Хроники Беке Мара. Неслучайная Фантазия. Отрывок 3

…Устроившись на пороге, Цвонко чистил свое ружье и наблюдал за тренировкой ученика. Почти год прошел, и за этот год он так и не сумел найти никого, кто бы по своим способностям превосходил эту хохотушку. Она словно родилась именно для того, чтобы стать Беке Мара, так она была хороша. Быть может, Тереза и была права насчет нее. Быть может… Нет! Не может такого быть, чтобы этой девочке был на роду написан рок Беке Мара! Он обязательно найдет ей замену!
Бесшумно, словно кошка, девушка в белом платье приземлилась у дерева и озорно сверкнула глазами, посмотрев на своего учителя. Тот улыбнулся. Да, да, ты молодец! И, вскочив на ноги, девушка молнией метнулась в заросли и исчезла в них. Теперь уже исчезла надолго. Цвонко вздохнул. Он так привязался к этой девчонке за год, что начинал скучать, даже разлучаясь с ней на полчаса. С тех пор, как одного его сына обратили вампиры, а другого уничтожили Ратоборцы, никому не удавалось так близко подобраться к его сердцу. Опустив ружье на колени, мужчина тяжело вздохнул. А может быть и стоило обучить одного из них знанию Беке Мара? Вдруг они остались бы живы тогда? Но теперь поздно сожалеть. Он сделал свой выбор. Еще раз тяжело вздохнув, Цвонко склонился к ружью. И вздрогнул от звука быстро приближающихся шагов.
Марина запыхалась, чего с ней обычно не бывало от столь короткой пробежки. Упав на землю у его ног, она подняла на мужчину испуганные глаза.
«Дамош! – выдохнула она взволнованно, - Дамош! И с ним человек двадцать солдат, Ракиш и еще трое из тех, что были в тот раз. И один, которого не знаю, тоже рыцарь, но высшего ранга! У водопада, сидят, отдыхают и готовят оружие! Сюда идут, Цвонко!»
Пальцы Цвонко обхватили ружейный ствол. Но он быстро совладал с собой.
«Не дрожи так, - улыбнулся он девушке, спустя мгновение, - Они уже идут или расположились на отдых?»
Марина задохнулась от возмущения.
«Ты слушал, что я говорю? Оружие готовят! Какой отдых?! Сюда идут!» - быстро прокричала она.
Мужчина закрыл ей рот ладонью.
«Не шуми. Иди в дом, вооружайся и сиди тихо, пока я не скажу, - улыбнулся он насмешливо, - Главное: не шуми!»
«Извини! – потупившись, пробормотала девушка и вскочила на ноги, - Я живо!»
«Кто бы сомневался!» - усмехнулся Цвонко, взглянув ей в след.
И стал, не спеша, заряжать ружье.

…В этот раз Главы Совета не могли допустить самоуправства, как то, на которое пошел Истребитель Дамьян в прошлом году. Он уже был наказал за это, и вместо алого шарфа рыцаря с нашитым символом «Меч  правосудия» на плечах мужчины лежал черный шарф воинов, и символ «Ценой жизни» был вышит по его углам. Дамьян не был расстроен этим. В его жизни мало, что изменилось с тех пор, как его перестали называть рыцарем. Пусть даже отряд теперь вел рыцарь Эмилиан, Глава Совета, Истребитель, но и Рахель, да и все другие тоже понимали, что он отойдет в сторону, едва начнется бой. И его оруженосец – голубоглазая блондинка с идеальной военной выправкой, с волосами, всегда аккуратно уложенными на затылке, и символом «Абсолют» на золотом шарфе – это не оруженосец вовсе, а телохранитель. Рахель недовольно фыркала, глядя на нее. Знаменитая Норика! Совет так боится Беке Мара, что отрядил лучшего телохранителя в защиту рыцаря Эмилиана. Но право убить Беке Мара или умереть в битве с ним они оставили за рыцарем – да, рыцарем! – Дамьяном.
Девушка отбросила за спину концы своего белого шарфа. На шарфах оруженосцев вышивают золотом символ «Верность», но она отказалась от этого почетного знака, чтобы остаться при своем рыцаре и сохранить верность ему не на словах, а на деле. Теперь на ее шарфе не было никаких символов. Шарфы солдат белые, как покровы того забвения, которому предают их в Ордене после смерти.
Остановившись, Норика тревожно прислушалась и жестом подозвала Рахель.
«Ты слышала этот звук? – прошептала она, когда девушка приблизилась, - Словно шорох листьев и дыхание…»
Рахель внимательно огляделась и сделала знак солдатам остановиться.
«Рыцарь Дамьян…» - начала она шепотом, догнав мужчину.
Но тот с улыбкой предупредил ее следующие слова.
«Кто-то, - произнес он задумчиво, - Кто-то, но не Цвонко, иначе это не было бы так шумно. Рыцарь Эмилиан, думаю, что Беке Мара взял себе ученика за это время, что был здесь».
Лицо рыцаря Эмилиана перекосило от досады.
«Взял ученика? Ты должен был убить его в тот раз! – бросил он раздраженно, - Ладно, сегодня мы все исправим. Вот, хорошее место! – он указал на тихую заводь, - Располагайтесь и готовьтесь к бою! До ночи мы уничтожим Беке Мара! И, если там с ним есть еще кто-то, то и он от нас не уйдет…»
Норика нахмурилась.
«Не стоит останавливаться сейчас, здесь, рыцарь Эмилиан, - произнесла она серьезно, - Беке Мара знает о нас. Он может первым нанести удар. Мы не должны расслабляться».
Рахель согласно кивнула. Вот теперь она оценила эту Золотую Хранительницу! Так Норику прозвали в Ордене за то, что за десять лет она не провалила ни одного задания, более того, каждое из них она провела идеально. И становилось понятным, почему золотой шарф, какие есть только у Глав Совета, был и на ее плечах тоже. В своих поездках Главы Совета предпочитали защиту этой женщины защите целых отрядов телохранителей.
