Звёздный миг Григория Николаева

               
      Солдаты мы, и это наша слава,
      Погибших и вернувшихся назад,
      Мы сами рассказать должны по
                праву,
         О нашем  поколении солдат…   
 

               
                От автора

     Прошло уже более шестидесяти пяти лет со дня окончания самой жестокой из всех войн – Великой Отечественной войны.   Как известно, немалую роль в той исторической битве сыграли авиационные соединения, подвиги наших летчиков. Об одном из них, командире 124 Гвардейского Краснознаменного Ленинградского, орденов Суворова и Кутузова авиационного полка подполковнике Григории Андреевиче Николаеве, повторившего героический подвиг Гастелло, в боях за освобождение г. Риги 14 сентября 1944 года – рассказывается в этой книге.
     С каждым годом, а теперь уже, пожалуй, и месяцем все меньше и меньше остается непосредственных участников тех исторических событий Великой Отечественной войны, в их числе и бывших однополчан Григория Андреевича Николаева, со многими, из которых наша семья, на протяжении последних четырех десятилетий поддерживала самые тесные дружественные отношения.
Это в первую очередь с семьями: бывшего начальника штаба 124 авиаполка Анатолия Васильевича Левашова и его супругой – бывшим заместителем начальника штаба женского 125 авиационного полка имени Марины Расковой – Екатериной Александровной Мигуновой. С ныне здравствующей семьей, проживающей в Риге, бывшим комсоргом полка, стрелком – радистом Николаем Семеновичем Ильинковым, участником парада Победы на Красной площади в Москве в 1945 году.
     С однополчанами бывшими летчиками, командирами эскадрилий и звеньев: Виктором Иосифовичем Онучаком, Иваном Яковлевичем Рачинским, Николаем Георгиевичем Борисовым, Александром Петровичем Побегайло, Алексеем Кузьмичом Оцабриком, Владимиром Иосифовичем Наркевичем, Анатолием Дмитриевичем Ткаченко и другими, к сожалению уже ушедшими из жизни.
    Теплая и сердечная дружба связывала нас также и с бывшими летчицами женского полка, имени Героя Советского Союза Марины Расковой: командиром эскадрильи Героем Советского Союза Мариной Долиной, Людой Наркевич, Галиной Тенуевой и многими другими.
    Благодаря тесному многолетнему общению с этими замечательными людьми – у нас осталось немало воспоминаний и рассказов о годах их тревожной молодости, о фронтовых друзьях и любимых командирах, среди которых был Григорий Андреевич Николаев. Все это и послужило поводом собрать и обобщить накопленный материал с тем, чтобы сохранить память о подвиге летчика Григория Николаева для потомков.
    Это, прежде всего, нужно нам, членам его семьи, нашим близким, друзьям и знакомым, кто наслышан о нем и проявляет интерес к истории Великой Отечественной войны.
    Но, прежде всего, я полагаю, это нужно нашим детям и внукам – правнукам Григория      Андреевича, тем более немаловажным является и то, что дочка командира полка Роза    Григорьевна Николаева, вот уже более пятидесяти лет является моей женой, верной и   надежной спутницей жизни.
     У нас двое прекрасных сыновей – Слава и Олег, а также шесть любимых внуков и два правнука.. Кстати, из  внуков - Гриша назван в честь знаменитого прадедушки.
Великая   Отечественная война, которая продолжалась более четырех лет, затронула каждую    семью, каждый дом. Не обошла она стороной и моих родных и близких.
Мой отец Кемельмахер Н.И.(1890-1941) добровольно вступил в   Народное Ополчение, и в тяжелый оборонительный период отступления наших   войск в первые   месяцы войны, пал смертью храбрых на поле боя, при обороне Москвы.       Точное место его гибели, к сожалению не известно.
     Моя мама Анна Ефимовна (1900-1944) от военных невзгод, постоянного недоедания и переживаний тяжело заболела и умерла весной 1944 года. Похоронена она в Москве на Востряковском кладбище.
   В конце всего того же 1944 года я 17-летним юношей был призван в Советскую Армию. Несмотря на то, что шел уже последний завершающий этап войны, она не обошла и нас солдат последнего военного призыва. Нам выпало участвовать в операциях и боях по ликвидации бандеровских банд. В тот период на освобожденной территории Украины шли настоящие тяжелые и кровопролитные бои с остатками бандформирований бандеровцев, и в одном из них, я был ранен и отправлен на излечение в санбат нашего полка.
     Проходят годы, десятилетия, меняются поколения, но все еще не утихает боль и горечь утраты близких и родных.
В нашей семье бережно относятся ко всему, что связано с именем отца моей жены – Григория Андреевича Николаева и его боевых товарищей. Мы не раз приезжали в Ригу. Участвовали во многих встречах и митингах на братской могиле. Дирекция школы, учащиеся и жители поселка Марупе всегда оказывали нам теплый и радушный прием.
     Наше поколение, пережившее в свои юношеские годы трагедию второй мировой войны, совершало подвиги и шло на смерть, защищая свою Родину, во имя уничтожения злейшего врага человечества – чумы фашизма.
     Своей беззаветной преданностью и храбростью, несмотря на неисчислимые потери, оно сохранило миллионы человеческих жизней для будущих поколений.
     И сегодня, мне хочется надеяться, что внуки,  правнуки и праправнуки Григория Андреевича Николаева будут такими же честными, порядочными и бесстрашными, каким был их героический предок. Что они навечно сохранят, светлую память о нем, и передадут ее последующим поколениям, своим детям и внукам.
            
       В латышском поселке Марупе,
       У самой дороги стоит,
       Бессмертным летчикам   памятник,
       В боях кто под Ригой погиб

     Всего в 8 километрах от Риги, в поселке Марупе, возле дороги Елгава-Рига есть братское кладбище. На обелиске из красного гранита высечены слова на латышском и русском языках: «вечная память воинам – павшим в Великой Отечественной войне за Латвию».
     На этом братском кладбище захоронены летчики 124-го гвардейского авиационного полка и другие воины, принимавшие участие в боях за освобождение Риги.
     Этой истории  уже более шестидесяти лет: здесь возле поселка Марупе 14 сентября 1944 года совершили свой подвиг летчики экипажа тяжелого бомбардировщика во главе с командиром полка гвардии подполковником Григорием Андреевичем Николаевым, направившего свой горящий самолет на скопление вражеской техники. По воспоминаниям ветерана войны полковника в отставке       Олейникова… «Мне довелось увидеть последствие этого удара экипажа Николаева. – Когда наши войска овладели участком Елгавского шоссе, где был совершен подвиг, сюда приехал командующий воздушной армией в составе 2-го Прибалтийского фронта, генерал-полковник авиации Н.Ф. Науменко. Довелось в это время сюда попасть и мне. Мы увидели останки уничтоженной фашисткой колонны: сгоревшие машины, обломки бортов, искореженные автомобильные капоты, обгоревшие танки и другой техники. Тщательно осмотрев останки нашего самолета, генерал-полковник Науменко произнес: «Здесь экипаж гвардии подполковника Николаева повторил подвиг Гастелло, мы этого никогда не забудем…».
     Сразу же после окончания войны в поселок приехали фронтовые друзья погибших летчиков. Они разыскали среди местных жителей очевидцев событий воздушного боя, разыгравшегося над поселком 14 сентября 1944 года, которые указали на примерное место падения самолета. Это была заросшая бурьяном и травой воронка, находившаяся рядом с железнодорожным переездом. В ней они и раскопали обломки самолета ПЕ-2 по одному из номеров на участках мотора. Определили – это машина Григория Николаева.
Сельский совет поселка весной сажал на могиле цветы – анютины глазки. Мальчишки играли тут же в свои только им известные игры, и однажды осенью случайно увидели, как пришли на могилу двое мужчин и две женщины.  Поставили баночку с цветами, воткнули в землю фанерную дощечку, постояли немного и ушли. А на фанерке осталась запись – то ли тушью, то ли химическим карандашом: «Здесь захоронены командир 124 авиационного полка Николаев Г.А., штурман Люлин С. и стрелок-радист Мамченко Д.»
     Ребята запомнили этот день – это было 14 сентября 1957 года. Были те мальчишки тогда в основном семиклассниками и родились почти все в 1944 году. И пришла к ним тогда в школу новая пионервожатая Елена Степановна Приходько (Федорова). Она то и организовала в Марупской школе отряд красных следопытов ,среди которых первыми были эти мальчишки. Вместе с ней они написали письмо в Государственный архив. Долго ждали ответа. И, наконец – удача, они нашли тех людей, которые побывали осенью в поселке, у неизвестной до этого могилы. Это были москвичи – бывший начальник штаба 124 авиаполка, гвардии полковник Левашов Анатолий Васильевич, его жена бывшая зам. Начальника штаба 125-го женского авиаполка Марины Расковой – Мигунова Екатерина Александровна и рижане – бывший командир эскадрильи Герой Советского Союза Мария Долина и ее муж, летчик Василий Мельников. Так в поселке Марупе через полгода узнали о подвиге тех лет.
      И вот – еще удача. Отыскались первые родственники погибших, это была семья штурмана Люлина. Осенью того же года следопыты поехали на его родину в деревню Куличиху Ивановской области.
     В просторной избе стариков – родителей и во дворе собралась вся деревня. Ребят приглашали в каждый дом. Следопыты подарили родителям портрет сына, написанный с фотографии. Провожали их тоже всем селом.
     Каждому пионерскому отряду, всем Марупским следопытам – задание узнать все о Николаеве, разыскать его родственников.… Нашли! Побывал тогда отряд следопытов и в Москве. Вместе со своим руководителем ,Еленой Степановной пришли они в Совет ветеранов войны, встретились с ее председателем Героем Советского Союза Алексеем Маресьевым ,помните героя книги Б. Полевого «Повесть о настоящем человеке», волнуясь, рассказали ему обо всем, что знают, что сделали и чего хотят. Алексей Маресьев обещал помочь. Имена тех следопытов были Ира Рязанова, Володя Данилов, Наташа Кирякина и Вася Курило.
     И вот, через год в Марупе у братской могилы, впервые на свой первый митинг собрался почти весь поселок. Приехали ветераны полка и родственники погибших летчиков. На митинге состоялось открытие мемориальной плиты в честь погибших воинов.
     На плите читаешь: « год рождения 1924-й … погиб в 1944 –ом» и еще не дочитав, ты уже представляешь молодого солдата, о том, как он семнадцатилетним парнишкой в последний раз шел по улицам родного города, поселка, в одном строю с такими же как и он, которым было по 17-18 лет, и как не верил он в смерть и любил жизнь…
     Это была заслуга Елены Степановны и ее мальчишек и девчонок отряда красных следопытов. У обелиска впервые появились саженцы тополей. И цветы уже не вяли в зной.
     Взрослые помогали следопытам как могли. Если что, обращались в сельсовет. Поиск стал делом чести Марупе, а отношение к следопытам – уважительное, даже почтительное. Вот некоторые выдержки из многочисленных писем, которые получала дочь командира полка Роза Николаева от пионеров и школьников…
     «Вы постарайтесь приехать к нам в Марупе 14 сентября или 9 мая, и Вы увидите, что жители нашего поселка в эти дни на время оставляют свои вечные заботы, в школе раньше оканчиваются занятия. Будет много приезжих издалека. Они придут сюда на Братское кладбище, где похоронены Ваш отец и его боевые товарищи…»
     «…Дорогая Роза Григорьевна! Мы, пионеры и школьники Марупской школы, отряда носящего имя Григория Николаева, приглашаем Вас, приехать к нам в день памяти Вашего отца – бессмертного командира 124-го гвардейского авиаполка. Мы Вас встретим как самого дорогого и близкого человека…»
     Кончили школу те первые красные следопыты, разъехались кто куда. Но подросли вчерашние первоклассники. Поиск продолжался, и высекались на обелиске новые фамилии: Городецкий,Орлов,Коренухин .
     Приезжали в Марупе отцы, сестры и дети погибших. Приезжали поклониться могиле, они не могли сдержать слез. Слез признательности мальчишкам и девчонкам, воскресившим память их отцов, братьев и сыновей.
     Окончили школу и эти следопыты, а на их место, как в бою, стали другие. В 1980 - 81гг. командиром штаба следопытов была Ира Клементьева, а затем многие годы большую целенаправленную работу проводила педагог школы Хелена Игнатьевна Вятере – жена бывшего летчика 124-го полка, подполковника Побегайло Александра.
     Писали десятки писем в Министерство обороны, в военкоматы, на родину погибших, в райсоветы. Поиск продолжался… Примерно к 1972 году, следопыты практически завершили свой поиск. О каждом погибшем в окрестности поселка стало известно почти все. В папках, в альбомах, на стендах в школьном музее боевой славы 124-го полка – десятки фронтовых фотографий военных лет. Создана летопись 124-го авиаполка. О любом, из захороненных, на Братском кладбище 38-ми воинов узнали пионеры, школьники и жители поселка. Как жил, о чем мечтал, как воевал…
     Родные и близкие погибших стали получать частые письма от ребят и всегда отвечали на них. И такие письма приходили к ребятам. Старушки–матери просят помочь…
     - « Слышала детки, что вы находите имена наших солдат. Может, и моего Коленьку найдете…»
     Что значит сейчас для родителей получить письмо сына с фронта? Значит родными, стали мальчишки и девчонки из Марупе для этих пожилых людей. Иначе бы им никто не передал самое дорогое, самое сокровенное… Письма.…«Спасибо за внимание и заботу. Не думали мы, что про нашего Дмитрия вспомнят через 25 лет. Просим принять самые добрые пожелания в вашей жизни и учебе…» - родственники гвардии старшины Мамченко Дмитрия Федоровича.
     День 30 ти летия со дня гибели Григория Николаева 14 сентября 1944 года, в поселке Марупе отмечался по-особому. Его запомнили не только односельчане. Совместно с сельским советом и предприятиями города Олайне, с помощью Рижского райкома партии, горкома комсомола и Исполкома, школа устроила встречу ветеранов 124 авиаполка. Около 100 человек однополчан из разных городов и регионов Союза съехались на эту незабываемую встречу. Среди них была и семья дочери Григория Николаева, приехавшая из Москвы.
     На состоявшемся митинге выступили боевые товарищи погибших воинов, представители общественных и молодежных организаций, а также Роза Григорьевна Николаева.
     На могилы братского кладбища  были возложены венки и цветы. Ветераны из Ленинграда привезли с Пискаревского мемориального кладбища землю и посыпали ею, могилы павших. Минутой молчания собравшиеся почтили память погибших в боях за Ригу воздушных воинов, представителей разных национальностей многонационального Советского Союза – русских Григория Николаева  и Сергея Люлина, украинцев Николая Назаренко и Михаила Поплатенко, еврея Иосифа Городецкого, белоруса Дмитрия Мамченко и других мужественных авиаторов прославленного гвардейского полка. И снова, как каждый год, в этот день, проходящие по шоссе машины замедляли ход. Не только из-за того, что они проезжали мимо братского кладбища и люди стоят на обочине. Просто нельзя было грохотать кузовом в эти минуты и скрипеть тормозами нельзя. Без приказов требовалось остановиться и постоять.
     В этот памятный день 14 сентября 1944 года при выполнении боевого задания 124 авиационный полк понес самые большие потери… боевые самолеты падали и взрывались. В лесу, в поле, у шоссе от Риги до Елгавы, может чуть дальше.
     На протяжении многих   последующих лет на    братском     кладбище ежегодно проводились различные памятные мероприятия. Не один раз сюда приезжала дочь командира полка Роза Николаева и другие родственники и близкие погибших летчиков. Продолжались и встречи ветеранов 124  полка. С каждым годом менялся и облик братского кладбища. Был  новый величественный памятник из глыбы красного гранита, с оборудованием вечного огня. На могилах появились новые плиты с высеченными на них именами захороненных здесь воинов. Произведено общее благоустройство территории, озеленение, освещение и радиофикация. В 1976 году на одном из митингов на братском кладбище впервые прозвучало мое стихотворение «Памятник», посвященное героическому подвигу Григория Николаева и его экипажа, четверостишие которого взято в качестве эпиграфа к настоящей главе. В дальнейшем в течении многих лет оно неоднократно исполнялось пионерами и школьниками на торжественных мероприятиях в день памяти Григория Николаева в поселке Марупе и других школах Риги. 

          «Памятник»

     В латышском поселке Марупе,
     У самой дороги стоит,
     Бессмертным летчикам    памятник,
     В боях кто под Ригой погиб.

     Здесь сам командир Николаев
     И Люлин в земле той лежат,
     Их всех поименно тут знают,
     И память о каждом хранят.


     В тот грозный военный сентябрь,
     В полет их ушло двадцать семь.
     Бомбардировочных экипажей,
     Но с боя вернулись не все.

     Смертельным был бой, и               
                неравный.
     Геройски сражался полк,
     За нашу Родину славную,
     Победы уж день не далёк.

     Но вот самолёт командира
     Летит весь объятый огнём,
     И надо бы прыгать было,
     Да разве кто думал о том.

     Там на земле мехколонна,
     К фронту крадучись шла.
     Гвардейцы сто двадцать       
                четвёртого,
     Ринулись вниз на врага.
            
     Тот взрыв победным салютом, 
     Бесстрашным лётчикам был,
     И тем, кто в боях погиб тут,
     И тем, кто остался жив.
 .               

     В латышском поселке Марупе,
     У самой дороги стоит,
     Бессмертным летчикам памятник,
     В боях  кто под Ригой погиб.


                ЛИЧНЫМ ПРИМЕРОМ
               
     27 июня 1943 года в один из старейших авиационных полков, с его богатыми боевыми традициями, был назначен командиром Григорий Андреевич Николаев.
     Эта авиационная воинская часть была сформирована в 1938 году в Гатчине под Ленинградом. Здесь была колыбель русской авиации, здесь же создавались по указанию В.И. Ленина первые авиаотряды молодой Красной Армии.
     С самого начала существования полка в нём навсегда установился дух беззаветной преданности великому делу защиты Родины, верности воинскому долгу, героическим традициям военно-воздушных сил. Это особо проявилось, когда грянула Великая Отечественная война. Авиаторы части стойко защищали Ленинград, обороняли Сталинград, храбро сражались на Кубани и под Новороссийском, освобождали Смоленщину, Белоруссию и Прибалтику.
     Новый командир полка понимал высокую ответственность, которая возлагалась теперь на него. Он правильно оценил сложившуюся обстановку и решил на основе требовательности к себе, учить подчиненных личным примером. И за всё время командования полком ни разу не допустил отклонения от этого решения На. следующий день после прибытия в полк новый командир убедительно высказал личному  составу свои требования, организовал  изучение боевой задачи  и лично повёл полк в бой.
      С этого момента он всегда и во всём  был примером для подчинённых. Обладая незаурядными военными способностями, Николаев при выполнении боевых заданий постоянно проявлял не только храбрость, но и умение правильно оценить обстановку, внезапно осуществить заход на цель, своевременно применить тактически правильный маневр в бою с фашистскими истребителями и в зоне огня  зенитной артиллерии.
     По воспоминаниям однополчанина бывшего командира эскадрильи А.К.Оцабрика…» У Григория Николаева был незыблемый принцип :
« Делай как я». Им он руководствовался в своей работе с нами командирами эскадрилий, звеньев и со всеми лётчиками, штурманами.
     Того же требовал и от нас. И мы постоянно внушали  подчиненным, что одной лишь храбростью сильного и коварного врага не победишь.
      Одной смелости мало – нужно ещё и воинское мастерство, отличное владение техникой, умение выносить из неё, все, что она может дать. Вот это и помогало нам бить фашистов на земле и в воздухе…»
     Григорий Николаев был неутомимым новатором. Он непрерывно совершенствовал боевую выучку всего личного состава полка. Вот что об этом рассказывал ветеран полка, бывший командир звена одной из эскадрилий Виктор Иосифович Онучак.
     « Хочется отметить неудержимую тягу наших лётчиков- фронтовиков к обогащению своих военных знаний, к овладению новой техникой. Пример в этом подавал нам всем наш командир полка.
     При пикировании бомбы бросает не штурман, а лётчик, чем круче угол, тем точнее попадание. Николаев с большой высоты чуть ли не под прямым углом в пике бросался. Раньше на законном основании пикировщики по одному выходили на цель. Это создавало удобства немцам. Ясно, что за первым, пойдут следующие, зенитчикам легче приноровиться. Николаев, обучив лётчиков, пошёл в пике звеном.
     Тройка должна была входить в пике и выходить из него, будто закреплённая на одной раме. Спустя короткое время всю эскадрилью в пике бросил. Это и есть высшее мастерство, и пошло оно от Николаева. Пикировать не всегда позволяет погода А в обычной бомбёжке есть самые важные  30-40 секунд и самые опасные для пилота. Идёшь на цель, и начинают бить зенитки. В такой момент очень хочется увеличить скорость, поскорее уйти от огня. Малоопытный ведущий, или у кого нервишки послабее, так и делает. Хоть и рванёшься за ним, а не всегда догонишь. Иное звено и вовсе отстанет. На него и набросятся. У подполковника Николаева в такой момент нервы как изоляцией обмотаны. Ни за что не прибавит скорость, хотя знал, что от него не отстанет никто. Но тогда двигатели будут реветь на пределе и запас мощности на рывок вверх или другой маневр не хватит. А маневру под огнём он придавал решающее значение. Тут за ним как за бронёй, не забывай только повторять его движения. Строй рассредоточит и маневрирует. Да не просто из стороны в сторону, а с умом. Видит, к примеру, разрывы слева, ясно, надо правея брать, подальше от них, а он смотришь, прямо на те же вспышки. Следующие, уже далеко справа трещат. Пока они там внизу к его характеру всё пересчитывают, а он новый немыслимый маневр придумает, который, вроде бы против логике идёт. Хоть стену зенитную ставь, всё равно Николаев прорвётся. Завидев цель, допустим вражеский аэродром, штурман направляет на него машину, подсказывая лётчику – два градуса левее. Он на аэродром смотрит по крестику, вроде в полевой бинокль. Как только вертикальная чёрточка пойдёт по центру аэродрома, даёт знак командиру: « Боевой». В ожидании пока горизонтальная тоже пересечет аэродром и он окажется перечёркнутым вдоль и поперёк и штурман выпустит бомбы, проходят те самые 30 –40 секунд, в течении которых отклониться от курса нельзя ни на миллиметр. Ну а как быть, если эти  30 – 40 секунд по тебе бьют трассирующие и понимаешь – следующий снаряд твой? Тут позарез маневр нужен. И Николаева – мастера маневра – в эти секунды никакая сила не заставит, ни на какой маневр идти. Понимает, сманеврируешь, сохранишь жизнь,
но бомбы пойдут мимо. Если же в цель, это спасение многих жизней наших воинов, пусть самое крохотное, но движение к победе. Об этом командир не говорил, но его убеждённость передавалась нам.
    При налёте истребителей он строй сомкнет, и мы круговую оборону держим. Григорий Николаев  знал: от его приказа никто не отступит - защищай не себя, а соседа. Оно виднее и удобнее бить по тому, кто на соседа идёт. Правда, тут надо от инстинкта самосохранения отрешиться.
     Но на это у нас хватало воли. Мы глубоко верили в командира и в друг друга…»
     Он знал, что на войне не бывает чуда, и он всё делал для того, чтобы научить своих лётчиков действовать в воздушном бою чётко и разумно. Проявлять волю, выдержку и решительность.
      В результате полк, которым он командовал, стал  лучшим в дивизии, выполняя наиболее ответственные задачи. Только за первые двадцать дней его командования полк произвёл свыше  140 успешных боевых вылетов на уничтожение техники и живой силы врага, не имея своих потерь. Экипажи, ведомые Николаевым, летом и осенью 1943 года, успешно громили врага, помогая войскам Западного Фронта преодолевать упорную оборону фашистов, участвовали в освобождении города Смоленска, боях на Орловско-Курской дуге и в составе войск Брянского фронта.
     За отвагу и умелые боевые действия полк в этот период был преобразован в гвардейский, его командир Г.А. Николаев награжден орденами Красной Звезды и Красного Знамени.
        К началу Белорусской операции (летом 1944 г.) Николаев значительно повысил боеспособность полка, подготовив его для боевых действий с пикирования. За отвагу и умелые действия в этой операции полк был награжден орденом Суворова  2 –й степени, а гвардии подполковник Николаев – орденом Александра Невского. За время участия Николаева в боевых действиях под его командованием совершено более 1500 успешных боевых вылетов по уничтожению войск противника. Подполковник Николаев всегда показывал пример мужества и героизма.

