Квартирант. 4. Деловое соглашение

                (окончание)
Шли  годы.  Началось  преобразование  России,  что  повлекло  за  собой  сокращение  производства  продукции.  Завод,  где  трудился  Костя,  сначала  перешёл  на  односменную  работу,  затем  один  за  другим  стали  закрываться  цеха.  Их  посчитали  не  рентабельными.  Всё  это  повлекло  за  собой  уменьшение  автопарка.  На  автомобилях  просто  нечего  было  возить.

Самсонову  удалось  в  счёт  зарплаты,  которую  долго  не  выдавали,  приобрести  старенький  автомобиль.  Ему  пришлось  немало  похлопотать,  чтобы  привести  его  в  надлежащий  вид.  Но  дело  того  стоило.  Теперь  на  автомобиле  стоял  почти  новый  мотор,  борта  сияли  свежепахнущей  краской.  Можно  было  надеяться,  что  водитель  сможет  заработать  средства,  чтобы  оправдать  затраты  и  прокормить  семью.

В  зимние  месяца,  Костя  искал  грузы  для  перевозок  в  городе.  С  весны  наведывался  в  деревню,  где  работал  по  договору,  в  основном  за  пшеницу  и  ячмень.  Часть  зерна  оставлял  Наталье,  а  остальное  продавал  в  райцентре,  или  вёз  в  пригород  и  там  сбывал.

Самсонов  по-прежнему  жил  на  два  дома.  Даже,  когда  заводчан  перестали  направлять  в  колхозы,  он  брал  отпуск  и  ехал  на  уборку  урожая,  чтобы  заработать  корм  для  многочисленного  подворья  Натальи  Фокиной.

В  селе  Костю  хорошо  знали  и  уже  давно  перестали  обсуждать  приезжающего  «мужа»  Наташи.  Между  ними,  помимо  любовных,  установились  деловые  отношения.

Регулярно  наезжая  в  деревню,  Самсонов  с  раннего  утра  до  позднего  вечера  работал.  Сначала  в  колхозе,  если  подвёртывалась  какая-нибудь  перевозка,  затем  на  подворье  чистил  сараи  от  навоза.  Костя  освобождал  Наташу  от  раздачи  кормов.  Ей  оставалось  только  подоить  коров.  Занимался  ремонтом  дома.  В  общем,  вёл  себя  так,  как  любой  деревенский  мужик.

Всю  продукцию,  которую  выращивали  Наташа  и  Костя  стали  делить  пополам.  То есть  прибыль  с  одного  телёнка  шла  Фокиным,  с  другого -  Самсоновым.  Так  же  в  город  направлялись  мясо,  масло,  молоко  и  яйца.  С  одного  хозяйства  кормились  две  семьи.
                Несомненно,  большую  часть  работы  приходилось  тащить  на  себе  Наталье.  Она  из  своего  посёлка  никуда  не  выезжала  и  тянула  воз  без  выходных.

Ей  было  за  пятьдесят.  Деревенские  женщины,  измотанные  непосильной  работой,  стареют  гораздо  быстрее.  Поэтому  было  не  удивительно,  что  Наташа  часто  болела.  В  иные  дни  с  трудом  шла  убирать  домашнюю  животину.  Ведь  та  не  виновата,  что  на  женщину  напала  хворь,  скотине  три  раза  в  сутки  ежедневно  надо  есть  и  пить.  Коровы  мычали,  ожидая  хозяйку  с  подойником.  Отдав  молоко,  они  успокаивались,  опуская  голову  в  кормушку  с  сеном.

На  этом  дела  Натальи  не  заканчивались,  они  продолжались  внутри  дома.  Молоко  нужно  пропустить  через  сепаратор,  поставить  на  творог  или  заквасить.  Затем,  перемыть  всю  посуду,  и  только  тогда  можно  было  облегчённо  вздохнуть.  Иногда  она  позволяла  себе  вылить  цельное  молоко  поросятам,  тогда  рабочий  день  у  неё  завершался  на  два  часа  раньше.  Но  это  было  исключением  из  правил.

