Монархия народная и легитимная

I

После крушения коммунистического режима минуло уже более 20 лет, но Россия по-прежнему находится на распутье. Утопическая идея построения безбожного рая на земле, в которой большинство нашего народа разочаровалось еще до того, как провозгласившая ее власть сошла с исторической сцены, принесла России страшные беды и, в конце концов, полностью обанкротилась. Но на смену ей пока, несмотря на предпринимаемые современным государством усилия, не пришло ничего, что можно было бы назвать объединяющей национальной идеей. После нескольких неудавшихся попыток найти решение этой проблемы всё чаще слышатся иронические замечания, ставящие под сомнение необходимость дальнейшего поиска. Впрочем, в устах здравомыслящих политических деятелей эта ирония относится, скорее, не к самой национальной идее, а к попытке выработать её в чиновничьих кабинетах и преподать народу сверху.

 
Однако если мы хотим вернуть нашей Родине то место в мире, которого она в действительности заслуживает, без национальной идеи нам не обойтись. Она не возникнет по заказу, но должна родиться в наших сердцах и умах как обобщение исторического и духовного опыта, накопленного Россией за все периоды её многовекового бытия.


Современное Российское государство юридически является правопреемником СССР и РСФСР. В тоже время существует ряд правовых актов и значимых политических деклараций, свидетельствующих о стремлении восстановить преемственность и по отношению к дореволюционной истории. Флаг Российской Федерации – бело-сине-красный, нынешний государственный герб разработан на основе герба Российской Империи. Российская Федерация принимает на себя некоторые обязательства Российской Империи и в тоже время заявляет о своих правах на часть ее наследия. Но какой-либо системы и последовательности в этой области, к сожалению, не наблюдается. Яркой иллюстрацией рецидива коммунистического прошлого, примером радикального противодействия  определенных политических сил восстановлению исторической преемственности Российского государства является упорный отказ Генеральной прокуратуры и судебной системы РФ реабилитировать казненных большевиками Императора Николая II и Членов Его Семьи, несмотря на то, что факт применения к ним политических репрессий неопровержимо доказан.


Живой интерес российского общества к вопросу о реабилитации Членов Царской Семьи породил значительно более широкое обсуждение темы восстановления исторической справедливости, а также побудил глубже задуматься над ролью, которую может играть Дом Романовых и воплощаемый им монархический идеал в наши дни.


В том, что предпосылок для реставрации монархии в обозримом будущем нет, согласны как её противники, так и сторонники. Разница между ними заключается лишь в том, что если первые надеются, что таких предпосылок не появится и впредь, то вторые верят, что это может произойти. При этом как монархисты, так и республиканцы при честном подходе не могут не признать, что Российский Императорский Дом является частью истории России, важной институцией, способной послужить национальным интересам Отечества, внести важный вклад в обеспечение его стабильности, вне зависимости от того, будет ли у нас когда-либо восстановлена монархия.


Стабильность государства невозможна без преемственности власти. К чему ведут революционные шарахания, мы все хорошо помним, и события в сопредельных государствах не дают нам об этом забыть. Линия обеспечения преемственности, избранная Президентом РФ В.В. Путиным, в условиях республиканского строя, наверное, сейчас оптимальна. Но если посмотреть на вещи шире, если, исходя из статьи 13 Конституции РФ, признающей идеологическое многообразие и запрещающей установление любой идеологии в качестве государственной или обязательной, не  считать республиканскую идеологию единственно верной и имеющей исключительное положение, мы можем по крайней мере начать рассуждать об альтернативных способах поддержания преемственности власти, которые могут оказаться еще более эффективными. Нет никаких законных оснований подвергать дискриминации и монархическую идею. Идеалы и принципы православной легитимной народной монархии, при которой Россия существовала и развивалась с момента учреждения государственности до 1917 года, достойны значительно более глубокого и вдумчивого подхода, чем крикливые демагогические оценки в духе «Краткого курса истории ВКП(б)» или сочинений западных «советологов», прикрывающих своим «антикоммунизмом» ненависть к России как таковой.


Появление понятий «легитимизм» и «народная монархия» обычно относят к XIX веку. Легитимизм, как политическая теория, утверждающая право законных династий на власть и устанавливающая систему европейского равновесия на основе признания границ, существовавших до Французской революции, был сформулирован Ш.М. Талейраном на Венском конгрессе в 1815 году.  Идея народной монархии в различных интерпретациях обосновывалась в трудах последователей российской теории «официальной народности» и в сочинениях славянофилов. Однако сущность явлений, характеризуемых этими двумя терминами, значительно древнее и шире.


Слово «легитимизм» (франц. legitimisme, от лат. legitimus)  означает «законность», «следование закону». Закон же в высшем смысле этого слова есть прежде всего общеобязательное правило, как определяет В.И. Даль, «предел, постановленный свободе воли или действий; неминучее начало, основание; правило, постановление высшей власти» (1. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. – Т. 1. – М.: Издательская группа «Прогресс» «Универс, 1994. – С. 1469) . Вплоть до XIX века в русском языке слово «закон» обозначало не только правовую норму и закон природы, но также было синонимом слова «вероисповедание» (2. См., например, статью 35 Основных законов Российской Империи: «Когда наследство дойдет до такого поколения женского, которое царствует уже на другом Престоле, тогда наследующему лицу предсоставляется избрать Веру и Престол, и отрещись вместе с наследником от другой Веры и Престола, если таковой Престол связан с Законом (…)».) . Этот факт как нельзя лучше иллюстрирует изначальное восприятие человечеством Закона в качестве правил, установленных Богом. Фундаментом теории законности государственной власти является признание ее Божественного происхождения. Однако, вопреки широко распространенному мнению, утвердившемуся в результате не совсем удачных позднейших переводов Священного Писания (в том числе и Синодального), не всякая власть – от Бога. Славянский перевод, наиболее близкий к греческому подлиннику, доносит до нас истинный смысл слов Апостола Павла: «Несть бо власть, аще не от Бога» (Рим. 13, 1). Славянское слово «аще» означает отнюдь не «которая», а «если» (3. Ср. греч. «;; ;;; ;;;;; ;;;;;;; ;; ;; ;;; ;;;;», латинский перевод Библии (Вульгата): «Omnis anima potestatibus subjecta esto, non enim est potestas nisi a Deo”. (Romanos, 13, 1); староанглийский перевод - Библия Короля Иакова: “Let every soul be subject to the governing authorities. For there is no authority except from God” (Romans, 13, 1). Во всех переводах соответствующее словосочетание означает «если не», а вовсе не «которая».) .


 Св. Павел предписывает повиноваться не всяким властям, а «властем предержащим»,  то есть имеющим высшую власть от Бога. Власть же не предержащая, власть, не основывающаяся на Богоучрежденном порядке – не власть, а ее ложное подобие, антивласть, наивысшим проявлением которой станет временное торжество Антихриста, которому христианам уж никак не положено повиноваться. Богодухновенную мысль Апостола развивает и доводит до логического завершения блаженный Августин: «При отсутствии справедливости, что такое государство, как не простая разбойничья шайка, также как и разбойничья шайка, что такое, как не государство? И они (разбойники) представляют собой общество людей, управляются начальствами, связаны обоюдным соглашением, делят добычу по установленному закону. Когда подобная шайка потерянных людей достигает таких размеров, что захватывает города и страны и подчиняет своей власти народ, тогда открыто получает название государства» (4. Блаженный Августин. Творения. – Киев, 1906. – С. 123) .


То, что христианское учение о подчинении законной верховной власти имеет ввиду именно власть Царскую, а не любую, явствует и из слов Апостола Петра: «Повинитеся убо всякому человечу созданию Господа ради: аще Царю, яко Преобладающу, аще ли же князем, яко от него посланным во отмщение убо злодеем, в похвалу же благотворцем» (Пет. 2, 13). Здесь ясно утверждается, что Царь как Преобладающий (5. На современном русском языке в Синодальном переводе – «как Верховная Власть»)  является самостоятельным (самодержавным) источником всех прочих земных властей, повиновение которым обязательно только в том случае, если они «посланы» (то есть наделены полномочиями) Царем.


Учение Православной Церкви безусловно и бескомпромиссно утверждает, что единственной Богоустановленной властью является Монархия (6. Выше Монархии стоит лишь Теократия (Боговластие) – непосредственное руководство народа Богом. Но такая форма Богоправления имела место только по отношению к одному народу – Израильскому, и только на определенном этапе его истории. В ряде политических и богословских сочинений Теократией ошибочно именуют иерократию (политическую власть духовенства). На самом деле, иерократия есть разновидность олигархии и противоречит Богоустановленному порядку вещей. Иерократия противна природе и Церкви, и Государства, что подтверждается Священным Писанием и святыми канонами.) .


Ветхозаветное Божественное утверждение «Мною Царие царствуют и сильнии пишут правду» (Притч. 8, 15), слова Спасителя «Воздадите убо Кесарево Кесареви, и Божие Богови» (Матф. 22, 21) и апостольская заповедь «Бога бойтесь, Царя чтите» (1 Пет. 2, 17), ставящие почитание Царя в один ряд с Богопочитанием, говорят о том, что православное учение о Царской власти – это не просто богословское мнение, но догмат веры. Аналогичными являются и установления на сей счет других традиционных религий. Подобное общерелигиозное восприятие сущности и природы государственной власти необходимо следует из веры в сотворение Богом мира и человека. Человек создан Творцом по Его образу и подобию (Быт. 1, 26). Значит, человеческое общество в идеале должно строиться по образу и подобию Царствия Небесного. Предположить наличие там отношений, свойственных республиканскому устройству, нелепо и кощунственно.


Первым и главным Именем Божиим является Отец. «Из Него всяко отечество на небесех и на земли именуется» (Ефес. 3, 15). На земле первое государство представляло из себя семью с отцом-царем во главе. Глава Семьи, Вождь Рода, Царь Народа – это последовательное развитие отеческого образа Бога. У некоторых наций произошло обожествление Монарха, но Христианству, разумеется, такой подход чужд. Монархия – икона Небесного Царствия, и земной Царь –  живая икона Небесного Царя. Икона в любом случае несовершенна, может быть, даже очень несовершенна. Но она все равно является святыней. Одно из лучших и наиболее точных определений природы Царской власти принадлежит Преподобному Иосифу Волоцкому: «Царь убо естеством подобен всем человеком, властию же подобен Вышнему Богу».


 Постепенно структура, функции, формы государства развивались и совершенствовались, но природа его оставалась неизменной, а базовые принципы священности царского авторитета, иерархичности общества и законопослушания – незыблемыми. Республика (7. Во всех ее проявлениях: от тоталитарной диктатуры до либеральной демократии)  появилась как суррогат власти, разрушающий Богоустановленное государство-семью и заменяющий ее сугубо человеческим устройством, основанным на принципе делового партнерства ради «общего дела» (res publica), но исключающем более возвышенные отношения. На первом месте в республике стоят не справедливость, не любовь, а выгода.  Не случайно в течение очень долгого времени термины «государство» и «республика» противопоставлялись друг другу.


И то, и другое устройство в теории стремится к  всеобщему благу. Но в Государстве (стране, где правит Государь; в Монархии) высшей целью в идеале является достижение справедливости, а в Республике (стране, где у власти стоит олигархия, действующая неприкрыто или драпирующая свою власть демократическим покровом) – политическая, экономическая, социальная и прочая целесообразность. Для Государства (Монархии) целесообразность также необходима, но она считается недостижимой без обеспечения справедливости, в то время как для Республики целесообразность (зачастую, увы, неверно понимаемая) стоит на первом месте, и ради нее можно пожертвовать справедливостью.


Начиная с конца XVIII, в XIX и в особенности в XX столетиях республика ведет успешное наступление на монархию и ее вытеснение. Отношение к этому историческому процессу каждого из нас зависит от наших общественно-политических взглядов, на которые мы имеем бесспорное право, но вряд ли кому-нибудь придет в голову серьезно утверждать, что республика является Богоустановленной властью (8. Если с такими утверждениями и приходится иногда встречаться, то ничем иным, как политической конъюнктурой, не имеющей ничего общего с религией, это объяснить невозможно.) .


Итак, краеугольным камнем Монархии является Божественное происхождение. Это происхождение лежит в основе законности (легитимности) Монархии и ее предназначения осуществлять в земном мире идею справедливости, ради обеспечения которой в первую очередь существует государство как таковое. Следствием Богоустановленности Царской власти является еще ряд неотъемлемых ее признаков, без которых она становится либо ущербной, либо вовсе теряет духовно-правовой статус и превращается в свою противоположность – узурпаторскую тиранию (9. Следует  иметь ввиду, что речь идет об идеале, кристаллизация которого прошла определенное историческое развитие. В качестве примера приведем церковную историю. Полнота Истины заложена в Церкви с момента ее основания Господом Иисусом Христом, но раскрывалась Истина постепенно, и лишь в VIII веке VII Вселенский Собор завершил формирование догматического Православного учения. Точно также и второй Богоустановленный Институт – Монархия – на практике оформила заложенные в своей природе основы легитимности не сразу, а постепенно. Как несправедливо бы было осудить Святых Отцов, живших до Вселенских Соборов, в том что они придерживались некоторых спорных и даже неправильных богословских мнений, так антиисторично подвергать негативной оценке легитимность Монархов, живших до того, как в их странах оформились чёткие взгляды на природу Царской власти и твердый законный порядок престолонаследия. Но нарушение окончательно сформировавшегося и закрепленного в писанном законе Легитимного принципа является уже преступной узурпацией, также как любое искажение запечатленного Вселенскими и Поместными Соборами учения Святой Церкви – ересью) .


Святитель Филарет Московский, которого, вне всякого сомнения, можно назвать не только великим богословом и проповедником, но и выдающимся государствоведом, обоснованно доказавшим, что Богоустановленность Царской Власти является догматом христианской веры (10. То есть «истины бесспорной и непреложной вследствие ее богооткровенного происхождения, и как такой, которая общеобязательна для христиан» (Полный православный богословский эндиклопедический словарь. Репринтное издание. – Т. 1. – М.: Концерн «Возрождение», 1992. – С. 752) , писал: «(…) Бог, по образу Своего небесного единоначалия, устроил на земле Царя; по образу своего вседержительства – Царя Самодержавного; по образу Своего царства непреходящего, продолжающегося от века и до века – Царя Наследственного» (11. Филарет (Дроздов). Сочинения Филарета Митрополита Московского и Коломенского. Слова и речи. – Т. III.  – М., 1861. – С. 252) .


Самодержавность и наследственность – необходимые атрибуты Богоподобной Законной Царской Власти. В эпоху революций  эти понятия оказались злонамеренно искаженными. В сознание человечества прочно внедрилась мысль, что самодержавие и наследственность  несовместимы со свободой, и в самом лучшем случае являются анахронизмами, совершенно несовместимыми с современными реалиями (самодержавие) или терпимыми как некий сувенир, но лишь до поры до времени (наследственность).
Прежде всего, следует развенчать миф о тождестве самодержавия и абсолютизма (12. Увы, историческая и юридическая неосведомленность в наши дни приводит к тому, что многие бывают не только  не способны отличить самодержавие от абсолютизма, но и Монархию от деспотии, тирании, диктатуры, тоталитаризма, авторитаризма и т.п. Все эти явления, имеющие между собой принципиальные внутренние и внешние различия, без разбора сваливаются в одну кучу, на основании чего делаются совершенно безграмотные выводы, лишь затемняющие суть вопроса. При кажущейся простоте решения проблемы (казалось бы, достаточно открыть  толковый словарь или словарь иностранных слов), не следует пренебрегать возможностью лишний раз обратить внимание общества на самое главное различие: Богоустановленная Монархия есть власть, ограниченная религией, опирающаяся на Закон и ответственная перед Богом, своим Народом и историей, в то время как другие формы единоличной власти (тирания, диктатура), имеющие человеческое происхождение, не содержат религиозного обоснования, открыто попирают Закон (тирании – единоличные правления, установленные в результате насильственного захвата власти) или временно его ограничивают (диктатуры – правления, вводимые  на определенный срок (первоначально в Риме – на срок не более полугода) для преодоления кризисов, базирующиеся на частичном ограничении прав и свобод граждан и безответственности диктатора за содеянное по истечении срока действий своих полномочий). Что касется слова «деспот», то оно просто означает «повелитель». Это один из титулов греческих монархов, ставший «ругательным» так же неоправданно, как термин «царизм» приобрел на бытовом уровне негативный оттенок. «Авторитаризм» (властность, самоутверждение) является определением политического метода, а вовсе не сути государственного строя. Авторитарным может быть и правление Законного Государя при Монархии,  и тирана при узурпации, и законно избранного президента при республике, и диктатора при диктатуре. Тоталитаризм (всеохватность власти, подчинение ей всех проявлений жизни и деятельности граждан) вообще чужд Монархии, которая «устраняет любую узурпацию одной отраслью области, принадлежащей по праву естественному другой» (Обращение Великого Князя Владимира Кирилловича, 15/28 июля 1977 г.). Во всей истории человечества невозможно найти ни одного примера «тоталитарной монархии». А вот республик, не просто допускавших отдельные проявления тоталитарного мышления, а на государственном уровне ставящих цель изменить природу человека, отнять у него веру в Бога, пытающихся подчинить тела и души и поработить дух народа в целом и каждой личности в отдельности, стремящихся превратить народ в «массы», подвергающих общественную жизнь, науку, литературу и искусство террору с точки зрения «единственно верного учения», запрещающих детские сказки, учащих крестьян как сеять и сажать, вмешивающихся в семейные отношения и т.д. и т.п.,  можно назвать немало. Большевизм, нацизм, маоизм, полпотизм и прочие людоедские идеологии глубоко антимонархичны. Да и современная прославляемая и навязываемая всему миру якобы «демократическая» и «политкорректная» государственная модель (адептам которой Монархия тоже ненавистна) гораздо более фанатична, нетерпима и, следовательно, тоталитарна, чем любая древняя деспотия.) .



Абсолютизм как безусловная, АБСОЛЮТНО ничем неограниченная власть  является продуктом смешения монархической формы правления с республиканской. В этом смысле он – нечто вроде болезни Монархии, проявляющейся или как болезнь роста  - при эволюции республики в Монархию (Рим), или как рак - при заражении Монархии бациллами республиканизма в предреволюционные эпохи («Просвещенный абсолютизм» европейских Монархий в XVIII веке).
Собственно говоря, «абсолютного абсолютизма» на практике в истории человечества никогда не было, так как даже при господстве абсолютистских теорий продолжали жить религиозные и традиционные представления, а в умах и душах Монархов и их подданных не могли полностью исчезнуть такие заложенные в Самодержавии ограничители власти как вера, совесть и ответственность (13. Когда Людовик XIV - это, как принято считать, живое воплощение Абсолютизма - произнес свою знаменитую фразу: «Государство – это я», он имел в виду совсем не то, что узко, в отрыве от контекста, вкладывают в его блестящий афоризм пристрастные толкователи. Французский Монарх  утверждал, что каждый  правитель (но, между прочим, и подданный тоже) не может отделять себя от государства, что нет интересов государства, отдельных от интересов людей, что государство – это не всепожирающий Левиафан, не Молох, а Богоданное средство для организации жизни Человека и Человечества. О том, как четко понимал  Король-Солнце ограниченность своей власти, свидетельствует, например, опубликованный в 1667 году по его повелению трактат «О правах Христианнейшей Королевы на различные государства испанской монархии», где недвусмысленно говорится: «Короли имеют счастливую невозможность совершить что-либо вопреки законам своей страны». «Это подчинение своих обещаний закону или (подчинение) своих законов правосудию не является несовершенством или слабостью верховной власти. Необходимость вершить добро и невозможность впасть в заблуждение служат высшим степеням всякого совершенства». «Сам Бог не может большего (т.е. не может творить зло и беззаконие – А.З.), а Государи, как воплощение Бога на земле, должны в особенности подражать в своих государствах такому Божественному бессилию». (Traite des droits de la Reine tres cretienne sur divers Etats de la monarchie d’Espagne. – Paris, 1667). ) .


При определении Самодержавия нужно исходить прежде всего из этимологии этого слова. Самодержавие – это то, что само себя держит. Глагол «держать» и производные от него имеют множество смыслов. Самодержавная Монархия держит (имеет) Верховную власть, придерживается (следует) Богоустановленных законов и традиций своего народа, содержит вверенную ей Богом страну в порядке, «честно и грозно» (по словам Иоанна IV) поддерживает ее авторитет в мире, удерживает (предотвращает) зло, и, в отличие от абсолютизма (уж не говоря о тоталитаризме), сама сдерживается (самоограничивается). 


Самоограничение заложено в природе Самодержавия: еще Сократ утверждал, что «только тот, кто научился управлять собой, может повелевать другими и быть государственным мужем». Нравственный идеал, к которому стремится Самодержавный Царь – Благочестие, Справедливость и Милосердие. Учение о Божественном (а не самостоятельном или народном) происхождении Царской власти ограничивает Монарха сознанием ответственности перед Богом. Справедливость невозможна без самоограничения совестью – внутренним сознанием различия добра и зла. Милосердие, любовь к соотечественникам не могут существовать без самоограничения, выражаемого в соблюдении принципа законности, в следовании традициям и обычаям своего народа. Самодержец, являясь источником Закона, стоит выше него, но введя Закон, в обычных условиях сам его соблюдает (14. «Должен быть один Человек, стоящий выше всего, выше даже Закона», - писал А.С. Пушкин. Самодержавие не позволяет превратить Закон в гильотину, действующую против создавших его людей. Надзаконный характер Монархии должен проявляться в тех случаях, когда закон оказывается в противоречии с правом и справедливостью. ) . Точно также Господь, сотворив Вселенную, установил в ней законы, и  никогда без крайней необходимости не действует в земном мире вопреки им.


В Священном Писании мы находим Богодухновенные характеристики природы Самодержавия, характеристики чрезвычайно ёмкие и одновременно поэтические. «Сердце Царево в руце Божией» (Притч. 21, 1), - пишет Премудрый Соломон. В этой краткой фразе сформулированы и Богоустановленность, и Богозависимость, и ограничение совестью (ибо совесть есть проявление не ума, но сердца).


Самодержавный Царь поставлен властвовать над людьми, чтобы «творити суд в правде и в судьбах их» (3 Суд. 10, 9) Словосочетание  «суд и правда» многократно повторяется в Библии как первый предмет деятельности Царской власти. Отсутствие Царя Священное Писание прямо увязывает, как причину со следствием, с отсутствием справедливости и права. Об этом говорится в Книге Судей, в последних её словах, до этого звучавших рефреном при описании различных злодейств: «И в тыя дни не бяше царя во Израили, и муж еже угодно пред очима творяше» (Суд. 21, 25).


Самодержавная Монархия, кроме свойственных ей самоограничений, имеет, кроме того, как и любая другая власть, множество объективных (не зависящих от нее) ограничений. Это географическое положение страны и связанные с ним климатические условия, это размер территории,  это национальный характер народа, это международное положение, это внутриэкономическое состояние и тому подобное. Но любые земные ограничения не меняют Божественной сущности Монархии. Законный Монарх может быть ограничен в проявлениях своей власти обстоятельствами или законами (15. Английская Монархия, всегда приводимая в пример как классическая Конституционная Монархия, на самом деле вполне Самодержавна, хотя бы уже потому, что не отказалась от принципа Божественного происхождения. К тому же никакой Конституции в Великобритании не было и нет. Полномочия Короны, даже после  реформ лейбористского правительства Э. Блэра,  велики. Согласно сложившейся политической практике, Монарх не пользуется многими из этих полномочий, но юридически они сохраняются. Особенности английского Самодержавия могут нравиться или не нравиться, могут считаться во многом чуждыми православному восприятию Царской власти, но отрицать самодержавный характер великобританской Монархии несправедливо.) , может быть вообще лишен власти и изгнан (16. «Людовик XVIII, - пишет Ф.Р. де Шатобриан, - (…) везде был Королем, как Господь везде Господь, в яслях или в храме, на золотом алтаре или на алтаре из глины. Невзгоды не заставили его пойти ни на одну, даже самую крохотную уступку; чем сильнее унижала его судьба, тем выше он поднимал голову; царским венцом служило ему его имя; казалось, он говорил: Вы можете убить меня, но Вам не под силу убить столетия, стоящие за мной» (Шатобриан де Ф.Р. Замогильные записки. / Пер. с фр. О.Э. Гринберг и В.А. Мильчиной. – М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1995. – 736 с.; - С. 289) Эти слова в полной мере приложимы и к Российским Государям в изгнании – Кириллу I, Владимиру III и Марии I) , может сам (как всякий человек, будучи несовершенным и грешным) не до конца осознавать свое предназначение и заблуждаться насчет своего места в стране и мире (17. Требование от Монарха личной святости как необходимого условия его прав на Престол, чем грешат некоторые псевдоправославные авторы, является абсурдным и бесконечно далеким от Православия проявлением разновидности ереси донатизма) .  Однако даже в самой мрачной ситуации самый несовершенный, самый скованный в своих действиях, самый нерешительный и ограниченный во всех отношениях, но легитимный Монарх никогда не перестает быть иконой Небесного Царя, и уже в силу этого Удерживающим (18. «Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды Удерживающий теперь» (Фес. 2, 7)) , Самодержавным в высшем смысле этого слова (19. Единственной гарантией возможности возрождения монархии не только на идеальном, но и на реальном уровне (когда народ будет готов ее принять) является легитимность (наследственность) Монарха, также как единственным условием возможности восстановления нормальной жизни земной Церкви после гонений является сохранение апостольской преемственности.) .


