мини-мемуар о Максиме Супрунюке

Легко писать мемуары о тех, кого плохо знал! Ведь если провел в общении с кем-нибудь долгие годы, то как выбрать из всего обширного материала главное? А если видел кого-то один раз в жизни, то все просто: вот, про эту единственную встречу и надо написать.

С Максимом Супрунюком я даже не успел познакомиться, я наблюдал за ним всего лишь пару часов.

В 1995 году я попал на "семинар молодых авторов" при Союзе писателей Латвии (тогда он находился в шикарном "Доме Беньямина"), в "русскую секцию" - там старшие товарищи обсуждали произведения младших (Максим Супрунюк был в числе первых). Я тогда написал свои первые тексты и понятия не имел, что мне с ними дальше делать, потому и стал участником этого семинара: думал, может, подскажут?...

Максим Супрунюк производил впечатление великовозрастного гопника. Он постоянно со всеми задирался. Не просто так задирался, а бросаясь на защиту очередного критикуемого молодого автора. Он щетинился и ерошился, как будто оборонял своих детенышей от хищников. Хотя коллегиальная критика, это именно то, для чего молодые авторы и пришли на этот семинар. Но Максим Супрунюк в крайне агрессивной манере заявлял: "Пусть человек пишет, как хочет! Чего пристали к нему?" - хотя никто вобщем-то не указывал никому, как надо писать, а всего лишь высказывали свое мнение, и в очень корректной форме.

Максим Супрунюк был настроен так воинственно, что казалось, он вот-вот разбежится и влепит кому-нибудь из своих оппонентов по физиономии с носка. Оппоненты тоже это, видимо, чувствовали и пасовали. Лишь один, инвалид, не сдался. Наверное, как инвалид, он не верил, что Максим Супрунюк сможет его, инвалида, ударить, и потому ерепенился до последнего. Но у Максима Супрунюка был такой вид, что мне казалось, он сможет ударить и инвалида. Не ударил, однако. Это хорошо.

Вобщем, мне Максим Супрунюк не понравился. Ненавижу, когда быдлят.

Потом состоялись чтения в центральном зале. Среди выступающих оказался и некий юный бард. Он пел что-то ужасно скучное, банально-заунывное, но все вежливо слушали.

Вдруг со своего места поднимается Максим Супрунюк, выходит на сцену, властным движением забирает у бедолаги-барда его гитару (а бард безропотно ее отдает!) и говорит: "Сейчас я покажу, как надо...." Бард с растерянно-испуганным видом уходит со сцены. Максим Супрунюк подстраивает гитару.

В этот момент я начинаю его ненавидеть! За наглость и хамство.

Но, с другой стороны, бард тоже виноват: не фуй быть такой тюрей! Мужчина должен в первую очередь сам себя защищать, и только тогда он заслуживают, чтобы ему помогли защищаться другие. А если он сразу сдается, то, значит, вполне достоин того, чтоб об него вытирали ноги, как о половую тряпку.

Я сижу напряженный, ненавидя настраивающего чужую гитару Супрунюка. Я ожидаю, что Супрунюк сейчас начнет исполнять что-нибудь в жанре классической "авторской песни", то есть, нечто тривиальное, блеклое, задушевно-лирическое и умеренно пафосное.

Но Супрунюк начинает петь (не подвывая, как подвывают все эти унылые "барды" и без всякого ложного надрыва, а резко, жестко, уверенно), - и через несколько куплетов я прощаю ему все: наглость, хамское поведение, агрессивность, гопнические повадки. И не столько за интересную манеру исполнения (ну, чувствовалось все же влияние Высоцкого - хрипотца эта растиражированная!), сколько за тексты песен: веселые, хлесткие, неожиданные!

Ну, вот и все. Больше я Максима Супрунюка не встречал. Только почитывал иногда его стихи - для взрослых и для детей. Он же оказывается "детский поэт", помимо всего прочего!
А потом я узнал, что он получил в России большой срок за тяжкое преступление. Которое, как говорят, совершил из-за своей повышенной конфликтности. Но точной информации по этой теме у меня нет - все на уровне слухов - так что лучше я на этом свой мемуар закончу.



ПРИЛОЖЕНИЕ - несколько стишков Максима Супрунюка "для детей"


ПОЭТ
Сидел комар
и нюхал розу.

Не принося
тем самым
вред,
он
приносил
тем самым
пользу.

И этим самым
был
поэт.



ВЕДРО
В ведре
дыра,
в дыре
вода,
в воде —
качается звезда.

А человечки
на звезде
не знают,
что они —
в ведре...



ПЕСЕНКА ПРО КОРОВ

Шли корова и телёнок,
а за ними шли
тень коровы и тенёнок
прямо у земли.

Колокольчики звенели —
динь! дон! день! —
колокольчиков звенела
тень.

И корова пожилая
ест лопух пока,
тень коровы пожевала
тень от лопуха.

Колокольчики звенели —
динь! дон! день! —
колокольчиков звенела
тень.

И из мамы пил телёнок,
рожки набекрень.
А тенёнок?
А тенёнок
пил из мамы
тень!

Две коровы,
два телёнка,
сверху облака.

И бежала
в тень ведёрка
тень от молока.



ПЕСЕНКА ПРО ЛУЖУ

Одна лужа залезла на крышу —
посмотреть, что из этого вышло.
И увидела дворника Гришу,
увлечённого длинной метлой.

Листья он подметал ради хлеба
и ворон подметал прямо с неба,
подметал дворник Гриша и небо,
и сметал он звезду за звездой —

вместе с листьями в звёздную кучку.
Вот подмёл он последнюю тучку
и пошёл получать он получку,
небольшую совсем, так себе.

И подумала лужа: как мудро
дворник Гриша подмёл это утро!
И скатилась сюда — вон оттуда —
по большой водосточной трубе.


ТЕОРИЯ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ,
ПРИНОСИТЕЛЬНОСТИ И
УНОСИТЕЛЬНОСТИ

Паук поймал муху.
И пользу принёс.

Но, глядя на мухину муку, —
открыл я фрамугу
и пользу унёс —
на улицу выпустил
муху.

Паук чешет пузо
в задумчивой позе.
И думает он
об утраченной пользе.

Я пью крепкий чай.
Паутинка дрожит.
А муха летает.
При этом —
жужжит!


ШУРУП

— Хруп,
хруп,
хруп,
хруп... —
очень умный гвоздь —
шуруп!


ПАМЯТИ МОТИ

Мотылёк Мотя,
заснув в полёте,
трагически погиб
в черешневом компоте.

Похороны Моти
завтра
в комоде.

Товарищи Моти
по работе.




Более подробную информацию об этом авторе и другие его тексты можно найти в Интернете


НА ФОТОСНИМКЕ - Максим Супрунюк. На презентации сборника «Черные и белые стихи для болдерайских детей». Лето 2000 года.

АВТОР ФОТО - Владимир Якушонок