То, что останется после тебя. глава 25

25


   Игорь продолжал смотреть на плачущего Виктора, и в голове его крутился непрекращающийся хоровод мыслей. Он лихорадочно искал способ решить эту проблему. Дождавшись, когда Виктор немного успокоился, он спросил:
   - Это было его категорическое решение?
   - Да, - ответил Виктор. – Когда Рита попыталась протестовать, то он и слушать ее не стал.
   - Он не имел права так поступать, - решительно сказал Игорь.
   - Имел или не имел, а поступил. У него власть, он наместник Бога. С ним не поспоришь.
   Игорь негодующе покачал головой. Весь его вид показывал непримиримость и решительность.
   - С этим надо что-то делать.
   - А что тут можно сделать, - произнес Виктор. – Ничего тут не сделаешь. Раз он так решил и постановил, тут ничего не поделаешь.
   - Надо попробовать обратиться в епархию.
   - Какую еще епархию? – недовольно сказал Виктор.
   - В нашу, поместную. Обратиться к архиепископу.
   - Угу, он так и станет с нами разговаривать. У него свои заботы.
   - А почему нет? Многие обращаются со своими проблемами. А тут, можно сказать, вопрос жизни и смерти.
   - Да что толку, - воскликнул в сердцах Виктор. – Он либо совсем не станет с нами разговаривать, либо скажет, чтобы разбирались сами.
   - И все равно надо обратиться, - настаивал Игорь. – Этого нельзя так оставлять.
   Виктор посмотрел на стену. Его лицо выражало собой безнадежность и отчаяние.
   - Где она хоть находится, эта епархия? – спросил он, и в его голосе прозвучала едва уловимая надежда.
   - А я ведь даже и не знаю, - признался Игорь, почувствовав легкий стыд и едва заметно краснея.
   - Ну вот, не знаешь, а посылаешь туда. Там на такие дела смотреть не будут.
   Сомнения Виктора невольно передались и Игорю. А что, если Виктор окажется прав? Что он, Игорь, знал обо всех этих церковных правилах и законах? Как он может с такой уверенностью все это утверждать?
   - Телефон епархии можно в церкви узнать, - догадался Игорь.
   - Мы уже там побывали, - хмуро и саркастично сказал Виктор.
   - А вы не обращайтесь к священнику. Спросите в регистратуре или, как это у них там называется. Кто-нибудь да скажет. Но нельзя же это так оставлять. Это же возмутительно, и неправильно.
   Виктор ничего не ответил.
   На следующий день состоялись похороны Алексея. Собралось множество народа. Здесь были уже не только родственники, и соседи, но также друзья и знакомые Алексея. Немало удивило Игоря то, что все, кто знал Алексея, говорили о нем исключительно с положительной стороны. Такое бывает редко. Обычно о наркоманах и пьяницах отзываются крайне негативно или просто молчат. А многие из знакомых Алексея даже не знали, что он был наркоманом.
   В половине первого дня состоялся вынос тела. Гроб несли Виктор, Игорь, и двое соседских парней, весьма крепкие телосложением. За гробом шли родственники и соседи. Рита, не способная сдерживать своего горя, ревела во весь голос. Виктор, несший гроб, крепился, но было видно, что это дается ему с большим трудом.
   Сопровождающих было больше, чем мог вместить автобус, но этого и не требовалось. На кладбище ехать собирались далеко не все. Игорь занял место рядом с Виктором. За весь путь никто не произнес ни слова.