 Не следует обманываться внешними формами и не видеть под ними сущностное проявление Богоустановленной Царской Власти. Ведь не случайно Господь и Святые Апостолы именовали Царями  еще полуреспубликанских языческих Римских императоров, власть которых по человеческим законам считалась делегированной (20. Осуществляемой  от имени «Сената и народа Рима») ,  и которые по личным качествам были чрезвычайно далеки от нравственного идеала.


Самодержавие – это не неограниченное всевластие, но напротив, самоосознание Царской Властью своей ограниченности, нерасторжимо связанное с верой в собственную Богоустановленность и убежденностью в своей верховности и независимости на земле (21. Начальник Канцелярии Е.И.В. Г.К. Граф в своей переписке с видным деятелем русского легитимистского движения в Китае М.В. Олсуфьевым дает развернутое разъяснение трактовки Императором Кириллом Владимировичем сути Самодержавия в современных условиях: «ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО в своем последнем Обращении от 13/9/34 дает вполне современное определение «самодержавию» монарха, называя наследственного монарха – постоянным и беспристрастным Арбитром над управлением всей жизнью страны. Современный монарх проявляет свое «самодержавие» именно в форме высшего арбитража во всех проявлениях жизни страны. (…) Для лиц, которые видят в самодержавии узкое сосредоточение, как Вы пишете, политического капитала в руках монарха, это слово или нравится, или коробит, для тех же, которые под ним понимают сосредоточение главного руководства жизнью страны, оно должно быть понятно». (АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 119; Письмо Канцелярии Е.И.В. № 1569, 10 октября 1934 М.В. Олсуфьеву (Китай)); «Понятие Верховного Арбитража, как его мы понимаем, нельзя укладывать в рамки английских традиций. В конце концов ведь и самодержавие и даже абсолютизм понятия относительные, и Монарх, который сам по себе ничего не значит, всегда окажется ограниченным тем или иным способом и вопреки установленным законам. Если же Монарх осуществляет Верховный Арбитраж на самом деле, то Он должен фактически быть в курсе всех дел управления страной, вмешиваться во все решения и давать руководящие указания. Но Он не должен заниматься мелкими делами, которые в такой большой стране как Россия поглотят все его время и силы, и тогда главные вопросы от него будут ускользать. Лучшим примером этому может служить метод работы покойного Государя Николая II-го, который работал с утра до вечера. Ему приходилось вникать в мельчайшие вопросы каких-то пенсий, награждений и т.д. Это не может не изматывать человека, который всю жизнь руководит управлением огромной страны. Если же он будет заниматься лишь самыми важными вопросами, то у него будет и больше времени их обдумывать. Конечно, разграничить, что важно, а что неважно, не так-то легко, но вот тут и должна играть личность Монарха, который сам будет решать, что он считает важным и что нет. Это вопрос чрезвычайной сложности, и я здесь не могу его детально разобрать. Но лишь подчеркиваю, что под Арбитражем здесь отнюдь не подразумевается, что к Монарху прибегают лишь в спорных случаях, нет, он должен арбитрировать в каждом вопросе, принимая ближайшее участие в его решении». (АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 119; Письмо Канцелярии Е.И.В. № 1765, 23 ноября 1934 М.В. Олсуфьеву (Китай))) . Самодержавие велико само по себе, и поэтому ему чужда мания величия, являющееся неизбежным следствием комплекса неполноценности.



В качестве отражения абсолютно (22. Вне всякой связи с сотворенным миром)  вечной и непрерывной власти Творца, Царская власть также должна быть условно (23. Пока существует земной мир)  вечной и непрерывной. Обеспечить это Богоподобие, ввиду человеческой смертности, возможно только путем династической наследственности. «Король умер, да здравствует Король!», - гласит французская формула. Престол не может пустовать (24. Статья 53 Основных Государственных Законов Российской Империи: «По кончине Императора Наследник Его вступает на Престол силою самого закона о наследии, присвояющего Ему сие право. Вступление на Престол Императора считается со дня кончины Его Предшественника») . Умирает конкретный Царь, но ЦАРЬ ВООБЩЕ не может умереть никогда (25. «Цари – прообраз жизни вечной. * Царь воскресает бесконечно * В своих Наследниках. И вот * Грядет Суббота из Суббот» (Александров М.А. К Царице. Ода на 43-летие Главы Российского Императорского Дома Е.И.В. Государыни Великой Княгини Марии Владимировны. – СПб.: РХМС, 1996)) .


«(…) Повсюду, где состояние народных идеалов допускает возникновение монархии, - пишет Л.А. Тихомиров, - сама собой возникает идея династичности. (…) Династичность наилучше обеспечивает постоянство и незыблемость власти и ее обязанность выражать дух истории, а не только личные особенности Государя» (26. Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. – СПб,1992. – 680 с. – С. 438-439) .


Принцип наследственности как необходимый признак Царской Власти проистекает из Богоотечественной ее природы. Рождение Самого Спасителя по человечеству должно было произойти от царственного семени Давидова, и Господь возвестил Давиду через Нафана: «И будет, егда исполнятся дние твои, и почиеши со отцы твоими, и воздвигну семя твое по тебе, еже будет от чрева твоего, и возставлю царство его» (Пар. 17, 11)


Комментируя слова Священного Писания «Клятся Господь Давиду истиною, и не отвержется ея: от плода чрева твоего посажду на престоле твоем» (Пс. 131, 11), Святитель Филарет Московский утверждает: «Бог, Которого слово и без клятвы самодостоверно, если достоверность его подтверждается еще клятвою, то конечно, этим указывает как на особенную важность предмета клятвы, так и на преимущественную потребность и благотворность несомненного удостоверения о том. (…) Какой же это предмет? – Наследственность царской власти: «от плода чрева твоего посажду на престоле твоем. Из такого представления дела, очевидно, вытекают следующие истины или догматы: Первая, что Бог посаждает Царя на престоле, или иначе сказать: Царская Власть есть Божественное учреждение. Вторая, что Бог посаждает на престоле царевом от плода чрева Царя, то есть наследственность Царской Власти. Третья, что Царская наследственная власть есть высокий дар Божий избранному Богом лицу, как об этом свидетельствует обещание сего дара с клятвою, а также и другое Божественное изречение: «вознесох избранного от людей Моих» (Пс. 88. 20). Четвертая, что Царская наследственная власть есть и для народа важный и благотворный дар Божий (…). Вот коренные положения или догматы Царского и государственного права, основанные на Слове Божием, утвержденные властью Царя Царствующих и Господа Господствующих, запечатленные печатию клятвы Его» (27. Филарет (Дроздов). Сочинения Филарета Митрополита Московского и Коломенского. Слова и речи. – Т. III.  – М., 1861. – С. 225-227) .


Со всеми перечисленными атрибутами Монархии нераздельно связан принцип неприкосновенности Священной Особы Законного Наследственного Государя: «Не прикасайтеся Помазанным Моим» (Пс. 104, 15). Неприкосновенность личности Царя подразумевает греховность и преступность не только покушений на жизнь и здоровье Царя, но и словесной хулы на него: «Князю людей твоих да не речеши зла» (Исх. 22, 28), и даже мысленного осуждения: «В совести твоей не кляни царя» (Еккл. 10, 20). Всё это не означает обожествления Монарха и признания его непогрешимым. Есть пределы даже подчинения его власти (28. Неповиновение оправдано, если Царь требует нечто богопротивное: «Аще праведно есть пред Богом вас послушати паче, нежели Бога, судите» (Деян. 4, 18-19). Но и в этом случае основанное на христианских ценностях мировоззрение исключает агрессивное неповиновение (бунт). Христианские мученики навеки подали пример, не соглашаясь на требования языческих Императоров отречься от Веры, но при этом в остальном оставаясь верными своему долгу даже перед этими Императорами - гонителями Христианства.) , не говоря уже о том, что в некоторых случаях обличение Царя, воззвание к его совести составляет долг верноподданного. Но безусловно запрещено злое осуждение (29. «Аще кто досадит Царю или Князю не по правде, да понесет наказание. И аще таковый будет из клира, да будет извержен от священного чина; аще же мирянин, да будет отлучен от общения церковного» (Правило 84 Свв. Апостол)) , забвение того, что «сердце Царево в руце Божией», ханжеское стремление оправдать свою измену «недостоинством» Государя.


Подводя итог, перечислим основные принципы религиозно-государственно-правового учения легитимизма, каждый последующий из которых проистекает из предыдущего:


1. Признание Божественного происхождения монархического устройства человеческого общества и Царской власти;


2. Верховность или, что тоже, самодержавность власти Царя, то есть ее суверенитет и независимость, благодаря чему она является источником власти для всех прочих земных властей – законодательной, исполнительной и судебной.


3. Династичность и наследственность Верховной Власти по закону.


4. Священность и неприкосновенность личности Царя.



Дополнительные характеристики, может быть, очень важны, но не существенны, то есть не являются необходимыми атрибутами Монархии, не составляют ее суть. Их отсутствие не ведет к утрате законности (легитимности). Однако без некоторых из них (без управляемой территории, без политической власти) невозможно политическое воплощение легитимно-монархического принципа, его не только идеальное, но и реальное существование. Монархическая идея не умирает, но на время как бы засыпает, продолжая жить в идеальном мире сладких снов человечества. Вернется ли она в земную жизнь, зависит от того, получат ли ее Носители народную поддержку, возродится ли в народной душе стремление к Божественной справедливости и красоте, иными словами, станет ли Легитимная Монархия одновременно Монархией Народной.


Кому-то может показаться, что легитимизм не оставляет места для народного волеизъявления. Это глубоко ошибочное мнение. Уже само по себе неоспоримо, что ни один принцип не может существовать без согласия народа, а следовательно, именно народная воля лежит в основе бытия любого государственного строя. Народ либо активно решает, либо просто соглашается с тем, что тот или иной строй (30. Монархия или республика)  наибольшим образом соответствует его предназначению и интересам. И в первом, и во втором случае имеет место проявление воли. Народный выбор в пользу монархии является не только духовно значимым, но и наиболее рациональным и прагматичным. Разве лишаемся мы свободы воли, если вверяем наше здоровье докторам, обучение наших детей – педагогам, проектирование наших домов – архитекторам?.. Каждому из профессионалов мы даем власть в области их компетенции, и от этой власти нередко зависит само наше существование. И разве доверим мы свою жизнь врачу, получившему свою должность не благодаря профессиональной подготовке, а путем «всеобщего, прямого, равного и тайного голосования»? Разве рискнем жить в доме, построенном человеком, способным прекрасно выступать по телевидению, но не умеющим считать и чертить? Почему же тогда, отвергнув законного наследственного Государя – независимого, надпартийного и надклассового Арбитра, имеющего профессиональную подготовку к управлению не только на личном, но и на генетическом уровне -   мы столь часто вверяем наши жизни и судьбы  политиканам, демагогам и жуликам, рвущимся к власти и добивающимся ее посредством денег, «политтехнологий» и т.п.? Желание иметь во главе себя Законного Царя свидетельствует не о рабской психологии народа, а напротив, о благородстве его национального духа, о государственной мудрости, о готовности служить высшим идеалам и благодаря этому неуклонно возвышаться, о том, что он достоин демократии в незамутненном смысле этого слова (31. Некоторые монархисты боятся слова «демократия», как черт ладана. Им кажется, что демократия по определению враждебна монархии. В действительности демократия или политейя (народовластие, народоправство), согласно учению Аристотеля, ни на иоту не утратившему значения в наши дни, является одной из форм правления, наряду с монархией (единодержавием) и аристократией (властью лучших). В чистом виде ни одна из этих форм не существует. В любом государстве наличествуют сферы, где без единовластия и строгой иерархии не обойтись (например, Вооруженные Силы), сферы, где необходим элитарный (аристократический) элемент (опять же Вооруженные Силы, здравоохранение, наука, образование, искусство) и сферы, в которых не избежать широкого народного участия (местное самоуправление, организация экономической деятельности, иными словами всё то, что касается повседневной жизни большинства людей). Всё дело в том, правильно ли соотношение этих форм правления. Провозглашение народа источником власти и признание его носителем суверенитета присуще в современном мире как республикам (например, Россия; пункт 1 статьи 3 Конституции), так и монархиям (например, Испания; пункт 2 статьи 1 Конституции). Как граждане современной России, мы уважаем Конституцию РФ, но в силу той же Конституции, статья 13 которой гарантирует идеологическое многообразие, вправе отстаивать свою точку зрения и добиваться законными и мирными способами восстановления исторической Верховной Монархической Власти.  Мы имеем право и основания утверждать, что демократия как Верховная Власть (когда, будто бы, самодержавие принадлежит всему народу) является фикцией и на практике никогда и нигде не существовала (ибо власть, как проявление воли, всегда персонифицируется). Демократия, объявленная Верховной Властью, как это ни печально осознавать, на самом деле – ширма для прикрытия власти олигархии. Но при Самодержавии демократия (подлинно народная власть, на верховном уровне – совещательная, на среднем и низовом - управительная) как элемент государственного строя в совокупности с Верховной Богоустановленной Монархической Властью и технократической (современное проявление аристократической) властью профессионалов не только имеет полное право на существование, но и необходима. Отдавать это понятие  на откуп враждебным Монархии силам,  все равно, что отказаться от термина «аристократия» из-за того, что жулики торгуют фальшивыми «титулами», или от самого слова Монархия по причине того, что некоторые безграмотные и бессовестные  «политологи» ставят знак равенства между ней и диктатурой.) . «(…) Для целостной массы народа, для той демократической идеи, которая неразрывно связана с идеей монархической, для всего национального целого России – потеря неограниченного Царя-Самодержца была бы не только бедствием, а концом самостоятельного существования» (32. Тихомиров Л.А. Парламентарная Россия / в книге Тихомиров Л.А. Христианство и политика. – М.-Калуга: ГУП «Облиздат», ТОО «Алир», 2002. – 616 с. – С. 351) ,  - предсказывал в 1910 году Л.А. Тихомиров. Увы, это печальное пророчество сбылось.


 «Явственнее в сердцах, нежели на хартиях написанное краткое, но всеобъемлющее постановление государственное, которое заключается в следующих словах: «святость власти и союз любви между Государем и народом» (33. Филарет (Дроздов). Сочинения Филарета Митрополита Московского и Коломенского. Слова и речи. – Т. III. 1826-1836. – М.: Тип. А.И. Мамонтова и Ко., 1877. – С. 442) , - пишет Святитель Филарет.


В основе идеи Народной Монархии лежит основанный на любви принцип взаимного служения Царя и Народа: «Аще будеши раб людем сим, и поработаеши им, и речеши им словеса блага, и будут ти раби во вся дни» (3 Цар. 12, 7), - убеждали Царя Ровоама мудрые советники его покойного отца Соломона (34. Здесь и далее мы постараемся свести к минимуму собственные рассуждения и «предоставить слово» Тем, Кто говорит о Монархии «как власть имущий».) . Обязанность Народа служить Царю, но и Царь – истинный, а не мнимый Служитель Народа, от которого он неотделим, как голова от тела. Идея служения заложена в природе Царской власти и никогда не покидала сознание Царей, даже в те времена, когда их власть представляется нам неограниченной и деспотической. Фараон Х Гераклеопольской Династии Хети III, царствовавший в XXII веке до Р.Х., в поучении сыну заповедует: «Сохраняй людей, стадо Бога. Он сотворил для них правителей прирожденных – поддержку, чтобы поддерживать спину слабого» (35. Хрестоматия по истории Древнего Мира. – Ч. 1. – М., 1950. – С. 49) .


Проникнутое высочайшим духом «Поучение» (36 Пламенное слово: Проза и поэзия Древней Руси/Сост.: В.В. Кусков, С.С. Жемайтис. – М.: Московский рабочий. – 1978. – 304 с. – С. 172-179)  Киевского Великого Князя Владимира II Мономаха призвано воспитать будущие поколения Государей в мысли, что власть дана им Богом «христианских ради людей».


Император Мануил II Палеолог (1350-1425) утверждает: «Истинный царь для подчиненных ему народов является отцом, пастырем, врачом, наставником, и если имеется какое иное призвание в деле спасения людей, то и оно справедливо может относиться к нему. Считая же, что его благо заключается в общем благоденствии, и служа Христу, и подражая Ему в том, чтобы больше самому служить, чем властвовать, он больше радуется, улучшая царство, чем даже те, которые вкушают плоды сего улучшения» (37 Цит. по Из писаний благочестивейшего императора Мануила II Палеолога // Православный путь. Церковно-богословско-философский ежегодник. Приложение к журналу «Православная Русь». – Джорданвилль: Типография преп. Иова Почаевского, 1966. – 174; – С.  59) .


Теоретик самодержавной власти «по Божиему произволению, а не по многомятежному человеческому хотению» Царь Иоанн Грозный, даже в пылу полемики с изменником князем А.М. Курбским не забывает о том, что его права подчинены обязанностям: «Понеже убо царское содеваю и выше себя ничтоже не творю» (38 Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. – М.: Наука, 1981. – 432 с. – С. 97) . О своих подданных Грозный Самодержец пишет: «Паче за них желаем противу всех враг их не толко до крови, но и до смерти пострадати» (39. Там же, - С. 97) .


Перед Полтавской баталией 27 июня 1709 года Петр I Великий обратился к войскам с заявлением, истинность которого он засвидетельствовал всей своей жизнью: «Воины. Вот пришел час, который решит судьбу Отечества. И так не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за Отечество, за Православную нашу Веру и Церковь. (…) А о Петре ведайте, что ему жизнь его не дорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе, для благосостояния вашего» (40. Хрестоматия по русской военной истории. / Сост. Л.Г. Бескровный. – М.: Воениздат, 1947. – С. 138) .


В Рескрипте Членам Императорской Фамилии (апрель 1949) Великий Князь Владимир Кириллович цитирует бессмертные слова Екатерины II Великой: «Мы думаем и за славу себе вменяем сказать, что Мы сотворены для Нашего Народа, а не он для Нас» (41. Сборник Обращений Главы Династии Великого Князя Владимира Кирилловича. Сост. А.П. Волков. – Нью-Йорк, 1971. – С. 22) .


Та же Государыня в своем Наказе Уложенной Комиссии развивала идеи свободно избранного народом Самодержавного строя:  «13. Какий предлог самодержавного правления? Не то, чтоб у людей отнять естественную их вольность, но чтобы действия их направити к получению самого большего ото всех добра. 14. И так правление к сему концу достигающее лучше прочих, и при том естественную вольность меньше других ограничивающее, есть то, которое наилучше сходствует с намерениями в разумных тварях предполагаемыми, и соответствует концу, на который в учреждении гражданских обществ взирают неотступно. 15. Самодержавных правлений намерение и конец есть слава граждан, государства и государя. 16. Но от сея славы происходит в народе единоначалием управляемом разум вольности, который в державах сих может произвести столько же великих дел, и столько споспешествовать благополучию подданных, как и сама вольность» (42. Наказ Императрицы Екатерины II, данный Комиссии о сочинении проекта нового Уложения. Под ред. Н.Д. Чечулина. – СПб, 1907. – С. 4) .


Император Павел I восстановил принесение присяги крестьянами, Манифестом о трехдневной барщине ограничил возможности помещиков экспулатировать труд крепостных, возродил традицию личного рассмотрения Государем жалоб подданных, не нашедших справедливости в государственных учреждениях.  «Главной заслугой Императора Павла I, - говорит Великая Княгиня Мария Владимировна, - Я считаю его борьбу за построение государственной системы, основанной на исполнении властью народных чаяний, законности, твердом порядке и ощущении всеми слоями общества своей причастности к судьбам Родины» (43. Обращение Главы Российского Императорского Дома Е.И.В. Государыни Великой Княгини Марии Владимировны в связи с 200-летием мученической кончины Императора Павла I, 11/24 марта 2001 года // www.imperialhouse.ru) . Цареубийство 11 марта 1801 года Государыня характеризует как «реакцию корыстной олигархической прослойки на стремление Верховной Власти стать ближе к народу и руководствоваться прежде всего общенациональными интересами» (44. Обращение Главы Российского Императорского Дома Е.И.В. Государыни Великой Княгини Марии Владимировны в связи с 200-летием мученической кончины Императора Павла I, 11/24 марта 2001 года // www.imperialhouse.ru) .


Созданная по инициативе всероссийского Императора Александра I Благословенного после победы над французским узурпатором Н. Бонапартом коалиция именовалась не просто «Священный союз», а «Священный союз Государей и Народов».


Император Николай I Незабвенный в ответ на жест своей супруги Императрицы Александры Феодоровны, пытавшейся убедить его не ехать в пораженную холерой Москву и приведшей к нему детей, сурово ответил: «Уведи их. В Москве сейчас страдают тысячи моих детей» (45. Не случайно даже у такого мятежного духом поэта, как М.Ю. Лермонтов, в отношении Николая I родились вдохновенные строки: «Безумцы мелкие, вы правы: * Мы чужды ложного стыда. * Так нераздельны в деле славы * Народ и Царь его всегда. * Веленьям власти благотворной * Мы повинуемся покорно, * И верим нашему Царю. * И будем все стоять упорно * За честь Его, как за свою». ) .


Александр II Освободитель, отменив крепостное право и проведя ряд важнейших государственных реформ, подтвердил надклассовый, общенародный характер Самодержавия. Александр III Миротворец и Николай II Страстотерпец были по духу подлинно народными Царями. Предотвратить крушение Монархии им (46. В особенности последнему царствовавшему Государю Дома Романовых Царю-Мученику Николаю Александровичу)  не удалось, как это ни покажется парадоксальным, в первую очередь из-за чрезмерной уверенности в неразрывность традиционного союза Царя и Народа. В эпоху революционного кризиса, порожденного образовавшейся на тот исторический момент совокупностью духовных, политических, экономических и социальных проблем, требовался поиск новых форм воплощения этого союза. Государь, будучи неотделим от Народа как голова от тела, конечно, несет свою долю ответственности за общенародную беду – революцию. Но признание ошибочности некоторых действий Царя-Мученика не умаляет его духовного подвига на протяжении всего царствования, в момент отречения и в последующий период, когда он стал жертвой политических репрессий «демократического» Временного правительства и тоталитарного богоборческого коммунистического режима. Во всех жизненных обстоятельствах он думал прежде всего о благе вверенного ему Богом народа, и даже в заблуждениях его видны жертвенность и благородство (47. Даже противники Монархии не смогут этого отрицать, не потеряв право на наименование честных людей) .


Миссия сформулировать обновленные основы монархического мировоззрения, хотя и  без возможности воплотить их в жизнь на государственном уровне, досталась, в условиях изгнания Династии, двоюродному брату Царя-Страстотерпца Императору Кириллу Владимировичу (48. Внуку Императора Александра II, старшему в династическом смысле Члену Императорского Дома, к которому перешли права на Престол в силу статьи 29 Основных государственных законов Российской Империи после физического уничтожения большевиками всего мужского потомства Императора Александра III) . Принятие императорского титула, а вместе с ним всей полноты ответственности за судьбу монархического принципа, Государь рассматривал не как право, а как долг. На лицемерную критику своего акта он ответил предельно четко и логично: «Меня не может смутить указание, что будущее устройство власти должно быть решено только в соответствии с волей народа. Я объявил, что Я по закону Император. Когда Бог поможет народу свободно проявить своё сознание, пусть он со стихийной силой духовного возрождения, зная, кто его Законный Царь, станет вокруг него на защиту блага Церкви и Отечества.» (49. АРИД ф. 8, оп. 1, д. 1; Обращение Императора Кирилла Владимировича, 12/25 октября 1924 г.) .


В своих Обращениях Император Кирилл I оставил программу возрождения Законной Наследственной Народной Монархии. «Только Божией милостью Законный Царь, ответственный лишь пред Богом, независимый от людского произвола и опирающийся на широкие народные слои, может быть действительно защитником справедливых интересов всего населения в равной мере» (50. АРИД ф.8, оп. 1, д. 1; Декларация Императора Кирилла Владимировича, 13/26 января 1928 года) .


«Будущее принадлежит Монархии, основанной на единении всей нации, на уничтожении всякой партийности, на широком участии народа в управлении страной и ее хозяйством, на религиозной терпимости, на равноправии всех народностей, составляющих государство, на наследственности власти Монарха – постоянного и беспристрастного арбитра над управлением всей жизнью страны.


Свобода личности и общества призрачна без монархической верховной власти, обеспечивающей постоянство и устойчивость государственного правопорядка. Именно это постоянство сообщает наследственной Монархии присущую ей способность к коренным и решительным реформам, позволяющим народам не отставать от жизни.


Наследственная Монархия осуществляет живую связь государства с нацией. Из этой связи вытекает заинтересованность наследственного государя в окончательном разрешении назревших вопросов государственного значения, простой отсрочкой которых он не может довольствоваться. Монархия заботится не только о поддержании внешнего порядка в народной жизни, для Монархии существенны не только задачи дня, но и задачи всей жизни нации. В основу монархической идеи заложено начало правды и справедливости, побуждающее Монархию стремиться к осуществлению высших идеалов нации.


