Два слепца

Где-то в Малой Азии, в небольшом селе жили два брата-близнеца – слепые от рождения. У них был старший брат, на которого после смерти родителей легло попечение как об общем имуществе, так и о слепых братьях. Старший брат с первого дня рождения близнецов сильно полюбил их и всегда оказывал им всякую помощь и защиту: любая их просьба, любое их пожелание удовлетворял он сразу же и с радостью, и не было в селе ни одного охотника поглумиться над бедой близнецов — обидчик бы тут же получил сильнейший отпор.

Слепые братья хоть и были близнецы, но разительно отличались характерами, что было замечено еще в их младенчестве. Близнец-«первенец» был спокоен и нетребователен, принимал ту пищу, которую ему давали и никогда не было слышно его капризов. Он спокойно, с безмятежным видом лежал в люльке, калякал что-то на своем младенческом языке и доволен был теми минутами общения с матерью и родными, которые ему уделяли.

Младший близнец был полной противоположностью «первенца»: он с первых дней своего существования требовал к себе неусыпного внимания матери, он не мог оставаться один и буквально не сходил с ее рук. Поэтому в семье пришлось назначить своего рода череду, чтобы дать женщине хоть какой-то отдых.

Родители состарились и умерли, оставив в наследство старшему брату и близнецам большой дом, фруктовый сад и маленький сундук с золотом. Наследство поделили поровну, но так как близнецы были слепы, старшего брата назначили опекуном, и, следовательно, он стал фактически полноправным хозяином всего имущества.

Поскольку старший брат безмерно любил своих несчастных братьев, он всю свою жизнь сосредоточил на них и был скорее не хозяином в доме, а вернейшим и покорнейшим рабом. День и ночь он трудился на благо своих братьев, не только оказывая им ежечасную помощь, но и приумножая богатства с одной лишь только целью — получить возможность исцеления для слепцов.

Близнецы были благодарны своему опекуну, но выражали благодарность каждый по своему. «Первенец» старался как можно меньше беспокоить своего благодетеля и учился сам себя обслуживать, обращался лишь в крайних, труднейших случаях, и всякий раз искренне и с глубоким почтением выражал свою благодарность. Младший близнец постоянно тормошил брата по любому пустяку, при этом начиная свою просьбу словами: «Брат, ты, знаю, любишь меня и тебе за радость будет выполнить мою ничтожнейшую просьбу, так сделай это или то, и получи взамен мою благодарность...»

Много трудов положено было братом-опекуном, чтобы отыскать волшебника-лекаря или чудодейственное средство, которые бы исцелили слепцов от их врожденного недуга. Но правда земной жизни только жестоко смеялась над ним, посылая то шарлатанов, то обманщиков-воров. В конец близнецы, больше всего младший из них, разуверились в таком исцелении. «Первенец» искренне страдал, и не сколько от своего недуга (с ним он смирился с раннего детства), сколько от того горя, который переносил его старший брат ради них.

Младший, напротив, злобно и жестоко ругал своего опекуна за его бесплодные попытки вернуть зрения братьям, обвиняя его в глупости, а тайком стал думать о том, что их опекун вовсе и не желает братьям здоровья, так как сам хочет распоряжаться полученным наследством и наслаждаться всеми прелестями жизни за счет своих братьев. Он даже один раз об этом завел разговор с «первенцем», но услышал в ответ только слова вразумления, да слезы брата.

***

...Прошло немало лет с тех пор как в доме братьев поселилась печаль, так свойственная их безнадежному существованию. Но вдруг в селе появился какой-то старик, который утверждал, что есть в аравийской пустыни оазис (он попался ему на пути): в нем бьет ключ с водой, прозрачной и сладкой, которая дарит исцеление всякому, кто пьет ее с чистыми сердцем и мыслями.

На просьбу старшего брата проводить его со слепцами туда, он ответил отказом, объясняя его своей старостью, многими болезнями и трудностью пути. На вопрос о том, почему же он сам не испил этой воды, он ответил так: «Я слишком долго жил на земле и много видел горя, и поэтому не хочу иметь  здоровье и молодость, и возможность прожить еще столько же, и столько же горя пережить; к тому же от пережитых бед мое сердце переполнено обидой, а мысли — отмщением, поэтому, если я получу снова силу, то употреблю ее лишь для того, чтобы мстить своим обидчикам... Я очень хочу получить исцеление, но только для своей больной души... Кто умолит Бога, чтобы Тот послал в мое сердце прощение?..»