  СТРОКИ  БИОГРАФИИ

Григорий Андреевич Николаев родился 24 декабря 1908 года в селе           Ново-Покровское Тульской губернии в семье крестьянина – бедняка.
      Его отец,  - Андрей Николаев, чтобы прокормить большую семью, часто  выезжал на заработки в Петроград. За участие в забастовке в 1909 году был жестоко избит жандармами и вскоре скончался. На руках матери Ирины Дементьевны, остались четыре сына : Иван, Ефим, Алексей и Григорий.
     Терпели нужду и горе. Два старших брата – Иван и Ефим в гражданскую войну погибли под Царицыным. Григорий рано начал помогать матери.
      Он учился в Ново – Покровской школе, работал в колхозе. Он был крепкий, спортивный и волевой юноша. Энергичный и безотказный он уважительно относился к матери и старшим братьям, никогда не отказывал в помощи своим односельчанам.
     Шел 1930 год. Это было очень трудное и голодное время. Григорий ожидал призыва в Красную Армию, о службе в которой мечтал с раннего детства.
     Как-то решил он пойти на вечерние посиделки. Это место деревенская молодёжь называла «пятачком». Там собирались вечерами парни и девушки. Вели беседы, лускали семечки, пели и танцевали под лёгкие переборы гармошки.
     Когда он подошёл  поближе, с интересом стал рассматривать знакомых ему деревенских девчат. Вдруг, он остановил свой взгляд, на одной из них, на которую, как ему показалось, он никогда раньше, не обращал внимания. Может новенькая – подумал Григорий. Вроде ничего особенного, но было в ней что–то завораживающее и притягательное.
     Девушка, вы танцуете? – спросил он, и она неловко кивнула. Дальше всё, пожалуй, происходило как обычно. Как бывает у всех, вернее не перескажешь. Но только как объяснить, почему чужой человек в один миг становиться тебе близким. Почему тот , кого ты пять минут назад ещё знать не знал, вдруг будоражит тебя до такой степени, что ты забываешь всё на свете. Когда гармонь смолкла, он провёл её к месту, улыбнулся краешком губ и спросил :
      Я могу вас проводить Мария? – так, кажется вас звать? Проводи…те Гриша, ответила она и засмеялась, заглянув ему в глаза. Минута, две… они шли рядом молча. Неловкость сковывала их обоих. Провожание вылилось в дол гое хождение по улочкам деревни. И так продолжалось почти до рассвета.
     Григорий… мне пора! Он проводил её до дома, и они договорились встретиться снова вечером. Две недели повторялось одно и тоже, а потом, потом… они признались друг другу в любви. Вскоре она стала ему невестой.
     Мария была из бедной и многодетной семьи, в которой было одиннадцать, причем были они, почти все девчонками. Прокормить и воспитать, такую семью, в те времена было очень трудно, почти невозможно. Поэтому, когда Григорий заслал сватов, её родственники с радостью согласились. Но беда была в том, что невесте в ту пору, было всего лишь шестнадцать лет, и сельский совет не регистрировал их брак.
     Вот тогда – то они и решились пойти на ухищрение, как в ту пору поступали многие молодожены, не достигшие разрешённого законом срока регистрации брака – изменить дату рождения в её метрике, увеличив возраст на три года.
     Они поженились, и вскоре у них появился первенец – сынок Славик. Когда Григорий получил повестку в армию, он, наконец – то смог осуществить свою заветную мечту стать авиатором, поступив в военную школу пилотов. После её окончания в 1933 году он продолжал службу в Военно-воздушных силах Красной Армии, а его семья, как и семьи многих командиров – лётчиков в те годы скиталась вместе с ним по военным гарнизонам.
     В 1934 году, когда авиаполк, в котором служил Григорий Андреевич, дислоцировался в городе Борисове, у них родилась дочка – Розочка, в которой отец души не чаял. Он любил всех своих детей, был хорошим, заботливым семьянином и отцом.
     Я хорошо помню – вспоминает Роза Григорьевна, хотя и была тогда ещё маленькой, что когда, в перерывах между полётами отцу удавалась приходить домой во время нашего обеда, он смотрел на нас с умилением и всегда при этом приговаривал – « кушайте, кушайте дорогие мои детки, завтра опять будете кушать, ещё вкуснее»… 
    В 1938 году его авиаполк был переведён в Монголию, куда он и переехал вместе со своей семьёй – женой и двумя детьми. В августе 1939 года, Григорий Николаев участвовал в боевых действиях по разгрому японцев у реки  Халхин-Гол, в Монголии, где и продолжал свою службу, вплоть до начала Великой Отечественной войны.
    В Монголии в его семье родились ещё двое детей – дочка и сын, которые, к сожалению, очень рано, в возрасте одного – полутора лет ушли из жизни. Дочка Раиса умерла от воспаления лёгких, а сын Анатолий от менингита.
     С самого начала войны Григорий Андреевич на фронте. О его боевом пути рассказывается, в предыдущей и последующих главах.
    В конце 1943 года, также от тяжёлой формы менингита, в возрасте 13 лет, умирает его старший сын – Слава. Григорий Андреевич очень тяжело переживает постигшее его горе. Это было настолько невероятно и неожиданно, что он никак не мог с этим смириться. Славик был очень обаятельным и красивым мальчиком. Он много читал , учился прилежно, почти на одни пятёрки.
     В тот год Григорий Николаев был назначен командиром 124-го авиаполка. Однополчане, его близкие друзья и товарищи вспоминают, что, несмотря на то, что он был сильным и мужественным человеком, он никак не мог сдержать своих слёз, и они с трудом находили слова утешения, и делали всё возможное, чтобы как–то отвлечь его от тяжёлых мыслей и переживаний.
     Командование армией, несмотря на суровое военное время, решило предоставить Григорию Андреевичу отпуск на три дня. Однако, несмотря на все усилия, которые он предпринимал, чтобы прибыть к месту во - время, на похороны сына он всё же опоздал.
     В том же 1943 году, его семья – жена Мария Васильевна, с дочерью Розой, переезжают к его родному , единственному брату Алексею Андреевичу в город Орехово – Зуево, Московской области.
     К большому сожалению, сам Григорий Андреевич Николаев, не надолго пережил сына, и как известно, буквально через год – 14 сентября 1944 года погиб в воздушном бою под Ригой.
     Похоронен он, как и многие его боевые товарищи, на месте их гибели в Латвии, на Братском кладбище в посёлке Марупе, что в восьми километрах от города Риги.
               
            
                ХРОНИКА  БОЕВЫХ    ДЕЙСТВИЙ

     Шёл август 1943 года. Боевые вылеты на Воронежском фронте продолжались один за другим. Бомбардировщики Николаева продолжали наносить меткие удары по врагу. Командир умело выводил свою группу на заданную цель, помогая продвигаться вперёд нашим танкам и пехоте.
      Ведущий дивизионной колонны Григорий Николаев вылетел на бомбардирование сильно укреплённого пункта  обороны немецких войск. Не доходя до цели, принял по радио команду с нашего наблюдательного пункта: прекратить выполнения боевой задачи и возвращаться на свой аэродром. Горя желанием, во что бы то ни стало нанести врагу удар, он настойчиво   просил по радио указать запасную цель. Такая цель была ему указана, и вновь полученное задание было выполнено отлично.
     1944 год. Полк начал вести боевые действия по обеспечению прорыва обороны фашистов на Витебско – Оршанском направлении. ( Белорусская стратегическая операция). 23 июня, участвуя в авиационной подготовке наступления войск 3-го Белорусского фронта, бомбардировщики атаковали цель. Снаряд зенитной артиллерии противника попал в самолёт Николаева. Были нанесены серьёзные повреждения. Но командир не растерялся. Он сумел вывести группу на цель и поразить её. А затем, мастерски пилотируя поврежденный самолет, произвел посадку на своём аэродроме, сохранив жизнь экипажа и самолёт. В этот же день, когда наши войска вели бой в глубине обороны противника, Николаев вновь вёл свой полк на уничтожении вражеской техники, помогая пехоте и танкам развивать успех наступления.
     24 июня Николаев дважды вылетал в бой   ведущим полковой колонны на бомбардирование очагов сопротивления фашистов в районе г. Витебска.
     26 июня был получен приказ ,уничтожить немецкие самолёты на аэродроме, расположенном в 150 километрах от линии фронта.  Вылетев на выполнение этой боевой задачи, он умело вывел полк к цели. Был нанесен внезапный удар по аэродрому. Такая внезапность не позволила немецким истребителям  своевременно подняться в воздух. Наши бомбардировщики вывели из строя лётное поле, был взорван  бензосклад, повреждено и уничтожено много вражеских самолётов. Нанесённый удар по врагу был настолько ощутим, что в дальнейшем в течение всей операции аэродром противника не представлял опасности для наших войск.
     24 июля. Полку под командованием Николаева было поручено смять сопротивление фашистов в одном из опорных пунктов. Вылетев в назначенный район, наши самолёты встретили сильное противодействие зенитной артиллерии. В воздухе непрерывно рвались снаряды. Маневрируя в зоне огня, командир перестроил полк в колонну звеньев, создав условия каждому звену для прицельного бомбометания. Разрывы бомб точно ложились по заданным объектам. За этот меткий удар полк, находясь в  воздухе, получил благодарность от командующего армией.
     Выполняя задание, полк уничтожал вражеские самолёты. ( В один из боёв на аэродроме   было уничтожено  18 самолётов противника ), в другом месте были разбиты немецкие танки. Так воевал прославленный лётчик, талантливый командир  Григорий Андреевич Николаев.
               
                УШЕДШИЙ  В
                БЕССМЕРТИЕ.               

     Началось генеральное сражение за освобождение Прибалтики. На 14 сентября 1944 года была назначена воздушная операция по уничтожению вражеских аэродромов  Рижского направления. Немцы понимали, что главный удар и главные силы советское командование направило сюда. Поэтому, ослабив другие участки, стянули на Рижский плацдарм более двух зенитных дивизий, многочисленную береговую и корабельную зенитную артиллерию, более ста истребителей. Советская разведка  об этом  знала. И командование решило: к Рижскому аэродрому пробиться малыми силами, связать боем  все средства обороны противника,
      Решающий удар с воздуха нанести на  других направлениях, «малые силы» - понятие количественное. Для того чтобы выполнить задачу требовались лучшие силы.
     Выбор пал на 124-й авиационный полк, которым командовал Григорий Николаев.
Ну что же, война  есть война. Три  эскадрильи, звено к звену стояли вдоль взлётной полосы, под их плоскостями висели крепко прихваченные тупорылые бомбы.
     Сразу за лётным полем были ангары и служебные помещения, в одном из которых располагался штаб полка.
Огромный стол занимал, чуть ли не половину комнаты, и устлан был картой  Прибалтийского фронта, исчерканной  жирными черно – красными линиями.
     Несколько полевых телефонов, планшеты, блокноты и пепельница из старой гильзы от снаряда – всё было сдвинуто на край стола.
     Над картой, склонившись, сидели, молча, уставившись в неё  и в поверх лежащую радиограмму – начальник штаба полка Анатолий Васильевич Левашов и командир полка Григорий Андреевич Николаев.
     Оперившись локтями в стол, обхватив руками бритую голову, начальник штаба поглаживал её пальцами, будто себя успокаивал, наводя порядок в несущихся мыслях. Командир полка сидел напротив, Что-то крутил или  скатывал руками на краю стола из хлебных крошек. Так он поступал всегда, когда немного нервничал. Временами он вставал, прохаживаясь до двери. Снова садился. Рука подполковника потянулась к телефонной трубке, снял ее, продолжая смотреть на карту, произнёс: - Алло, дежурный? Всему боевому составу построиться! Выполняйте немедленно! Срочно! и опустил трубку.
     -Так то Анатолий, пошли. Начальник штаба кивнул ему молча, они  встали и вышли на лётное поле.
     Здесь на этой бывшей, огромной, просторной  и уединенной поляне, окружённой лесом, всегда в полной мере ощущалось очарование Прибалтики.
      Покой, свежий запах хвои, первозданная нетронутая природа, будто мир только что сотворён. И лишь стоящие на ней боевые самолёты, ангары и прочие постройки напоминали о том, что и сюда уже прикоснулась тлетворная рука человека. Была середина сентября – осень. Свистели ветры по полю, захлёстывая друг друга. Стало как-то зябко, неуютно.
     Боевой лётный состав полка был выстроен в полном составе, от пилотов, штурманов, радистов, инженеров по вооружению и спецоборудованию до техников, механиков и мотористов.
     -Вот что товарищи, начал не громким голосом командир полка. Задание штаба армии вам уже известно. Полку предстоит выполнить очень не простую и весьма ответственную задачу.
      -И мы её выполним. - Мною принято решение возглавить и руководить боевой операцией лично. По машинам! – громко прозвучала привычная команда командира.
      Он стоял под узкими и длинными крыльями своего самолёта. Мужественный, сильный и волевой  командир полка, совсем ещё молодой, в свои  36 лет.
     Жутко ревели моторы. К нему подошёл начальник штаба полка, что-то прокричал ему в самые уши, пожал на прощание руку. Командир молча прижал его к груди, трижды расцеловался. По крутой лестнице поднялся в самолёт, на свой последний боевой полёт, навстречу героическому подвигу.
     Стоял удивительно ясный и тихий день. Небо было высокое и чистое, без единого облачка. Условия идеальные для обороны и наихудшие для нападения.
     Они летели в безоблачном небе Латвии с юга на север под пристальным  наблюдением изготовившегося к встрече врага. Темное гнездо Риги, притаившееся на берегу залива неумолимо приближалось. Летели строго в боевом порядке полка, тремя эскадрильями  «девяток». В каждой  девятке – три звена. В звене три самолёта. В каждом экипаже   трое – лётчик, штурман и стрелок – радист. Военное снаряжение – два пулемёта - у штурмана и стрелка – радиста. У лётчика пушка, обстреливающая переднее пространство. Летчик управляет ею кнопкой на штурвале.
     Под фюзеляжем самолёта на бомбобалках подвешены четыре 250 килограммовые  фугасные  авиабомбы.
     Николаев понимал сложность обстановки и ответственность боевого задания, и поэтому повинуясь чувству долга он решил сам возглавить полк. Вот что писала об этом газета «Известия» от 2 марта 1977 года…
     «  Полк пошёл на цель под защитой истребителей, зная, что его ждёт. Навстречу поднялись 56 « Фоке – Вульфов» и два десятка других истребителей.
….Падали машины и с крестами, и со звёздами. По сигналу длинных  шлейфов красных ракет немецкие истребители разлетелись. Ударили зенитки».
     По свидетельству лётчика  В.А.Наркевича – « стреляло всё : зенитная артиллерия всех калибров с суши и кораблей стоящих на рейде. Плотность огня была так велика, что казалось полк, попал в густую рыболовецкую сеть, ячейками которой были непрерывные разрывы снарядов, сухой  треск которых  заглушал шум моторов»…
     Снаряды рвались так густо, что зенитный огонь превратился в сплошную огневую завесу.
     Небо вдруг потемнело, и лишь свечи горящих самолётов были словно блуждающие звёзды. Но полк уверенно продолжал свой полёт к цели.
    Гитлеровцы  поняли, что сбить наших бомбардировщиков зенитным огнём с боевого курса – не возможно. И тогда они вновь ввели в бой свои истребители, не прекращая огня зенитной артиллерии.
    Маневрируя в этом шквале огня и отражая атаки вражеских истребителей, командир полка продолжал выводить группу к цели, сохраняя её боевой порядок. Самолёт Николаева был подожжён. Не дрогнул командир в минуту смертельной опасности, продолжая полёт на горящем самолёте, вывел группу на цель... А его штурман гвардии – капитан С.М. Люлин произвёл прицельное бомбометание. Следуя его примеру, мужественно выполняли боевую задачу все экипажи, не считаясь с опасностью и не взирая на потери. Только после выполнения  боевой задачи, передав команду  заместителю, Николаев покинул строй. Он пытался сбить пламя ,охватившее самолёт. Но было уже поздно, пламя приближалось к бензобакам. Николаев приказал экипажу покинуть самолёт.
     Но ведь  внизу вражеская территория, занятая свирепыми существами, прыгать сюда на парашюте – как окунуться в реку насыщенную крокодилами, и они впервые не выполнили приказ своего командира – решили не покидать самолет, сражаться  до конца. По радио голос командира – « идём на таран» и гвардии – подполковник Григорий     Николаев направил свою машину в скопление вражеской техники у железнодорожного переезда возле посёлка Марупе.
     Огромной силы взрыв прозвучал прощальным салютом доблестным воинам до последнего биения сердца выполнявшим свой долг перед Родиной.
     Так, мужественно сражаясь, в неравном воздушном бою с фашистами 14 сентября 1944 года, погибли смертью героев, повторив подвиг Гастелло, верные воинской присяги и долгу Григорий Андреевич Николаев и его экипаж.
     Посмертно, за героический подвиг экипаж отважных лётчиков во главе с его командиром был представлен к  званию Героев Советского Союза.
     Верно, сказал в одной из своих книг писатель Юлиус Фучик о подвигах…« Герой это человек, который в решительный момент делает то, что нужно делать в интересах человеческого общества»…
    Именно такими интересами, интересами выполненного долга и был продиктован подвиг лётчика Николаева. Он прожил короткую , но яркую жизнь.   


          



                УЛИЦА НИКОЛАЕВА.

     14 мая 1985 года, в дни  празднования  сорокалетия  Победы в Великой Отечественной  войне, по представлению и ходатайству Исполкома Марупского сельского совета  Комитета ветеранов и однополчан, а также учителей и учащихся  школы , одна из улиц в посёлке была названа именем Григория Николаева.
     Этот знаменательный день в истории посёлка запомнится всем её жителям, учащимся школы, однополчанам 124 го полка и присутствующим здесь
родственникам Григория Николаева.
     И не смотря на то, что день этот выдался пасмурным, почти беспрерывно моросил мелкий дождик, и было по – весеннему  прохладно, на торжественный митинг, посвящённый этому событию, пришли почти все жители посёлка. На торжественном построении, у одного из самых красивых домов посёлка празднично одетые учителя и учащиеся Марупской восьмилетней школы.
     Председатель Исполкома Марупского сельского Совета Мильда Вильне открывает митинг. Звучит  гимн  страны. Боевые товарищи погибшего командира и его экипажа Александр Побегайло, Николай Ильинков, Иван Рачинский и Фазлитдин Дехкомбаев снимают белое покрывало с мемориальной плиты на доме № 14.
       На плите  на латышском и русском языках высечено :« Улица названа  именем  гвардии – подполковника Николаева Григория Андреевича  / 1908-1944 / погибшего в воздушном бою 14  сентября 1944 года при освобождении Риги  от немецко – фашистских захватчиков».   
     О подвиге командира рассказывает А. Побегайло. О своём отце вспоминает дочь Роза Григорьевна Николаева, приехавшая на открытие улицы из Москвы со своей семьёй. Юные пионеры отдают свой первый пионерский салют и обещания быть достойными людьми своей страны и свято хранить память героев Великой Отечественной войны.
    Совет пионерской дружины имени Г.Николаева объявляет о решении, принять  дочь  командира полка  Розу Григорьевну Николаеву почётным пионером. Пионеры повязывают ей пионерский галстук. Ложатся весенние цветы у дома под памятной доской. Однополчане и родные Г.Николаева сажают напротив дома берёзки.
     Наверняка эти стройные берёзки, с годами украсят эту улицу посёлка, носящую отныне имя славного героя Великой Отечественной войны.
     Пусть они вечно шелестят своей зелёной листвой в память о героическом лётчике. И пусть всегда дети этого посёлка по утрам отправляются в школу, и небо  над ними будет светлым и чистым.
               
                О Д Н О П О Л Ч А Н Е
               
                ( Мы в небе летали  одном )

     С глубоким волнением я пишу эту главу - о героизме  и мужестве лётчиков 124 –го гвардейского авиационного полка, командиром которого был гвардии подполковник Григорий Андреевич Николаев.               
     Они хорошо  знали  и любили своего бесстрашного, требовательного  и справедливого командира, делившего с ним все тяготы войны, которая казалась бесконечной. Снег и грязь, ливни и вьюги, смерть, стерегущая на каждом шагу…
     Для нашей семьи и для меня лично, как участника войны, близко знавших этих прекрасных мужественных людей на протяжении многих мирных лет- это огромная честь - рассказать о некоторых из них. Пусть это будет моим небольшим вкладом и данью нашей благодарности и признательности за всё ,что успели сделать эти бесстрашные лётчики в годы войны.
               
                Их остаётся меньше с каждым годом,
                Уходят в мир иной фронтовики,
                И важно рассказать перед уходом,
                Как те дороги были не  легки.

 Я это хорошо помню,… Война принесла много горя в каждую семью, она сделала сиротами миллионы детей, среди них был и я  15-ти летний московский мальчишка, как и многие мои сверстники, до призыва в армию, скитавшийся по дорогам страны в поисках крова и хлеба…
     И чем больше время отделяет нас от тех грозных событий, тем крепче должна быть наша память о людях благодаря которым огромной невосполнимой ценой мы достигли победы над злейшим врагом человечества-  фашизмом.

           Мы помним об этом! Мы их не забыли!
           Обязаны мы о них рассказать,
           Как в бой свой последний, они уходили,
           Чтоб Родину!  Дом! от врагов отстоять.               

                Комсорг полка гвардии капитан               
                Николай Семёнович Ильинков.
   