Но Эмилиан был не из тех, кто ценил опыт и знание телохранителя с золотым шарфом. Он совсем недавно вошел в состав Совета Ордена, и, должно быть, нежданное величие вскружило ему голову. Отмахнувшись от предупреждения Норики, рыцарь стал устраиваться на отдых у воды, предоставив одному из солдат позаботиться о своем оружии.
Лишь только на одно мгновение лицо Норики выразило недовольство, и тут же к женщине вернулось прежнее спокойствие и хладнокровие. Жестом поманив за собой Рахель и командира отряда, она приблизилась к рыцарю Дамьяну и почтительно склонила голову перед ним.
«Рыцарь Дамьян, - произнесла она шепотом, - Пока мы здесь, давайте, если Вы не против обсудить это с нами, согласуем действия…»
«…Рыцарь! – хмыкнул Эмилиан, расслышав слова телохранителя, и до Дамьяна и других донеслось его сердитое бормотание, - Он больше не рыцарь! Год как не рыцарь! Но даже эта золотая как ее там…»
Вспыхнув, Рахель обернулась к мужчине, удобно устроившемуся у воды, и уже хотела шагнуть к нему, но руки рыцаря Дамьяна и Норики одновременно легли на ее плечи.
«Это того не стоит…» - улыбнулся рыцарь благодарно.
«Он того не стоит!» - тихо уточнила Норика, склонившись ближе девушке, чтобы командир солдат не услышал ее слов.
И ее голубые глаза дружески улыбнулись Рахель. Девушка улыбнулась в ответ. Значит, даже Золотая Хранительница уважает рыцаря Дамьяна! От этой мысли у Рахель потеплело на сердце.
Сев под деревом, Ратоборцы приступили к обсуждению своих действий.
Судьба Беке Мара была решена Главами Совета Ордена Ратоборцев уже давно и однозначно: его ждала только смерть. Но Главы Совета предполагали, что за этот год, что их рыцари не могли покинуть Венгрию, Беке Мара возьмет ученика. Год немногое давал в плане обучения. И, каким бы замечательным учеником ни был тот, кого выбрал еретик Беке Мара, но уже одно то, как он выдал себя недавно, показывало, насколько он еще слаб и неопытен. Тем не менее, Беке Мара передал ему часть своего знания, защитить которое этот человек еще не в силах. И именно поэтому ученика Беке Мара Главы Совета хотели получить живым. Они слишком мало еще знали не только о той технике, что Беке Мара используют в войне с ними век за веком, но даже о самой истории полукровки Беке Мара. Вампиры говорят – «полукровка» Беке Мара. Но был ли он вообще, или же это легенда, призванная сплотить порождения греха в их борьбе со светом, как легенда о деве Мара? Или, может быть, правда и то, и другое, и не важно, связаны ли Беке Мара кровью, но они способны передать древнее знание друг другу? Эти мысли лишали Главу Глав Совета Ордена Ратоборцев Освальда покоя и сна. Но если теперь рыцарь Эмилиан (с помощью «не рыцаря» Дамьяна, конечно же) приведет в Совет ученика Беке Мара, многие из загадок древности могут быть разгаданы мудрым Магистром.
«Мы окружим дом с двух сторон, - тихо объяснял рыцарь Дамьян свой план, - И Ваши солдаты, командир Василь, встанут на постах, наблюдая за окнами и дверями. Если только ученик Цвонко… Беке Мара, - поправился он, смутившись под удивленным взглядом воина, - Попытается уйти, Ваша задача – взять его живым. И Вы должны отрядить еще людей для охраны рыцаря Эмилиана, - добавил он, нахмурившись, - А на то, что будет происходить у нас с Беке Мара, даже не смотрите. Берите пленника и уходите, как мы договаривались. Если я одержу победу, рано или поздно я вас нагоню».
Командир нахмурился. С такими словами не идут на бой, думая победить. Такие слова больше годятся для прощальной речи! Но он промолчал. У Василя редко спрашивали его мнение, и он привык уже молчать.
«Мои люди останутся охранять рыцаря Эмилиана, - произнесла Норика, хмурясь, - Да, так и сделаем. Пятерых телохранителей ему будет достаточно, другие пятеро поступят под Ваше начало, командир Василь. Используйте их, как сочтете нужным…»
«Нора?» - в один голос протянули Василь и Дамьян, изумленно глядя на женщину.
И только Рахель понимающе улыбнулась.
«Конечно, я останусь с Вами, рыцарь, - откликнулась Норика невозмутимо, - Ученик Беке Мара не выйдет из дома просто так».
Мужчины переглянулись.
«Вы нарушаете приказ, - сообщили они хором, - И рыцарь Эмилиан не потерпит этого».
«Немного потерпит!» - улыбнулась Норика весело.
И, поднявшись на ноги, она подозвала своих людей и отдала все указания. С рыцарем Эмилианом она говорила недолго. Сначала молодой человек, кажется, возмущался самоуправством телохранителя. Но после нескольких тихих слов Норики он смолк и, раздосадовано махнув на нее рукой, отошел в сторону. Рахель расценивала это, как знак согласия.
Вскоре Ратоборцы возобновили свой путь и к полудню достигли дома Беке Мара. Они остановились в зарослях, за деревьями, так, чтобы видеть дом.

…Рыцарь Эмилиан удивленно хмыкнул. Это местечко, определенно, выглядело мило. Лес, речка, птички. Покой и уединение.
«Заходите со стороны реки и займите места, чтобы отсечь дом от леса, - донесся до него привычно-командный голос Василя, - А вы с другой стороны. И что б ни звука! Как только ученик Беке Мара попадет к вам в руки, вяжите его и созывайте остальных. И мы сразу отойдем, - пояснил он, обернувшись к Эмилиану, - Рыцарь, с Вами останутся эти пятеро…» - пробормотал командир, сощурившись, следя за тем, как два отряда его солдат окружают дом.
