Bungula Virgos

Сон истончился, как ветхое полотно, до едва уловимой прозрачности, натянулся и… порвался. Господин Орегано открыл глаза. Вчера он купил ее. Свою самую дорогую женщину.

Господин Орегано отвел занавеску из цветного шёлка и оглядел приготовленную для нее комнату. Мягкий свет, теплый пол, мебель из коричневой кожи, кровать под пологом. Господин Орегано гнёт губы в едва уловимой улыбке, чувствуя, как низ живота наливается колкой теплотой. От одной мысли.

Рассыпная трель заставила его покинуть комнату и взять телефон. Дисплей засветился красным: «Ты ведь не сделаешь этого?» Господин Орегано знает, что сделает. Он уже решил.

Сегодня он привезет ее сюда. Самую дорогую. Она наверняка будет измождена долгим перелетом. Немудрено. Но усталость не вич и не меркурианская оспа, а значит, лечится. Господин Орегано намазывает сливочный сыр на гренку. И ей-богу он знает, чем лечится усталость.

***
Господин Орегано приготовил чай. С молоком и специями, без сахара. Чай, специи – на верхней полке. Все шкафы забиты самым лучшим мясным кормом. Для любимого питомца. Вчера на аукционе в Сеуле он приобрел великолепный экземпляр. Сегодня его привезут. Самое чудесное домашнее животное, какое только можно вообразить. Самое.

Ему давно следовало обзавестись им, статус обязывал, но все не представлялось подходящего случая. А вчера на аукционе хватило одного взгляда на лот, чтобы понять, что думать не о чем. Он должен взять его. Во что бы то ни стало. Господин Орегано видел, что такой экземпляр был достоин даже Президента. На красном полотне свернулась в клубок взрослая самка. Идеальные пропорции, белоснежная фосфоресцирующая шерсть, огромные прозрачные глаза, крупные блестящие чешуйки по всему телу. Совершенно неземное существо. Неземное во всех смыслах.

Господин Орегано съел гренку и выпил чай. В дверь позвонили.

***
Вирго лежала на диване из коричневой кожи. Белоснежная фосфоресцирующая шерсть, огромные прозрачные глаза. Она не мигая смотрела на своего господина. Господин Орегано выложил корм на тарелку и поставил перед ней. Вирго подняла голову, приоткрыла рот и замерла, вдыхая сладкий запах корма. Господин Орегано видел, как шевельнулся алый язык в ее рту и почувствовал, как низ живота наливается колкой теплотой.

Вирго приподнялась на руках, перед господином Орегано качнулись две больших белых груди. Скользнув животом по коричневой коже дивана, вирго опустилась на пол и склонилась над тарелкой. С ее плеч упали вниз белоснежные фосфоресцирующие волосы, узкая дорожка которых спускалась вниз по шее и тянулась вдоль хребта до самых ягодиц. Господин Орегано смотрел на свою самую дорогую женщину.

***
Вирго везли с какой-то дикой планеты в системе Бунгула. Они не были разумными существами. Господин Орегано мог поспорить с этим утверждением. Но кому охота получить поперечный разрез лазером и смотреть, как кишки сползают на твои блестящие туфли? Никому. Потому ни одно исследование не обнаружило у вирго признаков какого-либо мыслительного процесса. И так было удобно всем. Торговать неразумными существами проще, чем думающими, плачущими, болтающими. Вирго были внесены в Межгалактическую Красную книгу, и на том спасибо. Они были спокойны и послушны, как собаки. К тому же обладали умопомрачительной человекоподобной внешностью и охотно шли на контакт. На любой контакт. За что собственно и считались элитными домашними животными. Элитными домашними любимцами. Любимицами.

Господин Орегано смял упаковку от корма. Вирго облизывала длинные пальцы с подпиленными коготками. Поставщик позаботился о здоровье и состоянии животного. На правой лопатке вирго светилась татуировка с идентификационным кодом и зашифрованной экспертной информацией. Господин Орегано был в курсе, что символы татуировки обозначали место, где было поймано животное, его возраст, физические и психические особенности. «Усталость не вич и не меркурианская оспа», - подумал Господин Орегано и провел ладонью по спине вирго. Она выгнулась и подняла на него умиротворенное лицо. Господин Орегано сбросил халат.

***
«Как ты мог, сукин сын?»/«Я видела у твоего дома фургон с надписью «Bungula Virgos», я ненавижу тебя всем нутром»/«Ты в ответе за тех, кого приручил, и ты ответишь, придётся»/«Вернись и я прощу тебя»/«Ты не хочешь вернуться ко мне? Что ж, как на счет прощального подарка? Конфеты вполне подойдут»/«Орегано, ты глупец». Сообщений было много. Господин Орегано не читал их.