   Кладбище было переполнено могилами, и Алексея было решено хоронить в новой гряде, которая расширяла границы этого последнего обиталища умерших. Эта гряда уходила в поле, уже за территорию кладбища, где еще год назад не был никто не похоронен. Страшная подавленность навалилась на плечи Игоря. Он никак не мог воспринять смерть такого молодого парня. Одно дело, когда умирают старые люди. Это воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Но видеть, как хоронят парня, которому едва исполнилось двадцать с небольшим лет, было невыносимо, и казалось противоестественным. Игорь почему-то подумал о том, что если бы у него самого были дети, то они могли быть как раз такого возраста. Назойливая мысль сверлила Игоря. Имеет ли право вообще жить старшее поколение, когда умирает молодежь, в глазах которой сам Игорь должен был выглядеть стариком? И, словно бы отвечая самому себе, Игорь подумал: «А почему нет?» Каждому отпущен свой срок, и человек должен это принять. А как же иначе? Наложить на себя руки? Это неприемлемо, это смертный грех. Ни христианство, ни буддизм не одобряют такой уход из жизни. Впрочем, при чем здесь вообще буддизм? Алексей принадлежал к христианской вере. Да и сам Игорь вел речь об отпевании. А отпевание имеет отношение только к христианству. Насколько Игорь знал, в буддизме ничего подобного нет. Или все же есть? Впрочем, Игоря больше беспокоила дальнейшая судьба Алексея. Кто же он на самом деле, самоубийца или все же нет? Согласно логике этого священника, любой, кто ведет образ жизни, пагубный для здоровья, тот является самоубийцей. Но позвольте, тогда любой человек, работающий на вредном предприятии, является самоубийцей. Он же знает, что такая работа может закончиться для него смертью. Тогда пожарник и спасатель, смело бросающийся в огонь, и погибающий, спасая другого, тоже является самоубийцей. И тот, кто идет добровольно заложником к террористам, чтобы в обмен на свою жизнь спасти жизнь другому заложнику, тоже самоубийца. Он знал, на что шел. Голова идет кругом. Это же полная чепуха, полная нелепица. Это никак не может быть самоубийством.
   Тело Алексея было предано земле. Когда на могилу усопшего была брошена последняя лопата земли, провожающие стали медленно расходиться, возвращаясь к автобусу. Возле могилы остались родители Алексея, Игорь и несколько самых близких родственников. Маргарита по-прежнему рыдала, и прощалась с сыном. Виктор стоял молча, но его лицо красноречивей любых слов выражало все его чувства.
   Поминки устраивались в столовой и, как обычно, сопровождались обильным спиртовозлиянием, иначе говоря, поминали усопшего водкой, что было категорически запрещено церковью, но на чей запрет никто никогда не обращал внимания.
   На следующий день Игорь снова встретился с Виктором, который поведал ему о том, что его жена все же раздобыла телефон епархии.
   - Ну, ну, и что вам там сказали? – оживленно спросил Игорь.
   - А ничего, - раздраженно сказал Виктор, пристально глядя на Игоря.
   - То есть как ничего? – опешил Игорь.
   - А так. Рита пошла в регистратуру, там ей выдали телефон епархии. Она звонила, звонила, и так не дозвонилась. Что делать? Узнала у регистраторши адрес, где находится епархия, и сегодня утром поехала туда. Там ее встречает какой-то молодой пацан.
   - Какой пацан? – не понял Игорь.
   - А я не понимаю, как он у них там называется, - махнул рукой Виктор. – Ну, посетителей, что ли, он там принимает. Не знаю. Молодой парень, лет двадцати пяти, в спортивном костюме. Он там вопросы всякие решает. Ну, Рита спрашивает его, как с архиепископом встретиться. Тот спрашивает, по какому вопросу. Рита рассказала ему. Тот говорит, что архиепископ такими делами больше не занимается. Он не компетентен в этих вопросах.
   Игорь в полном недоумении смотрел на Виктора. Честно говоря, он представлял себе епархию совсем иначе. Никакие молодые парни в спортивных костюмах не входили в это представление. И что это за речи такие? Как может архиепископ быть некомпетентен в таких вопросах. Кто же тогда?
   - Не компетентен? Не занимается? – растерянно повторял он.
   - Нет. Рита спрашивает, а как же быть, к кому обратиться. Тот говорит, что такие вопросы решаются на местах. Идите к своему батюшке, пусть он и решает.
   - Так он же отказался совершать панихиду, - воскликнул Игорь.