И, едва последний из них исчез среди деревьев, Василь гулко выдохнул: «Вот и все!» - и посмотрел на рыцаря Дамьяна и Норику. Переглянувшись, воины разошлись в разные стороны. Норика исчезла в зарослях, а Дамьян в сопровождении Рахели направился к дому.
«Приветствую тебя, Цвонко! – выкрикнул он громко, остановившись во дворе напротив крыльца, - Мне зачитать приговор так, или ты выйдешь послушать его?»
Дверь распахнулась, и на пороге показался хозяин дома, вооруженный винтовкой, и из карманов истертых джинс у него торчали патроны. Даже Рахель, при всей ее неопытности, отлично понимала, что одноствольная винтовка – худшее оружие в его положении, но мужчину это, по-видимому, ничуть не смущало.
«Приветствую тебя, Дамош! – рассмеялся он весело, как он смеялся во время их последней встречи, - Что ж, не могу отказать тебе в удовольствии. Прочти мне мой приговор!»
Эмилиан закусил губу от злости. Вот, значит, как разговаривают воины Ордена и Беке Мара! Они смеются. Да как они могут смеяться? Они должны ненавидеть друг друга! Во всяком случае, Дамьян обязан ненавидеть этого проклятого еретика всей душой! Если бы только Эмилиан не опасался получить пулю в лоб, он бы вышел и открыто заявил это. Но он отлично знал: Беке Мара стреляет метко.
«Принявший рок и бремя Беке Мара! – внезапно переменившимся голосом выкрикнул Дамьян, и у многих внутренности похолодели от его голоса, - Полукровки Беке Мара! Порождения греха и скверны Беке Мара! Ты, живущий вопреки всем законам людей, Беке Мара! Проклятый людьми и Богом Беке Мара! – продолжил рыцарь, прямо глядя в глаза своему противнику, - Когда бы тебе ни зачитали этот приговор, знай, ты умрешь в этот день!»
Цвонко едва заметно усмехнулся. Этот приговор он слышал уже трижды, и два рыцаря упокоились с миром, зачитав его ему. Но Дамьян – другое дело. Да и Терра сказала: его сила на исходе. Возможно, сегодня он услышал эти слова в последний раз. Но если сегодня он не сможет – за его спиной эта девочка, и она неспособна одна противостоять опасности, нависшей над ними. Поэтому Беке Мара должен драться.
«Что ж, Дамош, - усмехнулся он, медленно положив ружье на скамейку у двери, - С тобой было нескучно, что ни говори. Но сегодня пусть все решит бой. Только, - глаза Цвонко сверкнули смехом, - Скажи своим молодцам снять меня с прицела, будь добр!»
Дамьян рассмеялся и отбросил в сторону автомат. И по его жесту солдаты опустили оружие. Сегодня, как всегда, между рыцарем и Беке Мара все решал честный бой.
Эмилиан сердито покосился на командира Василя.
«Что это за спектакль вы тут разыгрываете? – произнес он шипящим шепотом, - Просто убейте его!»
«Мы не можем, рыцарь, - тихо ответил воин, не отрывая глаз от мужчин во дворе дома, - Честь убить Беке Мара испокон веков принадлежит рыцарям-Истребителям».
«Он давно уже не рыцарь!» - зло пробормотал Эмилиан.
Василь отвернулся, скрывая невольную улыбку.
«Невозможно отнять у рыцаря его имя, рыцарь Эмилиан, - произнес он серьезно, - Имя рыцаря зарабатывается в боях и остается с ним уже навсегда».
Эмилиан закусил губу и опустил взгляд, чтобы скрыть свое смущение. Он много лет носил алый шарф рыцаря-Истребителя и, тем не менее, он ни разу не участвовал в боях. А Дамьян уже не первый раз встречается с Беке Мара. Пять лет назад ему даже удалось ранить его. И это без учета тех битв с вампирами, что он провел за эти годы. Теперь молодому человеку было понятно, почему все, и даже холодная высокомерная Норика, продолжают называть этого человека рыцарем.
Сбросив свой шарф на руки Рахели, Дамьян шагнул навстречу Цвонко, спустившемуся с крыльца на землю. Земля была уже холодная, осенняя, а мужчина даже не был обут. Это так типично для него, подумал Дамьян, улыбаясь своему противнику.
«Закаляешься? – спросил он, будто между прочим. Будто ни в его руке, ни в руке Цвонко не было ножа, - Наверняка и ученика своего измучил этими закаливаниями? Надеюсь, это, хотя бы, не та милая барышня, что была с тобой год назад?»
«С чего ты взял, что у меня вообще есть ученик? – лукаво улыбнулся Цвонко в ответ, взглядом следя за рыцарем, медленно обходящим его по кругу, - Я думал обучить своих сыновей, но, увы, одного из них убили вы, другой пропал…»
«Точнее, был обращен, - заметил Дамьян без улыбки, - Тебе пришлось нелегко, Цвонко. Даже твоя семья пала жертвой этой бесконечной борьбы. А ведь они ни в чем не были виноваты. И тот ребенок, которого ты готовишь на смену себе, еще ни в чем не виноват. Если бы он сам пришел в Орден, я уверен…»
«Что Магистр поставил бы на нем тысячи опытов прежде, чем позволить бедняжке умереть! – прервал его Цвонко сурово, - Не надо, Дамош! Не погань свое имя участием в этих грязных играх! Давай просто сразимся. И пусть бой решит…»
Дамьян стоял за его спиной, готовый нанести удар. И в это мгновение, отскочив в сторону, Цвонко оказался вдруг за левым плечом рыцаря и вонзил свой нож ему в шею.