 Об том замечательном и мужественном лётчике, с яркой фронтовой и жизненной биографией, который на протяжении почти четырех десятилетий был близким другом нашей семьи, дружбы продолжающейся до настоящего времени, несмотря на годы и расстояния, мне хочется рассказать с особой теплотой и благодарностью за всё то, что он сделал для страны, для многих людей и лично для нас – семьи командира полка.
     Николай Ильинков был одним из немногих лётчиков полка, находившихся в нём с первого и до последнего дня войны. Кавалер многих боевых наград, один из первых в полку награждённых самой высокой правительственной наградой – орденом Ленина, участник Парада Победы на Красной площади в 1945 году.
      Он лично много сделал для увековечения памяти своего командира Григория Андреевича Николаева и других погибших боевых товарищей.            
     Николай Ильинков принимал  самую активную деятельность в работе Союза ветеранов Латвии, и до сих пор участвует в ней. В четырех школах города Риги он был почётным пионером. Часто выступал перед многочисленной аудиторией в воинских частях . На предприятиях, в школах и колхозах республики ,   рассказывая о боевом пути родного 124-го авиаполка, о подвиге своих боевых друзей и о своём личном вкладе в дело победы над врагом.
      Его всегда тепло встречали не только как гостя, но и мудрого наставника молодёжи. Николай Семёнович оказывал постоянную и действенную помощь дирекции Марупской школы отрядам и дружинам красных следопытов, пионерам и школьникам в их поисковой работе, организации встреч с однополчанами и семьями погибших лётчиков, организации в школе музея Боевой славы 124-го авиаполка, в благоустройстве  братского кладбища.
     Вот далеко не полный перечень деятельности этого неугомонного и очень скромного человека – бывшего комсомольского вожака. За годы нашего знакомства с ним и с его верной боевой подругой Тамарой Николаевной, такой же деятельной и энергичной, мы довольно часто общались с ними, бывали друг у друга в гостях, ведь приезжали мы в Ригу не только по случаю, а и просто отдохнуть, сами, а иногда и с внуками. И каждый раз Николай Семёнович и Тамара Николаевна уделяли нам много внимания и оказывали самый тёплый приём.
     Свой боевой путь Николай Ильинков начал в небе Ленинграда, где его 124-й авиаполк в составе, образованного 23 августа 1941 года Ленинградского Фронта (Командующий Фронтом – генерал Л.А. Говоров, будущий Маршал Советского Союза) прикрывал подходы к городу на Неве. За свои боевые заслуги полк в дальнейшем стал называться  Ленинградским.               
     Здесь впервые у Николая проявились присущие ему высокие моральные и боевые качества. В марте 1942 года его полк принимал участие в воздушных боях на Волховском фронте. Вот один из эпизодов происшедший там. Экипаж лейтенанта Николая Баркова, в составе которого воздушным стрелком был Ильинков, послали произвести воздушную разведку в одном из расположений вражеских войск. Задание было выполнено, и самолёт уже возвращался на свою базу. Внезапно из облаков выскочили четыре фашистских истребителя и набросились на одинокий «ПЭ – 2».Экипаж не растерялся, лётчик продолжал вести машину к аэродрому, а штурман и воздушный стрелок прицельным огнём били по гитлеровским стервятникам. И вот  воздушный стрелок комсомольский вожак Ильинков меткой очередью «срубил» один истребитель с крестами на крыльях, остальные трусливо бежали. Вот за этот то бой Николай получил тогда орден Ленина.
     С декабря 1941 года по январь 1942 года Николай Семёнович участвовал в боях на Керченском полуострове, а в июле 1942 года в тяжёлых воздушных сражениях в небе под Сталинградом. В августе – сентябре того же года воевал под Новороссийском. Затем, на Воронежском фронте – на Курской дуге в июле – августе 1943 года, принимал участие в Оршанско – Витебской  операции и взятии Минска (в июле 1944 года)
     Особенно много славных дел совершили авиаторы 124-го полка в период освобождения Прибалтики. ( в сентябре – октябре 1944 года ) в составе 1-го Прибалтийского фронта, под командованием Маршала Советского Союза Баграмяна Ивана Христофоровича.
     В тот период их полк был дислоцирован на полевом аэродроме Иотанай в районе Паневежиса. отсюда они летали на бомбардировку и вели активную  воздушную разведку, в которых непосредственное участие принимал и Николай Ильинков.
     Наконец на завершающем этапе войны в апреле 1945 года участвовал в штурме немецких городов –Кенигсберг и Пиллау.
     На счету Николая Семёновича Ильинкова – 126 боевых вылетов, в том числе и на разведку в тыл врага. Он провёл 58 воздушных боёв.
     Много раз ему приходилось вступать в жестокие схватки с воздушным противником лично и в групповых боях уничтожив13 фашистских самолётов. Четырежды покидал на парашюте горящий самолёт. Трижды был ранен, но каждый раз после госпиталя возвращался в свою родную часть. Рвался в бой.
     После Победы Николай Семёнович Ильинков был удостоен чести участвовать в историческом  Параде Победы на Красной площади 24 Июня 1945 года, а затем быть на приёме в Кремле в честь Победителей. В своей книге «Воспоминания и размышления» прославленный полководец Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков написал, что Верховный Главнокомандующий рекомендовал пригласить на Парад Победы наиболее отличившихся солдат, старшин, офицеров и генералов.  Именно таким был Николай Ильинков.
     Вот воспоминания самого Ильинкова об этом волнующем событии…
     «Едва кремлёвские куранты отбили 10.00, как из Спасских ворот навстречу Командующему парадом Константину Рокоссовскому, на белом коне, устремился, Маршал Жуков Г.К. Замерла Красная площадь. Мы услышали традиционный рапорт. Каждое слово его было, словом истории. Маршалы Жуков и Рокоссовский объехали десять сводных полков всех фронтов Великой Отечественной войны.
     Над ними реяли боевые знамёна. под которыми было одержано много блестящих побед…» После парада на площадь хлынуло человеческое море. Ликовала не только Москва, ликовала вся страна. Много праздников видала столица, но такой как в тот день, в день Парада 1945 года, останется в памяти на века. На фронтах Великой Отечественной войны правый и смертельный бой вели миллионы наших соотечественников. А в Параде Победы десять тысяч воинов от солдат до маршалов. Десять тысяч лучших из лучших. И одним из них был Николай Семёнович Ильинков.
     После окончания войны Ильинков ещё целых  16 лет продолжал свою службу в рядах Военно-воздушных сил страны и демобилизовался лишь в 1961 году. Сняв офицерский китель, он около 25 лет, проработал в системе Республиканского  министерства автомобильного транспорта и шоссейных дорог Латвии.
     Вместе со своей семьёй, женой Тамарой Николаевной и двумя детьми Ларисой и Наташей он живет в Риге, где осели сразу же после войны многие его однополчане, то есть там же где они воевали, где находятся  могилы погибших фронтовых товарищей.
     Николай Семёнович, несмотря ни на что, на фронтовые раны, которые до сих пор дают о себе знать, болезни от которых трудно избавиться, в свои 93 года – в строю, полон оптимизма и забот.
     Как и раньше, он посещает Марупскую школу, где он всегда желанный гость. Они возлагают цветы на Братском кладбище. Вспоминают своих павших боевых друзей, и делают всё возможное и невозможное, чтобы память о них сохранилась на многие годы.


                Штурман полка гвардии капитан Сергей Люлин               
   
     Он родился в бедной крестьянской семье, в деревне Куличиха, что недалеко от города Иваново. По рассказам его родственников и однополчан, был он лихим и неунывающим парнем, заводилой сельских ребят. Часто по вечерам неслись вдоль деревенских улиц переборы его гармошки. Именно за его весёлый нрав, за доброе отзывчивое сердце любили его односельчане. И когда после окончания семилетки Сергей уехал в город, деревня как бы осиротела. Но если он приезжал навестить своих родителей, то это был праздник не только для них, но и для всей деревни. Звали вернуться его домой  насовсем,, однако жизнь Сергея сложилась иначе. В 1933 году он   закончил ФЗО и стал работать токарем. А через четыре года Сергея Люлина призвали в армию. Там и началась его дорога в небо. Короткая учёба в авиационной школе, потом служба.
     Начинал он летать на самолётах в качестве стрелка – радиста. C 1939 по 1940 год - участвовал в войне с белофиннами. Тогда на груди молодого лётчика засверкала первая боевая награда- медаль «За отвагу».
     После окончания срока службы Он подал рапорт, с просьбой оставить его в армии. Вскоре как отличника боевой и политической подготовки Сергея направили учиться в Харьковское авиационное училище.
     С первых дней Великой Отечественной войны Сергей Люлин участвует в боях. Летает сначала в качестве штурмана бомбардировщика, потом штурманом эскадрильи и штурманом полка. Всего он сделал 103 боевых вылета, участвовал в 24 –х воздушных боях, в которых сбил 3 самолёта лично и 4 в групповом бою. За смелость и воинскую доблесть его наградили орденами
Ленина, Красной Звезды, Суворова 2-й степени, двумя орденами Боевого Красного Знамени.
     Он сражался в небе Сталинграда и Северного Кавказа, На Курской дуге, в Белоруссии и Прибалтике. В тот свой последний бой 14 сентября 1944 года штурман гвардии капитан  Сергей Люлин шёл в составе флагманского экипажа бомбардировщиков во главе с его командиром гвардии –  подполковником Григорием Николаевым и стрелком – радистом Дмитрием Мамченко. Описание того последнего в его жизни боя и героический подвиг его экипажа, изложено мною в предыдущих главах, которые вы уже прочитали.
        …Последние слова командира слышны в десятках наушников, их повторяют облака и яркое сентябрьское солнце, повторяет земля:  «Иду как Гастелло». Шоссе Рига – Елгава . Длинная колонна фашистских танков, автомашин, пушек. Над ней проноситься горящий факел, а затем взрыв. Черная длинная лента дыма медленно тает в сентябрьском небе…на восьмом километре от Риги…
     Родина высоко оценила подвиг лётчиков экипажа, и посмертно представило их к званию Героев Советского Союза.  Похоронен Сергей Михайлович Люлин вместе со своими боевыми товарищами на братском кладбище в посёлке Марупе.               
   
         Здесь сам командир Николаев,,
         И Люлин в земле той лежат,
         Их всех поимённо тут знают,
         И память о каждом хранят.

     Именем Сергея Люлина была названа одна из улиц Риги, а также средняя школа № 2, пионерские отряды и дружины Марупской школы, а в 1976 году в его честь был назван один из кораблей рыболовного флота Балтики. Из ближайших родных Сергея Люлина у него есть сестра Антонина Терехина, брат Николай, сын Юрий и внук, названный в честь своего знаменитого дедушки – Сергеем…Сергей Юрьевич Люлин.

              Командир эскадрильи гвардии  майор Николай Георгиевич Борисов.

     В составе 124-го авиаполка, который 14 сентября 1944 года, под командованием её командира Григория Андреевича Николаева выполнял боевую задачу, в первый день генерального сражения за освобождение Прибалтики, была и эскадрилья гвардии – майора Николая Борисова.     При подходе к цели на высоте 5000 метров от разрыва крупнокалиберного снаряда под самолётом Борисова был убит стрелок – радист Сергей Евстихеев. Борисов отбивался вдвоём со штурманом, пока не настали эти 30 – 40 секунд до бомбометания
     Машина шла точно на цель и точно сбросила бомбы. Но те секунды немцы не прозевали. Самолёт загорелся.  Следующим снарядом убило штурмана Николая Нетребенко. Новый удар перебил левую под моторную раму, и мотор  перекосило. Борисов не терял надежды уйти, отбиваясь теперь один. Очередной снаряд разбил приборную доску, и вышли из строя все приборы управления и контроля.      Защищённый бронеплитой Николай серьёзных повреждений не получил.
     Осколки попали только в лицо. Глаза заплыли кровью Но теперь всё равно он не мог больше вести изуродованную , горящую, неуправляемую машину. .Не мог даже направить её на вражеское расположение. Он понимал положение. Надо прыгать, но всё ещё медлил. Самолёт уже над самой землёй. Скоро будёт поздно. И тогда он наконец решился- выбросился с парашютом, и его сильно ударило о хвостовую часть самолёта…
     Очнулся под немецкий говор. Карман, где лежали партийный билет и удостоверение личности командира эскадрильи, был пуст. Значит, немцы знают, где он. Это была вторая мысль, после того как пришёл в себя. Первая – он в плену. Кобура тоже оказалась пустой. Борисова отправили в лагерь военнопленных. Бомбовые удары нашей авиации он слышал часто. Несколько месяцев спустя  раздались залпы артиллерии.
      Значит скоро. Николай подобрал пятерых надёжных ребят, и вместе они вырыли нишу в заброшенном сарае, где прижатые друг к другу пролежали   двое суток.  Вскоре пришли свои. Борисова месяц держали в госпитале, потом послали в запасной полк. С ним часто беседовали и он понял : проверяют. Обижаться не приходилось, по разному люди вели себя в плену. Проверка длилась три месяца  .  Сверяли документы, захваченные у немцев, и показания свидетелей. Борисову снова дали эскадрилью. Но воевать не пришлось, война кончилась.
     После демобилизации Николай Георгиевич со своей женой Машей Кирилловой, которая во время войны была командиром звена пикирующих бомбардировщиков в женском 125-м полку имени Марины Расковой, решили остаться в Паневежисе. Маше не раз случалось вместе с Николаем идти в бой, поскольку их полки входили в одну дивизию и базировались на одном аэродроме.  Тогда они ещё не знали, что поженятся.  Всё шло хорошо.  Появились дети – два сына и дочь.
     Спустя шесть лет после войны именем Сергея Люлина, который летал вместе с Борисовым, назвали улицу в Риге, а Николая примерно в тоже время исключили из партии. Маша сама прочитала решение. Домой возвращалась убитая .В длинной преамбуле говорилось о том, что , Борисов выдал врагу Государственную и военную тайну,  рассказав о расположении и численности самолётного парка, боевых задачах, запасах горючего, раскрыл место дислокаций и район действия своего авиаполка ,3-й и 5-й авиа дивизий, 5-го авиакорпуса, 3-й воздушной армии, назвал фамилии командиров. Когда вернулась, Борисов сказал : - Ты не верь ,Маша …На заводе, где Борисов работал электромехаником, он не потерял авторитета Тяжело переживал случившиеся и пришёл к единственному выводу- он не должен опускать руки. Он стал образцом в труде. В его трудовой книжке перечислены  47 благодарностей, почетные грамоты, денежные премии, ценные подарки. Ему верили. Избрали в бюро рационализаторов и изобретателей, в редколлегию заводской газеты, в члены месткома, членом товарищеского суда.
     Ударник коммунистического труда, чей портрет висел на доске Почёта,  он добился общего уважения. Не получалось только одно – в партии не восстанавливали. Он писал, ходил, доказывал, ездил в Вильнюс просил и требовал. Но ни одного доказательства привести не мог. Откуда могли быть доказательства у бывшего пленного? Снова и снова до мельчайших деталей  вспоминал дни, проведённые в плену. Судил по самым строгим меркам, но вины своей не находил. В Дни Победы надевал тяжёлый от орденов и медалей  пиджак, и становилось грустно.                Он не отвечал на письма однополчан. Как объяснить им? Поверят ли? Один взгляд Маши на мужа, и ей становилось ясно, что у него на душе.  – Всё думаешь? Или уже духом пал Да нет, Маша. Всё бы ничего, детей жалко. Подрастут, что им скажешь? Слух о беде Борисова дошёл до бывшего начальника штаба полка, гвардии полковника Левашова не скоро. А когда узнал, вдвоём с женой, тоже лётчицей, бывшим заместителем начальника 125-го авиаполка -  Екатериной Александровной Мигуновой, отправились в Паневежис. Вернувшись в Москву, встретились с ветеранами своего полка. В вину Борисова никто не поверил. Решили обратиться в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС. Пусть Ленка идёт, - сказал Левашов.  Ленке – Елене Мироновне Кульковой было в то время под шестьдесят, подруга жены Борисова по боям. Известная лётчица пикирующих бомбардировщиков, совершившая не один подвиг. Она пришла в ЦК, не имея никаких фактов. Только вера в человека. Вскоре в Комитет Партийного Контроля были приглашены А.В. Левашов  и В.И. Норкевич. Папка с делом Борисова лежала на столе. Их ознакомили со всеми документами, дали допуск к архивам. Попросили как специалистов, знавших обстановку, проанализировать материалы, и на основе всех фактов и объяснения Борисова, подтвердить или опровергнуть обвинения. С его объяснения и начали. Да, он назвал свою фамилию, должность, партийную принадлежность. Но ведь это знали по документам, изъятым у него.
     В Комитете партийного контроля была проведена тщательная, кропотливая работа. Все до единого факта, приведённые Борисовым в объяснении, удалось подтвердить документами. Проверка показала – нет, боевой лётчик гвардии – майор Николай Георгиевич Борисов не нарушил воинской присяги. Это подтверждали и пришедшие в КПК его боевые товарищи. Они заявили , что Борисов один из лучших офицеров – лётчиков 124-го полка, всегда поднимал дух лётного состава, сплачивал их, вселял надежду в скорую победу.  Комитет партийного контроля при ЦК КПСС восстановил Николая Борисова в рядах партии с сохранением партийного стажа. В тот год Николаю Георгиевичу исполнилось 67 лет, но ветеран войны не ушёл на пенсию. Всю свою жизнь он занимал ясную и активную жизненную позицию. Он был героем войны.!
 
                Л Е В А Ш О В Ы.

     Впервые намерение написать книгу о подвиге своего командира высказал его фронтовой друг и товарищ, бывший начальник штаба полка гвардии - полковник Анатолий Васильевич Левашов. Это желание он подтвердил в письме, которое, он написал вдове Григория Николаева – Марии Васильевне, после того как узнал её  адрес от  Марупских следопытов. В своём письме наряду с приглашением приехать в Москву познакомиться с ним и его женой Екатериной Александровной ,  он просил привезти с собой сохранившиеся у неё фронтовые письма , фотографии и другие материалы, связанные  с жизнью Григория Андреевича, для написания о нём книги.
     Однако, Мария Васильевна постеснялась поехать на встречу с Анатолием Васильевичем так как была она женщиной простой и малообразованной, ведь во времена её детства в её родной деревне не было школы вообще, а  в соседней всего лишь начальная. Поэтому она просила поехать свою дочку – Розу. Получилось так, что дочка поехать в то время тоже не смогла, так как буквально всего лишь месяц назад выписалась из роддома, после рождения нашего младшего сына- Олежки. И тогда решили, что поеду к Анатолию Васильевичу – я.  И вот в один из осенних дней 1964 года, собрав всё, что у нас и Марии Васильевны  было о Григории Андреевиче, я поехал по указанному адресу, тем более что район этот мне был хорошо известен.
     Улица Дорогомиловская  находиться рядом, где мы когда-то с женой, после женитьбы, снимали наше первое жильё - малюсенькую комнату 6-ти квадратных метров на улице Студенческой.
     Итак, немного волнуясь я поднялся по лестнице , на второй этаж добротного, стариной кладки, кирпичного дома. Нажал на кнопку звонка нужной мне квартиры. Через некоторое время я оказался в прихожей,  где передо мной стояла хозяйка квартиры – стройная, опрятная, по -                домашнему одетая, с несколько удивлённым взглядом женщина. Я представился, сказав, что являюсь мужем Розы Николаевой. Выражение её глаз моментально изменилось ,они сразу подобрели , повеселели. Очень приятно, а я Екатерина Александровна – проходи Сеня.
     -Анатолий, позвала она мужа. Выходи из своей берлоги.
-Встречай гостя.      Вышел Анатолий Васильевич.- Проходи, проходи, с доброй улыбкой сказал он.-  Очень рад познакомиться.
     Мы прошли в одну из комнат, и как было заведено тогда, да пожалуй, осталось, и сейчас, предложили мне осмотреть квартиру. Она была небольшой, но уютной и опрятной, из двух комнат с кухней и балкончиком ,выходящим во двор. Однако, в те годы это было шикарно, здорово…
     Отдельная квартира заветная мечта каждой семьи, да ещё в хорошем, добротном кирпичном доме, практически в центре Москвы. Ведь тогда в шестидесятые годы только начиналось массовое жилищное строительство так называемых «хрущёвок» - пяти  этажек из панельных и блочных домов.
     И жили мы тогда  в большинстве своём, в коммунальных, а в лучшем случае в одной комнате, в квартирах с подселением ещё одной или двух семей.
     Анатолий Васильевич, как мне показалось, был выше среднего роста, интересный, с хорошей армейской выправкой, добродушный и сравнительно ещё молодой в свои 52-53 года мужчина. В общем,  как поётся в песне, «настоящий полковник». Хозяйка квартиры пригласила нас пройти в гостиную…     Посреди  комнаты – гостиной  стоял старинный стол, с мраморной столешницей и тремя ногами из чёрного дерева, прикрытый скатертью, чтобы не выделяться из времени, и фантастическая красота его была не видна. Над столом  - абажур, может потому, что абажуры снова робко стали входить в моду, после примитивных тарелок и хрустальных люстр.
     В глубине комнаты тахта и пианино. Мы усаживаемся за столом. Хозяйка разливает чай. Предстоял  продолжительный, но весьма интересный обоюдный  разговор. Анатолий Васильевич и Екатерина Александровна стали с большим вниманием расспрашивать обо всём, вникая во все подробности о Марии Васильевне и Розе. Как и где мы живём, как устроены. В их вопросах звучало не простое любопытство, а глубокое соучастие, желание в чём–то помочь нам. Я сразу почувствовал   какую то близость, расположение к нам, будто я разговаривал с давно знакомыми близкими и родными людьми. ( в последствии так это и было )
     Разговор наш перешёл о Григории Андреевиче. В тот вечер я впервые узнал много интересного и хорошего о своём тесте.
     В рассказах Анатолия Васильевича звучало огромное уважение к своему погибшему другу и командиру.
      - Он был образцовым командиром и офицером – сказал он. Его терпимость и доброта служили примером для всех нас – его подчиненных и всех кто его знал. Друзья особенно ценили в нём мужество и преданность.
     Григорий Андреевич  обладал огромной силой воли. Чувство постоянства особо отличали его. Был он всегда спортивным, подтянутым. Ежедневно делал по утрам физическую зарядку. Упражнялся с двумя пудовыми гирями, с которыми никогда не расставался, и постоянно возил их с собой, из части в часть. Бывало во время отдыха,  в перерывах  между полётами, он обязывал офицеров – лётчиков, почти в приказном порядке учиться танцевать. Он всегда говорил им «Офицер должен быть образцом не только в военной службе, но и служить примером  для вольнонаёмного состава нашего полка и гражданского населения. Быть воспитанным и культурным, а для этого нужно…? И сам же отвечал: Нужно, прежде всего, уметь танцевать…» Вот такой был Григорий Николаев наш командир и товарищ.
Затем Анатолий Васильевич долго и подробно рассказывал  о всех деталях  того последнего боя…
     « Я обязан ему своей жизнью, ведь лететь должен быть я, и погибнуть должен быть я. – В самый последний момент перед вылетом на боевое задание, он сообщил мне о своём решении лично возглавить полк. И хотя он старался выглядеть бодрым и энергичным, как всегда, в его глазах я прочитал какую то безысходность. Он как бы предчувствовал исход этого боя. Я пытался разубедить его, говорил что хорошо знаю  обстановку и готов выполнить задание. Но он был непреклонен.
     -Это был наш последний разговор…Анатолий Васильевич Левашов немного рассказал о себе , о своих боевых товарищах о которых говорил с большой теплотой и уважением.
     По рассказам многих однополчан о своём начальнике штаба он всегда казался им взрослее их. Он строго следовал своим идеалам, определивший его путь военного. Исполнительность была неотъемлемой   чертой его характера. Он отличался высокими профессиональными знаниями, боевым духом и мужеством. Был хорошим лётчиком и начальником штаба не боящимся  смотреть правде в глаза. Он был верным другом и товарищем своего командира. И как большинство его товарищей по оружию, всегда оставался верным своему офицерскому долгу – это было основой его человеческого достоинства. Судьба распорядилась так, что его женой стала тоже       лётчица, бывшая заместителем начальника штаба 125-го женского авиаполка Марины Расковой, подругой которой она была еще в довоенные годы.
     Имя летчицы Марины Расковой было хорошо известно и почитаемо в Советском Союзе. Это она вместе со своими подругами- лётчицами  Полиной Осипенко и Валентиной Гризодубовой  в сентябре 1938 года совершили первый в мире беспосадочный перелёт женского экипажа лётчиц ,по маршруту  Москва – Комсомольск на Амуре, за что они одними из первых женщин были удостоены  высокого звания  Героев Советского Союза.
     В начале Великой Отечественной войны Мария Раскова сформировала 125-й женский полк, названный впоследствии её именем. Погибла она при выполнении задания в 1943 году.  Кстати Екатерина Александровна Мигунова является автором книги о Марине Расковой, экземпляр которой с дарственной надписью она подарила нашей семье. Книга эта бережно храниться у нас , как память о двух замечательных лётчицах героической эпохи нашей юности и молодости.
     Высокая, представительная, энергичная с сосредоточенным умным взглядом, уверенная в себе женщина – Екатерина Александровна пользовалась среди своих подруг лётчиц непререкаемым авторитетом. Была она из семьи профессионального военного – генерала Мигунова, воспитывалась в интеллигентной и культурной семье. Училась игре на фортепиано. В школе с удовольствием посещала авиа кружок, а в дальнейшем, вместе со своей подругой  Мариной Расковой училась в школе авиационных лётчиков.
     …Я передал Анатолию Васильевичу всё, что принёс с собой, что хранилось у нас о Григории Андреевиче. Мы рассматривали фронтовые фотографии с комментариями хозяев,  выпили ,как водится по рюмке водки за светлую память Григория Андреевича, пили чай. Анатолий Васильевич и Екатерина Александровна обещали в самое ближайшее время посетить нашу семью. Буквально через две недели они своё обещание выполнили. Жили мы в то время на улице Ботанической, недалеко от Ботанического сада в районе Останкино, в одной комнате  3-х комнатной квартиры, где проживало ещё двое соседей. Причём комната была служебной по месту работы жены. Жили мы  вчетвером. Старшему сыну Славику было в то время 9 лет, а младшему Олежке  всего  1,5 месяца. При этом в связи с  тем,  что Роза уже несколько месяцев не работала по – беременности и собиралась в дальнейшем уйти с работы, нас грозились выселить с служебной площади. Левашовы успокоили нас, сказав, что никто нас, не выселит, и они сделают всё что могут для решения нашего квартирного вопроса.  Особенно большую активность проявила Екатерина Александровна. Она организовала небольшую группу из ветеранов – заслуженных лётчиков 124-го и 125-го авиаполков во главе с бывшим командиром дивизии генералом Котляром.
     Прежде всего,  эта представительная группа пришла на приём к Председателю Союза ветеранов СССР Герою Советского Союза Алексею Маресьеву. Оказалось что Маресьев не только наслышан о лётчике командире полка Николаеве, но  и  был с ним знаком лично, встречаясь по совместной службе на одном из участков  фронта Великой Отечественной войны.
     С ходатайством Советского Комитета ветеранов войны, за подписью А.Маресьева, группа ветеранов направилась в Московский Совет на приём к ёё председателю , который обещал вопрос о  выделении жилья семье героя  решить положительно. Он поручил одному из своих заместителей основательно разобраться в этом вопросе и довести его до логического завершения. Однако, при его рассмотрении выяснилось, что в Главном Архитектурном Управлении города Москвы, Московского Совета куда входит институт Мосинжпроект, где я работал, готовятся к сдаче четыре 12-ти этажных дома для своих сотрудников. Поэтому Московский Совет направил соответствующее письмо Начальнику Главапу, с предложением решить вопрос о предоставлении жилья нашей семье собственными силами.
     Следует сказать, что я к тому времени  проработал в институте Мосинжпроект всего 4 года, был простым инженером – геологом и учился на вечернем отделении Московского геологоразведочного института, и естественно претендовать на предоставлении жилья не мог, так как в институте , до того не получавшего жилья, была большая очередь из сотрудников проработавших в нём 20 – 25  и более лет. Поэтому наш вопрос решался  не просто и болезненно. Екатерине Александровне и её товарищам ещё не раз пришлось встречаться и с начальником Главапу и с директором института Игорем Сергеевичем Муравьевым.
Так благодаря  активной помощи ветеранов во главе с Екатериной Александровной, наша семья стала обладательницей двух – комнатной квартиры в новом 12-ти этажном доме, на Красностуденческой  улице, напротив Тимирязевского парка.
     Конечно, радости не было предела. Хотя многие сотрудники института  ещё долгое время смотрели на меня косо.
Много ещё доброго и хорошего сделали для нашей семьи Анатолий Васильевич и Екатерина Александровна. На протяжении многих лет мы вместе бывали на слётах и встречах однополчан в Риге, Калининграде и в Москве. Отмечали праздники и семейные даты. Были у Анатолия Васильевича на его семидесятилетии ресторане « Прага» в Москве.
Он всегда интересовался всеми нашими жизненными неудачами и успехами, по - отечески заботился и был нашим большим другом и наставником. Уже, будучи тяжело больным, он вместе с Екатериной Александровной пригласил нас на свою подмосковную дачу. Участок был небольшой, но ухоженный.
     Сразу было видно, что хозяева во всём любят порядок. Огородик имел для них только символическое значение. Сажали зелень, морковку, да зелёный лучок – удовольствие было к столу прямо с грядки. И ещё было много цветов. Ну, а самое главное – главное это доброта и гостеприимство хозяев. Потом мы навещали его дома, в московской квартире, когда он уже почти не вставал с постели. Он боролся за свою жизнь, терпел молча, иногда шутил, и остался в нашей памяти сильным и не сломленным человеком. На его похороны в Москву приехали многие ветераны из разных городов Союза: Ленинграда, Риги, Паневежиса , Киева , Воронежа и других городов.
Тело его было кремировано, а урна с прахом, покоится на семейном участке Немецкого кладбища в Москве, где захоронены родственники и отец Екатерины Александровны – генерал Мигунов. Где в последствии, через несколько лет была захоронена и сама Екатерина Александровна.
В годы нашей жизни в Москве мы  регулярно , дважды в год, посещали Немецкое кладбище, чтобы возложить цветы и поклониться праху дорогих и близких нам людей. Кстати на этом кладбище похоронен еще один известный и уважаемый лётчик 124-го полка Владимир Наркевич, мимо могилы которого, мы тоже не проходили мимо. Светлая им память!
 
