверь,- Здесь нужен ветеринар.
- Лечи!- закричали за дверью,- Иначе не выпустим!
Я схватил хворостинку, которую нашёл в сарае и стал лупить корову по бокам. Та вскочила и стала метаться по сараю, тяжело хрипя, потом стала кашлять. Тут я увидел, что из гортани у коровы что-то вылетело. Корова перестала хрипеть и стала дышать ровно. Я посмотрел на то, что вылетело из гортани Бурёнки. Оказалось, что это кусок початка кукурузы. «Вот в чём твоя болезнь, Бурёнка»,- тихо сказал я, гладя по спине корову. Когда хозяева увидели свою корову, мирно жующую сено, очень обрадовались.
- Как ты её вылечил? - спросил хозяин коровы.
- Магия! - сказал я, пряча в руке кусок кукурузного початка, - Да, и не кормите её кукурузой - перед уходом сказал я,-  Ей нужна диета.
«Опять, какую-то афёру провернул»,- сказал дед, не поверив мне, что я вылечил корову. Но, тем не менее, неопровержимые факты заставили деда поверить, хоть он и упирался. После излечения коровы стало ещё хуже: постоянно кто-то приходил, отвлекая меня от работы. И наконец-то произошёл случай, из-за которого люди перестали к нам ходить. А дело было так.
Ко мне пришёл старый знакомый Вовка Охламон.
- Слушай, друг, у меня есть собака, друг детства, она очень старая, до того старая, что она постоянно спит, даже когда ей поесть приносишь, она не просыпается, просто с закрытыми глазами выползает из будки, ест и обратно спит, и так уже два года,- сказал Охламон,- Помоги, а?
-А что я должен сделать?- спросил в недоумении я,- По собачьим меркам она очень старая, где я тебе эликсир молодости достану?
-Да мне нужно её разбудить,- сказал Вовка Охламон.
-У тебя есть корыто, Вовка?
-Да, вроде есть.
-Накрой собаку корытом и постучи молотком,- посоветовал я,- Должна, по идее, проснуться.
Если честно, я больше ничего не мог предложить Вовке, ничего, как назло, в голову путного не лезло. После нашего разговора с Вовкой прошло пару дней, и каждую ночь в деревне очень громко стала выть какая-то собака. По деревне пошёл слух, что в лесу живёт прототип собаки Баскервилий, и уже есть жертвы. На самом деле это были выдумки сельчан. Вой продолжался в течение недели. Как-то к нам зашёл районный ветеринар.
- Ну что, волшебник, доигрался?- сказал он мне.
- Что случилось?- спросил я.
- Зачем ты Охламону дал такой глупый совет на счёт его собаки?
- Какой совет?- не понял я.
- Я сообщу в твою школу о твоей выходке!
И он стал рассказывать, как Охламон, вытащив собаку во двор, накрыл её ванной, взял кувалду, которой он прибивает на поле своих бычков, и начал по ней бить изо всей мочи. Собака, испугавшись, выкатила глаза и начала выть, провыла неделю и издохла.
- Из-за тебя!- продолжал меня корить ветеринар,- А люди ещё страху нагнали, придумав прототип собаки Баскервилий! Тоже из-за тебя! В общем, у меня в папке поставленный мною диагноз, из-за чего собака издохла, будешь отвечать.
-А можно посмотреть на диагноз?- попросил я.
-Нет, врачебная тайна!
Ветеринар подошёл к колодцу и стал набирать воду, положив папку на лавку. Схватив папку и отбежав подальше, я вытащил лист с диагнозом, где было написано: «Издохла от бессонницы». «Да»,- подумал я,- «Два года спала и умерла от бессонницы. Парадокс!»
Проживая в городе, будучи уже взрослым, при малейшем намёке на деревню я ностальгически вспоминаю бревенчатую избу с тёплой печкой, напольные половики, сшитые бабушкой вручную, её саму, сидящую за прядильной установкой и играющегося с клубком ниток кота Ваську. В великий христианский праздник Троицы снимались половики и вместо них весь пол покрывался свежим ароматным настилом из цветущего клевера. На багеты вешали веточки тополя и липы. Было такое чувство, что находишься на лесной поляне. Деревенские люди встают очень рано и ложатся очень поздно, и везде их сопровождают русские песни. Как бы не исполнялись песни, с ними всегда пела моя душа.
Со мной и моими друзьями происходило ещё много очень интересных и смешных историй, о которых я вам поведаю в своих следующих книгах.
В конце своего рассказа хотелось бы сказать: «Продлите своё детство на сколько сможете и не упрощайте его, будьте самим собой. И тогда на протяжении всей своей жизни вы будете засыпать с улыбкой, вспоминая лучшие годы своей детской жизни».

Олег Яшкин, Сочи
Лазаревское, март 2009 года.


Рецензии