Вернись на небо недописанный черновик

Этот мир для таких как мы,
Этот мир обречен на нас,
Но реальность не изменить
И живем мы в ней здесь и сейчас
(А. Балашова)

I
Я проснулся.
Проснулся? Это слово показалось мне немного странным. Хотя нет, не странным, чего уж таить – непостижимым. Я не помнил, чтобы я когда бы то ни было вообще спал. Я не знал даже, кто я такой и как я здесь оказался. Что же вообще случилось?
– Что же все-таки произошло? – спросил я вслух у самого себя и вздрогнул от своих же слов. Мне даже не приходилось говорить, но слова были понятны мне. И, более того, я понял, что я размышляю при помощи все тех же слов. В прошлом никаких слов, конечно, не было. Хотя с чего это я взял, что было прошлое?
Я неподвижно лежал, пытаясь понять – почему же я знаю, что находится вокруг меня, почему я владею этим странным языком, почему же, в конце концов, я нахожусь именно там, где и нахожусь?! Я и не предполагал еще тогда, что все эти попытки были просто-напросто бессмысленными, если не сказать – глупыми.
Пролежав час или два (понятие времени тоже взялось неизвестно откуда), я в итоге махнул на все свои вопросы рукой, решив принять все эти новые понятия, слова и даже эмоции (впрочем, нет – эмоции были раньше), как само собой разумеющееся. Я знал, что не найду ответ. По крайней мере, не сейчас….
Из окна струился неяркий предвечерний свет. Я встал с низкой кровати, прошелся по маленькой комнате. С потолка сиротливо свисал угол отклеившихся обоев, опутанный паутиной и налипшей на нее пылью. У стены стояли два шкафа, с противоположной стороны – большой стол со стареньким компьютером – прибором, который был абсолютно мне не нужен, но я знал, как им пользоваться.
В окне виднелся просторный двор с детской площадкой, за которой громоздились гаражи. Возле моего (моего ли?) подъезда тесно жались несколько машин. На улице осень – пятнадцатое сентября, если быть точным. И все бы было очень мило, если бы я все-таки знал, кто я такой.
Горько усмехнувшись, я отправился на кухню – чувство голода, которое я до данного момента не испытывал, давало знать о себе. В холодильнике я отыскал несколько сосисок и большой кусок хлеба.
– И что мне теперь делать? – спросил я у пустой квартиры после своего скромного ужина (шел седьмой час вечера). В голове вновь начали кружиться вопросы.
Немного подумав, я решил отправиться на улицу. Честно говоря, для принятия такого решения думать было совсем необязательно, ибо перспектива оставаться в пустой квартире и вновь изводить себя пустыми размышлениями мало прельщала меня. Лучше уж прогуляться где-нибудь хотя бы до наступления сумерек. А там видно будет…
Как ни странно, но ключи от квартиры мне удалось найти довольно быстро – они оказались в легкой куртке, что висела в коридоре, в этой же куртке нашелся и кошелек с некоторым количеством денег. И только сейчас я понял, что для того, чтобы выжить в этом мире, нужны именно эти разноцветные бумажки.
Деньги… Странное слово, однако… Но я решил, что подумаю над всем этим позже.
Хлопнула дверь, а спустя несколько минут я уже шел по маленькой улочке, скупо освещенной тающим вечерним светом. На улице было удивительно хорошо – совсем не так, как в помещении. И мое плохое настроение вроде бы как пропало, растворилось в вечернем воздухе.
«Интересно, а так всегда бывало раньше?» – эта мысль почему-то заставила меня улыбнуться, я ведь знаю, что раньше со мной вообще ничего не было. Или было что-то, но совсем иное. И для чего, спрашивается, мне все эти странные понятия, возникшие из пустоты в моем сознании, когда я не могу даже понять, кто я? Весьма досадный факт…
Хотя почему досадный? Я почему-то был уверен, что никто не может понять до конца, кто же он такой на самом деле. Вот идет какой-то серый, незаметный человек (наверное, я тоже кажусь ему таким), он, я был уверен в этом на сто процентов, не знает, что же ему нужно на самом деле. 
Странно, но я знал о нем многое… Хотя почему это «странно»? Вполне обычно, если принять во внимание то, что произошло в течение этого часа… Я знал, что этот прохожий идет домой с работы, которую на самом деле ненавидит; я знал, что он мечтает об отпуске, когда он сможет слетать куда-нибудь, где есть теплое море и горячее солнце; я знал, что завтра он собирается посетить свою любовницу (завтра, кстати, выходной), с которой встречается уже второй год. Знал, что у них есть даже планы на постоянную совместную жизнь вместо свиданий урывками, но планы эти неосуществимы по обстоятельствам, вникать в которые мне вовсе не хотелось…
Я знал многое про него, но я не знал главного – кто он, а без этого все остальное просто не имело смысла. Да и нехорошо, наверное, подслушивать чужие мысли и подсматривать за чужими судьбами. Хотя, конечно, скажи я сейчас кому-нибудь из людей, шедших по разбитому тротуару, что я знаю о них практически все, они не восприняли бы мои слова всерьез. Более того, приняли бы за ненормального.
Они-то ведь все считают себя «нормальными», хотя даже не знают, что на самом деле обозначает это слово. Они привыкли жить по стандартной схеме. И умирать тоже по схеме… Как было заведено. И лишь немногие живут вопреки. Но что могут сделать эти немногие?
«Очень многое», – шепнул мне внутренний голос, чему я нисколько не удивился. Я кивнул и сказал вслух:
– Да, многое…
Мне отчего-то стало грустно. И эта эмоция показалась мне знакомой. Я улыбнулся. Я улыбался и грустил. Как это все-таки привычно! Теперь мне понятно, что кем бы я ни был раньше, эмоции я точно испытывал. Не знаю вот только – хорошо это или плохо… Опять в голову из пустоты приходят какие-то странные мысли…
Внезапно узкая улица разлилась в разные стороны, открыв взгляду большую дорогу. Машин было много. Прохожих тоже. Мне стало неуютно здесь, когда я окинул взглядом людской поток. Я свернул налево, потом опять налево и в итоге оказался в переулке еще меньше первого.
Впереди я увидел небольшую церковь. Облупившаяся позолота на деревянных куполах кое-где еще загадочно блестела. Блестели и стекла в высоких проемах окон.
Мне захотелось подойти поближе. Что-то мне казалось знакомым в этом здании. И мне чудилось, что здесь я смогу найти ответ на вопрос, кто я такой. Но я не знал этого наверняка.
– Подай ради Христа, – прозвучал над ухом плачущий голос.
Я повернул голову. Опрятно одетая бабушка тянула ко мне сложенные лодочкой пальцы.
«А зачем тебе?» – чуть было не спросил я.
Вновь в сознание пришли образы из чужой жизни. Я знал, что пожилая женщина живет вполне неплохо – пенсия у нее есть, и сын присылает деньги время от времени откуда-то из другого города. И квартира тоже своя. Но…
Только считает она себя почему-то совсем не счастливой, и вот находит утешенье в том, чтобы стоять вот так и побираться, как какая-нибудь нищенка. И приезжает сюда с другого конца города, чтобы только постоять вот так с протянутой рукой да поговорить с другими нищими.
И как это странно – говоря с ними, она понимает, что не так уж плохо живет, и вроде как легче ей становится. И еще какой-то фактор, облегчающий ее жизнь есть… Только этого я уже не понимал и не хотел понять – слишком сложным он мне казался. Да и не нужно мне знать об этом.
Мне стало жаль ее. Брезгливой жалостью, которую я тоже когда-то испытывал. И еще стало больно. Неужели нужно смотреть на других униженных, чтобы почувствовать себя лучше, вместо того, чтобы возвысить себя?..
Я ничего не ответил этой бабушке, а отправился к воротам церкви. Храмом это место никак не назовешь, и не потому, что это здание слишком маленькое. Это не храм – это приют для искалеченных душ. Конечно, кто-то находит здесь нечто, чего не мог найти в своей настоящей жизни, но вот остальные… Остальных мне жаль. И почему они не видят того, что находятся буквально перед ними, а идут сюда?..
В церкви шла служба, я даже слышал хор певчих, но заходить внутрь почему-то не хотелось. Не хотелось мне читать судьбы всех людей, что находились там.
И я понял, что на самом деле ответ не здесь. И хотя я как-то связан с этим местом, я не пойму, как именно…
– Погода сегодня хорошая, не правда ли? – произнес неизвестно каким образом очутившийся передо мной человек.
«Ну вот, кто-то хочет со мной пообщаться», – подумал я, оглядывая его щуплую фигуру. Это был местный дворник – даже если бы я и не знал этого, наверняка, не сложно было бы догадаться, так как в руках у незнакомца находилась метла – явно не соответствующая его росту.
– Отличная, – улыбнулся я помимо воли, а спустя мгновение понял, что этот человек глубоко симпатичен мне.
– Люблю я это время, – произнес незнакомец тем временем. – Осень… Все так спокойно. И листья еще не начали падать… Я вот по вечерам тут работаю. Все обычно по утрам, а мне вечером удобнее – мне разрешают. Хорошее место – тихое, много не мусорят…
– Да, хорошее.
Я понял, что это, возможно, единственный счастливый человек в радиусе множества метров вокруг. Он просто радуется тому, что его окружает. И вряд ли ему нужно в этот момент что-то еще. И он заговорил со мной не потому, что ему хотелось пообщаться – он просто увидел, что я шатаюсь тут без дела, и подумал, что мне будет лучше, если он пообщается со мной… Он знал – меня что-то тревожит.
Это не показалось мне странным в отличие от всего того, что уже успело случиться сегодня. Все происходило так, как и должно было быть. Я знал, что в таких случаях «нормальные» люди стараются обычно поскорее отделаться от внезапного собеседника, а некоторые мысленно крутят пальцем у виска и тоже стараются как можно скорее уйти подальше. Подальше от того, что могло бы навести их на размышления, которых они совсем не жаждут…
– Игорь, – вывел меня из задумчивости дворник и, протянув руку, улыбнулся простой, почти что детской улыбкой.
– Алексей, – машинально ответил я, нисколько не удивляясь той быстроте,  с которой нашлось мне имя. Алексей, так Алексей. Ничего тут страшного нет.
– А вы ведь неспроста оказались тут? – хитро подмигнув, спросил мой новый знакомый.
– Я? С чего вы взяли?
– Мало кто приходит сюда в такой час, – покачал головой Игорь. – Я давно знаю это место, и успел заметить. Если, конечно, случайный человек и забредет сюда, то он тотчас же направится прочь отсюда, а тот, кому нужна какая-то помощь, тот остается недалеко от этой церкви… Именно снаружи, а не внутри, – Он немного помолчал, а затем произнес. – Внутри здания правды нет, она внутри человека.
– Вы тоже так думаете? – теперь я был по-настоящему удивлен.
– Многие так думают. Но думать – это слишком мало. Надо делать. А на это хватает сил не у всех.
– Но хватает же! – воскликнул я с такой надеждой, словно от того верно это или нет, зависела моя жизнь.
– У некоторых, конечно же, да, – Игорь вновь улыбнулся. – И слава Богу.
– Мне вот кажется, что людей как будто засасывает что-то, и они не могут сделать решающий шаг, – я посмотрел в темно-карие, но удивительно светлые глаза дворника. – Как будто что-то держит их. И они никак не могут решиться переступить этот барьер.
– Они не могут переступить себя.
– Возможно… – я замолчал на миг, думая сказать ему или не сказать правду о себе. Затем решился. Если кто поймет меня, то только он. – Я не знаю, что вы обо мне подумаете после таких слов, но сегодня мой первый день.
– Первый день, как вы осознали все это?
– Нет, просто первый день. Моей жизни.
Он замолчал, видимо обдумывая сказанное мною.
– А что было до этого дня? – спросил Игорь примерно через минуту.
– Я не знаю.
– Я же говорил, что у вас проблема, поэтому вы и пришли сюда, – дворник внимательно посмотрел на меня, а затем сказал. – Может быть, будем на «ты»?
– Почему бы и нет?
– Ну тогда пойдем, присядем куда-нибудь и поговорим. Я уже почти закончил работу, так что времени у меня полно.
Игорю было тридцать три года – я знал это – но выглядел он моложе лет на восемь. У него не было детей, но он не тяготился этим. Для многих вокруг было бы непонятно, узнай они о ег8осудьбе чуть побольше, чем он жил, но он не желал бы другой жизни. Хотя почему он должен был жить «чем-то»? Может, для кого-то – это да, но чем-то… Он был одинок, но я знал, что люди, окруженные толпами друзей и приятелей более одиноки, чем он.
Странно все это для обычного человека, не правда ли?.. И для меня это было в некотором роде странно (видимо, уже успел осознать, что такие случаи крайне редки), но я считал, что именно так все и должно быть…
– Я не знаю, кто я, – сказал я, когда мы сели на невысокую лавочку. Задний дворик церкви за невысокой оградой был прямо напротив нас.
– Это никто не знает, – заметил Игорь.
– Но я даже не знал своего имени, пока не встретился с тобой! – воскликнул я. – Я помню, что я просто проснулся сегодня. А что было до этого – просто-напросто не знаю. И мне почему-то кажется, что я здесь чужой. Как будто я жил раньше не здесь… Как будто что-то случилось, что-то выбросило меня сюда! Понимаешь или нет?.. Я пришел сюда совершенно случайно, я не мог больше оставаться в квартире, мне надо было куда-то идти. И вот теперь я здесь, и рассказываю все это тебе, абсолютно незнакомому человеку, если уж быть честным, который может принять меня за умалишенного!
