Районный комсомольский штаб. Саша Хайров

        Возможно, по иронии судьбы, а скорее, согласно особому замыслу партийных деятелей комсомольский штаб Первомайского района Москвы располагался в помещении бывшего монастыря на Петровском острове (городок Баумана) Серебряно-Виноградного пруда.
        Все штабы районов были организованы с конкретной целью: на различных комсомольских меропритиях кто-то должен был носить знамена, дежурить в раздевалках и создавать массовку. Вот только не все назначенные для этого руководители были согласны строго придерживаться поставленной задачи. Саша (Александр Нилович) Хайров всегда организовывал как свою жизнь, так и мир вокруг себя по собственному сценарию.
        Поначалу про штаб не знал никто, кроме учеников его собственной школы: двадцатичетырехлетний выпускник педагогического ВУЗа, учитель русского языка и литературы, собрал  под свои знамена с десяток желающих.
        О том, что из этого получилось, этот рассказ.

        В восьмом классе я записалась в кинематографический кружок, располагавшийся там же, в монастыре. Мы снимали короткометражные любительские фильмы: сами играли роли, сами были операторами и монтажерами, сами озвучивали. Я писала сценарии.
        В процессе создания очередного шедевра я забрела на другой этаж. Одна из тяжелых дубовых дверей в глубине коридора оказалась открытой. Надо сказать, что открытая дверь в этом помещении была большой редкостью: почти все они были не просто заперты, но еще и опечатаны. А из той двери в полутемный коридор не падал ни один луч света, зато раздавалась тихая медленная музыка.
        Я дошла до конца коридора и заглянула внутрь. На полу помещения были расстелены одеяла и расставлены горящие свечи. На одеялах расположились кружком ребята моего возраста. Перед ними, сложив ноги по-турецки, сидел бородатый мужчина в белой одежде. Одежда называлась кимоно, но я этого тогда не знала.
        Увидев меня, мужчина махнул рукой, приглашая меня зайти. Я зашла. Мужчина смотрел прямо на меня и явно готовился что-то сказать. Остальные в молчаливом ожидании переводили взгляд с меня на него и обратно.
        – Я люблю тебя, – неожиданно заявил он.
        Я растерялась:
        – А вы кто? 
        Еще не успев получить ответ, я тут же высказала предположение:
        – Секта?
        – Нет, – улыбнулся бородатый, – районный комсомольский штаб. У нас диспут о любви. Присоединяйся.

        Потом было много других диспутов: о дружбе, честности, доверии, взаимоотношениях, жизненной цели, о справедливости. Помимо диспутов мы создали агитбригаду и ездили с ней по фабрикам и подмосковным совхозам. Выпускали веселую и красочную районную стенгазету. Организовали литературный клуб. Проводили смотры песен в школах района. Ходили в походы. Показывали в Измайловском парке детям из интерната для умственно-отсталых сказочные спектакли (вот тут мои сценарии пошли в дело, а в кинематографическом кружке – всего лишь легли на полку). Создали выездной трудовой лагерь для старшеклассников. 
        Конечно же, мы маршировали и носили знамена на районных мероприятиях и писали какие-то отчеты в райком. Точнее, отчеты приходилось делать мне как председателю одного из подразделений штаба – методической группы (в чем состояла задача группы, кроме как в написании этих достаточно формальных отчетов, – для меня так и осталось загадкой).

        На занятия нельзя было опаздывать. Ровно в шестнадцать ноль-ноль все выстраивались в монастырском коридоре и начиналась перекличка. Те, кто не успевал к ее окончанию, отправлялись обратно до следующего вторника.
        – Иду-у-у-у!!! – слышен истошный вопль Паши откуда-то с первого этажа и грохот его сапог по лестнице. Мы тут же замедляем перекличку, давая ему шанс быть с нами. Наши слова начинают растягиваться, как звук пластинки в сломанном проигрывателе… Саша отводит взгляд в сторону и никак не комментирует происходящее. Паша, снимая на ходу пальто и отшвыривая его и портфель в сторону, пристраивается в хвост шеренги.
        – Павел Власов, школа 734, присутствует! – выдыхает он самым последним.
        – Успел, Павел Власов, – поднимает одну бровь Саша.