                НИКТО  НЕ  ЗАБЫТ
               
   Рассказывая о боевых  лётчиках полка, нельзя не сказать и о других его неутомимых тружениках, таких как инженеры полка Фазлитдин Дехкомбаев и Александр Суконников, авиационные техники Николай Симончик, Иван  Курбатов и Василий Карасёв, чьи золотые руки и самоотверженный труд, в мороз и зной, днём и ночью, снова возвращали в строй  изрешечённые пробоинами машины , еле дотянувшие до своего аэродрома.
     Фазлитдин Дехкомбаев вспоминает, в каком поистине ужасном состоянии возвратились однажды две машины из звена капитана Коростелева…   « У одной машины отбиты полностью половина левого крыла, а другая – со сплюснутым стабилизатором без обеих его шайб, без управления руля высоты.
        -Уму непостижимо, как они вернулись и благополучно сели. Всю ночь мы работали, и на утро обе машины  уже были в боевом строю»
     Подобных примеров множество, такой труд был нормой поведения  для всех инженеров и техников  124-го гвардейского авиационного полка.
Завершая главу об однополчанах, в которой я старался более подробно рассказать о некоторых из этих замечательных людей , не могу обойти вниманием и других не менее достойных  и уважаемых ветеранов полка- сослуживцев Григория Николаева с которыми кажется  совсем недавно мы общались , слушали их интересные истории воспоминания и рассказы о нём.
     Боевые лётчики люди удивительной судьбы, прошедшие большую войну и выжившие в ней, несмотря ни на что,  бывшие в ту пору командирами эскадрилий, звеньев и экипажей, штурманами и техниками. Их жизнь это поистине подвиг и пример для подражания, и я очень сожалею, что не имею возможности рассказать более подробно о каждом из них.
     После окончания войны, многие из них ещё некоторое время продолжали воинскую службу и достигли высших офицерских званий, другие работали на предприятиях, заводах и фабриках, учились в институтах и военных академиях, растили детей и внуков. Вот эти имена однополчан 124-го гвардейского авиационного полка :

           Андриевский Яков Иванович.      
           Альтерман Борис Иосифович.
           Борисов Николай Георгиевич.
          Захарченко Виктор Васильевич.
           Ильинков Николай Семёнович.
           Курбатов Иван.
           Корочкин Иван Иванович.
           Карасев Василий.
           Левашов Анатолий Васильевич.
           Мельников Василий.
           Моров Петр Васильевич.
           Наркевич Владимир Иосифович.
           Недугов Евгений.
           Онучак Виктор Иосифович.
           Оцабрик Алексей Кузьмич.
           Побегайло Александр Петрович.
            Резников Степан Иванович.
            Рачинский Иван Яковлевич.
            Рудаков Борис Иванович.
            Рощин Евгений Сергеевич               
           Симончик  Николай.
           Сукоников Александр Павлович.
           Ткаченко Анатолий Дмитриевич.
           Тенуев Николай Николаевич.         
           Щербаков Василий.
           Филиппенко Владимир Кузьмич.

Безусловно, есть ещё не мало ярких имён – героев лётчиков 124-го полка не названных мною, и я приношу свои искренние извинения.
     Вот один из примеров тому. В период написания этой книги, просматривая журнал « Ветераны второй мировой» № 10 за» 2005 год. Я обратил внимание на рассказ под названием « Операция – отвлечения» В нём описывается уже знакомый нам эпизод воздушного боя, происшедшего 14 сентября 1944 года на Прибалтийском участке фронта при освобождении Риги, в котором автор рассказа Семён Фридман принимал участие  в качестве стрелка – радиста.
     С Семёном Фридманом я встречался  здесь,  в городе Холоне, на заседаниях городского комитета ветеранов войны, членами которого мы были. Однако, близко знакомыми мы с ним не были, о чём я очень сейчас сожалею.
     Семён Лазаревич Фридман родился в 1921 году. С 19 –ти  лет он на фронте. Прошёл всю войну. Неоднократно был ранен. К концу войны он гвардии – капитан, штурман 1 класса. Награждён двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны и многими медалями. В 1990 году репатриировался  в Израиль из Одессы.
     Он принимал активное участие в работе ветеранской организации, Много писал о героях войны в газетах, журналах и Альманахах. Умер в сентябре 2005 года. В клубе ветеранов и инвалидов войны Холона принято решение проводить ежегодные шахматные турниры памяти Семёна Фридмана. Это ли не лучшая память о нём.
     У всех бывших фронтовиков – однополчан 124-го полка, была своя жизнь и своя судьба, но объединяло их одно – крепкая фронтовая и послевоенная товарищеская дружба. Они были настоящими героями и настоящими людьми.

    
125-Й  АВИАПОЛК  МАРИНЫ         РАСКОВОЙ.

     Очевидно, вы уже заметили, что, рассказывая про 124-й гвардейский авиационный  бомбардировочный полк, которым командовал Григорий Николаев, довольно часто упоминаются лётчицы женского полка Марины Расковой. Дело тут в том, что боевые действия этих двух авиаполков в течении длительного времени тесно переплетались на многих фронтах Великой Отечественной войны, и особенно на её завершающем этапе в 1944 году, в период проведения Прибалтийской операции, где они базировались на одном фронтовом полевом аэродроме вблизи литовского города Паневежис. Поэтому не случайно, что среди лётного состава этих полков завязались близкие романтические  и любовные отношения, которые у многих из них переросли в последующем в семейные.
     125-й гвардейский бомбардировочный авиационный полк имени Героя Советского Союза Марины Расковой, в годы войны прошел славный боевой путь от Волги до берегов Балтийского моря. Сражаясь на пикирующих бомбардировщиках ПЕ – 2, лётчицы полка уничтожали оборонительные сооружения, живую силу и технику противника на берегах Волги, содействовали наземным войскам по прорыву обороны врага на Северном Кавказе, на Орловско-Курском направлении, выполняли задачи по прорыву долговременной, сильно укреплённой оборонительной полосы и разрушению узлов сопротивления противника на участке Богушевск – Орша.
     Полк участвовал в боях за Ельню, Смоленск , Витебск и Борисов, а также в Прибалтийской операции, У 125-го женского авиаполка, есть своя богатая история, свои традиции и свои герои – мужественные военные лётчицы, штурманы, командиры эскадрилий и звеньев. Я лишь упомяну имена тех славных женщин, с которыми мы встречались и были знакомы.
Это были: Екатерина Александровна Мигунова, Мария Ивановна Долина, Елена Мироновна Кулькова, Люда Наркевич, Маша Кириллова (Борисова ) Елена Тимофеева. Мария Долина – отважная, смелая лётчица, командир эскадрильи, Герой Советского Союза. В копии наградного листа М.И. Долиной записано : 28 июня 1944 года тов. Долина производила  бомбардирование  живой силы и техники противника в районе Зембин, что северо-западнее города Борисова. Задание выполнено отлично. За точный бомбовой удар и успешное содействие наземным войскам при форсировании реки Березина и освобождение города Борисова, приказом Верховного главнокомандующего полку присвоено собственное наименование « Борисовский».
     После войны Мария Долина, вела большую общественную и военно-патриотическую работу, Была членом ЦК компартии Латвии. Семья Долиных  Мария и её муж Василий Мельников, были первыми из ветеранов – однополчан с кем в 1968 году моя жена – дочь командира полка Роза Николаева познакомилась , когда впервые приехала в Ригу для того , чтобы возложить цветы на могилу отца и познакомиться с однополчанами проживающими в Риге. Семья Долиных в квартире которой она остановилась, оказали ей тёплый и радушный приём, как и другие ветераны , бывшие лётчики  124-го авиаполка. Они сопровождали её при поездке на Братское кладбище  в посёлке Марупе, знакомили с достопримечательности города Риги.               
     Другая не менее известная лётчица 125-го авиаполка, о которой я попытаюсь рассказать – Маша Кириллова – жена  Николая Георгиевича Борисова ,командира эскадрильи 124-го полка, о судьбе которого рассказано выше..
     В трудный период, который Николай пережил после плена, Маша была его самой верной и надежной опорой и другом оказавшей ему моральную поддержку.
     Многое  в её биографии уже забылось и стёрлось из памяти. Ведь до того, как она стала командиром звена пикирующих бомбардировщиков в женском авиаполку Марины Расковой, она уже была опытной лётчицей – инструктором и успела подготовить 78 лётчиков. А было ей тогда всего лишь 20 лет. Она долго добивалась отправки на фронт , пока наконец не пришла ей радостная весть от Расковой. И с тех пор, она вместе со своими боевыми подругами участвовала во многих воздушных боях на фронтах Великой Отечественной войны, проявляя доблесть и геройство.
     Так в мае 1943 года на одном из участков Воронежского фронта, выполнив бомбёжку вражеских складов и возвратившись на свой аэродром, Маша предъявила снимки «дела своих рук» - трёх очагов грандиозных пожаров, и дела вражеских – 57 пробоин в теле своей машины.
     Только одной строчкой помечено это в давно пожелтевших наградных листах. А перечислено там не мало. Впрочем, не только там. Не раз ей случалось идти в бой вместе со своим будущим мужем, командиром эскадрильи Николаем Георгиевичем Борисовым, так как их полки входили в одну авиационную дивизию и базировались на одном аэродроме.
     Вот один из эпизодов действия эскадрильи. После бомбёжки один из самолетов эскадрильи загорелся. Это был самолет командира звена Марии Долиной (ставшей в последствии командиром эскадрильи, Героем Советского Союза), можно ли помочь горящей над вражеской территорией машине, тем более, что добивать её бросились два вражеских истребителя. А разве можно бросить горящую подругу одну? Маша Кириллова и Тоня Скобликова прикрыли её собой, направив, на атакующие немецкие истребители, все огневые средства. А Мария Долина дотянулась до своей территории, где и приземлилась в плавнях. Они же всё прикрывали её, пока от их огня не рухнул один истребитель, а второй ушёл на разворот.
     Командование ВВС поставило в пример личному составу полка действие эскадрильи под командованием лётчицы Елены Тимофеевой, где её главными героинями были Маша Кириллова и её боевая подруга Тоня Скобликова.
О жизни и героических подвигах лётчиков прославленного женского авиационного полка имени Героя Советского Союза Марины Расковой написано немало интересных рассказов, очерков и книг.
     Кстати, просматривая как–то старые журналы Союза воинов и партизан войны с нацистами – « Слово инвалидов войны» № 16 за 2002 год я обнаружил весьма любопытную заметку под названием  « О героине», в которой  рассказывается об одной из героинь женского авиаполка Лилии Литвак. Вот вкратце  её история.
     14-ти летней девочкой она мечтала о полётах. В 17 лет окончила школу Осовиахима. Работала инструктором. В 1941 году попала в летное подразделение Марины Расковой и вскоре стала первой женщиной – лётчицей , сбившей вражеский самолёт. В дальнейшем она сбила ещё тринадцать! В 1942 году 21-ти летняя героиня погибла в воздушном бою. Она была представлена к званию Героя Советского Союза, но не посмертно : тело её не было обнаружено .Несмотря на свидетельства её командиров, её механика, высказывалось предположение, что Лиля могла   попасть в плен, поэтому присуждать ей высокое звание нельзя. В 1963 году корреспондент одной из ведущих американских газет Луи  Киш узнал о ней , и начал поиск. Нашёл её родителей Рахель и Виктора Литвак, проживающих в Витебске. Нашёл и женщину – механика. Обратились к следопытам, которые  разыскали следы её самолёта. В 1990 году указ о                                                присвоении  Лилии Литвак звания Героя Советского Союза был, наконец, принят.
     Женщины на войне – тема особая. По-разному складывались их судьбы в тех суровых, военных, экстремальных условиях. Сколько их бесстрашных и отважных, ходили в тыл врага на разведку, стояло на военных дорогах с автоматами и флажками регулировщиц, служили в ПВО. Под вой и свист пуль, вой снарядов и грохот разрывов, спасали раненых воинов с поля боя.
     Не менее достойный вклад в общее дело Победы над фашизмом внесли женщины – лётчицы. Они летали в тыл врага на разведку и бомбёжку фашистских объектов , проявляя героизм и отвагу.
     Безусловно, что приведённые мною в настоящей главе имена лётчиц и рассказы об их подвигах лишь только небольшая часть славного пути  прославленного женского гвардейского 125-го авиационного полка имени Героя Советского Союза Марины Расковой.      
      
                ВМЕСТО  ЭПИЛОГА

А годы летят и летят…
     Вот уже почти не осталось никого из тех славных лётчиков – однополчан Григория Николаева. Меняются поколения, события…Давно уже нет на географических картах великого государства – Советского Союза, сыгравшего решающую роль во 2-й мировой войне и победившего фашизм. .Нет и той бывшей в нём Советской республики Латвии , на территории которой разыгрались эти драматические события Великой Отечественной войны. Нет больше торжественных праздничных встреч и митингов у братских могил, обелисков и памятников воинам отдавших свои жизни за освобождение Латвии от фашистов. Нет больше улицы Николаева в поселке Марупе и Люлина в Риге. И больно слышать сегодня, когда латвийские власти отдают предпочтение и почести латышским нацистам, воевавших на стороне  гитлеровской  Германии, называя наших бывших воинов оккупантами.
     Нет больше в школах отрядов и дружин имени героев – лётчиков, и нет больше в Марупской  школе музея Славы 124-го гвардейского полка.
     И всё же, даже теперь, в этих новых, непростых условиях, ежегодно 14 сентября, в день гибели экипажа Николаева, на Братском кладбище собираются, постаревшие учителя и ставшие давно взрослыми бывшие пионеры и школьники, жители посёлка, чтобы помянуть павших в том бою лётчиков и возложить цветы к их могилам.
     И приходит сюда в этот день,  оставшийся из однополчан 124-го полка, пожалуй, один, из оставшихся в Риге ветеранов-лётчиков. Поседевший и постаревший, но всё с ещё с озорным комсомольским задором в глазах, почётный гость Марупской школы, бывший комсорг полка Николай Семёнович Ильинков. С присущей ему энергией и настойчивостью, несмотря на невзгоды и болезни, он  как и прежде, делает всё возможное и невозможное для того,  чтобы в Марупской школе и посёлке , как можно дольше продолжались, сложившиеся годами, традиции для сохранения памяти их погибших боевых товарищей.
      Приходят в этот день поклониться павшим героям Елена Степановна Приходько (Фёдорова) и другие  бывшие руководители отрядов и дружин красных следопытов. И конечно же бывший,  на протяжении многих лет, директор Марупской школы Генрих Брониславович Бындар, Обаятельный ,интеллигентный, принимавший  самоё активное и деятельное участие, и оказывавший  конкретную помощь во всех мероприятиях проводимых школьниками и ветеранами – однополчанами 124-го авиационного полка.
     Мы благодарны им – тем кто, до сих пор, приходит сюда, кто ухаживает за могилами воинов, за цветы и память о тех ,кто погребён здесь на Братском кладбище. Великое им спасибо и благодарность – этим прекрасным и мужественным людям.
     …Вот только проезжающие машины больше не останавливаются, не замедляют свой ход и не сигналят…
Да разве можно остановить ход истории…
       И ещё…, я не знаю вправе ли я, человек мирной профессии - бывший геолог, далекий от знаний основ военной стратегии и тактики, судить о правомерности воздушной операции 14 сентября 1944 года. В результате, которой  124-й полк, под командованием Григория Николаева, выполняя свой воинский долг и приказ командования армией, понёс огромные потери в воздушном бою, не досчитавшись только за один день многих своих лучших бомбардировочных экипажей. А ведь, как известно  наше командование, хорошо знало, что здесь под Ригой, был  один из самых важных и стратегических, сильно укреплённых районов в Прибалтике. Он был хорошо защищён орудиями кораблей флота, зенитной артиллерии и наличием большого числа новейших истребителей – «Фоккеров».
     Об этом, безусловно, знал и командир полка Николаев, и именно поэтому, по рассказам его  однополчан, он и принял решение  самому вести полк на боевое задание, хотя по своему положению он мог бы назначить  одного из своих заместителей или начальника штаба полка. Но он, как рассказывали его боевые товарищи, не мог допустить этого, он как бы предчувствовал, что бой будет неравным и смертельным, и что он как командир, должен быть вместе со своим полком. И это действительно стало его последним боем…
     Из первых двух эскадрилий, принявших удар, в результате этой операции вернулись лишь три самолёта. Перетянув линию фронта, они благополучно приземлились на «живот». Итак, из 27 экипажей уцелело только двенадцать. Как всегда предстояли разные проверки, комиссии,  для установления причин и следующих за этим наказаний «стрелочников.
      Все находились в тревожном ожидании. Но произошло невероятное. Даже не потребовав результатов аэрофотосъёмки, цели объявили пораженными, результаты боевых вылетов определили героическими, а участников в них представили к правительственным наградам. Полк, в срочном порядке доукомплектовали. Предстояла новая боевая работа. Впереди операции под Кенигсбергом и Пиллау.
     Только спустя годы,  нам стало известно о многочисленных вопиющих фактах из истории Великой Отечественной войны. Когда высшие командиры отдавали бессмысленные, никому не нужные и заведомо не выполнимые приказы, которые выполнялись ценой неисчислимых человеческих жертв и больших материальных потерь, иногда, лишь для того, чтобы рапортовать о блестяще выполненных под их непосредственным руководством военных операциях.
     Бог им судья. Что было, то было. Это наша беда, наша история.
    Об этом иногда, очень робко говорили между собой солдаты и офицеры, ветераны недавних боёв, правда, не прилюдно, а лишь в присутствии самых верных и надёжных друзей.
     Вот что вспоминал об этом бывший стрелок  - радист Семён Фридман, принимавший участие в боевых действиях 14 сентября 1944 года…
     « Перед началом боевой операции нас собрали и объявили задание: Под прикрытием полка истребителей поразить Центральный аэродром Риги, так как намечается прорыв наших войск где–то в направлении главного удара, основными силами, а мы должны выполнить бомбометание, а затем отвлечь на себя соединение истребителей, создав впечатление, что нас много и мы вооружены до зубов. В общем нас сознательно подставили…»  ( Журнал «Ветеран второй мировой войны» №10 , май 2005 года, Израиль. ) 
     Осенью 1974 года, на слёте ветеранов полка, по случаю 30-ти летия со дня гибели Григория Николаева и его боевых товарищей, в бою под Ригой. На котором  довелось быть и мне с женой- дочерью командира полка Розой Григорьевной Николаевой, в одном из гостиничных номеров, во время отдыха, бывшие лётчики – однополчане вспоминали годы своей фронтовой молодости… и вдруг один из них, слегка подвыпивший, выпалил: - За такие задания расстреливать надо. Другой его поддержал .Наступила тишина. Я уверен, что многие разделяли их мнение, однако высказаться не решались и вопросительно смотрели на бывшего начальника штаба полка Анатолия Васильевича Левашова.- Это был отвлекающий полёт, сказал он. В это время авиационные соединения воздушной армии бомбили весь участок Прибалтийского фронта, где вскоре произошёл прорыв, закончившийся освобождением Риги. А наш 124-й полк выполнил свою боевую задачу, и несмотря  на потери отвлек значительную группу немецких «фоккеров» - закончил он свой ответ на реплики своих боевых товарищей. Господи! Как же всё просто. Всё оказывается объяснимо. До какой степени нужно быть оболваненными пропагандой власти и военного руководства, чтобы не догадаться.
     -Вы знали об этом? – спросили бывшие фронтовики.    -    Тогда нет. Стал догадываться, когда велели писать наградные.
     Окончательно узнал лишь уже после войны. На душе стало легче: Значит, жертвы были не напрасны. И вылет, и подвиг были действительно героическими. На войне, как на войне. Всё это было позже, ну а в ту суровую военную пору, наш народ глубоко был уверен в правоту идей партии и её «гениального» вождя, доверял им  и не подвергал сомнению действия своих командиров. И именно благодаря их высокому моральному духу и патриотизму совершал подвиги и одержал победу над фашизмом.
     Но сегодня, по прошествии многих лет, зная какой высокой ценой она досталась, невольно об этом задумываешься.
     События той тяжёлой судьбоносной войны стали историей. Но она дает о себе знать нескончаемой болью, фронтовых увечий и душевных ран, а к ним отягчая страдания, прибавляются горестные утраты.
     Если бы все, кто лежит под памятниками и обелисками, в одиноких и братских могилах, все жертвы войны, могли бы воскреснуть и услышать эту настоящую правду о ней.
     …Они были настоящими воинами , патриотами своей страны и своего народа. Можно ли это забыть!…Никогда!
     И я считаю, что каждый из нас бывших воинов, выживших в той войне, отвечает за то, чтобы память о них была нетленна.
     К вам - мои дети, мои внуки и правнуки обращено  ветеранское мое слово. Слова бывшего солдата второй мировой войны – Помните, и не забывайте их. Ваших отцов , дедов и прадедов погибших в той безжалостной войне, и отдавших свои жизни за вас, за ваше светлое будущее и счастье.
     Помните, и не забывайте вашего героического предка – лётчика Григория Андреевича Николаева.
Очень прошу вас , ПОМНИТЕ!!!




о      



   
               
               
   





               
          



               
               
               











 




















            










)




               
               
               

               







            


               



               



            



              .

               

 
               



               
               
               
               
               
               





 
               

               
               


               






                .
               

