Кобелек пекинес

Когда  город  начинает  предзимние  хлопоты,  когда  дворники,  пятясь  задом,  впирают  кули  рыжей  соли  для  посыпки  улиц  в  каптерки,  когда  население  варит  клейстер  и,  высунув  языки,  мажет  клейстером  оконные  рамы  -  происходят  невидимые  миру  события.
В  октябре,  в  первых  числах,  по  городу  мчится  пикап.  Буфет при  ресторане  "Скифский  базар"  шлет  по  адресу  тарталетки  и  ящики  горской  воды  "Исти-Су".  Пикап  прибывает,  после  чего  два  курьера  и  трое  внештатников  расставляют  пищепродукты  и  воду  на  столе  в  конференц-зале.  Промеж  тарелок  лежат  здесь  блокноты  с  тиснением  "УЧАСТНИКУ  СОВЕЩАНИЯ"  и  стоят  пепельницы  из  банного  мрамора.  Сегодня  тут,  как  и  всюду,  состоится  вече  с  широким  привлечением  авторского  актива:
                ЛИЦО  НАШЕГО  ПЕЧАТНОГО  ОРГАНА  В  НОВОМ  ГОДУ
Официальный  докладчик,  отпив  пахнущей  мокрым  пальто  воды  "Исти-Су",  одной  рукой  впивается  в  спинку  стула,  другою  же  рубит  в  воздухе  так,  будто  расчленяет  мясную  тушу  на  филей,  кострец  и  сычуг.  Одним  словом,  докладчик  резко  говорит  -  что  беда.  Что  жанры  агонизируют.    Профессиональный  уровень  корреспондентов  хромает.  Налицо  сплошная  наклонная  плоскость  и  потеря  критериев.  Очерк  сполз  до  кондиций  статьи,  статья  -  до  корреспонденции,  корреспонденция  -  до  заметки.  И  фельетонисты  не  поднимают  слов  на  дыбы,  и  тональность  фельетонов  такая,  будто  зануда  просит  в  долг  три  рубля.  Словом  -  плохо,  товарищи,  собратья,  коллеги.  И  мы  достукаемся, что  наш  подписчик  откачнется  к  параллельному  органу  "Твои  досуги".
Затем  начинаются  прения.  Соавторы  Юврюжихин  -  Холлендро  кричат  о  сплошной  тягомотине  рубрик.  Что  рубрики  не  оправдали.  Чей-то  дискант  кричит  о  серости  заголовков.  Узколобости  верстки.  Безликости    и  глухоманной  лубочности   иллюстраций.
Короче,  активность,  озабоченность  страшные..Узколобости,  а  наряду  с  ней  безликости  дают  сокрушительный  бой.  И  верится,  что  Н-ский  печатный  орган  в  новом  году  будет  брав,  читабелен,  интересен. Что  не  одну  шишку  набьет  подписчику  неподписавшийся,  пытаясь  склониться  с  ним  вместе  над  интереснейшей  печатной  страницей.
На  этом  собрание  иссякает,  с  табунным  топотом  авторский  актив  покидает  зал,  и  уборщица,   содрогаясь,  сливает  в  раковины  теплую  "Исти-Су".
Но  члены  редколлегии  знают,  что  битва  не  выиграна.  Что  надо  обеспечить  тылы.  Что  вряд  ли  приходящий  вовремя,  а  оттого  трудноувольняемый  фельетонист  Танкред  Псович  вдруг  заблещет  гранями  в  предпенсионный  период,  развернет  читательскую  массу  к  журналу.  И   сотрудникиФ.Гвоздева,  И.Соци,  В.  Ляжских  тоже  не  генераторы  таланта,  не  дяди  Гиляи.  Поэтому  надо  изыскивать  другие  пути  к  сердцу  подписчика.
И  сильный  грохот  раздается  в  доме-башне  на  площадке  шестого  этажа.
