ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Я шел по тенистому саду. У меня был собственный дом, и у меня был сад. Я шел между деревьев, ломая тонкие ветки, покрытые нежной листвой. Постепенно ладони стали мокрыми от сока и клея. За какую-то секунду день превратился в ночь. Темнота сделала меня слепым, а я уходил все дальше и дальше, не чувствуя ни земли под собой, ни ног, и продолжал бессмысленное занятие, но никак не мог прекратить его, хотя уже не понимал, за что цепляюсь руками, потому что между пальцев и в складках кожи налипли кусочки коры, короткие обломки, обрывки листвы. Мне нестерпимо хотелось верить, что дорога не имеет конца, и я не останавливался ни на секунду. Ведь это означало бы конец всему.
Лучше выйти из дому пораньше и отправиться на работу пешком, чем топтаться на усыпанной мусором остановке в ожидании переполненного троллейбуса, вместе с толпой штурмовать его, чтобы потом минут пятнадцать прижиматься к потным спинам и дышать чужими запахами.
Утро радовало свежестью, воздух еще не успел пропитаться выхлопными газами, раннее солнце стерло остатки сна с заспанных улиц, предельно точно очертило контуры домов, распрямило понурые стволы деревьев.
У киоска, возле детского сквера я пристроился к длинной очереди, теряя драгоценное время и рискуя опоздать, однако, на удивление быстро купил газеты. В запасе осталось полчаса, этого хватит вполне.
Наткнувшись на торец гостиницы “Российской”, взгляд скользнул вверх. Внезапно почудилось, что я стою на месте, а пятиэтажная махина стремительно летит на меня. Как будто пелена спала с глаз, и через увеличительное стекло в мельчайших деталях проявились все трещины на стенах, следы дождевых подтеков, края железной крыши, покосившаяся чаша водосточной трубы. Может, сотню раз случалось проходить здесь в разные времена года одному или с друзьями, в веселом настроении или огорченным, но подобное привиделось впервые. Память отказывалась узнавать гостиницу, завораживали мрачноватые прорези окон, тугие завитки лепных карнизов, пятна отставшей штукатурки.
Наваждение длилось не больше минуты, но приоткрыло дверь в неизведанный мир, подарило глоток свободы. Казалось, удалось пересечь незримую черту, за которой мы привыкли жить и, наконец-таки, попасть в настоящее. А мелкое прошлое ничего не значит, и распрощаться с ним будет так же легко, как змее с ее полинявшей кожей.
Спешащий поток огибал меня, только теперь это были не те люди, которые шли еще совсем недавно, и улица была другой, и деревья, и дома напротив. Словно на экране происходило действие, а я, не переставая принимать в нем участие, продолжал наблюдать со стороны.
Под светофором, пропуская машины, я вернулся на землю, но странное очарование пережитого крепко запало в душу.
Скучающий вахтер в стеклянном аквариуме проходной поленился даже кивком ответить на приветствие, хотя кому неизвестно, что очень скоро настроение его изменится, и он с непроницаемым лицом начнет отбирать пропуска и корявым почерком вписывать в толстый журнал фамилии опоздавших, не обращая внимания на слезные уговоры и жалкую ложь.
В лаборатории меня ожидал сюрприз, уборщица сообщила приятную новость: шефиня срочно отбыла в командировку, а обе ее заместительницы не упустили случай и умчались на объект. Представляю их радость, через час они освободятся и целый день посвятят рысканью по магазинам. Что касается остальных, то одна лаборантка взяла отгул, другая ушла на больничный по уходу за ребенком, а третья вот уже неделю заседала в народном суде. Все как нельзя лучше складывалось для праздника.
В газетах повторялись набившие оскомину темы, но три кроссворда что-то да значат. Иногда внимание отвлекал телефон, я отвечал односложно и не затевал ненужных разговоров, если женский голос по ошибке спрашивал чью-нибудь квартиру или справочную вокзала.
Когда с кроссвордами было покончено, я вывел процент правильных ответов на калькуляторе. Он показался слишком высоким. В последнее время разучились составлять настоящие кроссворды.
От нечего делать я выкурил сигарету, пуская дым в открытое окно. Потом садился за чужие столы, выдвигал ящики, заранее зная, что кроме картонных папок ничего стоящего не найду. Потом подумал, не отдохнуть ли на кушетке за загородкой, но сразу же испугался собственного желания. Лучше не рисковать. Однажды я расслабился на ней, выпив лишнего пива, и проболел неделю неизвестно чем. Говорили, мой предшественник втайне от всех испытывал там устройство по синтезу отрицательного энергетического поля. Потом снова курил, зябко поеживаясь и то и дело поглядывая на круглые с черным циферблатом часы, позаимствованные из кабины вертолета. Под высоким потолком этой комнаты в любую погоду и при любом освещении сохранялся холод. Взгляд соскользнул с приклеенных часовых стрелок, которые не желали двигаться, и задержался на тусклом экране компьютера, посеревшего от осевшей на его поверхности пыли. Взять бы стул и со всего маху врезать по бесполезной машине. Конечно, не для того, чтобы увидеть ее внутренности. Нет, ломать государственное имущество запрещается. И обижаться на самого себя тоже глупо. Это плохая манера. О чем я их просил? Закупить матобеспечение, заменить принтер. Принтер имеется, но не подходит к дисплею. Не та модель, шнуры и разъемы не соответствуют друг другу. Я подошел поближе и написал пальцем на пыльном экране С и К. Мои инициалы. Так вот, С.К., ты знаешь фортран и паскаль, и даже немного ассемблер, но кому нужны твои знания? Ладно, после отпуска без вашего разрешения пойду по инстанциям и добьюсь своего, машина будет работать. Хотя вряд ли из этого что-то получится, у организации нет денег на подобные покупки. Спасибо, что еще вовремя выдают зарплату. Немного помедлив, я провел ладонью по стеклу и стер буквы.
Как подстреленный, встрепенулся красный телефон. Я снял трубку.
- Алло! Алло! Это кто? - проскрипела мембрана.
- Куда вы звоните? - Не было настроения рассказывать про черное пальто.
- Привет, Сережа! Узнаешь? - Голос в трубке стал совершенно другим. - Хорошо, что это ты.
- Узнаю, - рассмеялся я. - Послушай, Чернов...
- Пожалуйста, не называй мое имя, - перебил он. - Не хочу, чтобы эти сволочи знали, что кто-то до сих пор помнит их номер.
- Можешь не волноваться, сегодня меня одного оставили на хозяйстве, - успокоил его я. - Дай лучше адрес, где учат изменять голос. Ты вполне справишься с озвучиванием мультфильмов.
- Там мало платят.
- А где платят много?
- Как твои делишки? - Чернов оставил мой вопрос без ответа.
- Досиживаю последний день. С понедельника ухожу в отпуск.
- Так ты вольная птица на весь август! Продай секрет, каким образом тебе удалось вырваться из вашего болота летом?
- Пока еще, слава богу, существует положение, обязывающее администрацию предоставлять первый отпуск после одиннадцати месяцев работы.
- Совсем забыл. Поздравляю. Деньги хоть получил? В прошлом году мне их начисляли целую неделю.
- Еще вчера. Разбогател сказочно.
- Думаешь куда-нибудь поехать?
- Откровенно говоря, на необитаемый остров. Устал смертельно, мечтаю наконец-таки отдохнуть.
- Вот совпадение, а я собираюсь туда сегодня вечером. Взял бы тебя с собой, но все места забиты.
- И куда ты двигаешь?
- На моря. - Он кашлянул. - Жена с детьми уже там.
- Счастливчик, - сказал я, имея в виду его положение. Считается, что есть определенная прелесть в семейной жизни.
- Не то слово, - докашлял Чернов.
- Я бы все равно не составил тебе компанию. Мне необходимо побыть одному.
- Действительно? - Чернов сделал паузу, мне даже показалось, что нас разъединили. - Могу оказать услугу. Ты сегодня во сколько заканчиваешь?
- Короткая же у тебя память. Здесь расписание составлено навечно.
- Да-да, конечно, у вас там никогда ничего не изменится. А раньше свалить не удастся?
- Не-е. Сейчас с этим делом стало особенно строго.
- Тогда давай после работы полным ходом к кинотеатру “Мир”.
- Я хотел забежать в магазин. Такие события принято отмечать.
- Не беспокойся, мы этот вопрос как-нибудь уладим.
- Ну, как прикажете.
- Жду тебя ровно в шесть. Не опоздаешь?
- Я не девочка. До встречи.
Мне все же удалось сбежать с работы минут на двадцать раньше, помог поддельный разовый пропуск и сверток газет под мышкой, который подчеркивал деловой вид. Правда, всякие попытки купить бутылку вина оказались безрезультатными, в ларьках и магазинчиках ничего, кроме заморских ликеров, не было.
Чернов числился таким же младшим научным, как и я, но держался уверенней инспектора из министерства. На работе его недолюбливали за злые шутки, которые неизменно попадали в цель. Любой начинал ерзать на стуле, когда он наклонял лысеющую голову над его столом и с мягкой улыбкой шарил глазами по записям, словно взглядом переворачивая страницы. Иногда и мне доставалось, хотя я старался не обращать внимание на его выпады. Вообще он был непрогнозируемым человеком, мог наотрез отказаться пожертвовать деньги на цветы для очередного юбиляра, а на следующий день подарить новенький “Паркер” замухрышке-лаборантке из соседнего отдела. И больше всего не выносил сплетен, но за спиной ему постоянно мыли кости. Вероятно, по этой причине произошел случай, после которого он вскоре уволился. По-моему, до него докатилась какая-то история, где ему отводилась особая роль, и он узнал ее непосредственного автора. Как-то утром он выгнал из комнаты всех лаборанток и заперся в ней с Соколовой - главной собирательницей слухов. Вскоре он вырвался оттуда, как ветер, оставив заплаканную Соколову одну среди разбросанных бумажек. Поговаривали, что он побил ее и еще всякое разное, хотя толком никто ничего не знал.
- Смотри не заблудись! - Чернов стоял возле касс.
- Не опоздал? - поинтересовался я.
- Кажется, нет, - ответил он, заглядывая мне через плечо. - Пошли.
- Куда?
- Разве ты у меня никогда не был?
Мы завернули за угол и через сотню шагов очутились возле высоких зеленых ворот. Он отпер железную калитку и пропустил меня во двор. Двухэтажный дом скрывался в глубине сада, одна остроконечная крыша торчала над лениво шевелящейся листвой. Ковыряясь в замке, Чернов спросил:
- Ну как тебе нравится моя хибара?
- Красиво, ничего не скажешь. Нам так не жить.
- Это жена увлекается недвижимостью.
Мы вошли в дом, по деревянной лестнице поднялись на второй этаж и попали в комнату, до потолка оклеенную темными обоями, из-за чего она не казалась просторной, хотя мебели в ней почти не было. Сбоку стоял обшарпанный диван с продавленным сиденьем, голый круглый стол тесно окружили стулья, напротив него немного скособочилась книжная полка. Ни ковров, ни хрустальных вазочек, ни люстр. Стеклянная дверь, заменявшая окно, вела на широкий балкон без перил.
- Домик в английском стиле, только камина не хватает, - похвалил я.
- Там спальня, - кивнул на другую закрытую дверь Чернов. - Только ключ куда-то запропастился, нигде не могу найти. Видно, жена нечаянно прихватила с собой.
Кухня, куда мы потом спустились, пестрела обложками иностранных журналов и плакатами с изображением полуобнаженных девиц, популярных певцов и ансамблей, рекламой сигарет, напитков, автомобилей.
Чернов достал из холодильника бутылку марочного белого вина, срезал пластмассовую пробку и наполнил стаканы.
- За твой отпуск. - Мы чокнулись. Его рука едва заметно дрожала.
- Прости, это мне нужно было позаботиться. Ведь сегодня мой праздник.
- В магазине ты его не купишь, - фальшиво пропел он. - Ерунда, угостишь при случае.
Он поставил нетронутый стакан на край стола. Я тоже не рискнул начинать первым.
- Знаешь, о чем я сейчас подумал? Мы с женой вернемся месяца через три, не раньше. Можешь пожить у нас все это время.
- За что такая честь? - Я и не пытался скрывать удивления.
- Набиваешься на комплимент? - произнес он кислым тоном. - А уверял, что не девочка.
Я приумолк, не желая оправдываться. Чернов действовал в своей излюбленной манере.
- Чего испугался! Сам же говорил, что мечтаешь попасть на необитаемый остров.
- Как-то сразу не соображу. Дай хоть с мыслями собраться.
- Раздумывать некогда. Поезд отходит в десять, а мне нужно еще поймать одного человека.
- Послушай, Саша, позвонил бы вчера, а так...
- О, господи, вечно ты всего боишься, вроде я воровать заставляю. Что тебя не устраивает? Тишина, покой, никого нет рядом. Отдыхай себе на здоровье, сколько влезет.
- Не люблю, когда заранее решают, что мне делать, не посоветовавшись прежде.
- Кончай обижаться. Я вспомнил, как ты жаловался на свое житье в общаге, и звонил, по крайней мере, раз двадцать, но трубку постоянно хватал кто-то другой. А прийти на работу по понятным причинам не мог. - От злости его зрачки сузились. - Согласись, бросать дом на кого попало просто глупо. Хотя мы давно не виделись. Возможно, у тебя появились интересные варианты?
- Если бы так.
- Ну, тогда в чем загвоздка?
- И сколько это будет стоить? - спросил я, подделываясь под его интонацию.
- Какие разговоры! - Он, вроде бы, не понял шутки.
- Сторожам положено жалованье.
- Ну и нахал же ты, братец! Следить за порядком да не забывать, что в саду зреют фрукты. Разве этого мало?
Я рассматривал желтоватую жидкость в гранях стакана. Общежития придумал садист, которому почему-то захотелось крепко отомстить людям.
- Ладно, уговорил.
- Вот и прекрасно. - Он залпом выпил вино, после чего уселся поудобнее. - Расскажи-ка, что нового в кузнице мировых научных открытий.
- Болото оно и есть болото.
- Как поживает Соколова? По-прежнему истекает желчью?
- А что ей еще остается? Она же больше ничего не умеет.
- Да, много бы из нее получилось мыла, - мечтательно протянул Чернов.
Я усмехнулся, вспомнив могучий зад начальницы.
- Прости за нескромный вопрос, Саша. Что между вами все-таки произошло?
- Жаль, что я не выбросил эту старую ****ь из окна. Теперь вряд ли представится подходящая возможность.
- Краем уха слышал, что она была твоей любовницей.
- Очень мило. Наши девочки от скуки чего только не придумают. Ты же знаешь, я не интересуюсь антиквариатом.
Чернов не лгал, однажды он дал возможность судить о его вкусе.
- Нет, я не из-за нее ушел. Просто мне насточертело давать всем бесплатные советы. А ты чего там застрял? Неглупый парень, а поднанялся мальчиком на побегушках. Они свой велосипед до самой смерти не изобретут. Уходил бы ты оттуда поскорей.
- Куда уходить? - Немало усилий стоило после окончания института устроиться в эту организацию на зависть однокурсникам, которые отправлялись в далекие края нашей необъятной родины. Поначалу тщеславие грело душу, но только поначалу. До сих пор я не смог уяснить, чем же все-таки занимаюсь.
- У нас страна большая, любому в ней найдется место. Конечно, дело вкуса, можешь оставаться. Тебе сейчас двадцать пять? Вот и будешь строить карьеру еще столько же лет, причем с твердым окладом и светлой перспективой по профсоюзной линии.
Он сделал меня на два года старше, но я воздержался от пояснений и сказал:
- Сам чувствую, что не в те сани сел. С детства мечтал стать клоуном. Во втором классе мне даже костюм сшили специально для новогодней елки. Но родители потом почему-то испугались и отсоветовали.
Уставившись в одну точку, Чернов раскачивался на стуле. Он назвал меня неглупым парнем, только, кажется, переоценил мои возможности. Однажды, когда я потел над квартальным отчетом, он задержался у стола и бросил на него тощую папку, с усмешкой порекомендовав переписать все слово в слово. Уважаю дельные советы, единственное немного удивило: он подсунул отчет семилетней давности. Но конечный результат превзошел ожидания, меня долго похваливали.
