Диктатор и в рамке опасен

     Посвящается трагически погибшему другу
     моему и соплавателю, Женьке Кубареву


   После длительного перехода мурманский дизель-электроход медленно, но величаво втягивался в акваторию испанского порта Бильбао. Его крутой форштевень и большие якорные клюза напоминали полярную сову на скальном бреге арктического острова. А свежая ржа по бортам судна - след крепко погулявшей волны на просторах Атлантики. Штормовой океан накопил усталость и в душах моряков. Экипаж ждал встречи с гостеприимной, солнечной Испанией, которая ещё со времён конкистадора Франсиско Писарро, знала, чем дышит морской бродяга, ступивший на её землю...

   Помощник капитана (помполит) Дмитрий Борисович Крук, перед швартовкой признался старпому Юрию Чёрному:
   - Будь моя воля, закрыл бы судно на ключ!
   - Что так? - удивился на ходовом мостике старпом.
   - А то, что с режимом Франко у нас нет дипломатических отношений. Так что в случае ЧП на берегу, куда и к кому обращаться? Ни посольства тебе, ни консульства…

   Более всего помполита пугало изобилие солнечного напитка, а главное - исключительно низкие цены на виноградное вино. Хоть и уважал он испанцев, как отважных в прошлом мореплавателей. Но телевизионные передачи с корриды вызывали у Дмитрия Борисовича, смешанные чувства. С одной стороны, тореадоры, эти смуглые, темноволосые и стройные мужчины с узкой талией, конечно, храбрые парни. Артистично красуясь перед публикой, особенно её женской частью, они отправляли на тот свет невинных и здоровенных быков. Надо признать, что не без риска для жизни. Однако, обожаемое испанцами и волнующее кровь зрелище, по мнению Крука, походило на красочно обставленное убийство.

   Не все испанцы одинаково воспринимали корриду. На стоянке в Бильбао у Дмитрия Крука побывал гость, «русский испанец». Так называли детей, вывезенных  в СССР во время гражданской войны в Испании и вернувшихся со временем на Родину. Серхио Родригес рассказал про бои с быками в испанских деревнях, где они принимали жестокие формы.
   - В деревне Кориа быки служили мишенями для стрелков из лука, а в Тордесиллас их забивали до смерти палками. В некоторых селениях за ними устраивалась настоящая охота на автомобилях, а до начала жестоких забав, быкам сшивали носовые отверстия и ослепляли кислотой, - поведал Родригес.
   - А как современная молодёжь относилась к этому зрелищу? – спросил Дмитрий Борисович.
   - С протестами выступала группа правозащитников. А большинство молодых людей, и, прежде всего девушки, толпами записывались в школы корриды, - закончил свой рассказ испанец.

   Впрочем, коррида - для испанцев, а вот дешёвое вино в Бильбао - это незатихающая головная боль для Дмитрия Борисовича, вызванная тревогой и беспокойством за экипаж. Он прекрасно понимал, что уставшие от трёхнедельной качки в Атлантике, моряки не прочь «расслабиться» на берегу. Только бы в меру и без ЧП!

   Крепко инструктированные Круком и опасаясь франкистского режима, некоторые моряки тащили продукцию Бахуса на судно. Второй электромеханик Паша Пурга поднимался по парадному трапу судна с большой, литров на пять, бутылью в плетёной корзинке на плече. В стеклянной таре плескалось густое тёмно-красное вино, напоминавшее по цвету кровь, поверженного на арене быка.

   - Не многовато ли вина для одного человека? – поинтересовался помполит.
   - Почему для одного? Гостей приглашу, а вы – так самый желанный! У меня скоро день рождения.
   - Спасибо, Павел Иванович, на судне не употребляю.
   - Так это же сухое вино. Вечерком, чисто символически…

   Но и лёгкое вино могло крепко развеселить, если не ограничивать праздник души одним стаканчиком! Ближе к полуночи с кают нижних палуб стали доноситься задорные звуки гармони. Стало ясно, что к отдыхающим подключился виртуоз народного инструмента токарь-моторист Печёнкин. Ритмы гармошки сопровождали разухабистые частушки в исполнении голосистого матроса Димы Соколова. Коллектив «разгружал» накопленные за штормовой переход отрицательные эмоции. И помогало ему в этом благодатное испанское вино, что забурлило в молодой крови. Солнечная Испания, на земле которой рос чудный виноград, не скупилась поделиться своими щедротами с православными северянами.

   Дмитрий Борисович Крук, прижавшись к спинке мягкого кресла в кают-компании, настороженно прислушивался к звукам с нижней палубы. Помполит опасался нежелательного развития событий. И напрасно! Моряки отдыхали на своей территории, не подвластной правителю Франко! Другой расклад получился на следующий день, когда, гуляя по городу, моряки посетили таверну. 