– Кто-то бы сказал, что это простая потеря памяти, но это не так, – произнес Игорь с полной уверенностью после секундного раздумья. – И на помешательство это тоже не похоже. Это нечто совсем другое. Возможно, ты был не совсем обычным человеком до сегодняшнего дня… А сейчас… Нет, это не то… Прости…
Игорь замолчал, а я не решался ничего сказать и просто смотрел на него с какой-то странной надеждой.
Надежда… Это слово тоже знакомо мне.
– Или ты что-то должен сделать, чтобы все стало на свои места, – произнес наконец дворник, и вся «детскость» его лица мигом улетучилась.
– Возможно ты и прав… Знаешь, мне почему-то кажется, что мне не стоило тебе этого говорить. Вот ты сейчас будешь думать обо всем об этом… А потом придешь к мысли, что я все-таки сумасшедший… Хотя, возможно, оно на самом деле так…
Говоря все это, я понимал, что на самом деле все это будет не так. Просто хотелось что-то говорить. На самом деле он поймет. И отпустит мои слова. Он умеет это делать…
– Не жалей, что поделился со мной, – Игорь тепло улыбнулся. – Многие рассказывают мне свои проблемы. Я же говорю – просто так вечером сюда никто не приходит. А те, кто приходят, с теми мне, как правило, удается поговорить.
– А зачем ты говоришь с ними?
– Как зачем? – искренне удивился дворник. – Им же нужна помощь. А я могу помочь. Нельзя же оставлять людей просто так. 
– И им на самом деле становится лучше?
– Да.
– А так делают все люди? Вот так вот просто делают другим добро? – спросил я, хотя, конечно же, знал ответ. Мне просто хотелось говорить – неважно о чем.
– Я думаю, что ты сам знаешь, – словно прочитав мои мысли, ответил Игорь. Хотя с чего это я взял, что он не умеет читать мысли? Ведь я же могу «читать» самого человека при желании, не то, что его мысли. Странно, что все говорят, будто бы такое на самом деле невозможно…
Мы вновь замолчали. Я знал, что Игорь не хотел говорить сейчас. Он думал, что так будет лучше для меня. Уж не знаю почему. И самое странное, что мне действительно стало немного лучше. Мысли стали принимать более ясные формы, в голове вроде бы выстраивались какие-то картины – пока еще расплывчатые.
– Скажи, а чтобы бы ты сделал, если бы с тобой случилось подобное? – спросил я.
– Я вот сейчас думаю об этом, – ответил Игорь. – И мне почему-то кажется, что я сделал бы то же самое, что и ты. Знаешь, как говориться, что не делается – все к лучшему. Возможно, ты скоро поймешь, кто ты такой…
– А если нет?
– А если нет? – эхом отозвался Игорь. – В таком случае тебе остается лишь начать жить заново. 
– Как у тебя все просто, – усмехнулся я, подсознательно понимая правильность слов дворника.
– Жить заново и уже в этой жизни понять, кто же ты есть на самом деле, – не обращая внимания на мои слова, продолжал Игорь. – Ведь многие, как я говорил, к сожалению, не знают этого.
– Я уже успел заметить.
– Я и не сомневался, – он посмотрел на меня с каким-то хитрым прищуром, и мне вновь показалось, что он знает обо мне все. Даже то, чего не знаю я. И я уже чуть было не заглянул в его сознание, но затем решил этого не делать, так как понял, что это действие абсолютно ничего не даст мне.
Солнце уже успело уйти далеко на запад, бросая на землю длинные косые тени. Я поднял голову вверх, всматриваясь в уже изрядно пожелтевшую шевелюру большого клена. Как же все-таки странно и в то же время интересно все происходящее со мной!
Вот только если бы не чувство того, что я не просто так сижу здесь, а что-то должен сделать. Вот только что?..
– А, может, я тоже должен делать так, чтобы людям было лучше? – спросил я у Игоря. – Я заметил, когда шел сюда, что столько людей недовольны своей жизнью, столько людей не могут переступить нечто, что мешает им быть счастливыми. А кто-то просто не может вырваться из круговорота того, что он называет «жизнью», хотя на самом деле это можно назвать существованием. Я должен помочь им! 
– А ты уверен, что тебе под силу это? – дворник вновь смотрел на меня с каким-то странным выражением.
– А почему бы и нет! – воскликнул я, абсолютно уверенный в своих способностях и силах. Более того, сейчас я понял, что именно для того, чтобы изменить мир окружающих людей, я и проснулся сегодня днем. Теперь у меня была цель.
– Я не буду тебя отговаривать, – взгляд Игоря был прикован к моему лицу. – Может, у тебя на самом деле получится сделать кого-то хоть капельку счастливее… Но вот только я очень боюсь, что ты вновь окажешься здесь в такой же час…
– А что здесь страшного?
– Я же говорил тебе, что просто так люди сюда не приходят вечером. Это уже не просто мои выводы, а почти что закон. Буду очень рад, если ты навестишь эту церковь днем. Когда в ней почти никого нет, то она становится очень даже милой
– Хотелось бы так думать, – протянул я, а затем вдруг спросил: – Скажи, Игорь, а часто сюда приходят люди по вечерам, как ты говоришь?
– Раза два в неделю – это точно, – он улыбнулся непонятно чему. – Бывает, что чаще. Хотелось бы, чтобы чаще, но… Увы, кто-то пытается решить проблемы другими способами!
– Ясно, – сказал я, хотя на самом деле мне ничего не было ясно. Наоборот, я перестал понимать Игоря. Впрочем, самое главное я понял. И теперь я должен отправиться куда-нибудь, чтобы попробовать, как будет работать мой план – еще до конца не сформировавшийся
– Ты, наверное, хочешь идти? – спросил дворник, снова «подслушав» мои мысли.
– Если честно, то да, – вздохнул я. – С удовольствием бы поговорил с тобой, но я чувствую, что мне пора уходить. Прости уж. И спасибо большое за подсказку!
– Да не за что, – улыбнулся он. – К тому же не я тебе подсказал, а ты сам себе. Удачи тебе. Надеюсь, у тебя что-то получится!..
– Я тоже на это надеюсь… Может, еще встретимся.
– Возможно…
Как же все-таки хорошо найти свою цель! Не знаю даже, почему я не думал раньше, о том, что я проснулся именно для чего-то. Ведь это же так очевидно! Но вот только с чего же все-таки начать теперь? Как лучше все сделать?
Это уже очередной повод для размышлений. 
Я решил еще немного погулять по городу, который на данный момент совершенно переменил свой вид. Все краски затерли серые сумерки. И лишь желтоватый свет фонарей вяло боролся с темнотой, да фары машин иногда резали сгустки мрака, становившиеся с каждой минутой все плотнее и плотнее.
Я находился в приподнятом настроении до того момента, пока мимо меня не проехал серебристый «Пежо». Я не удержался и решил посмотреть судьбу водителя – симпатичной молодой девушки.
Несмотря на свои двадцать пять лет, она достигла в жизни многого и сама о себе могла бы сказать, что с уверенностью стоит на ногах, но (опять это «но»!) только для остальных людей она была такой. Сильной, успешной, уверенной.
На самом же деле ей хотелось, чтобы кто-нибудь гораздо сильнее был рядом с ней и поддерживал ее, оберегал. Ей так хотелось быть хрупкой и беззащитной, но она не могла себе этого позволить, и оттого ей частенько становилось необычайно грустно, несмотря на то, что она имела многое, о чем некоторые могут только мечтать.
Вот и сейчас она возвращалась домой, в пустую квартиру, где она опять проведет еще один скомканный вечер, чтобы завтра вновь отправиться на работу, в которой она находило некоторое утешение. Ну еще очень немногочисленные подруги давали поддержку, но они обычно бывали заняты больше ее.
Хотя, быть может, ее вполне устраивала такая жизнь? А, может, в конце концов что-то измениться в ее судьбе, и она получит то, что так хотела получить… Я был бы, конечно, рад этому, но в ее будущее я не мог заглянуть. Или просто не хотел?..
Грусть опять навалилась камнем на сердце. Как все-таки все непросто в этом мире!
И зачем вот так вот меня какая-то неведома сила выбросила сюда? Просто так, словно утлую лодочку на берег во время шторма. Только если лодка лежит хотя бы на твердой земли, то под моими ногами почва была крайне зыбкой… Что же делать?..
Делать! Сколько людей говорит это себе постоянно – надо что-то делать, куда-то идти, начинать «новую жизнь». Я знал это. Более того, я, как оказалось, знал и другой факт, который опечалил меня еще сильнее, чем та барышня, что сидела за рулем «Пежо».
Разумеется, каждый хочет что-то изменить в себе, стать лучше, но вот только многие, очень многие, находят в своих чувствах, которые они предпочли бы не испытывать, привычках, от которых хотят отказаться и прочем в том же духе какое-то странное удовольствие. И они почему-то цепляются за то, от чего так страстно желают избавиться. Может, они просто боятся перемен?.. Или это какой-то особый вид душевного мазохизма? И почему мне кажется, что я раньше испытывал это? Или я просто очень хорошо с этим знаком?..
Опять так много вопросов. Хотя я уже и поставил себе цель, я вновь начинаю задумываться о том, что, казалось бы, уже решено. Кто я, в конце концов?!
Да и как будто кто-то из находящихся сейчас на улицах людей сможет ответить на этот вопрос!.. Я знаю, что он, наверняка, поставит каждого в тупик. И в этом, наверное, нет ничего необычного…
И все-таки я что-то слишком далеко ушел от своих первоначальных намерений. Я ведь уже решил, что буду помогать людям. Может быть, просто говорить с ними как Игорь, а, может быть, делать что-то другое. Я еще пока не знаю точно… Но что-то я должен сделать, я почти уверен, что это моя цель. То, ради чего я, собственно говоря, и проснулся сегодня…
Мой дом был уже близок, людей на улице больше не попадалось, и ко мне вновь вернулось более-менее хорошее расположение духа. Мне хотелось действовать прямо сейчас, но я решил подождать следующего утра. Тогда-то уж можно будет начать! И это не пустые обещания – я точно сделаю завтра то, что должен…
Впереди показался силуэт какого-то человека. Он с неохотой шаркал ногами о тротуар, голова опущена, в руке покачивался небольшой черный пакет. У меня не было абсолютно никакого желания «смотреть», кто он на самом деле, но (теперь уже помимо моей воли) в голову ворвалась мысль, что ему грозит опасность. И что-то страшное должно случиться с ним в ближайшие минуты.
Я ничего не понял, но ускорил шаг, и начал буквально сверлить взглядом его спину. В грудь закралась тревога. Что-то сейчас явно произойдет.
И вот, когда нас разделяло всего шагов восемь-десять, он начал переходить пустынную дорогу, а я, не отдавая себе отчета в том, что делаю, бросился вслед за ним.
Я не помнил, как все произошло – в памяти остались только вынырнувший из-за поворота и несущийся на огромной скорости серебристый автомобиль, испуганный крик пешехода, запах какого-то приятного парфюма и асфальта, еще хранящего тепло дня.
– Ё-моё, – ошарашено произнес спасенный мной от смерти или – самое лучшее – очень жестокой травмы человек, затем он как бы по инерции сказал несколько не совсем приличных слов, после чего поднялся, с удивлением и благодарностью посмотрел на меня. – Спасибо вам огромное!
– Не за что, – улыбнулся я, смотря в его темно-карие глаза, вокруг которых лучиками разбегались морщинки усталости. На вид ему было лет тридцать, может, чуть больше.
– И откуда вы только взялись? – радостно изумился он.
– Просто шел мимо…
Он посмотрел на свой рукав и сказал уже совсем по-будничному:
– А куртка-то порвалась, – после чего резко поднял взгляд и расхохотался. – Нет, что-то сегодня со мной на самом деле не то. Меня чуть было не раскатали по дороге, а я тут переживаю из-за ерунды! Спасибо вам еще раз!
Он вновь засмеялся и посмотрел на меня абсолютно счастливым взглядом.
– Осторожнее будьте в следующий раз, – напутственно произнес я. – А то всякое случиться может.
– Хорошо-хорошо, – улыбнулся пешеход. – Теперь уж точно буду смотреть по сторонам почаще! Уж и не знаю, как вам отблагодарить…
– Да все и так нормально, – улыбнулся я в ответ. – Ну, мне надо идти. Прощайте.
– До свидания, – ответил он как бы слегка растерянно.
Я чувствовал его взгляд на спине до тех пор, пока не свернул в проулок…
Ну вот, уже я сделал что-то! Надеюсь, что у него все будет хорошо. И он подарит что-то доброе тем, кто его окружает. Очень хотелось бы верить…
Скрипнула дверь пустой квартиры. Я вздохнул и включил свет в прихожей. Замызганное зеркало отразило помятое, но радостное лицо. Однако, а я ведь и не подозревал, что я выгляжу именно так! И волосы у меня  довольно светлые, а глаза какие-то серо-голубые, и нос-то, оказывается, весьма удачно расположен! Хм, не думал даже…
Я бодро прошел на кухню, надеясь раздобыть чего-нибудь съестного, но, как оказывается, я съел все перед своим уходом. Ну что же, придется ложиться спать на голодный желудок. Хотя спать, наверное, еще рановато…
Но внезапно я почувствовал невероятную усталость во всем теле, и глаза стали закрываться сами собой. «Нет, все-таки не рано», – решил я, и, ели добредя до кровати, повалился на продавленный матрас, так и не успев раздеться.


