Звери

В тот день на уроке истории я, как обычно, сидел за последней партой в гордом одиночестве – это я так считал, остальные считали сидеть рядом со мной предательством. Я лично никого не предавал, и такое отношение ко мне было потому, что я воспротивился, когда об меня стали вытирать ноги.
Но хватит об этом. Я сидел, не слушая учителя, и выводил на тетрадном листе какие-то узоры. Выходило не очень. Серега обернулся, увидел мои каракули, ухмыльнулся и зашептал на весь класс:
 - Гляньте, Еврей опять дизайн обоев придумывает!
Еврей – это моя кличка в этом классе. А так меня Вовой зовут.
Тут дверь открылась, и вошел директор. За ним вошла какая-то незнакомая мне девушка.
Директор почесал в затылке (была у него такая привычка) и толкнул речь:
 - Товарищи! Ваш коллектив очень дружен и сплочен. Примите же в свою компанию новенькую, - тут он указал на девушку, - она у нас красавица, спортсменка, хорошистка. Может она поведет вас за собой, стадо троечников. Пусть станет вашим лидером!
Сид и Анжела, сидящие за одной партой, переглянулись и засмеялись. Я их ненавидел всей душой, но тогда не мог с ними не согласиться: у этой девочки стать лидером при живых Сиде и Анжеле не было никаких шансов…
 - Прошу любить и жаловать! – откланялся директор и вышел. Наступила пауза. Все оценивали новенькую.
Дверь открылась, и вновь появился директор:
 - Забыл самое главное! Ее зовут Марина. Ну все, пойду… - и скрылся за дверью.
 - Ну что ж, Марина, садись! – разрешила Петруша. Петрушей звали нашу историчку по фамилии Петрушенкова.
Марина направилась в мою сторону, и чем больше я убеждался, что она идет к моей парте, тем сильнее билось мое сердце.
 - Свободно? – спросила Марина, подойдя.
 - Что? Ах да, конечно… - заторопился я и подвинулся. Наверное, я покраснел.
 - Смотрите, Еврей на новенькую запал! – зашептал Серега и класс засмеялся.
 - Тихо! – застучала указкой по столу Петруша. – Продолжим урок!
Я не слушал Петрушу – я продолжал рисовать, кося взглядом в сторону Марины. Она была красива, хоть и уступала многим девчонкам нашего класса. Черные волосы очень шли ей, милая челка, темные глаза, тонкий прямой нос, красивые губы… И, несмотря на черные волосы и темные глаза, она была светла и солнечна.
Марина увидела мою вакханалию и с интересом спросила:
 - А что это?
 - Так.. абстрактные рисунки… - смущенно ответил я.
 - Интересно! – сказал Марина, подвинув листок к себе. – Ты рисуешь свои чувства?
 - Как ты догадалась?
 - Ну а что еще могут изображать такие рисунки – сплошные прямые линии и изломы. У тебя что-то случилось?
 - Ты даже не знаешь, как меня зовут, а спрашиваешь, что у меня случилось.
Судя по всему, я ляпнул что-то не то. Вечно как скажу, так сам пожалею.
 - Ну хорошо, давая познакомимся! – улыбнулась Марина и протянула свою руку. – Марина.
 - Владимир, - отрекомендовался я и пожал тонкую девичью руку Марины.
 - Как официально! – вновь улыбнулась Марина; она вообще очень много улыбалась и я этого не понимал. Что в мире такого веселого?
 - Проверим домашнее задание! – прервала наш разговор Петруша. – Цели коллективизации, ее мероприятия и итоги. Отвечать будет…
Все напряглись.
 - Анжела! – вынесла свой вердикт Петруша. Анжела принялась отвечать, а я уставился в окно.
 - Может, у кого-то есть дополнения? – спросила Петруша, когда Анжела закончила.
 - Да, - подняла руку Марина.
Все обернулись и шокировано посмотрели на нее. Дополнять и исправлять ответы Сида и Анжелы было запрещено. Негласно.