-Таисия,  -  говорит  квартиросъемщик  жене.  -  А  не  чистят  ли  это  квартиру  нашего  визави?
Тут,  взявши  в  руку  тяжелоранную  двузубую  вилку  для  рыбы,  квартиросъемщик  бодрит  себя  внутренним  криком:"Не  дрейфь!"  -  и  врывается  на  площадку.  Однако,  там  не  выносят  мебель  из  квартиры  его  визави.  Там  толпятся  двенадцать  рабочих,  отворяющих  дверь  на  чердак.
-С   какой  целью,  товарищи?  -  спрашивает  квартиросъемщик.
-Хуже   не  будет,  -  обнадеживают  шустряки,  пропадая  в  отверстии.  После  этого  на  крыше  долго  гремят  сапоги,  слышен  лязг  металлоконструкций,  стеклянные  хрусты  и  крики:"Врубай  реле!".  И  ранним  вечером  над  городом  и  непогодой  возжигаются  буквы:
                ГАЗЕТА  -  НОВОГО  РАЗВЕДЧИК.
                ЖУРНАЛ  -  УЧИТЕЛЬ  И  СОВЕТЧИК.
                ПУСТЬ  В  КАЖДОМ  ДОМЕ  СТАР  ИЛЬ  МАЛ
                ПРОЧТУТ  ГАЗЕТУ  ИЛЬ  ЖУРНАЛ!
А  уже  середина  октября.  Ширится  подписочная  страда.  Растут  буквенные  размеры.  Коты  тикают  в  подвалы,  на  крышах  уже  ничему  нет  места,  кроме  грозового  электричества  букв:
                УСПЕХИ  СТРАНЫ  И  ЖИЗНЬ  ВСЕГО  СВЕТА
                УЗНАЕШЬ,  ЧИТАЯ  ЖУРНАЛ  ИЛЬ  ГАЗЕТУ!
Весь  неон,  аргон,  криптон,  ксенон  и  прочий  фосген  привлечены  сюда  и  пульсируют  над  жилмассивами.  Это  газовая  атака  на  потенциальных  подписчиков.  И  деться  некуда:  реле  врублено.
Но  как-то  все  же  не  возникает  шибкой  уверенности,  что  подписчик  ринется  в  отделения  связи,  что  криптон  и  ксенон  свое  сделают.
И,  чтобы  было  спокойно,  на  периферию  высылаются  ударные  группы.  Они  проведут  читательские  конференции  в  гуще  масс,  на  местах.
Комплектуется  группа  по  давно  известным  канонам:  один  непьющий  член  редколлегии,  один  привлеченный  артист (желательно  общенационального  ранга),  один  спортсмен  (желательно  -  олимпийский  призер).
А  жизнь  вносит  свои  коррективы.  Жизнь  карает  нерасторопных,  и  зря  бегут  они,  ловя  эпоху  за  хлястик  скрюченным  пальцем.  Сей  же  час  выясняется,  что  прошляпили  всех  знаменитых,  что  давно  они  выехали  пропагандировать  в  Теберду,  Оймякон  и  Сиреники  орган  "Твои  досуги"  и  пр.
Приходится  без  олимпийца  и  мастера  сцены.  Олимпийца  заменяет  стоппер  Корзубый,  дисквалифицированный  на  пять  календарных  игр  за  попытки  ввести  в  игру  не  только  захваты,  но  и  засосы.  Мастера  сцены  заменяет  этнограф  Бржевальский  (демонстрация  первобытнообщинных  танцев  и  эротических  культов  племени  ВУОАП).
Ударная  группа  быстро  двигается  в  назначенной  географической  зоне.  Но,  не  полагаясь  целиком  на  обаяние  тт. Корзубого  и  Бржевальского,  член  редколлегии  по  вечерам  исчезает.  Все  просто.  На  стороне  он  вступает  в  контакт  с  разъездным  сотрудником  из  палаты  мер  и  весов.  Сотрудник,  починяя  весы  организациям  и  населению,  одновременно  будет  пропагандировать  идеи  подписки.