               











               









               


 
               
               

.
            



   






Звёздный миг
     Григория Николаева
               
Солдаты мы, и это наша слава,
Погибших и вернувшихся назад,
Мы сами рассказать должны по
 праву,
 О нашем  поколении солдат…   
 

               
                От автора

Прошло уже более шестидесяти пяти лет со дня окончания самой жестокой из всех войн – Великой Отечественной войны.   Как известно, немалую роль в той исторической битве сыграли авиационные соединения, подвиги наших летчиков. Об одном из них, командире 124 Гвардейского Краснознаменного Ленинградского, орденов Суворова и Кутузова авиационного полка подполковнике Григории Андреевиче Николаеве, повторившего героический подвиг Гастелло, в боях за освобождение г. Риги 14 сентября 1944 года – рассказывается в этой книге.
     С каждым годом, а теперь уже, пожалуй, и месяцем все меньше и меньше остается непосредственных участников тех исторических событий Великой Отечественной войны, в их числе и бывших однополчан Григория Андреевича Николаева, со многими, из которых наша семья, на протяжении последних четырех десятилетий поддерживала самые тесные дружественные отношения.
Это в первую очередь с семьями: бывшего начальника штаба 124 авиаполка Анатолия Васильевича Левашова и его супругой – бывшим заместителем начальника штаба женского 125 авиационного полка имени Марины Расковой – Екатериной Александровной Мигуновой. С ныне здравствующей семьей, проживающей в Риге, бывшим комсоргом полка, стрелком – радистом Николаем Семеновичем Ильинковым, участником парада Победы на Красной площади в Москве в 1945 году.
С однополчанами бывшими летчиками, командирами эскадрилий и звеньев: Виктором Иосифовичем Онучаком, Иваном Яковлевичем Рачинским, Николаем Георгиевичем Борисовым, Александром Петровичем Побегайло, Алексеем Кузьмичом Оцабриком, Владимиром Иосифовичем Наркевичем, Анатолием Дмитриевичем Ткаченко и другими, к сожалению уже ушедшими из жизни.
    Теплая и сердечная дружба связывала нас также и с бывшими летчицами женского полка, имени Героя Советского Союза Марины Расковой: командиром эскадрильи Героем Советского Союза Мариной Долиной, Людой Наркевич, Галиной Тенуевой и многими другими.
    Благодаря тесному многолетнему общению с этими замечательными людьми – у нас осталось немало воспоминаний и рассказов о годах их тревожной молодости, о фронтовых друзьях и любимых командирах, среди которых был Григорий Андреевич Николаев. Все это и послужило поводом собрать и обобщить накопленный материал с тем, чтобы сохранить память о подвиге летчика Григория Николаева для потомков.
    Это, прежде всего, нужно нам, членам его семьи, нашим близким, друзьям и знакомым, кто наслышан о нем и проявляет интерес к истории Великой Отечественной войны.
    Но, прежде всего, я полагаю, это нужно нашим детям и внукам – правнукам Григория      Андреевича, тем более немаловажным является и то, что дочка командира полка Роза    Григорьевна Николаева, вот уже более пятидесяти лет является моей женой, верной и   надежной спутницей жизни.
У нас двое прекрасных сыновей – Слава и Олег, а также шесть любимых внуков и два правнука.. Кстати, из  внуков - Гриша назван в честь знаменитого прадедушки.
Великая   Отечественная война, которая продолжалась более четырех лет, затронула каждую    семью, каждый дом. Не обошла она стороной и моих родных и близких.
Мой отец Кемельмахер Н.И.(1890-1941) добровольно вступил в   Народное Ополчение, и в тяжелый оборонительный период отступления наших   войск в первые   месяцы войны, пал смертью храбрых на поле боя, при обороне Москвы.       Точное место его гибели, к сожалению не известно.
     Моя мама Анна Ефимовна (1900-1944) от военных невзгод, постоянного недоедания и переживаний тяжело заболела и умерла весной 1944 года. Похоронена она в Москве на Востряковском кладбище.
   В конце всего того же 1944 года я 17-летним юношей был призван в Советскую Армию. Несмотря на то, что шел уже последний завершающий этап войны, она не обошла и нас солдат последнего военного призыва. Нам выпало участвовать в операциях и боях по ликвидации бандеровских банд. В тот период на освобожденной территории Украины шли настоящие тяжелые и кровопролитные бои с остатками бандформирований бандеровцев, и в одном из них, я был ранен и отправлен на излечение в санбат нашего полка.
     Проходят годы, десятилетия, меняются поколения, но все еще не утихает боль и горечь утраты близких и родных.
В нашей семье бережно относятся ко всему, что связано с именем отца моей жены – Григория Андреевича Николаева и его боевых товарищей. Мы не раз приезжали в Ригу. Участвовали во многих встречах и митингах на братской могиле. Дирекция школы, учащиеся и жители поселка Марупе всегда оказывали нам теплый и радушный прием.
     Наше поколение, пережившее в свои юношеские годы трагедию второй мировой войны, совершало подвиги и шло на смерть, защищая свою Родину, во имя уничтожения злейшего врага человечества – чумы фашизма.
     Своей беззаветной преданностью и храбростью, несмотря на неисчислимые потери, оно сохранило миллионы человеческих жизней для будущих поколений.
     И сегодня, мне хочется надеяться, что внуки,  правнуки и праправнуки Григория Андреевича Николаева будут такими же честными, порядочными и бесстрашными, каким был их героический предок. Что они навечно сохранят, светлую память о нем, и передадут ее последующим поколениям, своим детям и внукам.

            
  У братской могилы


В латышском поселке Марупе,
У самой дороги стоит,
                Бессмертным летчикам   памятник,
В боях кто под Ригой погиб

     Всего в 8 километрах от Риги, в поселке Марупе, возле дороги Елгава-Рига есть братское кладбище. На обелиске из красного гранита высечены слова на латышском и русском языках: «вечная память воинам – павшим в Великой Отечественной войне за Латвию».
     На этом братском кладбище захоронены летчики 124-го гвардейского авиационного полка и другие воины, принимавшие участие в боях за освобождение Риги.
     Этой истории  уже более шестидесяти лет: здесь возле поселка Марупе 14 сентября 1944 года совершили свой подвиг летчики экипажа тяжелого бомбардировщика во главе с командиром полка гвардии подполковником Григорием Андреевичем Николаевым, направившего свой горящий самолет на скопление вражеской техники. По воспоминаниям ветерана войны полковника в отставке       Олейникова… «Мне довелось увидеть последствие этого удара экипажа Николаева. – Когда наши войска овладели участком Елгавского шоссе, где был совершен подвиг, сюда приехал командующий воздушной армией в составе 2-го Прибалтийского фронта, генерал-полковник авиации Н.Ф. Науменко. Довелось в это время сюда попасть и мне. Мы увидели останки уничтоженной фашисткой колонны: сгоревшие машины, обломки бортов, искореженные автомобильные капоты, обгоревшие танки и другой техники. Тщательно осмотрев останки нашего самолета, генерал-полковник Науменко произнес: «Здесь экипаж гвардии подполковника Николаева повторил подвиг Гастелло, мы этого никогда не забудем…».
Сразу же после окончания войны в поселок приехали фронтовые друзья погибших летчиков. Они разыскали среди местных жителей очевидцев событий воздушного боя, разыгравшегося над поселком 14 сентября 1944 года, которые указали на примерное место падения самолета. Это была заросшая бурьяном и травой воронка, находившаяся рядом с железнодорожным переездом. В ней они и раскопали обломки самолета ПЕ-2 по одному из номеров на участках мотора. Определили – это машина Григория Николаева.
Сельский совет поселка весной сажал на могиле цветы – анютины глазки. Мальчишки играли тут же в свои только им известные игры, и однажды осенью случайно увидели, как пришли на могилу двое мужчин и две женщины.  Поставили баночку с цветами, воткнули в землю фанерную дощечку, постояли немного и ушли. А на фанерке осталась запись – то ли тушью, то ли химическим карандашом: «Здесь захоронены командир 124 авиационного полка Николаев Г.А., штурман Люлин С. и стрелок-радист Мамченко Д.»
     Ребята запомнили этот день – это было 14 сентября 1957 года. Были те мальчишки тогда в основном семиклассниками и родились почти все в 1944 году. И пришла к ним тогда в школу новая пионервожатая Елена Степановна Приходько (Федорова). Она то и организовала в Марупской школе отряд красных следопытов ,среди которых первыми были эти мальчишки. Вместе с ней они написали письмо в Государственный архив. Долго ждали ответа. И, наконец – удача, они нашли тех людей, которые побывали осенью в поселке, у неизвестной до этого могилы. Это были москвичи – бывший начальник штаба 124 авиаполка, гвардии полковник Левашов Анатолий Васильевич, его жена бывшая зам. Начальника штаба 125-го женского авиаполка Марины Расковой – Мигунова Екатерина Александровна и рижане – бывший командир эскадрильи Герой Советского Союза Мария Долина и ее муж, летчик Василий Мельников. Так в поселке Марупе через полгода узнали о подвиге тех лет.
      И вот – еще удача. Отыскались первые родственники погибших, это была семья штурмана Люлина. Осенью того же года следопыты поехали на его родину в деревню Куличиху Ивановской области.
     В просторной избе стариков – родителей и во дворе собралась вся деревня. Ребят приглашали в каждый дом. Следопыты подарили родителям портрет сына, написанный с фотографии. Провожали их тоже всем селом.
     Каждому пионерскому отряду, всем Марупским следопытам – задание узнать все о Николаеве, разыскать его родственников.… Нашли! Побывал тогда отряд следопытов и в Москве. Вместе со своим руководителем ,Еленой Степановной пришли они в Совет ветеранов войны, встретились с ее председателем Героем Советского Союза Алексеем Маресьевым ,помните героя книги Б. Полевого «Повесть о настоящем человеке», волнуясь, рассказали ему обо всем, что знают, что сделали и чего хотят. Алексей Маресьев обещал помочь. Имена тех следопытов были Ира Рязанова, Володя Данилов, Наташа Кирякина и Вася Курило.
     И вот, через год в Марупе у братской могилы, впервые на свой первый митинг собрался почти весь поселок. Приехали ветераны полка и родственники погибших летчиков. На митинге состоялось открытие мемориальной плиты в честь погибших воинов.
     На плите читаешь: « год рождения 1924-й … погиб в 1944 –ом» и еще не дочитав, ты уже представляешь молодого солдата, о том, как он семнадцатилетним парнишкой в последний раз шел по улицам родного города, поселка, в одном строю с такими же как и он, которым было по 17-18 лет, и как не верил он в смерть и любил жизнь…
     Это была заслуга Елены Степановны и ее мальчишек и девчонок отряда красных следопытов. У обелиска впервые появились саженцы тополей. И цветы уже не вяли в зной.
     Взрослые помогали следопытам как могли. Если что, обращались в сельсовет. Поиск стал делом чести Марупе, а отношение к следопытам – уважительное, даже почтительное. Вот некоторые выдержки из многочисленных писем, которые получала дочь командира полка Роза Николаева от пионеров и школьников…
     «Вы постарайтесь приехать к нам в Марупе 14 сентября или 9 мая, и Вы увидите, что жители нашего поселка в эти дни на время оставляют свои вечные заботы, в школе раньше оканчиваются занятия. Будет много приезжих издалека. Они придут сюда на Братское кладбище, где похоронены Ваш отец и его боевые товарищи…»
     «…Дорогая Роза Григорьевна! Мы, пионеры и школьники Марупской школы, отряда носящего имя Григория Николаева, приглашаем Вас, приехать к нам в день памяти Вашего отца – бессмертного командира 124-го гвардейского авиаполка. Мы Вас встретим как самого дорогого и близкого человека…»
     Кончили школу те первые красные следопыты, разъехались кто куда. Но подросли вчерашние первоклассники. Поиск продолжался, и высекались на обелиске новые фамилии: Городецкий,Орлов,Коренухин .
     Приезжали в Марупе отцы, сестры и дети погибших. Приезжали поклониться могиле, они не могли сдержать слез. Слез признательности мальчишкам и девчонкам, воскресившим память их отцов, братьев и сыновей.
     Окончили школу и эти следопыты, а на их место, как в бою, стали другие. В 1980 - 81гг. командиром штаба следопытов была Ира Клементьева, а затем многие годы большую целенаправленную работу проводила педагог школы Хелена Игнатьевна Вятере – жена бывшего летчика 124-го полка, подполковника Побегайло Александра.
     Писали десятки писем в Министерство обороны, в военкоматы, на родину погибших, в райсоветы. Поиск продолжался… Примерно к 1972 году, следопыты практически завершили свой поиск. О каждом погибшем в окрестности поселка стало известно почти все. В папках, в альбомах, на стендах в школьном музее боевой славы 124-го полка – десятки фронтовых фотографий военных лет. Создана летопись 124-го авиаполка. О любом, из захороненных, на Братском кладбище 38-ми воинов узнали пионеры, школьники и жители поселка. Как жил, о чем мечтал, как воевал…
     Родные и близкие погибших стали получать частые письма от ребят и всегда отвечали на них. И такие письма приходили к ребятам. Старушки–матери просят помочь…
     - « Слышала детки, что вы находите имена наших солдат. Может, и моего Коленьку найдете…»
     Что значит сейчас для родителей получить письмо сына с фронта? Значит родными, стали мальчишки и девчонки из Марупе для этих пожилых людей. Иначе бы им никто не передал самое дорогое, самое сокровенное… Письма.…«Спасибо за внимание и заботу. Не думали мы, что про нашего Дмитрия вспомнят через 25 лет. Просим принять самые добрые пожелания в вашей жизни и учебе…» - родственники гвардии старшины Мамченко Дмитрия Федоровича.
     День 30 ти летия со дня гибели Григория Николаева 14 сентября 1944 года, в поселке Марупе отмечался по-особому. Его запомнили не только односельчане. Совместно с сельским советом и предприятиями города Олайне, с помощью Рижского райкома партии, горкома комсомола и Исполкома, школа устроила встречу ветеранов 124 авиаполка. Около 100 человек однополчан из разных городов и регионов Союза съехались на эту незабываемую встречу. Среди них была и семья дочери Григория Николаева, приехавшая из Москвы.
     На состоявшемся митинге выступили боевые товарищи погибших воинов, представители общественных и молодежных организаций, а также Роза Григорьевна Николаева.
     На могилы братского кладбища  были возложены венки и цветы. Ветераны из Ленинграда привезли с Пискаревского мемориального кладбища землю и посыпали ею, могилы павших. Минутой молчания собравшиеся почтили память погибших в боях за Ригу воздушных воинов, представителей разных национальностей многонационального Советского Союза – русских Григория Николаева  и Сергея Люлина, украинцев Николая Назаренко и Михаила Поплатенко, еврея Иосифа Городецкого, белоруса Дмитрия Мамченко и других мужественных авиаторов прославленного гвардейского полка. И снова, как каждый год, в этот день, проходящие по шоссе машины замедляли ход. Не только из-за того, что они проезжали мимо братского кладбища и люди стоят на обочине. Просто нельзя было грохотать кузовом в эти минуты и скрипеть тормозами нельзя. Без приказов требовалось остановиться и постоять.
     В этот памятный день 14 сентября 1944 года при выполнении боевого задания 124 авиационный полк понес самые большие потери… боевые самолеты падали и взрывались. В лесу, в поле, у шоссе от Риги до Елгавы, может чуть дальше.
     На протяжении многих   последующих лет на    братском     кладбище ежегодно проводились различные памятные мероприятия. Не один раз сюда приезжала дочь командира полка Роза Николаева и другие родственники и близкие погибших летчиков. Продолжались и встречи ветеранов 124  полка. С каждым годом менялся и облик братского кладбища. Был  новый величественный памятник из глыбы красного гранита, с оборудованием вечного огня. На могилах появились новые плиты с высеченными на них именами захороненных здесь воинов. Произведено общее благоустройство территории, озеленение, освещение и радиофикация. В 1976 году на одном из митингов на братском кладбище впервые прозвучало мое стихотворение «Памятник», посвященное героическому подвигу Григория Николаева и его экипажа, четверостишие которого взято в качестве эпиграфа к настоящей главе. В дальнейшем в течении многих лет оно неоднократно исполнялось пионерами и школьниками на торжественных мероприятиях в день памяти Григория Николаева в поселке Марупе и других школах Риги. 


       «Памятник»

В латышском поселке Марупе,
У самой дороги стоит,
                Бессмертным летчикам    памятник,
В боях кто под Ригой погиб.

  Здесь сам командир Николаев
  И Люлин в земле той лежат,
  Их всех поименно тут знают,
   И память о каждом хранят.


                В тот грозный военный    сентябрь,
 В полет их ушло двадцать семь.
 Бомбардировочных экипажей,
 Но с боя вернулись не все.

                Смертельным был бой, и               
                неравный.
 Геройски сражался полк,
  За нашу Родину славную,
                Победы уж день не далёк.

                Но вот самолёт командира
Летит весь объятый огнём,
И надо бы прыгать было,
Да разве кто думал о том.

 Там на земле мехколонна,
 К фронту крадучись шла.
 Гвардейцы сто двадцать       
                четвёртого,
                Ринулись вниз на врага.
            
  Тот взрыв победным салютом, 
  Бесстрашным лётчикам был,
  И тем, кто в боях погиб тут,
  И тем, кто остался жив.
 .               

   В латышском поселке Марупе,
   У самой дороги стоит,
                Бессмертным летчикам      памятник,
    В боях  кто под Ригой погиб.




    Личным примером

               
     27 июня 1943 года в один из старейших авиационных полков, с его богатыми боевыми традициями, был назначен командиром Григорий Андреевич Николаев.
     Эта авиационная воинская часть была сформирована в 1938 году в Гатчине под Ленинградом. Здесь была колыбель русской авиации, здесь же создавались по указанию В.И. Ленина первые авиаотряды молодой Красной Армии.
     С самого начала существования полка в нём навсегда установился дух беззаветной преданности великому делу защиты Родины, верности воинскому долгу, героическим традициям военно-воздушных сил. Это особо проявилось, когда грянула Великая Отечественная война. Авиаторы части стойко защищали Ленинград, обороняли Сталинград, храбро сражались на Кубани и под Новороссийском, освобождали Смоленщину, Белоруссию и Прибалтику.
     Новый командир полка понимал высокую ответственность, которая возлагалась теперь на него. Он правильно оценил сложившуюся обстановку и решил на основе требовательности к себе, учить подчиненных личным примером. И за всё время командования полком ни разу не допустил отклонения от этого решения На. следующий день после прибытия в полк новый командир убедительно высказал личному  составу свои требования, организовал  изучение боевой задачи  и лично повёл полк в бой.
      С этого момента он всегда и во всём  был примером для подчинённых. Обладая незаурядными военными способностями, Николаев при выполнении боевых заданий постоянно проявлял не только храбрость, но и умение правильно оценить обстановку, внезапно осуществить заход на цель, своевременно применить тактически правильный маневр в бою с фашистскими истребителями и в зоне огня  зенитной артиллерии.
     По воспоминаниям однополчанина бывшего командира эскадрильи А.К.Оцабрика…» У Григория Николаева был незыблемый принцип :
« Делай как я». Им он руководствовался в своей работе с нами командирами эскадрилий, звеньев и со всеми лётчиками, штурманами.
     Того же требовал и от нас. И мы постоянно внушали  подчиненным, что одной лишь храбростью сильного и коварного врага не победишь.
      Одной смелости мало – нужно ещё и воинское мастерство, отличное владение техникой, умение выносить из неё, все, что она может дать. Вот это и помогало нам бить фашистов на земле и в воздухе…»
     Григорий Николаев был неутомимым новатором. Он непрерывно совершенствовал боевую выучку всего личного состава полка. Вот что об этом рассказывал ветеран полка, бывший командир звена одной из эскадрилий Виктор Иосифович Онучак.
     « Хочется отметить неудержимую тягу наших лётчиков- фронтовиков к обогащению своих военных знаний, к овладению новой техникой. Пример в этом подавал нам всем наш командир полка.
     При пикировании бомбы бросает не штурман, а лётчик, чем круче угол, тем точнее попадание. Николаев с большой высоты чуть ли не под прямым углом в пике бросался. Раньше на законном основании пикировщики по одному выходили на цель. Это создавало удобства немцам. Ясно, что за первым, пойдут следующие, зенитчикам легче приноровиться. Николаев, обучив лётчиков, пошёл в пике звеном.
     Тройка должна была входить в пике и выходить из него, будто закреплённая на одной раме. Спустя короткое время всю эскадрилью в пике бросил. Это и есть высшее мастерство, и пошло оно от Николаева. Пикировать не всегда позволяет погода А в обычной бомбёжке есть самые важные  30-40 секунд и самые опасные для пилота. Идёшь на цель, и начинают бить зенитки. В такой момент очень хочется увеличить скорость, поскорее уйти от огня. Малоопытный ведущий, или у кого нервишки послабее, так и делает. Хоть и рванёшься за ним, а не всегда догонишь. Иное звено и вовсе отстанет. На него и набросятся. У подполковника Николаева в такой момент нервы как изоляцией обмотаны. Ни за что не прибавит скорость, хотя знал, что от него не отстанет никто. Но тогда двигатели будут реветь на пределе и запас мощности на рывок вверх или другой маневр не хватит. А маневру под огнём он придавал решающее значение. Тут за ним как за бронёй, не забывай только повторять его движения. Строй рассредоточит и маневрирует. Да не просто из стороны в сторону, а с умом. Видит, к примеру, разрывы слева, ясно, надо правея брать, подальше от них, а он смотришь, прямо на те же вспышки. Следующие, уже далеко справа трещат. Пока они там внизу к его характеру всё пересчитывают, а он новый немыслимый маневр придумает, который, вроде бы против логике идёт. Хоть стену зенитную ставь, всё равно Николаев прорвётся. Завидев цель, допустим вражеский аэродром, штурман направляет на него машину, подсказывая лётчику – два градуса левее. Он на аэродром смотрит по крестику, вроде в полевой бинокль. Как только вертикальная чёрточка пойдёт по центру аэродрома, даёт знак командиру: « Боевой». В ожидании пока горизонтальная тоже пересечет аэродром и он окажется перечёркнутым вдоль и поперёк и штурман выпустит бомбы, проходят те самые 30 –40 секунд, в течении которых отклониться от курса нельзя ни на миллиметр. Ну а как быть, если эти  30 – 40 секунд по тебе бьют трассирующие и понимаешь – следующий снаряд твой? Тут позарез маневр нужен. И Николаева – мастера маневра – в эти секунды никакая сила не заставит, ни на какой маневр идти. Понимает, сманеврируешь, сохранишь жизнь,
но бомбы пойдут мимо. Если же в цель, это спасение многих жизней наших воинов, пусть самое крохотное, но движение к победе. Об этом командир не говорил, но его убеждённость передавалась нам.
    При налёте истребителей он строй сомкнет, и мы круговую оборону держим. Григорий Николаев  знал: от его приказа никто не отступит - защищай не себя, а соседа. Оно виднее и удобнее бить по тому, кто на соседа идёт. Правда, тут надо от инстинкта самосохранения отрешиться.
     Но на это у нас хватало воли. Мы глубоко верили в командира и в друг друга…»
     Он знал, что на войне не бывает чуда, и он всё делал для того, чтобы научить своих лётчиков действовать в воздушном бою чётко и разумно. Проявлять волю, выдержку и решительность.
      В результате полк, которым он командовал, стал  лучшим в дивизии, выполняя наиболее ответственные задачи. Только за первые двадцать дней его командования полк произвёл свыше  140 успешных боевых вылетов на уничтожение техники и живой силы врага, не имея своих потерь. Экипажи, ведомые Николаевым, летом и осенью 1943 года, успешно громили врага, помогая войскам Западного Фронта преодолевать упорную оборону фашистов, участвовали в освобождении города Смоленска, боях на Орловско-Курской дуге и в составе войск Брянского фронта.
     За отвагу и умелые боевые действия полк в этот период был преобразован в гвардейский, его командир Г.А. Николаев награжден орденами Красной Звезды и Красного Знамени.
        К началу Белорусской операции (летом 1944 г.) Николаев значительно повысил боеспособность полка, подготовив его для боевых действий с пикирования. За отвагу и умелые действия в этой операции полк был награжден орденом Суворова  2 –й степени, а гвардии подполковник Николаев – орденом Александра Невского. За время участия Николаева в боевых действиях под его командованием совершено более 1500 успешных боевых вылетов по уничтожению войск противника. Подполковник Николаев всегда показывал пример мужества и героизма.