 - Еще одна цель коллективизации – ликвидация аграрного перенаселения, - не понимая, что она делает, сказала Марина.
 - Молодец! – похвалила ее Петруша, и вздохнув, произнесла:
 - А тебе, Анжела, сегодня «четыре»…
Анжела обернулась и бросила в сторону Марины испепеляющий взгляд. Марина миролюбиво улыбнулась в ответ.
Едва прозвенел звонок и Петруша вышла из класса, все кинулись к нашей парте и окружили ее плотным кольцом. В центр кольца вошла Анжела и подошла к Марине. Та поднялась, и я отметил, что она очень стройная.
Марина огляделась, не понимая, что происходит. Анжела сурово смотрела нее сверху вниз (преимущество в росте давали огромные шпильки).
 - Ты!.. – прошипела Анжела. – Из-за тебя я получила четверку!
 - Не вижу ничего плохого в этой оценке, - улыбнулась Марина.
 - Если бы ты попридержала своя чересчур длинный язык, у меня было бы «пять»! Так нет же, надо было выпендриться перед всеми, показать, что умная!
 - А что это ты меня обвиняешь? Мое право!
 - Да нет… - ледяным голосом протянула Анжела. – Не твое. Тут я решаю, кто что делает. Я и Сид.
 - А кто вы такие, чтобы за всех все решать? – завелась Марина.
Анжела усмехнулась.
 - Сид, покажи ей, кто мы такие.
Сид встал рядом с Анжелой и засучил рукава.
И тут я осознал, что сижу и безмолвно наблюдаю за происходящим, и не предпринимаю никаких попыток защитить эту чудесную девушку. Я себя почувствовал последним мерзавцем.
Сид направился к Марине. Я выскочил и загородил ее, крикнув срывающимся голосом:
 - Не смей ее трогать!
Крикнул и почувствовал, как от страха все поджилки трясутся.
 - Гляньте, Еврей и впрямь на эту дуру запал! – хмыкнул Сид. Верные пажи загоготали.
В класс вошел учитель, и шайка разошлась. Сид погрозил нам кулаком.
Я сел на место. Сердце стучало в висках.
 - Спасибо! – прошептала Марина.
 - Не за что… - стремясь казаться беспечным, ответил я.
Серега засмеялся и стал биться головой об парту. Когда истерика прошла, он зашептал:
 - Еврей принимает благодарности от спасенной дамы! Лыцарь!
Класс захохотал, а мне захотелось проломить Сереге голову.
Разговаривать вслух было опасно, и на листке, под каракулями, я написал:
«После урока не выходи из школы, дождись меня!»
Марина удивленно посмотрела на меня и написала красивым почерком:
«Зачем?»
«Для твоей безопасности!» - ответил я. Листок кончился, и по глазам Марины я увидел, что она не поняла. А при подслушивающем устройстве в виде Сереги вслух сказать то, что я хотел, было невозможно.
После урока Марина дождалась меня. Шайка уже ушла.
 - Зачем ты меня просил подождать? – поинтересовалась Марина.
Я подвел ее к окну и указал на улицу. Там, неподалеку от входа, стояла шайка почти в полном составе.
 - Понимаешь, кого они ждут? – спросил я.
Марина кивнула.
 - Но я знаю еще один выход из школы, - сказал я. – Пойдем!
Мы перешли в пристройку, спустилсь вниз. Там я с трудом открыл старую, массивную деревянную дверь, и мы вышли на задний двор. Я помог Марине перелезть через забор и перелез сам. Отряхнувшись, мы пошли по улице, разговаривая.
 - Володя, ты почему такой хмурый? – спросила у меня Марина.
 - А почему ты все время улыбаешься? – задал я встречный вопрос.
Марина вновь улыбнулась.
 - Ну как же! А чего грустить? Погляди, солнце светит, птицы поют, посмотри, как красиво!
Марина раскинула руки и кружилась по тротуару. Я залюбовался ей.
 - А теперь ответь на мой вопрос! – попросила Марина.