II
Темнота медленно рассеивалась. Нет, я не привык к ней, как можно было подумать. Она просто исчезала. А том месте, где только что находились сгустки тьмы, вырастали шершавые бетонные стены длинного коридора. Я стоял в самом его центре, я должен был идти вперед. Я, в принципе, мог бы двигаться и назад – там тоже было пространство, – но что-то не пускало меня.
И я пошел вперед, изредка оглядываясь. Иногда мне хотелось коснуться рукой серых стен коридора, но они, словно насмехаясь, отодвигались от меня. Вскоре впереди показался поворот, через некоторое время еще один, потом начали появляться развилки, и с каждым моим шагом их становилось все больше и больше.
«Не заблудиться бы», – подумал я, и уже хотел остановиться, чтобы припомнить свой путь и подумать, куда идти дальше, но какая-то неумолимая сила толкала меня вперед. И мне удалось лишь слегка замедлить движение.
Но вот лабиринт исчез вместе с сумраком, который сменился ярким, но спокойным и мягким светом. И куда не глянь – всюду одно только пространство, бесконечное и безмерное. Посмотрев под ноги, я с ужасом обнаружил, что и внизу ничего нет. Никакой опоры.
Я  крепко зажмурился, а когда открыл глаза, то никакой пугающей бесконечности вокруг меня уже не было. Я находился в просторной комнате с высоким потолком и узкими стрельчатыми окнами.
– Интересно все это, не правда ли? – я вздрогнул от голоса, раздавшегося сзади меня. – Очень интересно, но слишком уж коротко. Да и итог всегда один.
Я обернулся на тихий смешок. Но никого так и не увидел. Лишь свое отражение в большом зеркале.
– Кто это? – произнес я испуганно.
– Не узнаешь? – подмигнуло мое отражение и начало стремительно меняться. В следующее мгновение оно уже ни капли не походило на меня.
– А… – несколько разочарованно протянул я. Я знал, что отражение не причинит никакого вреда мне, но и не поможет мне ни в чем. Я знал его более чем хорошо, но… Но вот только кто это? Ни имени, ни чего-то другого я вспомнить не мог. Но я прекрасно знал все. Знал? Или, может, нет?.. Нет, я все-таки не знал. Я понимал…
Хотя это не имеет значения. Важна не оболочка, а сама суть!
– Как твои успехи? – спросило отражение.
– Пока рано о чем-то говорить.
– Ну, как же рано? Порой и нескольких мгновений достаточно. А у тебя была почти что вечность. Но ты все равно останешься на месте. Ты не сможешь ничего изменить. Или что-то решить. Будь у тебя в запасе хоть истинная Вечность. Понимаешь или нет?
– Посмотрим, – усмехнулся я.
– Да что тут смотреть! – всплеснул руками мой собеседник. – Я же сказал тебе, что это невозможно. Пойми же ты! 
– Но до меня этого никто не делал?
– Разве? – неподдельно изумилось отражение. – Вот уж не думал, что ты так глубоко заблуждаешься. Были и до тебя такие вот «первопроходцы».
– Нет, ты обманываешь меня! – воскликнул я, чувствуя, как буквально закипаю изнутри.
– Я говорю правду, это ты обманываешь себя сам! Я-то тут при чем? Иди лучше обратно, пока не поздно.
В ушах заиграла странная мелодия, и я почувствовал, как меня начинает увлекать назад, и вот я уже вновь оказываюсь в странном бетонном лабиринте, и уже готов отдать все на свете, только бы идти вперед, а не лететь с немыслимой скоростью назад. Но этого не будет…
Не будет!..

III
На столе противно пиликал будильник. Я вроде бы его вчера не включал… Ладно, есть вещи интереснее, чем всякие там будильники! Например, мой сон. Что бы он мог значить?..
Во сне я очень хорошо понимал, о чем мы говорили с моим отражением, но теперь, припоминая наш диалог, я все с большим и большим удивлением осознавал, что ни одного слова теперь мне не понятно. Да и как выглядел собеседник я припомнить не мог…
И кто вообще сказал, что сны всегда сняться только вещие? Может, это самый обыкновенный сон, и не стоит искать в нем чего-то особенного…
Хотя нет. Сон этот не совсем обыкновенный. Это мой первый сон. И что-то в нем было такое, что связывало меня с прошлой моей жизнью. А она (жизнь то есть) должна была быть, как я теперь понимал. Не мог же я на самом деле возникнуть из ниоткуда…
Хотя кто это, что есть что-то невозможное? Все невозможное – это существующее на самом деле, но то, что люди просто отказываются понять.
Или мне все это только кажется? И большинство на самом деле не ошибается?..
Но как же тогда дети? Ведь, я знаю это наверняка, для них нет никаких рамок. Они живут там где хотят и, как бы парадоксально это не прозвучит, делают то, что хотят. Это уже взрослые невольно ограничивают их, вбивая в их головы то, что им еще совсем не нужно знать.
Как же все-таки печально это осознавать…
Ну да ладно. Я все-таки отвлекся от своего сна. Что бы мог он все-таки значить? Что же? Какой-то непонятный лабиринт и еще менее понятный мне диалог… А ведь буквально мгновение назад мне казалось, что ответ лежит на самой поверхности. И я ведь знал, кто я такой на самом деле!..
И как же досадно получается – я знаю о людях, которые меня окружают, буквально все, а о себе не могу вспомнить почти ничего! Только вот имя всплыло вчера откуда-то из глубин моего сознания. И все…
Некоторое время я еще пытался понять, о чем же был мой сон и что за таинственное послание было в нем зашифровано, но через полчаса махнул на все это рукой и решил подумать о более насущных вещах. Еще вчера у меня закончилась еда, а сейчас голод начал напоминать о себя…
– Доброе утро, – улыбнулся я продавщице.
– Здравствуйте, – мило ответила мне она.
– Что-нибудь поесть у вас найдется? – спросил я и сам про себя усмехнулся, настолько комично прозвучал мой голос.
– Ну а как же! – улыбка на лице продавщице стала еще шире, и в голове ее промелькнуло только одно слово «Студент!».
Ой, что-то я опять принялся читать чужие мысли. Не надо этого, не надо! По крайней мере, пока не надо…
– Пельмени есть? – спросил я через пару секунд, сориентировавшись и поняв наконец-то, что мне надо.
– Есть, – радостно ответила девушка.
– Давайте тогда на все, – произнес я, протягивая деньги.
– Вам что, на месяц вперед? – удивленно спросила она. – За эти деньги вы же килограмм десять спокойно можете купить!
– Нет-нет, простите, не на все, я просто немного перепутал, – забормотал я, лихорадочно пытаясь «вспомнить» стоимость продуктов и сравнивая ее с номиналом протянутой купюры.
Ответ, разумеется, нашелся. Как и на все бытовые вопросы. Он всплыл в голове буквально из ниоткуда (это, кстати, уже перестало удивлять меня). Эх, сейчас бы лучше получить другие ответы! Но пока будем довольствоваться только этим…
– Молодой человек! – голос продавщицы вырвал меня из задумчивости, в которую я так резко погрузился. Надо что-то делать с этой привычкой…
– Килограмм пельменей, хлеб и майонез, пожалуйста, – резко сказал я. – И еще, пожалуй, сосисок полкило…
Что делать после завтрака – я знал уже довольно четко. Нужно сейчас же собираться и идти на улицу. А там уж мне, безусловно, попадутся люди, которым я смогу помочь хотя бы в чем-то. И когда я сделаю достаточно для того, чтобы этот мир стал хоть чуточку лучше, тогда я узнаю наконец-то кто я такой. Но, узнав это, я не остановлюсь, и буду продолжать то, ради чего я, и оказался здесь. Так будет, я знаю это! 
«Ты сам себя обманываешь!» – вдруг раздался в голове голос человека, с которым я говорил во сне, и мне вдруг стало жутко. А что если и вправду обманываю? Что если он намекал мне именно на мою только что обретенную цель? Хотел ли он меня предостеречь или просто сбить с пути?..
Но вдруг мне вспомнились глаза человека, которого я буквально выдернул из-под колес автомобиля вчера вечером. Я полностью уверен, что в его сознании что-то изменилось, и он стал немного другим. Немного, но этого вполне достаточно…
Или я ошибаюсь? И он остался таким же, ничему не научившись? Ведь он даже не поцарапался, наверное… А люди учатся чему-то важному только тогда, когда проходят через страдания и боль – неважно, физические или душевые…
Неужели это на самом деле так? Неужели он ничего не осознал? Совсем? Мне не хотелось в это верить, но знание, таившееся где-то в глубине меня, говорило совершенно иное.
И от этого было так больно… Вот и я теперь тоже начну учиться – приходит первая боль, а с ней и познание. Той информации обо всех людях и их судьбах, которой я могу пользоваться, явно не достаточно для того, чтобы познать. Приходиться изучать все это на примере…
И думать, думать…
Нет, тут нужно что-то гораздо более действенное, ведь мой вчерашний поступок практически ничего не изменил.
Ничего! С каким цинизмом я это говорю! А как же спасенная человеческая жизнь? Спасенная от гибели вселенная? Разве это – ничего?!
И я хотел бы еще раз увидеть его взгляд, в котором смешалось так много всего, но главным компонентом в нем было, безусловно, счастье. Счастье от того, что он только что избежал смерти. И какая бы ни была у него жизнь, он не желал расставаться с ней… И поняв, что он живой, он был счастлив. Пускай даже на один миг. И счастье стоит того, чтобы его добывать. Добывать в первую очередь для других…
Только сейчас я заметил, что вышел из квартиры. На небе было пасмурно. Но дождя не будет, я в этом уверен. Ну что же – хоть это хорошо…
Я вновь находился в растерянности, даже не представляя, что делать дальше. Да и окружающая обстановка вдруг начала давить на меня. Я обнаружил, что нахожусь на оживленной улице, а вокруг меня куда-то идут сотни людей и скользят по проезжей части тысячи машин. 
И почему-то никто из проходящих мимо меня не хочет поднять глаза к небу и просто полюбоваться им. Пускай оно сегодня немного мрачновато, но когда они видели его хотя бы таким? Когда они последний раз отвлекались от той суеты, что и так окружает их каждый день.
А сегодня ведь выходной… И если мелькнет у кого-то в голове мысль сесть и просто насладиться покоем, обратить внимание на не замечаемые ранее вещи, то, скорее всего, она сразу же затеряется в неистовом водовороте повседневности, который слишком глубоко затянул всех их. Слишком крепко держит он свою добычу…
Я как можно быстрее попытался сбежать с этой чертовой улицы. Я не мог помочь всем им. Тем более, когда они были вместе. Надо попытаться найти кого-нибудь, кто будет готов слушать меня…
Когда я зашел на какую-то детскую площадку, то остановился. Тут было спокойно и хорошо. И дышалось гораздо лучше. И что самое главное – тут были дети.
Я вспомнил, о чем думал утром. Дети… В их словах нет наигранности, в глазах – затаенной боли и усмешки, в действиях – какой-то суетливой поспешности, а в мыслях – сумбурности, постоянного ожидания и разочарованности. Они могут все. Все! И как же слепы те, кто не понимают этого… Они калечат их, заковывая в колодки своего «здравого смысла», покрывая бесчисленными шрамами их веру, подрезая крылья их мечтам, говоря, что надо быть «как все»…
Нет, они не жестоки, как можно подумать. Они просто не знают сами, чего хотят. И хотят-то многие, как я знаю, лучшего.
Конечно, не все такие, и я очень надеюсь, что у детей, которых я сейчас вижу, все сложится совершенно по-другому. Я правда верю, что так будет. Так должно быть!
Дыхание на миг перехватило. Я подождал немного, резко вздохнул, улыбнулся и отправился к ближайшей лавочке. Думать ни о чем пока не хотелось, и я закрыл глаза и просто сидел, чувствуя на веках слабое тепло осеннего солнца, вырвавшегося сейчас из серого плена туч. 
И все-таки мысль о детях не покидала меня. Как же все-таки быстро они стали взрослеть. Как быстро они рушат замки, которые всем остальным кажутся воздушными, но которые на самом деле крепче любой стали. Крепче, но уж слишком хрупки…
Интересно, а я был ребенком? Если я на самом деле родился, а не появился в этой квартире неизвестно откуда… Жаль, что я этого не помню. Хотя, может, так должно быть?..
Ну да ладно – хватит уже думать. Могу же я просто насладиться осенью. Тем более, я никогда не делал этого раньше. Потом, все потом…
Я вновь сидел с закрытыми глазами, на самом деле ни о чем не думая, наслаждаясь приятной пустотой в сознании. Но вот, минут через пятнадцать, какое-то тревожное чувство нарушило мой покой. Я встал и оглянулся вокруг, но ничего необычного не увидел. Окружающая картина абсолютно не изменилась.
Не совсем понимая, что именно делаю, я пошел по узкой дорожке, проходящей через небольшую рощицу золотистых кленов и выводящей на тротуар возле дороги. И когда над головой закачались яркие резные листья, я увидел впереди человека и, ускорившись, направился ему навстречу.
Все было почти так же, как и вчера вечером. Только теперь я не стал ни на кого бросаться, а просто громко крикнул:
– Остановитесь!
Прохожий замедлил шаг, но продолжал идти дальше, немного покачиваясь, и только теперь я понял, что он находился «под мухой».