Вскричал так старик и пошел прочь от удивленных братьев. И никто и не подумал спросить у старика о том, что же будет, если подойдет к источнику лукавый человек...

Старший брат не остановился перед возникшим препятствием, он не стал огорчаться тому, что так и не смог узнать у старика, где же то чудесное место с исцеляющим источником. Для того, чтобы найти этот оазис он снарядил своих верных слуг и отправил их с поручением отыскать это место и привести оттуда кувшин с водой из источника.

Через некоторое время слуги вернулись из пустыни с наполненными живительной влагой два больших кувшина, да так, что верблюд с трудом тащил свою поклажу. С какой радостью был встречен караван! И какое жестокое разочарование постигло всех, когда кувшины были вскрыты: вода в них оказалась тухлой и вонючей, как-будто из отхожего места.

Старший брат с горечью набросился на слуг со словами обвинения, что они не потрудились найти истинный источник с водой, а набрали ее в ближайшем болоте. Но те клялись собственной жизнью и жизнью своих наследников, что были в пустыни и видели и оазис и чудесный ключ, и именно оттуда они набрали воду в кувшины. Почему же вода в кувшинах оказалась тухлой, они сказать не могли. И поскольку эти слуги были преданными и верными своим хозяевам, то опекун поверил им и не стал наказывать. Все решили, что старик их просто обманул.

Но самому младшему из братьев пришла мысль, что слуги не ходили в пустыню, а спрятались в ближайшем месте, а когда настало время возвращаться, набрали воду неизвестно где и принесли в дом. А опекун потому их не стал ругать, что слуги так поступили по его приказанию. Старший брат не желает им исцеления — в этом слепец был безусловно уверен.

Но «первенец» был совсем другого настроения, он хорошо понимал, как глубоко переживает случившееся несчастье их опекун. Он всячески пытался утешить своего старшего брата и вовсе не думал о том, что потеряна последняя надежда и ему уже никогда не увидеть Божий свет.

***

Прошло немного времени и с очередным горем все как-то свыклись, кроме младшего слепца. Он задумал сам отправиться в пустыню, на поиски оазиса с целительным источником, только ждал подходящее время для путешествия. Наступила весна, все вокруг преобразилось: цвели сады, пели птицы, в сердце каждого человека рождались прекрасные чувства благодарности Богу за благополучно пережитую зиму.

Только младший слепец был полон горькой желчи, весь его вид выражал недовольство жизнью. Как-то ранним утром он вышел во двор и сообщил, что уходит в пустыню. Он, выкрикивая свои жестокие подозрения и отказавшись брать с собой сопровождающих, было уже отправился в путь, не взяв собой ни сумы, ни посоха, но брат-близнец задержал его, бросившись ему в ноги. Поднялась суматоха, кто-то плакал, кто-то тихонько подсмеивался на слепцом, но его все таки удалось остановить на некоторое время. Слепец не поддавался на уговоры взять с собой сопроводителя, и только на слезные просьбы «первенца» поддался: договорились, что пойдут втроем — опекун и братья-близнецы.

Дорога к оазису составляла всего лишь день пути и была известна, так как слуги рассказали о ней. Но слепец и не думал слушать своего опекуна, напротив, он специально отправился в обратную сторону. Никакие доводы его не убеждали, он только упорнее уходил все глубже и глубже в пустыню. День оборвался резко и путешественников обступили темнота и холод.

Остановка на ночлег в пустыни не предвещала ничего хорошего. Для того, чтобы уберечься от диких животных и согреться, разожгли костер. Всю ночь думал старший брат о том, как образумить своего слепца, и придумал такую уловку: поскольку его брат-слепец упрямец и поступает напротив, и не желает идти по верному пути, то опекун станет ему говорить обратное и таким образом они к концу следующего дня доберуться до оазиса. Да и пищи и воды у них осталось только на сутки, так что надо прибегать к хитрости ради их же блага.

Наступило утро, братья-близнецы проснулись. Отправляясь в путь опекун сделал все так, как решил ночью, и его уловка сработала — они пошли именно в том направлении, которое привело их в конце концов к чудесному источнику.

Какое трепетное чувство охватило путников при приближении к исцеляющему месту! Восторг смешивался со страхом, так как кто мог бы с уверенностью сказать про себя, что он чист сердцем и мыслями? Но слепец втайне испытывал только чувство собственного превосходства, поскольку был уверен, что лишь благодаря ему они нашли это благословенное место.

