Незабудка

За окном электрички, увозившей Киру в дачный поселок с романтичным названием Дубравы, мелькали заснеженные леса, перелески, пригородные платформы, частные дома.
Из задумчивости вывел музыкальный аккорд:
- Незабудка, незабудка, в сказке я живу как будто.
  И тебя я, незабудка, не забуду никогда…, - пел немолодой мужчина слегка охрипшим голосом. Старательно раздувались меха баяна.
Кира привычно полезла в кошелек, достала купюру и внезапно очарованная пением заслушалась. Мелодии сменяли друг друга.
- Милая моя, солнышко лесное... - казалось вырывалось из самых глубин человеческой души, взмывало к потолку и плавно растекалось по вагону.
Песня закончилась, словно оборвалась нить чьей-то жизни...
Электричку качало из стороны в сторону. Мужчина шел тяжело, как-то боком, прихрамывая, останавливаясь у каждой скамейки, чтобы не упасть, придерживался рукой за поручни.
Подавали плохо. Расстроенные плановым подорожанием жизни, люди неловко отводили глаза, мрачно поглядывали в окно.
- Спасибо, - с чувством произнесла Кира, как только мужчина поравнялся с ней, и протянула ему деньги.
И то ли что-то притянуло его в ее взгляде, то ли он просто устал и не захотел идти дальше, только мужчина, поблагодарив, как-то тяжко вздохнул и неуклюже присел напротив Киры.
У него было болезненно-одутловатое лицо, с проступившими мелкими красными сосудиками на коже. А взгляд выцветших потухших глаз был каким-то остановившимся усталым изможденным.
Но рассматривать человека было неудобно, и, опустив глаза, Кира вдруг наткнулась взглядом на его сапоги.
Потрясенно она смотрела на них не в силах отвести глаз. Еще никогда в жизни она не видела таких старых, неимоверно стоптанных сапог. Казалось, они вот-вот развалятся. Тем не менее, обувь была чистая, а дырки аккуратно прикрыты заплатками.
- Мне их еще Поленька покупала, когда жива была, - перехватив взгляд попутчицы, внезапно заговорил мужчина.
- Но… - вопросительно приподнялись брови.
- Да знаю, знаю, доченька, что сказать хочешь. Неприлично, мол. Только не хочу я ничего нового. Вот доношу эти старые сапоги, которые мне любушка моя выбирала, да и в них же к ней и уйду.
Любил я ее очень. Пылинки сдувал, надышаться не мог. Только не уберег… Заболела она, моя душенька. Вот тогда и простудилась, когда за сапогами-то этими в очереди на ветру отстояла. Принесла домой и говорит: «Вот Ванечка, теперь у тебя ноги всегда в тепле будут, носи на здоровье!»
- Неужели за сапогами очереди были? – удивленно спросила Кира.
Вспомнилось почему-то, что когда была школьницей, мама покупала ей обувь часто на вырост и не очень удобную. Бывало, что туфли терли, и их приходилось разнашивать.
- Да очереди тогда были за всем. Только время то было замечательное, хорошее было время! В походы ходили, песни у костра пели. Сколько мы с моей Поленькой песен хороших спели. Вот. А сейчас я эти песни людям пою. Вот топчу еще землю старыми сапогами - все, что от любви нашей с Поленькой осталось, и пою, чтобы она там, птичка моя, слышала, что помню и приду скоро.
Кира снова посмотрела на эти старые сапоги и почувствовала, как ее новые супермодные сапожки сконфуженно спрятались под скамейку.