Мы и они после перестройки. Глава 3 из романа

(Документально-художественный роман)
------------


Ну и время выпало целому поколению!  Реформа за реформой.

Перестройка, гласность... Что еще там? Непредсказуемое будущее. А настоящее, вот оно: в магазинах пусто, на улицах густо. Полуголодный народ без пенсий и зарплат бурлит,  откуда только силы берутся. И митингует, митингует.  Вот уж верно про процесс, который пошёл. Куда только заведет?

Жить трудно, однако интересно. Даже далекой от всего этого Лиле, которой друзья навязали несвойственную ей    роль свидетельницы переломной эпохи. Время меняется, и люди меняются. А она оставалась прежней — мирной обывательницей, правда, сочувствующей этому времени и этим людям.
 
Всё, что видела, слышала и прочувствовала на митингах, записывала для друзей.

29 июля 2004. 14-16 ч. Митинг на площади Революции.
Митингуют чернобольцы, ветераны войны и труда, офицеры из своего Союза, инвалиды, делегаты от науки и медицины. К подписным листам против отмены льгот выстраиваются очереди. Подключен профсоюз, прибывают представители регионов, даже из Украины приехали. Студентов из Тулы с их флагами милиция задержала под предлогом, что они вооружены. Оружия у них не было, и под напором толпы их пропустили на митинг. Моного плакатов и призывов. Самый главный: «Позор  «Единой России!», «Нас не смог убить Гитлер, а вы убиваете нас!».
 
Первым выступает О.Шейнин из фракции «Родина» с призывом всем сплотиться.  После  выступлений люди долго не расходятся.

Явление Жириновского. Под зонтиком, с телохранителями.
В него мечут пустые пластиковые бутылки из-под пива, а он веселится. Разбрасывает деньги, довольный, что из-за них — куча мала. Кто-то хватает эти деньги, а кто-то стыдит тех, кто хватает.

Женщина с иконой издали  благославляет митингующих.

2 августа 2004.  Утро, полдень.  Митинг у Большого театра.

Закрытая в июле площадь, теперь открыта для проезжающего  по ней транспорта. Оцепление не тройное, а в один ряд. Но в нем — с дубинками и в бронежилетах. По совпадению сегодня праздник у десантников, с которыми лучше не связываться: прохожие от них прячутся, милиция обходит стороной.
 
Так что следить за порядком ей приходиться по всей Москве.
На митинге пламенные призывы, возмущенные реплики, скандирование:
 - Долой Думу! Долой правительство!Даешь революцию!
На самодельном плакате профсоюзный лидер длинным языком вылизывает пышный розовый зад с надписью «Президентская администрация».

Все старики перевозбуждены, бабушки агрессивнее дедушек. Юнцы из Авангарда красной молодежи, молодые коммунисты забрасывают горящими петардами машины, звучат одиночные выстрелы. Подтягивается спецназ. Старики стыдят омоновцев, лезут в драку. Коммунистке в неразберихе порезали руку, хлещет кровь. Рану ей зажимает девушка в милицейской форме, взывая к «Скорой помощи», которой нет. Молодого солдата из оцепления донимает  какая-то бабка:
 - Позор! Как ты можешь выступать против народа?
Смаргивая слезы, солдат срывается в истерику:
- Мы   - российское мясо! Куда поставят, там и стоим, что прикажут, то и делаем!
Сердобольный дед утешает его и осуждает бабку:
- Люди, одумайтесь! Это же ваши внуки, они же под присягой!

Обстановка накаляется. Митингующие спорят между собой.
 
Явление Жириновского. С зонтиком и телехранителями. В сопровождении свиты возник как черт из табакерки из выхода подземки.
 Реют бело-голубые их знамена. Он от души развлекается. Водит беснующуюся толпу за собой, перемещаясь с места на место. И наступет перелом:  гнев толпы сменается почти что на восхищение. Он смеется, и люди тоже, хотя только что проклинали его в праведном гневе. А теперь, покорённые актерским талантом, даже целлофановые мешочки с землей из-под недавно здесь же высаженных каштанов, мечут в него с  веселым азартом. Актер и зрители довольны. Сливаются в едином порыве. Он удаляется в подземку, обсыпанный землей, но с видом победителя. Да он и есть победитель — подчинил себе толпу. Такая вот обоюная разрядка после напряжения. И только школьники со студентами рядом со своей походной палаткой по-прежнему не  по-детски серьезны. Они намерены дневать и ночевать сдесь в знак протеста против отмены льгот.
 
Женщина в черном с иконой издали благославляет митингующих.

Июльско-августовские газеты изощряются. Одни криком кричат, другие нашептывают, и каждая свое. Сарказм с рекомендациями как охранять депутатов Госдумы от народа.

«Новая газета» №50, 2004. 
1. Установка вокруг здания Госдумы противотанковых ежей и бетонных надолбов.
2. Опоясывание здания по периметру заграждением из колючей проволоки с одновременным созданием контрольно-следовой полосы...
3. Отселение жителей из окрестных домов по Тверской улице и Большой Дмитровке и заселение их депутатами (при одновременном прорытии спецтоннелей из подъездов домов в здание Госдумы).

«Если же интерес возрастет еще, можно объявить конкурс на проект многоэтажного бункера для Госдумы  под нынешним зданием Думы.» (Андрей Липецкий).

И все это:
«В связи с посланием депутатам из аппарата Госдумы насчет: бронированных решеток, новой системы наружного наблюдения, оборудованию окон первого этажа «антивандальной, ударной пленкой, способной выдерживать значительное внешнее воздействие, а также модернизацию системы охранного телевидения, что позволит в любое время суток, независимо от погодных условий, обеспечивать «качетсвенную картинку» по всему периметру территории, прилегающей к зданию Госдумы».

Московские друзья Ирэн и Олег резвились: «Наша Дума — бункер демократии, отгороженной от народа».  Ну да, отгородились и поспешно приняли антинародный закон о монетизации льгот №122. А тут уж многим стало не до смеха. Кто виноват — на митингах определили, но вот что при этом делать — неизвестно.