  СТРОКИ  БИОГРАФИИ

Григорий Андреевич Николаев родился 24 декабря 1908 года в селе           Ново-Покровское Тульской губернии в семье крестьянина – бедняка.
      Его отец,  - Андрей Николаев, чтобы прокормить большую семью, часто  выезжал на заработки в Петроград. За участие в забастовке в 1909 году был жестоко избит жандармами и вскоре скончался. На руках матери Ирины Дементьевны, остались четыре сына : Иван, Ефим, Алексей и Григорий.
     Терпели нужду и горе. Два старших брата – Иван и Ефим в гражданскую войну погибли под Царицыным. Григорий рано начал помогать матери.
      Он учился в Ново – Покровской школе, работал в колхозе. Он был крепкий, спортивный и волевой юноша. Энергичный и безотказный он уважительно относился к матери и старшим братьям, никогда не отказывал в помощи своим односельчанам.
     Шел 1930 год. Это было очень трудное и голодное время. Григорий ожидал призыва в Красную Армию, о службе в которой мечтал с раннего детства.
     Как-то решил он пойти на вечерние посиделки. Это место деревенская молодёжь называла «пятачком». Там собирались вечерами парни и девушки. Вели беседы, лускали семечки, пели и танцевали под лёгкие переборы гармошки.
     Когда он подошёл  поближе, с интересом стал рассматривать знакомых ему деревенских девчат. Вдруг, он остановил свой взгляд, на одной из них, на которую, как ему показалось, он никогда раньше, не обращал внимания. Может новенькая – подумал Григорий. Вроде ничего особенного, но было в ней что–то завораживающее и притягательное.
     Девушка, вы танцуете? – спросил он, и она неловко кивнула. Дальше всё, пожалуй, происходило как обычно. Как бывает у всех, вернее не перескажешь. Но только как объяснить, почему чужой человек в один миг становиться тебе близким. Почему тот , кого ты пять минут назад ещё знать не знал, вдруг будоражит тебя до такой степени, что ты забываешь всё на свете. Когда гармонь смолкла, он провёл её к месту, улыбнулся краешком губ и спросил :
      Я могу вас проводить Мария? – так, кажется вас звать? Проводи…те Гриша, ответила она и засмеялась, заглянув ему в глаза. Минута, две… они шли рядом молча. Неловкость сковывала их обоих. Провожание вылилось в дол гое хождение по улочкам деревни. И так продолжалось почти до рассвета.
     Григорий… мне пора! Он проводил её до дома, и они договорились встретиться снова вечером. Две недели повторялось одно и тоже, а потом, потом… они признались друг другу в любви. Вскоре она стала ему невестой.
     Мария была из бедной и многодетной семьи, в которой было одиннадцать, причем были они, почти все девчонками. Прокормить и воспитать, такую семью, в те времена было очень трудно, почти невозможно. Поэтому, когда Григорий заслал сватов, её родственники с радостью согласились. Но беда была в том, что невесте в ту пору, было всего лишь шестнадцать лет, и сельский совет не регистрировал их брак.
     Вот тогда – то они и решились пойти на ухищрение, как в ту пору поступали многие молодожены, не достигшие разрешённого законом срока регистрации брака – изменить дату рождения в её метрике, увеличив возраст на три года.
     Они поженились, и вскоре у них появился первенец – сынок Славик. Когда Григорий получил повестку в армию, он, наконец – то смог осуществить свою заветную мечту стать авиатором, поступив в военную школу пилотов. После её окончания в 1933 году он продолжал службу в Военно-воздушных силах Красной Армии, а его семья, как и семьи многих командиров – лётчиков в те годы скиталась вместе с ним по военным гарнизонам.
     В 1934 году, когда авиаполк, в котором служил Григорий Андреевич, дислоцировался в городе Борисове, у них родилась дочка – Розочка, в которой отец души не чаял. Он любил всех своих детей, был хорошим, заботливым семьянином и отцом.
     Я хорошо помню – вспоминает Роза Григорьевна, хотя и была тогда ещё маленькой, что когда, в перерывах между полётами отцу удавалась приходить домой во время нашего обеда, он смотрел на нас с умилением и всегда при этом приговаривал – « кушайте, кушайте дорогие мои детки, завтра опять будете кушать, ещё вкуснее»… 
    В 1938 году его авиаполк был переведён в Монголию, куда он и переехал вместе со своей семьёй – женой и двумя детьми. В августе 1939 года, Григорий Николаев участвовал в боевых действиях по разгрому японцев у реки  Халхин-Гол, в Монголии, где и продолжал свою службу, вплоть до начала Великой Отечественной войны.
    В Монголии в его семье родились ещё двое детей – дочка и сын, которые, к сожалению, очень рано, в возрасте одного – полутора лет ушли из жизни. Дочка Раиса умерла от воспаления лёгких, а сын Анатолий от менингита.
     С самого начала войны Григорий Андреевич на фронте. О его боевом пути рассказывается, в предыдущей и последующих главах.
    В конце 1943 года, также от тяжёлой формы менингита, в возрасте 13 лет, умирает его старший сын – Слава. Григорий Андреевич очень тяжело переживает постигшее его горе. Это было настолько невероятно и неожиданно, что он никак не мог с этим смириться. Славик был очень обаятельным и красивым мальчиком. Он много читал , учился прилежно, почти на одни пятёрки.
     В тот год Григорий Николаев был назначен командиром 124-го авиаполка. Однополчане, его близкие друзья и товарищи вспоминают, что, несмотря на то, что он был сильным и мужественным человеком, он никак не мог сдержать своих слёз, и они с трудом находили слова утешения, и делали всё возможное, чтобы как–то отвлечь его от тяжёлых мыслей и переживаний.
     Командование армией, несмотря на суровое военное время, решило предоставить Григорию Андреевичу отпуск на три дня. Однако, несмотря на все усилия, которые он предпринимал, чтобы прибыть к месту во - время, на похороны сына он всё же опоздал.
     В том же 1943 году, его семья – жена Мария Васильевна, с дочерью Розой, переезжают к его родному , единственному брату Алексею Андреевичу в город Орехово – Зуево, Московской области.
     К большому сожалению, сам Григорий Андреевич Николаев, не надолго пережил сына, и как известно, буквально через год – 14 сентября 1944 года погиб в воздушном бою под Ригой.
     Похоронен он, как и многие его боевые товарищи, на месте их гибели в Латвии, на Братском кладбище в посёлке Марупе, что в восьми километрах от города Риги.
               
            
       ХРОНИКА  БОЕВЫХ    ДЕЙСТВИЙ

     Шёл август 1943 года. Боевые вылеты на Воронежском фронте продолжались один за другим. Бомбардировщики Николаева продолжали наносить меткие удары по врагу. Командир умело выводил свою группу на заданную цель, помогая продвигаться вперёд нашим танкам и пехоте.
      Ведущий дивизионной колонны Григорий Николаев вылетел на бомбардирование сильно укреплённого пункта  обороны немецких войск. Не доходя до цели, принял по радио команду с нашего наблюдательного пункта: прекратить выполнения боевой задачи и возвращаться на свой аэродром. Горя желанием, во что бы то ни стало нанести врагу удар, он настойчиво   просил по радио указать запасную цель. Такая цель была ему указана, и вновь полученное задание было выполнено отлично.
     1944 год. Полк начал вести боевые действия по обеспечению прорыва обороны фашистов на Витебско – Оршанском направлении. ( Белорусская стратегическая операция). 23 июня, участвуя в авиационной подготовке наступления войск 3-го Белорусского фронта, бомбардировщики атаковали цель. Снаряд зенитной артиллерии противника попал в самолёт Николаева. Были нанесены серьёзные повреждения. Но командир не растерялся. Он сумел вывести группу на цель и поразить её. А затем, мастерски пилотируя поврежденный самолет, произвел посадку на своём аэродроме, сохранив жизнь экипажа и самолёт. В этот же день, когда наши войска вели бой в глубине обороны противника, Николаев вновь вёл свой полк на уничтожении вражеской техники, помогая пехоте и танкам развивать успех наступления.
     24 июня Николаев дважды вылетал в бой   ведущим полковой колонны на бомбардирование очагов сопротивления фашистов в районе г. Витебска.
     26 июня был получен приказ ,уничтожить немецкие самолёты на аэродроме, расположенном в 150 километрах от линии фронта.  Вылетев на выполнение этой боевой задачи, он умело вывел полк к цели. Был нанесен внезапный удар по аэродрому. Такая внезапность не позволила немецким истребителям  своевременно подняться в воздух. Наши бомбардировщики вывели из строя лётное поле, был взорван  бензосклад, повреждено и уничтожено много вражеских самолётов. Нанесённый удар по врагу был настолько ощутим, что в дальнейшем в течение всей операции аэродром противника не представлял опасности для наших войск.
     24 июля. Полку под командованием Николаева было поручено смять сопротивление фашистов в одном из опорных пунктов. Вылетев в назначенный район, наши самолёты встретили сильное противодействие зенитной артиллерии. В воздухе непрерывно рвались снаряды. Маневрируя в зоне огня, командир перестроил полк в колонну звеньев, создав условия каждому звену для прицельного бомбометания. Разрывы бомб точно ложились по заданным объектам. За этот меткий удар полк, находясь в  воздухе, получил благодарность от командующего армией.
     Выполняя задание, полк уничтожал вражеские самолёты. ( В один из боёв на аэродроме   было уничтожено  18 самолётов противника ), в другом месте были разбиты немецкие танки. Так воевал прославленный лётчик, талантливый командир  Григорий Андреевич Николаев.
               
  УШЕДШИЙ  В
      БЕССМЕРТИЕ.               

     Началось генеральное сражение за освобождение Прибалтики. На 14 сентября 1944 года была назначена воздушная операция по уничтожению вражеских аэродромов  Рижского направления. Немцы понимали, что главный удар и главные силы советское командование направило сюда. Поэтому, ослабив другие участки, стянули на Рижский плацдарм более двух зенитных дивизий, многочисленную береговую и корабельную зенитную артиллерию, более ста истребителей. Советская разведка  об этом  знала. И командование решило: к Рижскому аэродрому пробиться малыми силами, связать боем  все средства обороны противника,
      Решающий удар с воздуха нанести на  других направлениях, «малые силы» - понятие количественное. Для того чтобы выполнить задачу требовались лучшие силы.
     Выбор пал на 124-й авиационный полк, которым командовал Григорий Николаев.
Ну что же, война  есть война. Три  эскадрильи, звено к звену стояли вдоль взлётной полосы, под их плоскостями висели крепко прихваченные тупорылые бомбы.
     Сразу за лётным полем были ангары и служебные помещения, в одном из которых располагался штаб полка.
Огромный стол занимал, чуть ли не половину комнаты, и устлан был картой  Прибалтийского фронта, исчерканной  жирными черно – красными линиями.
     Несколько полевых телефонов, планшеты, блокноты и пепельница из старой гильзы от снаряда – всё было сдвинуто на край стола.
     Над картой, склонившись, сидели, молча, уставившись в неё  и в поверх лежащую радиограмму – начальник штаба полка Анатолий Васильевич Левашов и командир полка Григорий Андреевич Николаев.
     Оперившись локтями в стол, обхватив руками бритую голову, начальник штаба поглаживал её пальцами, будто себя успокаивал, наводя порядок в несущихся мыслях. Командир полка сидел напротив, Что-то крутил или  скатывал руками на краю стола из хлебных крошек. Так он поступал всегда, когда немного нервничал. Временами он вставал, прохаживаясь до двери. Снова садился. Рука подполковника потянулась к телефонной трубке, снял ее, продолжая смотреть на карту, произнёс: - Алло, дежурный? Всему боевому составу построиться! Выполняйте немедленно! Срочно! и опустил трубку.
     -Так то Анатолий, пошли. Начальник штаба кивнул ему молча, они  встали и вышли на лётное поле.
     Здесь на этой бывшей, огромной, просторной  и уединенной поляне, окружённой лесом, всегда в полной мере ощущалось очарование Прибалтики.
      Покой, свежий запах хвои, первозданная нетронутая природа, будто мир только что сотворён. И лишь стоящие на ней боевые самолёты, ангары и прочие постройки напоминали о том, что и сюда уже прикоснулась тлетворная рука человека. Была середина сентября – осень. Свистели ветры по полю, захлёстывая друг друга. Стало как-то зябко, неуютно.
     Боевой лётный состав полка был выстроен в полном составе, от пилотов, штурманов, радистов, инженеров по вооружению и спецоборудованию до техников, механиков и мотористов.
     -Вот что товарищи, начал не громким голосом командир полка. Задание штаба армии вам уже известно. Полку предстоит выполнить очень не простую и весьма ответственную задачу.
      -И мы её выполним. - Мною принято решение возглавить и руководить боевой операцией лично. По машинам! – громко прозвучала привычная команда командира.
      Он стоял под узкими и длинными крыльями своего самолёта. Мужественный, сильный и волевой  командир полка, совсем ещё молодой, в свои  36 лет.
     Жутко ревели моторы. К нему подошёл начальник штаба полка, что-то прокричал ему в самые уши, пожал на прощание руку. Командир молча прижал его к груди, трижды расцеловался. По крутой лестнице поднялся в самолёт, на свой последний боевой полёт, навстречу героическому подвигу.
     Стоял удивительно ясный и тихий день. Небо было высокое и чистое, без единого облачка. Условия идеальные для обороны и наихудшие для нападения.
     Они летели в безоблачном небе Латвии с юга на север под пристальным  наблюдением изготовившегося к встрече врага. Темное гнездо Риги, притаившееся на берегу залива неумолимо приближалось. Летели строго в боевом порядке полка, тремя эскадрильями  «девяток». В каждой  девятке – три звена. В звене три самолёта. В каждом экипаже   трое – лётчик, штурман и стрелок – радист. Военное снаряжение – два пулемёта - у штурмана и стрелка – радиста. У лётчика пушка, обстреливающая переднее пространство. Летчик управляет ею кнопкой на штурвале.
     Под фюзеляжем самолёта на бомбобалках подвешены четыре 250 килограммовые  фугасные  авиабомбы.
     Николаев понимал сложность обстановки и ответственность боевого задания, и поэтому повинуясь чувству долга он решил сам возглавить полк. Вот что писала об этом газета «Известия» от 2 марта 1977 года…
     «  Полк пошёл на цель под защитой истребителей, зная, что его ждёт. Навстречу поднялись 56 « Фоке – Вульфов» и два десятка других истребителей.
….Падали машины и с крестами, и со звёздами. По сигналу длинных  шлейфов красных ракет немецкие истребители разлетелись. Ударили зенитки».
     По свидетельству лётчика  В.А.Наркевича – « стреляло всё : зенитная артиллерия всех калибров с суши и кораблей стоящих на рейде. Плотность огня была так велика, что казалось полк, попал в густую рыболовецкую сеть, ячейками которой были непрерывные разрывы снарядов, сухой  треск которых  заглушал шум моторов»…
     Снаряды рвались так густо, что зенитный огонь превратился в сплошную огневую завесу.
     Небо вдруг потемнело, и лишь свечи горящих самолётов были словно блуждающие звёзды. Но полк уверенно продолжал свой полёт к цели.
    Гитлеровцы  поняли, что сбить наших бомбардировщиков зенитным огнём с боевого курса – не возможно. И тогда они вновь ввели в бой свои истребители, не прекращая огня зенитной артиллерии.
    Маневрируя в этом шквале огня и отражая атаки вражеских истребителей, командир полка продолжал выводить группу к цели, сохраняя её боевой порядок. Самолёт Николаева был подожжён. Не дрогнул командир в минуту смертельной опасности, продолжая полёт на горящем самолёте, вывел группу на цель... А его штурман гвардии – капитан С.М. Люлин произвёл прицельное бомбометание. Следуя его примеру, мужественно выполняли боевую задачу все экипажи, не считаясь с опасностью и не взирая на потери. Только после выполнения  боевой задачи, передав команду  заместителю, Николаев покинул строй. Он пытался сбить пламя ,охватившее самолёт. Но было уже поздно, пламя приближалось к бензобакам. Николаев приказал экипажу покинуть самолёт.
     Но ведь  внизу вражеская территория, занятая свирепыми существами, прыгать сюда на парашюте – как окунуться в реку насыщенную крокодилами, и они впервые не выполнили приказ своего командира – решили не покидать самолет, сражаться  до конца. По радио голос командира – « идём на таран» и гвардии – подполковник Григорий     Николаев направил свою машину в скопление вражеской техники у железнодорожного переезда возле посёлка Марупе.
     Огромной силы взрыв прозвучал прощальным салютом доблестным воинам до последнего биения сердца выполнявшим свой долг перед Родиной.
     Так, мужественно сражаясь, в неравном воздушном бою с фашистами 14 сентября 1944 года, погибли смертью героев, повторив подвиг Гастелло, верные воинской присяги и долгу Григорий Андреевич Николаев и его экипаж.
     Посмертно, за героический подвиг экипаж отважных лётчиков во главе с его командиром был представлен к  званию Героев Советского Союза.
     Верно, сказал в одной из своих книг писатель Юлиус Фучик о подвигах…« Герой это человек, который в решительный момент делает то, что нужно делать в интересах человеческого общества»…
    Именно такими интересами, интересами выполненного долга и был продиктован подвиг лётчика Николаева. Он прожил короткую , но яркую жизнь.   


          



              УЛИЦА НИКОЛАЕВА.

     14 мая 1985 года, в дни  празднования  сорокалетия  Победы в Великой Отечественной  войне, по представлению и ходатайству Исполкома Марупского сельского совета  Комитета ветеранов и однополчан, а также учителей и учащихся  школы , одна из улиц в посёлке была названа именем Григория Николаева.
     Этот знаменательный день в истории посёлка запомнится всем её жителям, учащимся школы, однополчанам 124 го полка и присутствующим здесь
родственникам Григория Николаева.
     И не смотря на то, что день этот выдался пасмурным, почти беспрерывно моросил мелкий дождик, и было по – весеннему  прохладно, на торжественный митинг, посвящённый этому событию, пришли почти все жители посёлка. На торжественном построении, у одного из самых красивых домов посёлка празднично одетые учителя и учащиеся Марупской восьмилетней школы.
     Председатель Исполкома Марупского сельского Совета Мильда Вильне открывает митинг. Звучит  гимн  страны. Боевые товарищи погибшего командира и его экипажа Александр Побегайло, Николай Ильинков, Иван Рачинский и Фазлитдин Дехкомбаев снимают белое покрывало с мемориальной плиты на доме № 14.
       На плите  на латышском и русском языках высечено :« Улица названа  именем  гвардии – подполковника Николаева Григория Андреевича  / 1908-1944 / погибшего в воздушном бою 14  сентября 1944 года при освобождении Риги  от немецко – фашистских захватчиков».   
     О подвиге командира рассказывает А. Побегайло. О своём отце вспоминает дочь Роза Григорьевна Николаева, приехавшая на открытие улицы из Москвы со своей семьёй. Юные пионеры отдают свой первый пионерский салют и обещания быть достойными людьми своей страны и свято хранить память героев Великой Отечественной войны.
    Совет пионерской дружины имени Г.Николаева объявляет о решении, принять  дочь  командира полка  Розу Григорьевну Николаеву почётным пионером. Пионеры повязывают ей пионерский галстук. Ложатся весенние цветы у дома под памятной доской. Однополчане и родные Г.Николаева сажают напротив дома берёзки.
     Наверняка эти стройные берёзки, с годами украсят эту улицу посёлка, носящую отныне имя славного героя Великой Отечественной войны.
     Пусть они вечно шелестят своей зелёной листвой в память о героическом лётчике. И пусть всегда дети этого посёлка по утрам отправляются в школу, и небо  над ними будет светлым и чистым.
               


          О Д Н О П О Л Ч А Н Е
               
( Мы в небе летали  одном )

     С глубоким волнением я пишу эту главу - о героизме  и мужестве лётчиков 124 –го гвардейского авиационного полка, командиром которого был гвардии подполковник Григорий Андреевич Николаев.               
     Они хорошо  знали  и любили своего бесстрашного, требовательного  и справедливого командира, делившего с ним все тяготы войны, которая казалась бесконечной. Снег и грязь, ливни и вьюги, смерть, стерегущая на каждом шагу…
     Для нашей семьи и для меня лично, как участника войны, близко знавших этих прекрасных мужественных людей на протяжении многих мирных лет- это огромная честь - рассказать о некоторых из них. Пусть это будет моим небольшим вкладом и данью нашей благодарности и признательности за всё ,что успели сделать эти бесстрашные лётчики в годы войны.
               
                Их остаётся меньше с каждым годом,
                Уходят в мир иной фронтовики,
                И важно рассказать перед уходом,
                Как те дороги были не  легки.

 Я это хорошо помню,… Война принесла много горя в каждую семью, она сделала сиротами миллионы детей, среди них был и я  15-ти летний московский мальчишка, как и многие мои сверстники, до призыва в армию, скитавшийся по дорогам страны в поисках крова и хлеба…
     И чем больше время отделяет нас от тех грозных событий, тем крепче должна быть наша память о людях благодаря которым огромной невосполнимой ценой мы достигли победы над злейшим врагом человечества-  фашизмом.

           Мы помним об этом! Мы их не забыли!
           Обязаны мы о них рассказать,
           Как в бой свой последний, они уходили,
           Чтоб Родину!  Дом! от врагов отстоять.               

Комсорг полка гвардии капитан                Николай Семёнович Ильинков.