Совесть и наследственная ответственность Монарха являются залогом разумного и человечного управления судьбами народа. Разрушительное действие непредотвратимых в истории бедствий смягчается монархической властью, наиболее способной к преодолению крупных затруднений. Наследственная преемственность власти усиляет ее достоинства и умеряет ее недочеты.


Мир и благоденствие – такова цель внутренней и внешней политики Монархии, которая призвана внести успокоение и примирение в ожесточенную и мятежную жизнь современного мира. Только наследственной монархии доступна умеренность и твердость, способные замирить международную жизнь. Монархия более всякой другой власти заинтересована в создании прочных равновесий.


Обстоятельства, обусловившие крушение ряда Монархий в прошлом, не умаляют неизменных преимуществ монархической Верховной Власти, столь существенных для нашего века. Падение Русской Монархии было вызвано утратой монархического сознания, нарушившей единение Царя с Народом. Возрождение национального духа ведет к народному единству. Завершение этого единства – удел монархической власти, выражающей его с предельной полнотой» (51. АРИД ф.8, оп. 1, д. 1; Обращение Императора Кирилла Владимировича в связи с 10-летием восприятия им прав и обязанностей Императоров Всероссийских, Сен-Бриак, 31 августа/13 сентября 1934 года) . Эти же мысли повторены Императором в его последнем касавшемся государственно-политических вопросов Акте от 24 марта 1938 года, вобравшем в себя основные положения прежних Обращений. 18 января 1940 г. Сын и наследник Государя – новый Глава Династии Великий Князь Владимир Кириллович собственноручно написал на титульном листе этого Акта: «Основы, изложенные в настоящем акте Моего Отца от 24 марта 1938 года полностью отражают Мои взгляды на будущее устройство Государства Российского» (52. АРИД ф.8, оп. 1, д. 1; Обращение Императора Кирилла Владимировича, Сен-Бриак, 11/24 марта 1938 года) . 


Исповеднический подвиг Императора Кирилла Владимировича сохранил Династию Романовых, как историческую институцию, и преемственность монархической идеи.


Восприняв после кончины своего отца царственное наследие, Великий Князь Владимир Кириллович от всей глубины своего молодого и чистого сердца сказал: «У Меня одна цель, одно стремление - отдать Себя на служение России, ради счастья и благоденствия Русского народа, который только под сенью Императорского Престола обретет право и свободу» (53. Манифест Главы Российского Императорского Дома Государя Великого Князя Владимира Кирилловича о кончине Государя Императора Кирилла I и о Своем восприятии прав и обязанностей Императоров Всероссийских, 18/31 октября 1938 года // Сборник Обращений Главы Династии Великого Князя Владимира Кирилловича. Сост. А.П. Волков. – Нью-Йорк, 1971. – С. 12) . Архиерейский Собор Русской Православной Церкви Заграницей 1939 года поддержал Государя исполненной православного духа и патриотизма Грамотой: «Только в образе Царя, Помазанника Божия, как Верховного Главы и Водителя Русской Земли, Власть отвечает заветным чаяниям русского Православного Народа» (54. Грамота Архиерейского Собора Русской Православной Церкви Заграницей Благоверному Государю и Великому Князю Владимиру Кирилловичу // Сборник Обращений Главы Династии Великого Князя Владимира Кирилловича. Сост. А.П. Волков. – Нью-Йорк, 1971. – С. 93) .


Спустя 14 лет Государь уточняет кредо Дома Романовых применительно к условиям изгнания: «Династию лишили короны и власти, но никто не в силах отнять Моих прав, ни тем более, освободить от долга быть по мере сил и возможности защитником Моего народа» (55. Обращение Главы Российского Императорского Дома Великого Князя Владимира Кирилловича к свободному миру, февраль 1952 // Сборник Обращений Главы Династии Великого Князя Владимира Кирилловича. Сост. А.П. Волков. – Нью-Йорк, 1971. – С. 27) .


Как и все его Августейшие Предки, Великий Князь всецело осознавал свою  царскую ответственность «перед Богом,  Родиной и народом, перед человечеством и историей» (56. Обращение Главы Российского Императорского Дома Великого Князя Владимира Кирилловича к свободному миру, февраль 1952 // Сборник Обращений Главы Династии Великого Князя Владимира Кирилловича. Сост. А.П. Волков. – Нью-Йорк, 1971. – С. 36) . О  трактовке Государем идеи Монархии как нельзя лучше говорит   формулирование им основных признаков Императорской Власти: «Власть Богопослушная, историческая и законная; Власть свободолюбивая; Власть Имперская, Власть Социальная и Прогрессивная» (57. Обращение Главы Российского Императорского Дома Великого Князя Владимира Кирилловича к России и к мировой совести в связи с 50-летием отречения Императора Николая II, Мадрид, 2/15 марта 1967 // Сборник Обращений Главы Династии Великого Князя Владимира Кирилловича. Сост. А.П. Волков. – Нью-Йорк, 1971. – С. 74).  , а восприятие идеи прав человека иллюстрируют слова Обращения к свободному миру: «Социальная справедливость, личная и духовная свобода, свобода творчества, мысли и мнения, равенство перед законом и свободный труд не должны оставаться громкими и часто невыполнимыми лозунгами, но проводиться повсюду в жизнь и стать естественным, неотъемлемым правом каждого человека» (58. Обращение Главы Российского Императорского Дома Великого Князя Владимира Кирилловича к свободному миру, февраль 1952 // Сборник Обращений Главы Династии Великого Князя Владимира Кирилловича. Сост. А.П. Волков. – Нью-Йорк, 1971. – С. 32) .


Великая Княгиня Мария Владимировна продолжает творчески развивать идею Народной Монархии, говоря с соотечественниками на современном языке и оперируя понятными и близкими большинству народа понятиями, которым она возвращает истинный смысл. «Будучи призванными Богом к восприятию прав и обязанностей Наших Царственных Предков, Мы всегда пребываем в готовности ответить на народный призыв, но ни в коем случае не хотим навязать себя соотечественикам. Каким бы ни было будущее монархической государственной традиции в России, Мы неизменно будем выполнять Наш долг перед Родиной, используя все Наши возможности и прилагая все Наши силы для ее блага» (59. Обращение к соотечественникам Главы Российского императорского Дома Е.И.В. Государыни Великой Княгини Марии Владимировны по случаю принесения в Иерусалиме династической присяги Е.И.В. Государем Наследником Цесаревичем и Великим Князем Георгием Михайловичем,  9 апреля 1998 года // Жизнь за Царя, 1998, 2 июля, № 28-29) . «Только правильное развитие демократических институтов, твердое выражение народом своих стремлений и упорный труд позволят достичь желанных целей.  Как  Мой Дед - Император Кирилл Владимирович и Мой Отец - Великий Князь Владимир Кириллович, в подлинной демократии Я вижу основу могущества Отечества и всегда остаюсь при убеждении, что сильным Государство может быть лишь тогда, когда выражает  общенациональные интересы и опирается не на партийное, а на действительно народное представительство. Принципы тысячелетней Российской Христианской Монархии, обязанность хранить которые возложены на Меня Богом и Законом, не только не препятствуют, но и повелительно требуют, чтобы Я в любых обстоятельствах старалась всеми силами способствовать развитию демократического  самосознания россиян и призывала их к единству в труде и в  защите своих прав» (60. Рождественское Обращение Главы Российского Императорского Дома Е.И.В. Государыни Великой Княгини Марии Владимировны 18/31 декабря  1999 года // www.imperialhouse.ru) .


Народность Монархии Божией Милостию, ее совместимость с демократическими институтами аргументируется Государыней убедительными логическими доводами и примерами: «Противопоставление монархии и демократии я считаю принципиально неправильным. В современном мире институт наследственной монархии, не обязанной властью никому, кроме Бога, и потому независимой от любых частных интересов, способен наиболее полно гарантировать права и свободы как всей нации в целом, так и отдельных граждан» (61. Крылов. А.Н. Я верю в будущее Монархии. Ответы Главы Российского Императорского Дома Ее Императорского Высочества Государыни Великой Княгини Марии Владимировны на вопросы газеты «Российские вести» // Российские вести, 2003, 23-29 апреля (№ 15(1675)) .


     «Монархия, как и любое человеческое устройство, не свободна от недостатков. Но, в отличие от республики, монархия исторически является строем, зародившимся не искусственным путем, а плавно оформившимся от СЕМЬИ через РОД к НАРОДУ. Поэтому нация, организующая жизнь по монархическому принципу, живет как единый организм. Она может переживать болезни, но в ней всегда сохраняется соотношение между непрерывной наследственной верховной властью и народом как между головой и остальным телом. Они не могут существовать друг без друга, одинаково делят радости и страдания. Без этого ощущения неизбежно происходит разрыв между властью и обществом. А это приводит к тому, что демократия становится утопией.


     «Разница между демократической монархией и республиканской демократией заключается  в том, что президент выражает интересы только части электората, в то время как монарх представляет интересы всего народа как единой семьи.


     «Раз уж мы прибегли к сравнению, то если монархическое государство походит на семью, то республика – скорее на акционерную компанию. Конечно, бывают прекрасно устроенные акционерные компании, а бывают неблагополучные семьи. Но любой нормальный человек будет больше дорожить своей семьей, чем акционерной компанией.


     «Я убеждена, что наилучшей системой является сочетание наследственной монархии с демократическим правительством. Такая система соединяет в себе лучшие качества государства-семьи и государства-акционерного общества» (62. Крылов. А.Н. Я верю в будущее Монархии. Ответы Главы Российского Императорского Дома Ее Императорского Высочества Государыни Великой Княгини Марии Владимировны на вопросы газеты «Российские вести» // Российские вести, 2003, 23-29 апреля (№ 15(1675)) .


«Я считаю монархический строй наиболее естественным для России. Но его восстановление не может произойти как «реализация сценария». На основании сценариев приходят и уходят политические марионетки. А тысячелетняя российская монархия может возродиться только по воле Божией и российского народа, в результате закономерного хода истории» (63. Камакин А. Тронное место. Ответы Главы Российского Императорского Дома Е.И.В. Государыни великой Княгини Марии Владимировны на вопросы журнала «Итоги» // Итоги, 2005, 12 декабря. – С.24-28) .


В тех же мыслях и в том же духе воспитан сын и наследник Главы Российского Императорского Дома Великий Князь Георгий Михайлович. «Любая власть, которой вверена судьба страны, – говорит он, - должна понимать, что она имеет дело не с «массой», не с «населением», а с народом. Тогда жизнь страны войдет в правильное русло, и отдельные ошибки и просчеты не будут иметь катастрофических последствий» (64. Волынский В., Солдатов А. Великий Князь заехал на «Горбушку». Ответы Е.И.В. Государя Наследника Цесаревича и Великого Князя Георгия Михайловича на вопросы газеты «Московские новости» // Московские новсти, 2006, 17-23 марта) . «Меня поразило, как иногда грубо и высокомерно относились носители власти к простым людям. Когда кто-то к нам хотел подойти, их отталкивали, на них кричали. С этим ничего нельзя было поделать. Милиция не могла понять, насколько нам это неприятно. Наверное, все эти чиновники и милиционеры были убеждены, что так они проявляют уважение к почетным гостям, что иначе быть не должно. Я сказал тогда маме, что если когда-нибудь  получу возможность, первым делом я постараюсь изменить это отношение к людям» (Крылов А.Н. Великий Князь Георгий Михайлович: «Я всегда помню о России» // Российские вести, 2006, 22-28 марта) . 


Народный характер Российской Православной Легитимной Монархии утвержден в классическом определении, данном Великой Княгиней Марией Владимировной: «Монархия – это не политическая доктрина, а государственный строй и система исторически сложившихся национальных ценностей» (66. Крылов А.Н. Великая Княгиня Мария Владимировна: «Я не занимаюсь политикой» // Российские вести, № 30 (1785), 2005, 31 августа-6 сентября) . 


Определяя организованное бытие человечества с самого начала его истории (Монархический принцип лежит в основе и семейных, и родо-племенных, и собственно государственных отношений) , Монархия прошла длинный путь развития, пережила эпохи политических взлетов и падений, выработала идеи и механизмы самореализации. Легитимная Монархия стала высшей формой Богоустановленного государственного устройства. Народ может выбрать его, или отвергнуть – это его право. Но, выбрав Монархию, Народ тем самым выбирает не внешнюю форму, а внутреннее содержание, всю систему монархических ценностей, все заложенные в ней основные принципы. Нелегитимная (не основанная на принципе Божественного права, не историческая и не наследственная) монархия – это уже не Монархия. «Когда принцип личных достоинств берет, по каким бы то ни было причинам, верх над незыблемостью династического права, и когда, стало быть, принцип легитимности подрывается в нации – Монархия, в сущности, становится уже невозможною, и во всяком случае теряет возможность развивать свои самые лучшие силы и стороны» (68. Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. – СПб,1992. – 680 с. – С. 440-441) . Этот «мягкий диагноз» Л.А. Тихомирова можно признать справедливым для ранних стадий развития Монархии. Но в современных условиях нелегитимная «монархия», если бы ее попытались установить, была бы гораздо хуже, чем даже республика. Республика – открытая противоположность, так сказать, честный враг Монархии, тогда как лишенная религиозного и исторического значения псевдомонархия – это ложное уподобление, кощунственная карикатура на Богоустановленный порядок. Узурпаторы власти, рядящиеся в монархические ризы, уподобляются главному самозванцу земной Истории – Антихристу -  и являются его предтечами (69. Греческое слово «анти» означает не только противоположность, но и подобие. Антихрист будет не просто врагом Христа. Он будет выдавать себя за Спасителя и станет мировым самозванным лжецарем. Противовесом его сатанинской власти и последней цитаделью сил Добра, которая явится Божественным орудием в победе над Диаволом, может быть только Легитимная Монархия, Монархия  во главе с наследственным представителем законной Династии, поддерживаемым сохранившим веру и верность народом.) .


Наше право – обратиться ли к врачу, пойти ли к знахарю или пытаться излечиться самим. Но выбрав врачебную помощь, мы, сохраняя право осознанно принимать участие в собственном лечении,  в тоже время уже не можем отвергать принципы и методы медицинской науки, подвергать химической экспертизе каждое лекарство, да еще требовать полной безупречности доктора в его личной жизни (70. Если мы пойдем по этому пути, если выгоним из больницы докторов, изберем в главврачи знахаря и прибегнем к его шарлатанству вкупе с самолечением, больница перестанет быть таковой,  а нам, скорее всего, будет обеспечен летальный исход.) . Точно также выбрав Монархию, признав ее духовную значимость и практическую пользу, мы должны без изъятия принять ее сущностные проявления, не отнимать у нее то, чем она сильна,  и не требовать от нее больше того, что она может дать.


Легитимная Монархия в реальной жизни может существовать только как Народная Монархия. Подлинно Народная Монархия немыслима вне легитимности (71. «Династичность (…) устраняет всякий элемент искания, желания или даже просто согласия на власть. Она предрешает за сотни и даже тысячи лет вперед для личности, еще даже не родившейся, обязанность несения власти и соответственно с тем ее права на власть. Такая легитимность, этот династический дух, выражают в высочайшей степени веру в силу и реальность идеала, которому нация подчиняет свою жизнь. Это вера не в способность личности (как при диктатуре), а в силу самого идеала» (Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. – СПб., 1992. – С. 442)) . В Народной Легитимной Монархии Божественное право и человеческое право делят первенствующее место с взаимными доверием и любовью. Закон и Благодать вместе, неслиянно и нераздельно, определяют бытие Монархии.


 
***


В России сочетание государственно-правового учения о Законной Царской власти и её народного восприятия осуществилось на определенном историческом этапе в почти идеальном виде (72. «Политический строй России — монархия — так, как он складывался в веках, не есть чье бы то ни было изобретение или результат чьего бы то ни было насилия — это есть результат вековой работы религиозно-национального инстинкта. Этот политический строй с той степенью точности, которая вообще возможна в земных делах, — отражал идею свободного, не обусловленного насилием, добровольного подчинения свободного человеческого духа высшим ценностям. Поэтому православная монархия оказалась организованной не по принципу конституционной сделки, выраженной в «великой хартии вольностей», и не по принципу вооруженного насилия, выраженного в законе «крови и железа», — а по закону Христа. Этому закону были одинаково подчинены и Царь, и Мужик. Оба, безо всяких конституций, шли к одной и той же цели — и шли одинаковыми путями, и прошли через одну и ту же Голгофу». (Солоневич И.Л. Политические тезисы Российского народно-имперского (штабс-капитанского) движения // Наш современник. – 1992. - № 12. – С.158)) . Уже в самом начале российской государственной истории наши предки сформулировали необходимость призвать Князя, который бы «владел и судил по праву». Монархия, и в период господства догосударственных родоплеменных отношений, и после торжества государственного начала, оставалась строго династической и наследственной. Пока существовала удельная система, немыслимо было, чтобы хоть в самом маленьком княжестве был правитель, не происходящий от Рюрика. В XV веке Великому Князю Василию II только благодаря поддержке народа удалось заменить устаревшую лествичную систему наследования власти (73. Лествичная система, как наследие родового строя, предполагала замещение Великокняжеского и удельных престолов по принципу личного старшинства в роде, а не старшинства линии, что чрезвычайно усложняло соблюдение преемственности.)  более совершенным и современным престолонаследием по нисходящей мужской линии (74. Противники нового принципа – Князь Юрий Звенигородский и его сыновья Василий Косой и Дмитрий Шемяка - развязали Гражданскую войну, но потерпели в ней поражение, ибо народ и Православная Церковь встали на защиту законного Великого Князя и его прогрессивной династической политики) . Когда оформилось Самодержавие, никто не мог претендовать на Престол, кроме Данииловой ветви Рюриковичей (75. Предпоследний ее представитель Царь Иоанн Грозный, идеолог и апологет Самодержавия, по собственному почину создал такие демократические учреждения как Земский Собор (территориально-сословное представительство «всея Земли») и выборную систему местного самоуправления.) .  Ее пресечение подвергло легитимный принцип суровым испытаниям. Абсолютно законная с точки зрения правовых представлений того времени Династия Годуновых не удержалась на Престоле из-за многих субъективных и объективных факторов. Но главнейшим среди них было умелое использование Самозванцем стихийной приверженностью русского народа принципу династичности. «Легенда одержала победу над действительностью тем, что смутила общественное сознание призраком легитимизма и дала, в тоже время, опасное знамя в руки всех элементов населения, недовольных своим положением» *(76. Три века. Исторический сборник под ред. В.В. Каллаша. – М.: Изд. И.Д. Сытина, 1912. – В 6-ти т. – Т. 1. – С. 15.) . Разоблачение и гибель Лжедимитрия I не остановили попрания законности, а лишь вызвали новые потрясения, ставящие под вопрос дальнейшее существование не только законной монархии, но и Российского государства как такового.


Однако, в конце концов, национальные силы одержали победу. Решение Великого Поместного и Земского собора 1613 года о призвании на царство Династии Романовых явилось эталоном соотношения легитимизма и народной монархии. Вопреки множеству обстоятельств предшествовавшей Смуты и существовавших на момент проведения Собора политических реалий, представители народа добровольно восстановили Законную Самодержавную власть и возвели на престол Природного (т.е. прирожденного) Государя, единственного на тот момент законного преемника Дома Рюриковичей – Михаила Феодоровича Романова (77. Никаких личных заслуг у 16-летнего Михаила Романова не было. Единственным основанием его призвания на Царство явилось свойство (родство по женской линии) с Династией Рюриковичей. С точки зрения религиозно-правовых представлений того времени ближнее свойство предпочиталось дальнему кровному родству. Этот подход основывался на христианском понимании семьи как единого целого («Оставит человек отца своего и матерь, и прилепится к жене своей: и будета два в плоть едину» (Быт. 2, 24)), в силу которого родственники мужа почитались родственниками жены, а родственники жены – родственниками мужа. Поэтому первым преемником Рюриковичей стал шурин (названный брат) последнего Царя этой Династии Феодора Иоанновича Борис Годунов. Когда Династия Годуновых пала, после Смуты на Земском соборе 1613 года восторжествовал тот же принцип. Первым шурином предпоследнего Царя из Дома Рюриковичей Иоанна IV Грозного был Никита Романов. Он скончался в начале царствования Феодора Иоанновича, а его сын Феодор при Борисе Годунове был насильственно пострижен в монашество с именем Филарет. Поэтому законным наследником Рюриковичей оказался внук Никиты Романовича, сын Филарета Михаил Феодорович. Престолонаследие по свойству за неимением близких кровных родственников в условиях отсутствия писанного закона было присуще не только России, но и некоторым другим христианским государствам. Например, на тех же правовых основаниях еще в 1066 г. унаследовал престол последний англо-саксонский Король Англии Гаральд, шурин св. Короля Эдуарда III Исповедника (и, между прочим, тесть Киевского Великого Князя Владимира II Мономаха). ) . «Попытки обрести Царя среди иных родов, чуждых Московским Государям или далеко от них отстоящих по родству не оказались прочными, и этими попытками не было ни предотвращено, ни изжито Смутное время на Руси. В сознание лучших сынов Земли Русской, принявших участие в деяниях Великого Собора, постепенно проникла мысль, что лишь при законной природной преемственности Царского Престола возможно надеяться на его укрепление, а вместе с тем и на водворение государственного порядка на территории России. Торжественное крестное целование, сопровождаемое страшной и грозной клятвой перед Всевышним Творцом, мистически связало на вечные времена весь Русский Народ с новым Государем и с Его Потомками» (78. Обращение Главы Российского Императорского Дома Великого Князя Владимира Кирилловича  в связи с 350-летием Дома Романовых // Сборник Обращений Главы Династии Великого Князя Владимира Кирилловича. Сост. А.П. Волков. – Нью-Йорк, 1971. – С. 48) .


  Как бы некоторые историки ни пытались принизить значение этого акта, его плоды говорят сами за себя. Если бы Михаил Феодорович был не законным Царем, а ставленником той или иной группировки, его наверняка постигла бы участь Лжедимитриев и Василия Шуйского (79. «Аще ли поставят Царя по своей воли, навеки не будет Царь» (Три века. Исторический сборник под ред. В.В. Каллаша. – М.: Изд. И.Д. Сытина, 1912. – В 6-ти т. – Т. 1. – С. 24)) . Если бы он, подобно Борису и Феодору Годуновым, обладая всеми правами на трон, в тоже время не смог опереться на уважение народа к принципу законности и желание его подданных жить «по праву», то разделил бы судьбу первых  преемников Рюриковичей. Именно соединение в одной точке  законных прав на престол и признания народом легитимного принципа (80. «Русский народ истосковался по законном, «природном» Государе и убедился, что без него не может быть порядка и мира на Руси». (Иоанн (Максимович), еп. Происхождение Закона о престолонаследии в России. – Подольск, 1994. – 80 с. – С. 43-44. ))  не только привели Дом Романовых к власти, но и сохраняли эту власть за ним в течение трех веков, до тех пор, пока основы легитимизма не поколебались в народном сознании. При Романовых окончательно «идея национального государства освободилась от вотчинно-владельческой формы, в которой постепенно окрепла при Даниловичах. «Дело государево» становится «делом земским», которое от Бога поручено наследственному носителю власти» (81. Три века. Исторический сборник под ред. В.В. Каллаша. – М.: Изд. И.Д. Сытина, 1912. – В 6-ти т. – Т. 1. - С. 45) .


Пожалуй, лучше всех об идеальном народно-династическом взаимовосприятии сказал Н.В. Гоголь: «(…) Каким чудным средством, еще прежде, нежели могло объясниться полное значение этой власти как самому Государю, так и его подданным, уже брошены были семена взаимной любви и сердца! Ни один Царский Дом не начинался так необыкновенно, как начался Дом Романовых. Его начало было уже подвиг любви. Последний и низший подданный в государстве принес и положил свою жизнь для того, чтобы дать нам Царя, и сею чистою жертвою связал уже неразрывно Государя с подданными. Любовь вошла в нашу кровь, и завязалось у нас всех кровное родство с Царем. И так слился и стал одно-единое с подвластным повелитель, что нам всем видится всеобщая беда – Государь ли позабудет своего подданного и отрешится от него или подданный позабудет своего Государя и от него отрешится. Как явно тоже оказывается воля Бога – избрать для этого фамилию Романовых, а не другую! Как непостижимо это возведенье на Престол никому не известного отрока!» (82. Гоголь Н.В. Выбранные места из переписки с друзьями. Собрание сочинений в 8 томах. – Т. VII. – М.: Правда, 1984. – С. 223) .


Новая Династия приняла традиционный порядок престолонаследия по нисходящему мужскому первородству, утвердившийся при Рюриковичах в XV веке, и хранила его в течение всего XVII века.


