Перышко

Полет над миром. Взмах за взмахом, разрезая густой грязный воздух. Тихо, без шороха, лишь позвякивание и свист ветра.
Каменные пики, точно горы. Мутный блеск стекла, черные провалы глаз на болезненной серости стальных ликов – здания, точно занозы торчат из израненной земли.
Металлическое карканье механических птиц, что не могут тебя обогнать – набат над умершим, застывшим городом.
Приземлишься на пыльную крышу башни. Небо так близко, что руку протяни – коснешься тяжелой, пропитанной влагой поверхности. Купол из застывших облаков пепла. Холодок на кончиках пальцев. Резкий запах ржавчины и дыма. Кислый привкус на губах: знакомый, привычный.  И налет нетающего тумана на картине мира, раскинувшегося пред глазами.
Опустишь распростертые руки, взглянув на ладони – тонкие нити из стали, точно вены, бегут по пальцам, поднимаясь выше по предплечью через всю руку. Они во всем. Даже в твоем теле: искусственные, реальные, единые со всем организмом и тобой.


Мальчик вскочил, подпрыгнув на носках, и взмахнул руками – тихий шорох за спиной, словно шелест листвы. Но в этом мире нет того, что рождало бы листья. И этот шелест тоже искусственный.
Он крутанулся, точно танцуя. Мир у твоих ног, все эти острые пики строений: кубометры металла, стекла и камня. Такие родные, породившие тебя, подарившие свободу и способность дотянуться до небес. Разве что, ты все равно до них не достучишься через слои пепла и мглы. Не разгребешь руками, чтобы пролить на мир солнца свет и тепло лучей.
На крышу приземлилась птица. Неуклюже пропрыгала по покрытию, цепляясь за камень острыми цепкими лапками и тихо позвякивая тяжелым оперением. Мальчик подкрался к ней и схватил. Хотя смысла красться не было, птица бы все равно не улетела, вспугнутая его маневром. Пойманная даже не отреагировала, смотря стеклянными глазами в ей одной видимую точку. На матовой поверхности с легким искажением отразился темный силуэт.
Мальчик провел пальцем по черной голове дрозда: гладкая и холодная. Безжизненная. Взмахнув, он подкинул птицу в воздух и та, махнув крыльями, стремительно взмыла под небеса. Ребенок медленно опустил взгляд и тут заметил. Дрожь через все тело, словно разряд. Опустившись на корточки, он протянул руку, поднимая предмет с земли. Тот тоже был довольно гладким, точно из пластика, но… Живым. И форма казалась такой знакомой. Мальчик расправил плечи, взмахнув крыльями. Сложил их, подобно небольшому куполу и примерил перышко. Нет. Не подходит. Совсем. На его, с виду хрупких, точно бы из тонкой ткани, перепончатых крыльях, такое совершенно будет не к месту. Но до чего же оно прекрасно, просто глаз не отвести. Покрутить в руках: узор через всю «трубочку» и этот плавный переход от фиолетово-серого к чисто белому. И каждое волокно пера, словно веточки, проминается, ломая форму, а затем вновь возвращается в первоначальное положение. А главное – от него исходило еще ощутимое, реальное тепло жизни. Порывистый взмах головы, взор чрез пелену облаков. Пристально, с надеждой. Но ничего. Все тоже темное устрашающее небо и густые, непроницаемые облака. 
И тепло единственного, драгоценного перышка на маленькой ладошке механического ангела.