– Стой! – заорал я и бросился вперед.
Он остановился и попятился назад, а я тем временем преодолел метров двадцать-тридцать, разделяющих нас и произнес, указывая на открытый люк, расположившийся прямо посередине тропинки:
– Могли бы провалиться.
– Да? – прохожий только сейчас заметил дыру в земле, почесал в голове и произнес. – А ведь вчера все было нормально… Ну спасибо, что предупредил!
Он аккуратно обошел опасное место и, покачиваясь, отправился дальше, а я смог наконец-то перевести дух. Затем порыскал немного по окрестностям, нашел крышку, и, с трудом дотащив ее до канализационного отверстия, закрыл дыру…
Ну вот, мой план начинает действовать. Значит, на самом деле я здесь не зря! Значит, я должен делать именно то, что сделал сейчас и вчера! Помогать людям – вот мое предназначение! Вот только…
Помимо своей воли я вновь погрузился в чужую жизнь. Я теперь понимал, почему этот прохожий был в таком состоянии. Несколько дней назад он расстался с девушкой, и это сильно подействовало на него. А сразу же после этого был день рождения его друга, где он смог забыться на некоторое время при помощи алкоголя. А затем он начал пить уже безо всякого повода, так как не видел другого выхода. Забыть свою возлюбленную другим способом у него не получалось.
И сегодня он хотел сесть за руль своей машины в таком же состоянии, в каком я видел его сейчас. Но этот же самый друг отговорил его. И… он чуть не угодил в канализацию!.. Это тогда получается, что…
Нет, это уже какой-то бред! Получается, что это была его судьба – покалечиться или умереть?  И хотя я и могу читать мысли и судьбы людей, но я почему-то не верю в судьбу, так как судьбу создает каждый сам для себя. И, значит… Значит, он сам для себя решил, что ему должно быть очень плохо, и вот – пожалуйста!
Выходит, что я ничем не помог ему, так как буквально через пару часов его могут погубить совсем другие обстоятельства. Обстоятельства, виной которых, по сути, он сам…
Больше времени думать не было – я сорвался с места и побежал вдогонку прохожему. Через минуту он показался в поле моего зрения.
– Эй! – крикнул я. – Погоди!
Он удивленно обернулся на меня и остановился.
– Подожди немного, – выдохнул я, оказавшись с ним наравне. – Нужно поговорить.
– О чем? – удивленно спросил он.
– Сейчас расскажу, – кивнул я, сделал пару вздохов, затем протянул руку ему руку. – Алексей.
– Володя, – машинально ответил он.
– Нам надо поговорить.
– О чем? – от удивления мой собеседник, кажется, немного протрезвел.
– Так больше жить нельзя, – выдохнул я, положив руку на плечо Владимира. Тот, видимо оцепенел и даже не сказал ничего мне в ответ. – Ты меня понимаешь?
– Н-нет, – помотал головой тот.
– Ну, тогда пойдем, поговорим. Поверь, так будет лучше тебе.
– А ты кто, собственно говоря, такой? – внезапно мой собеседник резко сбросил мою руку с плеча и отпрянул назад. – Ты что, преследуешь что ли меня? Я понимаю – предупредил меня, что люк открытый. Да, спасибо, конечно, но… Что еще-то надо? Денег, может быть? Этого не дам, сразу говорю – нет у меня сейчас денег! А если решил до меня докопаться просто так, то тогда проваливай!
Я несколько секунд помолчал, а затем с легкой улыбкой произнес:
– Успокойся, пожалуйста. Я вовсе не слежу за тобой, я просто хочу помочь. И если ты дашь мне хотя бы пять минут времени, то я все тебе объясню…
Владимир посмотрел на меня, как на ненормального, но все-таки спокойно произнес:
– Хорошо, говори.
И я начал говорить. Все с самого начала и до того, как я увидел его судьбу и решил помочь ему. Когда я закончил, он стоял и странно улыбался, а через пять секунд вымолвил:
– Даже не знаю, то ли ты псих, то ли я схожу с ума, – он усмехнулся. – Или ты, может быть, экстрасенс какой-нибудь или агент ФСБ, или я вообще сплю…И почему ты так уверен, что мне нужна твоя помощь?
– А ты сам-то как считаешь – могу ли я для тебя что-то сделать? – спросил я, хотя на самом деле хотел сказать совсем не это.
– Хм… Как я считаю? – Владимир задумался, а затем внезапно расхохотался. – Да разве мое мнение тут что-нибудь решает?! Если уж ты решил, что направишь меня на истинный путь, то тогда направляй! Не буду мешать.
Мне показалось странным такое поведения Владимира, но я тут же понял, в чем тут дело. Он решил, что это его девушка подослала меня, чтобы я подтолкнул его на перемирие.
– Нет, это была не она, – твердо заявил я.
– Что? – не понял Володя.
– Говорю, неправильно ты думаешь. Не она меня подослала.
– Э… – мой собеседник потерял на некоторое время дар речи. – Так ты серьезно умеешь читать мысли?
– Да.
– И смотреть судьбу, как ты выражаешься?
– Да.
– Да ну, нет! Не может такого быть!
Я промолчал. И правда, откуда он может знать, что я не шучу или брежу? Ведь в этом мире, как я уже понял, к чудесам относятся хорошо только тогда, когда рассуждают о них, а когда они предстают, так сказать, во плоти, то все сразу же пытаются всему происходящем «разумное» объяснение. Впрочем, я не считал свои способности чудом. Они скорее были для меня чем-то вроде костыля, поддерживающего меня в этом незнакомом мире.
– Может, – покачал я головой. – Да ты и сам подумай. Ты же ей звонил уже, зачем бы она посылала кого-то, чтобы убедить тебя вернуться. Логичнее было бы тебе поступить также. К тому же она и так ждет тебя.
– Что?! Это правда?
– Правда, – кивнул я. – А тебе я все-таки посоветую больше не думать подобном образом, ведь твоя судьба только в твоих руках, так зачем же делать ее хуже? Отбрось всякие плохие мысли, и тебе сразу станет лучше!
Что-то уж больно пафосно получилось, подумал я и даже поморщился немного, но, как ни странно, на Владимира мои слова оказали нужное действие.
– Но что же мне делать? – молящими глазами посмотрел он на меня.
– Просто позвони, – пожал плечами я.
– Что-то уж как-то слишком просто, – в голосе Володи послышался некоторый скепсис.
– Все вообще просто, – я почему-то вздохнул. – Многие пользуются этой простотой, но порой отнюдь не во благо. Звони.
– Ладно, – согласился он после недолгого колебания. – А то ведь иначе ты от меня не отстанешь.
Он с улыбкой достал мобильный телефон, и все время, пока шли гудки, в нетерпении переминался с ноги на ногу. Но вот ему ответили, он что-то начал говорить, но я не вслушивался в слова, закрыв на мгновения глаза, а когда открыл их, то он уж стоял рядом со мной со счастливой улыбкой:
– Ну что? – спросил я.
– Все супер! – воскликнул он. – Но откуда ты знал?
– Просто знал, – улыбнулся я, чувствуя, что счастлив вместе с ним.
– Но кто же ты такой на самом деле? – недоумевал Владимир. – Ведь это она попросила тебя да?
– Нет.
– Ну тогда – кто ты?
– Если бы я сам мог это понять, – с сожалением произнес я. – Ладно, мне надо идти. Володя, все будет хорошо – знай это. Надеюсь… Нет, ничего. Прощай!
Я решил не говорить никаких высокопарных речей или наставлять – «делай то, делай се». Ни к чему это. Он сам всё поймет. А если не поймет – какой тогда смысл в словах? Нельзя заставить понять и осознать, нужно, чтобы человек сам пришел к этому.
А Владимир придет. Я знаю…

* * *
Время уже давно перевалило за полдень, и неплохо было бы пообедать. Я зашел в небольшое кафе. В ушах зазвучала приятная музыка, нос уловил смесь аппетитных ароматов. На улице вновь стало пасмурно, и тусклый осенний свет, лившийся из окон, отлично сочетался со светом теплых желтых светильников.
Вскоре мне принесли заказ – отбивную с картошкой и большую чашку чая. Я принялся неторопливо есть, наслаждаясь покоем этого уютного заведения. Куда идти дальше, я, разумеется, не знал, но по некоторой уже сложившейся привычке пытался все-таки продумать дальнейший план действий.
Эх, привычки, привычки! Как же с вами на самом деле все просто и вместе с тем – сложно. Ведь это вы ведете множество людей всю их сознательную жизнь, не оставляя места для свободы… И ведь это вы порой помогаете избежать смертельно опасных ситуаций!..
Впрочем… Что-то я опять начинаю философствовать, а мне нужно делать совсем другое.
Я начала есть быстрее, а когда тарелка опустела, я внимательно огляделся по сторонам. Мое внимание привлекла девушка, сидевшая за третьим столиком по левую руку от меня. На вид ей было лет семнадцать. Черты лица – правильные и гармоничные: большие серые глаза, изящный нос и губы, красиво изогнутые брови. Но больше всего меня привлекли ее волосы – светлые с одной длинной красной прядкой.
Я хотел немного узнать о ней, но к моему великому удивлению, «прочитать» ее судьбу у меня не вышло!
Уж не лишился ли я своих «невероятных» способностей? Да вроде бы нет. Вон того мужчину, стоящего у барной стойки я «читаю» очень даже хорошо… Тогда что же происходит?
Мне стало еще больше не по себе, когда девушка перевела на меня взгляд, как-то странно улыбнулась, а затем опустила голову и принялась помешивать кофе в своей чашке. Я хотел подойти к ней и просто спросить, кто она такая, но вместо этого просто бросил деньги на стол, вышел из кафе и пошел, как говорится, куда глаза глядят.
По дороге я пытался рассуждать, что же такое все-таки случилось в кафе? Может быть, эта девушка знала, что я хочу сделать и не позволила мне этого, ведь насколько я понимаю, помимо воли человека «прочитать» его нельзя. Хотя откуда я это знаю? Откуда я вообще все это знаю?!
Мне хотелось выругаться, но вокруг меня была толпа людей, и я сдержался, но зато зубы мои сжались до звона в ушах.
Так, спокойно… Что это я, в конце концов так разошелся? Кстати, вот с этой женщиной что-то явно не в порядке. С что-то нехорошее должно с ней случится… Но вот только я пока не видел – что именно.
А ведь в остальные два раза я знал все с предельной точностью. Что это – еще одна загадка или я на самом деле становлюсь самым обычным человеком.
Однако! А я ведь уже успел почувствовать себя избранным! Тут и до мании величия недалеко… Ну да ладно, не будем пока об этом.
Я, стараясь оставаться незамеченным, последовал за женщиной. Ей было тридцать шесть лет, и она сейчас спешила домой. У мужа ее был День рождения. Планы, у нее, конечно, были грандиозные – поехать отмечать праздник в лес с ночевкой. В большой сумке у нее находились продукты – батон, несколько банок готовых салатов, колбаса, свежие огурцы, бутылка вина и еще бутылка водки.
И тут я понял, в чем дело. Конечно же! Водка-то была поддельная! Причем, весьма опасная для жизни. Так вот, значит, почему я сразу не смог понять, что же с ней не так… 
Не тратя попусту времени, я подошел к ней, когда она остановилась передохнуть:
– Я должен вам кое-что сказать.
– А кто вы такой, собственно говоря, – она посмотрела на меня светлыми внимательными глазами, под которыми находились темные круги – следы сложной рабочей недели.
– Это неважно, – отмахнулся я. – Все дело в том, что водка отравлена.
– Что?
– Я говорю – водка отравлена.
– Простите меня, но мне нужно идти, – в голосе ее послышался некоторый испуг. Она боялась, что я – какой-нибудь сумасшедший. А от сумасшедших ведь можно ожидать всего, чего угодно.
– Да, я ненормальный, – вдруг непонятно зачем подтвердил я ее мысли. – Но… Впрочем, это неважно. Просто не надо вам пить эту водку. А лучше – вообще не пить.
– Послушайте, молодой человек… – начала было женщина, но я не стал с ней долго разговаривать. Просто выхватил бутылку из сумки и забил разбил о тротуар. – Это что же такое?..
– Ничего, – я достал из кармане деньги и сунул ей руку. – Здесь даже больше, чем вы на нее потратили. Возьмите другую бутылку.
Не дожидаясь, пока она отправится от некоторого шока, я быстро пошел вперед и вскоре слился с потоком людей. Ну вот, теперь все хорошо.
В отличие от Владимира эта женщина не притягивала к себе негативную энергию, а бутылка «паленой» водки ей досталась случайно. И в ближайшее время другие неприятности будут проходить мимо неё. И слава Богу, как говорится! Все-таки судьбы, как неизбежности чего-либо нет, я сейчас в этом убедился. Человек сам строит ее.
Но вот только зачем в этой жизни нужен алкоголь? Неужели нельзя забыться, как это делал Владимир (да и не только он) каким-нибудь другим способом? Неужели нельзя радоваться без «допинга»? Или я чего-то не понимаю… Да и как я могу что-то понимать, когда я живу-то всего второй день?
Опять в сердце закралась такая знакомая грусть. Как же все-таки непонятно тут все утроено! И я тут, видимо, чужой… Но почему же мне тогда хочется оградить всех этих людей от опасности, чем-то помочь им, сделать их счастливее? Ведь я для них чужой… Но они-то не чужие мне! И вряд ли кто-то их них сможет понять все то, что я чувствую.