В XVIII веке легитимный принцип, а следовательно, и Монархия, и Династия, пережили серьезный кризис. Петр I Великий, после конфликта с сыном Царевичем Алексием, приведшего к гибели последнего, издал Устав о престолонаследии 1722 года, ставивший определение личности Наследника Престола в зависимость от воли Царствующего Монарха (83. Попытку идеологически обосновать эту меру предпринял архиепископ Феофан (Прокопович) в трактате «Правда воли монаршей в определении наследника державы своей» (- СПб., 1722)) . При всём глубочайшем уважении к большинству деяний Петра I и благоговейном почитании его памяти, нельзя замолчать, что это нововведение противоречило Утвержденной Грамоте Собора 1613 года (духовному и правовому основанию законности Дома Романовых) и самой природе Царской власти. По словам В.О. Ключевского, Император Петр I своим Уставом «лишив Верховную власть правомерной установки (…) погасил и свою Династию, как учреждение (84. Наиболее точное определение Династии – «род, обладающий рангом государственного учреждения, из среды которого в определенном порядке происходят носители Верховной власти» (По вопросу терминологии в данной области см.: Закатов А.Н. Архивы Российского Императорского Дома после февральской революции 1917 года: проблемы реконструкции, описания и использования. Автореферат на соискание ученой степени кандидата ист. наук. – М., 1999. – С. 14-17)) ; остались отдельные лица Царской крови без определенного династического положения» (85. Ключевский В.О. Курс русской истории. –Ч. IV. – М., 1937. – С. 272) .


В результате отмены законной наследственности XVIII век стал «эпохой дворцовых переворотов». Пагубность реформы Петра Великого в области престолонаследия осознавалась его Преемниками (86.   Екатерина I в своем «Тестаменте» (завещании)  не просто назначила преемника, но осуществила попытку ввести правильный порядок престолонаследия. Однако после смерти Петра II  «Тестамент» Екатерины I был проигнорирован членами Верховного Тайного Совета, составившими заговор с целью ограничения Самодержавия и введения олигархического правления. Императрица Анна I Иоанновна, опираясь на поддержку служилого дворянства, восстановила полноту Самодержавия, но ей, как наследнице, не предусмотренной в «Тестаменте», пришлось вернуться к петровской норме.) , но политические обстоятельства не позволили исправить положение вплоть до конца столетия.


Вступивший в 1796 году на престол Император Павел I восстановил наследственность Верховной Власти по закону, причем на качественно новом уровне. 5 апреля 1797 года Государь обнародовал и тем самым ввел в действие Акт о престолонаследии. Впервые в истории России появился писанный закон, обеспечивающий неоспоримую и безусловную легитимность прав на престол. «Положив правила наследства, - пишет в своем Акте Павел I, - должен объяснить причины оных. Они суть следующие: Дабы Государство не было без Наследника. Дабы Наследник был назначен всегда законом самим. Дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать. Дабы сохранить право родов в наследствии, не нарушая права естественного, и избежать затруднений при переходе из рода в род» (87. Наследование Российского Императорского Престола. –2-е изд., испр. и доп. – М.: Новый век, 1999. – 208 с.; илл. - С. 98) . Отныне всякий произвол в престолонаследии устранялся бесповоротно, что вернуло Царю статус Избранника Божия, получающего власть по Промыслу Всевышнего независимо от человеческой воли (88. Будь то прежнего Государя, или какой-то группы,  или даже большинства)  и, в силу этого, подлинно независимого Отца Нации и Арбитра.


Павловский Закон, основан на праве мужского первородства с переходом престолонаследия в женскую линию после пресечения последней мужской ветви (89. Закон о престолонаследии Императора Павла I принадлежит к австрийской системе престолонаследия. Помимо нее в мире существуют салическая система, полностью исключающая престолонаследие по женской линии (например, Франция), и кастильская, допускающая женское престолонаследие в прямой линии, несмотря на наличие представителей династии мужского пола в боковых линиях (например, Великобритания)) . Дополненный Александром I исключением из порядка престолонаследия потомства от морганатических (неравнородных) браков (90. Архиепископ Иоанн (Максимович) считал, что это добавление «совершенно противоречит истории и старым русским обычаям» (Иоанн (Максимович), еп. Происхождение Закона о престолонаследии в России. – Подольск, 1994. – С. 79). Но одновременно святитель Иоанн справедливо утверждал: «(…) Ввиду того, что Царский Дом в свое время признал для себя обязательным закон о воспрещении лицам, произошедшим от неравнородных браков, наследовать престол и о невключении в Состав Царской Семьи, - закон, который Александр I всех заклял соблюдать, - едва ли было бы полезно, чтобы даже сам Государь отменил его без соответствующего разрешения от клятвы Российским Патриархом или законным Собором российских иерархов. До того же времени никакие изменения или произвольные толкования не могут иметь места, и исторический Российский закон, получивший свое начало вместе с началом объединения Руси, действителен в том виде, в каком находился в день страшного преступления – лишения законного Царя принадлежащей ему власти» (Там же, - С. 79). Из этой подлинно православной позиции следует, во-первых, что на настоящий момент претензии на династический статус некоторых морганатических потомков скончавшихся Членов Российского Императорского Дома незаконны, необоснованны и безнравственны, а во-вторых, что если Глава Российского Императорского Дома когда-либо в будущем сочтет за благо вернуться к первой редакции Закона Императора Павла I, без позднейших добавлений, то на это необходимо будет испросить благословения у Святейшего Патриарха Московского и всея Руси.)  и кодифицированный при Николае I, Акт Павла I обеспечил стабильность Верховной Власти в течение всего XIX века и позволил сохраниться Российскому Императорскому Дому как исторической институции после революции. «(…)Император Павел I, - пишет Л.А. Тихомиров, - создал точнейший законный порядок, не допускающий уже никаких перетолкований и не оставляющий места никакому выбору между несколькими лицами Царствующего Дома» (91. Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. – СПб,1992. – 680 с. – С. 443) .


Как нередко бывает в мировой истории, достигнув, казалось бы наивысшего совершенства для старой эпохи, Монархия в России не смогла  перешагнуть рубежа эпохи новой. Дело в первую очередь не в социально-экономических проблемах, которые как «болезнь роста» вполне можно было преодолеть, а в духовном и идейном разладе. «Теория официальной народности» несла отпечаток казенности, славянофильство и западничество, при всех их различиях, были одинаково далеки от большей части народа. Официальные и умеренно либеральные монархические теории не давали ответа на новые требования времени. Революционные силы направленно и планомерно разрушали целостность менталитета всех слоев российского общества. Что греха таить, уже задолго до революции 1917 года легитимизм для правящего слоя стал чужд и непонятен. В лучшем случае он оставался принципом, признаваемым в теории, но уже лишенным жизненных сил (92. Портрет  «приверженца традиций» из аристократической среды талантливо изобразил Аполлон Майков: «Во Франции – легитимист; * Здесь – недовольный камергер, * Спирит, ханжа и пиэтист * И bel’esprit a la Вольтер; *  Как совмещалось это в нем – * Бог весть!.. Но он себя считал * Какой-то истины столпом, * Какой – и сам не понимал»  (Майков А.Н. Суд предков.)) .


В большей степени монархическое мировоззрение сохранялось в простом народе, но и там шло стремительное разложение духовных устоев и традиционных представлений. Монархии не удалось ни предотвратить развитие революции, ни возглавить стремление нации к обновлению. Народ не смог ни распознать ложь революции, ни помочь Верховной Власти в преодолении новой смуты. Дальнейшее существование в России Монархии стало на тот момент невозможным, несмотря на то, что она была бесспорно законной, обеспечивала быстрое и всестороннее развитие страны, стремилась создать механизмы взаимодействия со всеми слоями народа и усовершенствовать свой надклассовый характер. Предпринятых мер оказалось недостаточно, чтобы исправить накопившиеся исторические ошибки. Грянул 1917 год, одинаково роковой и для Царя, и для Народа.


Свержение Монархии не означало, однако, гибели монархического принципа. Если первый Рим, изгнав Царей в VI веке до Р.Х., свыше 500 лет жил при республике, а затем восстановил Монархию, то и третий Рим не лишен такой надежды. Учитывая краткий и весьма неудачный (мягко говоря) опыт республики в нашей стране (93. По сравнению с более чем тысячелетней историей Монархии, создавшей великую державу, народ которой непрестанно преумножался, республике менее 90 лет,  причем из них 73 года тоталитарного коммунистического режима, уничтожившего миллионы людей, и 16 лет новых экспериментов, в результате которых  нация ускоренными темпами вымирает «самостоятельно») , нельзя не признать весьма поверхностными и необдуманными заявления некоторых политических деятелей, с апломбом заявляющих, что, будто бы, «к монархии не может быть возврата ». (94. Следует отметить, что современные политики действительно общенационального масштаба, при  известных оговорках, не отрицают категорично возможность восстановления в России Монархии. Например, Президент Российской Федерации В.В. Путин (в то время и.о. Президента РФ), отвечая на вопрос: «Если уж Вы так исторически подходите к вопросам, то в традициях России заложена и монархия. Что же теперь, восстанавливать?» ответил: «Я думаю, это маловероятно. Но в целом… в определенные периоды времени… в определенном месте… при определенных условиях… монархия играла и играет до сих пор положительную роль. В Испании, допустим. Я думаю, что монархия сыграла там решающую роль в отходе страны от деспотии, от тоталитаризма. Монархия была очевидно стабилизирующим фактором. Монарху не нужно думать, изберут его или нет, мелко конъюнктурить, как-то воздействовать на электорат. Он может думать о судьбах своего народа и не отвлекаться на мелочи». На последующую реплику: «Но в России это невозможно». В.В. Путин ответил: «Вы знаете, нам многое кажется невозможным и неосуществимым, а потом – бах! Как с Советским Союзом было. Кто мог представить, что он сам по себе возьмет и рухнет? Да в страшном сне такое не могло привидеться». (От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным. – М.: Вагриус, 2000. – С.  168). Слова Президента В.В. Путина свидетельствуют, что он не исключает возможности восстановления Монархии в России, что признает ее «положительную роль» и не только не ассоциирует ее с деспотией и тоталитаризмом, но, напротив, считает гарантией отхода от этих незаконных форм правления.)


Гарантией сохранения монархического идеала в неповрежденном виде является продолжение существования национальной легитимной Династии Романовых. Акт Великого Князя Кирилла Владимировича (95. После казни большевиками в 1918 г. всего мужского потомства Императора Александра III  (Императора Николая II, Цесаревича Алексия Николаевича и Великого Князя Михаила Александровича) право на возглавление Династии Романовых в силу ст. 29 Основных государственных законов Российской империи (ОГЗРИ) перешло к потомству Императора Александра II. Старшим по первородству членом Императорского Дома являлся двоюродный брат Николая II, сын скончавшегося до революции Великого Князя Владимира Александровича Великий Князь Кирилл Владимирович. В 1922 г. он, еще не имея точных данных о судьбе старших в порядке престолонаследия членов Дома, принял звание Блюстителя государева престола (т.е. регента), а в 1924 г., убедившись в гибели предшественников, объявил о переходе к нему титула Императора в изгнании. Этот акт вызвал неприятие у части эмиграции, но с юридической точки зрения являлся бесспорным и был поддержан подавляющим большинством членов Императорской Фамилии, иерархами Православной Церкви и иностранными королевскими домами.)  31 августа 1924 года о принятии им  в изгнании титула Императора Всероссийского конституировал положение Российского Императорского Дома в послереволюционную эпоху. «Я (…) объявляю, - писал Государь, - что живёт Императорский Дом, сильный соблюдением завещанного Предками статута и законной преемственностью главенства. (…) За нами правда Божья и исторические заветы народные, да не смущаются верные сыны России теми препятствиями, которые встречаются на избранном нами трудном, но святом пути» (96. АРИД ф. 8, оп. 1, д. 1; Обращение Императора Кирилла Владимировича, 12/25 октября 1924 г.) .


Конечно, Император Кирилл I не ограничился констатацией своих прав и пассивным ожиданием благоприятных для себя перемен. Он неустанно трудился над созданием и обоснованием современной программы Легитимной Народной Монархии, опирающейся на традицию, но при этом учитывающей ряд необратимых перемен, происшедших после революции: «(…) В основе преобразований, которые должны упорядочить русскую жизнь, Мною положено следующее руководящее начало:


Всему населению России будет обеспечено действительное участие в устроении государственной жизни.


Непременное и постоянное участие народных представителей в законодательстве и управлении Империи мыслится Мною, как краеугольный камень новой монархической России.


А посему, не отвергая советской системы народного представительства, Я обеспечу свободное избрание в советы представителей всех хозяйственных и производительных слоев населения, а равно членов профессиональных организаций и специалистов, выдвинувшихся своим знанием и опытом в делах государственных.


Советы сельские, волостные, уездные, губернские и областные или национальные, увенчанные периодически собираемыми Всероссийскими Съездами Советов - вот что способно приблизить Русского Царя к народу и сделать невозможным какое-либо средостение в виде всесильного чиновничества или же иного, пользующегося особыми преимуществами, сословия.


Российская Империя будет построена на началах широкого областного самоуправления, и в ней не должно быть места угнетению других национальностей русским большинством. Местные должностные лица управления и суда должны быть коренными жителями данной местности или же по своей предшествующей деятельности достаточно знакомыми с местными условиями.


Частновладельческая земля, коей завладели крестьяне во время революции, останется в их обладании. Никакого выкупа за землю установлено не будет. Но на новых владельцев будет возложена священная обязанность обрабатывать полученную землю с рачительностью доброго хозяина, дабы интересы государства не претерпели бы ущерба от этого коренного преобразования нашего земельного уклада. Землеустроительные мероприятия местных органов, при участии представителей населения, должны будут выяснить размеры крестьянских владений и снабдить новых собственников законными документами.


Земельная собственность подлежит свободному отчуждению на правовых основаниях, но преимущественное право покупки земли, по действительной ее стоимости, будет принадлежать государству и общинам.


Я окажу всемерную поддержку представителям других слоев населения: городским жителям, военным, служащим и рабочим, готовым отдать свои силы и способности увеличению производительности нашего земледелия, в приобретении ими на льготных основаниях годных для обработки неиспользованных земельных площадей.


Имперское правительство выработает ряд действительных мер, способствующих переходу землевладельцев на обработку земли машинами, снабжению их скотом и доброкачественными семенами и вообще улучшению обработки земли. Ввиду коренного разрушения нашего сельского хозяйства проведение в жизнь указанных мер потребует известной постепенности.


Восьмичасовой фабричный рабочий день должен быть той нормой труда, которая оградит трудящихся от злоупотребления работодателей. Вместе с тем, никому не должно быть воспрещено увеличивать свое благосостояние лишним трудом и сверх этой нормы.


Императорское правительство будет внимательно следить за тем, чтобы вновь возникающий мелкий торговый и промышленный капитал не наносил бы ущерба интересам трудящихся. Особое попечение Императорское Правительство будет иметь об охране труда женского и несовершеннолетних.


Я буду всячески содействовать развитию здорового профессионального движения, созданию больничных и страховых касс для рабочих и преодолению несогласий между предпринимателями и рабочими при участии государственных третейских судов. Но, вместе с тем, будут приняты все меры к защите трудящихся от домогательств самочинных руководителей рабочего движения навязать свою волю в деле устройства трудового быта. Рабочие убедятся сами, что в союзе с государственной властью они достигнут гораздо большего, чем в борьбе с нею, под руководством партийных вожаков, которые во всех странах насиловали волю трудящихся и неизмеримо в большей мере, чем государство.


Императорское правительство использует все возможности для развития, при содействии промышленности и домовладения, городского домостроительства и улучшения жилищных условий на пространстве всей Империи.


Промышленные и торговые предприятия будут обращены в частную собственность во всех случаях, когда это не нарушит государственных интересов кооперации, организованной на здоровых основаниях.


Также будет восстановлена широкая свобода торговли и частного почина.


Я сохраняю право верховной собственности Государства на все недра и крупные лесные хозяйства на пространстве Империи. Равным образом останутся в обладании государства и нефтеносные земли. Означенные мероприятия дадут возможность не обременять население чрезвычайными налогами.


Все пострадавшие имущественно от вышеуказанных мер или лишившиеся трудоспособности при советской власти будут постепенно вознаграждаться в порядке государственного обеспечения и в той мере, в какой это позволят средства Государственного Казначейства.


Православная Церковь - этот камень веры, на котором зиждется бытие русской государственности, - получит в Империи каноническое устройство. Вместе с тем, никому не должно быть возбранено прославлять Единого Бога в ином исповедании веры.


Другим основанием нашей государственности должна быть семья, построенная на началах религиозной нравственности. Особому попечению государства будет поручена охрана материнства, младенчества, беспризорных и сирот - безвинных жертв гибельного опыта коммунистов.


Я обещаю, что все способные и деловые люди, независимо от происхождения, получат в возрожденной Империи одинаковый доступ к занятию государственных должностей. Я возвращу Русскому народу суд скорый, справедливый и милостивый на началах судебных преобразований Моего Великого Деда Императора Александра II.


К прочим мероприятиям, которые в первую очередь должны обеспечить мирное развитие Империи и залечить глубокие раны смуты, Я отношу:


• Широкое народное просвещение и насаждение профессионального образования.


• Беспощадное искоренение хулиганства и праздности.


• Уменьшение косвенного обложения и налогов на мелкие ремесла и промыслы.


• Целесообразную свободу печати и общественной жизни.


• Удешевление железнодорожных и почтовых тарифов.


• Возможно широкую медицинскую помощь всем страдающим тяжкими болезнями, которые получили в годы владычества коммунистов столь значительное распространение.


Вот путь, следуя по которому, Я намерен возвратить Русский народ к мирному труду, довольству и порядку и восстановить нашу Родину в значении носительницы мира среди других народов.


Я призываю всех русских людей проникнуться твердостью Моих стремлений видеть все население Империи Всероссийской свободным, умиротворенным и благоденствующим. Все должны помнить, что лишь самоотверженная работа и объединенные усилия Русского народа помогут Мне в скорейшем осуществлении Моих намерений» (97. АРИД ф.8, оп. 1, д. 1; Декларация Императора Кирилла Владимировича 13/26 января 1928 года) .


Время, естественно, вносило и вносит свои коррективы в практическую часть программы Российского Императорского Дома, постоянно обновляемой в Высочайших обращениях. Но общие принципы в основе теории Народной Легитимной Монархии остаются неизменными.


Имея четкие политические взгляды, Главы Российского Императорского Дома всегда подчеркивали свою надпартийность и невозможность для себя участвовать в политической борьбе: «Я прислушиваюсь ко всем мнениям, хотя бы они противоречили Моим убеждениям. Я стою выше всех классов, партий и организаций. Надо понимать, что на Российском Престоле может быть лишь Верховный Вождь всей Нации, а не глава какой-либо партии» (98. АРИД ф.8, оп. 1, д. 1; Обращение Императора Кирилла Владимировича, Сен-Бриак, 3/16 июля 1935) , - заявлял Император Кирилл Владимирович.


«Как Законный Глава Российского Императорского Дома и нелицеприятный предстатель чаяний народов Российских», «как Воспреемник прав и обязанностей Моих Державных Предшественников (…) Я не могу и не буду выступать в качестве возглавителя какой-либо политической группировки. Господь возложил на Меня служение всем народам Российским, всему нашему великому Государству» (99. Пасхальное Обращение Главы Российского Императорского Дома Великого Князя Владимира Кирилловича, Мадрид, 6 мая 1956 г.  // Сборник Обращений Главы Династии Великого Князя Владимира Кирилловича. Сост. А.П. Волков. – Нью-Йорк, 1971. – С. 37-38) , - утверждал Великий Князь Владимир Кириллович.


     «Российский Императорский Дом не занимается политикой. Причем для нас это не временная тактика, а постоянная принципиальная позиция. Династия должна объединять, а не разобщать, что неизбежно произошло бы, если бы мы приняли участие в политической борьбе. (…) Ни у кого нельзя требовать того, что противоречит его предназначению и долгу. Если вернуть слову «политика» основательно забытое классическое определение как «искусство управления для всеобщего блага», то при желании народа  восстановить монархию, мы будем осуществлять такую политику именно в качестве надпартийной общенациональной власти. Но в политике в современной интерпретации, понимаемой как борьба за власть между партийными группировками, мы не будем принимать участие никогда» (100. Крылов А.Н. Великая Княгиня Мария Владимировна: «Я не занимаюсь политикой» // Российские вести, № 30 (1785), 2005, 31 августа-6 сентября) .  «Если монарх либо глава династии решается возглавить партию, думая, что тем самым он может принести больше пользы стране – это его выбор. Но он должен осознавать, что в будущем  навсегда останется сомнение – является ли он монархом всех граждан, или выражает интересы только части общества. А это сомнение морально подрывает монархию в самой ее основе» (101. Крылов. А.Н. Я верю в будущее Монархии. Ответы Главы Российского Императорского Дома Ее Императорского Высочества Государыни Великой Княгини Марии Владимировны на вопросы газеты «Российские вести» // Российские вести, 2003, 23-29 апреля (№ 15(1675)) , - говорит Великая Княгиня Мария Владимировна.


Идея Народной Легитимной Монархии будет жить, пока существует на своих исторических и правовых основах Династия Романовых, не стремящаяся никому навязать себя, отвергающая любые недостойные её политические комбинации, но всегда готовая ответить на народный призыв (102. АРИД, ф.8, оп. 1, д. 109; Письмо Канцелярии Е.И.В. № 54 Председателю Союза монархистов-легитимистов в Пловдиве Я.И. Васильеву от 16 января 1929 «(…) ясно, что Лицо, которое является эмблемой Монархии, не представляет иного строя в Р/оссии/ как монархию, но это совсем не значит, что Оно навязывает ее стране».) .   Императорскому Дому есть, что предложить России, а нам есть, что от него ожидать, не забывая, конечно,  «что ни монархия, ни республика сами по себе не способны обеспечить благосостояние страны, как маг с помощью волшебной палочки. Необходимы общие усилия всей нации и воля власти, считающейся с выбравшими ее гражданами и уважающей их» (103. Крылов. А.Н. Я верю в будущее Монархии. Ответы Главы Российского Императорского Дома Ее Императорского Высочества Государыни Великой Княгини Марии Владимировны на вопросы газеты «Российские вести» // Российские вести, 2003, 23-29 апреля (№ 15(1675)) .






II
Одним из ярких публицистов, пропагандировавших и развивавших идею Народной Монархии, был И.Л. Солоневич. Он начал журналистскую карьеру еще до революции, продолжал работать в этой области в СССР, был репрессирован, но в 1934 году вместе с сыном и братом сумел бежать за границу. В эмиграции он имел большой успех. Его книга «Россия в концлагере» была издана огромными тиражами, переведена на многие языки. На гонорары Ивана Лукьяновича и его брата Бориса семья Солоневичей начала издавать в Болгарии газету «Голос России» (1936-1938), затем «Нашу газету». После II Мировой войны И.Л. Солоневичу удалось избежать депортации в СССР и выехать в Аргентину, где он создал газету «Наша страна». Все эти издания были «коллективными организаторами» провозглашенного Солоневичем «Российского народно-имперского (штабс-капитанского) движения» (после войны – «народно-монархического движения»). Наиболее фундаментальным и известным трудом И.Л. Солоневича стала «Народная Монархия», вышедшая в свет уже после войны. В книге изложены основные взгляды И.Л. Солоневича в том виде, какой они приобрели в результате его идейной эволюции. Яркий образный язык «Народной Монархии», остроумие автора, хлесткие (хотя зачастую и спорные) оценки российской истории и государственно-правовой теории прочно связали имя Солоневича с народно-монархической идеологией. Иван Лукьянович не отличался системностью исторического и юридического мышления (104. И бравировал этим, хотя, как следует отметить, имел юридическое образование) , обладал весьма своеобразной религиозностью, но выдающиеся журналистские способности и блестящий талант популяризатора делают его личность и творчество достойными глубокого и внимательного изучения.


Многие полагают, что сама идея «Народной Монархии» изобретена И.Л. Солоневичем. Это, конечно, не соответствует действительности (105. В теоретической части нашего исследования мы постарались изобразить картину многовековой кристаллизации Народной Монархии.) . Не был первым И.Л. Солоневич и в позиционировании народно-монархической идеи после революции.


Термин «Народная Монархия» присутствует в легитимистской идеологии уже в 1920-е гг. и официально объявляется в качестве сути новой Монархии самим Императором Кириллом Владимировичем: «Всем известны неоднократно возвещенные Мною основы, на коих будет воссоздаваться НОВАЯ РУССКАЯ НАРОДНАЯ МОНАРХИЯ», - пишет он в своем Обращении от 15 мая 1929 года (106. АРИД ф. 8, оп. 1, д. 1; Обращение Императора Кирилла Владимировича, 2/15 мая 1929 г.) .


Основополагающие принципы Государева Освободительного Движения (107. Таково было официальное общее наименование учреждений и организаций, сохранивших в эмиграции верность легитимному принципу) , сформулированные в Обращениях Императора Кирилла Владимировича, приведены нами в первой части данного исследования. Отдельные положения легитимистской идеологии подробно раскрываются в переписке Канцелярии Его Императорского Величества, которую вел Г.К. Граф (108. Граф Гаральд (в Православии Георгий) Карлович, начальник Канцелярии Е.И.В. (в 1924-1938) и Управления по делам Главы Российского Императорского Дома (в 1938-1941). Морской офицер, последнее звание – контр-адмирал.) , являвшийся в течение 15 лет ближайшим сподвижником Императора Кирилла и Великого Князя Владимира.