«…Кто из нас лучше…» - произнес он прерывистым тихим голосом, вынимая нож и поддерживая рыцаря, повалившегося на бок.
Рахель выпустила из рук черный шарф, и тот, подхваченный порывом ветра, упал на лицо погибшего, закрыв его от посторонних взглядов. И в тот же момент по знаку Василя пять снайперских винтовок уперлись прикладами в плечи солдат. И пять зрачков сквозь прицелы вперились в седеющую голову Беке Мара.
«Прощай, Дамош. Ты был достойным врагом…» - прошептал Цвонко совсем тихо, уложив истекающего кровью мужчину на пожухшую траву, и осторожно поправил черную ткань на его лице. Легкая, почти невесомая, но она не дрогнула ни разу от дыхания рыцаря Дамьяна, и только теперь Рахель осознала до конца: ее учитель убит! Упав на колени, девушка склонилась над телом, содрогаясь от безудержных рыданий.
«Рыцарь Дамьян!»
Цвонко поднялся на ноги и, отступив на шаг назад, с сожалением посмотрел на девушку, белый шарф которой совсем сполз на грудь погибшего. Она отказалась быть оруженосцем, чтобы только остаться с ним? Должно быть, Дамош многое значил для этой девочки.
«Рыцарь Дамьян!»
«Беке Мара! – прорвался сквозь размышления Цвонко молодой и наглый голос, - Ты на прицеле у моих людей, и твой дом окружен! Не пытайся бежать! Иначе ты будешь убит! Сложи оружие и выйди вперед, подняв руки, чтобы я мог тебя хорошо видеть!»
Цвонко презрительно усмехнулся.
«Вот так вот? – произнес он, отходя еще на несколько шагов от рыдающей девушки, - Как твое имя, рыцарь? Впрочем, неважно! – он равнодушно махнул рукой, демонстрируя свое презрение, - Дамош никогда не сказал бы так! Он бы первым делом потребовал безопасности своим людям! Должно быть, поэтому Ракиш так плачет над ним, - добавил он со вздохом. И, обернувшись к девушке, впервые поднявшей на него полные слез глаза, он добавил, - Прости, Ракиш, но иначе никак нельзя».
«Хватит болтать! Сдавайся!» - раздался из-за деревьев взбешенный голос Эмилиана.
«Или что? – снова усмехнулся Цвонко, - Откроете огонь по своим? По девчонке и по рыцарю, погибшему в честной битве? Или Ратоборцы окончательно утратили уважение к мужеству и скорби? Ну, кто там командир? Вышли солдат, чтобы забрать тело!»
Не обращая внимания на протесты Эмилиана, Василь жестом послал двоих солдат за телом рыцаря Дамьяна. Они вернулись, и Рахель, ослепленная своим горем, шла за ними, словно невменяемая, ничего не замечая кругом.

…Эмилиан до боли сжал кулаки.
«Вам не пройдет это самоуправство! – прошипел он на ухо Василю, - Я доложу в Совете обо всех Ваших своеволиях! Мы могли взять его, не потеряв и человека!»
«Там еще остался ученик Беке Мара, - откликнулся командир тихо, - И мы не можем развязать драку прежде, чем Норика найдет его. Иначе он тоже может погибнуть. Но Вы можете не волноваться, рыцарь, Вашу безопасность мы обеспечим. Сдавайся, Беке Мара! – выкрикнул он, снова обернувшись к дому, - И пусть твой ученик тоже сдается по-хорошему, если не хочет умереть!»
Цвонко еще на шаг отступил к дому.
«Слышу голос командира! – улыбнулся он, - И голос странно знакомый. Василь, я думал, что убил тебя в восьмидесятом!»
«Прости, что разочаровал! – усмехнулся Василь, - Сдавайся, Беке! Тебе не уйти в этот раз!»
«Мне каждый раз так говорят!» - рассмеялся Цвонко весело.
И, в один прыжок преодолев оставшееся расстояние до дома, нырнул за ограду крыльца.
Василь тихо выругался.
«Парни, полная готовность! – приказал он, склонившись к рации в нагрудном кармане, - Беке Мара вооружен. Следить за домом. При обнаружении стрелять на поражение».
И снова он повторил громко: «Сдавайся, Беке! Пожалей хоть ребенка!»
Прислонившись спиной к ограждению, Цвонко криво усмехнулся.
«Я-то пожалею! – откликнулся он, - Насчет вас только не уверен! Скажи, Василь, а что за рыцарь высшего ранга с вами? Неужто этот сопляк – Глава Совета? Их из яслей уже набирают, что ли? Или уже с рождения в золотые шарфы пеленают?»
Эмилиан до крови закусил губу.
«Да как ты смеешь, ты, отродье греха! – выкрикнул он визгливо, - Мое имя – рыцарь Эмилиан! И, да, я Глава Совета! И ты еще поплатишься за свои слова!»
«О-оу! А ему хоть двадцать-то есть? – прозвучал в ответ насмешливый голос Цвонко, - Я думал, в совете одни старцы! Но, вообще, это весело. Глава Совета – это всегда Истребитель. А княгиня Байош не жаловалась мне на тебя, мальчик! – рассмеялся он, - Кого ты истребил? А ну, перечисли! Может, я их знаю!»
Рваная очередь прошила доски над его головой, и Цвонко, взглянув на следы от пуль, задумчиво цокнул языком.
«Паршиво стреляешь! Руки слабые, небось!» - усмехнулся он и пригнулся от второй очереди.
«Вы будете брать его или нет?!» - выкрикнул Эмилиан, швырнув на землю автомат. Мышцы ужасно болели от непривычного напряжения. Даже новейшие образцы, все равно, такие тяжелые! И эта отдача! Молодой человек, поморщившись, потер ушиб от приклада.
