2200

Рисунок 98г: Глаз

__

Уколол его замечанием, но он не среагировал и я так изумился, что потерял веру, что он вообще живой и поэтому уже чисто физически его уколол - на ощупь у него была очень мягкая  кожа…

__

С черными окнами, мимо прогромыхал трамвай для вечеринок. Вроде изнутри доносилась какая-то музыка… И до нас, товарищи пассажиры, добралось настоящее кино!
(П.С.: вскоре исчез этот трамвай, но ведь был!)

__


Вечер. Вдруг в переулке слышу песню. Мужик с работы тащится и так тяжело ему, что подбадривает  себя песней. Может, и за военный марш бы взялся, но всё-таки вокруг  гражданский город и путь лежит домой…

__

Горячее солнце напоролось на огромную тучу и вот уже холодные лучи она мне посылает…

Тень от стула пересекает строку. Также тень от бокала, от руки, от ножа – опасные люди иногда тоже что-то пишут -  потом пламя пожара, потом вдруг быстро слеза. Слеза шипит под натиском огня, а вот буквы вдруг обнаруживают проволочную природу и, расставшись со своей бумажной основой, повисают в воздухе…

Полосы тени и света – в полосах тени медленно образуется лед, а в полосах света сжигается всё, подготовляя пустыню. И вот уже черные негры идут по светлой пустыне и белые люди видны в тени льдов, холодов. Дружба белого и черного образует нового, среднего, серого человека…

В облачную погоду всё равно больше солнца, потому что как ни огромны белые корабли, но площадь синего моря всё равно больше, простые арифметика и теория вероятностей…

__

«Цирк со звездами», «бокс со звездами»… - совсем уже марионетки. И боксеры тебе спляшут и актеры сбоксируют… Хотя я именно за универсализм! Не всегда названный – да и скептичен он к названиям - постмодерн шагает по планете…

Приехал Иванов со своей второй женой, потом Сорокин – с пятой. Сорокин трещал, что фамилия Сорокин происходит от Сороки, а это была вещая птица… Тьфу, забыл, может, и колдунов звали Сороками. Забыл, потому что как раз Литвак приехал с 9-ым сыном и тещей от 6-ой жены (тут наш Иванов уже окончательно стушевался, а ведь хороший был писатель…)

__

Пока мать выступала, он не вмешивался, сидел рядом на скамейке, щурился на солнце, играл с собакой и улыбался – может, и извиняюще улыбался, но он был так похож на мать, что всё-таки, скорее всего, они были одних мыслей…