И  он-то,  скромный  герой,  дальше  всех  двигает  дело.  Он  не  сусолит  насчет  Пеле  и  "сухого  листа", насчет  вуоапских  тазобедренных  танцев.  Он  идет  по  селу,  на  цепях  бушуют  собаки,  хрустит  под  ногами  первый  ледок,  и  он  стучит  в  запотелость  окна  эталонной  полукилограммовой  гирькой:
-Открой,  Герасим.  Это  я,  Спиридон.
-Чо?   -  высовывается  в  наброшенной  на  плечи  овчине  Герасим.
Слышь,Герасим,  исзвестен  я  в  нашей  местности  как  дельный мужик?
-Ишо  как!  -  встает  в  струнку  Герасим.
-Тогда  велю  тебе  оформить  подписку  на  источник  знания  "Звукоряд".  Не  то  многие  люди  узнают,  что  гонишь  ты  по  ночам  насекомовку  на  основе  инсектицида  "ДУСТ".  И  Мишане  скажи,  и  Христику,  чтобы  тоже  оформили,  они  тоже  насекомовку  гонят.  Не  то  будет  лихо.  Усек,  Герасм?  Путин  с  Муляжом  вон   куда   цены  на  казёнку  загнали! При  этом   деле  ву  вас  спрос  будет  бешеный.
Таким  вот  образом  все  происходит.  И  "Звукоряд"  выясняет  по  предварительным  данным,  что  полностью  не  прогорел,  что  народ  его  любит.Но  до  прошлогоднего  уровня  еще  не  добрали.  А  так  хотелось  бы  натянуть  до  102,7%!
Коллектив  мозгует.  Пять  дней  в  редакции  не  вощат  полы,  потому  что  и  по  ночам плеяда  -  Танкред  Псович,  Гвоздева,  Соци  и  Ляжских  -  не  покидает  постов,  жжет  огни.  В  это  напряженное  время  ответственный  секретарь  входит  к  редактору.  Можно  гасить  огни  и  всех  распускать  по  домам,  говорит  секретарь.  Дело  в  шляпе.  Ибо  чем  завлекают  читателей  все  печатные  органы?  Тем  ли,  что  шлют  на  переподготовку  своих  Псовичей,  после  чего  они  прибавляют  в  классе?  Не  тем.  Масличным  жомом  не  выжать  из  Псовича  свежей  струи.  Так  чем  же  завлечь?  А  печатать  ужасы  с  продолжениями.  Детективы.  Теперь  даже  ежедневные  газеты  печатают.  Альманах  "Пешеход"  печатал  "Стрелки  сцепились  в  полночь"  -  и  спасся!  Приложение  "Рукосуй"  напечатало  "Разведчик - он,  не  лазутчик"  -  и ушло  от  беды.  Я  вот  даже  слыхал  -  на  пенсионных  удостоверениях  детективы  будут  печатать.  Чтоб  активнее брали.
-Но  где  же  взять  автора?
Оказывается,  и  тут  не  беда.  На  другой  же  день  всеми  видами  транспорта  прибывают  семеро  в  замшевых  пальтифраках.  Они  переводчики.  Вот  у  каждого  по  роману  ужасов.
Четыре  дня  редактор  читает  непотребное  крошево  из  погонь  "Форд-фалконов",  "тойот"  и  "волво"  за  автомобилем  "Импала-225-черный  соболь".  А  поскольку  читателя  теперь  прежде  всего  привлекает  точное  знание,  атрибутчина,  то  авторы  не  жмотничают  насчет  точных  деталей.  На  тридцати  страницах  идет  перепалка  из  "бергманнов",  "фроммеров",  "кольтов",  "голланд-голландов",  "маннлихер-каркано",  "пипер-байяров"  и  "астр"…Свистят  экспрессные  пули,  звенят  выброшенные  экстракторами  хорнет-патроны,  кровь  хлобыщет  рекой.