Василь хмуро посмотрел на него. Таким не то, что золотой шарф, шарф солдата давать нельзя! Ущербность ходячая!
«Я уже говорил Вам, рыцарь, - произнес он тихо, - Мы ждем, когда Норика найдет ученика Беке Мара».
«А если она не найдет его?!» - зло огрызнулся Эмилиан.
Василь вздохнул.
«Норика обязательно найдет…»
Он только произнес эти слова, а Норика вылетела в открытое окно и упала на спину, запутавшись в своем золотом шарфе. Сильно сжав зубы, женщина сдержала стон.
«Приветствую тебя, Норика! – улыбнулся Цвонко весело, наведя на нее ствол винтовки, - Не двигайся. Хорошо? Надеюсь, ты не поранила моего ученика?»
«С каких пор ученики Беке Мара орудуют скалками? – откликнулась женщина с земли, - Привет и тебе, Цвонко! Не боишься жить с этим в одном доме?»
Мужчина удивленно поднял брови.
«То есть – «с этим»? – усмехнулся он, - Только не говори, что испугалась ребенка! Норика!»
«Так это был ребенок? – усмехнулась Норика, медленно приподнимаясь на локтях, - Можно мне сесть, хотя бы?»
«Конечно, нет!»
Женщина снова легла на землю.
«Холодно! Цвонко, ты плохой хозяин!» - пожаловалась она сердито.
«Нет! – протянул тот с улыбкой, - Это вы плохие гости! Зачем в дом полезла, а?»
Эмилиан опустился на землю, исподлобья угрюмо наблюдая за развернувшимся действием. Сначала прославленный Дамьян, теперь, вот, Норика. Этого Беке Мара нужно срочно пристрелить! Иначе он и до остальных доберется. Противный холодок проплутал у молодого человека между ребер. А командир Василь остается все таким же невозмутимым. Командует что-то в рацию.
«Обходите дом и зайдите со стороны реки, - тихо говорил Василь, - В доме теперь только ученик. Берите его и отходите…»
Эмилиан поднял на командира изумленный взгляд.
«Норика в плену у Беке Мара, - произнес он с укором, - Как мы можем отступить сейчас?»
«Беке никогда не причинит вреда женщине, - невозмутимо откликнулся Василь, - Он рассчитывает на Вашу неопытность, рыцарь, и тянет время. Но его ученик все еще не покинул дом. И, я думаю, Беке сейчас сам не знает, как ему поступить…»
Эмилиан удивленно хмыкнул.
«Не причинит вреда женщине? – повторил он, - То есть, если она нападет на него, он даже не станет обороняться?»
«Только обороняться, но никогда не нападет, - откликнулся Василь, сердито хмурясь, и скомандовал в рацию, - Пошли!»
Трое солдат, вынырнув из зарослей, пробежали за угол дома, и в следующее мгновение их товарищи, ожидавшие своей очереди в кустах,  услышали три выстрела. Солдаты испуганно переглянулись. Ни вскрика, ни стона. Только выстрелы, и снова – тишина.
Василь тихо выругался.
«Логично было предположить, что первым делом он научит его стрелять! – откликнулся он на вопросы Эмилиана, - Думаю, ученик Беке занял оборону в доме. Если мы покажемся в поле его зрения, он просто будет отстреливать нас».
«Насмерть?» - каким-то странно-писклявым голосом уточнил молодой человек.
Василь недовольно скривил губы.
«Полагаю, да, - ответил он коротко и снова склонился к рации, - Ребята, полная готовность! Не расслабляйтесь. Снимаю запрет на травмирование ученика! Стреляйте первыми, только не убейте этого гаденыша!»
«Но… там же Норика! – воскликнул Эмилиан, немного придя в себя, - Мы не можем стрелять!»
«Норика, отходи!» - вместо ответа выкрикнул командир.
Женщина оглянулась на голос и печально вздохнула.
«Приятно было поболтать, Цвонко! – улыбнулась она, поднимаясь на ноги и отряхивая землю с одежды, - Извини, но вынуждена тебя покинуть. Приказ!»
«Береги себя, красавица! – рассмеялся тот в ответ, занимая более удобную для стрельбы позу, - И не ходи ко мне больше. Ладно?»
«Как начальство решит! Я человек подневольный!» - улыбнулась Норика, направляясь к лесу.
Эмилиан смотрел на то, как она уходит из логова врага – совершенно невредимая! – и не верил, что видит это наяву. Значит, рыцари не врали, говоря, что Беке Мара никогда не ранит женщину! Невероятно!
Оказавшись в укрытии, Норика медленно проскользила спиной по древесному стволу и опустилась на землю, потирая шишку на затылке.
«Вот ведь маленькая зараза! – произнесла она, наконец, посмотрев на Василя, - Я ей: ты все равно не можешь причинить вред женщине, идем со мной! Она – кладет пистолет на стол, идет, тихая такая овечка.  И – бам! – скалкой по голове!  Это, говорит, не вред! За ноги меня – и в окно! – склонившись к коленям, женщина смеялась до слез, вспоминая свое падение, - Ты представляешь, Василь, а? Ей на вид лет шестнадцать, не больше. Малявка еще, а какая злая, зараза! Наших там, наверняка, насмерть…» - кивнув в сторону дома, добавила она, и ее лицо помрачнело.
Рыцарь Дамьян, накрытый черным шарфом воина, лежал на земле в нескольких метрах от нее. И Ракиш, эта девочка, которой только недавно исполнилось восемнадцать, смотрела на нее как на предательницу. Норика опустила взгляд. Действительно, как она может смеяться сейчас?