     Об том замечательном и мужественном лётчике, с яркой фронтовой и жизненной биографией, который на протяжении почти четырех десятилетий был близким другом нашей семьи, дружбы продолжающейся до настоящего времени, несмотря на годы и расстояния, мне хочется рассказать с особой теплотой и благодарностью за всё то, что он сделал для страны, для многих людей и лично для нас – семьи командира полка.
     Николай Ильинков был одним из немногих лётчиков полка, находившихся в нём с первого и до последнего дня войны. Кавалер многих боевых наград, один из первых в полку награждённых самой высокой правительственной наградой – орденом Ленина, участник Парада Победы на Красной площади в 1945 году.
      Он лично много сделал для увековечения памяти своего командира Григория Андреевича Николаева и других погибших боевых товарищей.            
     Николай Ильинков принимал  самую активную деятельность в работе Союза ветеранов Латвии, и до сих пор участвует в ней. В четырех школах города Риги он был почётным пионером. Часто выступал перед многочисленной аудиторией в воинских частях . На предприятиях, в школах и колхозах республики ,   рассказывая о боевом пути родного 124-го авиаполка, о подвиге своих боевых друзей и о своём личном вкладе в дело победы над врагом.
      Его всегда тепло встречали не только как гостя, но и мудрого наставника молодёжи. Николай Семёнович оказывал постоянную и действенную помощь дирекции Марупской школы отрядам и дружинам красных следопытов, пионерам и школьникам в их поисковой работе, организации встреч с однополчанами и семьями погибших лётчиков, организации в школе музея Боевой славы 124-го авиаполка, в благоустройстве  братского кладбища.
     Вот далеко не полный перечень деятельности этого неугомонного и очень скромного человека – бывшего комсомольского вожака. За годы нашего знакомства с ним и с его верной боевой подругой Тамарой Николаевной, такой же деятельной и энергичной, мы довольно часто общались с ними, бывали друг у друга в гостях, ведь приезжали мы в Ригу не только по случаю, а и просто отдохнуть, сами, а иногда и с внуками. И каждый раз Николай Семёнович и Тамара Николаевна уделяли нам много внимания и оказывали самый тёплый приём.
     Свой боевой путь Николай Ильинков начал в небе Ленинграда, где его 124-й авиаполк в составе, образованного 23 августа 1941 года Ленинградского Фронта (Командующий Фронтом – генерал Л.А. Говоров, будущий Маршал Советского Союза) прикрывал подходы к городу на Неве. За свои боевые заслуги полк в дальнейшем стал называться  Ленинградским.               
     Здесь впервые у Николая проявились присущие ему высокие моральные и боевые качества. В марте 1942 года его полк принимал участие в воздушных боях на Волховском фронте. Вот один из эпизодов происшедший там. Экипаж лейтенанта Николая Баркова, в составе которого воздушным стрелком был Ильинков, послали произвести воздушную разведку в одном из расположений вражеских войск. Задание было выполнено, и самолёт уже возвращался на свою базу. Внезапно из облаков выскочили четыре фашистских истребителя и набросились на одинокий «ПЭ – 2».Экипаж не растерялся, лётчик продолжал вести машину к аэродрому, а штурман и воздушный стрелок прицельным огнём били по гитлеровским стервятникам. И вот  воздушный стрелок комсомольский вожак Ильинков меткой очередью «срубил» один истребитель с крестами на крыльях, остальные трусливо бежали. Вот за этот то бой Николай получил тогда орден Ленина.
     С декабря 1941 года по январь 1942 года Николай Семёнович участвовал в боях на Керченском полуострове, а в июле 1942 года в тяжёлых воздушных сражениях в небе под Сталинградом. В августе – сентябре того же года воевал под Новороссийском. Затем, на Воронежском фронте – на Курской дуге в июле – августе 1943 года, принимал участие в Оршанско – Витебской  операции и взятии Минска (в июле 1944 года)
     Особенно много славных дел совершили авиаторы 124-го полка в период освобождения Прибалтики. ( в сентябре – октябре 1944 года ) в составе 1-го Прибалтийского фронта, под командованием Маршала Советского Союза Баграмяна Ивана Христофоровича.
     В тот период их полк был дислоцирован на полевом аэродроме Иотанай в районе Паневежиса. отсюда они летали на бомбардировку и вели активную  воздушную разведку, в которых непосредственное участие принимал и Николай Ильинков.
     Наконец на завершающем этапе войны в апреле 1945 года участвовал в штурме немецких городов –Кенигсберг и Пиллау.
     На счету Николая Семёновича Ильинкова – 126 боевых вылетов, в том числе и на разведку в тыл врага. Он провёл 58 воздушных боёв.
     Много раз ему приходилось вступать в жестокие схватки с воздушным противником лично и в групповых боях уничтожив13 фашистских самолётов. Четырежды покидал на парашюте горящий самолёт. Трижды был ранен, но каждый раз после госпиталя возвращался в свою родную часть. Рвался в бой.
     После Победы Николай Семёнович Ильинков был удостоен чести участвовать в историческом  Параде Победы на Красной площади 24 Июня 1945 года, а затем быть на приёме в Кремле в честь Победителей. В своей книге «Воспоминания и размышления» прославленный полководец Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков написал, что Верховный Главнокомандующий рекомендовал пригласить на Парад Победы наиболее отличившихся солдат, старшин, офицеров и генералов.  Именно таким был Николай Ильинков.
     Вот воспоминания самого Ильинкова об этом волнующем событии…
     «Едва кремлёвские куранты отбили 10.00, как из Спасских ворот навстречу Командующему парадом Константину Рокоссовскому, на белом коне, устремился, Маршал Жуков Г.К. Замерла Красная площадь. Мы услышали традиционный рапорт. Каждое слово его было, словом истории. Маршалы Жуков и Рокоссовский объехали десять сводных полков всех фронтов Великой Отечественной войны.
     Над ними реяли боевые знамёна. под которыми было одержано много блестящих побед…» После парада на площадь хлынуло человеческое море. Ликовала не только Москва, ликовала вся страна. Много праздников видала столица, но такой как в тот день, в день Парада 1945 года, останется в памяти на века. На фронтах Великой Отечественной войны правый и смертельный бой вели миллионы наших соотечественников. А в Параде Победы десять тысяч воинов от солдат до маршалов. Десять тысяч лучших из лучших. И одним из них был Николай Семёнович Ильинков.
     После окончания войны Ильинков ещё целых  16 лет продолжал свою службу в рядах Военно-воздушных сил страны и демобилизовался лишь в 1961 году. Сняв офицерский китель, он около 25 лет, проработал в системе Республиканского  министерства автомобильного транспорта и шоссейных дорог Латвии.
     Вместе со своей семьёй, женой Тамарой Николаевной и двумя детьми Ларисой и Наташей он живет в Риге, где осели сразу же после войны многие его однополчане, то есть там же где они воевали, где находятся  могилы погибших фронтовых товарищей.
     Николай Семёнович, несмотря ни на что, на фронтовые раны, которые до сих пор дают о себе знать, болезни от которых трудно избавиться, в свои 93 года – в строю, полон оптимизма и забот.
     Как и раньше, он посещает Марупскую школу, где он всегда желанный гость. Они возлагают цветы на Братском кладбище. Вспоминают своих павших боевых друзей, и делают всё возможное и невозможное, чтобы память о них сохранилась на многие годы.


             Штурман полка гвардии         капитан Сергей Люлин               
   
     Он родился в бедной крестьянской семье, в деревне Куличиха, что недалеко от города Иваново. По рассказам его родственников и однополчан, был он лихим и неунывающим парнем, заводилой сельских ребят. Часто по вечерам неслись вдоль деревенских улиц переборы его гармошки. Именно за его весёлый нрав, за доброе отзывчивое сердце любили его односельчане. И когда после окончания семилетки Сергей уехал в город, деревня как бы осиротела. Но если он приезжал навестить своих родителей, то это был праздник не только для них, но и для всей деревни. Звали вернуться его домой  насовсем,, однако жизнь Сергея сложилась иначе. В 1933 году он   закончил ФЗО и стал работать токарем. А через четыре года Сергея Люлина призвали в армию. Там и началась его дорога в небо. Короткая учёба в авиационной школе, потом служба.
     Начинал он летать на самолётах в качестве стрелка – радиста. C 1939 по 1940 год - участвовал в войне с белофиннами. Тогда на груди молодого лётчика засверкала первая боевая награда- медаль «За отвагу».
     После окончания срока службы Он подал рапорт, с просьбой оставить его в армии. Вскоре как отличника боевой и политической подготовки Сергея направили учиться в Харьковское авиационное училище.
     С первых дней Великой Отечественной войны Сергей Люлин участвует в боях. Летает сначала в качестве штурмана бомбардировщика, потом штурманом эскадрильи и штурманом полка. Всего он сделал 103 боевых вылета, участвовал в 24 –х воздушных боях, в которых сбил 3 самолёта лично и 4 в групповом бою. За смелость и воинскую доблесть его наградили орденами
Ленина, Красной Звезды, Суворова 2-й степени, двумя орденами Боевого Красного Знамени.
     Он сражался в небе Сталинграда и Северного Кавказа, На Курской дуге, в Белоруссии и Прибалтике. В тот свой последний бой 14 сентября 1944 года штурман гвардии капитан  Сергей Люлин шёл в составе флагманского экипажа бомбардировщиков во главе с его командиром гвардии –  подполковником Григорием Николаевым и стрелком – радистом Дмитрием Мамченко. Описание того последнего в его жизни боя и героический подвиг его экипажа, изложено мною в предыдущих главах, которые вы уже прочитали.
        …Последние слова командира слышны в десятках наушников, их повторяют облака и яркое сентябрьское солнце, повторяет земля:  «Иду как Гастелло». Шоссе Рига – Елгава . Длинная колонна фашистских танков, автомашин, пушек. Над ней проноситься горящий факел, а затем взрыв. Черная длинная лента дыма медленно тает в сентябрьском небе…на восьмом километре от Риги…
     Родина высоко оценила подвиг лётчиков экипажа, и посмертно представило их к званию Героев Советского Союза.  Похоронен Сергей Михайлович Люлин вместе со своими боевыми товарищами на братском кладбище в посёлке Марупе.               
Здесь сам командир Николаев,,
И Люлин в земле той лежат,
Их всех поимённо тут знают,
И память о каждом хранят.

     Именем Сергея Люлина была названа одна из улиц Риги, а также средняя школа № 2, пионерские отряды и дружины Марупской школы, а в 1976 году в его честь был назван один из кораблей рыболовного флота Балтики. Из ближайших родных Сергея Люлина у него есть сестра Антонина Терехина, брат Николай, сын Юрий и внук, названный в честь своего знаменитого дедушки – Сергеем…Сергей Юрьевич Люлин.

              Командир эскадрильи гвардии  майор Николай Георгиевич Борисов.

     В составе 124-го авиаполка, который 14 сентября 1944 года, под командованием её командира Григория Андреевича Николаева выполнял боевую задачу, в первый день генерального сражения за освобождение Прибалтики, была и эскадрилья гвардии – майора Николая Борисова.     При подходе к цели на высоте 5000 метров от разрыва крупнокалиберного снаряда под самолётом Борисова был убит стрелок – радист Сергей Евстихеев. Борисов отбивался вдвоём со штурманом, пока не настали эти 30 – 40 секунд до бомбометания
     Машина шла точно на цель и точно сбросила бомбы. Но те секунды немцы не прозевали. Самолёт загорелся.  Следующим снарядом убило штурмана Николая Нетребенко. Новый удар перебил левую под моторную раму, и мотор  перекосило. Борисов не терял надежды уйти, отбиваясь теперь один. Очередной снаряд разбил приборную доску, и вышли из строя все приборы управления и контроля.      Защищённый бронеплитой Николай серьёзных повреждений не получил.
     Осколки попали только в лицо. Глаза заплыли кровью Но теперь всё равно он не мог больше вести изуродованную , горящую, неуправляемую машину. .Не мог даже направить её на вражеское расположение. Он понимал положение. Надо прыгать, но всё ещё медлил. Самолёт уже над самой землёй. Скоро будёт поздно. И тогда он наконец решился- выбросился с парашютом, и его сильно ударило о хвостовую часть самолёта…
     Очнулся под немецкий говор. Карман, где лежали партийный билет и удостоверение личности командира эскадрильи, был пуст. Значит, немцы знают, где он. Это была вторая мысль, после того как пришёл в себя. Первая – он в плену. Кобура тоже оказалась пустой. Борисова отправили в лагерь военнопленных. Бомбовые удары нашей авиации он слышал часто. Несколько месяцев спустя  раздались залпы артиллерии.
      Значит скоро. Николай подобрал пятерых надёжных ребят, и вместе они вырыли нишу в заброшенном сарае, где прижатые друг к другу пролежали   двое суток.  Вскоре пришли свои. Борисова месяц держали в госпитале, потом послали в запасной полк. С ним часто беседовали и он понял : проверяют. Обижаться не приходилось, по разному люди вели себя в плену. Проверка длилась три месяца  .  Сверяли документы, захваченные у немцев, и показания свидетелей. Борисову снова дали эскадрилью. Но воевать не пришлось, война кончилась.
     После демобилизации Николай Георгиевич со своей женой Машей Кирилловой, которая во время войны была командиром звена пикирующих бомбардировщиков в женском 125-м полку имени Марины Расковой, решили остаться в Паневежисе. Маше не раз случалось вместе с Николаем идти в бой, поскольку их полки входили в одну дивизию и базировались на одном аэродроме.  Тогда они ещё не знали, что поженятся.  Всё шло хорошо.  Появились дети – два сына и дочь.
     Спустя шесть лет после войны именем Сергея Люлина, который летал вместе с Борисовым, назвали улицу в Риге, а Николая примерно в тоже время исключили из партии. Маша сама прочитала решение. Домой возвращалась убитая .В длинной преамбуле говорилось о том, что , Борисов выдал врагу Государственную и военную тайну,  рассказав о расположении и численности самолётного парка, боевых задачах, запасах горючего, раскрыл место дислокаций и район действия своего авиаполка ,3-й и 5-й авиа дивизий, 5-го авиакорпуса, 3-й воздушной армии, назвал фамилии командиров. Когда вернулась, Борисов сказал : - Ты не верь ,Маша …На заводе, где Борисов работал электромехаником, он не потерял авторитета Тяжело переживал случившиеся и пришёл к единственному выводу- он не должен опускать руки. Он стал образцом в труде. В его трудовой книжке перечислены  47 благодарностей, почетные грамоты, денежные премии, ценные подарки. Ему верили. Избрали в бюро рационализаторов и изобретателей, в редколлегию заводской газеты, в члены месткома, членом товарищеского суда.
     Ударник коммунистического труда, чей портрет висел на доске Почёта,  он добился общего уважения. Не получалось только одно – в партии не восстанавливали. Он писал, ходил, доказывал, ездил в Вильнюс просил и требовал. Но ни одного доказательства привести не мог. Откуда могли быть доказательства у бывшего пленного? Снова и снова до мельчайших деталей  вспоминал дни, проведённые в плену. Судил по самым строгим меркам, но вины своей не находил. В Дни Победы надевал тяжёлый от орденов и медалей  пиджак, и становилось грустно.                Он не отвечал на письма однополчан. Как объяснить им? Поверят ли? Один взгляд Маши на мужа, и ей становилось ясно, что у него на душе.  – Всё думаешь? Или уже духом пал Да нет, Маша. Всё бы ничего, детей жалко. Подрастут, что им скажешь? Слух о беде Борисова дошёл до бывшего начальника штаба полка, гвардии полковника Левашова не скоро. А когда узнал, вдвоём с женой, тоже лётчицей, бывшим заместителем начальника 125-го авиаполка -  Екатериной Александровной Мигуновой, отправились в Паневежис. Вернувшись в Москву, встретились с ветеранами своего полка. В вину Борисова никто не поверил. Решили обратиться в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС. Пусть Ленка идёт, - сказал Левашов.  Ленке – Елене Мироновне Кульковой было в то время под шестьдесят, подруга жены Борисова по боям. Известная лётчица пикирующих бомбардировщиков, совершившая не один подвиг. Она пришла в ЦК, не имея никаких фактов. Только вера в человека. Вскоре в Комитет Партийного Контроля были приглашены А.В. Левашов  и В.И. Норкевич. Папка с делом Борисова лежала на столе. Их ознакомили со всеми документами, дали допуск к архивам. Попросили как специалистов, знавших обстановку, проанализировать материалы, и на основе всех фактов и объяснения Борисова, подтвердить или опровергнуть обвинения. С его объяснения и начали. Да, он назвал свою фамилию, должность, партийную принадлежность. Но ведь это знали по документам, изъятым у него.
     В Комитете партийного контроля была проведена тщательная, кропотливая работа. Все до единого факта, приведённые Борисовым в объяснении, удалось подтвердить документами. Проверка показала – нет, боевой лётчик гвардии – майор Николай Георгиевич Борисов не нарушил воинской присяги. Это подтверждали и пришедшие в КПК его боевые товарищи. Они заявили , что Борисов один из лучших офицеров – лётчиков 124-го полка, всегда поднимал дух лётного состава, сплачивал их, вселял надежду в скорую победу.  Комитет партийного контроля при ЦК КПСС восстановил Николая Борисова в рядах партии с сохранением партийного стажа. В тот год Николаю Георгиевичу исполнилось 67 лет, но ветеран войны не ушёл на пенсию. Всю свою жизнь он занимал ясную и активную жизненную позицию. Он был героем войны.!
 
             Л Е В А Ш О В Ы.

     Впервые намерение написать книгу о подвиге своего командира высказал его фронтовой друг и товарищ, бывший начальник штаба полка гвардии - полковник Анатолий Васильевич Левашов. Это желание он подтвердил в письме, которое, он написал вдове Григория Николаева – Марии Васильевне, после того как узнал её  адрес от  Марупских следопытов. В своём письме наряду с приглашением приехать в Москву познакомиться с ним и его женой Екатериной Александровной ,  он просил привезти с собой сохранившиеся у неё фронтовые письма , фотографии и другие материалы, связанные  с жизнью Григория Андреевича, для написания о нём книги.
     Однако, Мария Васильевна постеснялась поехать на встречу с Анатолием Васильевичем так как была она женщиной простой и малообразованной, ведь во времена её детства в её родной деревне не было школы вообще, а  в соседней всего лишь начальная. Поэтому она просила поехать свою дочку – Розу. Получилось так, что дочка поехать в то время тоже не смогла, так как буквально всего лишь месяц назад выписалась из роддома, после рождения нашего младшего сына- Олежки. И тогда решили, что поеду к Анатолию Васильевичу – я.  И вот в один из осенних дней 1964 года, собрав всё, что у нас и Марии Васильевны  было о Григории Андреевиче, я поехал по указанному адресу, тем более что район этот мне был хорошо известен.
     Улица Дорогомиловская  находиться рядом, где мы когда-то с женой, после женитьбы, снимали наше первое жильё - малюсенькую комнату 6-ти квадратных метров на улице Студенческой.
     Итак, немного волнуясь я поднялся по лестнице , на второй этаж добротного, стариной кладки, кирпичного дома. Нажал на кнопку звонка нужной мне квартиры. Через некоторое время я оказался в прихожей,  где передо мной стояла хозяйка квартиры – стройная, опрятная, по -                домашнему одетая, с несколько удивлённым взглядом женщина. Я представился, сказав, что являюсь мужем Розы Николаевой. Выражение её глаз моментально изменилось ,они сразу подобрели , повеселели. Очень приятно, а я Екатерина Александровна – проходи Сеня.
     -Анатолий, позвала она мужа. Выходи из своей берлоги.
-Встречай гостя.      Вышел Анатолий Васильевич.- Проходи, проходи, с доброй улыбкой сказал он.-  Очень рад познакомиться.
     Мы прошли в одну из комнат, и как было заведено тогда, да пожалуй, осталось, и сейчас, предложили мне осмотреть квартиру. Она была небольшой, но уютной и опрятной, из двух комнат с кухней и балкончиком ,выходящим во двор. Однако, в те годы это было шикарно, здорово…
     Отдельная квартира заветная мечта каждой семьи, да ещё в хорошем, добротном кирпичном доме, практически в центре Москвы. Ведь тогда в шестидесятые годы только начиналось массовое жилищное строительство так называемых «хрущёвок» - пяти  этажек из панельных и блочных домов.
     И жили мы тогда  в большинстве своём, в коммунальных, а в лучшем случае в одной комнате, в квартирах с подселением ещё одной или двух семей.
     Анатолий Васильевич, как мне показалось, был выше среднего роста, интересный, с хорошей армейской выправкой, добродушный и сравнительно ещё молодой в свои 52-53 года мужчина. В общем,  как поётся в песне, «настоящий полковник». Хозяйка квартиры пригласила нас пройти в гостиную…     Посреди  комнаты – гостиной  стоял старинный стол, с мраморной столешницей и тремя ногами из чёрного дерева, прикрытый скатертью, чтобы не выделяться из времени, и фантастическая красота его была не видна. Над столом  - абажур, может потому, что абажуры снова робко стали входить в моду, после примитивных тарелок и хрустальных люстр.
     В глубине комнаты тахта и пианино. Мы усаживаемся за столом. Хозяйка разливает чай. Предстоял  продолжительный, но весьма интересный обоюдный  разговор. Анатолий Васильевич и Екатерина Александровна стали с большим вниманием расспрашивать обо всём, вникая во все подробности о Марии Васильевне и Розе. Как и где мы живём, как устроены. В их вопросах звучало не простое любопытство, а глубокое соучастие, желание в чём–то помочь нам. Я сразу почувствовал   какую то близость, расположение к нам, будто я разговаривал с давно знакомыми близкими и родными людьми. ( в последствии так это и было )
     Разговор наш перешёл о Григории Андреевиче. В тот вечер я впервые узнал много интересного и хорошего о своём тесте.
     В рассказах Анатолия Васильевича звучало огромное уважение к своему погибшему другу и командиру.
      - Он был образцовым командиром и офицером – сказал он. Его терпимость и доброта служили примером для всех нас – его подчиненных и всех кто его знал. Друзья особенно ценили в нём мужество и преданность.
     Григорий Андреевич  обладал огромной силой воли. Чувство постоянства особо отличали его. Был он всегда спортивным, подтянутым. Ежедневно делал по утрам физическую зарядку. Упражнялся с двумя пудовыми гирями, с которыми никогда не расставался, и постоянно возил их с собой, из части в часть. Бывало во время отдыха,  в перерывах  между полётами, он обязывал офицеров – лётчиков, почти в приказном порядке учиться танцевать. Он всегда говорил им «Офицер должен быть образцом не только в военной службе, но и служить примером  для вольнонаёмного состава нашего полка и гражданского населения. Быть воспитанным и культурным, а для этого нужно…? И сам же отвечал: Нужно, прежде всего, уметь танцевать…» Вот такой был Григорий Николаев наш командир и товарищ.
Затем Анатолий Васильевич долго и подробно рассказывал  о всех деталях  того последнего боя…
     « Я обязан ему своей жизнью, ведь лететь должен быть я, и погибнуть должен быть я. – В самый последний момент перед вылетом на боевое задание, он сообщил мне о своём решении лично возглавить полк. И хотя он старался выглядеть бодрым и энергичным, как всегда, в его глазах я прочитал какую то безысходность. Он как бы предчувствовал исход этого боя. Я пытался разубедить его, говорил что хорошо знаю  обстановку и готов выполнить задание. Но он был непреклонен.
     -Это был наш последний разговор…Анатолий Васильевич Левашов немного рассказал о себе , о своих боевых товарищах о которых говорил с большой теплотой и уважением.
     По рассказам многих однополчан о своём начальнике штаба он всегда казался им взрослее их. Он строго следовал своим идеалам, определивший его путь военного. Исполнительность была неотъемлемой   чертой его характера. Он отличался высокими профессиональными знаниями, боевым духом и мужеством. Был хорошим лётчиком и начальником штаба не боящимся  смотреть правде в глаза. Он был верным другом и товарищем своего командира. И как большинство его товарищей по оружию, всегда оставался верным своему офицерскому долгу – это было основой его человеческого достоинства. Судьба распорядилась так, что его женой стала тоже       лётчица, бывшая заместителем начальника штаба 125-го женского авиаполка Марины Расковой, подругой которой она была еще в довоенные годы.
     Имя летчицы Марины Расковой было хорошо известно и почитаемо в Советском Союзе. Это она вместе со своими подругами- лётчицами  Полиной Осипенко и Валентиной Гризодубовой  в сентябре 1938 года совершили первый в мире беспосадочный перелёт женского экипажа лётчиц ,по маршруту  Москва – Комсомольск на Амуре, за что они одними из первых женщин были удостоены  высокого звания  Героев Советского Союза.
     В начале Великой Отечественной войны Мария Раскова сформировала 125-й женский полк, названный впоследствии её именем. Погибла она при выполнении задания в 1943 году.  Кстати Екатерина Александровна Мигунова является автором книги о Марине Расковой, экземпляр которой с дарственной надписью она подарила нашей семье. Книга эта бережно храниться у нас , как память о двух замечательных лётчицах героической эпохи нашей юности и молодости.
     Высокая, представительная, энергичная с сосредоточенным умным взглядом, уверенная в себе женщина – Екатерина Александровна пользовалась среди своих подруг лётчиц непререкаемым авторитетом. Была она из семьи профессионального военного – генерала Мигунова, воспитывалась в интеллигентной и культурной семье. Училась игре на фортепиано. В школе с удовольствием посещала авиа кружок, а в дальнейшем, вместе со своей подругой  Мариной Расковой училась в школе авиационных лётчиков.
     …Я передал Анатолию Васильевичу всё, что принёс с собой, что хранилось у нас о Григории Андреевиче. Мы рассматривали фронтовые фотографии с комментариями хозяев,  выпили ,как водится по рюмке водки за светлую память Григория Андреевича, пили чай. Анатолий Васильевич и Екатерина Александровна обещали в самое ближайшее время посетить нашу семью. Буквально через две недели они своё обещание выполнили. Жили мы в то время на улице Ботанической, недалеко от Ботанического сада в районе Останкино, в одной комнате  3-х комнатной квартиры, где проживало ещё двое соседей. Причём комната была служебной по месту работы жены. Жили мы  вчетвером. Старшему сыну Славику было в то время 9 лет, а младшему Олежке  всего  1,5 месяца. При этом в связи с  тем,  что Роза уже несколько месяцев не работала по – беременности и собиралась в дальнейшем уйти с работы, нас грозились выселить с служебной площади. Левашовы успокоили нас, сказав, что никто нас, не выселит, и они сделают всё что могут для решения нашего квартирного вопроса.  Особенно большую активность проявила Екатерина Александровна. Она организовала небольшую группу из ветеранов – заслуженных лётчиков 124-го и 125-го авиаполков во главе с бывшим командиром дивизии генералом Котляром.
     Прежде всего,  эта представительная группа пришла на приём к Председателю Союза ветеранов СССР Герою Советского Союза Алексею Маресьеву. Оказалось что Маресьев не только наслышан о лётчике командире полка Николаеве, но  и  был с ним знаком лично, встречаясь по совместной службе на одном из участков  фронта Великой Отечественной войны.
     С ходатайством Советского Комитета ветеранов войны, за подписью А.Маресьева, группа ветеранов направилась в Московский Совет на приём к ёё председателю , который обещал вопрос о  выделении жилья семье героя  решить положительно. Он поручил одному из своих заместителей основательно разобраться в этом вопросе и довести его до логического завершения. Однако, при его рассмотрении выяснилось, что в Главном Архитектурном Управлении города Москвы, Московского Совета куда входит институт Мосинжпроект, где я работал, готовятся к сдаче четыре 12-ти этажных дома для своих сотрудников. Поэтому Московский Совет направил соответствующее письмо Начальнику Главапу, с предложением решить вопрос о предоставлении жилья нашей семье собственными силами.
     Следует сказать, что я к тому времени  проработал в институте Мосинжпроект всего 4 года, был простым инженером – геологом и учился на вечернем отделении Московского геологоразведочного института, и естественно претендовать на предоставлении жилья не мог, так как в институте , до того не получавшего жилья, была большая очередь из сотрудников проработавших в нём 20 – 25  и более лет. Поэтому наш вопрос решался  не просто и болезненно. Екатерине Александровне и её товарищам ещё не раз пришлось встречаться и с начальником Главапу и с директором института Игорем Сергеевичем Муравьевым.
Так благодаря  активной помощи ветеранов во главе с Екатериной Александровной, наша семья стала обладательницей двух – комнатной квартиры в новом 12-ти этажном доме, на Красностуденческой  улице, напротив Тимирязевского парка.
     Конечно, радости не было предела. Хотя многие сотрудники института  ещё долгое время смотрели на меня косо.
Много ещё доброго и хорошего сделали для нашей семьи Анатолий Васильевич и Екатерина Александровна. На протяжении многих лет мы вместе бывали на слётах и встречах однополчан в Риге, Калининграде и в Москве. Отмечали праздники и семейные даты. Были у Анатолия Васильевича на его семидесятилетии ресторане « Прага» в Москве.
Он всегда интересовался всеми нашими жизненными неудачами и успехами, по - отечески заботился и был нашим большим другом и наставником. Уже, будучи тяжело больным, он вместе с Екатериной Александровной пригласил нас на свою подмосковную дачу. Участок был небольшой, но ухоженный.
     Сразу было видно, что хозяева во всём любят порядок. Огородик имел для них только символическое значение. Сажали зелень, морковку, да зелёный лучок – удовольствие было к столу прямо с грядки. И ещё было много цветов. Ну, а самое главное – главное это доброта и гостеприимство хозяев. Потом мы навещали его дома, в московской квартире, когда он уже почти не вставал с постели. Он боролся за свою жизнь, терпел молча, иногда шутил, и остался в нашей памяти сильным и не сломленным человеком. На его похороны в Москву приехали многие ветераны из разных городов Союза: Ленинграда, Риги, Паневежиса , Киева , Воронежа и других городов.
Тело его было кремировано, а урна с прахом, покоится на семейном участке Немецкого кладбища в Москве, где захоронены родственники и отец Екатерины Александровны – генерал Мигунов. Где в последствии, через несколько лет была захоронена и сама Екатерина Александровна.
В годы нашей жизни в Москве мы  регулярно , дважды в год, посещали Немецкое кладбище, чтобы возложить цветы и поклониться праху дорогих и близких нам людей. Кстати на этом кладбище похоронен еще один известный и уважаемый лётчик 124-го полка Владимир Наркевич, мимо могилы которого, мы тоже не проходили мимо. Светлая им память!
  НИКТО  НЕ  ЗАБЫТ
               
