Мой Дом. Первые воспоминания

Одно из моих самых первых детских воспоминаний в этом доме: отец посадил меня к себе на плечи, потолок стал гораздо ближе, но мне все равно до него не дотянуться… Я крепко держусь за папины уши и «рулю» в разные стороны – направо, налево… «Лошадка» послушно поворачивает… Я смеюсь и прошу папу: «Папа, ну покатай еще немножко…».
Мама рассказывала, что через некоторое время после моего рождения, когда я чуть подросла, она устроилась на работу. Чтобы присмотреть за нами, мама наняла няню.  Нянька была молодой девчонкой, а прямо через дорогу от нас располагался  военный городок… Неудивительно, что перед уходом мамы на работу мы с Милой дружно ревели на два голоса и не хотели ее отпускать.… Однажды пришла бабушка и застала нас одних в холодных сенках, я ползала по лестнице, в ту пору я не умела еще ходить…. Няньке дали «отставку», а нашим воспитанием занялась бабушка. Надо отметить, что воспитание было строгим, но справедливым!

В новогодние праздники в середину большой комнаты ставили елку. Елку мы с папой ходили выбирать вместе. Они продавались в первом торговом ряду базара и были навалены одна на другую. Отец подводил меня к ним и говорил: «Ну, Тусик, выбирай!». И я выбирала самую большую, самую пышную и зеленую елочку. Папа не спорил, он рассчитывался с продавщицей, брал елку за комель и просто тащил ее домой волоком по пушистому снегу.  Дома папа устанавливал елку на крестовину в центр комнаты. Почти всегда оказывалось, что елку мы с папой выбрали очень большую. Несмотря на огромную высоту наших потолков, приходилось спиливать комель, а иногда еще и верхушку. При этом елка одуряющее пахла лесом и снегом, это был запах Нового года!  Елку украшали всей семьей.  Я вставала на стул, чтобы дотянутся повыше, но до вершины елки, чтобы повесить звезду, мог дотянуться только папа. Игрушки хранились в картонном ящике. Они были самые разные – шишечки, белочки, дед мороз из ваты, снегурочка. В железную петельку сверкающей елочной игрушки нужно было сначала вставить толстую катушечную нитку и завязать ее на узелок, а уже потом за эту ниточку игрушка вешалась на колючие елочные ветки. На елку развешивали старые разноцветные стеклянные бусы, шары. Из цветной бумаги мы сами клеили гирлянды. Еще были посеребренные плоские картонные фигурки – кораблик, елочка, часики, стрелки на которых замерли на без пяти минут двенадцать.…  Сверху бросали серебристый дождик. Свечек не зажигали, мама боялась пожара.

...На одной из старых фотографий мы с сестрами стоим у елочки в костюмах «снежинок», сшитых из марли заботливой мамой. Белые носочки у меня на ногах совершенно сбились, но это меня совершенно не смущает. Я радостно улыбаюсь, глядя в объектив. Сейчас оттуда вылетит птичка, нам обещали... На голове у нас короны, сделанные из картонок и украшенные бусинками от елочных гирлянд. Мы с Надей держим за руку Любу, самую младшую из нас. Она еще маленькая, ее только что привели из детского садика, и костюмчика ей не досталось, на ней голубое фланелевое платье в цветочек. Старшая сестра, Мила, стоит слева от меня, взгляд у нее направлен в сторону, она улыбается кому-то, скорей всего маме.
Домашние праздники в доме были скромными, в тот Новый год мама угощала нас лимонадом из темных стеклянных бутылок и ярко-оранжевой помадкой, такие круглые крупные горошины,  обсыпанные сахаром. На праздник собирались всей семьей. Чаще у бабушки, иногда у нас, стряпали пельмени, пекли пироги. В маленькие граненые стопки с позолоченным ободком наливалась настойка из черной смородины, которая готовилась бабушкой. Нам, детям, тоже капали по чайной ложечке, хотя папа был категорически против этого. Отец не пил даже на фронте, мог пригубить только красное вино или пиво и был ярым противником алкоголя.