   Боцман Черных с матросами Иваном Сукач и Андреем Крикуновым зашли в одно из многочисленных в Бильбао заведений. Лёгкое виноградное вино пилось легко и быстро, а стоило копейки. Как приятно, как хорошо было на душе, просто благодать! И всё-таки, для полного счастья чего-то не хватало. Боцманюга Антон Черных, родом из Сибири - натура вольная, широкая, загрустив о русском просторе и удали, вдруг предложил:
   - А что, Андрей, смотайся-ка ты на судно, да пригласи сюда моториста Печёнкина с гармонью и танцора, матроса Димку Соколова! Скажи, что боцман непременно просил!

   Сказано - сделано.

   Ноги от лёгкого винца, что сапоги-скороходы, сами понесли их владельца. Печёнкин и Соколов прибыли не только с гармошкой, но и с компанией уволенных моряков. Ну и... закружился хоровод...

   Испанцы, как известно, народ весёлый - от создателя и по крови. Разогретые задорными частушками русских моряков, да ещё под гармошку Печёнкина, они крепко аплодировали, не улавливая смысла частушек. Да и не к чему он, ритм и мелодия не требовали перевода. А когда пустился в пляс Дима Соколов, приветственно завопили:
   - bueno amigo! Танцы в присядку для местных жителей - зрелище экзотическое. Это не привычная для них чечётка под кастаньеты.

   Интересная деталь в Бильбао: будь то бар или таверна, в них непременно должен был присутствовать на стене портрет генералиссимуса Франко. Его наличие проверял полицейский, обходя заведения и не забывая при этом дегустировать хозяйское вино. В разгар веселья и пожаловал долговязый страж порядка. Опершись о стойку бара, он потягивал виноградный напиток, строго рассматривая публику.

   В этот момент что-то «замкнуло» в голове у четвёртого механика Миши Рудыка. Эх, молодость! Вразвалочку он подошёл к портрету каудильо в рамочке, висевшей на стене и развязно обратившись к полицейскому, ткнул в генералиссимуса пальцем:
   - Объясни-ка, служивый, что за личность в рамке?

   Мишкины манеры явились оскорбительными для испанского стража порядка. Конечно, Рудык не прав: для республиканцев Франко – кровавый диктатор, развязавший гражданскую войну. Однако для бывших фалангистов и официальной Испании начала 70-х годов прошлого столетия –  ещё глава государства! Возможно, механик и сообразил, что находится в чужой стране, законы которой надо блюсти, но было поздно. Не долго думая, полицейский врезал Рудыку оплеуху, защищая авторитет правителя (каудильо). Мишка крепко пошатнулся и едва не грохнулся на пол. Спорить и возмущаться было бесполезно, да и чревато последствиями. Только теперь вспомнили Дмитрия Борисовича и его напутствие - «Быть трижды осторожными в Бильбао». Как чувствовал командир…

   Опасаясь нежелательного развития событий, моряки тихо, мирно, с гармошкой под мышкой, покинули питейное заведение. Отрезвевший Миша Рудык, проклиная себя за содеянное, просил прощения у товарищей.
   - Какое мероприятие сорвал! - тяжело вздыхал боцман Черных, - зубы-то хоть целы?
   - Да всё нормально, Антон Иваныч, - виновато глядя в сторону, отвечал Рудык.
   - На всю жизнь теперь запомнишь облик диктатора Франко.
А ведь я читал, мужики, про почти аналогичный случай в российской истории.

   Закурив сигарету, боцман Черных поведал притихшим морякам о происшествии, описанным русским писателем Владимиром Войновичем.
   - При царе Николае I один пьяный мужик, как наш механик Рудык, бузил в кабаке. Его пытались урезонить: «Как же ты сидишь под портретом государя-императора и говоришь такие слова?». На что тот ответил: «Плевать я хотел на вашего государя!». Его, естественно, в кутузку и приговорили к битью шпицрутенами. А поскольку это было равно смертной казни, то такие дела доходили до государя. Николай I, когда прочёл дело, написал резолюцию: «Передайте этому идиоту, что я тоже плевать на него хотел. Но моих портретов по кабакам, что бы больше не вешали»...

   - Царь российский, конечно, был либералом по сравнению с диктатором Франко и его жандармами. И по поводу портретов, не в пример каудильо, рассуждал вполне демократично, - добавил к рассказу Антон Иванович.
   - Правда, справедливости ради, следует сказать, что диктатор Франко, развязавший в Испании гражданскую войну, к концу своего правления отдал власть королю, - напомнил боцман.

   В 1976 году Франциско Франко похоронен в Долине павших, так называемой Valle de los Caidos. По воле генералиссимуса - в крупнейшем в Европе комплексе, расположенном на 120-ти гектарах, похоронены погибшие с обеих сторон во время гражданской войны. Однако, некоторые испанцы возмущаются, тем, что бывшие жертвы покоятся со своими палачами, иные – предпочли бы иметь мемориал наподобие Освенцима или Маутхаузена. Таковы настроения испанцев по поводу Долины павших в Кастилии. 

   Но вот в Бильбао, провинции басков, у мурманских моряков праздник был явно испорчен. Понурив головы, они уныло шагали в сторону своей законной территории, на борт советского судна. И лишь матрос Димка Соколов, пытаясь поднять настроение, напевал вполголоса: "Не нужен мне берег испанский (турецкий) и Африка мне не нужна..."