- Ты-то чем решил заниматься? - вернулся я к разговору.
- Это другая тема, - поморщился он. - Мне семью кормить надо.
- Неужели правда, что ты собрался портняжничать?
- Выбирать не из чего. Был бы у меня папа генерал, тогда другое дело.
Я не хотел ему верить, потому что знал, как он умел работать, за неделю писал то, с чем не справилась бы вся наша лаборатория за полгода. Тем более, не носился с какой-нибудь идеей, но все его предложения рано или поздно брались на вооружение. Даже после некрасивой истории с Соколовой о ней постарались быстрее забыть, и, когда он подал заявление об уходе, его долго уговаривали остаться.
- Возможно, ты и прав, сейчас времена меняются, - заметил я. - В газетах только и пишут, что скоро мы все разбогатеем.
- В газетах разное пишут.
- Богатые и счастливые. Представляешь, все сразу, в один день.
- Сильная программа. Хочешь сказать, что и у кастратов начнет вставать? - Чернов посмотрел на меня, как на провинившегося школьника. - Нам пора.
Во дворе он подвел меня к летнему душу, где показал, куда следует повесить ключ на случай, если я исчезну раньше его возвращения.
- Чувствуй себя хозяином.
- Просто не знаю, как тебя благодарить.
- Советую без промедления приступать к отдыху.
- Нет, сначала мне нужно съездить за вещами.
- Давай поймаем тачку, я тебя подброшу.
- Мне до “Театрального”, на трамвае быстрей получится.
У ворот мы обменялись крепким рукопожатием.
- Если меня кто-нибудь будет спрашивать, скажи, что такой здесь больше не живет. Понятно?
- Ого! А если явятся твои кредиторы? Они ведь могут не поверить, еще обидятся и лицо побьют.
- Не волнуйся, я в долг не брал. - Чернов не уходил. Было видно, что он чего-то не договаривает.
- Ладно, так и передам.
- Вообще-то может появится одни человек. Его зовут Кит. Это маловероятно, но если он все же зайдет, ему не страшно довериться.
- Странное имя.
- Производное от его фамилии.
- А как звучит его фамилия?
- Он хороший человек, - ограничился Чернов.
- Такой, как ты?
- Он еще лучше меня. С Китом нигде не пропадешь. - Чернов поставил ударение на первом слоге имени. - Прощай, Сережа.
- Счастливого пути!
- В холодильнике осталась жратва, смотри, чтоб не пропадала.
Довольно скоро я возвратился назад и решил обосноваться внизу: в любом доме самое лучшее место - кухня. Устроившись на кушетке, я принялся за старые журналы, которые нашел в кладовке, предварительно расставив на столе тарелки с бутербродами, коробку конфет и бутылку с водой так, чтобы до всего можно было легко дотянуться рукой. Старенький транзистор в лопнувшем корпусе ловил вполне сносно и без помех вытягивал музыкальную волну. Только в тяжелых сумерках я включил свет. И заснул, как в яму провалился, а когда проснулся, солнце уже дырявило занавеску, лампочка над головой желтела прозрачной луковицей и приемник негромко потрескивал.
После бесконечных ожиданий, наконец, сбылись заветные мечты, я обрел долгожданное уединение, правда, радоваться этому не хватало сил.
Не могу вспомнить точно, когда начал гаснуть интерес к окружающему, но в последнее время мои шутки перестали мне нравиться, и если раньше кое-как удавалось трепаться ни о чем, то теперь говорить совсем не хотелось. Случайные встречи со знакомыми вынуждали изображать на лице скорбную гримасу озабоченного человека, спешащего в туалет, поэтому беседы обрывались на полуслове. На улице некоторые женщины еще одаривали меня улыбками, но, пожалуй, им самим было нечего делать. Даже сны перестали мне сниться. Я уставал на работе, как собака, хотя занимался ерундой, обсчитывал на паршивом калькуляторе колонки чисел. Паршивом, потому что он постоянно давал сбои, и чтобы получить правильный ответ, требовалось набирать снова и снова. В общежитии я, как переспелая груша, падал на неубранную кровать и лишь через пару часов поднимался к соседям играть до глубокой ночи в преферанс. И не отваживался больше приглашать гостей. Наплевать, испачкают они грязными туфлями половик у двери или оставят лишнюю царапину на когда-то полированном столе, просто испытывал непреодолимую потребность в одиночестве. По выходным дням чисто автоматически выбирался наружу, изредка заглядывал в кинотеатр на дневной сеанс, но постепенно мои походы свелись к посещению продуктового магазина.
То, что я частенько прикуривал сигарету с обратного конца и давился горьким дымом фильтра, было не самым страшным. Несколько раз звонил по телефону одной ласковой девушке, номер которой выучил наизусть, но попадал в чужую квартиру. В магазине постоянно забывал брать сдачу, правда, мне ее почему-то возвращали. Однажды перепутал дату и приперся на день рождения бывшего однокурсника на неделю позже. Ради приличия мне предложили поужинать, но смотрели, как на человека, который недавно выписался из больницы. Естественно, от угощений пришлось отказаться. И еще неприятный случай. Как-то, подъезжая домой на частной машине, я не узнал в водителе своего старого школьного учителя, называл на ты, а когда понял, что обидел его, извиняться не осмелился.
Что-то сломалось во мне, а вот что именно - не ясно.
Единственной отдушиной на работе был Чернов. После его внезапного увольнения в апреле стало совсем грустно. Интересно, почему он доверил охранять дом мне, ведь до вчерашнего дня мы не искали встреч? Поговорить бы с ним иначе, но получилось, что мы толком ничего не успели обсудить. Хотя чему удивляться, Чернов по-другому не умел. Он всегда держался отчужденно, словно отгораживался от людей стеклянной стеной. Совсем нечаянно я проник за эту стену, и то без его согласия.
Обычно мы использовали перерыв, чтобы пообедать в забегаловке, которая была рядом, через дорогу. У нас существовал негласный уговор: каждый платил за себя, хотя сок и чебуреки стоили копейки. В тот день они оказались удивительно невкусными, по-моему, их жарили на машинном масле. Чернов надорвал чебурек, понюхал его, положил на тарелку и, жалея носовой платок, украдкой вытер пальцы о серую стену. Вскоре и я сдался.
- Что, трудновато жевать дерьмо? - с ехидцей спросил он.
Мне не нравилось, но тоном патриота я сказал:
- Не пойму, из чего их делают.
- Неужели не улавливаешь? Повар, он тоже любит кататься на машине.
Липкая масса заклеила рот, хотелось пить. Мы перешли в соседний зал, где продавали сок и пиво. Чернов уставился в пыльное окно, а я занял очередь, потом со стаканами подошел к мраморному столику и позвал его. Там стояли еще двое: высокая красивая женщина и юноша на десяток лет ее моложе. Чернов пустыми глазами, какими смотрел в окно, начал разглядывать женщину.
- Нет времени, Саша, опоздаем.
- Почему?
Он не носил часов, и я продемонстрировал ему свою старенькую “Сейку”. До окончания перерыва оставалось ровно пять минут.
- Уходи, - тихим голосом потребовал он.
Меня прогоняли, но, не понимая причины, я медлил.
Женщина повернулась к Чернову и спросила, как будто только что разговаривала с ним.
- Ты развелся с женой?
- Нет, - рассеянно промямлил он. У него был испуганный вид.
- Забыл меня совсем, исчез, не заходишь в гости. Обещал не бросать, а сам обманул. Без меня тебе никогда не построить машину времени. Мои двери для тебя в любое время открыты, так что не стесняйся.
Он молчал. Женщина отвернулась к своем дружку, они переглянулись и направились к выходу. Парень обнял ее за плечо, наклонил голову и шепнул что-то на ухо. Негромко засмеявшись, она носом коснулась его щеки. Мы вышли на улицу следом за ними, так и не попробовав сока. Вернее, Чернов шел, а я плелся следом, как послушный пес.
Она была одета в платье из дешевой ткани, сшитое выше всех похвал. Парень рядом с ней блекнул в своих новеньких джинсах.
Мне показалось, что я подсматриваю запретное. Я соприкасался с тайной, которую невозможно ни удержать, ни продлить. Мы оба долго провожали удаляющуюся пару и не могли сдвинуться с места.
Под вечер в четверг я понял, что отоспался. От постоянного лежания болела спина, читать больше не хотелось, журналы нагоняли тоску. Ночью, сквозь радиопередачу послышалось, как начался дождь. А наутро я поднялся с чувством давно забытой легкости.
Я вышел во двор. Небо было чистым, без единого облачка, солнце грело не слишком жарко, и сад дышал свежестью и прохладой. Из глянцеватых листьев выглядывали краснобокие яблоки, на которых поблескивали капельки влаги. Где-то вдалеке шумели проезжающие машины. Над головой прогремел реактивный самолет, оставив после себя белый след. Когда вернулась тишина, за забором снова смеялись дети, изредка на них покрикивал немолодой женский голос. И вдруг сверху разлилась трель птицы - звонкое пощелкивание, которое оборвалось на протяжной нотке.
Какой-то посторонний звук вторгся со стороны. Я не сразу понял, что в ворота настойчиво стучат. Одной рукой отпирая калитку, свободной я торопливо застегивал пуговицы на рубашке.
- Чернов никогда не говорил, что пускает квартирантов. - На меня смотрел высокий темноволосый человек в бежевом костюме.
- Черновы здесь больше не живут, они переехали, - сказал я, как меня учили.
- Потрясающая новость. Ну, что, так и будем стоять? - Он шагнул вперед. - Меня зовут Кит.
Не дожидаясь ответа, он обогнул меня и скрылся в доме. Я не стал догонять, все равно бы не успел. Когда я вошел на кухню, он уже спускался по лестнице.
- В самом деле его нет. Он мне ничего не передавал? - Кит действовал быстрее, чем говорил, легко сел на стул и жестом указал мне на пустое место. - Выкладывай, где он прячется.
- Он уехал.
- Куда? - Его улыбка была вполне естественной.
- Вроде бы на море.
- И тебя оставил на хозяйстве?
- Да, - признался я.
- Обо мне ничего не говорил? - Улыбка превращалась в маску.
- Намекнул, что вы можете заехать. - Чего он так дергается, как будто перегрелся на солнце? - Не выпить ли нам холодненького пива?
- С какой стати тебе в голову взбрело обращаться ко мне на вы? Тоже, нашел директора. Будь проще. Кстати, как тебя зовут?
- Сергей.
- Сережа, пойми, - Кит ловил слово полсекунды. - Чернов - мой самый лучший друг. Не мог он просто так исчезнуть. Что он сказал?
- Кажется, что соскучился по жене.
- Ты его жену когда-нибудь видел?
- Нет, не приходилось.
- Считай, тебе крупно повезло. А адресок он случайно не оставил?
- Не успел. Сказал только, что вернется месяца через три.
- Откуда ты его знаешь?
- Работали вместе. - Изворачиваться не имело смысла. А чего ради? Чернов сам говорил, что во всем можно доверять Киту. И вкратце рассказал о нашем непродолжительном знакомстве и о том, как он предложил пожить у него.
- Чем собираешься заняться сегодня?
- Разных дел хватает.
- До вечера управишься? Я еще заеду. Конец недели, не мешало бы расслабиться. Ты не против? - Он взял меня под руку и повел к выходу. - Девочек любишь?
Я не успевал соображать.
- Такие, как ты, девочкам нравятся, сразу видно. Отдохнем под водочку?
У ворот Кит отпустил мой локоть.
- Не прощаемся. О закуске я позабочусь. - И уже открывая дверцу белой машины, он крикнул: - Да, не забудь поставить лед в морозилку.
Я начал поджидать Кита с шести часов, но его не было и в восемь. Проводив закат, немного убрал на кухне, спрятал посуду в шкаф, подмел пол, вытер пыль с подоконника, а когда решил уже взяться за кухонную плиту, услышал очередь коротких сигналов.
Кит с головой залез в багажник и подавал оттуда двум девушкам свертки. Увидев меня, он сунул мне несколько пакетов, а сам потащил большой бумажный мешок.
- Шашлык будем есть. Барашку купил, ее зарезали час тому назад, - сказал он.
- А где мы ее зажарим?
- Да где угодно, хоть на балконе.
- На балконе? - не поверил я.
- Боишься, что дым потянет в комнату?
Кит обо всем позаботился, даже дрова не забыл прихватить. В глубине двора он сложил из кирпичей очаг, развел огонь и ждал, когда прогорит дерево. Он действовал, как шашлычник на базаре, разровнял угли, попробовал жар, но заметил, что нужно еще немного потерпеть. Он пошел помыть руки и вернулся из дома с бутылкой воды, после чего разложил шампура и, когда капающий жир заставлял подниматься языки пламени, брызгал водой, прикрыв пальцем горлышко. Скоро в воздухе поплыл щекочущий ноздри запах.
- Минут через пять будет готово. Главное - не передержать и не пересушить мясо, - говорил он, переворачивая шампура. - Оказывается, вы с Черновым работали в одной конторе?
- Да, а что?
- А бумагу ты писать умеешь?
- В каком смысле?
- Ну, составлять отчеты.
- Умею, - пожал я плечами. - Тут большого ума не требуется.
Кит срезал немного румяного мяса, оторвал половинку и дал мне на пробу. Ничего вкуснее я в жизни не ел.
- Твое мнение? - спросил он.
- Сплошной балдеж.
- Слушай, выручи. Чернов помогал мне раньше, а теперь вот уехал. У меня нет времени искать замену, и бумаг целая гора скопилась.
- Даже не знаю, что сказать. Это не входит в мои планы. У меня же отпуск.
- Да брось ты, ничего сложного здесь нет. За полдня управишься. Чернов никогда не отказывал.
- Чернов - другое дело. Он умел работать.
- Чего ты ломаешься. Давай договоримся так, сначала сам посмотришь, потом решишь. Я же не за спасибо прошу.
Стол на кухне был забит до отказа. Между поблескивающими рюмками стояли тарелки с зеленью, салатами, колбасой, балыком. Некоторые консервные банки сошли с реклам, расклеенных по стенам. Внешне они мне нравились, а возможность попробовать их содержимое представлялась впервые.
Кит раздал шампура и налил всем водки.
- Предлагаю первый тост за знакомство. Это Оля, а это Света. Хочу вам представить Сережу. Главный специалист по компьютерам в нашем городе. Он занял место Чернова.
- Того самого? - удивилась Света и пальцем над своей макушкой очертила круг. - Бр-р, какой неприятный тип.
- Ты о ком, о Сереже? - спросил Кит.
- Причем тут Сережа? - Она раздела меня глазами, будто собиралась купить. - Я имела в виду твоего любимого Чернова.
- Ты зачем оставляешь в рюмке? - Кит обращался к Оле. - Первую пьют до дна.
Оля была изящной брюнеткой с чуточку простоватым лицом. Мне показалось, что она впервые попала в подобную компанию. Но Кит настаивал, и со слабой улыбкой она уступила.
- Давайте еще по одной и быстро за баранину. Если остынет, ее потом хоть выкинь.
Мы последовали дельному совету и некоторое время молча жевали.
- Теперь и жить можно, - наконец, сказал Кит, разливая остатки из бутылки.
- Хорошо как, - подтвердил я, - даже петь хочется.
- Так ты и пей, кто тебе мешает, - хихикнула Света.
- За наше сотрудничество. - Кит чокнулся с моей рюмкой.
- Прошу прощения за нескромный вопрос. Кем ты работаешь?
- У него большие связи в столице, - объяснила Света.
- Обо мне еще и не такое расскажут, - улыбнулся Кит. - Ты сколько получаешь в месяц?
Зная заранее, какая последует реакция, если сказать правду, я на всякий случай утроил свой заработок, но ошибся. Нужно было прибавить к концу хотя бы один ноль. Девушки откровенно засмеялись, а Кит добродушно похлопал меня по плечу.
- Не горюй, у нас ты сможешь иметь гораздо больше. Если, конечно, постараешься. Все в твоих силах.
- Такие вопросы быстро не решаются, - не спешил я с ответом.