В  те  дни,  когда  не  было  Кости,  наведывался  Василий.  Каждый  раз  он  начинал  с  одного  и  того  же:
- Тебе  ещё  не  надоело  ишачить  на  своего  хахаля?  Он  сливочки  ест,  а  ты  навоз  чалишь!  Не  молода  уже,  пора  остепениться.

Наталье  не  нравились  эти  высказывания,  но  она  на  Василия  не  обижалась:
- Что  зря  говоришь.  Он  часто  приезжает.  Где  бы  я  взяла  дроблёнку,  сено?  Колхозникам  только  солому  выписывают.  А  он,  если  не  из  нашего  хозяйства,  то  из  соседнего  привезёт.  Сам  знаешь,  я  не  работаю.  Как  животину  в  бригаде  перерезали,  так  всего  четыре  доярки  осталось.

-  Оставь  в  своём  подворье  одну  корову,  одного  поросёнка,  гусей  и  курей.  Тебе  этого  вполне  достаточно.  На  них  корма  хватит.  скоро  пенсию  будешь  получать,  а  всё  ещё  целыми  сутками  из  сарая  не  выходишь.  Сломаешься,  хахалю  нужна  не  будешь.

Гул  сепаратора  заглушал  разглагольствования  Василия.  Наташа  привыкла  к  этим  ежевечерним  разговорам.  Бывший  муж  заходил  поужинать  и  развлекал  её  побасёнками  и  сельскими  новостями,  пока  она  управлялась с  домашними  делами.

Наталья  машинально  крутила  ручку  сепаратора,  следила  за  молоком,  убавляющимся  в  чаше,  за  густотой  сливок,  толстой  ниткой  стекающих  в  кастрюлю.
- Надо  спахтать  масло.  Не  забыть  дать  кусочек  Василию,-  запрограммировала  она  себе  на  будущее.-  У  него,  наверное,  давно  оно  кончилось.  Бог  знает,  когда  она  ему  относила.
 
Мысли  текли  и  текли,  как  эти  сливки.  Женщина  прекрасно  понимала,  что  жизнь  сложилась  совсем  не  так,  как  ей  мечталось.  Она  почти  все  годы  провела  в  одиночестве.  Много  лет  назад,  когда  колхозная  доярка  связала  свою  судьбу  с  заезжим  шофёром,  всё  виделось  совсем  иначе.  Вот  пройдёт  год,  другой,  подрастёт  дочка  у  Кости,  он  оставит  жену  и  переедет  к  Наталье  насовсем.  Об  этом  полюбовник  говорил  почти  при  каждой  встречи.  Но  сойдя  с  постели,  видимо,  забывал  о  своих  словах.  Проходили  годы  и  всё  оставалось  неизменным.  Находились  новые  причины,  чтобы  отодвинуть  переезд  на  неопределённый  срок.  Видимо  Самсонова  вполне  устраивало  такое  существование  и  менять  город  на  деревню  он  явно  не  собирался.

- Ты  чё,  уснула  что  ли?-  Прервал  ход  её  мыслей  Василий.-  Посмотри,  молоко  давно  кончилось,  а  ты  всё  вертишь  сепаратор.  Вылей  кружку  обрата  и  промой  барабан.  Там  уж  сливки  теперь  застыли.  Ты  не  заболела?  Вид  у  тебя  какой-то  не  такой,  как  обычно,-  забеспокоился  бывший  муж.-  Иди  ляжь,  полежи.  Давай  я  помою  посуду.  Да,  не  смотри  на  меня  так,  как  будто  я  с  луны  свалился.  Всё  ведь  сам  сейчас  мою,  без  помощников  обхожусь.

Хозяйка  послушалась,  отошла  к  диванчику,  который,  как  и  в  дни  совместной  жизни  стоял  у  глухой  стены,  на  кухне.  Наталья  перебросила  подушку  в  изголовье  и  прилегла.

Странная  штука,  эта  жизнь,  подумала  она.  Можно  ли  было  предположить,  что  Василий  Фокин  будет  мыть  сепаратор.  «Бабское  это  дело,-  всегда  говорил  он».  А  сейчас  моет.  Да,  человек  предполагает,  а  Бог  располагает.