  В Императорской программе мы находим общую социальную направленность (109. «Наше Движение ведет борьбу с идеями, само представляя из себя законченную идею государственного строя. Борьба против существующего в России режима может успешно вестись только идейно. Если жизненность наших идей неоспорима, а жизненность коммунизма и их теорий нежизненна (так в тексте – А.З.), то мы имеем все шансы на победу, ибо нежизненный строй не может не рухнуть, а на его развалинах восторжествуют новые идеи, которые будут по духу ближе всего душе русского народа. Оттого наше Движение и не несет в себе только принцип легитимно-монархический, но и целый ряд социальных идей, отвечающих современным потребностям русского народа. Весь плюс нашего Движения и заключается в том, что мы можем сочетать в нем обе стороны, и национально-историческую, и современно-социальную. Никакое другое политическое движение не может этого сочетать в себе. В этом залог нашего успеха, и оттого мы и должны неизменно проводить эту линию и не вступать на какой-либо другой путь, чтобы не рисковать потерять свои преимущества» (АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 122; Письмо Канцелярии Е.И.В.№ 1137, 5 ноября 1937 подполковнику Ф.Н. Зорину (Китай))) , надпартийность (110. «Государь не Царь белых или красных, а всего русского народа, и никогда не возглавит борьбу одной части его с другой. Спасение Р(оссии ) должно придти из нее самой, а не извне» (АРИД, ф. 8, оп. 1, д.109; Письмо Канцелярии Е.И.В.№ 774, 23 октября 1929, Г.И. Кушнырь-Кушнареву)) , антиинтервенционизм (111. «Я ни в коем случае не могу стать на точку зрения тех вождей, которые сочли бы возможным поддаться искушению воевать со своими соотечественниками, опираясь на иностранные штыки, как бы еще ни заблуждались в данное время русские народные массы. Под лозунгом борьбы с большевиками вожди эти принесут нашему Отечеству порабощение его самобытности, расхищение его природных богатств, а может быть, и отторжение еще новых областей и оттеснение от выхода к морям» (Обращение Императора Кирилла Владимировича 1/14 января 1925; АРИД, ф.8, оп. 1, д. 1)) , стремление к церковному единству (112. «Вся русская история говорит нам, что мы не сможем найти общий язык без обращения к исконной Водительнице и Устроительнице судеб России - Церкви Православной. К ней надо нам снова прибегнуть и в лоне Её вновь обрести себя. Вот почему и, может быть, уже в двенадцатый час, перед тем, что спросится у нас о наших деяниях, Я считаю своим долгом поднять голос и просить Собор положить предел разделению и вражде в нашей Святой церкви за рубежом». (Приветствие  Государя Императора Кирилла Владимировича II Всезарубежному Церковному Собору, 28 июня/ 10 августа 1938 г., АРИД, ф.8, оп. 1, д.1)) , надклассовость и всесословность (113. «С (…)  указаниями о тех слоях населения, которые могут лечь в основу будущей Российской Монархии, я вполне согласен и никогда не думал, что Государь сможет опираться на дворянство, которое как класс прекратил (так в тексте – А.З.) свое существование. Впрочем, и в последнее царствование Государь не опирался исключительно на дворянство, и руководителями были лица  из всех сословий. Из актов Его Величества Вы не могли не усмотреть, что Государь не имеет никаких поползновений создать привилегированный класс, и конечно, будет опираться на народные массы» (АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 116; Письмо Канцелярии Е.И.В.№ 927, 12 мая 1933 (оборот))) , обращенность в первую очередь к реальной России (114. «Оттого, что за Его Величеством пойдет на несколько сот или тысяч больше эмиграции, вопрос в Р(оссии) не решится, с другой стороны то, что в Р(оссии) произойдет во Имя Государя, в один момент увлечет всю эмиграцию». (АРИД, ф.8, оп. 1 д. 109; Письмо Канцелярии Е.И.В.№ 380, 16 мая 1929 г. Н.Г. Шаповаленко (Болгария))) , критика западных парламентарно-демократического строя (115. «Парламентарно-демократический строй, основанный на партийно-выборном начале, оказался не в состоянии справиться с новыми требованиями жизни» (Обращение Императора Кирилла Владимировича в связи с 10-летием принятия им императорского титула, 31 августа/13 сентября 1934 г.; АРИД, ф.8, оп. 1, д. 1))  и капитализма (116. «Капитализм выродился в форму порабощения народных масс незначительным меньшинством» (Обращение Императора Кирилла Владимировича 10/23 декабря 1931 г.; АРИД, ф.8, оп. 1, д. 1)) , бескомпромиссный антикоммунизм (117. «Я враг коммунистического режима и породившего его учения» (Обращение Императора Кирилла Владимировича 16 июля 1935  г.; АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 1); «Коммунистическая власть обречена. Она исчезнет, оставив по себе память страшного разрушителя и угнетателя» (Обращение Императора Кирилла Владимировича 10/23 декабря 1931 г.; АРИД, ф.8, оп. 1, д. 1); «Коммунизм (…) падет жертвою своей борьбы против извечных устоев жизни, которые с новой силой проявляются в нашу переломную эпоху. Одно за другим рассыпаются коммунистические измышления, и каждая уступка власти означает напор национальных сил. Сознание необходимости новых путей несет победу России» (Обращение Императора Кирилла Владимировича 28 июля 1934  г.; АРИД, ф.8, оп. 1, д. 1)  См. также Обращение Императора Кирилла Владимировича 26 апреля 1933 г. (АРИД, ф.8, оп. 1, д. 1), полностью посвященное обличению коммунизма и противопоставляющее ему «здоровый национализм» «истинно-национальных сил возрождающейся России».) , и одновременно способность и готовность принять постреволюционную действительность  (118. «Не нужно уничтожать никаких учреждений, жизнью вызванных, но необходимо отвернуться от тех из них, которые оскверняют душу человеческую» (Обращение Блюстителя Государева Престола Великого Князя Кирилла Владимировича 2/15 апреля 1923 г.; АРИД, ф.8, оп. 1, д. 1); «Его Величество пожелал, чтобы Ваша комиссия разобрала вопрос о коллективных хозяйствах, в смысле их значения для Государства. Государь полагает, что они в некоторых случаях могут быть весьма полезными, особенно в случае наличия большого числа крестьян, принадлежащих к «бедноте», т.е. неспособных самостоятельно вести свое хозяйство». (АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 116; Письмо Канцелярии Е.И.В.№ 655, 10 апреля 1933 В.Н. Хрусталеву) , отсутствие шовинизма  (119. «Его Величество никогда не высказывал крайних взглядов о насильственном возвращении к России тех стран, которые теперь существуют как отдельные государства, или областей, которые отошли к другим странам. Наоборот, Он во всех интервью подчеркивал, что это их собственное дело, какие установить отношения к будущей России, и в этом духе даны указания Представителям в означенных странах. Вообще наверное Вы сами заметили, насколько Государь широко смотрит на все вопросы, и никогда шовинизма не проявлял, в особенности когда это в нашем положении может принести только вред». (АРИД, ф.8, оп. 1, д.109; Письмо Канцелярии Е.И.В. № 849, 8 ноября 1929 Ф.И. Грюйману)), отрицание расизма (120. «(…) расизм для России есть утопия, которая кроме вреда ничего принести не может». (АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 119; Письмо Канцелярии Е.И.В. № 1819, 11 декабря 1934 В.В.Михайлову, Китай)) , неприятие всякого рода архаики и экзотичности (121. «То, что Вы членов своей организации называете «опричниками» Его Величеству весьма не нравится, и это во всяком случае необходимо прекратить. Верным и преданным слугою своего ГОСУДАРЯ можно быть и без каких-либо не соответствующих духу времени названий». (АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 112; Письмо Канцелярии Е.И.В. № 12, 2 января 1931 прапорщику Карякину)) .


В инструкции по отданию ответов на возникающие вопросы, направленной Начальником Канцелярии Е.И.В. Г.К. Графом уполномоченному Е.И.В. в Нью-Йорке И.Л. Пущину содержится общая характеристика объединения вокруг Императора Кирилла Владимировича – Государева Освободительного Движения, важнейшими составляющими которого являются сама личность Легитимного Государя, идеология, основанная на сочетании неизменных базовых принципов Монархии с новыми политическими условиями, и система учреждений и организаций, старающихся провести эту идеологию в жизнь: «Наше движение не «Объединение законопослушных монархистов, работающих под руководством аполитичного, надпартийного Законного Русского Императора на свержение большевиков и восстановление исторического Русского строя». Наше Движение также не «политическая партия, желающая возвести ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА на Русский Престол». Наше Движение есть «Освободительное Государево Движение», которое ведет борьбу за освобождение России от коммунизма и восстановление в ней Законной монархической власти и социального строя в соответствии с современными требованиями жизни. Для того, чтобы эта борьба была бы успешной, необходимо, чтобы кроме юридических прав на Престол Законный Правопреемник на оный еще выдвинул настолько жизненные и яркие идеи, которые могли бы противостоять другим идеям государственного устроения. Жизненность наших идей это наше оружие. Но нужны еще и человеческие кадры, которые были бы носителями этого оружия – проводниками идей. Отсюда и необходимость к созданию этих кадров. Будь-то Корпус (Императорских Армии и Флота – А.З.) , младороссы или другие организации, не в названии дело, а в том, чтобы они соответствовали указанной цели. Отсюда Вы видите, что Верховному Вождю нужно войско, и ОН его создает, а не Войско создает Вождя» (122. АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 119; Письмо Канцелярии Е.И.В. № 1503, 24 сентября 1934 И.Л. Пущину (США)) .


Упомянутый здесь Г.К. Графом Союз младороссов (123. Создан в 1923 г., в 1935 переименован в Младоросскую партию) , возглавляемый А.Л. Казем-Беком, пользовался большим расположением Императора Кирилла Владимировича и Императрицы Виктории Феодоровны. Эта организация, стоявшая на безусловно легитимно-монархических позициях, выступала с весьма необычной и шокирующей русскую эмиграцию программой. Младороссы дальше кого бы то ни было пошли в развитии идей Императора Кирилла Владимировича о необходимости учитывать и принимать происшедшие после революции изменения общественной жизни и национального сознания. Лозунг «Царь и Советы» (124. Изначально изобретенный, между прочим, не младороссами, а их идейными противниками. Еще в 1922 г. советская газета «Известия» цитировала переписку крайне правых эмигрантов Н. Тальберга и Н. Батюшина, где содержались мысли о необходимости сделать «уступки требованиям времени» и «принять советы» (Известия, 1922, 18 февраля))   прочно ассоциируется с идеологией младороссов. С конца 1920-х годов до, по крайней мере 1937 года младоросская организация была своего рода политическим авангардом легитимистского движения. Ее идеологию, стратегию и тактику подвергали ожесточенной критике не только враги Императора Кирилла Владимировича справа и слева, но и ряд видных легитимистов (Великий Князь Андрей Владимирович, А.А. Башмаков, Л.В. Билинский, П.Н. Крупенский и др.). Однако Государь, видевший в лице младороссов молодую живую силу, покровительствовал им, прощал их ошибки, защищал от нападок. Пик развития Младоросской организации приходится на 1935 год, когда она получила наименование партии, и в ее ряды с разрешения Государя Кирилла Владимировича вступили представители Династии – Великий Князь Дмитрий Павлович (125. Ставший Председателем Главного совета Младоросской партии)  и Князь Императорской крови Дмитрий Александрович. В 1937 году Младоросскую партию постиг кризис, вызванный скандалом, разразившимся из-за встречи А.Л. Казем-Бека с перешедшим на большевицкую службу графом А.А. Игнатьевым. После кончины Императора Кирилла Владимировича и тактической корректировки курса Императорского Дома Великим Князем Владимиром Кирилловичем, придерживавшимся более консервативных взглядов и стремившимся к объединению всей эмиграции, связь Младоросской партии с Династией угасает. Происходит отход младороссов от монархизма, что влечет за собой идейный и организационный развал партии (126. Сбылось предсказание Г.К. Графа, высказанное им в сослагательном наклонении, как невозможное, но ставшее реальностью из-за амбиций и неискренности руководства МП: «Союз (Младороссов) настолько тесно связан с легитимным движением своей идеологией, что его уход из движения невозможен, как, скажем, уход фашистской партии от Муссолини. Если бы Союз ушел из движения, то ему пришлось бы отказаться от всех своих принципов, и следовательно, перестать быть Союзом Младороссов, что повлекло бы полный ракол и умирание Союза» (АРИД, Фонд 8, оп. 1, д. 118 Письмо Канцелярии Е.И.В. № 481, 5 апреля 1934, начальнику Ванкуверского отдела КИАиФ подполковнику В.А. Тюрину ). Сохранившие верность Монархии младороссы рано или поздно корректируют свою позицию в соответствии с волей Великого Князя Владимира Кирилловича, а те, для кого оказалась важнее «партийность» все больше скатываются к действительно просоветским симпатиям, к готовности не просто сохранить ряд элементов советской системы при Монархии, но признать советский строй в его существующем виде как национальную власть) .


Вообще же ситуация, существовавшая в русской эмиграции на момент бегства Солоневичей из СССР, может быть представлена в самых основных чертах следующим образом.


Левый фланг эмиграции (127. Пользующийся наибольшей поддержкой стран Запада)  состоял из организаций, идеологической базой которых были наиболее радикальные идеи Февральской революции (левые кадеты, эсеры, меньшевики, сепаратистские группировки). Эти силы, естественно, были явно и открыто враждебны Монархии.


Правый (право-центристский) фланг (часть правых кадетов, Российский обще-воинский союз, Народно-трудовой союз и др. «пореволюционные» организации, Торгпром) основывался на «белой» идеологии, продолжал следовать линии, созданной антибольшевицким сопротивлением в ходе Гражданской войны. Эта линия получила название «непредрешенчества», то есть отказа от предрешения будущего государственного устройства России. Часть представителей этого направления в теории вроде бы имели монархические убеждения, но это был абстрактный «монархизм» (128. Монархии без Монарха не существует, как не может быть Христианства без Христа. Настоящие монархические убеждения в первую очередь побуждают служить законному Государю. Непредрешенцы-монархисты, готовые, в общем, согласиться и на республику, тем более не желали ни при каких обстоятельствах признать наличие конкретного Государя. ) . К Императору Кириллу Владимировичу непредрешенцы относились либо открыто враждебно, либо с глухим недовольством.


Крайне правый фланг был представлен так называемым Высшим монархическим советом, образованным в 1921 году на «Съезде хозяйственного восстановления» в Рейхенгалле, и признававшими его организациями. Высший монархический совет состоял из противников легитимизма. Идеология ВМС являлась разновидностью непредрешенчества, не простиравшегося до признания возможности установить в России республику, но разрушавшего монархическую идеологию в самом важном ее вопросе – отношении к Законному Государю. Круг организаций ВМС отличался крайним консерватизмом, тупым неприятием действительности, желанием вернуться в Россию «на белом коне» и, как сатирически писали в советских газетах, «перевешать комиссаров и жидов, перепороть крестьян и вернуться в свои поместья». Никакого политического будущего эта группировка в любом случае не имела, несмотря даже на временный относительный  политический вес в эмигрантских масштабах.


Непредрешенцы всех мастей считали своим «вождем» Великого Князя Николая Николаевича – единственного, по сути дела, антилегитимиста из политически активных Членов Императорского Дома (129. Великий Князь Николай Николаевич Младший, бывший Верховный главнокомандующий. В феврале 1917 года в числе прочих командующих фронтами потребовал отречения Императора Николая II. Николай Николаевич принадлежал к предпоследней из младших ветвей Дома Романовых и в порядке престолонаследия находился на 9 месте. Но в личном плане он, как бывший Главковерх, конечно, был более известной российской и мировой общественности фигурой, чем старший в порядке первородства Государь Кирилл Владимирович. В эмиграции Великий Князь Николай Николаевич, рассчитывавший, что его личная популярность может стать основанием для занятия престола (или поста президента Российской республики, чего он сам и его сторонники-непредрешенцы тоже не исключали),  встал в непримиримую оппозицию законному Императору Кириллу I. На Съезде в Рейхенгалле Николая Николаевича провозгласили «Верховным вождем». На все призывы Кирилла Владимировича к сотрудничеству он отвечал агрессивным неприятием. Его позицию разделяли его брат Великий Князь Петр Николаевич и сын последнего Князь императорской крови Роман Петрович, не игравшие, впрочем, никакой политической роли. Остальные Члены Дома Романовых признавали законные права Кирилла Владимировича. После смерти Великого Князя Николая Николаевича в 1929 году многие из «монархических непредрешенцев» (с разной степенью искренности) обратились за водительством к Императору Кириллу Владимировичу ) .


Просоветская часть эмиграции была ничтожно мала. «Сменовеховство» привело большинство его сторонников к возвращению в СССР, где они были в скором времени ликвидированы как отработанный материал.


Русское Православие в эмиграции также оказалось разделенным. Карловацкий Архиерейский Синод во главе с митрополитом Антонием (Храповицким) считал себя частью Русской Православной Церкви, отделившейся от нее до тех пор, пока ее руководство на Родине несвободно в своих действиях. Духовенство, возглавляемое митрополитом Евлогием (Георгиевским), поссорившимся с Архиерейским Синодом митрополита Антония, пыталось совместить подчинение заместителю Местоблюстителя Патриаршего престола митрополиту Сергию (Страгородскому) с сохранением определенного рода независимости, а когда это не удалось, в 1931 году перешло в юрисдикцию Константинопольского патриарха. Еще одна часть духовенства (немногочисленная), осталась в юрисдикции Московского Патриархата. Отношение этих трех юрисдикций к Монархии и Династии было различным. Карловацкий Синод безусловно разделял Православное учение о Богоустановленности Монархии, но колебался в вопросе легитимизма. Митрополит Антоний до 1929 года был «династическим непредрешенцем» (130. То есть считал, что вопрос о законном наследовании престола не решен окончательно и может быть решен только после свержения большевизма и  восстановления самого института Монархии) , но после смерти Великого Князя Николая Николаевича (131. С которым он считал себя связанным решениями Рейхенгалльского съезда)  с облегчением призвал русских людей «предаться во имя Отца, и Сына и Святаго Духа  Законному Царю нашему Кириллу Владимировичу и Законному Наследнику Его Владимиру Кирилловичу» (132. Царский вестник, 1929, 10/24 октября, № 63) . Среди епископата и духовенства Зарубежной Церкви и после этого оставались противники Законного Государя, но в общем Карловацкая юрисдикция стояла на позициях верности Закону о престолонаследии. Митрополит Евлогий был непредрешенцем в области государственного устройства, хотя сам лично называл себя сторонником Монархии. К династическому вопросу он относился равнодушно, считая его чисто политическим и  не входящим  в круг церковных интересов (133.   Такие воззрения были печальным следствием забвения Соборной клятвы 1613 года, сделавшей верность Дому Романовых не только государственно-политическим, но и религиозным долгом) . Тем не менее, он уважительно относился к Российскому Императорскому Дому и никогда не подвергал сомнению легитимный статус его Глав.  В числе священнослужителей Московского Патриархата монархические настроения тоже присутствовали, но они были, как правило, тайными (хотя, например, после кончины  Императрицы Виктории Феодоровны в патриархийном храме Трех Святителей на рю Петель отслужили панихиду).


Государево Освободительное Движение по определению позиционировало себя как самостоятельная сила, не правая, и не левая, не красная, и не белая. Прирожденным Вождем этого движения, имеющим исторические законные  обязанности и права на возглавление всего Российского народа, был легитимный Глава Династии Император Кирилл Владимирович. В своей деятельности он опирался на созданные им самим гражданские и военные учреждения (134. Канцелярия Его Императорского Величества, институт Представителей и уполномоченных Его Императорского Величества в разных странах, Корпус Императорских Армии и Флота, Совещание по вопросам устроения Императорской России (Государево Совещание), Императорское гражданское ведомство, Соединение групп частей Императорской Армии, различные образуемые по тем или иным вопросам совещания)  и на образованные по инициативе верноподданных общественно-политические организации (135. Союз младороссов, Союз русских Государевых людей, различные легитимно-монархические союзы и объединения в разных странах) . Легитимистское (или Законопослушное, как оно одно время называлось) движение не обладало численным перевесом, в его среде, как и в других направлениях, имели место идейные и личные конфликты, финансовое положение его было крайне тяжелым. Но оно имело преимущество за счет преемственности от исторической Монархии и пассионарности воодушевленных идеей верноподданнического служения участников.  Ни у одной из политических группировок не было такого живого знамени, как Законный Государь. Убеждение легитимистов заключалось в том, что в случае падения большевизма ни Учредительное собрание, ни обанкротившаяся февралистская демократическая республика, ни обезличенная абстрактная «монархия», ни, тем более, унылое непредрешенчество, не смогли бы ничего сказать сердцу «подсоветского» народа, в то время как появление Легитимного Народного Царя, несущего современную социальную идею, готового гарантировать народу свободу самому устраивать свою жизнь, должно было пробудить монархические чувства, присущие русскому народу на генетическом уровне.


Любой политически активный эмигрант должен был сделать выбор, к какому лагерю ему примкнуть. Оказался перед этим выбором и И.Л. Солоневич. Его монархические убеждения в сочетании со знанием советской действительности, казалось бы, должны были привести его в стан легитимистов. Там он мог чувствовать себя в идейно родной среде и оказать помощь в корректировке программы Государева Освободительного Движения для России. Однако на деле путь И.Л. Солоневича оказался значительно более извилистым.


Сам Иван Лукьянович признавался, что первыми, кто предложил ему сотрудничество, были младороссы. Но Солоневича они не воодушевили. Может быть, встретившиеся ему пропагандисты действительно неудачно расставили акценты, а может быть в определенной степени сыграли роль амбиции Солоневича. О себе он был очень высокого мнения, иногда граничившего с манией величия, и ему, скорее всего, не понравилось восторженное отношение младороссов к их «Главе» А.Л. Казем-Беку. Наверняка уже в то время И.Л. Солоневич был не без основания убежден, что сам способен стать одним из вождей и властителей умов русской эмиграции, а в перспективе и освобожденной России.


Общественно-публицистическую и литературную деятельность И.Л. Солоневич начал с сотрудничества с левыми и лево-центристскими изданиями – с милюковскими «Последними новостями», с «Иллюстрированной Россией», с эсеровскими «Современными записками». Союз этот был временным и тактическим. Монархизм Солоневича, неприемлемый для указанных изданий, вкупе с его нетерпимостью  к идеологической цензуре, неизбежно привел к разрыву. С ультра-правой эмиграцией Солоневичу не суждено было сблизиться из-за его антидворянских взглядов. От Государева Освободительного Движения его оттолкнул контакт с младороссами, которых он вскоре возненавидел лютой ненавистью. Обретя некоторую финансовую независимость благодаря гонорарам за свои книги, монархист И.Л. Солоневич начинает бурную самостоятельную деятельность.


Литературное творчество, острые статьи в прессе, публичные доклады и выступления… О Солоневиче говорят, им восхищаются, его ругают, ему предъявляют достаточно традиционное для эмигрантской неадекватной полемики обвинение в сотрудничестве с ГПУ, к нему прислушиваются как к очевидцу советской действительности, им интересуются иностранцы.  В эмиграции возникает новое идейное течение – Народно-Имперское (штабс-капитанское (136. Под «штабс-капитанами» И.Л. Солоневич подразумевал средний слой в России и в эмиграции, «средних, среднеразумных людей», обладающих, по его мнению, подлинным  патриотизмом, скромных, готовых к самопожертвованию ради высших целей) ) движение. Оно не имеет единой организационной структуры (137. Организационно движение Солоневича складывалось из кружков друзей его газеты «Голос России». Эти кружки ставили своей целью распространение идей Солоневича в эмиграции и подготовку кадров для России, с тем, чтобы именно монархически настроенные «штабс-капитаны» составили в ней основу «служилого слоя» после падения большевизма. Как прямо утверждалось в «Политических тезисах» штабс-капитанского движения: «Мы — не группа, не партия, не союз и даже не организация. Мы, просто, представители движения, которое началось за тысячу лет до нас и которое будет продолжаться тысячи лет без нас и после нас». (Солоневич И.Л. Политические тезисы Российского народно-имперского (штабс-капитанского) движения // Наш современник. – 1992. - № 12. – С.159))  и в этом смысле несколько виртуально. Однако такое положение вполне логично, ведь Солоневич  - враг всякой партийности, враг всего того, что, по его мнению, может стать средостением между Царем и народом в Народной Монархии.