- Ну что вы за скучные люди, вечно говорите о делах, - не вытерпела Света. - Сережа, у тебя музыки нет?
- Только приемник.
- Пусть хоть приемник. Тащи его сюда.
Я почти сразу нашел ритмичную музыку. Транзистор, как ни странно, превзошел себя и играл без помех.
- Сделай громче, - попросила Света, выходя на свободное пространство. - Оленька, скорее иди сюда, моя сладенькая.
Я подумал, что и меня с Китом она потянет, но был не прав. Девицы принялись отплясывать вдвоем, наша помощь им не понадобилась. Они исполняли какой-то незнакомый танец, дергались, подпевали и крутили задницами, иногда замирая, высоко задрав ноги, или вдруг почти ложились на пол. У них получалось вполне синхронно. Чувствовалось, что некоторые движения они долго разучивали дома перед зеркалом. Кит, весело блестя глазами, прихлопывал в такт. Света все норовила выскочить из непомерно большого платья. Оля хорошо владела своим телом и смотрелась приятней. Я был вынужден изменить о ней мнение, девочка знала толк в драке. Когда песня сменилась, они слились в медленном танце, делая томные лица и прижимаясь друг к дружке совсем не так, как танцуют мужчина с женщиной. От происходящего кружилась голова, а Кит откупоривал следующую бутылку.
- О чем задумался, Сережа? Видишь, какие хорошие девочки, все умеют. Выбирай любую. Какая тебе больше нравится?
- Может не стоит, Кит? У меня нет настроения.
- Даю честное слово, девочки чистенькие.
- Я сам тебе скажу, когда захочу.
- Напрасно. С ними не соскучишься.
- Вот в струю я попал: то в твое распоряжение отдают целый дом, то дарят красавиц, то берут в дело с большими деньгами.
- За твою удачу, - подмигнул он и опрокинул в себя рюмку.
- Ты мне так и не сказал, чем занимаешься.
- Организация скромная, точнее, филиал. Связан с легкой промышленностью, с товарами широкого потребления. - Его вилка опустилась в банку с крабами. - Если так можно выразиться, латаем дыры в нашей больной экономике.
- Да крутится он, деньги делает, - не сдержалась вездесущая Света.
- Кажется, ты уже напилась, болтаешь много, - резко бросил Кит.
- Это я напилась? Бессовестный, - обиделась она.
- Больше не получишь.
- А я и не хочу больше. Я хочу совсем другого.
Она уселась к нему на колени, тонкими руками обняла шею и полезла целоваться. Оля, не стесняясь, громко засмеялась, подкатывая глаза.
- Отстань, глупенькая. Не видишь, я с человеком разговариваю.
- Ну, Кит, успеешь еще наговориться. Пойдем, я тебе что-то покажу.
Кит не долго раздумывал и сказал:
- Пожалуй, я устал немного. Отдохну в спальне наверху, там удобнее всего.
- Чернов потерял ключ от спальни, - вспомнил я.
- А я его нашел. - Поднимаясь, он добавил: - Оля, смотри, чтоб тебя здесь не обижали.
- Ее обидишь, - заступилась за подругу Света.
Нас оставили с Олей вдвоем, но я не знал с чего начать. Оля сидела напротив меня, тихая и спокойная, будто вовсе не она совсем недавно дергалась и извивалась. Это была та же скромная девушка, которую я увидел, когда мы только сели за стол. Приемник выдохся и не хотел ловить музыку. Я крутил ручку настройки в обе стороны, но безрезультатно.
- Сейчас передают известия, - успокоила она меня.
- Может, выпьем?
- Наливай себе, а мне не надо. На кого я стану похожей, если буду каждый день пить? Не дотянув до сорока, превращусь в морщинистую старуху. Кому я тогда буду нужна?
- Логично. А что, заставляют? - спросил я, наливая себе рюмку до края.
- Не то слово, - хмыкнула она. - Знаешь, люблю смотреть на взрослых мужчин, которые умеют пить. Ну, а сама капельку для настроения.
- Ты давно знакома с Китом?
- Не очень. Меня Света с ним познакомила.
- И тебе с ними нравится?
- Кит - щедрый человек. Немного смешным бывает, когда примет лишнего. Песни начинает петь громче магнитофона.
- Тебя Света научила так здорово танцевать?
- Нет, наоборот. Это необходимая часть моей профессии.
- И чем же ты занимаешься?
- Работаю ночной феей, - сообщила она таким тоном, как бы желая напомнить то, о чем я давно знал.
- Хорошо устроилась. За процветание твоего дела! - Я выпил все без остатка.
- Как сказать. - Она провела рукой по своей кофточке, где был напечатан рисунок - улица большого города, а по ней мчалась гоночная машина и ниже стояло “100...200...300...” - Кто за меня заплатит больше?
- Не в деньгах счастье.
- Расскажи это кому-нибудь другому. Без денег в нашей жизни шага не сделаешь. Все только и занимаются тем, что зарабатывают деньги. И ты тоже не исключение. Ответь лучше, что ты без них стоишь? Да ничего. Кому нужны твои знания, когда за них платят копейки? Ты будешь жить, как в кино, но с одной разницей: жизнь пройдет на экране, а тебе останется лишь облизываться в вонючем зале.
Я не испугался ее злобы и не поинтересовался о сегодняшней таксе, хотя и подозревал, что Кит мог заплатить вперед за услуги, предназначенные мне, а сказал:
- У тебя, видимо, все по-другому получается.
- Если бог не дал тебе таланта, это не значит, что ты должен опускать руки. Тем более, что талант - это не только что-то уметь делать лучше других, но и получать больше других. Я люблю не сами деньги, а их власть. Почему я должна жить хуже толстой тети из колбасного отдела?
- Чтобы много получать, нужно много вкладывать.
- К черту. Это все равно, что копить. Но мешок, набитый деньгами, в могилу с собой не заберешь.
- Железная логика. Ты почти меня убедила. Хотя с твоими данными можно было бы рискнуть и заняться чем-нибудь серьезным.
- Уже пробовала. Я ушла с третьего курса РГФ. - Прикуривая, она сломала несколько спичек. Так держат змею за хвост, а не сигарету. - Ты еще совсем ребенок.
- Почему? - удивился я.
- Ничего не понимаешь.
- А ты меня научи. С тобой интересно общаться. Заходи в гости, когда выкроишь время, я постоянно торчу дома.
- Вряд ли я тебя устрою. Лучше найди себе маленькую послушную девочку.
- А если ты мне понравилась?
- На часок?
- Как ты могла такое подумать!
- Сережа, мне джигит нужен, а с тобой мы далеко не уедем.
Послышались шаги и появилась Света.
- Не помешала? - спросила она, поправляя желтые волосы.
- Я давала интервью, - ответила Оля.
- Кому, газете “Правда”? - Света налила в стакан воды из-под крана и добавила в него несколько подтаявших льдинок. - Кит неважно себя чувствует, опять лишка дал. Отнеси ему воды, он просил.
Оля послушно встала и со стаканом в руке пошла наверх.
- Как тебе нравится моя подруга?
- Вы обе очаровательны, очень подходите друг другу. Она, как черный бархат, на котором лежит драгоценный камень, - произнес я давно заученную ложь.
- Что я слышу? Какие красивые слова. Ты случайно стихи не пишешь? - Она прикрыла глаза и заговорила грудным голосом: - Они сидели в тишине, забыв про скорый час разлуки, и только торопились руки найти забвение в огне. - И сразу без перехода сказала: - Не угостишь меня чашечкой кофе?
- Надо посмотреть, где-то был.
В навесном шкафчике я нашел и кофе, и электрокофемолку, и медную турку.
- Зерна поджарить бы стоило, - сказал я, принюхиваясь.
- Ни к чему, и так сгодится.
- Это правда, что Оля бросила институт?
- О, вы о многом успели поговорить.
- У нее своеобразное мышление, масса оригинальных идей. В одном только не могу разобраться, почему мужчины не поступают, как она, и не подставляют зад, чтобы заработать деньги?
- Отчего же, таких тоже хватает. Хотя ты верно подметил, настоящие мужчины не любят играть в догоняловку.
Света умело пользовалась гримом, но полностью скрыть образующиеся морщинки в углах глаз и краешках рта ей не удалось. Лет через пять она окончательно поблекнет, забудет про сегодняшний вечер и с головой окунется в свою маленькую жизнь.
Я ждал, когда пена в турке поднимется до края, но лишь взялся за деревянную ручку, она неожиданно провернулась и кофе вылился на конфорку, погасив огонь.
- Твою мать, я опрокинул кофе!
Пришлось все начинать заново.
- Кит обещал отвезти меня на море. Я купила недавно потрясающий австралийский купальник, я о нем сто лет мечтала. Знаешь, без бретелек? Ольга умоляла продать его, но я не согласилась. Ничего, перебьется. Она до сих пор успокоиться не может. Хочешь поехать с нами?
- Если честно, я Кита сегодня в первый раз увидел.
- Ну и что, я попрошу, он не откажет.
Кофе хватило ровно на две чашки, но в этот момент вернулась Оля. Пришлось ей отдать свою.
- Как прошел сеанс лечения? - прищурившись, спросила Света.
Тут и Кит подошел.
- Вы что, не в своем уме во втором часу пить кофе? Сергею спать пора. Поехали. - У него был помятый вид и откуда-то взялись мешки под глазами.
Они быстро собрались. На прощание Кит сказал:
- Так я загляну по нашему вопросу?
- Попробуй.
Я оставил на кухне все, как было, и заночевал на втором этаже на старом диване, не в силах даже сбросить одежду.
Вряд ли Киту землетрясение помешает, если программа намечена, ее обязательно нужно выполнить. В понедельник утром он разбудил меня и сонного приволок в свой кабинет. Пасьянс из документов был уже разложен на столе. Он на пальцах показал, что к чему, потом выходил куда-то, возвращался, подбрасывал новые бланки, подсказывая последовательность операций. Элементарная бухгалтерия, за несколько часов на обычных счетах с ней справился бы любой дурак. Но Кит снабдил меня японским калькулятором и вместо того, чтобы просто объяснить смысл задачи, добавлял кусочек за кусочком, поэтому я ничего толком не понял, а, продолжая заниматься примитивной работой, дурел все сильнее и сильнее. Не помогал даже крепкий индийский чай.
Фонари зажигались в вечернем небе, когда мы вышли на улицу. Не спрашивая согласия, он привез меня в недавно открывшийся ресторан. “Мест нет”, - приветствовала табличка на дверях, но ровно через пять минут мы получили отдельный столик. Без преувеличения скажу, что здесь не нашлось ни одного человека, с кем бы не был знаком Кит. Разные веселые люди подсаживались к нам, пропускали рюмку-другую и уходили. Перед закрытием, когда оркестр собрал инструменты и журчащий разговор вокруг перерос в сплошной гул, над поверхностью которого, как рыба над водой, вдруг всплескивался чей-то выкрик, Кит пригласил к столику музыкантов. Вблизи они оказались простыми ребятами без налета спеси и о музыке говорили, словно обсуждали меню. Их девушки не стеснялись обращаться ко мне, как к старому знакомому. В зале погасили верхний свет, и тогда возник повар в высоком накрахмаленном колпаке и в белом фартуке со сковородкой жареной картошки. Его радостно приветствовали и заставили присоединиться к нам. Если обстановка малознакомая, лучше всего превратиться в невидимку. Я поступил именно так и не откликался на шуточки или тосты.
На пару дней Кит скрылся с горизонта, но вот, придя с базара, я увидел у ворот пикап и двух парней, подпиравших капот машины. Когда я поинтересовался, что им нужно, они выгрузили большую картонную коробку и сами оттащили ее на кухню. Содержимое коробки соответствовало проштампованным на ней надписям, внутри был новенький цветной телевизор. Буквально через полчаса явился Кит. Без моей помощи он поднял телевизор на холодильник, подключил его, вместо антенны воткнул кусок проволоки, а когда экран приобрел одушевленный вид, указал концом незажженной сигареты на дикторшу и сказал:
- Вчера мы получили с базы несколько телевизоров. Пусть этот постоит у тебя, чтобы по вечерам не скучать одному в четырех стенах. Его скоро спишут, я позабочусь, и ты станешь его полноправным владельцем.
Я отнесся к словам Кита спокойно: и дом не мой, и телевизор тоже. Только подумал, что подарок, если его, конечно, можно так назвать, был гонораром за мои труды.
С того дня мы встречались чаще. Он брал меня или в какой-нибудь ресторан, или в гости к знакомым. Везде его принимали с распростертыми объятьями. А чего удивляться, за все он расплачивался сам и в чужой дом никогда не входил с пустыми руками. И вовсе не для того, чтобы пустить пыль в глаза очередной подружке. Просто не умел менять своих привычек.
В который раз споткнувшись о батарею пустых бутылок, я отважился на подвиг и с полной сеткой направился в продуктовый магазин, надеясь обменять их на газированную воду. У меня окончательно созрел план с сегодняшнего дня заняться чем-нибудь полезным, хотя бы проработать трактат по даосизму, который обнаружился в кладовке. Но прежде нужно было навести в доме порядок.
Я не видел Кита три дня и подумывал, что он больше не появится. Причиной этому послужил неприятный случай, в определенный момент мне не хватило выдержки. События того вечера остались в памяти, как отпечаток ладони на морозном стекле. Кит выбрал неизвестный мне ресторан. Подобралась разношерстная компания. Выпивки и закуски было в изобилии. Про себя я отметил, что уж очень быстро привык к подобного рода застолью. Праздник утрачивает свою притягательную силу, если продолжается изо дня в день без перерыва.
Кит увлекся беседой с лысым бородачом лет сорока, который все посмеивался, блестя крупным носом. Света сидела в глубине ниши, с остальными меня не познакомили, поэтому я хранил молчание и откровенно скучал.
От тостов наш столик раскачивался, словно лодка на волнах. Оркестр сыграл подряд две хорошие вещи и начал самую любимую - “Время не вернуть назад”. Потихоньку я выходил из оцепенения и даже успел остановить Кита, когда он пытался сунуть официанту деньги, чтобы повторить предыдущую песню для Светки, потому что хотел сделать это сам, но мне помешали. Неожиданно сбоку вырос грузный человек, он перекрикивал соло гитары, которое заливисто билось под потолком. После ритуала приветственных объятий Кит нашел ему стул и посадил рядом со мной. Нового гостя переполняло желание пообщаться с Китом, а того, видимо, это не очень интересовало. Они выпили по рюмке, налили по второй, после чего мой новый сосед произнес длинную речь в честь Кита. Он говорил стоя, опираясь на мое плечо, и зачем-то впивался в него толстыми пальцами. Я заметил, когда он закусывал, то хватал жирные куски руками. Меня совершенно не устраивало ходить в грязной рубашке, но стряхнуть липкую пятерню никак не удавалось. Поэтому, когда он закончил, я вежливо посоветовал ему на всякий случай вымыть руки. Сосед воспринял рекомендацию по-своему, и тут же сделал несколько грязных намеков на счет моей матери, а по поводу мытья рук предложил выйти на свежий воздух. Когда он услышал, что далеко ходить не стоит, туалет под боком, то резко поднялся и опрокинул бутылку. Я тоже был на ногах. Кит отреагировал на звук моментально и крикнул: “Сядьте!”. Наткнувшись на строгий взгляд, мы послушно выполнили команду. Кит концом ножа постучал по бокалу, призывая к вниманию.
- Тихо! Позвольте сказать два слова. Два слова, не больше! Я хочу выпить за дружбу. За нашим столом мой самый первый, самый настоящий друг. - Кит улыбнулся, а толстяк затряс сальными кудрями. - Он много сегодня говорил обо мне и заставил вспомнить о лучших днях нашего детства. Он все правильно сказал, если бы их не было, ничего бы не было. Тогда он украл мою любимую девчонку, и знаете зачем? Он женился на ней, и она родила ему сына, которого они назвали моим именем. Он правильно сделал, настоящий мужчина должен иметь наследника. Но если бы у тебя родилась дочка, я бы такого никогда не простил. Давайте выпьем за дружбу. Выпьем до дна! К сожалению, мой друг не может оставаться с нами, потому что уезжает прямо сейчас. Такие вот дела. Пожелаем ему счастливого пути.