Три брата подошли к источнику. Опекун и первенец остановились вблизи источника, слепец же бросился с кувшином к воде и наполнил его доверху. Он сел на траву и хотел испить воды, но как только поднес кувшин к губам, то почувствовал гнилой запах, исходивший от воды. Как он стал кричать на своих братьев и проклинать Бога и судьбу за то, что они с ним так жестоко обошлись! Какие грубые и злые слова стали произносить его уста! Он кричал, что его обманули и ложью привели не к источнику, а какому-то паршивому болоту, что его братья сговорились и решили его погубить, но он не позволит им этого сделать...

Слепец с гневом бросил в сторону источника кувшин с протухшей водой и с безумным лицом бросился бежать прочь от своих братьев. Опекун пытался догнать своего обезумевшего брата, он какое-то время побродил вокруг оазиса, надеясь найти его спрятавшимся в кустах, но тщетно. Тогда он вернулся к источнику, где его дожидался первенец.

***

Они печальные стали собираться в обратную дорогу домой. Опекун упрашивал своего брата, чтобы тот испил из источника, он сильно любил первенца и знал, что у того чистое сердце праведника. Но первенец не соглашался, он видел свое сердце глазами своей совести и она не была к нему так же благосклонна, как его брат. Первенец не столько боялся не получить исцеления, сколько причинить боль сердцу любящего его брата дерзким поступком, который, по его мнению, не принесет желаемого результата.

Но опекун продолжал упрашивать первенца: «Я, возможно, без возвратно потерял одного из вас, подумай, как сильно я страдаю, не зная, где сейчас мой брат и что с ним. Неужели ты думаешь, что мне будет легче, если мы уйдем из этого места, так и не получив для тебя желаемого исцеления? Я знаю тебя с рождения, я знаю, что твое сердце и мысли чисты и верю в тебя. Ради веры моей и ради моей к тебе любви, умоляю тебя, испей воды из источника. Бог милостив к нам и Он подаст тебе исцеление за твое смирение и любовь ко мне».

Первенец покорился настойчивой просьбе брата, зачерпнул кувшином воду и трепетно поднес ее к своим губам. Он секунду помедлил и сделал первый маленький глоток: вода из источника была удивительно прозрачна и вкусна. Он сделал глоток побольше и почувствовал, что с ним происходит нечто удивительное: его безжизненные глаза, способные видеть только вечный мрак, вдруг ощутили нечто такое, чему первенец не мог дать название — то были мягкие лучи заходящего солнца.

Солнце! Оно касалось его лица, оно играло в его глазах такими невероятными красками, что казалось Сам Бог милостиво открыл Свой Лик и благословляет прозревающего слепца!

Первенец сделал последний, самый большой глоток и поставил кувшин на землю. Опекун все это время напряженно наблюдал за происходящим, он вглядывался с надеждой в слепые глаза своего брата, пытаясь увидеть в них отражение его души. И он увидел: стеклянный взгляд первенца медленно преображался, в его глазах заиграло живым блеском солнце, открылась глубина его чистого и смиренного сердца!

Благословенный миг божественного чуда! Как долго порой приходится ждать его посещения и каким терпеливым должно быть сердце, чтобы дождаться чуда! Как сильно и глубоко сердце должно верить в его наступление, чтобы не изнемочь среди жизненных бед, не огрубеть, не потерять надежду!

Долгожданное исцеление произошло — первенец обрел зрение. Опекун ликовал, он с жаром заключил своего брата в объятия и стал целовать его видящие глаза. Братья обнялись и в едином порыве безграничного счастья смешались их восторженные слезы, слился их восторженный смех.

Природа, собрав последнюю силу заходящего солнца, озарила их яркой вспышкой света, и оазис погрузился в ночную тьму. Но эта темнота была уже иной для бывшего слепца — эта была темнота его первой звездной ночи. Он улегся на траву и всю ночь, не смыкая глаз, любовался звездным небом...

***

Дорога домой была и радостной и томительной одновременно, они всматривались в даль в надежде увидеть среди песков своего младшего брата, но так его и не повстречали. Вернувшись домой, опекун тотчас отправил своих слуг в пустыню на поиски безумца, но те вернулись ни с чем. Он делал это несколько раз, но результат был тот же.

Скорбь о пропавшем брате долго не покидала сердце брата-близнеца и его опекуна, но время — то лекарство, которое излечивает самые глубокие раны, если рядом есть люди, искренне любящие и сострадательные. Все беды можно пережить, когда рядом верный и преданный друг. А для того, чтобы видеть чужую боль не достаточно иметь хорошее зрение, прежде всего надо иметь «зрячее» сердце.