Затем,  израсходовав  огнеприпас,  все,  сопя,  бросаются  врукопашную.  Сверкают  ножи  матросские,  гуркхские,  меркаторские,  финские,  навахи,  стилеты,  кинжалы,  палаши  и  всяческие  мачете.  Океан  крови.
Затем  уцелевшие  отбрасывают  булат.  Каратэ,  самбо,  дзю-до,  джиу-джитсу,  сумо.  Груда  холодеющих  тел.
-Добрые  старые  времена!-  валится  на  спинку  кресла  редактор.  -  Шейнин,  Овалов,  Шмелев  Олег… Процентовка  вполне  человеческая:2,6  убийства  на  печатный  лист!  Где  отечественный  детектив,  пронизанный  гуманизмом?
Опять  поздно  хватились.  Эмвэдэизированная  литература  разобрана.  Но  на  свете  не  без  везенья.  В  редакцию  все  же  приходит  щекотальщик  нервов  в  большой  бороде  и  с  тиком  в  левом  глазу.  У  него  в  малиновой  папке  содержится  рукопись.  Итак:
Где-то  на  Западе.  Отщепенец  Кислов  влачит.  На  грани  чего-то  его  подбирает  сексот  империализма  Эмшвиллер.  Школа  сексотов.  Упражнения  в  стрельбе  по  мишени  "бегущий  генсек" и «национальный  лидер!»  Выезд  под  личиой  туриста  на  бывшую  родину.  Дрянь  Эмшвиллер  сует  Кислову  кобелька  пекинеса:
-Сами  люччи  и  верни  друг!
Где-то  в  России.  Посещение  туристами  атомной  электростанции.  Отстав  от  гида,  отщепенец  трется  спиной  о  стену.  Он  втирает  в  твидовую  ткань  пиджака  анионы,  катионы,  протоны  и  всяческие  флюиды,  осевшие  на  стене.  У  резидента  они  вытрясут  пиджачную  пыль  на  компьютер  -  и  русских  секретов  как  не  бывало!
У  резидента:
-Вам  привет  от  Маленького-Концерта!
-Мы  не  знаем  этого  советского  человека.
Два  паразита  у  самовара.  Пекинес  жрет  одесскую  колбасу.
Полковник,  два  капитана,  взвод  задержания.  Сержант  надевает  наручники  отщепенцу  и  резиденту.  Пекинес  зверски  глядит  из  угла.  Полковник  сержанту:
-А  поднесите  к  свету  эту  собачку…Так  и  знал!  Смотрите,  товарищи  два  капитана:  подушечка  второго  пальца  на  правой  лапе  более  потерта,  чем  остальные.  Обучен,  сукин  сын,  радировать  на  ключе!  Мол,  хозяев  обезвредят,  а  он  все  равно  радирует  в  центр  разведданные.   Не  вышло,  господа!  Свяжите  ему  лапы,  сержант.
-Да  чего  же  связывать,  товарищ  полковник?  Враг  не  дремлет,  а  мы  тем  паче  не  спим.  У  меня,  окромя  наручников,  и  налапники  есть!  А  коли  птиц  враги  привлекут  или  рыб  -  у  меня  на  тот  случай  и  наклювники  есть,  и  нажаберники!
…И  дальше  все  идет  как  по  маслу.  В  ноябрьском номере журнал  дает  почин  детективу.  На  заставке  в  интригующей  позе  изображен  паразит  Кислов.  Из  его  пистолета  вылетает  красной  морковью  огонь.  Пекинес  показывает  ему  лапой  очередные  цели.
И  тираж,  удивительное  дело,  растет,  хотя  налицо  наклонная  плоскость  и  потеря  критериев.