Наталья  наблюдала  за  Василием  и  благодарила  колесо  фортуны,  что  их  отношения  сложились  по-добрососедски.  В  большинстве  своём,  бывшие  мужья  и  жены   видеть  друг  друга  не  могут,  столько  грязи  выливают  при  разводе,  что  потом  стараются  не  встречаться.  А  у  них  всё  по-другому.  Наверное,  свыше  так  запланировано  быть  им  братом  и  сестрой.

Вот  в  декабре,  Наташа  лежала  с  гриппом.  Температура  была  за  сорок.  Слабость  такая,  что  сдвинуться  с  кровати  не  могла.  Так  он  позвал  соседей,  они  скотину  накормили,  напоили.  Сам  ужин  приготовил  и  всю  ночь  не  отходил  от  её  постели,  заботливо  ухаживал  за  больным  человеком.  Такого  от  родного  брата  не  всегда  дождёшься.

Да  и  сама  она  не  оставляет  бывшего  мужа  без  внимания.  Хлеб  испечёт,  ему  отнесёт,  то  пирогами  побалует,  то  постирает.  К  Пасхе  помогла  убраться  в  доме.

Наталья  задремала.  Когда  очнулась,  в  кухне  никого  не  было.  Только  разложенные  чашечки  барабана  напоминали  о  присутствии   соседа,  Василия  Фокина.

По  освещённой  луной   дорожке,  Василий  протопал  в  свой  дом.  Не  зажигая  света,  направился  в  переднюю,  прилёг  на  диван.  Спать  ему  не  хотелось.  Темнота  не  мешала  думать.  Он  словно  продолжал  бесконечный  спор,  разговор  со  своей  бывшей  женой.

Правильно  ли  он  сделал  тогда,  много  лет  назад,  освободив  её  от  себя,  дав  возможность  начать  жизнь  с  новой  страницы?  Наверное,  всё-таки  правильно.  Это  помогло  им  остаться  друзьями,  а  ему  сберечь  свою  любовь.

Василий,  как  в  молодости,  обожал  Наталью,  страдал  от  этой  неразделённой  привязанности,  сопереживая  её  неприятности.  Ему  было  больно  и  радостно  от  того,  что  Самсонов,  попользовавшись,  а  иначе  назвать  это  нельзя,  добротой  Наташи,  бросил  её,  не    приезжает  из  своего  города.  Вот  уже  полгода  не  наведывается  в  знакомый  посёлок,  где  его  ещё  продолжают  ждать.

Была  ли  счастлива  Наталья,  встречаясь  с  Самсоновым?  Фокин  видел,  как    преображалась  на  его  глазах  эта  уже  немолодая  женщина,  когда  её  хахаль  приезжал  в  колхоз  на  заработки.  Всё  горело  в  её  руках.  Казалось,  она  горы  могла  свернуть,  реки   направить  в  другое  русло,  ей  в  тот  момент  всё  было  под  силу.  Наташа  всех  одаривала  своим  теплом,  лучезарной  улыбкой,  при  виде  которой,  словно  от  боли,  у  Фокина  сжималось  сердце.

Шофёр  уезжал,  Наташа  вновь  оставалась  одна  со  своими  бедами  и  невзгодами.  Её  гордая  голова  в  эти  дни  сникала,  как  сорванный  цветок,  оставшийся  без  воды.  Василий  в  эти  часы  старался  быть  рядом  с  ней,  поддержать  её,  не  дать  ей  почувствовать  себя  заброшенной,  никому  не  нужной.

С  каждым  годом  эти  всплески  радости  были  реже  и  реже.  Последнее  подорожание  бензина  не  могло  не  сказаться  на  свиданиях  Кости  с  Наташей.  Ему  стало  невыгодно  приезжать  в  деревню,  а  у  женщины  не  было  денег,  чтобы  оплатить  эту  дорогу.

Слабый  огонёк,  не  поддерживаемый  свежим  хворостом,  постепенно  затухал.
Василий  почувствовал  своим  нутром,  что  сейчас  Наталья  нуждается  в  его  разговорах  больше,  чем  в  редкой  ласке  приезжего  шофёра.  Он  находил  множество  причин,  чтобы  быть  с  ней  рядом.  Каждый  день  Фокин  навещал  свою  любимую  соседку,  скрашивал  её  и  своё  долгое  одиночество…
- . - . -