Дед Василий

Не важно какой возраст, если внуки есть, значит уже дед. У Василия пять внуков и на пенсии пять лет, так что заслужил это звание вполне. От природы любопытный и энергичный, ни когда не пройдет мимо, всегда поинтересуется делами, посоветует, а если что-то не понимает обязательно расспросит. Во тут недавно, на завалинке выслушал его незатейливый монолог.

-Вот смотри – бабы, все ведь разные, я про норов ихний говорю. А ведь понял я в чем тут дело, все от фигуры зависит, от комплекции. Возьмем к примеру Зинку, худей этой бестии в нашей деревне нет, злей ее тоже не сыщешь. Натуральная же мегера, лает как собака на всех, ни какого сладу с ней нет. Тут недавно встречается. «Ты че, -говорю,- такая тощая, как вобла сушеная, ухватиться не за что, идешь костями гремишь.» Че тут было, прямо не знаю как сказать, послала она меня туда…, в общем я адрес забыл, да наверное уж и не вспомню. На следующий день идет: «Че не здороваешься!» «Здрасте.» И дальше пошла, такая вся из себя, цаца. Ну я ей вслед: «Ты че опять злая, как собака, опять тебе на хвост наступил кто-то.» Я про себя узнал такое, мать честная, лучше бы и не знал. Ну че я такого спросил, что б обидеть змеюку эту подколодную, точно в ей витаминов каких то не хватает. Вон Машутка Сергеева, любо дорого посмотреть. Давеча идет: «Здравствуй дядя Вася, как жизнь молодая.» Улыбается вся, аж светом каким то брызжет. «Здравствуй, чей то тебя так разнесло, уж не Витька ли постарался.» «Не знаю, дядя Вася, может и его заслуга в том есть, вот иду к врачу, проверяться.» Ну приятно поговорить с человеком, а форма какая, глаз радуется, кровь с молоком, зефир в шоколаде.
А вот недели две как назад, пришла к моей благоверной, в поседки Дашка. Еле в дверь протиснулась, сели за стол, за вечер два самовара выпили, с карамелью то че не выпить, сидят, языками мелют почем зря, да прихлебывают. Ну бабы, че с них взять. Собралась домой, да не тут то было, раздуло так, что хоть косяки вырубай. Пришлось оставлять на ночевку. Ох и храпит, квашня старая, всю ночь я на печке подпрыгивал. Уснул под утро, маленько подремал, а как пробудился, слышу, эти бестии снова самовар растопляют. Кричу с печки, что бы шли в огород чаевничать, на воле то вон как хорошо, а в доме духота. У меня одно в башке, как Дашку спровадить, еще одну такую ночь я не переживу. Нет, Дашка баба хорошая, слов нет, но храпит уж больно сильно. А какие она пироги печет, бывало ешь их, все пальцы по-искусаешь, видать с пирогов она такая. А как заливисто смеётся, посуда в доме подпрыгивает. Раз мимо корова проходила, а Дашка засмеялась (с какой то бабой разговаривала), так скотина в обморок упала, а когда очухалась, вскочила и помчалась мимо дома, еле поймали. Ветеринара той корове вызывали, какой то укол сделали.

Нет, от комплекции много зависит. Взять к примеру Верку, Димкину жену, она не тонкая и не толстая, а как то по серединке, не так не сяк. Вот и получается, один вечер они под ручку идут, в глазах любовь так и светится, а в другой Верка за Димкой с коромыслом бежит, орет по чем зря и коромыслом машет так, что если кто на пути попадется, сшибет и не заметит, брр… прямо жуть берет.

Вот я и говорю, у баб все от веса зависит, как не крути, а чем пышней формы, тем добрей натура. Да хоть бы взять супругу мою, драгоценную. Женился я на ней, стройная была, как тростинка, а ревнивая, как мегера. Бывало постоишь с какой ни будь бабенкой, поболтаешь, придешь домой скалкой по башке и скандал, мама не горюй. С годами форму набрала, лучше ее на свете нет.

Вот и поговорили, только дед мнения моего не спрашивал, он как бы за констатировал факт и тихо удалился. На следующий день Василий постучал в окно: «Вышел бы, на улице нонче красота, в дому то сидеть противно, поди зимой ишо насидишься». Вышел, закурили, молча посмотрели вокруг. Дед Василий думал о том, с чего начать, а я готовился слушать.

-Тут видишь какое дело. Я может конечно тебе и не докучал бы, но уж больно народишко у нас какой то отсталый, одним словом – колхозники. Поговорить с людями не о чем, у них в башке один винегрет. Кто тебе про картошку, кто про сенокос, у кого дрова в башке, а у кого сорняки. Так и с ума спятить можно. Бабы ишо соберутся, давай сериалы перебирать, показывают хрень какую то, а эти клуши и рады стараться, пялются в телевизор, а спроси че, она и не скажет, ума то от сериалов не прибавилось. Вот бы с умным человеком об искусстве поговорить. Тут, с неделю как то, смотрел по телику балет. Все вроде хорошо, только музыка нудная, у них что там гармоней нет что ли, или гармонисты перевелись. А вот еще, почему они туды сюды бегают, скачут как ошалелые, и почему ногами не притопывают под музыку. Да, заметил я, что бедновато живут, одежонка на них плохонькая, а на обувку совсем денег нет. Ну да ладно, хрен с ним, с балетом. Вот хоть бы книжку какую взять. У меня в прошлом годе внук одну забыл. Я зимой приладился читать. Названия точно не помню, в общем про какую то кукурузу. Читать начал, хвать нет, про мужика какого то, кличут его, оказывается кукурузой. Гдей-то он плыл, потом тонуть начал, в общем очутился он на острове, какого рожна он туды поперся, я дальше читать не стал, больно нудно. Дитям, видать, в школе задают такую то му-та-ту. А вон художник у Николашки гостит, дубина как есть. Подхожу я к нему, ну глянуть, че малюет. А он на стол червивых, да гнилых яблок наложил, и во их перерисовывает. Я ему говорю, что мол такое гнилье у него ни кто не купит, а он мне знай гнет, что я ни чего не понимаю, и патлами трясет, на стрижку-то, видать, не заработал, дурья башка.

Поговорить об искусстве нам не удалось, дед Василий встал, плюнул куда то в сторону и молча побрел домой.