Впрочем одно из них он прочёл: «Она никогда не станет такой, как я». «Надеюсь» - подумал господин Орегано и выключил телефон. Она не скоро успокоится, его бывшая жена, госпожа Лира Орегано. Не скоро – это возможно никогда. Женщины подобного сорта привязываются однажды и навеки вечные.

***
Орегано был пуст. Боль, сомнения, настороженность, усталость – всё ушло. Он возвращался домой из Консульства и сразу шел к ней. Вирго встречала его радостным урчанием, тёрлась о ноги, выгибала спину. Белая шерсть топорщилась во все стороны. Орегано кормил ее из рук, гладил шею. «Иди сюда, зверёныш, - шептал Орегано, опуская пальцы на ее затылок. - Соскучилась?» Вирго чертила языком влажную линию от его колена и выше. «Ей-богу, я знаю, чем лечится усталость» - обычно это была последняя мысль, прежде чем вирго накрывала его уставшее тело своим, вцепившись в него ртом и всеми конечностями. Вирго любили мясо. Живое, пульсирующее, напряженное – особенно.

***
Две недели спустя Орегано, вернувшись домой, не услышал радостного урчания. Орегано сорвал занавеску из цветного шелка. Вирго лежала на диване из коричневой кожи. Еще более белая и послушная, чем обычно. И абсолютно мертвая. Орегано поднял ее голову, запустив трясущиеся пальцы в фосфоресцирующие волосы. Перевернул. Никаких признаков насильственной смерти. Умиротворенное лицо, все когти целы, на теле ни единой царапины.

Орегано позвонил.

***
«Моя вирго сдохла. Да, сегодня. Приезжайте». На том конце шевельнулся безликий голос диспетчера: «Постарайтесь оставить всё, как есть. Не трогайте тело. Я уполномочена сообщить вам, что будет проведено вскрытие и экспертиза. Если смерть животного произошла по независящим от вас причинам, мы обязуемся доставить вам в ближайший срок другое животное с характеристиками, не худшими, чем у вашего экземпляра…»

Орегано молчал, раздраженно пропуская через себя монотонный голос. Как через мясорубку.

«Если смерть произошла по прямо или косвенно вашей вине, то мы снимаем с себя обязательства по доставке нового питомца в соответствии с Договором. В таком случае, чтобы получить новую вирго, вы обязаны будете оплатить ее полную стоимость либо приобрести на аукционе…»

«Прибереги эту свою срань для кого-то другого, детка, - зашипел Орегано. – Знаю я ваших экспертов, как же. Уж они-то хорошенько исполосуют ее вдоль и поперёк, чтобы найти нужную причину. Свою жопу заодно порвут, но найдут. Не так ли? Только бы переложить всю вину на меня. Я предупреждаю, что в таком случае…»

«Мы учтем ваши пожелания, господин Орегано. Однако в соответствии с Договором, вскрытие покажет, причастны ли вы к смерти вирго или не причастны. И уже после…»

«Не причастен!» - заорал Орегано и бросил трубку. Какое-то время он метался по комнате и хрипло вопил. Пока наконец не упал возле окоченевшего белоснежного тела и не заплакал, утопив лицо в копне уже не фосфоресцирующих волос.

***
«Хотите чаю?» - равнодушно спросил Орегано. «Да, - ответил Представитель «Bungula Virgos», - если можно с сахаром». «Сахара в этом доме нет, - отрубил Орегано. – И вы прекрасно это знаете». Представитель засмеялся. «Тогда вам будет особенно интересно услышать отчёт наших экспертов», - сказал он и сухо хрустнул пальцами.

***
«Прежде чем я оглашу результаты экспертизы, я бы хотел кое-что прояснить, если вы не против. Насколько я знаю, это ваша вторая вирго, господин Орегано, не так ли? Ваше первое животное – между прочим, экземпляр редчайшего перламутрового окраса – было украдено. Найти его так и не удалось. Вскоре вы женились. Видимо от отчаяния…»

«По любви», - совершенно случайно вымолвил Орегано вместо «Какое ваше собачье дело».

Представитель невозмутимо продолжал: «Госпожа Орегано по всей вероятности уже перестала быть для вас объектом этой самой любви. Поскольку на аукционе в Сеуле месяц назад вы приобрели молодую вирго отличного качества… А я видел только две семейные пары, которые приняли решение о покупке вирго совместно. «Вирго пришла, женщина ушла». Слыхали такую поговорку?»

«Ближе к теме».

«Как вам будет угодно. Внешнее исследование не обнаружило признаков насильственной смерти. Кожные покровы целостны, ссадин и гематом не обнаружено. Исследование подтвердило деликатное сексуальное обращение. Тем не менее, при вскрытии было установлено, что вирго погибла по вашей вине. Это совершенно неоспоримо. Уровень сахара в крови зашкаливал. Я хочу, чтобы вы подтвердили свою осведомленность относительно того, что сахар для вирго – яд, ибо их организм не вырабатывает инсулин. Вы подтверждаете?»

