Весенний вертолет

В разгар весны - в середине апреля 1997 года - у Зеленогорска вблизи санатория «Северная Ривьера» в полутора километрах от берега рыбаки уже с неделю бегали по льду за движущимся косяком корюшки.

А в этот день можно было половить традиционно, оставаясь на одном месте. Причиной этому мог послужить подход новых косяков этой чудесной серебристой рыбки, которые упорно перемещались к местам своих исконных нерестилищ в соответствии с заложенной в них генетической программой.

Ветер то усиливался, то ослабевал и чуть крутился. По голубому небу он гонял белые и серые облака, которые временами закрывали желтое палящее светило, и тогда рыбаки ловили корюшку в прохладной тени.

Льдину нашу оторвало резким порывом ветра ровно в два часа дня, и все, кто на ней был, так на ней и остались. - Обычно при отрыве многие убегают с отрывающейся льдины на более прочно припаянный к берегу лед, но в этот раз абсолютно все остались на месте, поскольку отрыв произошел совершенно внезапно. Всего на льдине нас плыло около 150 человек.

У порывистого ветра ума хватило оторвать большие льдины, а затем он уныло стих и наше продырявленное лунками ледовое поле еле-еле тянуло течение Финского залива и слабый восточный ветерок вдоль берега. Клев прекратился, поэтому почти все смотали удочки, упаковались и сидели чинно и ровно на чемоданах или на складных стульчиках в ожидании момента, когда льдину причалит к ледяному береговому припою. Кое-кто, правда, пытался блеснить, надеясь подцепить полосатого разбойника, но все потуги отчего-то были тщетными.

Часов в 8 вечера над льдиной завис темный вертолет и спасатели - здоровые парни - стали отлавливать рыбаков и насильно тащить их в кабину вертолета. Только потом, когда пообещали, что забирать будут с вещами, с рыболовными ящиками и ледобурами, мы стали подходить к зависшему в полуметре надо льдом винтокрылому чудовищу. Подошел, жмурясь от рокота и созданного лопастями ветра, и я со своим, пенопластовым, покрашенным фиолетовой краской, ящиком и видавшем виды ледорубом. Мне скомандовали: «Руки вверх!». И когда я их поднял, два атлета-спасателя втащили меня за руки с инструментом в проем винтокрылой машины, а третий, подтолкнув, направил во чрево вертолета. Чтобы забрать всех рыболовов, вертолет сделал шесть рейсов. Он высаживал рыбаков на Зеленогорском «Золотом» пляже. И нас тут же загружали в «черный воронок» и везли в местное отделение милиции.

В этом голубом казенном доме, добротно построенном немецкими военнопленными, прозябали мы более двух часов, и более спокойные и усталые рыболовы принялись уже откровенно дремать, сладко посапывая, а кто-то начал даже похрапывать.

Но вот стали нас поочередно по одному выпускать на волю, но предварительно брали с каждого подписку о том, что рыбак обязуется впредь ловить рыбу только летом.

И все под этим подписались.

А куда крестьянину податься? Иначе промурыжили бы на нарах в камере еще пару часов, а то и до утра, или пару суток. Кому же это охота?

Поэтому и я тоже подписал меморандум.

Те, кого выпускали из местного отделения милиции первыми, успели еще на последнюю электричку и, должно быть в Санкт-Петербурге, порадовав домашних весенним уловом, в обстановке умиротворения приняли теплую ванну и испили брусничного сока на сон грядущий.

Однако большинство любителей подледного лова корюшки, в том числе и я, ночевали в теплой дружественной обстановке Зеленогорского вокзала.

Но перед рассветом все мы, как один, пошли пешком к заливу, и едва только забрезжил рассвет, мы были уже на льду.

Имела ли та наша подписка юридическую силу или была простой бессмысленной устрашающей бумажкой? Кого это интересовало?

Ведь мы же рыбаки, поэтому мы идем на лед рыбачить! Мы идем на лед рыбачить! И, эта подписка мало кого из нас интересовала.

Одним словом, вышли мы на лед. И, о, чудо!

Можете ли вы себе представить?

Наша родная льдина, на которой мы дрейфовали, с которой нас отлавливали спасатели, стоит целая, без единой царапины. Причем, пригнало ее обратно и поставило аккуратно на то самое место, откуда ее сорвало вчера в полдень озорным ветерком.

Народ обрадовался, возликовал! Срочно пошли мы на свои прекрасные, просверленные накануне лунки, и продолжили вчерашнюю эпопею.

С Божьей помощью, за эти два дня мой улов составил 10 килограммов.

Вечером, придя с весенними дарами природы, дома я честно признался, что увлеченный ловом опоздал на последнюю электричку. А про авиаторов и спасателей умолчал. Что о них скажешь хорошего?