Призыв был поддержан безоговорочно, рюмки столкнулись в центре стола, а виновник тоста, откровенно удивляясь неожиданному повороту судьбы, раскланивался с глуповатой улыбкой. Он ушел, но легче от этого не стало. Дурак всегда останется дураком. Настроение было испорчено окончательно, даже полный фужер водки не смог его исправить.
Кит, как ни в чем не бывало, продолжал беседовать с лысым мужчиной. Они выпили очередную рюмку. Я, еле сдерживая возмущение, попросил, чтобы и меня не забывали. Приятель Кита пригубил и поднялся. Ужасно захотелось увидеть в нем порок. Я-то думал, что он гораздо меньше ростом, возможно, из-за того, что его длинные волосы на затылке прикрывали воротник. Я смотрел на сутулую спину, удаляющуюся по проходу. Для такого тела подошла бы другая голова. Да и одеваться в его возрасте следовало бы скромнее, а не рядиться в тряпки для двадцатилетних.
Компания незаметно рассосалась, но Кит не грустил.
- Света, какую песню будем слушать?
- Перестань, Кит, я устала.
- Сережа, ты, кажется, любишь “Время не вернуть назад”?
- Оставь его в покое, или хочешь, чтоб я с ним потанцевала?
- Ребята, я отлучусь на секунду.
Последняя фраза мне удалась с трудом. Я шел по залу, раскачиваясь наподобие маятника. Прекрасная профессия быть тушителем люстр и опрокидывателем столов. Сволочных столов. Все равно вас пожрут черви. Всех вас, свиней, в итальянских костюмах, норвежских свитерах, в платьях, которыми вы обтянули свои вонючие задницы. Утопить бы вас в шампанском, предварительно обмазав головы черной икрой пополам с говном. Время никого не ждет, оно знает своих, и я пожму ему руку.
- Ты чего, здесь спать собрался? А ну, вставай. - Лицо Кита было совсем близко. - Когда садишься на очко, сначала сними штаны. Проверь-ка, они сухие?
- Порядок, начальник, - прожевал я.
- Пойдем отсюда быстрее, кому говорю. - Голос Кита заставил подняться на ноги и выйти из кабинки туалета. - Что с тобой сегодня происходит?
- Надоело жрать из корыта вместе со свиньями.
- Водички попить не хочешь? - говорил он, поддерживая меня перед зеркалом над раковиной.
- Кит, я должен сказать тебе правду.
- Знаю, знаю. Ты умойся сначала.
Пока он волок меня к машине, я успел использовать весь запас ругательств, которые помнил. Он завел мотор и включил магнитофон.
- Не спеши здесь. Под знаком повернешь направо, - отдавал я команды.
- Понял, скоро будем дома. - Кит перематывал кассету.
- Все твои дружки - шваль. Они целуют тебя в жопу, потому что ты им за это платишь. Они никому не нужны. И ты такой же, если обнимаешься с ними. Думаешь, что можешь все? Нет, ****ь, меня не купишь и не заставишь сделаться идиотом. Не выйдет, обсосешься.
- Ты обиделся на толстого. Дал бы ему в глаз на всякий случай.
- В глаз? Ему?
- Он же жирное животное. Трус. В нем нет никакой силы, одно сало. Мешок с говном. Он первый тебя испугался.
- Мудак ты, что не видел его кулаков? - Я оглянулся на заднее сидение, слово вырвалось неподходящее. - А где Света?
- Она уже давно отдыхает.
- Кит, брось их всех к ****ой матери. Связался с какими-то проходимцами, тасуешься по лавочкам. У тебя большое будущее, если, конечно, захочешь жить честно. Тебя хоть сегодня министром ставить можно. И ты справишься, да еще и как. На руках будут носить.
- Обязательно поговорю с этим быком, - отвечал Кит. - Это он тебя обидел.
Он уложил меня на кухне на диване, исчез, потом вернулся.
- Тут полбутылки водки. Завтра опохмелишься. Отдыхай, калитку я сам запру.
Сон не хотел приходить никак. Казалось, вот-вот в ворота постучат. Постучит Оля, тварь, которую я презирал и ненавидел, но которая в настоящий момент была нужнее всего. Потом мысли закрутились спиралями, порождая непонятные картинки. Сознание потихоньку отключалось. Когда послышался далекий стук, не хватило сил, чтобы подняться.
Утром я проснулся с головной болью, но бутылка, стоящая на столе, оказалась пустой. Значит, после отъезда Кита я выпил все до последней капли.
Ближний магазин не работал, хотя для перерыва было слишком рано. Неужели весь товар успели распродать и разошлись по домам? Под звяканье стекла я двинулся искать счастье в другой магазин. Угрызение совести уже не вызывало тошноту, но привкус горечи постоянно напоминал о себе.
Торговый зал выглядел почти как пустая операционная, с той только разницей, что ее забыли вымыть. В рыбном отделе из каждой щели воняло рыбой, а на его стенах развесили плащи, костюмы, рубашки. Дальше в витринах в перемешку с колбасой лежало женское белье и прочий несъедобный товар. Наверняка, под каждой вещью на всякий случай была спрятана бирка с надписью “Возьми наш запах с собой”. Откормленные продавщицы лениво наблюдали за моим бесполезным обходом, пока я не очутился у штучного отдела. С водой тоже бывали перебои, но сегодня мне повезло. Женщина в грязном халате нехотя приняла посуду, брезгливо ощупывая горлышко каждой бутылки, и указала на ящики. Понятное дело, и здесь самообслуживание. Сдачу она бросила на мокрый прилавок, причем ошиблась, естественно, в свою пользу. Краткий курс устного счета вызвал на ее лице нескрываемое отвращение. Когда, наконец, я получил свое, радости от этого не испытал никакой.
У кинотеатра я притормозил, чтобы немного отдохнуть. В большом и малом залах демонстрировались зарубежные фильмы. Я чуть было не поддался соблазну, но одернул себя. Не годится менять планы, не успев даже приступить к их воплощению.
На перекрестке, прежде чем пересечь улицу, пришлось немного подождать, пока уляжется пыль за грузовиком с прицепом. Из грубой зелени ветвистого дерева выскользнул желтый листок и, медленно кувыркаясь, чертил в воздухе замысловатый рисунок. Восприятие обнажилось всего лишь на миг, но успело постичь смысл этих иероглифов: лето уже на исходе, а я так и не сделал чего-то очень важного.
Ключ упорно не хотел попадать в замок. Только через прорезь удалось разглядеть помеху. Проклиная соседских мальчишек, с трудом я вытянул оттуда комок бумаги и чуть не выбросил его, но инстинктивно остановился, слишком необычно он был свернут. Это была записка от Кита с просьбой срочно приехать к нему на работу.
Чтобы попасть в его кабинет, необходимо пройти до конца по длинному слабоосвещенному коридору. Под скрежет машин, пробивающийся сквозь стены, я проделал весь путь побыстрее, стараясь не вдыхать смесь клея, лака и опилок, а когда захлопнул за собой дверь, то очутился совсем в другой обстановке: едва слышно шуршал кондиционер, лениво колыхались красные занавески.
- Хорошо выглядишь, - бросил Кит, на секунду отрываясь от бумаг. - Посиди немного, минут пять, не больше.
Ничего не оставалось, как полистать автомобильный проспект на малопонятном языке. Наконец, Кит заговорил:
- Извини, никак не могу разбросать премиальный фонд, самое подлое занятие, как ни крути, обязательно найдутся обиженные.
Я с пониманием затряс головой, Кит не успел раскрыть рот, чтобы продолжить разговор, как вдруг распахнулась дверь, и в комнату вкатился плотный, среднего роста человек. С радостным восклицанием Кит вышел из-за стола и обнял его.
- Бродяга, сколько дней пропадал!
- Ну, чего ты начинаешь? Кто мне кроме тебя нужен! - Он плюхнулся в глубокое кресло. - Хорошо у тебя, прохладненько, а на улице настоящее пекло.
- Знакомьтесь, - сказал Кит. - Сережа, это Саша, а для близких людей он Пеликан.
Тот нехотя сунул мне вялую ладонь.
- Успел нового мальчика подыскать?
- Нет, мы с Сережей друзья.
- Ты уверен? - Пеликан даже не посмотрел в мою сторону, взял со стола пепельницу и стал вертеть ее в руках. - Кит, ну хоть ты мне объясни, почему у нас такого делать не могут? “Житан” - противные сигареты, а смотри, какую красоту придумали. Наши до такого и через сто лет не додумаются.
- Чернов был о Сергее хорошего мнения. Они работали вместе.
- Я слышал, что Чернов... - Пеликан, не найдя подходящего слова, щелкнул пальцами.
- Ошибаешься, - не дал ему договорить Кит. - Сергей не подведет. Расскажи лучше, как устроился?
- Как устроился? Хреново устроился. Валентина испортилась окончательно. Стерва. Сколько я ей подарков делал. И каких подарков! Часы помнишь? Помнишь, ты кому-то брал? Две пары сигаретных очков, купальник. Да что там говорить! Вот так всегда, а они тебе в ответ - банан. Только вдумайся, поселила меня в номере над кухней. Говорит, прости, брат, сезон. Подожди, пока освободится что-нибудь поприличнее. А освободится не раньше, чем через неделю. Ну и номерок. Люкс! Потолок протекает. Окна открыть невозможно, такой духан прет снизу: одними запахами сыт будешь. Ночью не заснуть, в кабаке заряжают одну и ту же песню. Поехал я к Гришке, к свояку, ты его знаешь, думал у него перебиться. А к нему сестренка вернулась. Помнишь, такая красивая девушка. Нос стал еще длиннее. - Он помог себе рыбацким жестом. - И, прикинь, беременная.
- Беременная Люська? - удивился Кит - Кажется, раньше она тебе нравилась.
- Когда это было, - вздохнул он, почесываясь. - Гришки нет, а она вырядится в прозрачное платье, ходит гордая, живот вперед, пьет шампанское, крутит музыку. А как танцует! Загляденье. Назвала полный дом жопастых подруг. Такого визга никто не слышал. Плевать я хотел на их угощение. Свалил к матери, ночую в сарае с частичными удобствами.
- Чего же ты сразу не пришел, я бы все уладил.
- Спасибо, Кит. Тебя так просто найти. Вот же влип. - От обиды его щека дернулась, но он быстро преобразился. - Слушай, последний анекдот. Муж приезжает из командировки и сразу в шифоньер, под кровать, на балкон. Все в порядке. Вдруг видит, на окне висит клетка с попугаем. А когда он уезжал, его не было. Попугай такой красивый, здоровый такой самец. Он спрашивает у жены, как его зовут? А попугай...
- Это про дядьку что ли?
- Сергей, не перебивай, - попросил Кит.
- Именно этот анекдот рассказывал перед смертью сын Ивана Грозного, - объяснил я.
Пеликан засопел носом.
- Между прочим, “Житан” - всемирно известные сигареты. Их курит даже Джордж Харрисон, - подытожил я. Мне не терпелось взять реванш.
- Между чем? - язвительно спросил Пеликан, но, видя, что наживку не глотают, продолжал. - Кто тебе сказал такую глупость? Или ты с ним лично знаком?
- Пока еще нет. Читал, кажется, в каком-то журнале.
- Ага, понятно. Знаток - читатель.
- Ребята, не заводитесь. О чем спор! - рассмеялся Кит. - Эту пепельницу мы отшлепали в нашей мастерской. Как ты думаешь, Пеликан, их можно будет сбагрить? У меня готова пробная партия.
- Не знаю, - протянул он, недоверчиво глядя на только что разрекламированный им самим товар. - Может название заменить? “Кент”, например.
- Фирма подаст на вас в суд, - врезался я. - Не боитесь?
Колючие глазки прострелили меня насквозь. Потом он повернулся к Киту.
- Ты же знаешь, я мелочевкой не занимаюсь.
- Ладно, пристрою их в автолавку, - примирительно сказал Кит.
Пеликан заерзал ногами, видимо, намеревался сообщить важную новость, но я ему явно мешал. Кит понял это и, как бы невзначай, предложил:
- Пойдем, я покажу тебе кое-что поинтересней. Надеюсь, тебе понравится. Помнишь, ты заказывал антураж для столовой? Все уже готово.
- Ну и темпы у тебя, - неподдельно изумился Пеликан.
Они оставили меня одного. Я снова взял проспект, только теперь листал с конца, но скоро отложил его в сторону и потянулся к пепельнице. Толстое стекло оказалось легкой пластмассой, внутри синего четко очерчивался силуэт танцующей цыганки, окруженный белыми прожилками, как будто там плавал дым. Недавно на базаре продавались такие же точно, их раскупали в драку.
Вернулся Кит и сказал с облегчением:
- Еле выпроводил. От Пеликана не просто отделаться.
- Хорошие штаны на этом парне.
- Штаны ничего, снял, небось, с какого-нибудь пьяного морячка.
- А мне показалось, ты был ему рад.
Кит взглянул на закрытую дверь, вероятно, желая убедиться, что нас никто не может подслушивать.
- Ты прочел мою записку? Я собирался пообедать с тобой, но программа меняется.
- Успеется. Не в последний раз встречаемся.
- Пеликан сообщил неважные новости. Я должен срочно ехать.
- Серьезное дело?
- Не очень. Дня за три дня обернусь. Но возникли определенные сложности. - Я внимательно слушал его. - Меня пригласил на юбилей мой бывший шеф. Даже не знаю, как теперь быть.
- Извинись, скажи, что уезжаешь, - предложил я.
- Он не поймет, еще обидится.
- Тогда закажи букет цветов. Кооператив “Сирень” доставит точно в срок. Им без разницы, хоть на похороны, хоть на свадьбу.
- Он очень мнительный человек, тонкая натура. Всю жизнь был коммерсантом, а считал себя поэтом. Самое неудачное сочетание.
- Ну отбей ему телеграмму на трех бланках.
Кит короткими движениями руки пригладил волосы.
- Сережа, это все не то. Телеграмма может прийти позже. Ведь у нас ни на что нельзя понадеяться. Вот если бы ты согласился позвонить ему послезавтра ровно в семь вечера.
- Не нахожу логики.
- Да логики тут не было и никогда не будет. Самодур, который обладает огромной властью. Сейчас он на подъеме, пошел в гору. А мне с ним ссориться нельзя.
- Ну хорошо, я позвоню, и что же я буду блеять?
- Номер телефона наипростейший. - Кит выдернул из пачки длинную полосу лощеной бумаги и вместе с шариковой ручкой передал ее мне. - 55-23-32. Ты пишешь? Дорогой Павел Исидорович, большой вам привет от Славы. Я здесь проездом, звоню с вокзала. Мы расстались с ним утром. Он очень хотел вас видеть, но не смог вырваться, срочная командировка. Он поздравляет вас, желает крепкого здоровья, долгих лет полнокровной жизни и творческих успехов. Пусть в вашем доме всегда царит счастье. И не дай бог, чтобы с вами что-нибудь случилось. Слава вернется двадцать второго и сразу же зайдет к вам. У него приготовлен подарок, но он хочет вручить его вам лично. Записал?
- Угу.
- Дай сюда. - Кит внимательно перечитал текст. - Все верно. Не забудь, послезавтра в девятнадцать ноль-ноль.
- Прям-таки детективный роман. Записку потом, конечно, нужно сжевать и проглотить, - сказал я, не скрывая раздражения. - А если твоего Павла Сидоровича не окажется дома?
- Исидоровича! Запомни, он особенный человек. Ошибиться ни в коем случае нельзя. Даже если его не будет дома, все разговоры пишутся на ответчик. Поэтому, на всякий случай, звони из телефона-автомата.
- Мелочью не снабдишь? На вокзале очень трудно менять деньги.
- Сережа, может боишься? Так и скажи.
- Ничего я не боюсь. Только не люблю быть шестеркой в чужих делах.
- Погоди, какой же ты настырный. Я во многом завишу от этого старого пердуна.
- Слава! - сказал я громко, вслушиваясь в собственный голос. - Тебе совершенно не подходит это имя, Кит.
Вместо ответа он, не разжимая губ, принялся пересчитывать языком зубы. Я сложил листок в несколько раз и поглубже сунул его в карман.