«В этом доме нет сахара. Уже много лет. Результаты вашей экспертизы – куриное дерьмо».

«Сахар могли дать ей не вы». Представитель помолчал, наблюдая, как на щеках господина Орегано проступили два алых пятна. «Возможно, есть кто-то, кто был заинтересован в ее гибели. Ваша бывшая жена вряд ли могла знать о том, что сахар токсичен для вирго, однако если бы она знала…» Орегано медленно встал и направился к двери. «Я не имею отношения к органам правопорядка, вы же понимаете! – Представитель швырнул в спину Орегано последнюю горстку слов. - Я уполномочен по возможности предотвратить подобный ход событий в случае покупки вами нового животного. Вот и всё!»

Господин Орегано уже не слышал его. Его машина рванула по трассе номер шестнадцать, подняв облако пыли.

***
«Что бы ты хотела видеть, умирая, дорогая? – прошипел Орегано, намотав на кулак шелковистую чёрную косу и дёрнув так, что затылок Лиры Орегано обдало огнём, а подбородок взлетел вверх. Огромные зеленые глаза заштормило слезами.

«Твоё прекрасное лицо, губы, шрам на правой щеке, помнишь, мы подрались и я…»

«Господи… Зачем, зачем, - Орегано мял во рту кашу из слов и воплей. – Зачем ты убила ее, зачем…» Он вжал ее в стену и замер, не в силах понять, чего ему хочется больше: раздавить ее, размазать по этим красивым обоям или удавить ее собственной косой.

«Делай, что хочешь, - Лира Орегано определенно читала его мысли. – Что хочешь. Я всё знаю теперь. Я хотела стать для тебя всем. Но слишком поздно поняла, что тебе не нужно это «всё». Что тебе всего лишь нужен кто-то, кто будет встречать тебя у порога. В чьих глазах не будет ни вопросов, ни усталости, ни злости. В чьих глазах будет написана Любовь. И ничего больше».

Он вжал ее в стену и замер, чувствуя, что ее рёбра вот-вот хрустнут, а лоб продавит стену. Чувствуя запах ее кожи. Чувствуя прикосновения ее рук, которыми она пыталась достать его, умаслить его.

«Никакого сраного интеллекта, никаких запросов, никаких истерик. Любовь. И ничего больше. Как в самом начале когда…»

Орегано зажмурил глаза. Он…

«Когда ты привел меня в свой дом. И я поняла, что мой пункт назначения – он здесь. Твои руки – мой пункт назначения».

Он ослабил хватку. Его ладонь…

«А потом ты учил меня всему. Всему. Когда понял, что я способна всё понять. И научиться…»

Его ладонь опустилась на ее бедро, как чайка опускается на гребень волны. Он видел…

«А потом мне захотелось стать такой, как ты. Мне захотелось быть с тобой везде. Госпожа Лира Орегано, вот какое имя я хотела носить. И ты дал мне его».

Он видел перед собой ее спину, с которой сползло платье. На ее правой лопатке…

«А я возомнила, что есть жизнь вне тебя. Что есть какой-то другой мир вне орбиты сомкнутых твоих рук. Что есть какие-то другие солнца помимо тех, что озаряют глубину твоих глаз. И что теперь я в праве требовать всего. Я ошиблась».

На ее правой лопатке светилась татуировка с идентификационным кодом и зашифрованной экспертной информацией.

Некогда белоснежные, отливающие перламутром волосы, давным давно были перекрашены в беспросветный чёрный. Дорожка волос, спускавшаяся вниз по шее и тянувшаяся вдоль хребта до самых ягодиц, - выжжена дотла. Она сточила когти почти до самого мяса и нарастила поверх них разноцветный акрил в салоне. Она носила контактные линзы, прятавшие под зеленой пленкой прозрачные радужки глаз, она ходила в солярий, она надевала пеструю одежду... Чтобы никто не догадался. И никто не догадался. Вирго господина Орегано однажды просто исчезла. Госпожа Оригано однажды просто пришла.

И никто не догадался.

Чайка ушла под воду, стремительно, резко. Лира выдохнула и выгнула спину. Он медлил.

«Я говорила с ней на нашем языке. И она сказала мне, что ты касаешься ее так нежно, как утренний луч Бунгулы касается кожи. Я спросила ее, хочет ли она вернуться к нашим предкам, и она сказала, что хочет. Если на то будет воля богов. Богов, поднявших ее в небеса на огненном плоту и привезших ее сюда. И тогда я открыла перед ней коробку конфет. Она сейчас дома, в объятиях давно ушедших предков и истинных богов. Не плачь о ней».

Он медлил, прижавшись щекой к светящейся татуировке с идентификационным кодом и экспертной информацией. «Вирго Пёрл/перламутровый окрас» – означали какие-то из символов татуировки. Орегано не знал, какие именно.