А я просто хочу быть счастлив вместе с ними! Просто так. Потому что им хорошо. Что случится со мной – это, по сути, не так уж важно. Важно то, что они всегда будут придумывать себе несуществующие проблемы, сворачивать в тупики, когда впереди виднеется яркий свет выхода, будут от кого-то или за кем-то бегать, когда гораздо полезнее оставаться на месте.
И как же хорошо многие взрослые люди умеют прятать незнание самых элементарных вещей за внешней уверенностью в себе, «ученостью», материальным благополучием и так далее! Как же все-таки гениально они приспособились жить, огородив себя от всего, что может помочь найти им долгожданный ответ!
Нет, все-таки дети гораздо мудрее их. Я все больше в этом убеждаюсь. Жаль только, что многие из них со времен становятся совсем другими…
Никакого морального удовлетворения от того, что я спас женщину и наверняка еще кого-то от возможного отравления, я не чувствовал. Наверное, я что-то делаю все-таки не так. Я знаю, что не могу в одиночку изменить этот мир… Но тогда зачем я пытаюсь что-то сделать?
Хм, интересный вопрос. И еще гораздо интереснее было бы узнать, что было бы, если бы вообще никто не делал ничего для других. Не пытался бы как-то облегчить, пускай даже невольно, их жизнь, не дарил бы радость, не помогал бы, не делился своими мыслями.
Ведь это только тебе одному кажется, что на самом деле ты пытаешься сдвинуть с места огромную скалу, но ведь эту же саму скалу двигают еще и тысячи других людей. И пускай миллионы не помогают тебе, но ты же не один! И каждый, кого тебе удастся уговорить встать рядом с собой, будет стоить десятков тех, кто ничего не сделал.
Конечно, у всего этого есть и обратная сторона, но зачем думать о грустном? Как я убедился на примере Владимира, мысли на самом деле имеют тенденцию воплощаться в жизнь. Так что лучше просто улыбнуться! Улыбнуться, как я уже привык – когда на сердце лежит грусть…
Я заметил, что людей вокруг меня стало гораздо больше. Выходит, что я приблизился к центру города. Не знаю даже – хорошо это или плохо. Мне стало немного неуютно. Все-таки я еще не успел до конца привыкнуть к толпе.
Поблуждав еще немного, я обнаружил маленький парк, где и решил остановиться на некоторое время, так как дальнейшего маршрута движения я себе не оставлял.
Я присел на лавочку возле небольшого прудика. Ветер, трепавший сегодня днем деревья, теперь неспешно колыхал позолоченную поверхность водоема. Палые листья казались неведомой флотилией выстроенной и вот-вот готовой унестись куда-то в волшебную страну.
Откуда, быть может, я родом.
Ха, как наивно все-таки! Можно подумать, что я на самом деле появился где-то в другом месте, а сюда попал только вчера… Но ведь это же на самом деле так! И никто не сможет меня в этом разубедить. Хотя бы одно то, что я умею делать, говорит само за себя…
Но почему же я тогда не хочу домой? Мне хочется остаться тут… Я знаю, что там все хорошо. А вот тут… Тут я еще должен что-то сделать!
На соседнюю лавочку присел паренек. Выглядел он ненамного старше той девушки, что я видел в кафе. На его лице читалось задумчивое уныние и, чтобы понять, что у него не все в порядке, мне даже не требовалось читать его судьбу. И хотя он явно хотел побыть в данный момент один, я все-таки подсел к нему. Порой бывает, что лучше думать все-таки не одному…
– Привет, – дружелюбно произнес я.
Парень покосился на меня, но ничего не ответил. Я понял, что он хочет встать и уйти.
– Не стоит вот так сразу убегать, – улыбнулся я. – Я вижу, что у тебя проблемы. Я хочу помочь тебе.
– Я что-то вас не понимаю, – нахмурился он. – С какой стати вы взяли, что мне нужна помощь.
– Ну я же вижу!
– Интересно, каким же образом? Вы, случаем не психоаналитик? – он усмехнулся. – Задолбали уже все анализировать!
– Ты почти прав, – произнес я. – И можно, кстати, на «ты».
– А мне-то что с того? – пожал плечами парень. – Я не собриаюсь тут сидеть и с тобой болтать. И вообще – место тут людное, если вздумаешь что-нибудь сделать, тебя мигом повяжут.
– Не бойся, я никакой не маньяк или кто-нибудь еще – заверил я. – Я на самом деле хочу помочь.
– Да? – скрестил руки на груди парень. – И, почему же ты так настаиваешь на своей помощи?
– Рассказать, что у тебя случилось? – просто спросил я.
– Попробуй.
Эх, не хотел я читать его судьбу! Но уж, видно, тут без этого не обойтись…
Я начал рассказывать ему же о том, как он два дня назад встречался со своим давним другом, с которым не виделся несколько лет, как им было не о чем поговорить (это так часто бывает!), как сегодня такая же ситуация повторилась сегодня с другими друзьями, которых он тоже долго не видел, да и, если уж быть откровенным, не хотел видеть…
По мере рассказа юноша начал взирать на меня со все большим и большим удивлением. И под конец я даже стал побаиваться, как бы челюсть его не покатилась по недавно положенному асфальту.
– Откуда ты это все знаешь? 
– Ну… Просто я психолог, – произнес я. В этот раз я решил просто соврать, чтобы сэкономить время, а не рассказывать ему всю правду. Да и какой в этом смысл?
– И что же, все это то, что ты мне рассказал, было написано у меня на лице?
– Ну, я не совсем обычный психолог… Ну да ладно, не будем об этом. Я говорю, что могу помочь тебе. И этого, по-моему, вполне достаточно.
– Достаточно, – ошалело улыбнувшись, сказал парень. – Кстати, меня Виталя зовут.
– Очень приятно, Алексей, – уже привычным движением я протянул руку.
– Интересно все-таки получается, – задумчиво сказал мой новый знакомец. – Признаюсь честно, твое появление меня немного встряхнуло, так что я уже и не думаю-то особо о том, что сегодня произошло, но… На самом деле как-то это все неправильно!
– А как, ты думаешь, правильно?
– Ну, я не знаю… – протянул парень. 
– Мир изменчив, – философски изрек я. – И люди тоже меняются со временем. Нет, в глобальном смысле, они, наверное, остаются такими, как есть, но вот каждый меняется внутри себя. И в том, что ты не нашел, о чем поговорить со своим другом – не так уж странно. Да и порой слов не надо.
– Может быть, – Виталий задумался на несколько мгновений. – Наверное, ты прав. Мы просто сидели, и отчего-то мне было хорошо. Может, так оно и бывает? Прости, я не все еще знаю, у меня жизненного опыта маловато, так что… А когда я хотел о чем-то намеренно заговорить, то получалось как-то неудобно. Кто-то говорил, не помню, кто – «хорошо когда есть о чем поговорить, но лучше, когда есть о чем помолчать». Я вот уже думал об этом, и ты меня сейчас почти окончательно убедил.
Он хмыкнул и задумчиво отвел глаза куда-то в сторону:
– Знаешь, наверное, не из-за этого я все-таки переживаю… Больше волнует то, что люди, которые раньше были друзьями, становятся со временем чужими. Причем прямо у меня на глазах. Как ты считаешь, это нормально?
– Я же говорю, что люди меняются. Да и жизненные пути у всех, увы, разные. Как бы банально это не звучало. Я понимаю, тяжело расставаться с тем, с кем провел очень много времени. Но, если чувствуешь, что пришла пора это сделать, то, значит, так надо. Не держись за них. Лучше скажи спасибо за то, что они тебе дали и чему научили. А потом уходи. Не сразу, но постепенно. И если у вас на самом деле еще есть много общего, ты не сможешь этого сделать, а если нет… Значит, так и нужно было поступить.
– Ты думаешь, что так будет лучше? – Виталий пристально посмотрел на меня.
– Да. 
– А как же… – растерянно начал он, но тут же замолчал, а продолжил лишь минуты через две. – Мне все равно кажется, что так не должно быть. Вот ты говоришь, что психолог, а ведь психологи тоже ошибаются!
– Я же сказал, что я не в полной мере психолог, – сказал я. – К тому же я очень хорошо знаю, что говорю. Просто знаю, и этого, на мой взгляд, достаточно.
– Забавно, – усмехнулся парень.
– Согласен, – не стал я отрицать. – Выглядит весьма забавно, вот только
– То есть, ту думаешь, что все-таки надо уходить? – на всякий случай еще раз спросил Виталий. – В смысле, стараться избегать их?
– Да, избегать, – кивнул я. – Но уходить, как ты сказал в первый раз, это звучит вернее.
– Как кошки.
– Что? – не понял я.
– Говорят, что кошки всегда уходят вовремя, – улыбнулся парень, и светлые его глаза внезапно стали еще светлее. – Тоже не моя мысль, но очень интересная.
– Согласен, – ответил я абсолютно искренне. – Так что будь как кошка.
Улыбка парня стала еще шире, а на лицо пала тень задумчивости. Я ничего не говорил, чтобы не нарушить течение его мыслей. Он, я полагаю, сейчас еще не до конца понял все то, что я ему сказал, но у него будет время поразмыслить. И он примет правильное решение.
– Слушай, а ты сам-то где живешь? – внезапно спросил он.
– Я? – а действительно – где я живу? – Я тебе точно так и не скажу. Не помню. Да это и не важно.
– Впрочем, что я до тебя допытываюсь. Адрес в данной ситуации вовсе не важен…
– Действительно, – подтвердил я. – Не важен. Главное, чтобы ты понял. А ты поймешь. Это я тоже знаю. Вообще мне кажется, что я слишком много знаю… Ну да ладно, пора и мне уходить, хоть я и не кошка. Удачи тебе!
– Спасибо большое за помощь, – горячо поблагодарил меня Виталий. 
– Не стоит. Может быть, ты и сам бы во всем разобрался, но только позже, успев сделать до этого момента еще несколько ошибок. А мне этого не хочется. Гораздо лучше, если ты поймешь все это сейчас. Надеюсь, мне удалось сделать тебя хоть чуть-чуть счастливее. 
– Я думаю, удалось.
– Вот и замечательно, – сверкнул я своими белыми (видел в зеркало) зубами. – А теперь – прощай.
– Погоди, – он взял меня за рукав. – А можно номер твоего телефона. На всякий случай.
– У меня нет телефона.
– Как это?
– Просто, – ответил я. – Нет и все. Да и вообще – не знаю я пока, зачем он нужен. Мне кажется, что некоторым от этих телефонов только хуже делается… Впрочем, полезная штука, как я только что понял.
– Чего-чего?
– Не обращай внимания, – махнул я рукой. – Еще раз – пока!
Я встал с лавочки и быстро зашагал по аллее. Жаль, что приходится покидать этот уютный парк, но моя помощь, наверняка, нужна где-нибудь в другом месте.
Да я сам, по сути, сейчас должен находиться совсем не тут. Хотя почему-то это «должен»? Это только если исходить из порядка вещей, который вещь весьма непостоянная. Так что, скорее всего, мое место именно здесь…
Вновь я вышел на какую-то оживленную улицу. Было уже четыре часа дня, и осеннее солнце уже не так щедро дарило миру свой свет. Но теперь он приобрел слегка золотистый оттенок, очень подходивший ко всей этой улице. Да  вообще – наверное, такой свет должен красить какой угодно пейзаж. 
Я в первый раз с удовольствием вдохнул воздух, вобравший в себя все звуки, запахи, ощущения и многочисленные краски большой шумной улицы. Вобравший все переживания людей, их эмоции, стремления, мысли, чувства. Впитавший какие-то неясные отголоски прошлых событий, туманные черты будущего и явственное, но постоянно ускользающее от обычного взгляда, настоящее.
Казалось, что если убрать все здания, машины, людей – абсолютно все, – и оставить здесь один только воздух, то ничего не изменится до тех пор, пока сильнейший порыв ветра не развеет всю царящую здесь атмосферу…
Удивительно, отчего это мне теперь нравятся шумные городские улицы? Вроде бы буквально несколько мгновений назад мне хотелось сбежать отсюда как можно дальше…
Может быть, по выходным здесь ощущается именно жизнь, а не просто течение массы людей неведомо куда и неведомом зачем? Наверное, на выходных у людей просто появляются какие-то цели и цели, как мне кажется, цели намного более конкретные, чем обычно, хотя это кому-то может показаться совершенно парадоксальным.
И пусть добрая половина их через несколько часов отправится прожигать жизнь, но зато другие найдут своему времени более достойное применение.
И не знаю, почему это теперь мысль о том, что измениться могут не все, а только те, кто на самом деле этого хочет, не кажется мне больше дикой… Еще утром я думал, что нужно что-то делать, чтобы все что-то поняли, всем стало что-то ясно и все кинулись делать то, что на самом деле должны. И я даже не предполагал, что это совершенно невыполнимая задача, однако теперь…
Впрочем, теперь я все равно не отступлюсь от этой мысли. Пускай медленно, шаг за шагом, но я все-таки смогу сделать так, чтобы все пошло, как надо. И пусть единицам я смогу помочь, но это будет того стоить! Именно так!
Я улыбнулся, прошел еще немного по улице и зашел в очередную подворотню, где взгляду моему предстала «изумительная» картина. На лавочке сидел одинокий мужчина лет тридцати пяти с бутылкой пива в руках. Во всем его облике виделось уныние и, как мне казалось, он все время порывался встать и куда-то пойти, хотя сидел абсолютно неподвижно. Только после разговора с ним я понял, отчего мне в голову пришла такая мысль.
