Маршрутка

"Ну что за наказание ездить в этих маленьких маршрутках!" - думали мы когда- то. Но теперь мало-помалу  научились специфически сгибаться и втягивать шею, не чувствуя себя униженными.

Народ теперь чуть не дерётся за возможность прокатиться на такой быстрой газельке, а мест там всего ничего - около десяти в салоне (зависит от изобретательности хозяина, и его искусства всунуть лишнее кресло), и два рядом с водилой. Маршрутка набивается быстро и внутри салона образуется временное сообщество незнакомых друг другу людей, стремящихся занять лучшее место. Здесь есть свой особый устав. Самое неудачное место - спиной к водителю. И хотя так расположено, как правило, сразу три, они все неудачны, поскольку приходится пропускать через свои руки финансовые потоки. И тут уж всё зависит от личного такта человека: одни ведут себя непринуждённо с осознанием непреложности факта, другие всячески демонстрируют своё неудовольствие, что им приходится что-то делать в этой жизни бесплатно. Бывают, правда редко, чудаки, которые как будто с радостью спешат передать деньги и тем самым помочь водителю и всем присутствующим, но это на уровне легенды, типа Робина Гуда.

Далее, как и в кинотеатре, идут места категории "поп" - оптимальный вариант, если тебе путешествовать от конечной до конечной. В самом хвосте маршрутки. Таким образом, хоть ты и едешь боком, спиной к свету божьему, но, по крайней мере, надёжно ограждён от финансовых операций в силу своего территориального удаления. Далее следуют места "вип" - их занимают в первую очередь, и все остальные зорко следят за счастливчиком и ...

Наш временный коллектив сформировался быстро: вместе со мной сели седовласая дама и хрупкая девушка, которая держала в руке мобильник с брелком из пёстрых перьев. Через остановку кто-то вышел и мне посчастливилось занять одно из "вип" мест, но не самое престижное, на нем воссел жлобского вида мужичок в спортивных штанах с белыми полосками по бокам, коренастый и угрюмый. На той же остановке села женщина в строгом костюме и весьма игривых шлепках, что обнажало её финансовые проблемы, даже сильнее, чем неумелый самосильный педикюр. На площади заскочили две девушки - им пришлось занять места спиной к водиле, но поскольку на их остановке все машины уже битком, они видимо были рады, что вообще уехали, да ещё сели так удачно, что могли болтать в своё удовольствие. Беседа их касалась в основном несовершенств их трудовых мест.

И, наконец, где то посередине маршрута добавились долговязый парень, улыбчивая, но безнадёжно прыщавая девушка и молоденькая девчонка, которую не понятно по каким причинам мать нагрузила четырьмя тяжеленными пакетами, в одном из которых, по крайней мере, точно был арбуз килограмм этак на десять. Три остальных сумки были ему под стать.

Итак, мы ехали.

На повороте, там где маршрутка заезжает на мост, шофёр посигналил двум нерадивым бабищам, которые нагло переходили дорогу в месте совершенно для того не предназначенном.

Мы немного притормозили около остановки, никто не вышел и не зашел. Наша маршрутка плавно набирала скорость. И тут раздался жуткий лязг тормозов. Какая-то машина на другой полосе дороги… Уже позади нас… Столкнулась с чем-то мягким, живым и тёплым и будто испуганно взвизгнув, встала, как оторопевшая лошадь. Мы все как-то встрепенулись, как будто сбросили сонливость, и прильнули к окнам, силясь рассмотреть хоть какие-то подробности. Мужчина в трико взволнованно констатировал: "Человека сбил..." Этим безликим человеком была молодая девушка в джинсах и чёрной облегающей кофте. Она лежала на мостовой спиной к нашей удаляющейся маршрутке, и не было видно ни её лица, ни крови. Вокруг неё разлетелись какие-то бумаги, которые она куда-то несла. Полоска кожи между джинсами и кофточкой беспомощно белела нам вслед.

- Там же пешеходный переход, - промямлила седая дама.

- Да! переход! - Подтвердил мужчина. - Это точно сидеть! Вот сволочь…

Но это ругательство прозвучало как-то обречённо и потонуло в общем безмолвии. Девчонки перестали обсуждать свою работу. И когда раздался звонок телефона, который держала в руке хрупкая девушка, держала, должно быть, потому, что ждала этого самого звонка, такого неуместно радостного, что всем стало неловко, а больше всего владелице телефона, она даже не ответила. Просто смущённо сбросила вызов. В салоне воцарилась тишина и вместе с тем, какое-то неуловимое человеческое тепло, и хотя люди в маршрутке не промолвили друг другу ни слова, они смотрели друг на друга с такой теплотой, которая лучше тысячи слов.

Малышка с арбузом попросила водителя остановить на светофоре – не доезжая до остановки – ей-то, понятно, с таким грузом каждый шаг дорог. Водитель отказал, а мужчина в трико с отеческим укором сказал: «Сиди уж до остановки». «Вон что бывает!» - поддержала его седовласая дама. Я поймала на себе заговорщинический взгляд девушки, одной из тех, что сидела спиной к водителю, взгляд с вопросом: «Ты тоже это чувствуешь?»

Все мы вышли на своих остановках и разошлись своими дорогами. Все пришли домой и, я знаю, думали о сбитой девушке. Я знаю это, потому что, я думала. А ещё я вспомнила то душевное тепло, глаза тех людей, которые перестали быть чужими, в той маршрутке, в тот ограниченный отрезок времени в том ограниченном пространстве. Горстка случайных людей, которые дорожили друг другом, потому что потеряли кого-то незнакомого им.
 
Я задаю себе вопрос: стоила ли эта жизнь того минутного единения. Неужели стоила?