«Прости, Ракиш. Нервы, - сглотнув густую слюну, произнесла она и поднялась на ноги. Рахель только на мгновение заметила кровь на ее пальцах, - Командир Василь, - обратилась Норика к все больше хмурившемуся мужчине, - Рассредоточьте своих людей вокруг дома, чтобы отсечь им дорогу к отступлению. Рыцарь Эмилиан, Вам лучше уйти уже сейчас. Мои люди будут сопровождать Вас,  - тень накрыла лицо Норики, - Боевая пятерка остается при мне. Придется штурмовать дом».
«Но вы же можете убить ученика!» - воскликнул Эмилиан испуганно.
Норика вздохнула.
«В таком случае я отвечу за все последствия перед Советом, - ответила она, прямо глядя в глаза молодому человеку, - Но, потеряв здесь рыцаря Дамьяна, мы не можем позволить Беке Мара уйти!»
Одобрительный гул голосов солдат заглушил робкий протест Эмилиана. Норика обвела стрелков взглядом, и те быстро отвернулись, продолжив наблюдение за домом. Женщина сняла и аккуратно свернула свой золотой шарф.
«Шандор, обеспечь безопасность рыцаря, - обратилась она к одному из своих командиров, - Отходите той же дорогой. Нагоним мы вас или нет – не важно. Твоя задача защитить рыцаря Эмилиана, и она ограничивается только этим».
«Хорошо, Норика!» - кивнул тот и тут же исчез среди деревьев, чтобы отдать инструкции своим бойцам.
«Одор! – позвала Норика снова. Молодой командир уже стоял за ее плечом. И женщина довольно усмехнулась, ощутив силу и ярость, исходящие от него, - Готовь бойцов к штурму, - приказала она, - Как только рыцарь и Ракиш отойдут на достаточное расстояние…»
«Я не намерена уходить! – неожиданно громко заявила Рахель, вскочив на ноги, - Он убил рыцаря Дамьяна! Я не уйду, я буду драться с ним! Против него за своего рыцаря!»
Глаза девушки сверкали решимостью, лицо раскраснелось от волнения. Она судорожно сжимала кулаки, наступая на женщину. И в этот момент даже у Эмилиана язык не поворачивался одернуть ее.
На мгновение Норика опустила взгляд. А когда она посмотрела на Рахель снова, все поняли – она уже решила, что делать, и не изменит своего решения.
«Рыцарь Эмилиан, позвольте мне использовать этого солдата при штурме!» - тоном, не терпящим возражений, произнесла она.
И Эмилиан мог только согласно кивнуть в ответ. Шандор уже звал его. Отряд телохранителей немедленно покидал это место. Те, кто оставались, могли его не покинуть уже никогда.

…Прислушавшись, Марина поняла, что в квартире стало подозрительно тихо с уходом Рахели. Неужели Бажо отправил оруженосца провожать ее? Он становится чувствительным с годами! Старость…
Медленно облизав пересохшие губы, женщина приподнялась на подушке и, посидев так некоторое время, преодолевая тошноту, выпрямилась окончательно. Взгляд задел бутылку глюкозы на полу, и женщина задумчиво хмыкнула в ответ своим мыслям. Бажо становится чувствительным и милосердным. От этого один шаг до гибели в том мире, где живут они оба. Он должен был извлечь урок из судьбы Дамоша. Он должен был понять, что Урош протянул так долго лишь потому, что чувства, мешавшие ему выживать, он просто стирал из своего сердца. Опустив взгляд, женщина поморщилась при виде застарелого шрама на груди. Ей тогда удивительно повезло.
Достав из-под подушки фото, она поднесла его к свету и улыбнулась, различив на фотографии почти неузнаваемые теперь родные черты. Хотелось плакать от нежности. Но она стерла нежность! Стерла жалость и сожаление в тот день, когда лучший из всех людей умер на ее глазах, поддавшись этим предательским чувствам!
А ведь он был так силен. Он был бы сильнее всех еще многие годы, если бы любовь к ней не ослабила его.

…Выждав около получаса после ухода отряда телохранителей, Норика дала сигнал к штурму. Это могло показаться нелепым: двадцать человек штурмуют дом,  в котором находятся только двое. Но Норика не была склонна к хвастливой браваде. За годы службы она отлично поняла: против Беке Мара мало и двадцати. А там, с ним, еще и эта девчонка. Женщина нахмурилась. Русые косы, глаза, словно небо сентября. Ясного сентября, такого, когда наступает вдруг бабье лето, и солнечные зайчики пляшут в лужах, отражающих высокое серое небо.  Красный рот, растянутый в широкую улыбку. И эта девочка избрана Беке Мара. Лучше будет, если они убьют ее сегодня. Для нее же лучше.
Выглянув из-за дерева, Норика оглядела пространство вокруг дома. Тихо. Словно там и нет никого.
«Одор, - позвала она шепотом, коснувшись ладонью руки молодого человека с черным шарфом командира воинов, - Если та девочка попадет тебе в руки…»
Она не смогла закончить. Даже для нее такая просьба была – свыше всяких сил.
«Я понял, - тихо откликнулся командир, незаметно коснувшись ее пальцев своими. И его карие глаза посмотрели на женщину с такой любовью, что вся кровь и грязь, вся ненависть, душившая ее сердце, отхлынула от нее, - Я сделаю, как надо…»
Это было одно мгновение. И снова она – Норика, для которой в Ордене даже не придумали звания, он – командир ее боевого отряда. В их руках оружие. И еще шестеро человек, едва слышно ступая по опавшей листве, следуют за ними к дому Беке Мара, чтобы убить.
Тишину нарушил выстрел. Норика даже не оглянулась. Она знала: теперь за ее плечами пятеро бойцов. Но Одор идет рядом, шаг в шаг, а это главное. Пока он рядом ей нестрашно ничто. Пока он рядом ненависть не задушит ее. Пока он рядом…
Прислонившись спиной к спасительному холмику, женщина перевела дыхание и огляделась. Ей будет недоставать этого мальчика. Он был способным и отважным. Он мог стать рыцарем. Глупо!