   
Рассказывая о боевых  лётчиках полка, нельзя не сказать и о других его неутомимых тружениках, таких как инженеры полка Фазлитдин Дехкомбаев и Александр Суконников, авиационные техники Николай Симончик, Иван  Курбатов и Василий Карасёв, чьи золотые руки и самоотверженный труд, в мороз и зной, днём и ночью, снова возвращали в строй  изрешечённые пробоинами машины , еле дотянувшие до своего аэродрома.
     Фазлитдин Дехкомбаев вспоминает, в каком поистине ужасном состоянии возвратились однажды две машины из звена капитана Коростелева…   « У одной машины отбиты полностью половина левого крыла, а другая – со сплюснутым стабилизатором без обеих его шайб, без управления руля высоты.
        -Уму непостижимо, как они вернулись и благополучно сели. Всю ночь мы работали, и на утро обе машины  уже были в боевом строю»
     Подобных примеров множество, такой труд был нормой поведения  для всех инженеров и техников  124-го гвардейского авиационного полка.
Завершая главу об однополчанах, в которой я старался более подробно рассказать о некоторых из этих замечательных людей , не могу обойти вниманием и других не менее достойных  и уважаемых ветеранов полка- сослуживцев Григория Николаева с которыми кажется  совсем недавно мы общались , слушали их интересные истории воспоминания и рассказы о нём.
     Боевые лётчики люди удивительной судьбы, прошедшие большую войну и выжившие в ней, несмотря ни на что,  бывшие в ту пору командирами эскадрилий, звеньев и экипажей, штурманами и техниками. Их жизнь это поистине подвиг и пример для подражания, и я очень сожалею, что не имею возможности рассказать более подробно о каждом из них.
     После окончания войны, многие из них ещё некоторое время продолжали воинскую службу и достигли высших офицерских званий, другие работали на предприятиях, заводах и фабриках, учились в институтах и военных академиях, растили детей и внуков. Вот эти имена однополчан 124-го гвардейского авиационного полка :

           Андриевский Яков Иванович.      
           Альтерман Борис Иосифович.
           Борисов Николай Георгиевич.
          Захарченко Виктор Васильевич.
           Ильинков Николай Семёнович.
           Курбатов Иван.
           Корочкин Иван Иванович.
           Карасев Василий.
           Левашов Анатолий Васильевич.
           Мельников Василий.
           Моров Петр Васильевич.
           Наркевич Владимир Иосифович.
           Недугов Евгений.
           Онучак Виктор Иосифович.
           Оцабрик Алексей Кузьмич.
           Побегайло Александр Петрович.
            Резников Степан Иванович.
            Рачинский Иван Яковлевич.
            Рудаков Борис Иванович.
            Рощин Евгений Сергеевич               
           Симончик  Николай.
           Сукоников Александр Павлович.
           Ткаченко Анатолий Дмитриевич.
           Тенуев Николай Николаевич.         
           Щербаков Василий.
           Филиппенко Владимир Кузьмич.

Безусловно, есть ещё не мало ярких имён – героев лётчиков 124-го полка не названных мною, и я приношу свои искренние извинения.
     Вот один из примеров тому. В период написания этой книги, просматривая журнал « Ветераны второй мировой» № 10 за» 2005 год. Я обратил внимание на рассказ под названием « Операция – отвлечения» В нём описывается уже знакомый нам эпизод воздушного боя, происшедшего 14 сентября 1944 года на Прибалтийском участке фронта при освобождении Риги, в котором автор рассказа Семён Фридман принимал участие  в качестве стрелка – радиста.
     С Семёном Фридманом я встречался  здесь,  в городе Холоне, на заседаниях городского комитета ветеранов войны, членами которого мы были. Однако, близко знакомыми мы с ним не были, о чём я очень сейчас сожалею.
     Семён Лазаревич Фридман родился в 1921 году. С 19 –ти  лет он на фронте. Прошёл всю войну. Неоднократно был ранен. К концу войны он гвардии – капитан, штурман 1 класса. Награждён двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны и многими медалями. В 1990 году репатриировался  в Израиль из Одессы.
     Он принимал активное участие в работе ветеранской организации, Много писал о героях войны в газетах, журналах и Альманахах. Умер в сентябре 2005 года. В клубе ветеранов и инвалидов войны Холона принято решение проводить ежегодные шахматные турниры памяти Семёна Фридмана. Это ли не лучшая память о нём.
     У всех бывших фронтовиков – однополчан 124-го полка, была своя жизнь и своя судьба, но объединяло их одно – крепкая фронтовая и послевоенная товарищеская дружба. Они были настоящими героями и настоящими людьми.

    
125-Й  АВИАПОЛК  МАРИНЫ         РАСКОВОЙ.

     Очевидно, вы уже заметили, что, рассказывая про 124-й гвардейский авиационный  бомбардировочный полк, которым командовал Григорий Николаев, довольно часто упоминаются лётчицы женского полка Марины Расковой. Дело тут в том, что боевые действия этих двух авиаполков в течении длительного времени тесно переплетались на многих фронтах Великой Отечественной войны, и особенно на её завершающем этапе в 1944 году, в период проведения Прибалтийской операции, где они базировались на одном фронтовом полевом аэродроме вблизи литовского города Паневежис. Поэтому не случайно, что среди лётного состава этих полков завязались близкие романтические  и любовные отношения, которые у многих из них переросли в последующем в семейные.
     125-й гвардейский бомбардировочный авиационный полк имени Героя Советского Союза Марины Расковой, в годы войны прошел славный боевой путь от Волги до берегов Балтийского моря. Сражаясь на пикирующих бомбардировщиках ПЕ – 2, лётчицы полка уничтожали оборонительные сооружения, живую силу и технику противника на берегах Волги, содействовали наземным войскам по прорыву обороны врага на Северном Кавказе, на Орловско-Курском направлении, выполняли задачи по прорыву долговременной, сильно укреплённой оборонительной полосы и разрушению узлов сопротивления противника на участке Богушевск – Орша.
     Полк участвовал в боях за Ельню, Смоленск , Витебск и Борисов, а также в Прибалтийской операции, У 125-го женского авиаполка, есть своя богатая история, свои традиции и свои герои – мужественные военные лётчицы, штурманы, командиры эскадрилий и звеньев. Я лишь упомяну имена тех славных женщин, с которыми мы встречались и были знакомы.
Это были: Екатерина Александровна Мигунова, Мария Ивановна Долина, Елена Мироновна Кулькова, Люда Наркевич, Маша Кириллова (Борисова ) Елена Тимофеева. Мария Долина – отважная, смелая лётчица, командир эскадрильи, Герой Советского Союза. В копии наградного листа М.И. Долиной записано : 28 июня 1944 года тов. Долина производила  бомбардирование  живой силы и техники противника в районе Зембин, что северо-западнее города Борисова. Задание выполнено отлично. За точный бомбовой удар и успешное содействие наземным войскам при форсировании реки Березина и освобождение города Борисова, приказом Верховного главнокомандующего полку присвоено собственное наименование « Борисовский».
     После войны Мария Долина, вела большую общественную и военно-патриотическую работу, Была членом ЦК компартии Латвии. Семья Долиных  Мария и её муж Василий Мельников, были первыми из ветеранов – однополчан с кем в 1968 году моя жена – дочь командира полка Роза Николаева познакомилась , когда впервые приехала в Ригу для того , чтобы возложить цветы на могилу отца и познакомиться с однополчанами проживающими в Риге. Семья Долиных в квартире которой она остановилась, оказали ей тёплый и радушный приём, как и другие ветераны , бывшие лётчики  124-го авиаполка. Они сопровождали её при поездке на Братское кладбище  в посёлке Марупе, знакомили с достопримечательности города Риги.               
     Другая не менее известная лётчица 125-го авиаполка, о которой я попытаюсь рассказать – Маша Кириллова – жена  Николая Георгиевича Борисова ,командира эскадрильи 124-го полка, о судьбе которого рассказано выше..
     В трудный период, который Николай пережил после плена, Маша была его самой верной и надежной опорой и другом оказавшей ему моральную поддержку.
     Многое  в её биографии уже забылось и стёрлось из памяти. Ведь до того, как она стала командиром звена пикирующих бомбардировщиков в женском авиаполку Марины Расковой, она уже была опытной лётчицей – инструктором и успела подготовить 78 лётчиков. А было ей тогда всего лишь 20 лет. Она долго добивалась отправки на фронт , пока наконец не пришла ей радостная весть от Расковой. И с тех пор, она вместе со своими боевыми подругами участвовала во многих воздушных боях на фронтах Великой Отечественной войны, проявляя доблесть и геройство.
     Так в мае 1943 года на одном из участков Воронежского фронта, выполнив бомбёжку вражеских складов и возвратившись на свой аэродром, Маша предъявила снимки «дела своих рук» - трёх очагов грандиозных пожаров, и дела вражеских – 57 пробоин в теле своей машины.
     Только одной строчкой помечено это в давно пожелтевших наградных листах. А перечислено там не мало. Впрочем, не только там. Не раз ей случалось идти в бой вместе со своим будущим мужем, командиром эскадрильи Николаем Георгиевичем Борисовым, так как их полки входили в одну авиационную дивизию и базировались на одном аэродроме.
     Вот один из эпизодов действия эскадрильи. После бомбёжки один из самолетов эскадрильи загорелся. Это был самолет командира звена Марии Долиной (ставшей в последствии командиром эскадрильи, Героем Советского Союза), можно ли помочь горящей над вражеской территорией машине, тем более, что добивать её бросились два вражеских истребителя. А разве можно бросить горящую подругу одну? Маша Кириллова и Тоня Скобликова прикрыли её собой, направив, на атакующие немецкие истребители, все огневые средства. А Мария Долина дотянулась до своей территории, где и приземлилась в плавнях. Они же всё прикрывали её, пока от их огня не рухнул один истребитель, а второй ушёл на разворот.
     Командование ВВС поставило в пример личному составу полка действие эскадрильи под командованием лётчицы Елены Тимофеевой, где её главными героинями были Маша Кириллова и её боевая подруга Тоня Скобликова.
О жизни и героических подвигах лётчиков прославленного женского авиационного полка имени Героя Советского Союза Марины Расковой написано немало интересных рассказов, очерков и книг.
     Кстати, просматривая как–то старые журналы Союза воинов и партизан войны с нацистами – « Слово инвалидов войны» № 16 за 2002 год я обнаружил весьма любопытную заметку под названием  « О героине», в которой  рассказывается об одной из героинь женского авиаполка Лилии Литвак. Вот вкратце  её история.
     14-ти летней девочкой она мечтала о полётах. В 17 лет окончила школу Осовиахима. Работала инструктором. В 1941 году попала в летное подразделение Марины Расковой и вскоре стала первой женщиной – лётчицей , сбившей вражеский самолёт. В дальнейшем она сбила ещё тринадцать! В 1942 году 21-ти летняя героиня погибла в воздушном бою. Она была представлена к званию Героя Советского Союза, но не посмертно : тело её не было обнаружено .Несмотря на свидетельства её командиров, её механика, высказывалось предположение, что Лиля могла   попасть в плен, поэтому присуждать ей высокое звание нельзя. В 1963 году корреспондент одной из ведущих американских газет Луи  Киш узнал о ней , и начал поиск. Нашёл её родителей Рахель и Виктора Литвак, проживающих в Витебске. Нашёл и женщину – механика. Обратились к следопытам, которые  разыскали следы её самолёта. В 1990 году указ о                                                присвоении  Лилии Литвак звания Героя Советского Союза был, наконец, принят.
     Женщины на войне – тема особая. По-разному складывались их судьбы в тех суровых, военных, экстремальных условиях. Сколько их бесстрашных и отважных, ходили в тыл врага на разведку, стояло на военных дорогах с автоматами и флажками регулировщиц, служили в ПВО. Под вой и свист пуль, вой снарядов и грохот разрывов, спасали раненых воинов с поля боя.
     Не менее достойный вклад в общее дело Победы над фашизмом внесли женщины – лётчицы. Они летали в тыл врага на разведку и бомбёжку фашистских объектов , проявляя героизм и отвагу.
     Безусловно, что приведённые мною в настоящей главе имена лётчиц и рассказы об их подвигах лишь только небольшая часть славного пути  прославленного женского гвардейского 125-го авиационного полка имени Героя Советского Союза Марины Расковой.      
      
                ВМЕСТО  ЭПИЛОГА

А годы летят и летят…
     Вот уже почти не осталось никого из тех славных лётчиков – однополчан Григория Николаева. Меняются поколения, события…Давно уже нет на географических картах великого государства – Советского Союза, сыгравшего решающую роль во 2-й мировой войне и победившего фашизм. .Нет и той бывшей в нём Советской республики Латвии , на территории которой разыгрались эти драматические события Великой Отечественной войны. Нет больше торжественных праздничных встреч и митингов у братских могил, обелисков и памятников воинам отдавших свои жизни за освобождение Латвии от фашистов. Нет больше улицы Николаева в поселке Марупе и Люлина в Риге. И больно слышать сегодня, когда латвийские власти отдают предпочтение и почести латышским нацистам, воевавших на стороне  гитлеровской  Германии, называя наших бывших воинов оккупантами.
     Нет больше в школах отрядов и дружин имени героев – лётчиков, и нет больше в Марупской  школе музея Славы 124-го гвардейского полка.
     И всё же, даже теперь, в этих новых, непростых условиях, ежегодно 14 сентября, в день гибели экипажа Николаева, на Братском кладбище собираются, постаревшие учителя и ставшие давно взрослыми бывшие пионеры и школьники, жители посёлка, чтобы помянуть павших в том бою лётчиков и возложить цветы к их могилам.
     И приходит сюда в этот день,  оставшийся из однополчан 124-го полка, пожалуй, один, из оставшихся в Риге ветеранов-лётчиков. Поседевший и постаревший, но всё с ещё с озорным комсомольским задором в глазах, почётный гость Марупской школы, бывший комсорг полка Николай Семёнович Ильинков. С присущей ему энергией и настойчивостью, несмотря на невзгоды и болезни, он  как и прежде, делает всё возможное и невозможное для того,  чтобы в Марупской школе и посёлке , как можно дольше продолжались, сложившиеся годами, традиции для сохранения памяти их погибших боевых товарищей.
      Приходят в этот день поклониться павшим героям Елена Степановна Приходько (Фёдорова) и другие  бывшие руководители отрядов и дружин красных следопытов. И конечно же бывший,  на протяжении многих лет, директор Марупской школы Генрих Брониславович Бындар, Обаятельный ,интеллигентный, принимавший  самоё активное и деятельное участие, и оказывавший  конкретную помощь во всех мероприятиях проводимых школьниками и ветеранами – однополчанами 124-го авиационного полка.
     Мы благодарны им – тем кто, до сих пор, приходит сюда, кто ухаживает за могилами воинов, за цветы и память о тех ,кто погребён здесь на Братском кладбище. Великое им спасибо и благодарность – этим прекрасным и мужественным людям.
     …Вот только проезжающие машины больше не останавливаются, не замедляют свой ход и не сигналят…
Да разве можно остановить ход истории…
       И ещё…, я не знаю вправе ли я, человек мирной профессии - бывший геолог, далекий от знаний основ военной стратегии и тактики, судить о правомерности воздушной операции 14 сентября 1944 года. В результате, которой  124-й полк, под командованием Григория Николаева, выполняя свой воинский долг и приказ командования армией, понёс огромные потери в воздушном бою, не досчитавшись только за один день многих своих лучших бомбардировочных экипажей. А ведь, как известно  наше командование, хорошо знало, что здесь под Ригой, был  один из самых важных и стратегических, сильно укреплённых районов в Прибалтике. Он был хорошо защищён орудиями кораблей флота, зенитной артиллерии и наличием большого числа новейших истребителей – «Фоккеров».
     Об этом, безусловно, знал и командир полка Николаев, и именно поэтому, по рассказам его  однополчан, он и принял решение  самому вести полк на боевое задание, хотя по своему положению он мог бы назначить  одного из своих заместителей или начальника штаба полка. Но он, как рассказывали его боевые товарищи, не мог допустить этого, он как бы предчувствовал, что бой будет неравным и смертельным, и что он как командир, должен быть вместе со своим полком. И это действительно стало его последним боем…
     Из первых двух эскадрилий, принявших удар, в результате этой операции вернулись лишь три самолёта. Перетянув линию фронта, они благополучно приземлились на «живот». Итак, из 27 экипажей уцелело только двенадцать. Как всегда предстояли разные проверки, комиссии,  для установления причин и следующих за этим наказаний «стрелочников.
      Все находились в тревожном ожидании. Но произошло невероятное. Даже не потребовав результатов аэрофотосъёмки, цели объявили пораженными, результаты боевых вылетов определили героическими, а участников в них представили к правительственным наградам. Полк, в срочном порядке доукомплектовали. Предстояла новая боевая работа. Впереди операции под Кенигсбергом и Пиллау.
     Только спустя годы,  нам стало известно о многочисленных вопиющих фактах из истории Великой Отечественной войны. Когда высшие командиры отдавали бессмысленные, никому не нужные и заведомо не выполнимые приказы, которые выполнялись ценой неисчислимых человеческих жертв и больших материальных потерь, иногда, лишь для того, чтобы рапортовать о блестяще выполненных под их непосредственным руководством военных операциях.
     Бог им судья. Что было, то было. Это наша беда, наша история.
    Об этом иногда, очень робко говорили между собой солдаты и офицеры, ветераны недавних боёв, правда, не прилюдно, а лишь в присутствии самых верных и надёжных друзей.
     Вот что вспоминал об этом бывший стрелок  - радист Семён Фридман, принимавший участие в боевых действиях 14 сентября 1944 года…
     « Перед началом боевой операции нас собрали и объявили задание: Под прикрытием полка истребителей поразить Центральный аэродром Риги, так как намечается прорыв наших войск где–то в направлении главного удара, основными силами, а мы должны выполнить бомбометание, а затем отвлечь на себя соединение истребителей, создав впечатление, что нас много и мы вооружены до зубов. В общем нас сознательно подставили…»  ( Журнал «Ветеран второй мировой войны» №10 , май 2005 года, Израиль. ) 
     Осенью 1974 года, на слёте ветеранов полка, по случаю 30-ти летия со дня гибели Григория Николаева и его боевых товарищей, в бою под Ригой. На котором  довелось быть и мне с женой- дочерью командира полка Розой Григорьевной Николаевой, в одном из гостиничных номеров, во время отдыха, бывшие лётчики – однополчане вспоминали годы своей фронтовой молодости… и вдруг один из них, слегка подвыпивший, выпалил: - За такие задания расстреливать надо. Другой его поддержал .Наступила тишина. Я уверен, что многие разделяли их мнение, однако высказаться не решались и вопросительно смотрели на бывшего начальника штаба полка Анатолия Васильевича Левашова.- Это был отвлекающий полёт, сказал он. В это время авиационные соединения воздушной армии бомбили весь участок Прибалтийского фронта, где вскоре произошёл прорыв, закончившийся освобождением Риги. А наш 124-й полк выполнил свою боевую задачу, и несмотря  на потери отвлек значительную группу немецких «фоккеров» - закончил он свой ответ на реплики своих боевых товарищей. Господи! Как же всё просто. Всё оказывается объяснимо. До какой степени нужно быть оболваненными пропагандой власти и военного руководства, чтобы не догадаться.
     -Вы знали об этом? – спросили бывшие фронтовики.    -    Тогда нет. Стал догадываться, когда велели писать наградные.
     Окончательно узнал лишь уже после войны. На душе стало легче: Значит, жертвы были не напрасны. И вылет, и подвиг были действительно героическими. На войне, как на войне. Всё это было позже, ну а в ту суровую военную пору, наш народ глубоко был уверен в правоту идей партии и её «гениального» вождя, доверял им  и не подвергал сомнению действия своих командиров. И именно благодаря их высокому моральному духу и патриотизму совершал подвиги и одержал победу над фашизмом.
     Но сегодня, по прошествии многих лет, зная какой высокой ценой она досталась, невольно об этом задумываешься.
     События той тяжёлой судьбоносной войны стали историей. Но она дает о себе знать нескончаемой болью, фронтовых увечий и душевных ран, а к ним отягчая страдания, прибавляются горестные утраты.
     Если бы все, кто лежит под памятниками и обелисками, в одиноких и братских могилах, все жертвы войны, могли бы воскреснуть и услышать эту настоящую правду о ней.
     …Они были настоящими воинами , патриотами своей страны и своего народа. Можно ли это забыть!…Никогда!
     И я считаю, что каждый из нас бывших воинов, выживших в той войне, отвечает за то, чтобы память о них была нетленна.
     К вам - мои дети, мои внуки и правнуки обращено  ветеранское мое слово. Слова бывшего солдата второй мировой войны – Помните, и не забывайте их. Ваших отцов , дедов и прадедов погибших в той безжалостной войне, и отдавших свои жизни за вас, за ваше светлое будущее и счастье.
     Помните, и не забывайте вашего героического предка – лётчика Григория Андреевича Николаева.
Очень прошу вас , ПОМНИТЕ!!!




о      



   
               
               
   





               
          



               
               
               











 




















            










)




               
               
               

               







            


               



               



            



              .

               

 
               



               
               
               
               
               
               





 
               

               
               


               






                .
               

               











               









               


 
               
               

.