        Трудовой лагерь – это два месяца работы на колхозных полях по утрам и бесконечный калейдоскоп меропритяй во второй половине дня. Мы перепахали километры морковных грядок. И создали десятки сценариев для интересного и полезного досуга старшеклассников.
        Диспуты и семинары, конкурсы и дискотеки, смотры и спортивные соревнования, коллоквиумы и интеллектуальные клубы – у Саши хватало сил и времени все это организовать единственно потому, что он выбрал самую правильную педагогическую политику: он дал возможность каждому проявить свой творческий потенциал. Мы все делали сами, быстро, весело и с энтузиазмом. Роль Саши заключалась в том, чтобы направлять нашу энергию в нужное русло.
        В трудовом лагере мы обратили внимание на то, что когда Саша не был занят с нами, он изучал педагогическую литературу. В своей каморке за сценой лагерного клуба (Саша отказался жить в корпусе дирекции) он отдыхал, читая Сухомлинского, Корчака, Макаренко, Ушинского.

        Саша водил нас в походы. Самый длительный из них – трехнедельный марш-бросок вдоль реки Гауя в Латвии. О нем следует рассказать особо.
        К этому путешествию готовились долго и основательно.
        Саша научил нас правильно выбирать место для палаток и натягивать их, как струнку, в четыре руки в течение нескольких минут. Кто не пробовал делать это с советской шестиместной палаткой – пусть попробует, за пару часов с непривычки, может быть, управится.
        Мы научились вязать морские узлы. Это пригодилось при канатной переправе через Гаую: натянув трос через реку, мы один за другим,  вися на страховке и перебирая руками, вниз головой съезжали на другой берег.
        Научились разводить костер в любую погоду, даже при проливном дожде и шквальном ветре. Для тренировок дождь приходилось ждать специально, а вот ветер создавали, размахивая чьей-то шинелью.   
        Научились организовывать ночлег на кострище, забрасывая полупотухшее пламя еловыми ветками так, чтобы дым уходил не вверх, а в сторону. На таких лежбищах отдыхали, не замерзая и дыша чистым воздухом, ночные дежурные. 
        Научились готовить на открытом пламени быстро и чисто. А еще – варить самодельную тушенку. Для этого похода заготовили несколько десятков стеклянных банок. Это были времена дефицита, и достать ее в нужном количестве оказалось сложнее, чем приготовить.
        Саша научил нас правильно подбирать достаточные и необходимые для похода вещи и укладывать их в рюкзаки так, чтобы нужные предметы можно было найти не глядя. Причем как в своем рюкзаке, так и в рюкзаке товарища. Читатели могут не улыбаться: когда двое или трое внезапно слегли среди ночи с температурой под сорок и пропотели насквозь, все необходимое для того, чтобы переодеть их, добыли из рюкзаков за минуту именно наощупь.
        Для изготовления прочных носилок из прутьев с помощью одной лишь веревки мы тоже были готовы заранее.
        У нас с собой было достаточное количество еды, и мы почти каждый день проходили мимо жилых поселений, но курс лекций о съедобных и несъедобных грибах и ягодах Саша нам все же прочитал. Так же, как и курс о выживании в тайге, на море и в пустыне. 
        А еще он научил нас ориентироваться в лесу по различным приметам и солнцу, делать зарубки и подавать сигналы бедствия.

        Саша был старше нас всего на несколько лет. Но обладал непререкаемым авторитетом как среди школьников, так и у их родителей. Перед Сашей была открыта дорога как в комсомольскую, так и в партийную карьеру: райком, горком – только пожелай. Саша выбрал нас. За два с половиной года штаб из десятка человек разросся до полутора сотен. Чтобы вступить в него, нужно было пройти специальный конкурс. 
        Сейчас Александр Нилович – директор частного рекламного агентства в Москве.