- Встретимся в будущую субботу? - тусклым голосом спросил Кит. - В три возле агентства “Аэрофлота”?
- В три, так в три, - недовольно буркнул я и поднялся, полагая, что разговор окончен.
- Как у тебя с финансами? - задержал он меня.
- Немного осталось от того, что ты давал.
- А я не представляю, как ехать. Сел на мель и не успел заметить, когда.
- У меня с собой пятихатка.
- Пятихатка положения не исправит. Не хотелось бы занимать у Пеликана. Ну, ничего, как-нибудь выкручусь.
Темный коридор стал длиннее в пять раз, вентилятор под потолком с трудом переворачивал спертый воздух, но на улице было еще жарче. Солнце ударило в глаза. Я не успел сделать и двух шагов, как кто-то загородил мне дорогу.
- О, что за люди ходят по нашему краю.
Голос показался знакомым, я посмотрел вниз и достаточно быстро сообразил.
- Привет, Светик.
- У тебя такой задумчивый вид, - проворковала она.
- Это от погоды.
- Совсем не жалеешь себя. - Она стояла слишком близко. - Кит, он всегда много грузит.
- Да что ты. Я купил билеты на “Серебряный рассвет”, думал, сходим все вместе. - Лучше всего врать без подготовки. В такое легко верят.
- Я знаю, они выступают на стадионе. Тоже придумали, там ничего толком не увидишь и не услышишь.
- Кит заждался тебя. Он сказал, что сам не пойдет.
- Лучше бы ты отвез меня на море.
- Хочешь, поедем хоть завтра, - согласился я.
- Завтра не выйдет. Я должна встретить подругу из ФРГ. Она обещала привезти кое-что для моей дочурки. Мы учились в школе. Она была настоящей мышкой-норушкой. Как ей только удалось выскочить замуж за немца? - Света сощурилась. - Я буду свободна в среду.
- Хорошо, давай в среду. Забегай ко мне утром.
- Ого, ты устроишь прием прямо в тепленькой постельке? Мне нравятся твои шутки.
- В шутку все, что угодно, получится.
Она выглядела более чем буднично. Волосы были зачесаны назад, открытый выпуклый лоб блестел от пота, глаза, лишенные краски, оказались маленькими и круглыми, а короткие ресницы торчали белесой щетиной.
- Мне пора, - сказала она.
- Куда же ты? Без тебя мне будет очень скучно.
Пальцами с коротко обрезанными ногтями она прикоснулась к моей руке выше часов.
- Не исчезай, ладно?
Не всегда удается исполнить лучшую из своих улыбок. Света прошелестела складками широкого платья. В разводах серого рисунка было видно, что его кое-где подпалили утюгом. Я повернулся вслед и на этот раз сумел оценить качество ее стройных ног.
Августовское солнце из последних сил старалось доказать свое превосходство, грязный асфальт плавился под каблуками. Я поспешил укрыться в тени деревьев.
Сегодня мы поменялись ролями с Китом: он ждал, а я опаздывал. Издалека было заметно, как он притворяется, что не видит меня. Но когда мы с ним поздоровались, он сразу почувствовал во мне перемену.
- Что-нибудь случилось?
- Извини, что заставил ждать. Пошел в кино и не подрассчитал с сеансом.
- Куда ходил?
- В “Мир”.
- В жизни там не был, - усмехнулся он. - А какой фильм там показывали?
- “Дети карнавала”.
- Похоже, он тебе не понравился?
- Угу, - промычал я.
- Неважные артисты или сюжет плохой?
- Как сказать. Меня там по ошибке с кем-то перепутали.
- Сколько раз повторять, в любой ситуации следует оставаться самим собой.
- Благодарю за дельный совет. - Мысленно я вернулся к тому, о чем старался побыстрее забыть. В темноте рядом сел какой-то мужчина. От него неприятно пахло, я хотел пересесть, но не успел, потому что он крепко схватил меня руками за голову и стал целовать мерзким слюнявым ртом, царапая щеку щетиной. Мне удалось вырваться и съездить ему по физиономии. Я выскочил наружу, так и не успев толком разобраться, что происходит на экране. И потом долго блукал по улицам, пораженный случившимся.
- Тебя даже на три дня нельзя покинуть. Чуть что, сразу раскисаешь. Не спи. Может подскажешь, чем займемся? - Кит любил запланировать все наперед, а потом долго ломал комедию, будто он под тебя подстраивается. В подобном случае легче прямо сказать о своем желании.
- Давай выпьем.
- Согласен. За углом имеется ресторанчик. Вообще не очень, но обслуживание вполне приличное.
- Для меня еда сейчас хуже смерти.
- А кто говорит, что мы идем обедать?
Через вестибюль он направился к туалету, бросив на ходу:
- Забей столик, я быстренько.
По-моему, он немного удивился, почему я не следую за ним, но я уже трижды успел вымыть и руки, и лицо.
В пустом зале выбирать гораздо труднее, чем в полном. Место возле окна, зашторенного ажурными гардинами, было ничуть не хуже остальных. Официантки беседовали в дальнем углу. Минут через десять одна из них рискнула подплыть ко мне.
- Кухня пока не работает, но, если хотите, могу предложить закуски. Ассорти мясное, ассорти рыбное, овощи. - Она торопилась разобраться со мной. Кит подошел кстати.
- Мой друг плохо знает язык.
- О, вы, наверно, приехали издалека? - Она обращалась к моей новой рубашке.
- Будьте любезны, бутылочку водки и, - он наморщил лоб, показывая, что напрягает память, - квашеной капусты.
- Мы обслуживаем только иностранцев. - Строгий палец указывал на белоголубой флажок, красовавшийся в центре стола.
- Комментарии, Кит, - произнес я на чистейшем русском .
- Он будет жаловаться консулу, - низким голосом проговорил Кит.
Официантка развернулась, чтобы уйти.
- Все понятно, деньги вперед.
В ее карман опустилась бумажка достоинством, по крайней мере, в три раза выше заказа. За недолгое время общения Кит приучил смотреть на деньги просто и, хотя неизменно платил он, у меня ни разу не возникла мысль, что я ему должен.
Пузатый графин, тарелка с тонкими помятыми полосками, хлеб, минеральная вода появились на столе раньше, чем мы успели выкурить по сигарете.
- Спецзаказ, - заметил я, - все белого цвета: хлеб, водка, капуста, вода. Только флаг немного не вписывается.
- А мы его есть не будем. - Кит затушил сигарету в блюдце, заменявшем пепельницу, и доверха наполнил рюмки. - Давай выпьем за большие успехи.
Сразу за первым тостом последовал второй, настолько естественно, как вдох после выдоха.
- Ну что, полегчало?
- Еще не разобрался, - ответил я.
- Тогда давай по третьей, а потом сделаем перекур.
Он был прав, водку основательно разбавили в буфете, но она делала свое дело, тепло постепенно заполняло каждую клетку моего тела.
- Тебе нравится здесь? - спросил Кит.
- Лучше не придумаешь. Главное, музыка на уши не давит.
- Вот-вот, - хрустя капустой, говорил он. - Раньше я сюда часто заглядывал. Да, должен тебя поблагодарить, твой звонок оказал неоценимую услугу.
- Ерунда, я обошелся одной монетой.
- Не веришь? Наш старик отреагировал без промедления. Некоторые люди не всегда помнят о своих обязательствах. Когда они получают денежки, то берут их с удовольствием, а когда наступает время возвращать долги, становятся скучными и тянут резину. Важно вовремя сделать напоминание. И хорошо, что звонил ты. Знакомый голос стал для него слишком слабым раздражителем.
- Я сразу догадался, что ты свистишь.
- Какая разница, риска ведь не было никакого. - Кит тряхнул остатками в графине. - По половинке, что ли? Или заказать еще?
- Достаточно.
- Только и успеваешь ловить такие моменты. Когда мы с тобой сможем по-настоящему отдохнуть?
- Опять непредвиденные обстоятельства?
- Завтра смоюсь на недельку. Небольшая экскурсия по побережью. На работу сообщат, что я заболел.
- Намерен принять участие в открытии бархатного сезона?
- Что-то вроде этого. Мы уезжаем рано утром.
- Большая компания?
- Ты не знаком с ними. - Его глаза хитро блеснули. - Нет, Свету мы с собой не берем. Она сказала, что ей с нами будет скучно. Но не в этом дело. На завтра назначена встреча с Пеликаном. Помнишь его?
- А как же. И надо, чтоб вместо тебя пошел я?
- Ты прав. Мы условились на девять вечера, но, если не успеешь, контрольная стрелка в одиннадцать. Забери у него деньги, - я услышал число со многими нулями, - и положи в нашу кассу. Необходимо это сделать до открытия в понедельник. Никто не знает, что сейчас она пустая. И не должен узнать.
- С какой стати Пеликан отдаст мне такую огромную сумму, или впотьмах он примет меня за тебя?
- Его предупредили, что подойдет другой человек. Поэтому покажешь ему вот это. - Кит кинул на стол брелок с ключами от входа в его контору, от кабинета и сейфа. Среди них был еще маленький ключик из латуни, назначения которого я не знал.
- Ты сегодня без колес? - В связке отсутствовали ключи от машины.
- У меня нет машины. Временно. Старая мне порядком надоела, я уже давно собирался поменять ее, - ответил он безразличным тоном, показывая, что тема исчерпана. У меня отпала всякая охота выяснять подробности. - Одна деталь: Пеликан попробует навязать тебе товар. Ни в коем случае не соглашайся. Со мной у него не получилось, но уверен, он и тебя попытается уломать. Ему не хочется искать покупателей на стороне, чтобы лишний раз не светиться. Пеликан из той породы, кто ничего не делает просто так. Скажешь, что эти вещи тебя не интересуют.
- Понял. И где же мне его искать?
Кит назвал улицу в старом районе города, номер дома, квартиры и на бумажной салфетке написал адрес.
- На память не жалуюсь, - заверил я, потому что воспользовался старым приемом мнемотехники: через полминуты дважды про себя повторил сказанное Китом, но все-таки сунул белый клочок в карман рубашки. Тем временем он разлил оставшуюся водку. В обеих рюмках получилось поровну.
- Наливаешь, как аптекарь.
- Своя рука - владыка. Ну, что по последней, жених? - Он кивнул мне на грудь. Кончик салфетки торчал, точно уголок платка. - Смотри, не потеряй.
- Я помню его наизусть.
Мы выпили, и я, наконец, рискнул отведать капусты. Она оказалась свежей, ее недавно порезали и посолили, от чего во рту отдавало прохладой. Теперь я чувствовал себя намного лучше. Напряжение спало, алкоголь превратил неприятности в чужие, лишенные реальности сцены.
- Ты меня вылечил, Кит, - признался я.
- Из тех денег возьмешь себе десятую часть.
- Это еще почему?
- Потому что ты ее честно заработал.
Когда мы выходили, швейцар широко распахнул перед нами стеклянную дверь, должно быть, разминаясь перед вечерней работой.
- Нужно отблагодарить генерала, - шепнул Кит.
Я ссыпал в подставленную ладонь всю имеющуюся в наличии мелочь. Старик отдал честь и мы проследовали на улицу.
Оглядевшись по сторонам, я не увидел машины Кита и удостоверился, что он не шутил. Кит без машины, это было что-то новенькое. Нет, то, что мы посидели в ресторане, ровным счетом ничего не значило. Даже когда мы напивались, как следует, он без опасения садился за руль. Как-то на мой нескромный вопрос о возможных неприятностях с милицией, он ответил, что это его мало волнует, а когда однажды нас остановили, то отпустили быстро. Довольны были обе стороны, правда, бумажник Кита существенно похудел.
Мы не спеша брели по бульвару от одного фонтана к другому. Почему-то мое внимание привлек мужчина, который установил лоток с товарами прямо на аллее. Раньше я не видал таких торговцев. У него была типичная восточная внешность: шапка черных, мелкозакрученных волос, черные глаза - маслины, смуглая кожа, козлиная бородка.
- Посмотрим, что он продает?
На прилавке лежали стопки старых книг и журналов. Ручки, цветные карандаши, пеналы с акварельными красками были в беспорядке свалены справа. Кит наблюдал, как я роюсь в книгах. Один толстый журнал без обложки понравился мне, в нем я нашел множество маленьких карикатур, но надписи разобрать не смог, они были набраны микроскопическим шрифтом.
- Собираешься приобрести его?
- Даже не знаю. - В кармане лежала единственная и то надорванная мелкая купюра. Но тут мой взгляд остановился на пальто странного покроя, которое висело на длинном шесте.
- Как ты думаешь, оно продается? - спросил я Кита.
- По-моему, у него есть хозяин.
Торговец распаковывал большой тюк, не обращая на нас внимания.
- Кто в такую погоду станет носить пальто? - Я отложил журнал и снял пальто с крючка. Светло-коричневое, из плотного войлочного материала, спереди отделанное орнаментом и бисером, с капюшоном вместо воротника, без пуговиц и застежек - в плечах оно пришлось мне впору. Изнутри, на талии, прикреплялись две завязки, которые заканчивались толстыми мохнатыми шариками.
- Ну как, похож я на перса?
- Опять ты за старое, вечно хочешь на кого-нибудь быть похожим.
- Я буду ходить в нем в гости.
- Тогда заодно купи себе и кинжал.
- Здесь не продается. Лучше я достану бумеранг. - Попытка завязать шнурки на поясе не увенчалась успехом: концы не сходились. Пришлось снять пальто.
- Маловато? - спросил Кит.
- Черт возьми, не везет.
- Не расстраивайся, к зиме подберешь себе что-нибудь посимпатичнее. - Его рука легла мне на плечо. - Я, пожалуй, пойду?
- Такого красивого я больше не найду, - чуть не плача сказал я.
- Скоро увидимся.
- Непременно. Когда тебе позвонить?
- Я сам разыщу тебя, как только приеду. До встречи, Сергей. Не забыл, в девять или в одиннадцать?
- Нет, что ты.
Он пожал мне руку и пошел, а я смотрел ему в спину. Он шагал уверенной походкой. Начищенные до блеска туфли сверкали и издалека здорово напоминали резиновые галоши.
Прежде чем найти нужный двор, пришлось немного покружить по улицам, он находился в отдаленном районе, и трудно сказать, когда меня заносило сюда в последний раз. Я шел по узкому тротуару, то и дело наклоняя голову, чтобы не цепляться за низко нависавшие ветки деревьев. Через проходы виднелись запутанные дворы, где один к другому прилипали одноэтажные домики. Я знал, что успею вовремя, до девяти оставалось минут пять. Часы, спрятанные внутри меня, никогда не врут.
Воздух был густым и теплым, в нем смешивались запахи вечерних цветов, прелой земли, жареной рыбы, стен состарившихся домов, гнилых досок. День умирал. В сумерках, стремительно катившихся вниз, едва различалась табличка на заборе. Безлюдный двор слабо освещала с высокого столба электрическая лампочка. Ни на одной двери не было номера квартиры, и я пробирался вглубь, продолжая поиск, пока возле сараев не повернул назад.
Справа на крыльце появилась девушка. Одетая в легкую блузку без рукавов, в длинную плиссированную юбку, она прислонилась к двери, слегка выставив плоский живот, и смотрела перед собой. Ее светлые, немного волнистые волосы прикрывали голые плечи.
Подойдя поближе, я спросил:
- Не подскажите, где пятая квартира?
- Это здесь, а кто вам нужен?
- Саша.
- Видимо, вы ошибаетесь. В нашем дворе нет никого по имени Саша.
- Хотелось бы вам верить, да вряд ли я что-нибудь перепутал. У меня назначена встреча на девять.
- Жаль, но ничем не могу помочь. - Она улыбнулась, в ее глазах вспыхнули искорки. - Простите. Саша - кто, он или она?
С языка чуть не слетело “оно”, однако я успел сдержаться.
- Это Пеликан. Он приехал в отпуск, мне дали именно этот адрес, а вместо него оказались вы, - закончил я и развел руками.
- Чему вы очень огорчились, - сказала она, смеясь.