Но кто же этот Царь, которого, согласно убежденности Солоневича, ждут многие «подсоветские» люди? Иван Лукьянович, к его чести, понимал, что другого Царя, кроме Законного Главы Династии Кирилла Владимировича, нет. И, тем не менее, в его позиции по поводу легитимизма долгое время отсутствует ясность. Общее признание легитимного принципа вступает в непримиримое на тот момент противоречие с неприятием Солоневичем политических взглядов Государя Кирилла Владимировича (138. Нужно отметить, что, вообще-то говоря,  это было неприятие интерпретации, которой программа Кирилла Владимировича оказалась подвергнутой в идеологии младороссов. Солоневич не удосуживается глубоко изучить этот вопрос, сравнить, что говорит сам Государь, а что добавляют увлекающиеся молодые люди. Он не принимает во внимание, что существуют также довольно опытные  тонкие провокаторы, сознательно доводящие любые идеи до абсурда. Свое раздражение против младороссов Солоневич в довольно резкой, граничащей с хамством форме распространяет на Российский Императорский Дом) . У Солоневича были все возможности войти в Государево Освободительное Движение самостоятельно и внести в него свежую струю: «Наше Движение не политическая партия или организация, а государственное течение, основанное на исторических и социальных данных. Вхождение в него заключается прежде всего в открытом признании Его Величества, а не в вхождении в организации, входящие в наше Движение» (139. АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 122; Письмо Канцелярии Е.И.В. № 1241, 9 декабря 1937 генералу М.К. Войцеховскому) . Но если Иван Лукьянович и был условным легитимистом (или «полулегитимистом»), то верноподданным на тот момент его назвать уж точно нельзя (140. «Относительно Вашего толкования «легитимист» и «верноподданный», то эти два понятия не идентичны. Верноподданный это человек, выразивший Государю свою верность и в силу этого занесенный в наши списки. Легитимистами могут себя называть все, кто стоят на платформе идеи легитимизма, и это конечно не сопряжено с формальным выражением верности Его Величеству. Одним словом, можно быть просто легитимистом (отвлеченным) и легитимистом-верноподданным»( АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 123; Письмо Канцелярии Е.И.В. № 8, 2 января 1938 подполковнику Ф.Н. Зорину (Китай)) . Вплоть до 1939 года «штабс-капитанское» движение, несмотря на ряд деклараций об историческом и актуальном значении Династии Романовых, в общем и целом, враждебно Российскому Императорскому Дому.


Основной причиной нелояльности И.Л. Солоневича Главе Династии, как и для большинства монархических деятелей нелегитимистского толка, явилась его неготовность в тот период признать необходимость подчинения и следования высочайшей воле. Человеку, разделяющему монархические взгляды, но в тоже время считающему себя способным быть самостоятельным политическим вождем, легко впасть в соблазн «абстрактного монархизма». Чтобы сохранить полную свободу действий для удовлетворения своих амбиций, гораздо удобнее дистанцироваться от Законного Государя, используя для этого какой-нибудь предлог и рядясь в ризы «ревнителя чистоты монархии». Предлоги изобретались и до сих пор изобретаются самые разнообразные. Для И.Л. Солоневича поводом для фрондирования стало сотрудничество между Династией и младороссами. Бурю эмоций беглеца из советского лагеря вызывали и партийные методы политической работы младороссов, и их «просоветские симпатии».


В достаточно широких кругах эмиграции бытовало мнение, что Кирилл Владимирович «попал под влияние» младороссов. У кого-то это вызывало злорадство, у кого-то – искреннюю боль, но общим оставалось убеждение, что если бы не младороссы, то общественно-политические установки Императорского Дома были бы совершенно иными. Подобные взгляды не соответствовали действительности.


С одной стороны, приоритет в создании общего курса обновления монархической идеи принадлежал не младороссам и не кому бы то ни было еще из окружения Царской Семьи, а лично Императору Кириллу Владимировичу. В этом смысле добиться пересмотра легитимистской программы было невозможно никому: «На Его Величество от времени до времени делается давление со стороны старомыслящих людей,- пишет в 1933 году Г.К. Граф, - чтобы Он изменил свой политический курс и пошел курсом старой монархии, думая, что Он не искренне идет тем курсом, а под влиянием лиц, убеждающих Его в этом. Но это наивнейшее заблуждение, ибо Государь ясно видит, что если Он изменит курс, то похоронит и Монархию в России, и Династию. Тут дело не во мне, не в Казем-Беке или др. лицах, а в убеждениях. Если бы ушел я, то на мое место придет другое лицо, но лишь то, которое будет исповедовать те взгляды, которые исповедует Государь»  (141. АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 117; Письмо Канцелярии Е.И.В.№ 1259, 11 июля 1933 представителю ЕВ в США лейтенанту Г.А. Мейреру, стр. 3) .


С другой стороны, младороссы, которых Император Кирилл Владимирович действительно считал наиболее близкими по духу последователями его идей, нередко вызывали его гнев или, по крайней мере, недовольство теми или иными их заявлениями и действиями. Например, замысел А.Л. Казем-Бека и других младоросских руководителей переименовать Союз младороссов в партию первоначально вызвал в Сен-Бриаке (142. Резиденция Императорской Семьи во Франции (Бретань); вилла «Кер Аргонид»)  однозначно негативную реакцию. Нюансы этого вопроса обсуждаются еще летом 1934 года в переписке Г.К. Графа с А.Л. Казем-Беком. «По поводу вопроса о переименовании Союза в партию, то ИХ ВЕЛИЧЕСТВА к этому отнеслись весьма несочувственно. Они сказали, что ОНИ держатся взгляда, что в будущей России не должно быть партий, и вдруг тут же при НИХ создается партия. Кроме того, ОНИ вообще находят, что это отживающее название, связанное с Парламентом и борьбой против Правительства. Если уже менять, то менять на что-либо совершенно новое и импонирующее» (143. АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 119; Письмо Канцелярии Е.И.В. № 1187, 23 июля  1934 А.Л. Казем-Беку) .  «Насколько я понял (…), ты считаешь, что отрицательное мнение ИХ ВЕЛИЧЕСТВ к вопросу о переименовании Союза в «партию» основано на непонимании значения такого переименования. Но на самом деле это не так, отрицательное отношение основано на принципиальных основаниях. Понятие «партия» настолько уже связано с старыми государственными устройствами, настолько себя скомпрометировало, что присоединение его к нашей организации, которая должна олицетворять нечто новое во всех отношениях, неприемлемо. ИХ ВЕЛИЧЕСТВА принципиальные враги партийности, и в будущей России не могут допустить их (партий – А.З.) существование, а следовательно и не сочувствуют и созданию таковой в эмиграции. Я лично много думал по этому вопросу и вполне понимаю твое стремление придать Союзу какую-то более серьезную внешность и выделить его из чисел бесконечных союзов и объединений зарубежья. Но это соображение покрывается вышеуказанным соображением ИХ ВЕЛИЧЕСТВ и кроме того и еще следующим: В России Коммунистическая партия (слова партийный, партаппарат, партработники) с привилегиями партийцам настолько озлобила против себя массы, что надо думать,  представление, что в будущем предстоит господство опять какой-то партии, сильно уменьшит симпатии к младороссам. Невольно там будут отождествлять «Младоросскую партию» и «Коммунистической» (так в тексте – А.З.). В Зарубежьи, где хорошо памятны революционные партии прежних времен, тоже отнесутся к этому отрицательно. Надо не забывать, что в младоросской среде преобладает военный элемент, которому ненавистно представление о партиях. Поэтому я в интересах Союза искренно предостерегаю от этого шага, но остаюсь сторонником придания более серьезной политической внешности всей организации. Может быть, можно было бы пойти на компромиссное решение – назвать партией для иностранцев. Без всякого официального объявления о переименовании, просто заказать бланки с наименованием Союза партией. Для русских же можно бы называться, скажем, «орденом», что соответствует духу организации и неоднократным заявлениям твои(м) и других руководителей, что  С(оюз) М(ладороссов) «не партия, а орден». Правда, это название нерусское и напоминает церковную борьбу, не чисто политическое название. Но в настоящей стадии Союз ведет именно борьбу и построен не на партийных основаниях, а на орденских. Переименование в орден, несомненно, встретит и симпатии в младоросской среде, во всяком случае большую, чем переименование в партию, которая синоним расхлябанности, неустойчивости и внутренней борьбы» (144. АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 119; Письмо Канцелярии Е.И.В. № 1202, 25 июля 1934 А.Л. Казем-Беку) .


Все-таки в конце-концов младороссы настояли тогда на своем и добились Высочайшего соизволения на переименование. Согласие было дано, но отношение к «партийности» осталось прежним:  «Превращение Союза (Младороссов - А.З.) в «партию» многим не нравится- пишет Г.К. Граф. Не могу сказать, чтобы это нравилось и мне, но А(лександр) Л(ьвович) (Казем-Бек – А.З.) и его сотрудники считали это совершенно необходимым для придания веса в глазах иностранцев. Будущее покажет, имело смысл это делать, или нет» (145. АРИД, ф.8, оп. 1, д. 120; Письмо Канцелярии Е.И.В. № 1000, 4 августа 1935 Н.Н. Грену (?)) .


Как только младороссы позволяли себе излишнюю самодеятельность и  провокационные или эпатажные выступления, жесткий ответ Кирилла Владимировича следовал незамедлительно: «Чаша терпения Его В(еличества) переполнилась, и Он Рескриптом на имя К(азем-) Б(ека) потребовал, под угрозой полного разрыва с М(ладоросской) П(артией), чтобы «Бодрость»: 1) трактовала о вопросах высшей политики только справившись с Его мнением, 2) совершенно ничего не писала по Гер(манскому) вопросу и 3) без Его разрешения не помещала бы каких-либо «бесед» с Его В(еличеством) без Его согласия (так в тексте – А.З.). Кроме того, Его В(еличество) потребовал удаления из центра тех лиц, которые не исполняют Его приказаний, очевидно, это коснется Вильчковского и Збышевского. Во всяком случае Вильчковский должен быть отстранен от редактирования «Бодрости». Теперь перед К(азем-) Б(еком) встала дилемма: или порвать с Государем и идти неизвестно куда с Вильчковским и Збышевским, или их изъять или обезвредить. Статья «Нюрнберг против Москвы» (Бодрость № 99) является прямой провокацией, тем более странной, что К(азем-)Б(ек) за несколько дней до этого был у меня и сам осуждал «задирания» Вильчковского и Оболенского. Эта статья носит такой характер, точно она была заказана Вильчковскому на рю-Гренель (советское посольство – А.З.), и во всяком случае Сов(етское) Правительство несомненно ею осталось весьма довольно» (146. АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 121; Письмо Канцелярии Е.И.В.№ 917, 26 сентября 1936 генералу В.В. Бискупскому) .


Партийные, и особенно «вождистские» поползновения младоросских лидеров  не встречали в Сен-Бриаке ни малейшего одобрения и оправдания: «Нам не нужны ни Муссолини, ни Хитлеры, а лишь фундамент для Государя, который бы обеспечил Ему право получить власть. Если этого фундамента не будет, тогда не будет и успеха» (147. АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 117; Письмо Канцелярии Е.И.В.№ 1259, 11 июля 1933 представителю ЕВ в США лейтенанту Г.А. Мейреру, стр. 4) . Быть фундаментом царской власти, служить, а не играть в политику – вот, по мнению ближайшего окружения Императора Кирилла Владимировича, задача младороссов как авангарда монархистов. К сожалению, в дальнейшем профашистские настроения погубят перспективное младоросское движение.


Видя в младороссах одну из важнейших опор, Император Кирилл Владимирович стремился к взаимодействию со всеми конструктивными силами, особенно с теми, кто, по его мнению, больше других разбирался в жизни соотечественников в СССР. Появление на эмигрантском небосклоне целой семьи беженцев из коммунистического концлагеря, проявляющих политическую активность и к тому же декларирующих монархизм, не могло остаться незамеченным для Императорской Семьи.


В Сен-Бриаке довольно внимательно следят за деятельностью Солоневичей. Вот одно из первых упоминаний о новоявленных лидерах в переписке Начальника Канцелярии Е.И.В. Г.К. Графа, умеренно скептическое: «Газеты Солоневичей я пока еще не видел. Я полагаю, что они довольно быстро скиснут, ибо давать интересные информации о положении внутри Р(оссии) весьма трудно, не имея в своем распоряжении соответствующего информ(ационного) аппарата. Остается, значит, комментировать советские газеты, а это нелегко делать, чтобы комментарии были бы интересными» (148. АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 121; Письмо Канцелярии Е.И.В. № 669, 11 июля 1936  А.С. Олехновичу) .


Но Солоневичи «не скисли». Г.К. Граф присматривается к ним внимательнее и доброжелательнее: «Теперь в Софии обосновались бр(атья) Солоневичи, которые лучше чем кто-либо дают возможность понять происходящее в России, и в этом отношении они очень интересны» (149. АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 121; Письмо Канцелярии Е.И.В. № 769, 9 августа 1936 Представителю ЕВ в Царстве Болгарском генералу М.К. Войцеховскому) . Общая оценка «штабс-капитанской» идеологии Г.К. Графом весьма точна:  «Солоневичи присылают свою газету Его Величеству, что, по-видимому, доказывает их лояльность, но в тоже время по установкам они пока что не наши. Впрочем, многое является и заблуждением. Они стараются доказать, что в Р(оссии) жаждут войны, и это только может спасти положение. Против этого возражать не приходится, но это не значит, что мы сторонники интервенции. Вообще углублять этот вопрос я считаю скорее вредным, ибо не от нас будет зависеть, начать или предотвратить войну против России» (150. АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 121; Письмо Канцелярии Е.И.В. № 854, 1 сентября 1936 генералу А.С. Олехновичу) .


«Установки» И.Л. Солоневича и вправду имели мало общего с православным легитимистским монархическим мировоззрением. В некоторых случаях он противопоставляет понятия, являющиеся, на самом деле, нерасторжимо связанными и взаимообусловливающими: «Не мы, мы, монархисты, взятые в целом, должны служить монархии, - утверждает он, - а монархия должна служить нам, монархистам, взятым в целом – то есть подавляющему большинству русского народа» (151. Солоневич И.Л. Вся власть – русским мозгам. – СПб.: Русинформ, 2003. – 192 с. (Белая библиотека). – С. 18; статья «О монархии и монархистах» (Голос России, 1936, 15 декабря)) . При кажущейся красивости этой фразы, она демагогична по сути и концептуально неправильна. Монархия, безусловно, должна служить народу, но она не сможет этого сделать, если народ не будет, в свою очередь, служить ей. Впоследствии Солоневич поймет эту истину, но в 1930-е гг. его народно-монархические убеждения сильно отдают пугачевщиной.


Из неправильного методологического подхода вытекало следующее, еще более опасное с точки зрения монархического мировоззрения заблуждение И.Л. Солоневича: «Надо спасать монархию – даже и против монарха» (152. Солоневич И.Л. Вся власть – русским мозгам. – СПб.: Русинформ, 2003. – 192 с. (Белая библиотека). – С. 18; статья «О монархии и монархистах» (Голос России, 1936, 15 декабря)) . Здесь мы сталкиваемся уже не с пугачевщиной, а с преступным лицемерием, присущим правящим кругам Российской Империи. Сам же И.Л. Солоневич во многих случаях гневно осуждал тех, кто «спасал монархию против монарха» в 1916-1917 гг. Но для того, чтобы перестать заниматься этим самому, Ивану Лукьяновичу потребовалось время.


Стремление сделать монархическую идею понятнее и доступнее для современного человека, само по себе правильное, в интерпретации И.Л. Солоневича приводило к десакрализации монархии, и как следствие, к упрощенно-нигилистической трактовке династического вопроса: «Для нас монархия безусловно политическая и даже техническая необходимость. В том случае, если бы потомство Романовых постигла участь потомства Ивана Грозного – мы, «вожди», должны идти по путям Минина, Пожарского и Филарета: избрать нового «отрока» и, как сделали и эти люди, - избрать в кратчайший технически доступный срок. Мы, штабс-капитаны, за монархию будем драться» (153. Солоневич И.Л. Вся власть – русским мозгам. – СПб.: Русинформ, 2003. – 192 с. (Белая библиотека). – С. 119; статья «Монархия и штабс-капитаны» (Наша газета, 1939, 19 апреля, 17 мая)) . Представления И.Л. Солоневича о способах «драки» за монархию и, в особенности, о российских традициях соборности и престолонаследия, свидетельствуют о глубочайшей неосведомленности лидера «штабс-капитанов» в отечественной истории:

«(…) Всякий «собор» избирает того, кто его собрал. «Тому в истории мы тьму примеров слышим». В частности, и наш собор Смутного времени избрал сына патриарха Филарета – собственно, самого Филарета» (154. Солоневич И.Л. Вся власть – русским мозгам. – СПб.: Русинформ, 2003. – 192 с. (Белая библиотека). – С. 116; статья «Русский путь» (Наша газета, 1939, 18 сентября)) (- !?? – А.З.) (155. Солоневич, очевидно, был убежден, что Собор 1613 года созвал Патриарх Филарет, и что именно он настоял на избрании своего сына. На самом деле митрополит Филарет (Романов), который тогда еще не был законно избранным Патриархом Русской Церкви, до 1619 года находился в польском плену. В Соборе принимал участие только один представитель рода Романовых – Иван Никитич, который выступал против возведения на престол своего племянника Михаила Феодоровича. А сам Михаил Феодорович во время Собора находился вместе с матерью инокиней Марфой в костромских вотчинах и узнал об уже состоявшемся соборном приговоре только от делегации, прибывшей звать его на царство.) .


Еще более экзотическими выглядели религиозные воззрения И.Л. Солоневича. Достаточно привести его фразу: «Я прежде всего считаю себя русским, - а христианином и православным уже потом» (156. Солоневич И.Л. Вся власть – русским мозгам. – СПб.: Русинформ, 2003. – 192 с. (Белая библиотека). – С. 12; статья «Разгром церкви» (Голос России, 1936, 22 сентября)) , чтобы понять, насколько далек он был от Православной Церкви. Утилитарное отношение к православию в языческом духе как к «национальной религии» мы встречаем во многих программных заявлениях штабс-капитанского движения. Учитывая другое откровение И.Л. Солоневича: «С огорчением должен сознаться, что я не националист. Я – империалист» (157. Солоневич И.Л. Вся власть – русским мозгам. – СПб.: Русинформ, 2003. – 192 с. (Белая библиотека). – С. 18-19; статья «Вопрос о терминах» (Голос России, 1937, 20 апреля)) , становится понятно, что вера для него была даже не на втором, а на третьем месте. Рассуждая о глобальных вопросах и давая всему безапелляционные оценки, И.Л. Солоневич не в состоянии был понять самого простого и подлинно народного лозунга: «За Веру, Царя и Отечество!», определившего иерархию ценностей в их триединой нерасторжимой связи.


Не удивительно, что при таком подходе для И.Л. Солоневича, по большому счету, не существовало понятия авторитета. Ни Церковь, ни Императорский Дом, ни тем более какая-то личность или политическая организация не признавались им институтами, с которыми необходимо считаться даже при личном несогласии, которым нужно подчиняться, даже если их решения не до конца понятны и приятны. Он не видел внутреннего противоречия в том, что подает пример своим «штабс-капитанам» игнорировать иерархию и дисциплину, без которых немыслима как армия, так, по большому счету, и любая организованная деятельность.


Не сдерживаемый никакими нормами пиетета, которые он считал предрассудками, И.Л. Солоневич, довольно голословно порицая младороссов,  давал волю язвительному критиканству и в отношении Династии:  «Если для Англии была неприемлема дважды разведенная американка (м-с Э. Симпсон, морганатическая супруга Герцога Виндзорского (бывш. Короля Эдуарда VIII) – А.З.) то для нас еще в меньшей степени приемлем Глава Династии, формально возглавляющий собой «вторую советскую партию». Об этом надо, наконец, сказать ясно, прямо и честно: ни в какой степени неприемлем. Вторая  с о в е тс к а я партия – это вещь намного похуже дважды разведенной американки. Этот – уже не морганатический – а просто уже противоестественный брак между Наследником Императоров Российских и, хотя и второй, но все же  с о в е т с к о й   партией – неприемлем  а б с о л ю т н о. Фактической, вековой, черноземной опорой нашей Империи и нашей Монархии были и остаются два слоя нашего народа: 1) тот, который мы условно обозначаем термином «штабс-капитан», и второй – это русский мужик. Попробуйте вы подойти и к тому, и к другому с идеей Монарха Российского – возглавляющего хотя и вторую, но все же  с о в е т с к у ю  партию?.. (…) И ежели Великий Князь Кирилл Владимирович ставит традиции Российской Империи на одну доску с пореволюционными модами г.г. Казем-Беков и Елит-Величковских (158. К.С. Елита-Вильчковский, генеральный секретарь Партии Младороссов и один из идеологов ее «левого» крыла)  - нам нужно сказать прямо и твердо: «Ваше Высочество – ничего не выйдет». Первой советской партии с нас хватает за глаза. О второй – сортом поплоше – и говорить нечего. Если beaux yeux de (159. «Красивые глаза» (фр.))  м-с Симсон возобладали над долгом Главы Великобританской Династии, то этому Главе ничего не оставалось, как превратиться из Короля Великобритании и Императора Индии в простого мистера Давида Виндзора. И если beaux yeux des Soviets (160. «Красивые глаза Советов» (фр.))  доминируют над традициями Империи Российской – то Великому Князю Кириллу Владимировичу лучше бы стать просто господином К. Романовым» (161. Солоневич И.Л. Вся власть – русским мозгам. – СПб.: Русинформ, 2003. – 192 с. (Белая библиотека). – С. 18-19; статья «О монархии и монархистах» (Голос России, 1936, 15 декабря))  .


Здесь и далее нетрудно заметить, что в нападках И.Л. Солоневича на Династию и младороссов отсутствует какая-либо серьезная аргументация. В конечном итоге всё везде сводится к жонглированию ненавистным ему жупелом «второй советской партии». Г.К. Граф, который, как мы видели, при всей своей симпатии к младороссам, часто критиковал их именно по существу,  по-прежнему не находит объяснения ненависти Солоневичей: «Для меня непонятно, отчего Солоневичи так яростно выступают против младороссов. В чем тут зарыта собака, казалось бы наоборот они должны были бы помогать МП, а если, по их мнению, руководители в чем-то заблуждаются, то стремиться объяснить, а не обливать грязью» (162. АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 122; Письмо Канцелярии Е.И.В.№ 492, 22 мая 1937 генералу А.С. Олехновичу) .


Термин «вторая советская партия», игравший для И.Л. Солоневича роль своего рода красной тряпки, родился достаточно спонтанно. Г.К. Граф рассказывает о появлении этого прозвания: «Это глубокое заблуждение, что М(ладоросская) П(артия) назвалась «2-ой сов-партией». Дело было так: Казем-Бек на одном из своих больших докладов, говоря о близости М(ладоросской) П(артии) к советской действительности, сказал, что она исполняет роль 2-ой сов(етской) партии, подразумевая, что 1-ая, это коммунистическая, и больше в СССР других партий нет, так оппозиционной партией, за невозможностью таковой быть внутри, исполняет М(ладоросская) П(артия) вне России, поэтому ее и можно назвать 2-ой советской партией. «Бодрость» обрадовалась такому рискованному жупелу и сделала аншлаг в виде лозунга: «М(ладоросская) П(артия) – 2-ая сов-Партия», но это не означает, что М(ладоросская) П(артия) официально наименовала себя так. Этого бы никогда не разрешил Государь. Однако достаточно было всего этого, чтобы враги ухватились за этот лозунг, а младороссы уже из задора стали на нем настаивать (163. Самоназвание «вторая советская партия» все-таки перекочевало в программные документы младороссов: «Младоросская партия (…) не считает себя эмигрантской партией и называется Второй Советской Партией» (Наша программа-максимум // Новый путь, 1935, 14 октября, № 91). Из этих слов ясно, что подразумевали под названием «второй советской партии» сами младороссы. Антикоммунизм младороссов очевиден: «Устарелую доктрину Маркса, искаженную Лениным и Сталиным и лишенную ими всякого смысла, заменить новой монархической доктриной. Выбить из под ног Сталина ту почву, на которую он еще пробует опереться, освободить национальные силы от коммунистической опеки и интернациональной фразеологии» (Цели «Младоросской Искры» // Младоросская Искра, 1931, 15 сентября, № 4); «Под напором дружных усилий Молодой России лопнут заржавевшие уже цепи сталинской диктатуры» (К завтрашним соратникам // Младоросская искра, 1931, 1 ноября, № 7);  «Мы располагаем множеством данных, свидетельствующих о намерении коммунистических агентов за рубежом покончить с младоросским движением» (К младороссам // Младоросская Искра, 1932, 1 февраля, № 12); «Молодая Россия совершит Национальную Революцию, которая свергнет коммунистическую власть и установит Социальную Монархию» (Что каждый должен знать о Союзе Младороссов // Младоросская искра, 1934, 25 мая, № 38)) . Это лишь еще раз доказывает, как руководители должны быть осторожны, бросая, ради красного словца, в массы лозунги» (164. АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 122; Письмо Канцелярии Е.И.В. № 152, 1 февраля 1937 контр-адмиралу С.Т. Нежмакову)  .


Таким образом, негативное отношение к именованию Партии младороссов «второй советской партией» существовало и у Императорской Семьи и ее окружения. Но И.Л. Солоневичу это было неважно. Он нашел место, по которому ему было удобно бить, и при всяком подходящем случае наносил по нему удары, не утруждая себя обоснованной критикой программы младороссов и позиции Императорского Дома. Тон статей И.Л. Солоневича, в которых он осуждает связь Династии с младороссами, стремление Императора Кирилла Владимировича осовременить монархическую идею и его готовность признать некоторые достижения народа в СССР,  агрессивен так,  как будто Государь и близкие ему по духу члены Императорского Дома вступили в ВКП(б), стали марксистами и восхищались коллективизацией и концентрационными лагерями.