Не буду «читать» его, – в который уже раз решил я про себя и направился прямиком к нему.
– Здравствуйте, – поприветствовал я его.
– И вам того же, – его губы дернулись в подобии улыбки, а затем мужчина поднял на меня лицо овальное лицо, заросшее недельной щетиной, которая портила всю его правильность. – Что-то хотели?
– В принципе, ничего. Может быть, поговорить.
– Поговорить? О чем это, интересно?
– Хотя бы о вас, – я пристально всматривался в черты его лица.
– Что же обо мне говорить? – усмехнулся он. – Я человек-то маленький… Или вам просто нечем заняться?
– Я тем и занимаюсь, что разговариваю с людьми.
– Интересно, – мужчина вновь посмотрел на меня. – О чем же вы хотели поговорить?
–Сомневаюсь, чтобы мужчина вашего возраста, совершенно не похожий на нищего или алкоголика сидел просто так один с бутылкой пива в подворотне.
– А что тут ненормально? – иронично поднял бровь мой собеседник. – Могу же я отдохнуть от повседневной суеты, в конце-то концов?
– Эх, думаю, что тут на самом деле все гораздо серьезнее.
– Слушай, а вы вообще из этого-то города?
– А что такое? – этот вопрос, надо сказать, сбил меня с толку.
– Что-то не очень похоже…
– Да, вы угадали, я из другого города, – произнес я и совершенно мило улыбнулся. Не знаю, зачем в очередной раз я соврал, но я вновь что-то почувствовал.
– А из какого именно?
– Сомневаюсь, что это название вам что-то скажет…
– Хорошо. Поверю на слова, – мой собеседник испытующе посмотрел на меня. – И сколько вы тут будете?
– Думаю, не так уж долго. Вас как звать-то хоть?
– Вадим.
Я представился, и около минуты мы молчали. Я присел на лавочку, и начал искоса разглядывать Вадима. Я все порывался «прочесть» его судьбу, но я зарекся не делать этого как можно дольше.
– А знаешь что, – Вадим перешел на «ты». – Наверное, ты все-таки прав. Не просто так я сижу тут. Кое-что случилось. Причем давно. Около недели назад. Эх, не знаю, зачем я тебе все это рассказываю, но да ладно…
Как выяснилось рассказа моего собеседника, где-то неделю назад от него «окончательно», как он выразился, ушла жена. Как несложно догадаться, этому событию предшествовали разного рода ссоры и скандалы.
– Обвиняла меня в том, что, мол, слишком мало зарабатываю, – возмущенно рассказывал Вадим. – Она бы сама попробовала! Детей у нас нет, куда, мне немного надо, куда, собственно говоря, деньги уходят? Она вроде и так неплохо жила.  Да к тому же ты знаешь, как сейчас тяжело найти нормальную работу…
– А детей почему у вас нет? – бестактно перебил я.
– Почему? – Вадим на мгновение задумался. – Ну, как тебе сказать? Ладно, уж все как на исповеди буду говорить, – он криво ухмыльнулся. – Не могу я детей иметь. Раньше мне говорили, что лечиться надо, но я не хотел тогда, думал, что всегда успею, но вышло по-другому… Впрочем, я особо-то не жалею, что так получилось. Дети… Бог с ними! Не дано, значит. Но это еще не самое главное…
Он продолжал повествование. В течение нескольких минут я узнал о его увольнении с работы три дня назад.
– Да и для кого теперь работать-то? – вопрошал меня Вадим. – Жена же вот ушла, говорил уже… А мне много и не надо…
– А что вы дальше делать-то хотите? – спросил я у него. – Надо же искать какой-то выход!
– Что делать? – Вадим растерянно посмотрел на меня. – Не знаю я, что дальше делать, если честно… 
– Вообще не знаете?
– Ну как знаю, – немного подумав, произнес он. – На работу устроюсь, наверное… А там видно будет.
– А как же жена?
– А что – жена? – искренне удивился Вадим. – Жена-то она вернется, никуда не денется.
– А если не вернется?
– И что ж тогда? – пожал он плечами. – Не вернется, значит, не нужен я ей. Тут и так все понятно.
– Выходит, вы ее совсем не любите?
– Почему это? – поднял брови Вадим. – Разве я это сказал?
– Но вы же только что говорили – не вернется, и, мол, Бог с ней. И как же вы можете утверждать, что любите ее?..
– Значит, ей так будет лучше, – заявил Вадим. – Вообще я что-то вас не понимаю, куда вы клоните?
– Я клоню к тому, что, если уж удача отвернулась от вас, то надо самому что-то делать, чтобы вам стало лучше, – я еле сдерживался, чтобы не «прочитать» его судьбу, ибо уже перестал что-либо понимать из слов собеседника.
– Хм, – он пожевал губами, а затем изрек. – Все-таки наперед я загадывать не люблю, потому что многое может пойти совсем не так, как я хочу. А насчет того, что надо что-то делать, то я буду делать. Сказал, что найду работу! Да и что я отчитываюсь перед вами, в конце концов?
– Не думайте, я не пытаюсь на вас никоим образом давить, я просто хочу помочь, – я примирительно поднял руки.
– Ладно, на самом деле… Просто вы спросили, что со мной не так, а я вам рассказал. Но говорю, что вскоре все будет хорошо. Вы мне верите?
– Нет, – сорвалось с языка против моей воли, а про себя я подумал: интересно, зачем это ему знать, верю я или нет?
– Почему? – недоуменно посмотрел на меня Вадим.
– У вас просто нет цели.
– Какой еще цели?
– Любой! – воскликнул я. – Вы, извиняюсь, просто так протираете штаны на этой лавочке, просто так работаете, я уж не говорю – живете. Цели у вас нет! И жена, наверное, ушла от вас поэтому. Кому нужен человек, у которого нет цели? Просто так прожить свою жизнь – это не цель, это оправдание, мол, так делают все!
– Я думаю, что вы неправы, – Вадим пристально посмотрел на меня.
– И в чем же? – как бы я не хотел помочь моему собеседнику, но его непрошибаемая невозмутимость все больше и больше выводила меня из себя, к тому же я уже начинал понимать, что мало чем смогу помочь ему.
– Чем плоха жизнь сама по себе? Как вы выражаетесь, «жизнь просто так»?
– Я не говорю «просто так», я говорю, без цели. Простое существование. Зачем тогда, спрашивается, вообще жить, если вы ничего не хотите?
– Отчего же не хочу?
– Ладно, предположим, хотите. Тогда почему ничего для этого не предпринимаете?
– А что я могу сделать? – вновь вопросом на вопрос ответил Вадим. – Хочу-то я на самом деле не так уж мало, но… Это просто пока что не в моих силах…
– Пока что?! – не поверил я своим ушам. – А когда же это будет вам по силам? Вы же прожили уже половину своей жизни, черт меня побери! И хотите сказать, что не сделали за это время ничего и не можете сделать сейчас?
– Я сделал достаточно, – спокойно произнес Вадим. – Но многое я еще сделаю в будущем.
– Хотелось бы верить… – сказал я, а мгновением позже «прочитал» его и мне стало абсолютно понятно, что я все-таки зря теряю время. Он вовсе не хотел ничего изменить, он просто думал, что хочет. И если кто-то думает, что это одинаковые вещи, то он заблуждается.
Всю жизнь Вадим думал, что все устроится «само собой», стоит ему только, скажем, окончить школу, поступить в институт или жениться. Что все, о чем он мечтал, тотчас же сбудется. Мысль о том, что нужно при этом что-то делать самому, посещала его очень редко или не посещала вообще.
Но это еще не самое главное. Вера его в Светлое будущее была, как мне казалось, слишком призрачной, а желания какими-то размытыми и так и несформировавшимися до конца.
Я уверен, что если бы он был немного удачливее, а мечты его имели бы более ясные очертания, он бы чего-то я добился. И, возможно, даже кое-что осознал.
Я вообще думаю (хотя опять-таки не думаю – знаю), что у человека на самом деле не может быть никакой конкретной цели, но (вот ведь парадокс!) эту цель он постоянно должен придумывать, чтобы оставаться человеком в том смысле, в каком все привыкли воспринимать это слово.
Да, иллюзия цели нужна хотя бы для того, чтобы просто жить, а не существовать. А там, быть может, каждый откроет для себя какую-то особую миссию. Вот как я, например.
Я усмехнулся. Да, все это просто замечательно, но…
– До свидания, – сказал я, протягивая Вадиму руку.
– Вы уже уходите? – растерянно спросил он, вяло пожимая мою ладонь.
– Ухожу.
Я знал, что Вадим хочет еще поговорить со мной, и что я понравился ему в качестве собеседника, потому что он на самом деле полагал, будто бы я приехал из другого города и вскоре уеду, значит, можно мне рассказать все свои переживания, ведь я почти ничего не узнаю о нем и, скорее всего, забуду этот разговор за пару часов… А еще (это поразило меня больше всего) он отчего-то почувствовал во мне родственную душу. Вот уж странно так странно!..
Мне стало больно.  Жаль этого беднягу, которому я уже не смогу помочь обычными уговорами. Слишком уж он погряз в болоте лени не только и не столько физической, сколько душевной. Ему бы чуть-чуть побольше везенья и целеустремленности, и из него мог бы получиться кто-то, но… Он не хотел этого.
И еще многие люди, которых я вчера видел на улице, не хотели. Но они, я уверен, еще бы смогли что-то сделать, а он… Нехорошо так думать о человеке, но Вадим не оставлял мне другого выхода. К тому же я не думал, я знал.
Конечно, не все рождаются на землю для чего-то грандиозного, но у каждого есть своя мечта, которая…
Которая, собственно говоря, что?.. Которая должна воплотиться? – это многим покажется невозможным. Да и глупо это. Мечта нужна не для этого. Она должна вести человека сквозь серый туман повседневности к далекому прекрасному свету другой реальности, но… туда нельзя попасть, следуя только мечте. На определенном этапе нужно перестать хвататься за нее, сказать «спасибо», взять на руки и уже самому, но вместе с ней, пойти вперед к волшебному сиянию, которое с каждым шагом будет все четче и четче. А когда цель будет достигнута, мечта взмахнет легкими крыльями и улетит, оставив тебя один на один с источником сияния, которое будет казаться уже не таким ярким, и сзади ты услышишь шорох крыльев новой мечты, и улыбнешься ей и вновь ощутишь в руке ее теплую ладонь, призывно тянущую тебя к новому свету… И так будет до тех пор, пока свет не окажется внутри тебя, и тогда-то уже появится истинная цель… Но не многим удается достичь этого.
А у Вадима даже не хватало сил, чтобы сделать несколько шагов… Был бы он немного помоложе, я бы попробовал его переубедить, но тридцать четыре года – возраст, в котором по каждому вопросу имеешь свое мнение, с улыбкой слушаешь чужие высказывания и все равно остаешься на своем. Печально конечно, но что делать?..
Я с содроганием заметил, что становлюсь похож на своего недавнего собеседника. «А что я могу сделать?» – железный и вместе с тем ничтожнейший их всех аргументов. Я наверняка мог что-то сделать, но тогда бы я потерял очень много времени, за которое я мог бы помочь другим людям. И это решало все. Надо спасать тех, кого еще можно спасти.
Хах, тоже мне, спасатель! На лице появилась улыбка, от которой проходивший мимо меня одинокий человек (я вновь брел по каким-то переулкам, опасаясь выходить на центральную улицу) шарахнулся в сторону…
Краем глаза я заметил, что солнце сползало по небу все ниже и ниже. Что же, на сегодня, пожалуй, моя миссия окончена. Не потому, что у меня не было больше сил или желания – просто довольно необычно, когда ночью к тебе подходит незнакомый человек и начинает рассказывать какие-то бредовые (как поначалу казалось всем, с кем я встречался) вещи. Так недолго и самому на неприятности нарваться, пусть я и уверен, что вряд ли кто сможет сделать мне что-то по-настоящему плохое. Просто не стоит попусту будить в людях злость и агрессию. Ночью это может вылиться в нечто, касающееся не только меня.
А ходить по улицам в надежде, что мне «посчастливится» увидеть очередного человека, с которым должна произойти беда… Теперь мне кажется это уже не таким важным, как бы цинично это не звучало. Главное – мысли и внутренне состояние. А реальность… Хм, реальность можно и изменить, и я все больше убеждаюсь в этом…
Тем более…
Ага, вот и очередное доказательство тому! Прямо передо мной находилась церковь, к ограде которой я подходил вчера вечером. Я не мог так быстро дойти до нее, ведь если прикинуть примерный маршрут моего передвижения, то я сейчас должен был находится где-то в паре километров от нее.
Впрочем, я не исключаю такой вариант, что все это время шел по кругу. Да, так и было. Я ходил по кругу… А мне казалось, что я шагаю по прямой… Вот уж удивительно!..
– Вечер добрый, – знакомый голос вывел меня из-за задумчивого состояния.
Я оглянулся. Позади меня стоял Игорь. Он улыбался и приветливо махал рукой.
– Привет, – произнес я, в очередной раз подумав, что все-таки мир достаточно пластичен. По крайней мере, для меня, ведь я очень сильно желал (больше все-таки подсознательно) встретиться с ним.
– Как дела? – поинтересовался дворник.
– Отлично! – жизнерадостно ответил я, и боль, засевшая в груди, вдруг куда-то ушла. Но ночью она вернется… 
– Рад за тебя, – ответил Игорь и так искренне улыбнулся, что мне, как и вчера, показалось, что он лет на десять моложе своего возраста.