Девушке, по-моему, на днях исполнилось семнадцать, и у нее была необыкновенная улыбка. Без сомнения, я ее где-то видел. Но как только она наклонила голову, тут же непонятным образом изменилась. И сразу же в ее лице промелькнуло еще что-то, что я уже знал.
- Вы работаете в зоопарке? - спросила она, определенно намекая на Пеликана.
- Нет, я в нем живу.
- Дайте-ка сообразить.
- Звери часто принимают человеческий облик.
Она прищурилась, и в который раз за прошедшие минуты сделалась совсем другой. И снова в ее лице я угадал что-то родное и давным-давно потерянное.
- Мы с вами случайно нигде не встречались? - Более глупую фразу трудно придумать.
- Вполне возможно. В магазине или в общественном транспорте. Или на базаре? А может на улице? О, я дважды была на выставке собак!
Я стоял у крыльца, а она - на три ступеньки выше и глядела на меня сверху вниз. Ничего не оставалось делать, как закурить. Насколько мне известно, это самый веский аргумент в беседе. Конечно, следовало сейчас же уйти, но я сел на нижнюю ступеньку спиной к ней и занялся сигаретой. Меня слегка познабливало, я не сомневался, что встречал ее раньше, но большего вспомнить не мог.
Из глубины дома донесся слабый звон колокольчика.
- Я не надолго, - прозвучал ее голос сзади.
Дымок неторопливо вился над столбиком пепла, клонился в сторону от неощутимого колебания воздуха, неожиданно возвращался, дотягивался до пальцев, спиралью закручивался в них.
По двору ковыляла старуха. В темноте ее одежда виделась черной. Она прошла мимо и остановилась около колонки. Там подняла валявшееся ведро, поставила его под кран и пустила воду. Тонкая струйка ударилась в дно и отозвалась вибрирующим фальцетом. Серая кошка, которая в нескольких шагах что-то осторожно обнюхивала, испуганно вздрогнула, резко обернулась, вытянув тонкую шею и вздернув треугольные уши, вся в напряжении, готовая немедленно броситься бежать, но продолжала сидеть, загипнотизированная блеском падающего серебра до тех пор, пока лилась вода. Подняв наполненное ведро, старуха отправилась в обратный путь. Она с трудом переставляла ноги и, поравнявшись со мной, решила передохнуть. Ее шумное дыхание отчетливо слышалось на расстоянии, как будто кто-то ритмично разглаживал смятый лист целлофана. Она ничего не видела вокруг, только бормотала себе под нос и в бесконечном отрицании трясла головой. Кошка подошла и принялась тереться об ее ноги. Наконец, старуха поплелась дальше, а кошка сопровождала ее, помахивая кончиком хвоста. Скоро их силуэты слились с ночью.
Выстреленный окурок описал в воздухе светящуюся дугу и, ударившись о куст сирени, рассыпался огненными точками. Я не слышал, как она открывала дверь, как спустилась и села рядом со мной.
- Я вернулась.
- Тебя вызывают с помощью колокольчика, как в средневековых замках?
- Это бабушка. Она всегда прощается со мной перед сном.
- Наверное, боится, что тебя украдут? Такую красотку опасно отпускать поздно вечером одну.
- Никто, никогда не сможет меня украсть.
- Даже я? - Рядом с ней было легко, как после стакана крепкого вина.
- А ты вор, да?
- Разве похож? За всю свою жизнь я воровал только один раз, да и то в трехлетнем возрасте.
- Что это было?
- Старинная медная монетка.
Вспомнилось, как меня привели в гости к родственникам. Там жил мальчик постарше. Он не любил играть со мной и, чтобы я не мешал, мне дали кубики и несколько потемневших монет. Я сидел на ковре, строил из кубиков. И вдруг мне нестерпимо захотелось стать хозяином монетки, самой маленькой. Что я знал в ту пору о деньгах, об их безграничной силе? Но я испытал такое непреодолимое желание обладать ею, что спрятал ее между кубиков, думая потом достать и унести с собой. Остальные лежали в стороне, они не интересовали меня. Внутри билось ранее неизвестное чувство. Смесь стыда и дерзости. И еще предвкушение опасности. Потому что я предполагал: мой обман раскроется. Тогда мне впервые выпало оценить могущество времени. Ведь чем больше они не будут знать о пропаже, тем дольше монетка будет моей. И я всеми внутренними силами тормозил время. Почти так же, как мы вызываем шум в ушах, когда крадемся, но боимся, что наши шаги услышат. В конце концов я был разоблачен. Можно догадаться, они пересчитали деньги, прежде чем дать их мне. Они ругались, а я плакал, но не из-за раскаяния или стыда. Ведь я уже пережил это в момент, когда решил украсть и когда крал. А плакал о своей монетке.
- И чем дело кончилось?
- У меня ее отняли. Потом, правда, разные деньги попадались. Может, и та побывала в моих руках.
- Бедняжка.
- Что? - переспросил я, едва избавляясь от липкой паутины воспоминаний. - Ты меня жалеешь? Не стоит. Минут через пять я нашел себе другое занятие. Легко быть ребенком, любые потери кажутся мелочью и быстро забываются.
- Да, о прошлом не жалеют. Но все-таки. - Она задумалась. - Тебе нельзя было отдавать ее обратно, ни за что.
- Даже теперь не могу понять, почему они мне ее просто не подарили. Потертую медяшку, за которую сегодня ничего не купишь.
Я вертел в пальцах зажженную сигарету, после первой затяжки совсем расхотелось курить.
- Можно мне? Я раньше никогда не пробовала.
- Мама ругать не станет?
- Мама далеко отсюда. - Было смешно смотреть, как она держит сигарету и, набрав дым в рот, быстро выпускает его. - Мама уехала навсегда.
- Как она могла бросить тебя?
Она не ответила, видно, не умела делать два дела сразу, а осторожно поднесла сигарету к губам, будто изображая маленькую девочку, которая через трубочку пускает мыльные пузыри.
- Ты где-нибудь работаешь? - не отставал я.
- Нет, я только в этом году закончила школу, и чем заняться дальше, пока не решила.
- У тебя много чего впереди, целый мир нараспашку.
- А кто останется с бабушкой? Она совсем старенькая и часто болеет. Без моей помощи ей не обойтись. Я ведь всего два раза уезжала из дому. На каникулах.
- На море? - На всякий случай я отобрал у нее окурок, чтобы не обожглась.
- Я никогда не была на море.
- Ты не видела моря?
- Нет, а разве это плохо?
- Плохо для тебя! Может поедешь со мной? Я давно мечтаю купить лошадь, само собой разумеется для верховой езды. Но лучше сделать повозку и отправиться на море. Я натяну брезентовый верх и, если вдруг пойдет дождь, мы спрячемся внутри.
- Вот здорово! И ты согласен меня забрать?
- Что за разговор. На ночь будем останавливаться в степи и разводить костер. Пусть лошадь пасется. Травы ей там хватит. А днем будем ехать дальше.
- Хоть на край земли. Я немного умею готовить: картошку, жареную на сале, яичницу и...
- Купать и поить ее можно у реки.
- А как мы ее назовем?
- За неделю доберемся до побережья, это уж точно.
- Мы захватим с собой свитера и теплые одеяла.
- Я знаю одно замечательное место, там никогда не бывает людей. До ближайшего поселка идти пешком часа полтора. Небольшая бухта, с обеих сторон высокий скалистый берег. Жаль, пляж не песчаный, мелкая галька. Зато вода такая прозрачная, на дне виден каждый камушек.
- И транзистор нам не помешает. А что еще надо? Я ничего не забыла? - Она тронула меня за локоть.
- Полный порядок, - кивнул я, - осталось только купить лошадь.
- Тебе не хватает денег? Сколько? Я немного скопила. Подожди, я сейчас принесу их.
Я почувствовал, как она поднимается, и рукой придержал ее.
- Куда спешить? Мы же не собираемся уезжать сегодня.
Мне с ней было так спокойно, как если бы мы и в самом деле проехали вместе много сотен километров. Наши плечи соприкасались, через рубашку проникало тепло ее тела. Я вдыхал ауру волос, душистую и свежую, пухнущую остро, как трава после весеннего дождя, и от этого пьянел больше и больше. На меня смотрели зеленые глаза с расширенными зрачками, на дне которых жил неуловимый свет. Слегка приоткрытый рот притягивал меня. Мне хотелось поцеловать ее. Немедленно. Я потянулся навстречу влажным губам, но она отвернулась.
- Что-то не так?
- Мне стало холодно. Не знаю, почему. - Она поближе придвинулась ко мне. - Расскажи еще что-нибудь, у тебя хорошо получается.
Хуже просьбы не бывает. Я молчал, мучительно роясь в памяти, но ничего подходящего придумать не мог.
Она сидела, приподняв голову, и взглядом следила за полной луной, которая, наконец-таки сбросила с себя тонкое покрывало облаков и прозрачными струями опускалась на землю.
- Иногда мне кажется, что я раньше жила там.
- Ты думаешь?
- Нет, правда, иногда я бываю там во сне.
Мне стоило немалого усилия, чтоб не рассмеяться.
- Тише, - сказала она. - Послушай.
Ничего особенного я не услышал, если не считать отчуждения в ее голосе. Она была рядом и в то же время далеко от меня. Для нее я не существовал. В подобный момент лучше оставить человека в покое и переждать.
Двор теперь выглядел иначе. Он сделался просторней и длиннее. Дома, стены, двери, темные окна и деревья, протоптанные дорожки с клочьями травы лунный свет перекрасил на свой особый лад. Все вокруг казалось бутафорией, скорее напоминало использованные декорации для фильма. Гнетущее ощущение одиночества разлилось во мне. Не верилось, что за неосвещенными, скупо поблескивающими окнами кто-то живет.
Я перевел взгляд на ее лицо. Оно было неестественно бледным.
- Луна? Хозяйка приливов и отливов.
- Что ты сказал? - Она качнулась.
- Как дыхание необъятного организма. - Я повторял на память строчки из трактата по даосизму, который не успел дочитать до конца. - С луной связано множество странных явлений. Существуют неоспоримые доказательства, что в полнолуние совершается самое большое количество преступлений. Бездонная энергия “инь”. Только что там на дне? Смерть?
- Несчастные бродяги, они хотят, но не знают, как вернуться домой, - прошептала она. - Гончие луны. Кто поможет им?
Невозможно было оторвать глаз от ее лица, которое менялось в зависимости от того, говорила она, молчала или улыбалась.
- Тебя зовут “Девушка с тысячью лицами”.
- Нет, у человека может быть только одно лицо. - Она вздохнула. - Меня зовут Майей.
- Мне еще никогда не было так хорошо, как сейчас.
- Жизнь прекрасна, когда забываешь, что живешь.
- Об этом нельзя говорить?
- Почему ты не ушел сразу?
- Думал в последний разок взглянуть на тебя. Боялся, что ты исчезнешь, и я тебя больше не увижу.
- Не покидай меня, и я всегда буду с тобой.
- Ты и так всегда будешь со мной.
- У тебя красивые руки. Пальцы тонкие, как у музыканта.
- Твои не хуже.
- Нет, они у меня, как сосиски.
- Неправда. - Я приложил ее ладонь к своей. - Вот видишь, почти одинаковые.
Наши пальцы одновременно согнулись, плотно прижав ладони.
- У тебя мокрая ладошка, - сказал я.
- Это от того, что я немного волнуюсь.
Чуть погодя она сказала:
- Такие нежные руки бывают только у очень добрых людей.
Майя высвободила руку, сорвала с земли травинку, свернула ее, подправила кончики и надела колечко на мой безымянный палец.
- Пусть оно напоминает обо мне.
- Намекаешь, мы больше не увидимся?
- Разве в этом есть необходимость?
- Не надо так говорить.
- А как же нам быть с пеликанами? - Она спросила чужим голосом.
- Бог с ними со всеми.
- Ты показался мне серьезным человеком. Нельзя же бросать дело на полпути. Какой тебе нужен номер дома?
- Девятый.
- А ты попал в пятый. Не огорчайся, тут совсем рядом.
- В случае, если я не увижу его в девять... - Я оборвал фразу, поняв, что совершил ошибку.
- Ого, какой ты шустрый! Везде хочешь поспеть. - Можно подумать, что она умеет читать мысли. - А я размечталась, решила, мы спустимся погулять на набережную.
- Не стоит смеяться надо мной. Я выполняю чужую просьбу. - Черт меня дернул говорить такое.
- Не шути. Ты - и посредник?
Почему-то она поднялась на крыльцо. Я поспешил за ней. Она спиной входила в черный проем двери. Мы стояли очень близко друг к другу. Неожиданно она взметнула руки, чтобы поправить волосы. Что-то обожгло меня возле виска.
- О, прости, миленький, я нечаянно. - Она коснулась царапины. - Через пару дней ты забудешь об этом.
- Майя, останься, - сказал я. Больше всего на свете я не хотел, чтобы она ушла.
- Иди, иди, тебе ведь пора. Скоро одиннадцать, ты можешь опоздать. - В ее голосе прозвучало столько правды, и я даже не смог удивиться, откуда ей известно, что на одиннадцать у меня назначена контрольная встреча. Она несильно оттолкнула меня. - Уже много времени. Уходи, бабушка будет волноваться.
Я еще стоял рядом с ней, понимая, что все пропало, ничего спасти нельзя. Ее не уговорить, не вернуть. Такое случается в метро. Двери захлопнулись перед самым носом, ты остался на перроне и через стекло видишь, как уезжает тот, кого ты боялся потерять.
- Ну, чего ты ждешь? Иди же. - Ее лицо исказила гримаса. - Ты вернешься?
- Безусловно. Минут через пятнадцать. Жди меня здесь, никуда не уходи.
- Конечно, ты вернешься. Только когда пойдешь, не оборачивайся.
- Почему?
- Вряд ли ты сможешь найти себя там, где только что стоял. - Она покачала головой. - Ты совсем ребенок, маленький мальчик. Торопись, а то не успеешь.
Майя еще раз провела пальцем по ноющей на виске полоске и улыбнулась своей единственной в мире улыбкой.
Выйдя на улицу, я зажег спичку и поднес ее к блестящему квадрату на воротах. Отражение огонька плясало на глянцевой поверхности. Странно, когда я пришел сюда, на табличке стояла цифра девять, а теперь она превратилась в пятерку. Хотя в сумерках можно было и ошибиться.
Дворы в старом городе не отличаются один от другого, только в этом царило оживление: с криками бегала детвора, из раскрытых окон слышались голоса, громко играл магнитофон. Когда я проходил мимо беседки, меня окликнули. Густая листва надежно укрывала ее внутреннее пространство от посторонних глаз. Беседку пришлось обогнуть, чтобы найти вход. На скамейке, опершись о стол, в свете электричества сидел Пеликан.
- Привет, - сказал я. - Что, скучаешь?
- Ага, почти два часа, как поц, торчу здесь.
- Тебе можно позавидовать. Вечер чудесный. Приятно подышать свежим воздухом в спокойной обстановке.
- Много бы я отдал тому, кто подпалит эти бараки. Когда стану его хозяином, - он мотнул головой в сторону вросшего в землю домика, - в тот же день его задвину. Лучше квартиру снимать. А где Кит? Разве он не подойдет?
- Он застрял за углом, мотор забарахлил. Что-то с карбюратором.
- А издалека было впечатление, что идет он.
- Мы с ним сиамские близнецы.
- Вот оно в чем дело. - Он рассматривал меня маленькими глазками, будто увидел впервые. - У тебя кровь на виске. Об ветку поцарапался?
- Действительно? Как это я не заметил?
- Садись отдохни. Выпить хочешь?
- Не беспокойся, я тороплюсь.
- Думаешь налью отравы местного производства? Специально для тебя припасен классный коньячок. Ты в жизни такого не пробовал. Отвечаю.
- Я сюда явился по другому вопросу.
Он отнесся к моим словам без внимания и запустил анекдот, начало которого я уже слышал в кабинете у Кита.
- Долго собираешься гостить у нас?
- Завтра сваливаю. Надоело все смертельно. Как вы можете жить в этой дыре? Даже развлечься нормально негде.
- Кит просил вернуть долг.
- Вот он его и получит. Сбегай, позови его, ты же спешишь.
