Утро мирное

    – Ты собираешься выходить, или?… – услышал ты за спиной и даже не поверил услышанному. Сидели себе сидели мужики и выходить, вроде, не собирались, даже когда автобус подходил к остановке, а ты поднялся и уже стоял у передней двери. Это же надо, автобус еще доползал последние метры, дверь еще не открылась, а тебя уже сзади подпирают: намерен ли ты выходить!  Так торопиться на работу, так спешить сойти, чтобы – это явно, в твоём направлении пошли, – успеть на электричку?! И это в наше-то время!… Не думал ты, что и сейчас есть трудяги, которые так горят беспокойством опоздать на работу, что готовы вытолкать через нераскрытую ещё дверь мешающего их спешке пассажира…

    Утро. Рано. Тихо. Ещё не холодно – чуть зябко. Кто кучкуется у платформы: «…В Польше-то снег лежит…» «В Италии – тоже…» «Ну, так там климат…»  Кто – сам по себе, в мирке своём, укрывшись под стоящим воротом куртки и надвинутой поглубже кепкой. И – под завесой, завесой папиросного, нет – сигаретного, не модны папиросы нынче стали, дыма – идёт себе по последним оставшимся до платформы метрам, не спеша. Уже не опоздать. Поблескивающие под электродуговым светом экономламповых станционных фонарей рельсы ещё не загудели, не защёлкали, не заволновались под безжалостно тяжёлыми дисками колёс ожидаемого поезда…

    Как сладостны эти последомовые-предработные минуты и часы среди недели, трезвые, позволяющие всё ощущать, слышать, помнить себя в этом блаженном состоянии… Наслаждаться совершенной свободой и от дома, и от работы…

    Ты встретился-обнялся – секундно – с Сыном в тамбуре вагона электрички. Передал ему пакет с тёплой курткой, которую он забыл у вас, когда приезжал на машине. Выскочил на платформу:
    – Рад был тебя увидеть, Сынок! – и ещё успел помахать вслед убегавшим окнам вагона, за которыми мелькнуло лицо твоего любимого чада… «Чаду» этому тридцать три, а ты не можешь избавиться от нежности к нему, как к ребёнку, когда думаешь о нём… А думая о нём, ты непременно видишь ещё двоих своих Золотистых – Платинового и Бриллиантового! Ими ты обязан ему, чаду взрослому своему… «Какое это счастье – быть отцом и дедушкой!…» – вырвалось у тебя непроизвольно от переполнявших  всего тебя чувств. Ты это сказал себе, просто – себе, чтобы услышать себя, счастливого, осчастливленного встречей с Сыном…

    Ты возвращался домой тем же путём по асфальтированной дорожке между заводом «Электроприбор» и небольшой площадкой-автодромом для тренировок по вождению. Обычно на полянках, обжимающих дорожку, в солнечные дни «загорают» или слоняются, бегают за машинами, а изредка и за непонравившимися прохожими, все из себя свободные независимые собаки и по одной, и стайками-коллективами по три-пять разномастных гавкающих особей …
    Хотя, преследуя свои «корпоративные» интересы, они чаще проносятся мимо людей, совершенно не обращая на них внимания, но кто их знает, что им в голову может прийти, если обозлит пьяный, или озлобит голод …

    В ранних утренних сумерках собак не наблюдалось. Навстречу тебе торопливо топал спешащий на службу народ. И ты подумал: какое это прекрасное и безопасное время – раннее утро. Ни собак, ни бандюков. Только люди – идут-бегут, торопятся-спешат на работу…


    5.50 – 28.10.2009