Справедливости ради, нужно отметить, что возглавивший с согласия Императора в 1935 году Главный Совет Младоросской партии Великий Князь Дмитрий Павлович, со свойственной ему горячностью, несколько перегнул палку в характеристике взаимоотношений между Династией и мадороссами. Выступая на юбилее 12 очага (165. Очаг – региональное структурное отделение Младоросской партии)  Младоросской партии в Нильванже (Лотарингия), Великий Князь, подтверждая сказанные тут же слова Главы партии А.Л. Казем-Бека «Участие Династии в нашей работе – дело Романовых и наше», провозгласил: «(…) Я выражаю своим присутствием связь между Императорской Династией и младоросским движением. В моем лице связь эта осуществляется особенно полно. Она еще глубже, чем может казаться со стороны» (166. Бодрость. – 1937. – 7 февраля. - № 119; Младоросское Слово. - № 135) . Это высказывание стало причиной нового громкого скандала.


И.Л. Солоневич откликнулся на эти заявления статьей «Очень тяжелый вопрос», находящейся на грани полного отказа от легитимизма. Процитировав вышеупомянутые слова Великого Князя Дмитрия Павловича и Казем-Бека, Солоневич задается вопросом:


«Правда это или нет? Был ли Великий Князь Дмитрий Павлович от имени Российской Императорской Династии уполномочен на заявления такого рода и был ли уполномочен Казем-Бек на заявление о том, что «участие Романовых в нашей работе – дело Романовых и наше»?


«Это очень тяжелый вопрос. Для монархистов – в особенности. Но поставить его все-таки необходимо. В законченной формулировке этот вопрос будет звучать так:


«Можем ли мы, штабс-капитаны, еще на что-нибудь с этой стороны надеяться, или надеяться не на что».


«Ибо ни зарубежная, ни подсоветская Россия ни с какой советской партией – ни с первой, ни с десятой – ни в каком случае вместе не пойдет. И «участие Романовых в младоросской работе» как-то должно быть дезавуировано. Участие Императорского Дома Романовых России нужно для чего-то большего, чем младоросская работа» (167. Солоневич И.Л. Очень тяжелый вопрос // Голос России. – 1937. – 11 мая. – 46) .


Младоросский радикализм Великого Князя Дмитрия Павловича возмутил не только далеких от легитимизма людей. Многие из консервативных легитимистов считали подобные заявления вредными и возмутительными. Среди них был родной брат Императора Кирилла Великий Князь Андрей Владимирович. После ознакомления с полемикой, вызванной речью Великого Князя Дмитрия Павловича, его терпение лопнуло. 13 мая он пишет Кириллу Владимировичу взволнованное письмо на 6 листах, ссылаясь на реакцию «Голоса России» и настаивая на необходимости дать опровержение. В приложении к письму Великий Князь приводит тексты связанных с историей вопроса статей и два варианта своего заявления: первый  - с разрешения Главы Российского Императорского Дома, второй – просто от себя. Не получив одобрения первого варианта, он печатает в «Голосе России» личное заявление:


«Императорская династия как таковая в младоросской работе никакого участия не принимает. Что же касается отношения к ним главы императорского дома, то так как молодежь, входящая в младоросскую организацию, безусловно монархична и предана престолу и России, он относится к ней сочувственно, что совершенно не означает, что он одобряет все действия руководителей и считает их своими. Что же касается заявления Великого Князя Дмитрия Павловича, то он может говорить только от своего имени» (168. Голос России. - 1937. - № 49) .


Это заявление  было перепечатано в «Возрождении» с припиской «Слова вел(икого) кн(язя) Андрея Владимировича обрадуют многих, очень многих русских людей» (169. Заявление представителя Династии // Возрождение. – 1937. – 4 июня. - № 4081) .


В рядах верноподданных заявление Великого Князя Андрея Владимировича, несмотря на то, что оно было в принципе правильным, конечно, радости не вызвало, так как свидетельствовало об идейных и организационных нестроениях среди легитимистов на самом высоком уровне. Начальник Канцелярии Е.И.В. Г.К. Граф 23 мая 1937 сообщал Государю: «Также я с Великим Князем Дмитрием Павловичем вполне согласен, что вокруг Великого Князя Андрея Владимировича теперь появились какие-то новые лица, которые хотят Его убедить создать вокруг себя какой-то «монархический центр», и нити от этих людей, несомненно, идут к Солоневичам. Опровержение В(еликого) К(нязя) А(ндрея) В(ладимировича) в «газетке Солоневичей» вредно» (170. АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 122; Письмо Канцелярии Е.И.В. № 487, 23 мая 1937. Императору Кириллу Владимировичу) .


4 июня 1937 года Великий Князь Дмитрий Павлович написал Великому Князю Андрею Владимировичу: «Дорогой Андрей. Прочел сегодня утром в № 49 «Голос России» данное Тобою интервью. Я ни минуты не сомневаюсь, что это обращение плод какого-то недоразумения, и что сотрудник этой  газеты переиначил Твои слова. Ты сам понимаешь, что оставить это так нельзя, и поэтому очень прошу Тебя мне возможно скорее сообщить Твой текст опровержения, дабы я мог, как представитель Главы Им(ператорского) Дома на Францию (где Ты проживаешь) ответить на эту провокацию, грозящую внести раскол в нашу семью. Крепко обнимаю Дмитрий» (171. АРИД, ф. 7, оп. 1, д. 43, л. 58-58 об.) .


На следующий же день, 5 июня 1937 года Великий Князь Андрей Владимирович подтвердил Великому Князю Дмитрию Павловичу, что никакого «недоразумения» нет: «Дорогой Дмитрий, Сравнительно недавно я ознакомился с № 119 «Бодрости» и с воспризведением Твоей и Казем-Бека речей, и был крайне удивлен, так как никто не был уполномочен делать от имени нашей Династии подобные коллективные заявления; каждый отвечает только за себя, но не за всех. Вместе с тем, эти заявления поставили нас всех в совершенно ложное положение, так как эти заявления вовсе не соответствовали действительности – Династия как таковая ни в какой политической партии не участвует. Когда ко мне обратились с вопросом по этому поводу, то я ответил буквально то, что напечатано, так как все, что я сказал, безусловно точно и верно. Сейчас мы переживаем очень серьезное и трудное время, когда следует быть особенно осторожным с публичными выступлениями. Теперь наступит успокоение во всех монархических слоях, и благоприятные результаты скоро наступят. Мой искренний совет сейчас больше к этому вопросу не возвращаться, иначе можно нанести тяжелый и непоправимый удар монархическому принципу и ее носителю, Главе нашей Династии. Мне было бы крайне прискорбно, если Ты  испытал чувство огорчения, и лучше было бы в частной беседе обсудить положение, а то в письмах всего не скажешь. Могу лишь прибавить, что сожалею, что Тебя так редко вижу, и буду всегда рад с Тобой поговорить» (172. АРИД, ф. 7, оп. 1, д. 43, л. 59) .


Младороссы не оставили заявление Великого Князя Андрея Владимировича без ответа, но, проявляя к нему уважение как к Члену Династии и брату Государя, не упоминали его имени, а главную вину за конфликтную ситуацию возложили на Солоневичей и других «зубров», что, в общем, было не вполне справедливо: «Две недели тому назад Солоневичи, а с их легкой руки и «Возрождение», пустили в нас очередную булавку, - не останавливаясь перед спекуляцией именами членов Императорского Дома, лишь бы подложить свинью Младоросской партии. – писал «Вестник второго района во Франции» № 54 от 20 июня 1937. – Немедленно Представителем на 2-ой Район была разослана по Району следующая информация: Прошу всех младороссов проявить выдержку и спокойствие. Прошу потому, что сейчас мы вновь подвергаемся атаке старого мира, идущей под лозунгом «вбить клин между династией и младороссами». Делается все возможное для того, чтобы спровоцировать младороссов на резкие выпады, вызвать «панику» и сбить с толку тех, в ком нет твердой веры в своих руководителей и в Главу, ведущего к победе Младоросский Корабль. На последнем собрании в Париже Глава уже предупреждал об этой атаке: «Зная, что мы идем на сближение с Молодой Россией, и зная, что по тактическим соображениям мы не можем сейчас в «Бодрости» все время говорить о Монархии, нас будут теперь провоцировать именно в этом направлении. Эта провокация уже началась. Образовывается «общий фронт» зубров всех мастей и оттенков. Начинают появляться «сногсшибательные интервью», рассчитанные на то, чтобы огорошить и сбить с толку рассеянных по всему миру младороссов» (173. АРИД, ф. 7, оп. 1, д. 43, л. 73) .


Очевидно, стремясь воздействовать на брата в антимладоросском духе, Великий Князь Андрей Владимирович в письме от 26 июля 1937 года Императору Кириллу Владимировичу высказывает соображение о желательности, чтобы братья Солоневичи были им приняты: «Дорогой Кирилл, Сюда прибыли на некоторое время из Софии братья Солоневичи, которые читают доклады, очень интересные и поучительные. Чтобы дать им возможность более откровенно высказаться, на днях будет устроено маленькое собрание. Мне говорили, что возможно, что Ты и Владимир будете здесь на днях, и я уверен, что Владимира этот доклад братьев Солоневичей очень заинтересовал бы. Ежели Вы не собираетесь сюда на днях, то может быть Ты бы хотел лично их выслушать, чтоб непосредственно получить самые точные сведения о том, что делается в России, в этом случае, я думаю, можно было бы устроить их поездку в С.-Бриак. Они остаются тут еще дней десять. Буду ожидать ответа по этому вопросу. Сердечно Твой Андрей» (174. АРИД, ф. 7, оп. 1, д. 43, л. 75) .


Еще не получив ответа, Андрей Владимирович направляет 29 июля 1937 года новое письмо брату, в котором делится впечатлениями от общения с Солоневичами и возвращается к мысли об устройстве им высочайшей аудиенции. В письме также содержатся достаточно откровенные выпады против младоросской идеологии: «Дорогой Кирилл, Хочу поделиться с Тобою тем впечатлением, которое братья Солоневичи произвели на здешнюю (175. Парижскую)  эмиграцию. Их доклады в зале Сэн-Дидиэ проходят при переполненной зале, и даже на улице стоит толпа, не попавшая в зал. Главный успех их докладов сводится к тому, что они доказывают, и очень убедительно, что население в России куда более монархично настроено, нежели эмиграция, и что нынешнее состояние России неминуемо ведет к монархии. Ненависть к Советчине настолько остра, что все, что может напомнить Советы как по форме, так и по выражению, для России неприемлемо и будет вырвано с корнем. Их оценка армии, советского строя, религиозного подъема, наконец, последних событий до того захватывающе интересно и не похоже на размышления здешних досужих писак, но зато определенно показывает закономерность явлений и их последовательность. Чрезвычайно много нового они дают в смысле правильного понимания происходящих событий. Я убежден, что Ты и Владимир в особенности были бы крайне заинтересованы их докладом, и для дела было бы полезно просто их выслушать как свидетелей той трагической жизни, которую переживают в России, не теряя веры в наступление светлого будущего. Вчера они просидели у меня более двух часов, и их доклад о России произвел на меня очень глубокое впечатление. Есть много вопросов, над которыми следует призадуматься для оценки психологии внутри России и того, что следовало бы делать. Еще раз повторяю, Вам следовало бы их выслушать, жалеть не будете» (176. АРИД, ф. 7, оп. 1, д. 43, л. 76) .


Император Кирилл ответил брату 30 июля 1937 года сдержанным, но достаточно твердым и сухим отказом: «Дорогой Андрей. Твое письмо от 26 июля получил. Я считаю, что совершенно достаточно, что Ты информирован братьями Солоневичами о том, что они знают о положении в России, и если есть что-либо интересное, то Ты можешь мне сообщить. В ближайшее время я не собираюсь быть в Париже. Кирилл» (177. АРИД, ф. 7, оп. 1, д. 43, л. 77) . Это письмо свидетельствует о скептическом отношении Государя к деятельности Солоневичей и к значению распространяемых ими сведений о положении дел в СССР.


В Сен-Бриаке уже вполне сложилось отрицательное мнение о деятельности и взглядах лидеров «штабс-капитанского движения»:  «Кампанию Солоневичей надо понимать, как стремление расстроить единение в нашем Движении и особенно вбить клин между Государем и Мл(адоросской) Пар(тией). (…) Они очень правильно избрали линию своей газеты для того, чтобы быть популярной – т.е. использовали эмигрантскую ненависть к сов(етскому) строю. Однако их подход к решению русского вопроса весьма примитивен. Если мы будем всех и вся в России ругать, считать, что там ровно ничего нет, и все, что там ни делается, худо, то как же мы сможем завоевать симпатии тех кругов, которые в один прекрасный день придут к власти. Необходимо строго отделять Сталина с его приспешниками от тех, которые работают ради своей Родины и действительно чего-то достигли. Мы всегда вели эту линию и считаем, что только она может нам обеспечить успех в будущем, и должен сказать, что уже неоднократно убеждались, что эта линия правильна» (178. АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 122; Письмо Канцелярии Е.И.В. № 780, 18 июля 1937 Представителю ЕВ в Персии А.И. Выгорницкому  на письмо от 1 июля) .


В связи с полемикой, возникшей в эмиграции по поводу скандальной встречи А.Л. Казем-Бека с графом А.А. Игнатьевым, Начальник Канцелярии Е.И.В. Г.К. Граф раскрывает суть отношения Императора Кирилла Владимировича к подобного рода контактам: «Если нашей целью является свержение существующего строя и восстановление легитимной монархии, то мы не можем не использовать недовольные элементы внутри России, и чем влиятельнее лица будут среди них, тем нам выгоднее. Поэтому «решительно осудить всякие сношения с большевистскими представителями» было бы равносильно отказу от работы внутри России, что естественно нельзя. Если отказаться от такой работы, то и вся работа по объединению монархических элементов в эмиграции, за каковую Вы так стоите, теряет всякое свое значение. Нашей целью является установление легитимного принципа в России, а не в эмиграции» (179. АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 122; Письмо Канцелярии Е.И.В. № 860, 17 августа 1937 генералу А.С. Олехновичу) . Но И.Л. Солоневич совершенно не принимал во внимание эти довольно логичные доводы, и вновь с радостью присоединился к антидинастическому хору.


Несмотря на то, что Император Кирилл Владимирович и его ближайшие сотрудники  не имели такого «опыта советской жизни» как И.Л. Солоневич, их оценки советской действительности оказались гораздо вернее, как явственно видно сейчас, спустя много лет: «Разговоры о том, защищают большевики национальные интересы, или нет, ведь это «досужие» разговоры. Не все ли равно, делают они это намеренно, или только защищая свою власть, важно то, что они принуждены это делать в некоторых случаях, ибо ведь они в конце концов властвуют над каким-то народом, обладающим национальным чувством, а не над бессловесными рабами. Что ни говори, а они чувствуют свою ответственность перед русским народом и боятся ее. Они слишком хорошие психологи, чтобы не считаться с нею. Также и эмиграции чрезвычайно опасно с ней не считаться и стоять на точке зрения, что русский народ примет с распростертыми объятиями любое свержение большевиков. Вот в этом вопросе и кроется роковое заблуждение политических руководителей некоторых эмигрантских организаций. Точка зрения, что русский народ слепо и поголовно ненавидит советскую власть, представляется мне заблуждением. Ненависть, конечно, есть, но она не абсолютна, и в некоторых случаях активные элементы власть поддержат, так же как и в других странах в решительные моменты для страны народ поддержит любое правительство. К сожалению, с эмигрантами такие вопросы нельзя обсуждать, ибо сейчас же начнут кричать, что говорящий «большевик» или находится «несознательно» под их влиянием, а в тоже время, в один прекрасный день это будет кардинальным вопросом. Тогда логичные планы и рассчеты эмиграции окажутся для нее гибельными, и она будет котироваться внутри Р(оссии) как враг русского народа. Если еще можно подвергать себя такому риску каким-либо «вождям» из О(бще) В(оинского) С(оюза), то Государю это уже ни в коем случае нельзя, потому что Он один, и Его неприемлемость для русского народа будет катастрофой для Династии, и отодвинет вопрос о восстановлении Монархии на долгие годы» (180. АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 114; Письмо Канцелярии Е.И.В. № 501, 23 марта 1932 Ф.И. Грюйману) .


Императору Кириллу Владимировичу в равной степени были чужды и стремление вернуться в Россию «на белом коне», и идеализация советской жизни. Суть отношения Государя к своему народу и к ситуации, в которой он оказался после революции, ёмко выражена в словах, произнесенных во время всеподданнейшего доклада Главного Совета Союза младороссов еще 13 июля 1931 года: «Я неоднократно подтверждал, что вера Моя в русский народ непоколебима. Я всегда был убежден, что коммунизм изживет себя, и на его развалинах вырастут новые живые силы народа, которые и возьмут власть в свои руки. (…) Эти силы выведут Россию на путь возрождения и создадут ей великое будущее. Моя задача и заключается в том, чтобы помочь выявлению этих русских народных сил» (181. АРИД ф.8, оп. 1, д. 1; Слово Императора Кирилла Владимировича, произнесенное во время всеподданнейшего доклада Главного Совета Союза младороссов, 13 июля 1931 года) . История показала, что в основном Император был прав. Коммунизм изжил себя и был ликвидирован изнутри, а не извне (182. Безусловно, внешний фактор - фактор противостояния двух основных мировых систем также имел значение. Но коммунистический режим в СССР, в отличие, например, от Китая, не смог эволюционировать и стать конкурентоспособным потому, что коммунистическая идея была окончательно дискредитирована внутри страны.) . На Российском Императорском Доме сегодня продолжает лежать ответственность за выявление народных сил для возрождения государства на основе традиционных ценностей, права и социальной справедливости.


И.Л. Солоневич не стремился к внимательному изучению и объективной оценке чужих взглядов, предпочитая критиковать всё, что хоть в малейшей степени противоречило его позиции. Но, видя сучок в чужом глазу, в своем, подчас, он не замечал и бревна. Обвиняя младороссов, братья Солоневичи долго защищали действительного и бесспорного агента ОГПУ генерала Н.В. Скоблина, организовавшего похищение председателя РОВСа генерала Е.К.Миллера. Общеизвестной была сильная алкогольная зависимость И.Л. Солоневича, усугублявшая его немотивированную агрессивность, скандальность и хвастливость. Не случайно за братьями Солоневичами закрепилось прозвище «Хлестакевичей».


Под призывами И.Л. Солоневича к единению эмиграции просматривается не столько миротворчество, сколько политическая неразборчивость и идейная путаница: «Если вы предпочтете чисто военную работу, идите в Академию и в кружки ген. Головина. Если вы предпочитаете чисто политическую работу — идите в НТСНП (183. Народно-трудовой союз нового поколения (НТС)) . Если вы предпочитаете военно-политическую работу — идите в организацию ген. Туркула (184. Российский национальный союз участников войны (РНСУВ)) . Если вы живете в Германии, вступайте в ряды РНСД (185. Российское национал-социалистическое движение) . Это хорошая и крепкая организация, совершенно незачем создавать ей какую бы то ни было конкуренцию. Если вы живете на Дальнем Востоке, вступайте в ряды фашистов Родзаевского. В Америке, по-видимому, наилучшим способом будет оформление и организация кружков «Голоса России», которым будут помогать и РНСУВ и фашисты. Во всех местах, где бы вы ни жили, старайтесь объединяться в одной общей работе всех участников этих движений. Нам не нужно дублировать нашей работы: и так нас слишком мало и работы слишком много. Нет никакого смысла издавать на гектографе отдельные политические руководства: одно — для НТСНП, другое — для фашистов, третье — для РНСД, четвертое — для РНСУВ и т.д. Гораздо проще и целесообразнее совместно обработать весь этот огромный материал и выпустить его типографическим путем в тысячах экземпляров. Вот недавно НТСНП выпустил прекрасную книжку курса национально-политической подготовки. Книжка выпущена «на правах рукописи», и где ее достать — неизвестно. Штабс-капитанские массы, не входящие в НТСНП, лишены возможности эту книгу получить. Не лучше ли было наладить совместный выпуск таких изданий? Сейчас нам нужно сколачиваться в какие бы то ни было, пусть несовершенные, плохо оформленные, но все-таки организации — по моему глубокому убеждению — времени осталось мало. Я лично обязуюсь взять на себя то, что я сейчас могу сделать и чего, кроме меня, в эмиграции не может сделать никто: разработку основных положений Белой Идеи в применении к условиям постсоветской России и с учетом итальянского и германского опыта». (186. ГАРФ, ф. 5853, оп. 1, д. 65, лл. 202-202 об.)  Несмотря на декларированный Солоневичем монархизм, для него фашисты, солидаристы и т.п. течения в тот период несравненно ближе, чем легитимисты (187. В будущем, приведя свои убеждения и мысли в больший порядок, И.Л. Солоневич станет блестящим критиком фашизма, национал-социализма и, в особенности, солидаризма.) .


Давая оценку личности Ивана Лукьяновича, Г.К. Граф, может быть слишком резко, но, увы, небеспричинно, утверждал: «Это природный провокатор, который все на своем пути разрушает. Личность злобная и злопамятная, хитрая, но и неглупая, однако, благодаря своей малокультурности и развитию часто делает и пишет глупости» (188. АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 123; Письмо Канцелярии Е.И.В. № 527, 20 мая 1938 П. Н. Шабельскому-Борку) .


При этой уничтожающей оценке в Канцелярии Его Величества не склонны были приуменьшать роль Солоневичей и стоящих за ними сил, их общую опасность для легитимистского движения: «Эти Сол(оневичи) очень умно действуют на психологию зубрской эмиграции и стремятся играть роль в нашем движении под руководством В(еликого) Кн(язя) Ан(дрея) Вл(адимировича), который теперь всецело в их руках и других враждебных элементов полит(ической) линии Государя. Атака идет полным ходом. Чего добиваются Сол(оневичи) трудно сказать, и похоже, что за ними кто-то стоит. Это видно хотя бы и из того, что их материальное положение очень поправилось за последние месяцы, и после весьма скромной жизни в Болгарии они теперь развернулись на широкую ногу». «(…) они говорят, что сторонники монархии и легит(имизма), но в тоже время говорят о том, что Государь стар, не понимает  современных условий жизни и Он должен передать дело Наследнику» (189. АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 122; Письмо Канцелярии Е.И.В. № 837, 10 августа 1937 генералу В.В. Бискупскому на письмо от 27.07.37.) .


Игра на психологических особенностях белой эмиграции не принесла Солоневичам ожидаемого ими широкого признания. Язвительно отклоняли претензии Солоневичей на лидерство галлиполийцы:  «Мы могли бы приветствовать «Голос России», когда он говорит правду и будит уснувших, но решительно отклоняем всякие попытки водительства нами со стороны семейства Солоневичей. У них нет нужного стажа, и пуда соли мы еще с ними не съели» (190. ГАРФ, ф.5853, оп. 1, д. 62, л. 33) . Другие эмигрантские организации тоже всё больше и больше начинали испытывать раздражение против самоуверенных братьев, воспринимая их как политических выскочек.

Чем дальше, тем больше Солоневичи становились одиозны. Письмо проживавшего в Лондоне младоросса Г.М. Кнюпффера (191. ГАРФ, ф.5853, оп. 1, д. 62, л. 33
  Кнюпффер Георгий Маврикиевич – деятель русской эмиграции. Сын морского офицера. До революции в детстве бывал в доме Великого Князя Кирилла Владимировича. В эмиграции член Младоросской партии, старший младоросс. Принимал участие в занятиях с Наследником Цесаревичем и Великим Князем Владимиром Кирилловичем. 13 января 1937 награжден вензелем Императора Кирилла Владимировича 2 степени. После II Мировой войны – один из руководителей Высшего Монархического Совета, член руководства организации «Русские революционные силы», пытавшейся реанимировать идеологию младороссов. По ряду свидетельств и косвенных данных был завербован английской разведкой. Провокационной деятельностью вносил разлад в русское монархическое движение. В конце концов открыто изменил верноподданнической присяге и в течение многих лет участвовал в травле Императорского Дома и распространении клеветы против Великого Князя Владимира Кирилловича и его Семьи. Незадолго до своей смерти написал Великому Князю несколько писем, обращаясь «Ваше Величество!» и перечисляя свои заслуги перед Императорским Домом в 1920-е - 1950-е гг. Ввиду отсутствия проявления каких-либо признаков раскаяния за совершенное клятвопреступление, ответа не удостоился.)  доносит до нас слухи, распространившиеся в 1938 году по поводу намеченного Второго Всезарубежного Собора Русской Зарубежной Церкви, и в частности, оценку личностей братьев Солоневичей: «Пишу касательно тревожных вестей, которые слышал о предстоящем соборе в Карловцах. Вы, конечно, знаете, что хотят собрать духовенство и мирян, провозгласить Государя Императором и издать воззвание к русскому народу, призывая к восстанию. Среди мирян будут такие типы как Родзаевский и, наверное, Солоневичи. Уже многие бунтуют, предвидя, как и я, вред монархическому делу и развал Соборной Церкви. Архиепископ Серафим разослал по приходам циркуляр против предстоящего Собора. Проживающий временно в Лондоне дальневосточный Архиепископ Нестор в ужасе. Мне кажется, что я должен поощрять всех на то, чтобы писать письма Митрополиту Анастасию с просьбой отложить Собор с указанием причин». Большинство из приведенных Кнюпффером слухов вздорны, и предпринимать какие-либо действия ему было запрещено с объяснением истинного положения дел (192. АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 123; Письмо Г.М. Кнюпффера от 22 июня 1938) , но упоминание Солоневичей в одном ряду с демагогом и уголовником К. Родзаевским было, к сожалению, уже не следствием слухов, а повторением прочно сформировавшегося в эмиграции мнения.