«Норика, уходи! – выкрикнул Цвонко, перезаряжая ружье, - Я предупреждал тебя, не ходи ко мне, красавица! Уходи, пока я всерьез не рассердился!»
Сделав Одору знак отделиться от остальной группы, Норика села на землю, выжидая. Она была там и видела, в каком положении Беке. Он не видит дома с этой стороны, он способен видеть только тех, кто подходит слева или прямо к крыльцу.
«Цвонко! Не надо! – выкрикнула она громко, - Не губи девчонку, сдайтесь!»
Еще выстрел. И еще. Норика напряглась. Слишком быстро. Что это? Непохоже на Беке Мара – зря расходовать патроны. Но выстрелы не прекращались. Это было ружье, конечно, но Цвонко не мог стрелять так быстро! Снова выстрел. И еще один – следом за ним.
«Они отстреливают солдат, - произнесла Норика равнодушно, - Думаю, девчонка стреляет из двух окон попеременно».
Рахель посмотрела на женщину огромными глазами.
«Они не могут… Маскировка! А если могут, почему мы ждем, а не прекратим это?!» - воскликнула она.
Норика покачала головой.
«Рано. Сунемся сейчас – проиграем, - ответила она невозмутимо, - А солдаты… Каждый из нас знает, чем рискует, ступая на этот путь!»
И она снова замолчала, прислушиваясь к стрельбе.
«Девчонка прикрывает Беке из ружья и пистолета, - произнесла она задумчиво, спустя некоторое время, - Заметьте, их выстрелы звучат совершенно по-разному. Цвонко опытный стрелок, хладнокровный. Он никогда не торопится, и на спусковой крючок нажимает мягко, не спеша. А она нервничает, и все выстрелы у нее нервные, резкие. Истерика! – Норика усмехнулась, - Но они работают слажено, чередуются, давая другому возможность подготовить оружие. Держат оборону с двух сторон… Молодцы… Подожди, Ракиш, - улыбнулась она серьезнее, прямо посмотрев в глаза девушке, - Сейчас Василь выпустит солдат, чтобы отвлечь девчонку от окна на нас, и мы пойдем…»
«Маринка…» - едва слышно произнесла Рахель.
Норика нахмурилась, не понимая. И она повторила снова: «Маринка. Так ее зовут».
Норика вздохнула. Значит девочку, которой сегодня суждено умереть, зовут Мариной. Лучше не знать имен!
Несколько быстрых выстрелов прервали ее размышления, и Норика, выпрыгнув из своего укрытия и выстрелив по крыльцу, заставив Цвонко спрятаться, бросилась к дому. За ней, ведя бесперебойный огонь по дому, чтобы не дать Беке Мара ответить, последовали ее бойцы. Это, действительно, была одна из лучших боевых групп Ратоборцев. Словно они мысли друг друга читали.
Перепрыгнув через перилла крыльца, уже продырявленные так, что удивительно было, как они еще не рухнули, боец на одно мгновение подскочил, словно марионетка, и рухнул за ними.
Норика на миг смежила веки. Еще один.
«Огонь!» - скомандовала она.
Нет нужды подставлять своих людей. Они все равно убьют Беке Мара. Какая разница – как? А от их автоматов его не спасет и броня, настеленная с другой стороны перилл. Пули прошьют его насквозь.
Перехватив оружие удобнее, бойцы одновременно положили пальцы на спусковые крючки. И медленно сглотнули, глядя на своих товарищей, бьющихся в конвульсиях у их ног.
«Минус два! – раздался за их спинами прерывистый возбужденный голос, - Цвонко, ты жив, или мне пристрелить остальных тоже?»
Обернувшись, Ратоборцы уткнулись взглядами в наведенные на них дула пистолетов. Это было первое, что они увидели. Девушку за пистолетами они различили уже потом, немного опомнившись.
Изодранная, растрепанная, запыхавшаяся, с безумной какой-то усмешкой на разбитых пухлых губах, она смотрела на них прямо и безжалостно, и ее белое платье было вымарано кровью, и с рук у нее стекала кровь.
Норика отбросила оружие и положила ладонь на дуло автомата Рахели.
«Брось, Ракиш, - тихо произнесла она, заставив девушку опустить оружие, - Ты не отомстишь, будучи мертвой».
Рахель бросила автомат к своим ногам, продолжая прожигать Марину полным ненависти взглядом. И последний солдат боевого отряда Норики последовал примеру женщин.
«Еще один в доме, - произнесла Марина тихо, когда Цвонко встал рядом с ней, и устало прислонилась головой к его плечу, - Ты как?»
«Я нормально, - улыбнулся мужчина, щурясь от крови, стекавшей из раны ему на глаза, - Ты как, партизанка?»
«А? Ща рухну…» - честно призналась девушка.
Цвонко снисходительно улыбнулся и забрал у нее пистолеты. И боец, стоявший между Норикой и Рахелью, рухнул замертво, сраженный выстрелом в голову. Норика медленно опустила взгляд к неподвижному телу. Он, наверное, даже ничего не понял.
«Человек в доме, - произнесла она медленно, подняв на девушку влажный взгляд, - Он мертв?»
Цвонко нахмурился. Впервые он слышал дрожь в голосе Норики. Марина опустила глаза в землю. И мужчина заметил, как спазм свел ее горло, не позволив ответить сразу.
«Мертв…» - произнесла она, наконец.
«Можете подготовить своих воинов к захоронению, - произнес Цвонко, опуская пистолеты, - Завтра вернетесь в Венгрию. И напомните магистру договор. Я убил всех, кого он прислал за мной, кроме женщин. Вы не имеете права приходить за мной еще год».
Норика молча кивнула. Конечно, здесь не все. Рыцарь Эмилиан и еще шестеро ушли. Но покинувшие поле боя до начала битвы не считаются… так сказано в древнем договоре Ордена Ратоборцев и Беке Мара.