– А ты же говорил, что если все будет хорошо, то я сюда не вернусь, – я вдруг вспомнил его вчерашние слова.
– Говорил, – кивнул он. – Но, видимо, у тебя не все так великолепно, как ты думаешь. Да и все чудесным быть просто не может. Это уж в самой природе заложено, тут ничего не поделаешь, – он развел руками, помолчал секунд двадцать, а затем продолжил. – Но ты сюда пришел совершенно по другому поводу.
– Да, ты прав, – кивнул я. – Я просто хотел еще посидеть возле этой церкви. Уж не знаю, зачем, но мне так хочется.
– Это не тебе хочется, – поднял палец Игорь. – Это кому-то другому хочется, чтобы ты тут был.
– То есть?
– Ну ты же, я полагаю, уже понял, что все меняется достаточно легко.
– Понял, – несколько обескуражено вымолвил я.
– Ну вот, тогда позволь тебе еще кое-что пояснить. Поскольку все чего-то хотят, то, как правило (это и не удивительно), судьба подчиняется тому, кто хочет сильнее всего. Так что кто-то хотел, чтобы ты пришел сюда.
– А как же я? Я же тоже этого хотел!
– Если бы этого хотел только ты, ты бы сюда не пришел, – сказал Игорь, и мне захотелось засмеяться. Я представил, что подумал бы о нас кто-нибудь из людей на проспекте, услышав этот разговор. Да, забавно было бы «почитать» их после этого…
Впрочем, очень скоро мне было уже не так весело, поскольку все это казалось забавным только на первый взгляд. То, что они не понимают самых обыкновенных вещей, считая тех, кто пытается им что-то доказать, психами – это вовсе не смешно. Даже наоборот.
– Мне надо уходить, – внезапно сообщил Игорь, направляясь в сторону находившейся поблизости метлы.
– Подожди, – попросил я. – Можем мы еще поговорить?
– Боюсь, что нет, – вздохнул дворник. – Пока.
– Пока, – ответил я, чувствуя, что переубедить его мне не удастся. Что ж, значит, остаток вечера проведу в одиночестве. Заодно и подумаю…
Всего на одно мгновение я отвернулся, чтобы окинуть взглядом территорию в поисках подходящего места для размышлений, а когда повернул голову обратно, Игорь уже исчез из поля моего зрения.
А я отошел немного и присел на ограду песочницы, которая находилась в нескольких десятках шагов от церкви. Вчера я ее почему-то не заметил. Впрочем, ничего необычного, ведь сейчас я не видел лавки, на которой мы сидели с Игорем прошлым вечером.
Скоро солнце на западе будет походить цветом на гигантскую ягоду рябины, и нужно будет возвращаться в пустую квартиру. Эта мысль показалась мне просто ужасной. Нет, я не хочу опять быть наедине с самим собой! Тут хоть можно встретить живого человека, а дома… И вдруг мне опять будут видеться эти странные сны?..
Наверное, это меня и пугает больше всего. И это, конечно же, тоже глупо…
– Привет!
Кто там еще? – с недовольством подумал я, но когда поднял глаза, поимо воли вздрогнул. Передо мной стояла та самая девушка, судьбу которой я не мог прочитать в кафе.
– Мы знакомы? – грубовато спросил я.
– Нет. Но отчего бы это не исправить? – она с беспечностью, которая показалась мне наигранной, махнула маленькой сумочкой и присела рядом со мной, вовсе не заботясь о чистоте собственных джинсов.
– Видел тебя в кафе, – непонятно зачем произнес я.
– Ага, я тебя тоже. Кстати, меня Катя зовут. 
– Алексей.
– Так официально, – она лукаво прищурилась. – А можно просто Леша?
– Можно, – без всякой веселости кивнул я. Ни улыбаться, ни, тем более, отвечать что-то шутливое в ответ мне не хотелось.
– А ты тоже Игоря знаешь?
– Знаю, – кивнул я, решив, что удивляться ее осведомленности, пожалуй, не стоит. Да и есть ли смысл удивляться тому, кто сам может рассказать про любого всю подноготную? Вот только почему-то ее мне не получилось прочитать. Попробуем еще раз…
Вновь ничего не вышло. Способность к «чтению» людей я, скорее всего, не утратил, значит, дело в чем-то другом. Возможно, в самой девушке. Хм, это уже может быть интересно.
– Он добрый, – улыбнулась она. – Хорошо, что я встретилась с ним в самом начале.
– Угу, – кивнул я, совершенно не представляя, что она хотела сказать этой загадочной фразой. – Слушай, а ты ведь хотела увидеть меня?
– Видеть-то я тебя уже видела, а вот поговорить на самом деле хотела, – Катя посмотрела на меня, затем перевела взгляд на землю и принялась старательно наматывать на палец красную прядку волос. – Ты показался мне любопытным…
– Не поверишь, но ты мне тоже. И что теперь прикажешь делать?
– Я не собираюсь тебе ничего приказывать, – задумчиво ответила девушка. – Просто скажи мне, зачем ты хотел узнать что-то про меня? Сегодня в кафе. И не надо говорить, что не понимаешь, о чем я веду речь. Я прекрасно знаю это, к тому же минуту назад ты пытался сделать то же самое.
– Так ты, оказывается, чувствуешь это? – изумился я.
– Я не только чувствую. Я тоже могу так делать. Признаюсь честно, я пыталась тоже узнать что-либо о тебе, но у меня тоже ничего не получилось, как, впрочем, и у тебя. Честно говоря, подобное со мной произошло впервые.
– Со мной тоже, – признался я. – Кстати, а почему я не почувствовал того, что ты хотела «прочитать» меня?
– Ты сказал «прочитать»? – она подняла вверх тонкие брови. – А я-то все думала над тем, как это можно назвать. Не против если теперь я тоже буду пользоваться твоим термином? Вот и отлично! А «прочитать», как ты выражаешься, я пыталась тебя очень осторожно. Ты вышел на улицу, а я шла за тобой некоторое время, и когда ты стал разговаривать с какой-то женщиной, тогда-то я и думала узнать что-то интересное о тебе. Но не тут-то было. Хорошо еще, что ты ничего не заметил.
– Да уж, занятная история выходит, – произнес я, ковыряя носком ботинка податливую землю. – А расскажи-ка мне, как ты научилась «читать» людей?
– Я никогда этому не училась. Это было всегда.
– А всегда – это сколько по времени, – прищурился я.
– Ну… Где-то уже два месяца.
– А что было до этого?
– Наверное, ничего. По крайней мере, я ничего не помню.
– Дай-ка я угадаю, – с горькой усмешкой произнес я. – Однажды ты проснулась в незнакомой квартире, не зная, кто ты на самом деле, откуда появилась и что тебе делать. А потом вдруг стала обнаруживать какие-то непонятные знания, которые приходили неведомом откуда. Потом ты заметила, что можешь «читать» других людей, а потом… Хотя, что было потом – давай уж сама расскажи.
– С тобой, видимо, было точно также, – сказала она. – Но это меня не удивляет. Поражает другое, но да об этом потом… Ты хочешь услышать, как я жила потом? Так вот, после того, как я проснулась (или даже – родилась), я долго и мучительно старалась осознать, что же я все-таки должна делать в этом неспокойном мире. Первую неделю я без цели скиталась по улицам этого города, просто так «читая» людей и приходила во все больший и больший ужас от того, что мне открывалось. Конечно, были и приятные моменты, но…
Я несколько раз зарекалась, что не буду больше никогда так делать, но всякий раз не выдерживала и снова принималась за «чтение», – она печально посмотрела на меня, и вновь начала крутить прядь волос. Через несколько мгновений Катя продолжила рассказ. – Потом мне посчастливилось забрести сюда и встретить Игоря. После того, как я поговорила с ним, мне стало намного лучше, а через пару дней я поняла, что должна как-то менять этот мир. И я стала фотографировать.
Да, просто фотографировать, так как больше я ничего не умею, – она развела руками. – В своих фотографиях я старалась отобразить все происходящее под таким ракурсом, чтобы другим людям стало немного понятнее, что же такое наша реальность. Я интуитивно чувствовала, куда нужно пойти, что именно снять, какой объектив с собой взять и тому подобное.
Поначалу создавалось такое ощущение, что мной кто-то управляет, но я быстро научилась принимать решения сама. И это было просто чудесно!
Когда на моем компьютере накопилось много хороших снимков, я начала отправлять их в Интернет, где люди смогли бы их увидеть и кое-что понять. А если и не понять, то хотя бы немного задуматься, а, может (самое лучшее), стать чуточку счастливее.
Я не просила никаких денег за мои эти фотографии, хотя у меня хотели их купить. Во-первых, они принадлежат не только мне, а во-вторых,  деньги и так у меня есть. В кошельке, который я нашла в квартире, каждое утро оказывается столько же денег, сколько и вчера утром.
Недавно прочитала сказку про кошелек-самотряс, и мне стало забавно, что такой сказочный предмет есть у меня дома. Другие люди о таком только мечтают, хотя, наверняка, попади этот кошелек к ним в руки, они бы не знали, как им распорядиться…
Ну да я отвлеклась немного. Хотя какие-либо подробности тебе, скорее всего, не нужны. В общем, я тебе примерно рассказала, как все было. Я до сих пор фотографирую, и пока что мне это нравится. В Интернете очень хорошие отзывы о моих снимках. К тому же я знаю, что многим людям они на самом деле кое-чем помогли…
А что ты можешь мне рассказать о себе?
– Знаешь, моя история немного похожа на твою, – сказал я, после чего начал излагать Катерине подробности моей биографии, которая насчитывала всего два дня.
Она внимательно слушала, иногда изредка кивая. Когда я закончил, она ничего не стала говорить. Я тоже молчал, однако тишина так и не наступила. Чирикали, смотря вслед уходящему солнцу, воробьи, гудела где-то далеко дорога, со стороны которой через несколько мгновений донеслись частые гудки, окрашивающие вечернюю безмятежность в кислотные, совсем не соответствующие ей тона.
Впрочем, новые звуки и краски быстро затерлись, слились с общим фоном, а на передний план выступила исступленно рыдающая женщина. Она выбежала через главные ворота церкви, потом споткнулась и поковыляла, прихрамывая, прочь от бело-голубого здания. Вскоре ее плач уже не был слышен, но отголосок его еще долго царил в воздухе, придавая ему несвойственную, казалось бы, тяжесть.
Я отколупывал с бортика песочницы оставшуюся краску и жалел, что Игорь так качественно выполняет свою работу – я был бы рад, если бы под ногами оказался какой-нибудь мусор, в который можно с удовольствием потыкать вот этой вот веткой. Какое бессмысленное, но, должно быть, успокаивающее занятие!..
Солнце опустилось уже настолько низко, что еще минут через пятнадцать сумерки должны сгуститься до состояния ночного мрака. Интересно, сколько еще мы сможем пообщаться с Катей?
– Знаешь, а я до такого как-то не додумалась, – добавил ее голос в палитру вечера новый оттенок.
– Что? – спросил я, стряхивая с себя наваждение.
– Говорю, что таким странным образом помогать людям я и не думала.
– Почему странным?
– Потому что вряд ли ты сможешь сделать что-то существенное, действуя так, как ты действовал вчера и сегодня.
– Отчего ты сделала такой вывод? – ее слова насчет того, что у меня мало что получится, сильно задели меня. И еще я вспомнил свой сон, в которой мне говорил какой-то неведомый собеседник то же самое.
– Понимаешь ли, люди эгоисты по своей природе. Если взять за основу версию о происхождения нас от животных, то все становится на свои места. Животные, как правило, думают только о себе – это их инстинкт самосохранения. И вряд ли они будут помогать кому бы то ни было…
– И что ты этим хочешь сказать?
– Все дело в том, что люди привыкли прислушиваться только к своим мыслям и строго держаться своего мнения, даже если оно ошибочно. Очень немногим удается изменить его. И сомневаюсь, что если, скажем, к тебе подошел бы кто-то на улице и сказал, что ты поступаешь совсем не так, как должно, ты бы его послушал… Банальный эгоизм. Я лучше их, значит, я прав. Так что смысла-то особого нет.
– Но ведь у меня же сегодня все получалось!
– Вот видишь, – торжествующе воскликнула Катя. – Ты думаешь, что раз у тебя получилось несколько раз сделать по-своему, то твой путь правильный, а на мои слова ты даже не обращаешь внимания. И это при том, что ты можешь понимать гораздо больше, чем они.
– Но…
– Вот тебе и «но»! – отчего-то весело подытожила она, вскочила на ноги, затем снова села и сказала уже гораздо тише: – Я прекрасно понимаю тебя. Я тоже хочу сделать так, чтобы мир был лучше, и… наверное, если бы еще кто-нибудь мог так же, как и мы «читать» всех людей, он желал того же, что и мы. Просто ты смотришь на мир не только своими глазами, но глазами каждого, поэтому тебе открывается вся панорама. Ты видишь, что и как нужно изменить, но… угол, с которого ты обозреваешь окрестности может быть не совсем удачным, и… Короче, это все слишком сложно! И почему я, в конце концов, учу тебя? Я тоже поступаю эгоистично, пытаясь навязать тебе свое мнение, а ведь только что об этом говорила… Кто знает, может, ты и прав…
– Может, и прав, – непонятно зачем повторил я.
– А знаешь что? – она вскинула голову и пристально посмотрела на меня. – Знаешь, что показалось мне самым необычным?