Только теперь я понял, как Пеликану подходит кличка. У него был толстый приплюснутый нос любителя пива и безразмерный рот. Вряд ли кто-то мог догадаться, когда он улыбается, а когда нет. Но стоило рту открыться, начинал трястись тройной подбородок, и казалось, что там бьется рыбешка, которую Пеликан поймал, но не успел еще проглотить. Мне надоела ненужная торговля, я разжал кулак и показал связку ключей.
- Тоже мне, крутишь, - говорил он недовольно, забирая их.
Он плашмя положил портфель с твердыми углами и медным ключиком отомкнул замки. Когда крышка приподнялась, я проглотил слюну, ни разу мне не приходилось видеть столько денег сразу. Пеликан выкладывал на стол по одной бумажке, в такт шевеля губами. Он остановился, когда пачка стала толщиной в книгу.
- Обчистил банк? - денег в портфеле почти не убавилось.
- Пересчитай, - предложил он.
- Я считал, все верно.
- Как знаешь. Давай я их упакую, а то, тьфу-тьфу, еще потеряешь.
И, не обращая внимания на возражения, проворно вдоль и поперек перекрестил пачку полосками бумаги, сунул палец в рот, смочил концы ленты слюной и заклеил их.
- Благодарю за труд.
- Слушай, - не выпуская денег из рук, быстро заговорил он, - для тебя есть великолепный товар.
- Не надо.
- Бешеная вещь! - Он отложил пачку в сторону и достал из портфеля коробку. - В ваших краях такое с руками оторвут. Это ведь не какая-то самопальная химка. А расфасовка - блеск!
Внутри коробки ровными рядами были уложены капсулы. Пеликан поддел ногтем одну и протянул мне:
- Смотри, на каждой фирменный знак. Первый сорт. Ну что, берешь? Отдам за полцены.
- Саша, ты утомил. В азартные игры я не играю.
- Ты не догнал. Диарфин - потрясная штука. Лекарство от всех болезней, даже несчастную любовь лечит. - Он разделил капсулу и высыпал на ладонь белый кристаллический порошок. - Бодяжится без осадка. Вкусное шорево. Хочешь попробовать? Можно просто захавать. А если ляпнуться! Приход сумасшедший, башка отваливается. С одной дозы меня трое суток прет.
- Я пошел. - Терпеть не могу, когда мне лезут в лицо.
- Мог бы хорошо навариться. А в розницу - угу-гу. - От удовольствия он зажмурился.
- Вот сам и наваривайся.
- Я же сказал, что уезжаю завтра. Смотри, пожалеешь. Будешь потом бегать, но меня не найдешь. А если все-таки? Ладно, ладно. Вопросов больше нет.
- Я пошел, - повторил я устало.
- Зря. Бабки не забудь.
- Не забуду.
- Будь здоров. Киту привет. - Он щелкнул замками портфеля.
- Непременно передам, - бросил я, на ходу рассовывая деньги и ключи по карманам.
Смешно сказать, но я не сумел найти Майю. Я потоптался на пороге дома, в котором так и не зажегся свет, исходил из конца в конец двор и даже заглянул за сараи. Ее нигде не было. Там вообще никого не было: ни горбатой старухи, ни серой кошки. Должно быть, я потерял слишком много времени на разговоры с Пеликаном.
Все домики стали одинаковыми, и у каждого имелось крыльцо с тремя ступеньками. Когда меня поманило поискать в соседних дворах, я удержался, хуже нет искать там, где не терял. Но снова поднялся на знакомое крыльцо и подергал за ручку. Тяжелая дверь подалась и тут же вернулась на место, словно с обратной стороны ее держали и тянули на себя. Я удвоил силу. Дьявольщина, она заскрипела, издала звук, похожий на смешок.
Несколько раз я позвал Майю. Тишина. Что делать дальше? Я отвернулся и спиной оперся на дверь. И чуть было не упал, едва удержавшись на ногах, потому что она свободно открылась внутрь. Два шага вперед. От неожиданности у меня перехватило дыхание. Я мог ожидать все, что угодно, только не это. На меня смотрело неровное окно без стекол. Через дыру в крыше сочился дрожащий свет. Полуразрушенные сизые стены мерцали облупленной штукатуркой.
Внизу валялись обломки кирпича, дырявый таз, стул без ножки, опрокинутый буфет, черная коробка в углу, несколько примятых ящиков, грязные тряпки, клочки бумаги, битая посуда.
Еще шаг. Что-то звякнуло под ногой. Я наклонился и поднял тускло блеснувший предмет. Игрушечный колокольчик, их вешают на новогоднюю елку. Несколько секунд я держал его в руке, не в состоянии сообразить, какое отношение ко всему случившемуся он может иметь, но так ничего и не поняв, швырнул его в зияющую дыру окна.
Звезды на небе быстро гасли и исчезали. Едва ощутимое, легкое чиркнуло по лицу. Я смахнул влагу со щеки. Нет, это были не слезы. Сверху упали первые капли дождя. Свежий ветерок трепал волосы. Я ступал по ночному городу, негромко насвистывая простенькую мелодию.
Последний троллейбус еще не проезжал. На остановке стоял единственный человек, он обнимал фонарный столб и вел с ним разговор. Когда он меня увидел, то оторвался от опоры.
- Парнишка, дай закурить.
На меня дохнуло дешевым портвейном. Я протянул ему пару, желая таким образом поскорее от него отделаться. Но вместо того, чтобы закурить, он спрятал сигареты в нагрудный карман узкого пиджака.
- Почему меня мама не родила вором, был бы я богатым и катался на такси. - Это отдаленно напоминало песню.
- Начинается, - буркнул я под нос и добавил строго: - Иди-ка ты домой, а то попадешь в беду.
- Домой? А что такое дом? Тюрьма? Клетка?
- Многие мечтают о такой тюрьме.
- У меня нет дома. - Он принялся шарить по карманам. - Слушай, дай закурить.
- Ты слишком быстро куришь, - сказал я, но благоразумия ради вынул сигарету.
- У меня нет дома, зато у меня есть надежда. - Он погрозил мне кривым пальцем. - У всякого человека должна быть надежда.
От таких разговоров тошнит. Жаль, что я сразу не притворился глухим, возможно, тогда он быстрее бы отцепился.
Мне не повезло с троллейбусом, но что здесь плохого, иной раз полезно прогуляться под дождем.
Кто бы подумал, что в конце августа может быть такая мерзкая погода. Ветер задувал из прошлого года, уже не первый день с неба через мелкое сито сыпал почти невидимый дождь.
Я скользил по лакированным тротуарам, кое-где перепрыгивая через пенистые лужи, собиравшиеся возле водосточных труб. От гостиницы “Южная” до агентства “Аэрофлота”, оттуда дальше к “Интуристу”. Здесь есть, где посидеть, но в ресторанах, пока не стемнеет, делать нечего. В кафе же полно красавиц из до сих пор неузаконенного профсоюза, негров-студентов и личностей, чья работа начинается поздно ночью. Они не обращали на меня внимания, когда я подходил к стойке и делал вид, что изучаю меню. Дальше на пути был Центральный переговорный пункт, занимавший первый этаж высотного здания. Потом заглядывал в открытое кафе на остановке Горького, что напротив аптеки, шел мимо маленьких магазинчиков, построенных еще их собственными хозяевами, в “Книжке” пил кофе мутно-коричневого цвета, приготовленный по знакомому рецепту: гущу собирали из использованных чашек, поджаривали на сковородке, перемалывали и благополучно заваривали снова. Горечи, конечно, от этого прибавлялось, а о запахе можно было только догадываться. Оттуда до “Российской” - рукой подать. На ступеньках ресторана с одноименным названием я интересовался о наличии пива у швейцара, охранявшего вход, как двери собственной квартиры, и после переговоров, в которых в основном использовались жесты глухонемых и перемаргивание, попадал в вестибюль, проверял полупустые неопрятные залы, возвращался на улицу, окидывал взглядом столики летней закусочной, где долго не задерживалась разношерстная публика, переходил на противоположную сторону к “Романтикам”. Там тоже под навесом сидели люди, пили из граненых стаканов, что-то ели. Затем проходил пару кварталов до кафе “У старой стены”, хотя наверняка знал, что в такую погоду там всегда безлюдно, разворачивался и проделывал весь путь в обратном направлении, на ходу заскакивая в “Кавказскую кухню” возле Главного универмага.
Когда наступало время перерывов, я укрывался в общественной библиотеке, названной, почему-то именем человека, который не то что в этом здании, в нашем городе никогда не бывал.
Я перелистывал толстые подшивки газет, не забывая посматривать через витринное стекло на прохожих. Дождь не особенно беспокоил их, они продолжали верить в лето, только самые нестойкие прикрывались зонтиками. Но они совсем не волновали меня, я искал в толпе единственное лицо. Вот уже который день я пас по городу Пеликана. А все потому, что утром в понедельник, прежде чем направиться в заведение Кита, я разорвал бумажку на пачке денег, чтобы придать им более естественный вид. Уже через минуту я плакал. По-моему, я не плакал десять лет и успел забыть, какое это удовольствие. Верхняя и нижняя купюры действительно были настоящими, а между ними пачка нарезанной бумаги - такого же размера листки по краям закрашенные под цвет денег.
Как я мог забыть слова Кита о том, что Пеликан ничего не делает просто так?
Я метался по комнате, натыкаясь на стол, на стулья. Где взять деньги? Ехать к этому негодяю и хоть из мертвого вытряхнуть их? Станет он меня ждать. Он не дурак и без сомнения успел смыться. Почему я не забрал деньги сразу, почему не пересчитал их? Когда я их брал, мне показалось, что-то не так. Словно я держал в руке колоду карт, в которой не хватало козырного туза. Конечно, он успел подсунуть куклу, когда демонстрировал свой дерьмовый товар. Какой же я идиот! Ну что мне стоило провести пальцем по углу пачки.
Деньги, деньги. Можно занять, можно ведь занять. Не всю сумму полностью, занять по частям. В конце концов помириться с матерью. Неужели она за столько лет не сделает для меня одного доброго дела? Да, надо скорее ехать к ней. Немедленно. И у меня ведь тоже немного осталось. Нет, это смех, мои деньги - капля в море. И у матери столько не наберется. И с какой стати она захочет расставаться с тем, что копила целую жизнь.
Я посмотрел на часы. До открытия конторы Кита оставалось сорок минут. Даже если мчаться на самолете, все равно не успеть. А через час, ну пусть через два тайна, которую доверил мне Кит раскроется. Разве что пойти и подложить под здание бомбу или устроить пожар? Бред, все бред. Мне невыносимо захотелось крикнуть, и я закричал, что есть силы, но крик был далеким и кроме меня его никто не услышал.
Ну, а Кит? Хоть бы оставил свои координаты, я смог бы его предупредить. Он вернется, надеясь, что все в порядке, а его будут ждать с браслетами. Я - ничтожество. Как можно было так ошибиться? Конец. Пропал я и пропал Кит. Ох, Кит, Кит, ты меня никогда не простишь.
От воспоминаний стало тошнить. Хорошо, господин Пеликан, может не сегодня, не завтра, но очень скоро я доберусь до тебя. Знаю, ты смеешься надо мной, веселишься. Но, погоди, тварь, я поймаю тебя.
Сладкая волна поднялась откуда-то из живота и растеклась по всему телу. Как я буду любить тебя, как я буду любить твои красивые, нет, великолепные губы. Я буду гладить твое лицо руками до тех пор, пока оно не превратится в мягкую, теплую кашу. А твой длинный хитрый носик, если бы я мог его сейчас увидеть, то целовал бы так, чтобы он отвалился. А когда я набью твой рот этими бумажками, твои щечки станут пухлыми-пухлыми.
Голова была тяжелой, и боль маршем шагала в висках. От беспомощности я сжал кулаки и скрипнул зубами.
Дождь за окном усилился, загнав прохожих в подворотни. Улица опустела. Для того, чтобы убить время, я принялся за чтение. В газете двухлетней давности попалась интересная заметка. Это была перепечатка из “Арбейдербладет”.
“Норвежская полиция огласила экстренное сообщение. Она получила неопровержимые данные о появлении в стране нового наркотика, который бесплатно распространяется неизвестными лицами. Галлюциоген, следы которого через два часа невозможно обнаружить в крови человека, при передозировке вызывает непредсказуемые последствия. Зарегистрировано уже двенадцать случаев смерти и более ста случаев неадекватного поведения, приведших к травмам и увечьям как наркоманов, так и среди населения.
Профессор Карлссон, работающий в области фармакотоксикологии, выступил по телевидению. Он предостерег граждан от приема препарата, отметив его высокую токсичность и необычную длительность действия даже после однократного применения. В его клинике, подчеркнул он, находятся несколько человек, которых в течение месяца не удается вернуть в нормальное состояние”.
Да, в этот день мне не повезло, а следующий ничем не отличался от предыдущих. Правда, погода стала еще хуже, похолодало, и было очень неуютно в тонкой куртке. Я кочевал из одной забегаловки в другую, грелся в магазинах, тупо разглядывая никчемные вещи, и чувствовал, как испаряется влага с моей одежды.
Мечты осуществились через неделю. Это произошло в тот день, когда я должен был выйти на работу после отпуска, но не пошел, потому что найти Пеликана стало единственной целью. Увидеть его с глазу на глаз, только и всего.
Знакомые штаны мелькнули под аркой многоэтажного дома в тот момент, когда я ставил ногу на ступеньку троллейбуса. Не мешкая, я бросился через дорогу, лавируя между тормозящими машинами. Я настиг его на третьей лестничной площадке. Он весил килограммов на десять больше меня, но моим союзником была ярость. И хорошо, что я не забыл самое главное правило: если решился на какое-то дело, никогда не вступай в глупые переговоры, только силы растеряешь. Нескольких ударов хватило, чтобы он начал соглашаться с любыми словами.
- Серый, прости, ты не понял, это была проверка. Кит не говорил, чтобы я отдал тебе деньги.
Кулак лег немного выше, чем я целился. Что-то чвакнуло, и под носом у Пеликана выросли красные усы.
- В прошлый раз, крыса, ты даже имя мое не захотел вспомнить.
- Прости, Серый, прости, не надо. Кит сказал, что он тебе должен. Он сам намекнул, чтобы я подсунул куклу.
Я замахнулся ногой, стараясь угодить носком ботинка в пах, но Пеликан успел заслониться портфелем.
- Зачем ты так, - устало промычал он, садясь на ступеньку и рукой размазывая кровь по лицу.- Можно ведь по-человечески договориться.
- Деньги! - потребовал я.
- У меня столько с собой нет, но...
Слушать его до конца я не собирался, а резко подскочил и пальцами вцепился ему в волосы. Круглая голова полетела навстречу колену.
Пеликан охнул и закрыл лицо ладонями.
Я отошел в сторону, кулаки потихоньку начали ныть. Его физиономия сделалась безобразной, намного страшнее, чем я мечтал. Неожиданно я успокоился. Внутри стало пусто, до необыкновенного пусто. На обшарпанных стенах были написаны имена и клички, названия рок-ансамблей, откровенный мат.
- Боже мой, как с таким лицом теперь появляться на улице, - всхлипывал он, судорожно шаря по карманам. - Сейчас, сейчас, вот все, что у меня есть. На, забери. Остальные я отдам сегодня, клянусь.
Он протянул мне смятые бумажки. Я двумя пальцами взял их и вытер ими его лицо.
- Вернешь все сразу, частями не берем.
- Ты прости меня.
- Перестань хныкать, сука, а то убью. - Рядом с ним на ступеньке стоял портфель. - А вот это мне пригодится.
Не долго думая, я подхватил портфель и повернулся, чтобы уйти.
- Не надо! - закричал он. - Ты получишь все, что хочешь, только не забирай его.
- Поздно торговаться, Саша.
- Постой! - Пеликан вскочил на ноги. - Умоляю, не делай этого.
- Сидеть! - зарычал я.
- У меня будут большие неприятности! - слышал я его голос, сбегая вниз.
- Это твое личное дело, - крикнул я в лестничный пролет.
- Ты еще пожалеешь, - донеслось до меня уже на улице.