…Войдя в дом, Норика медленно огляделась кругом. Цвонко, Рахель и Марина были заняты захоронением павших в бою. Они нескоро вспомнят о том, что один из них все еще лежит в этом доме.
Белая занавеска в цветочек на окне, выходящем на лес, была оборвана, и висела теперь до самого пола. И скатерть была сдернута со стола, и посуда валялась под ногами. Но весь этот погром был следствием их с Мариной драки. И Норика испуганно, жадно оглядывалась в поисках следов Одора.
Он лежал у кровати Цвонко. Раньше там висела занавеска. Должно быть, он там подкараулил девушку. Опустившись на колени рядом с любимым, Норика медленно провела загрубевшей, пропахшей порохом ладонью по его умиротворенному лицу. Казалось, он улыбается, лежа на полу, прикрытый выцветшей занавеской почти до шеи.
Очень медленно женщина отбросила ткань в сторону. И покачнулась, прижав руки к лицу, не в силах смотреть на это. А разум – разум воина – рассуждал, словно отдельно от нее: конечно, эта девчонка еще очень слаба, а страх смерти так велик, она вложила в этот удар всю свою жажду жизни. Она сумела тупым предметом разодрать в клочки человеческую плоть.
Вынув из внутреннего кармана куртки свой золотой шарф, Норика осторожно накрыла им Одора и, поднявшись, медленно отошла к двери. Она даже не обернулась на звук шагов. И голос ее звучал неестественно спокойно, пронизывал сознание замогильным холодом.
«Я буду ждать столько лет, сколько понадобится. Но однажды я приду и убью тебя, Марина Мара!»
«Советую занять очередь, - устало вздохнула девушка, проходя в дом и сбрасывая на пол пропитавшуюся кровью и вымазанную в земле одежду, - Ракиш только что пообещала мне то же самое».
Дверь отворилась снова, и следом за девушкой в дом вошел Цвонко.
«Идем, Норика, - вздохнул он, посмотрев на тело на полу, - Я закончил копать могилы для него, Дамьяна и Василя. Остальных похороню без вас. Но им ты, наверное, захочешь отдать последний долг».
«И ты умрешь тоже!» - сверкнув в глаза мужчине полными слез глазами, решительно произнесла та.
Цвонко поднял тело и направился к двери. Он не ответил ничего. Нечего было отвечать.
Достав самое старое свое платье, Марина быстро оделась и снова вышла во двор. Цвонко так спокоен, так невозмутим. Он весь погружен в этот странный ритуал. Отдать последний долг! Девушка хмыкнула и сильнее сжала пистолет в руках. Если, пока он копает могилы на весь этот отряд убийц, как проклятый, одна из них решит отомстить, она будет рядом и защитит его. И пускай они чувствуют затылками ее взгляд. Она еще не Беке Мара!
«Маринка! – раздался из ямы суровый голос, - Убери оружие! Уважай память воинов, павших в честной битве!»
«То есть, затравливать тебя было честно!» - пробормотала девушка зло, направляясь снова к дому, собирая автоматы и пистолеты, лежащие на земле в лесу и на пути к дому.
Во всяком случае, вооружение они свое обновили! Остановившись рядом с телом солдата Ордена, она на мгновение замерла. Ветер растрепал его одежду и закрыл белым шарфом его лицо, но девушка и так видела, что этот парень еще очень молод. Постояв немного, она осторожно сложила автоматы на землю рядом с телом и, склонившись к нему, убрала шарф с лица. Его глаза еще были открыты. Голубые. И кожа еще такая нежная. Он, наверное, даже не брился ни разу. Тот человек был другой. Сильно зажмурившись, девушка сдержала выступившие слезы страха. Не сейчас! Накрыв лицо солдата шарфом, она обернулась в сторону леса и крикнула пронзительно: «Цвонко! Здесь еще один!» - и быстро пошла к дому.
До рассвета продолжалось захоронение. Норика и Рахель стояли и смотрели на то, как человек, убивший их товарищей, роет им могилы, бережно укладывает их в землю, накрывает их шарфами, засыпает землей. И с их ресниц не упало ни единой слезы. Они отомстят.
Они ушли, когда последний солдат был погребен. На краю леса выросло к тому времени кладбище. И ни на одной могиле не было имени.
Проводив женщин, Цвонко достал чистую одежду и надолго ушел. Было холодно. Опасно было мыться в речной воде. Но у него уже не осталось сил устроить помывку дома, а смыть с себя все это было необходимо.
Когда он вернулся, Марина стояла посреди прибранного дома – босая, в длинной белой сорочке – и расчесывала мокрые волосы. Мужчина остановился в дверях, глядя на нее. Спокойная. Что это? Детская жестокость? Или она не понимает еще всего, что произошло? Он смотрел в лицо девушке долго и внимательно, пытаясь разрешить для себя этот вопрос. Она мочала и тоже смотрела ему в глаза. И ее глаза темнели, темнели, темнели, как небо октября, несущее бесконечные – последние – ливни. И вдруг она, разрыдавшись, рухнула на колени.
Цвонко быстро шагнул вперед, не дав девушке упасть на пол.
«Это не так, как издалека! – закрыв лицо руками, рыдала она, - Не так, Цвонко!»
Цвонко осторожно прижал ее взлохмаченную мокрую голову к груди. Он понимал, о чем она сейчас говорит.
«Тише, тише, девочка, - прошептал он ласково, - Ты сильная… Ты храбрая… Это не так».
Внезапно его голос оборвался. Что он наделал?! Теперь она уже не может отступить!
Марина прерывисто вздохнула и успокоилась.
«Это очень страшно, - прошептала она, - Как ты мог – один?»
И она посмотрела на него огромными от слез преданными глазами. И Цвонко с болью в сердце осознал: больше она не позволит ему быть одному.