– Что же? – с неподдельным интересом спросил я.
– А то, что я знала, что мы не должны с тобой были встретиться. Я поняла это еще в кафе. О вот почему все получилось по-другому?..
– Как это – не должны были встретиться? – изумился я.
– Очень просто. Ты можешь то же, что могу я. Твоя судьба похожа на мою, а моя на твою. Наши стремления тоже совпадают. И, как видимо, появились мы откуда-то… Откуда-то из единого места, короче! – она улыбнулась. – Как-то кривовато получается. Но не в этом суть. Мы не должны были встретиться, понимаешь? Не при каких обстоятельствах!
– Почему? – недоумевал я. – Мне так вовсе не кажется.
– Потому что мы слишком одинаковые! – воскликнула Катерина. – Я имею в виду в моральном плане… В общем, я знаю одно – наша встреча не была никем запланирована и мы ее сами запланировать не могли. Вот так. Больше я ничего не скажу. Да и мне пора домой.
– Ждут тебя там, что ли? – усмехнулся я.
– Это тебя уже не касается, – отрезала Катя. – До свидания.
– До какого свидания?
– Завтра. Тут же. Вечером.
– Хорошо, – согласился я. – До завтра.
Она резко поднялась, а я так и остался сидеть, бесцельно смотря в землю. Все-таки я ничего не понимаю…
Раздался легкий щелчок, я поднял голову, и увидел в руках Катерины профессиональный цифровой фотоаппарат.
– Фото на память, – подмигнув, произнесла она.
– Но сейчас же ничего не будет видно!
– Высокая чувствительность, хорошая оптика – и никаких проблем! – беззаботно ответила она. – Не волнуйся, завтра принесу тебе фотокарточку.
Она ловко упрятала цифровик в сумочку, а каблучки ее редко застучали по местами чудом уцелевшему асфальту.
Ну, хоть не растворилась в ночи! Теперь я практически полностью уверен, что была все-таки живая девушка. И если у нее такие же проблемы, как и у меня, значит, я не одинок.
Только сейчас я понял, что в некоторой мере завидую всем тем людям, которых мне довелось увидеть сегодня. Им так легко жить! Они не знают, что на самом деле творится вокруг них. Кто-то, конечно, пытается что-то понять, осознать, но в итоге все равно идет по ложному пути.
По крайней мере, сегодня я не видел никого, кто бы четко знал, что надо делать…
Хм, интересно получается – я вроде бы уже решил, что абсолютного знания не существует, и вдруг жалею тех людей, которые не смогли его отыскать! Видно, моя логика начинает засыпать раньше меня…
Ну да ладно. Пускай никто ничего не знает. Вообще никто. Сейчас просто положусь на волю случая, а, в крайнем случае, на выдуманную цель. А уж завтра подумаю как следует.
Мысли в голове начинали принимать все более и более хаотичную последовательность, и вновь я ощутил, что дико устал. К тому же ужасно хочется есть.
Я закинул в себя пару сосисок, кусок хлеба, умылся и пошел в комнату. Взгляд упал на компьютер. Теперь я знал, для чего он нужен. Я подошел к столу, провел рукой по клавиатуре, покрытой тонким-претонким слоем пыли, но включать машину не стал. Какой смысл включать комп, когда нет Интернета?
А я точно знаю, что мою квартиру еще не успела оплести глобальная паутина. Зато обычной – хоть отбавляй. Надо бы убраться чуть-чуть…
Но это все потом, потом. А сейчас нужно поспать.
И почему я так сильно устаю?..

IV
Сегодняшний сон был не менее необычен, чем предыдущий. И, разумеется, что-либо понять было точно также тяжело, как и в прошлый раз.
Я снова куда-то шел, но на этот раз декорации слегка изменились. Теперь меня окружали не бетонные стены, а огромные белые кристаллы. Сверху мощным потоком лил свет и отражался от каждой грани, которых тут было, наверное, столько же, сколько и звезд на ночном небе.
Глазам не было больно от беспощадного сияния, но я чувствовал, как оно проникает сквозь меня и уносит с собой что-то важное. Я бы не сказал, что это было неприятно, но это сильно раздражало меня и никак не давало сосредоточиться. На чем именно – этого я пока не решил…
Скитаясь песчинкой среди необычных кристаллов, я почему-то начинал бояться – не затеряться здесь (это и так уже случилось), но исчезнуть. Легкое опасение с каждым моим шагом разрасталось и вскоре вылилось в панику такой степени, что я даже не мог закричать – горло было словно сведено судорогой.
Мне хватало сил только скитаться от одной холодной сияющей громаде к другой и ждать чего-то неминуемого. Но вот я вздумал заглянуть внутрь одного из кристаллов. И лучше бы я этого не делал!..
Моему взгляду открылся Космос, где не было уже никаких граней – лишь бесконечное пространство. В прошлом сне тоже было нечто подобное… Я сделал шаг назад, но понял в следующий миг, что мне некуда отступать – сзади меня тоже ничего не было. Или было все?.. 
Вспомнив, что в прошлый раз для того, чтобы вернуться в нормальные условия, нужно было просто зажмуриться, я как можно сильнее сжал веки.
Но когда я открыл их, ничего особо не изменилось, только среди пустоты появились яркие светящиеся точки. И, не успел я ничего сообразить, меня повлекло к одной из них.
Скорость моего движения, наверняка, была огромной, но в этом безграничном пространстве ее не ощущалось. И только секунд через тридцать, когда точка начала разрастаться, я молча удивился, как такое передвижение вообще возможно.
А в следующий момент точка превратилось в огромную, дышащую жаром звезду (я, видимо, на самом деле был в космосе), которая взорвалась, стоило мне только удариться об нее.
Взорвался и я. И закричал, думая по привычке, что мне может быть больно. Но боли не было…
Я моргнул и наконец-то оказался в самой обычной комнате, сильно напоминавшей спальню моей квартиры. В окно, подчиняясь порывам ветра, билась ветка. Я, пересилив страх (а вдруг там тоже пустота?), подошел к подоконнику и, облокотившись на него, начал взирать на безжизненный ландшафт за стеклом. Дерево с сочной молодой листвой у моего окна выглядело на его фоне просто абсурдно, а через несколько мгновений, постеснявшись видимо, своей красоты, начало быстро терять листву и высыхать.
Створка окна распахнулась, и в комнату ворвался сухой горячий ветер,. Песок захрустел у меня на зубах. Нет,  не хочу, чтобы в окне была эта пустыня!
Я развернулся, крепко зажмурился, а когда осторожно взглянул в окно, то взгляду моему предстал цветущий весенний сад. Что ж, так лучше.
– На самом деле – лучше, – раздался сзади знакомый голос. – Ты уже делаешь кое-какие успехи и даже начинаешь кое-что понимать. Это похвально.
– Благодарю за столь высокую оценку, – усмехнулся я, не оборачиваясь – лицо моего собеседника прекрасно отражалось в оконном стекле.
– Но все равно, ты не понял самого главного.
– Ты так говоришь, как будто сам понял это уже, как минимум, вечность назад.
– Я понял это всего лишь мгновение назад. А миг и вечность, как ты, наверное, успел заметить, не так уж сильно отличаются друг от друга, – я ощутил на плечи руку моего собеседника. – Пойми же и ты. Тебе нечего здесь делать.
– Именно здесь – да.
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, – голос оставался спокойным и ровным.
– Нет, не понимаю, – признался я. И эта была чистая правда. И если я что-то и знал во сне, то в реальном мире мне это уже никак не могло пригодиться, так что разговор у нас выходил совершенно бессодержательный.
– Просто не хочешь понять, – уверенно заявил собеседник. – На самом деле ты уже осознаешь, что не нужно тебе тут быть. Ничего ты не сможешь изменить. Я уже говорил это. Ни-че-го.
– Если уж ты так в этом уверен, то объясни почему? И что, по-твоему, я пытаюсь изменить?
– Подумай сам минутку.
– Да ты и сам не знаешь, что говоришь мне! – вскричал я и обернулся.
Но сзади была лишь пустота, а за окном опять пустыня. И вновь дул обжигающий ветер. Но уже обжигающе-холодный…

V
Холодный ветер с радостью врывался в комнату сквозь открытую форточку. Я поежился и подумал, что в очередной раз мне что-то мешает выспаться как следует. Вчера будильник, сегодня открытая форточка. Но это ничего, ведь впереди еще будет столько ночей…
За окном сиял рассвет. Город не успел до конца проснуться – все-таки было воскресенье. Изредка по дороге проскальзывали машины, топтали тротуар редкие пешеходы, и только дым далекого завода был густ, как и вчера (да и позавчера тоже). 
Я первый раз обратил внимание, что из окна по правую руку видно старинное трехэтажное здание, которое, на первый взгляд, совершенно не вписывается в картину города, но вскоре становится ясно, что оно придает какой-то неповторимый шарм всему пейзажу за окном. Мне даже не верилось в этот момент, что это мой город. Так красиво в том месте, где ты живешь всегда, просто не бывает… 
Я еще некоторое время любовался городом (благо время позволяло мне это делать), потом решил, что хорошо было бы позавтракать и отправиться на улицу в поисках очередных приключений.
Что ж, сегодня все будет еще лучше чем вчера, ведь времени у меня гораздо больше! Как все-таки хорошо просыпаться рано утром… Ну да ладно, хватит, как говорится, сантиментов.
Тут в голове мелькнула мысль – а почему я, собственно говоря, не могу себя этого позволить? Ведь я живу в этом мире всего третий день и еще способен замечать то, что давно перестали видеть другие. Почему я не имею право любоваться закатом и наслаждаться тишиной? Неужели я хочу, как и те люди, превратиться в тени, которые готовы исчезнуть, если на них прольется чуть больше света, чем нужно? 
Нет уж!
– Такого не будет, –вслух произнес я и, немного успокоившись, начал завтракать.
…Сегодня город вблизи оказался таким же дружелюбным, как и на расстоянии нескольких сотен метров, когда я смотрел на него из окна. Волны пешеходов уже не сбивали с ног, и по дороге не катились ртутные шарики машин. По крайней мере, так было возле моего дома, и уж я совсем не знаю, что дернуло меня пойти в сторону проспекта.
Там обилие красок, звуков и запахов нахлынуло на меня с удвоенной силой. И как же хорошо, что я умею контролировать способность к чтению мыслей! Иначе я просто бы сошел с ума.
Мне не хотелось смешиваться с этой толпой, но у меня не было выбора – как это не парадоксально, но только таким образом я мог сохранить ясность мыслей и четкость их хода. Если бы я пытался как-то противостоять людскому напору, то это было бы заметно, а давление становилось бы все сильнее и сильнее, и в итоге бы я «сломался».
Взгляд мой скользил по вывескам магазинов, по разномастным, но отчего-то невероятно одинаковым людям, по старинным зданиям, обитым вагонкой, по стаям голубей…
Я и сам не заметил, как ушел с бульвара и зашел в какой-то невероятно длинный подземный переход. Тут я уже (что не удивительно), увидел нескольких нищих, и вспомнил о той старушке возле церкви.
Интересно, а кто же они на самом деле – люди, нуждающиеся в помощи или… не знаю даже, как сказать…
Отчего-то я думал, что они по-настоящему те, за кого себя выдают. По крайней мере, мне очень хотелось в это верить. Странно, не правда ли?..
И каково было мое удивление, когда оказалось, что безногий калека на самом деле – практически здоровый человек. Единственное, что его сейчас беспокоило – это бронхит, именно поэтому он так «убедительно» кашлял. Когда я заглянул в его мысли немного глубже, оказалось, что он на самом деле весьма молод, двадцать два года ему было. И весь этот спектакль – это дополнительный заработок для него.  (что, впрочем, не удивительно), он был весьма доволен им, хотя все-таки признавал в глубине души, что ввязался в довольно опасную игру, так как один раз ему уже приходилось попадать в щекотливую ситуацию, из которой он, впрочем, без особого труда выбрался.
Старуха, которой было на вид никак не меньше семидесяти лет на вид, оказалась мужчиной сорока лет, которому просто-напросто нравилось дурачить людей, и на «работу» он выходил каждый раз в новом обличье. Мгновеньем позже выяснилось, что он актер театра, причем, не бывший и подобный род деятельности, как собирание милостыни – очередная проверка его актерских способностей и к тому же хорошая тренировка. У него даже, как выяснилось, был друг-писатель, которому «старуха» посоветовал тоже вот так вот «поиграть», ибо, как он думал, это сильно развивает актерские способности и может помочь в таком нелегком деле, как написание очередного романа. Уж не знаю, прав ли он был насчет второго, но его первое предположение можно отнести скорее к факту, нежели к домыслу.
«Нищенство уже давно стало индустрией, – думал он. – Интересно, понимают ли это те, кто подает деньги? Скорее всего, да… Они ведь думают, что это им где-то зачтется. Или… или что-то еще хотят они сделать таким образом. Я тоже, помню, раньше порой не проходил мимо человека с протянутой рукой. Что ж, время собирать камни», – он мысленно улыбался, а когда в чашку падала очередная монета или даже купюра, произносил шепеляво слова благодарности.
И хотя я ожидал увидеть что-то подобное, я все равно был обескуражен и, можно сказать, даже подавлен. Так ведь не должно быть! Или должно…
Но больше всего меня поразила история третьего нищего – тоже молодого парня со старательно загримированным лицом. Вот он на самом деле был несчастлив. Он приехал в этот город из совершенно другого места и оказалось так, что