   - Рита ему так и сказала. А тот и говорит, мол, раз отказал, ничего поделать не могу. Нет, значит, нет.
   - Да что за ерунда такая, - возмутился Игорь.
   - Ерунда – не ерунда, а разговор получился тот же. Он знал, на что шел.
   Игоря охватила полная растерянность. Он никак не мог понять, что же это творится. Все это смахивало на какой-то абсурд, на какой-то водевиль. Словно он спит, и видит сон, который никак не может быть явью. Он это прекрасно понимает, но не может проснуться.
   - Что-то непонятное творится, - произнес окончательно сбитый с толку Игорь.
   Виктор стоял, и смотрел куда-то в сторону. Он был в полном отчаянии.
   - Что теперь делать, просто ума не приложу, - сознался он. – Рита тоже шокирована, конечно, таким обращением. Ну, а что делать? Причислили его к самоубийцам, и все тут.
   Виктор снова не выдержал.
   - Ну, скажи, какое право имеет священник брать на себя роль Бога? Как это так, обращайтесь по месту жительства, там и решат? И если назначат самоубийцей, значит самоубийца. Что за самоуправство такое! Должно же быть над ними какое-то начальство. Как это так? Каждый священник сам себе Бог?
   - Если священник что-то решил, то это не значит, что так решит и Бог, - попытался возразить Игорь. – Все равно последнее слово будет за Богом.
   - Это я знаю, - отозвался Виктор. – Но, какое право они имеют единолично так решать, решать судьбы людей? Как это так? Этот назначается самоубийцей, этот назначается святым. Что же это такое?
   Игорь ощутил, что негодование Виктора передается и ему самому.
   - А в другую церковь вы не пробовали обращаться?
   - Нет. А что толку? Скажут то же самое; разбирайтесь по месту жительства. У них там все уже по районам распределено. Местный глава, прямо как мафия. Поделили по участкам.
   Игорь почувствовал себя загнанным в тупик. Нельзя сказать, что он знал все церковные тонкости, но он был уверен, что по поводу отпевания он совершенно прав. Он полагал, что знал все эти правила. А теперь оказывалось, что все совершенно иначе, чем он думал.
   - Я сам схожу, - вдруг сказал он.
   - Куда сходишь? – посмотрел на него Виктор.
   - Я сам схожу в какую-нибудь другую церковь. Подойду к другому священнику. Не может быть такого, чтобы это считалось самоубийством.
   Виктор ничего не ответил, но было видно, что он не питает больше надежды.
   На следующий день, не откладывая, Игорь, как и обещал, после окончания рабочего дня, отправился искать церковь. Это не было проблемой, так как церквей, за последние два десятилетия, было построено множество. Но Игоря грызла тревожная мысль; а что если и в других церквях скажут то же самое. И что если смерть от наркотиков действительно по церковным правилам теперь считается самоубийством. Возможно ли такое? И почему, собственно, он сам ввязался в это дело? Это личное дело Коршунковых, пусть они сами все и выясняют.
   Но почему-то он чувствовал своим долгом помочь им. Что это было, простая обида и негодование по поводу произвола духовенства или же его по-настоящему беспокоила судьба умершего Алексея?
   Игорь колесил по городу, пока ему на глаза не попались купола какой-то церкви. Что это была за церковь, как она называлась, он не знал, но почему-то руки сами повернули руль и направили машину к этой церкви.
   Оставив машину неподалеку от церкви, Игорь выбрался наружу, и направился к воротам. Он не имел ни малейшего понятия о том, застанет ли священника на месте или же нет. Церковь была небольших размеров, и на большое количество прихожан явно не рассчитана.
   Чем ближе подходил Игорь к дверям церкви, тем сильнее его охватывала нерешительность. Начинали терзать сомнения по поводу того, что он сюда пришел. Ему начинало казаться, что он зря это сделал, и совершает ошибку. Игорь протянул руку к дверной ручке, и его сомнения еще больше усилились. Поколебавшись мгновение, Игорь решительно открыл дверь, и вошел внутрь.