Я быстро уходил в сторону вокзала и остановился только, чтобы закурить сигарету. При свете фонаря было видно, что брюки во многих местах забрызганы темными точками.
В трамвае я расположился на задней площадке, подальше от публики, лишь бы не привлекать внимания грязными брюками. Вагон раскачивало на стыках, и портфель похлопывал меня по ноге. С интервалами лязгали железные двери. Я не думал, куда еду, у меня не было плана, все кончилось там, в подъезде, на лестничной клетке. За окном сеял нудный дождь, он покрывал стекло мозаикой, на которой размазывались фары обгонявших машин.
- Кит, - позвал голос.
Меня, как током, ударило. Я круто развернулся и увидел Свету.
- Сережа? Прости, мне показалось - это Кит. Слушай, куда вы оба запропастились?
- У тебя поразительная способность появляться в самый неподходящий момент.
- Конечно, если учесть, что буквально час назад заходила к тебе домой.
- Я ожидал тебя каждое утро, как обещал.
- Ты в своем амплуа, не успокоишься, пока не съязвишь, - обиженно проговорила она. И неуверенно добавила: - Но этого не может быть.
- Чего не может быть? - Иногда трудно сдерживать любопытство.
- Тебя, - она запнулась. - То, что вижу тебя.
- Оригинально.
Света сделала жест рукой, вероятно, хотела избавиться от невидимой мошкары около своего лица.
- Ничего не понимаю.
- Успокойся, расскажи лучше все по порядку, а то я плохо соображаю. За день так намотаешься, что засыпаешь на ходу.
- Может присядем? - предложила она.
- Спасибо, неохота. - И по непонятной причине спросил: - У тебя новая прическа?
- Ты сегодня какой-то чужой. - Она продолжала глядеть на освободившиеся сидения. - Не знаю даже, с чего начать.
- Начинай сначала.
Лишь на высоких каблуках Света кое-как доставала мне до подмышки. Ее голова с общипанными волосами, которые слиплись от дождя, вполне могла украсить коллекцию охотника за черепами. Для меня оставалось загадкой, что нашел в ней Кит. Под водку я высказался на этот счет. Он не обиделся, но больше я их вместе не видел.
- Неужели ты не в курсе, что Кит исчез?
- Понятия не имею, ведь я догуливаю отпуск.
- Ага, и мне это не было известно. Но вчера подруга сообщила по телефону, что Кит забрал из кассы месячную зарплату и испарился. Говорили, у него были помощники. Почему ты так на меня смотришь?
- Продолжай.
- Нет, ответь сначала, когда вы встречались в последний раз?
- В прошлую субботу. - Наконец, я сказал ей правду.
- Я тоже. А сегодня утром узнаю, что Кит, ты и еще двое слетели под откос не доезжая до Сочи. Машина загорелась, никто не уцелел.
- Раскрой пошире глазки, я живой. Не веришь? Можешь пощупать.
Трамвай дернуло на повороте. Света полетела в сторону, но успела вцепиться лиловыми ногтями мне в скользкую куртку.
- Вранье это, Светик, - я помог ей удержаться на ногах.
- Ага, я, не раздумывая, помчалась к нему на работу, хотела сама во всем убедиться. А там меня поджидали два брюнета. Предложили прокатиться на автомобиле до отделения и продержали целых пять часов в вонючей комнате. Они менялись по очереди, один расспрашивал, а другой записывал.
- Чего им от тебя было нужно?
- Чтобы я перечислила всех друзей Кита. Сперва я отнекивалась, но они показали пачку фотографий. Я узнала только троих: Кита, повара из “Кораблика” и толстого типа с жабьим ртом, он недавно появился. Но особенно их интересовало, знакома ли я со стариком.
- Спрашивали обо мне?
- Не помню, как это получилось, но и тебя я назвала.
- Умница, - сказал я, не скрывая злобы. Твари, они использовали старый прием, нарочно распустили слухи о катастрофе, чтобы раскрутить Светку. Не бойся, девочка, их больше нет, выкладывай все, не стесняйся.
- Был бы ты на моем месте.
- Мне только этого не хватало.
Пока я охотился за Пеликаном, даже на ум не приходило, что в связи с исчезновением Кита, меня тоже могут разыскивать.
Света торопилась выложить подробности допроса. Ее запугивали по накатанной схеме: пускали дым в лицо, делали гнусные предложения и так далее.
- У меня кожа пропиталась ихним запахом.
- Ну и много ты там наболтала?
- Да ничего особенного. Как мы были у тебя в гостях в тот вечер. И как встретила тебя, когда ты выходил от Кита.
- И что собиралась отдохнуть со мной на море тоже?
- Да. Но я назвала только твое имя, большего ведь я не знала. Я даже адреса им твоего не выдала.
- И то, что я работал с Черновым?
- Александр Чернов им действительно нужен. Кстати, один из них - копия Чернов. - Она говорила, комкая слова, и у нее покраснели глаза. - Оттуда я сразу поехала, поехала к тебе, думала предупредить, но никто не открыл.
- Кричи громче, - произнес я ржавым голосом, желая как-то умерить ее пыл. Свете незачем было вертеть головой, вагон почти опустел.
Возможно, она догадалась, о чем я подумал, только не ее там ждали. Сегодня с ней успели вдоволь пообщаться. Домой заезжать нельзя ни в коем случае. Домой? Надо же, какое громкое название я придумал для своего временного пристанища. Они будут караулить меня там и день, и месяц, и год, им за это деньги платят. Сидеть, коротая время у телевизора. Он-то уж точно занесен в протокол. А чего мне, собственно, опасаться? Ладно, пожил у своего бывшего сослуживца Чернова, случайно познакомился с его приятелем Китом. Ерунда. Пусть я квартировался у Чернова, тут нет ничего противозаконного. Но это только на первый взгляд. Кто даст ответ, по какой причине он убрался из города, бросив двухэтажный особняк? И Кит о своих делах особенно не распространялся. Ловкач, он прекрасно жонглировал словами и улыбочками. Я понимал, что он занимается махинациями, но конкретно ничего связать не мог. Да и в чем моя вина? Единственное, помог составить квартальный отчет. А если докопаются до бумаг, написанных моей рукой? И дураку станет понятно, что к чему. Кто потом поверит в мое бескорыстие. Еще какие проблемы? Ну, ясно, Пеликан. Он, пожалуй, уже очухался и собирает людей, дабы поскорее изловить меня и вернуть должок. Сам Пеликан на меня заявление не напишет, и я его имя упоминать не намерен. Вряд ли на очной ставке он меня узнает. Хотя, как посмотреть. После недавних событий он постарается утопить меня и сделает это с огромным удовольствием.
Где-то внутри шевельнулся страх. Вроде бы безобидные просьбы Кита порождали непредвиденные последствия. Выходит, я попал, тем более, что в детали посвящен не был и мог совершить оплошность в любой момент. Сколько себя помню, никогда мне не нравилась милиция. У них своя логика. Товарищи умеют всему дать объяснение. Из нечаянно оброненной фразы, из невинной записки или пустякового контакта они слепят версию и заставят тебя поверить в то, чего на самом деле не было, оговорить себя и подписать нужные им документы. Для этого они держат в запасе бесчисленное количество способов. Что бы ни случилось, никому нельзя говорить ни слова. Отрицать все, пусть даже пытают каленым железом.
- Очнись, Сережа, мы приехали.
Трамвай завернул петлю на конечной остановке и распахнул двери. Две ступеньки свели на плешивую мостовую. В нос ударило перегоревшим мазутом. Сзади на прощание проскрипели колеса.
- Тебе в какую сторону? - спросила Света.
- Я не тороплюсь, могу проводить тебя. Ты где живешь?
- Какая любезность! В новой девятиэтажке возле моста.
- Далеко отсюда?
- Это если по дороге. Но лучше пройти напрямик через дачный поселок. Сама я здесь вечером не хожу, одной как-то страшновато.
Мы нырнули в боковой проезд, где под кронами деревьев смогли укрыться от назойливого дождя. Навстречу тускло моргали редкие фонари. Света попыталась пристроиться рядом, но стукнулась ногой об острый угол портфеля и от неожиданности вскрикнула:
- Что у тебя там такое тяжелое?
- Пистолет, - ответил я и переложил портфель в левую руку.
Она повторила попытку и воткнула упругую грудь пониже моего локтя.
О телефонном звонке Павлу Исидоровичу я почти забыл. Но и здесь меня могла поджидать большая опасность, если разговор был записан на автоответчик. Что он за человек? И чью фотографию показывали Светке? Сомневаюсь, скорее не его ищут, а ищет он и, наверняка, является главным режиссером настоящих событий. Попробуй, тронь такого, он будет мстить до последнего. И не следует выпускать из виду, что у сильных мира сего всегда найдутся прислужники среди тех, кто стоит на страже закона.
Света трещала без умолку, но я, погруженный в собственные думы, не слышал ее.
И последняя новость, Кит был в машине, которая слетела в пропасть. Получается, его нет в живых. Кита? Черта с два. Если его нет, то меня и подавно. Не такой он простачок, успел все подстроить, как положено. Должно быть ему передали, что я не выполнил поручения, поэтому он залег на дно.
От тяжелых раздумий я настолько отупел, что соображал с трудом. Стоп! О чем там пел Пеликан? Кит посоветовал ему не отдавать мне денег и намекнул подсунуть куклу. Ложь. Зачем? Чтобы избавиться от меня? Для этого было достаточно двух слов, ведь я в друзья не набивался. Или чтобы проверить, какой я расторопный, гожусь ли для следующего предприятия? Да, Кит - молодец. Чужими руками загребал жар, подставлял меня там, где ему было необходимо. А я, как идиот, выполнял любое поручение, только мне свисни. Но, может быть он не сумел одолеть Павла Исидоровича и поэтому скрылся? В последнее время Кит не раз намекал, что с деньгами стало туговато, в ресторанах не засиживался и часто ездил улаживать какие-то проблемы. Даже машину продал. И исчез. Пусть думают, что он умер. Хоть бы меня предупредил. Жди, так ты ему и нужен. Мерзавец, бросил меня, оставил вместо приманки.
Рядом неожиданно залаяла собака. Она просунула морду из-под забора и захлебывалась, оскалив зубы. Я не успел наступить ей на нос, Света потянула меня дальше, продолжая говорить:
- Никто ее больше не принимал всерьез. Когда она, наконец, вернула костюм, мы быстренько собрали вещички и отправились на станцию пешком. Шел дождь, такой же, как сейчас. Кстати, Кит никогда не гулял со мной. Примчится, посадит в машину и весь вечер таскает за собой.
Содержание последний слов медленно впитывалось в сознание. О чем она? Почему меня с кем-то сравнивает? Решила, что мне не терпится занять свободное место, что я буду за нее платить? Размечталась.
- Как я вас всех ненавижу! - воскликнул я, сбрасывая надоевшую руку. - На хера я только с вами связался!
Оттолкнул ее и пошлепал по раскисшей дороге, сам не зная, куда. Шагов через пятнадцать остановился, чтобы закурить. Но сигарет в кармане не было. Спички вывалились и упали на мокрую землю. Нагнулся, поднял коробок, вытер его от грязи и оглянулся. Ее силуэт терялся в темноте. Немного подумав, я возвратился назад. Она стояла у забора и вздрагивала спиной.
- Ну, что ты, - сказал я, беря ее за плечи. - Перестань.
- Зачем ты так. Разве я этого хотела, - всхлипнула она. - Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.
- Пойми меня тоже. После всего услышанного нервы не выдержали.
- Что теперь с нами будет? Прости, ведь я подозревала, что вы это сделали вместе с Китом.
- Глупая.
У нее самой нервы не выдержали, повиснув на мне, она разрыдалась.
- Они заставляли расписываться под каждой строчкой, обещали посадить за ложные показания, взяли подписку о невыезде. Сволочи, вывернули меня наизнанку. Я до сих пор не могу отойти. Чувствую себя, как побитой. Почему им разрешается все, что угодно? Ненавижу!
- Успокойся, забудь про них. Все будет хорошо, вот увидишь.
Я поднял маленькое лицо, и заглянул в глаза, полные слез. Мне действительно стало ее жаль.
- Все будет хорошо, - повторил я тоном, каким уговаривают детей. Наклонился и поцеловал мокрую щеку, чтобы немного загладить вину, слыша на губах сначала соль, а потом ее губы, и не сразу понял, что Света отвечает мне долгим поцелуем.
Мы прошли чуть вперед и снова остановились. Она держала мою ладонь в своей и с силой сжала ее. Рука распухла после драки. Я вздрогнул от боли, вспомнив про Пеликана и про стену в подъезде. Одна надпись, нацарапанная там, всплыла в памяти.
- Ты чего? - спросила она с тревогой.
- Может, пригласишь меня в гости?
- Хотела бы очень, но ко мне нельзя, родители уже спят.
Нас разделяло несколько сантиметров. Я угадал зов, который звучал в каждой ее клетке и эхом отражался во мне. Глаза закрылись сами собой. В моем воображении оставалась Света. У нее было то же лицо, только руки, шею, туловище, живот, ноги покрывали чешуйки. Змеиная кожа ослепительно переливалась золотом в сиреневых, розовых, оранжевых, изумрудных красках. Словно липкое и холодное прикоснулось ко мне. Но когда я открыл глаза, видение исчезло.
- Ты говорила, это дачи?
- Да.
Калитка была без замка, лишь закрыта на щеколду. Небольшой домик притаился за деревьями. Между кустов с растопыренными пятернями мокрых веток мы проскользнули к времянке. Я пошарил рукой и сорвал крючок. Дверь проскребла по земле. Наощупь, натыкаясь на предметы, мы вошли внутрь. Там было тепло. Я увлек ее за собой на дощатый пол, она не сопротивлялась.
- Погоди, я сейчас, - говорила Света, торопливо шелестя одеждой, когда я сражался с непослушной молнией на брюках.
Нога опрокинула пустое ведро, и оно с грохотом откатилось к двери.
- Прошу тебя, не делай это быстро.
- Нет, нет, - отвечал я, готовый потеряться во времени, в себе и в той, которая лежала рядом, но продолжал чувствовать отдельно свое тело и ее тело. И только на короткое мгновение избавился от мыслей, не дававших мне покоя.
- Не кричи, ты не у себя дома, - прошипел я, рукой зажимая ей рот.
- Еще, еще, еще, - исступленно бормотала она.
Потом мы курили ее сигареты. Я сидел, опершись о стену, она забилась в угол. Дрожащие огоньки выписывали в черном пространстве причудливые знаки. Под потолком жучок ритмично пилил деревянную балку. Во времянке было душно, даже табачный дым не мог забить запах кислятины и пыли.
Бесконечная гонка последних дней закончилась, но обернулась бессмыслицей и не подарила ничего хорошего. Считая и этот ненужный эпизод со Светой, о котором я уже начал жалеть. Задним числом я отомстил Киту, но кого радует победа над тенью.
Недавние события сместились в бесконечно далекое. Я осознал, что пересек незримую временную грань. Теперь прошлое сделалось прошлым, а я выпал из него, как птенец из гнезда. Остались одни воспоминания, так, бледные картинки без вкуса и цвета, без плоти. Подспудно во мне зрело решение, и хотя оно еще не обрело словесную форму, мое внутреннее “я” уже согласилось с ним.
Только на улице она открыла рот:
- Не надо меня провожать.
- Отчего так? Провожают тех, кого любят.
Она хмыкнула, выходит, помнила, как эта фраза звучит по-настоящему.
Дальше мы шли, не проронив ни звука, пока не выбрались на асфальт.
- У тебя случайно нет с собой денег? Мне удобнее поехать на такси, - сказал я, подразумевая, что в ночное время не всегда получишь сдачу с крупной купюры.
Света достала кошелек и, порывшись в нем, небрежно протянула две смятые бумажки.
- Обязательно верну в следующий раз.
Странно, почему ж мы не сказали друг другу “до свидания”? Хотя я прекрасно понимал, что следующего раза не будет и что расстаюсь не столько с ней или с городом, но еще с чем-то большим.
Дети карнавала. часть первая
© Copyright: Виктор Красовитов, 2011
Свидетельство о публикации №211030301702
Свидетельство о публикации №211030301702
Рецензии
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.