 - Хорошо… - нехотя согласился я. – Я не в коллективе, меня прозвали Евреем, сегодня-завтра набьют морду, и тебе набьют, не сомневайся… У меня выходит двойка по алгебре, за неуплату отключили интернет, «Бостон» вчера проиграл «Монреалю», и я поругался с отцом. Тебя устраивает такой ответ?
 - Бедный… - искренне произнесла Марина и обняла меня. Первый раз в своей жизни я обнимался с девушкой.
***
На следующий день мое появление в классе приветствовалось хохотом и воплями:
 - Здорово, предатель!
 - Как твоя баба?
Я, не отвечая, сел на место. Внутри все кипело. Но что могу я один против такого легиона?
Когда появилась Марина, они просто взбесились. В нее полетели ручки и карандаши. Марина бросилась к выходу под скандирование:
 - Ев-рей-ка! Ев-рей-ка!
Я выбежал вслед за ней, получив при этом свою порцию оскорблений и тяжелым учебником геометрии в ребро.
Марину я нашел в одном из школьных закоулков. Она сидела на ступеньках лестницы и плакала. Я сел рядом и обнял ее за плечи. Марина притихла.
 - Теперь ты понимаешь, почему я такой хмурый? – спросил я.
Марина кивнула, вытерла слезы, и мы пошли в кабинет.
Урок уже начался. Извинившись за опоздание, мы уселись за парту. Серега пропел:
 - Еврей и еврейка, они если честно, не пара, не пара, не пара…
Класс зашелся в хохоте.
***
На выходе из школы снова стояла враждебно настроенная толпа, и мы вновь решили воспользоваться черным ходом.
Едва мы вышли на улицу, как нас схватили за руки Серега и Джо. Попытки вырваться ни к чему не привели.
Серега засмеялся и произнес:
 - Ну что, думали, самые умные? Нет уж, не одни вы этот ход знаете!
Джо позвонил Сиду, и «легион» переместился на задний двор. Нас отвели подальше.
 - Ну что ж… - начала Анжела, прохаживаясь перед нами. – Мальчики, Еврея я поручаю вам. Давайте пожестче, чтоб больше против нас не шел. А с Еврейкой мы поговорим…
Меня отвели за угол. Серега начал:
 - Еврей, ты по-хорошему не понимаешь. Мы же тебя почти не трогали, жалели… А ты вот как нас всех кинул… Втюрился в эту дуру и попер супротив коллектива. Может, передумаешь? Тогда не побьем сильно, только фонарь для вида поставим. Согласен?
Я плюнул Сереге в лицо.
 - Не согласен… - протянул тот и врезал мне в челюсть.
Тут же удары посыпались на меня со всех сторон, спустя несколько мгновений я оказался на земле, меня пинали ногами. Когда Серега приказал остановиться, я едва не терял сознание от боли. Каратели ушли, а я лежал на земле и смотрел на небо, не в силах подняться.
 - Володя! – услышал я оклик. С трудом повернув голову, я увидел Марину и ужаснулся. Она еле стояла на ногах, одежда была изорвана, лицо исцарапано, волосы взъерошены, а под глазом был большой синяк.
 - Володя! – прошептала она и с трудом села рядом. – Ты как?
 - Отлично! – проговорил я. Выглядел я, наверное, еще хуже, чем она.
Марина вызвала скорую. Врачи так нас и нашли: я лежал на земле, Марина сидела рядом, прислонившись к стене и положив мою голову к себе на колени. Доктора были шокированы.
 - Кто же это вас так? – причитала медсестра. – Что за звери?
Вы, наверное, скажете, что так не поступают, но я сдал всех поголовно, с потрохами. Врачи не могли поверить, что это сделали школьники.
***
Сейчас мы с Мариной учимся в другой школе, с нормальными одноклассниками. С нами дружат, считаются с нашим мнением и уважают. А бывших наших одноклассников водили в милицию, Анжелу и Сида поставили на учет и оштрафовали их родителей, остальным прочли лекцию о правонарушениях и отпустили.