Неизвестно, как сложилась бы дальнейшая политическая и человеческая судьба И.Л. Солоневича, если бы его конфликт со всё большими кругами эмиграции продолжал углубляться. Но события конца 1930-х гг. резко изменили расклад и ориентацию политических сил русского рассеяния. Кончина Императора Кирилла Владимировича в 1938 году, следствием которой стали существенные перемены в жизни русской эмиграции, и начавшаяся в 1939 году II Мировая война, повлекшая политическое переустройство  всего человечества, разрушили многие прежние факторы и создали совершенно новые реалии.


12 октября 1938 года на 62 году жизни скончался Император Кирилл Владимирович. С его смертью ушли в прошлое многие противоречия в среде эмиграции, противоречия часто надуманные и ложные, но непреодолимые и прочно связанные с именем почившего Государя. Новым Главой Российского Императорского Дома стал единственный сын покойного 21-летний Великий Князь Владимир Кириллович. Для тех правых эмигрантских  организаций, которые хотели бы объединиться вокруг Династии, но не могли этого сделать при жизни Кирилла Владимировича из-за политических комплексов и инерции прежних конфликтов, появился прекрасный повод для примирения с Императорской Семьей. А для тех, кто, возможно, и не очень хотел подчинения Государю Владимиру Кирилловичу, стало невыгодно стоять в стороне от процесса, охватившего большую часть эмиграции, ибо было чревато изоляцией.  Один за другим Российский обще-воинский союз, Высший монархический совет, Союз дворян и другие ведущие эмигрантские организации признают Великого Князя Владимира Кирилловича бесспорным центром русского национального единения в качестве законного Главы Российского Императорского Дома. Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви Митрополит Анастасий, который, в отличие от своего предшественника Митрополита Антония, относился к Императору Кириллу Владимировичу хотя и почтительно, но несколько отстраненно, теперь безоговорочно поддерживает молодого Государя (193. АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 73) . Признание и готовность помогать Великому Князю изъявляет и Митрополит Евлогий (194. АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 75) . Правые органы печати во главе с «Возрождением», раньше не останавливавшиеся перед выпадами против прежнего Главы Династии, теперь единогласно славят его Преемника и пропагандируют идею консолидации всех национальных сил вокруг его особы.


Объединению способствует частичная корректировка курса Императорского Дома. Великий Князь Владимир Кириллович, несмотря на молодость, по своим общественно-политическим взглядам был консервативнее отца. Его позиция ближе к тем кругам, которые представляет Великий Князь Андрей Владимирович, ранее не имевший заметного влияния на формирование политики Главы Династии. Происшедшие изменения имеют как положительные, так и отрицательные последствия для легитимистского движения. С одной стороны, существенно расширяется его социально-политическая база. Но с другой стороны, оно, после временного всплеска восторга и любви к молодому Великому Князю, теряет значительную долю пассионарности, сплоченности, беззаветной преданности и веры в конечную победу. Критерии верноподданности частично размываются, в движении оказывается много случайных людей, от которых оно уже не способно эффективно очищаться. Эти люди привносят с собой так называемый «широкий легитимизм», подменяющий для многих верноподданническое служение, основанное на религиозных чувствах, следовании Закону и глубоких идейных убеждениях, простым и мало к чему обязывающим условным «признанием» Великого Князя Главой Императорского Дома из соображений политической целесообразности.


Можно ли всё это назвать ошибкой Великого Князя Владимира Кирилловича и его окружения? Если в какой-то степени да, то скорее всего ошибкой неизбежной, продиктованной закономерным развитием объективной ситуации. Надвигающийся и явственно чувствуемый мировой кризис нес русской эмиграции надежду на освобождение Родины от коммунизма. Великому Князю Владимиру Кирилловичу выпал шанс сплотить русское рассеяние, но это сплочение не могло бы состояться без компромиссов. Никто не знал точно, в каких формах разразится всемирная гроза, но русские эмигранты верили в ее очистительную роль для России и надеялись  принять участие в возрождении Отечества в качестве единой силы. Великий Князь не счел себя вправе игнорировать эти надежды, даже видя, что далеко не все единомысленны с ним по настоящему.


Восход новых политических сил рядом с Главой Династии стал одновременно началом заката Младоросской партии. Вольности, которые прощал младороссам Император Кирилл Владимирович, его сын считал  нетерпимыми. Младороссы не нашли в себе силы и мудрости смириться с этим. Монархические убеждения и преданность для многих из них уступили место  политическим импульсам. Если бы речь шла не о монархическом движении, позицию Младоросской партии можно было как-то понять – поддерживали одного лидера, когда пришел другой с другими взглядами, отошли от него. Но будучи монархистами, младороссы оказались перед жестким выбором: либо сохранить верность Государю, отказавшись от амбиций и изменив часть политических установок в соответствии с его волей, либо изменить ему ради сохранения политических установок и амбиций. Второй путь вел к историческому поражению, но многие младороссы этого не поняли. Анализируя причины краха Младоросской Партии,  конституционный монархист Е.А. Ефимовский резонно утверждал: "Как известно  посвященным,  попытка  выдумать  российского Гитлера или Муссолини натолкнулась на сопротивление нынешнего молодого Главы Династии. Избалованный эмигрантскими успехами А.Л. Казем-Бек не захотел, вместо опеки над Государем,  ограничиться ролью верноподданного советника. Результат оказался неожиданным: монархическое движение выросло, а младоросское обратилось в нулевую величину. Ни Казем-Бек, ни его свита не сумели понять,  что не они создали монархическое движение,  а оно вынесло их на верхушку своей волны. Это была ошибка; но как известно, в политике ошибка - хуже преступления" (195. Ефимовский Е.А. Встречи на жизненном пути. – Париж, 1994. – С. 104) .


И.Л. Солоневич не остался в стороне от происходящего. Приглядываясь к развитию ситуации, он (надо отдать ему должное) не поспешил немедленно вслед за всеми, не обдумывая и не взвешивая своих шагов, ринуться на поклон к Великому Князю. Солоневич понимал, что таким образом нельзя заслужить уважения. В своей пространной статье «Царь и народ», посвященной анализу новой ситуации, лидер штабс-капитанского движения высказывает свои мысли, еще спутанные и крайне спорные, но содержащие зачатки будущего соединения его народно-монархических взглядов с бескомпромиссным легитимизмом.


В начале Солоневич как бы по-прежнему огрызается и даже допускает мысль о смене Династии. Но при этом вроде бы и слегка оправдывается, и указывает на катастрофичность отказа от династического принципа: «(…) Я – сознательно и обдуманно – свои отношения с представителями Династии – может быть и не со всеми – испортил вконец. Есть вещи, которых мне не простят; но есть вещи, которых и я не прощу. (…) При этом я исхожу из того предположения, что ежели я испорчу свои отношения с Династией – это не существенно. А вот ежели Династия испортит свои отношения с русским мужиком – это существенно весьма. Ежели я окажусь дискредитированным перед лицом эмиграции и – что, конечно, хуже, но весьма мало вероятно – даже перед лицом России – то это особой роли не играет. Но ежели окажется дискредитированной Династия – это может пахнуть весьма длительной затяжкой нашей катастрофы: не отказом от монархии, но сменой династии. От чего -  тоже упаси нас, Господи» (196. Солоневич И.Л. Вся власть – русским мозгам. – СПб.: Русинформ, 2003. – 192 с. (Белая библиотека). – С. 55; статья «Царь и народ» (Наша газета, 1938, 7 декабря)) .


Далее И.Л. Солоневич пускается в рассуждения об авторитете Династии: «Меня спросят: зачем же подрывать авторитет Династии и зачем же портить с ней отношения? Я никакого авторитета не подрывал: не будем скрывать того факта, что его, в сущности, нет. Сейчас, когда во главе Династии стал Великий Князь Владимир Кириллович – появились надежды. Но надежды – это только почва для авторитета. Люди чествуют представителей Династии во всякого рода торжественных случаях, но никто не видит в них своих естественных вождей. Это есть факт, и скрывать его совершенно не для чего; он все равно будет раньше или позже вскрыт самой жизнью» (197. Солоневич И.Л. Вся власть – русским мозгам. – СПб.: Русинформ, 2003. – 192 с. (Белая библиотека). – С. 55-56; статья «Царь и народ» (Наша газета, 1938, 7 декабря)) . Из этого пассажа видно, что понятие авторитета воспринималось Иваном Лукьяновичем с точки зрения обывателя. Авторитет для него в данном случае – синоним политической популярности (198. Излишне говорить, что в действительности сущностное значение слова авторитет (лат. auctoritas) – это как раз не изменчивая популярность вовне, а напротив, самодостаточность, наличие силы в самом себе. Авторитет тем и ценен, что он независим от «многомятежного человеческого хотения», от популярности и моды, что он сохраняется даже тогда, когда большинство временно отказывается его признавать. ) . Но даже и в этом смысле позиция И.Л. Солоневича нелогична. Раз никакого авторитета у Династии, по его мнению, нет, так что же он так нервничал по поводу ее деятельности? Не лучше ли было просто оставить ее в покое?


По привычке продолжая утрировать просоветские увлечения младороссов, И.Л. Солоневич призывает Великого Князя Владимира Кирилловича к кардинальной смене курса: «Монархия – это кусок хлеба. Пока этот кусок замазан большевицкой грязью – протягивать его в Россию нельзя. Уже сделаны ошибки, которые могут быть поправлены только путем самого резкого поворота» (199. Солоневич И.Л. Вся власть – русским мозгам. – СПб.: Русинформ, 2003. – 192 с. (Белая библиотека). – С. 57; статья «Царь и народ» (Наша газета, 1938, 7 декабря)) . Далее все явственнее в его словах просвечивает надежда на Великого Князя и на возможность со временем войти в его доверие, при сохраняющихся «угрозах» о сворачивании знамен монархии и Династии: «Вокруг нового Главы Российского Императорского Дома Великого Князя Владимира Кирилловича уже и сейчас сплетается очень много старых и льстивых слов. Не думаю, чтобы они могли ему помочь. Юность Великого Князя – это и недостаток, но и великое достоинство. Недостаток потому, что трудно в такие годы поднять на свои плечи такой страшный груз. Достоинство потому, что именно ему, Великому Князю Владимиру Кирилловичу – каяться не в чем» (200. Солоневич И.Л. Вся власть – русским мозгам. – СПб.: Русинформ, 2003. – 192 с. (Белая библиотека). – С. 57-58; статья «Царь и народ» (Наша газета, 1938, 7 декабря)) . «Юный Великий Князь Владимир Кириллович является последней, самой последней надеждой на возможность возвращаться в Россию с прямым, гордо поднятым знаменем и династии, и монархии. Если эта надежда будет сорвана средостением дворянско-большевицкого ублюдка, тогда и знамя династии, и знамя монархии нам придется временно свернуть» (201. Солоневич И.Л. Вся власть – русским мозгам. – СПб.: Русинформ, 2003. – 192 с. (Белая библиотека). – С. 58; статья «Царь и народ» (Наша газета, 1938, 7 декабря)) .


В конце И.Л. Солоневич уже недвусмысленно высказывается за сотрудничество с Государем: «На Великого Князя Владимира Кирилловича история возложила задачу чудовищной тяжести. Мы все должны в меру наших сил помочь ему разрешить эту задачу» (202.   Солоневич И.Л. Вся власть – русским мозгам. – СПб.: Русинформ, 2003. – 192 с. (Белая библиотека). – С. 58; статья «Царь и народ» (Наша газета, 1938, 7 декабря)) .


Сразу возникает вопрос: «А кто это «мы»?» Свой ответ на него И.Л. Солоневич дает в другой своей статье: «(…) Мы, новое поколение, молодое поколение, штабс-капитаны, нацмальчики, туркуловцы, национал-социалисты, фашисты» (203. Солоневич И.Л. Вся власть – русским мозгам. – СПб.: Русинформ, 2003. – 192 с. (Белая библиотека). – С. 60; статья «Две России» (Наша газета, 1939, 11 января)) . В действительности, из всей этой блистательной кампании никто не годился в союзники Династии, не мог и не хотел по настоящему помогать Великому Князю, и дальнейшая история полностью это подтвердила. А сам Солоневич, как уже говорилось, потом будет обличать всевозможных «нацмальчиков» как самых настоящих врагов.


Следующим шагом на пути легитимистской эволюции И.Л. Солоневича становится отправленное им 1 января 1939 года всеподданнейшее письмо на Высочайшее имя:


«Иван Лукьянович Солоневич.
Берлин Kl Machnow, Jagerstieg 23-13.
т. 85-10-35
1-1-1939
Ваше Императорское Высочество!
Разрешите мне обратиться к вам с просьбой, с какою нынче обращаются к Вам, вероятно, тысячи русских людей: с просьбой принять и выслушать. Я надеюсь, что в качестве русского монархиста – монархиста от рождения своего, и человека, прошедшего через все мытарства советской жизни, я смогу быть полезным Вашему Высочеству, делу возрождения Монархии и делу возрождения России. Моя просьба вызвана прежде всего тем обстоятельством, что о целом ряде вещей, о которых я писать не мог, я могу доложить только Вашему Высочеству и  б о л ь ш е     н и к о м у. С другой стороны, я имею основание полагать, что едва ли еще кто-нибудь располагает такими данными об опорных линиях монархического движения в России, какие накопились у меня.


Насколько я знаю, мое имя Вам небезызвестно. И я прошу Вас, Ваше Высочество, отнестись к моей просьбе не как к попытке отнять Ваше время и Ваше внимание без очень серьезного повода. Я отдаю себе совершенно ясный отчет о той чудовищной тяготе ответственности перед историей России, которая нынче лежит на Ваших плечах. Я абсолютно убежден (это убеждение только закалилось в советское время), что Россия  н е и з б е ж н о  вернется к монархии. Но, может быть, в моих силах хотя бы немного сократить неизбежно мучительный путь к этому возвращению, и этим хотя бы немного заплатить свой долг перед Россией: всего заплатить все равно не удастся.


Примите, Ваше Императорское Высочество, мои уверения в моей глубокой преданности России, Монархии и Вам, как олицетворению и России, и Монархии.
Ив(ан) Солоневич» (204. АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 210) .


Аудиенция, на которую рассчитывал И.Л. Солоневич, так и не состоялась, но скорее всего, он все-таки был представлен Великому Князю во время большого приема от имени русской эмиграции в Берлине в январе 1939 г (205. Великий Князь Владимир Кириллович приехал в Берлин в декабре 1938 г. к своей сестре Великой Княгине Кире Кирилловне и ее мужу Принцу Луи-Фердинанду Прусскому, сыну Крон-Принца Вильгельма, будущему главе Германского Императорского Дома) . Обсудить и доложить что-либо в обстановке многолюдного приема в любом случае вряд ли удалось. Однако для И.Л. Солоневича было достаточно услышать новые ноты в Обращениях Главы Российского Императорского Дома, чтобы начать отказываться от прежнего фрондерства.


Пасхальное Обращение 1939 года Великого Князя Владимира Кирилловича безоговорочно осуждало коммунистический режим, не оставляя места ни малейшей надежде на его эволюцию: «Нынешняя власть за двадцать два года страданий народных залила потоками крови Родину нашу, довела ее до небывалого обнищания и продолжает предавать интересы страны на пользу III Интернационала.


Бессмысленно верить в ее перерождение во власть национальную и нельзя ее признать хранительницей государственных рубежей и защитницей интересов России.


Эта антирусская власть, учитывая опасность нарастающего из недр народных спасительного национализма, силится направить здоровое устремление народа в русло отравляющих душу идей.


Те, кто верят в достижения нынешней власти и готовы усматривать в ней как бы преемницу Созидателей Русского величия - в своем заблуждении не встретят сочувствия Моего. Интернациональная коммунистическая власть останется до конца своего врагом России и ее народов. Не может быть примирения и соглашения с богоборческой лже-народной властью. Кто отождествляет с нею Русский народ, приносит ему и России только вред.


Теперь, когда все Русские люди, мыслящие восстановление Империи Российской на ее исторических началах, объединились вокруг Меня, Я вновь призываю: будем едины, ибо только в единении сила!


Пусть старшие принесут на алтарь Отечества свой жизненный опыт, а молодые - присущие им пыл и энергию. Да поможет нам Бог!» (206. Пасхальное обращение Главы Российского Императорского Дома Великого Князя Владимира Кирилловича 24 марта / 6 апреля 1939 года // Сборник Обращений Главы Династии Великого Князя Владимира Кирилловича. Сост. А.П. Волков. – Нью-Йорк, 1971. – С. 15-16)


Эмигрантские круги восприняли это Обращение как практически полный разрыв Династии с младороссами и даже как отказ от идеологии, исповедуемой Императором Кириллом Владимировичем (207. Это последнее, конечно, неверно. Даже в самом «младоросском» Обращении Кирилла Владимировича по отношению к большевицкой власти мы видим столь же абсолютную непримиримость: «Долгие годы стихия разрушения господствовала на необъятных пространствах России. Но созданная веками Российская Держава устояла перед напором разрушительных сил. Ныне она оправляется. Власть пыталась скрыть ее под личиной «СССР», но в душах русских людей вновь ярко сияет священное имя  - Россия. Разве то, что происходит на Русской земле, не доказывает это? Разве строительство, которое там ведется, не есть дело самого Русского народа, - подлинное его стремление воссоздать свою Родину? Заслуг коммунистической власти в этом строительстве нет никаких. Наоборот, препятствуя неумелым руководством и бесхозяйственностью, упорствуя в проведении нежизненных идей, коммунисты почти привели его к срыву. Они сознают, что именно в успехах строительства и кроется их погибель, и все же принуждены поддерживать строительный порыв Русского народа, опасаясь его гнева» (Обращение Императора Кирилла Владимировича 10/23 декабря 1931 г.; АРИД, ф.8, оп. 1, д. 1).) . И.Л. Солоневич тут же постарался закрепить желанное впечатление: «Эти слова ликвидируют то, самое тяжелое и самое неправдоподобное, что было в истории русской эмиграции: попытки морально связать Династию с большевизмом, организовать международную поддержку большевизма путем спекуляции именем Династии, вести от имени Династии пропаганду советских достижений, советской эволюции и советского национализма» (208. Солоневич И.Л. Вся власть – русским мозгам. – СПб.: Русинформ, 2003. – 192 с. (Белая библиотека). – С. 67; статья «Монархия и штабс-капитаны» (Наша газета, 1939, 19 апреля, 17 мая)) .


«Один из самых тяжелых булыжников – младоросская партия, пасхальным обращением В(еликого) К(нязя) Владимира Кирилловича как политическое течение ликвидировано начисто. Казем-Бек неоднократно утверждал, что Династия – за него, и что без Династии младороссы – ничто. Сейчас основные положения младоросской партии дезавуированы. Как политическое течение младоросская партия убита» (209. Солоневич И.Л. Вся власть – русским мозгам. – СПб.: Русинформ, 2003. – 192 с. (Белая библиотека). – С. 77; статья «Монархия и штабс-капитаны» (Наша газета, 1939, 19 апреля, 17 мая)) .


Солоневич торжествует победу и  находит объяснение своей былой оппозиции: «Вторую советскую партию нужно было подрывать всеми способами, какие только имеются в нашем распоряжении» (210. Солоневич И.Л. Вся власть – русским мозгам. – СПб.: Русинформ, 2003. – 192 с. (Белая библиотека). – С. 78; статья «Монархия и штабс-капитаны» (Наша газета, 1939, 19 апреля, 17 мая)) . При этом он, не отказываясь от однозначно негативной оценки младороссов, допускает частичное признание достоинства их политической методологии:

  «Нужно отдать справедливость, это единственная из монархических группировок, которая говорила современным языком, оперировала понятиями современности и не была исполнена плотоядных вожделений реставрации. В ней было плохо одно, только одно. Основная идея этой партии заключалась в том, чтобы оттолкнуть массы от монархии. В эмиграции младороссам почти удалось достигнуть этого. Остальные монархические организации совершенно нечленораздельны» (211. Солоневич И.Л. Вся власть – русским мозгам. – СПб.: Русинформ, 2003. – 192 с. (Белая библиотека). – С. 81; статья «Монархия и штабс-капитаны» (Наша газета, 1939, 19 апреля, 17 мая)) . Правда, так и остается неясным, чем же, по мнению И.Л. Солоневича, младороссы «отталкивали массы от монархии».


Далее И.Л. Солоневич старается оправдать близкие в тот момент его сердцу «пореволюционные» организации, перекладывая вину за их отчужденность от Российского Императорского Дома на младороссов: «Организации фашистского типа (РНСУВ, РНСД, новопоколенцы, фашисты), всячески отдавая должное исторической роли монархии – о ее будущей роли предпочитали или молчать, или говорить в очень туманных и уклончивых формулировках. Это есть результаты деятельности и Казем-Бека, и тех членов Династии, которые связали свое имя со второй советской партией. Конечно, нельзя же было садиться за один стол не только с Казем-Беком, но и с В(еликим) К(нязем) Дмитрием Павловичем – все-таки неудобно» (212. Солоневич И.Л. Вся власть – русским мозгам. – СПб.: Русинформ, 2003. – 192 с. (Белая библиотека). – С. 81; статья «Монархия и штабс-капитаны» (Наша газета, 1939, 19 апреля, 17 мая)) . Это заявление более чем странно. Во-первых, очень спорным является вопрос, кому с кем неудобно было «садиться за стол». При всех ошибках младороссов, даже А.Л. Казем-Бек, не говоря уж о Великом Князе Дмитрии Павловиче, выглядит гораздо респектабельнее лидеров фашистских  группировок. Во-вторых, некоторые фашистские деятели в свое время весьма стремились к сотрудничеству с Союзом младороссов. Развиться этому процессу не дали отнюдь не просоветские симпатии младороссов, а как раз их монархизм, и в особенности, легитимизм.


Умом еще не понимая, но сердцем чувствуя, И.Л. Солоневич констатирует печальный, но абсолютно реальный факт: «(…) Нынешнее положение Главы Российского Императорского Дома я хочу оценить без всякой елейности. В очень схематическом изложении оно сводится к следующему: опереться не на кого. Ни одной действительно активной, действительно монархической организации у нас нет» (213. Солоневич И.Л. Вся власть – русским мозгам. – СПб.: Русинформ, 2003. – 192 с. (Белая библиотека). – С. 82; статья «Монархия и штабс-капитаны» (Наша газета, 1939, 19 апреля, 17 мая) ) .


1 сентября 1939 года началась II Мировая война. Великий Князь Владимир Кириллович откликается на нее новым Обращением, еще более близким по духу для правой эмиграции:  «В течение долгого времени мир колебался между войной и миром. Однако, попущением Божиим, война разразилась в самом сердце Европы. Судьбы народов заколебались на чаше весов.


Настало, несомненно,  время, когда народы Европы должны были вспомнить об отсутствующей России и потому стали стремиться снова вовлечь многомиллионный русский народ в постоянное сотрудничество с другими государствами для восстановления разрушенного ныне равновесия. Но для этой цели вполне соответствовала бы только национальная Россия. Между современной советской и подлинной Россией существует столь же глубокое различие, как между тьмой и светом, между палачом и его жертвой.


Коммунизм не изменяет своего существа: его целью по-прежнему остается разрушение современного мира со всей его вековой культурой. Не новым ли доказательством этому являются гонения, которым подвергается население вновь занятых советами областей?


Почти весь цивилизованный мир почувствовал опасность проникновения большевицкого растления в глубину Европы, угрожающего ей неизмеримо большими разрушениями и бедствиями, чем какие способна причинить ему война.


Надо быть поистине слепым или желать быть сознательно обманутым, чтобы не видеть этой угрозы.


Я почитаю своей священной обязанностью обратиться ныне ко всем русским людям с словом предупреждения против опасного соблазна мнимыми великодержавными успехами советской власти, ибо они влекут за собой не возвеличение и освобождение России, а укрепление в ней власти богоборческого Интернационала.


Одновременно я почитаю своим долгом еще раз заявить, что советская власть, столько лет угнетающая русский народ, разрушающая и оскверняющая его святые храмы и алтари, истребившая голодом и казнями более двадцати миллионов русских людей, томящая миллионы других доныне в тюрьмах и лагерях, не может иметь никакой органической связи с русским народом, ее ненавидящим.


Я обращаюсь также к нашим братьям, томящимся в России: мужайтесь, час вашего избавления приближается, ибо сколько бы большевизм ни превозносился своей мнимой силой, он обречен на неизбежную гибель, которая может наступить гораздо раньше, чем мы думаем.


Для всех нас есть один путь к скорейшему восстановлению России - это путь жертвенной любви к ней, путь непоколебимой нравственной стойкости и непримиримой борьбы против III Интернационала под знаменем Животворящего Креста, которое уже начинает высоко возноситься над страждущей Русской землей.


Не напрасно пролилась кровь наших многочисленных мучеников, во главе которых стоит великий страстотерпец Государь Император Николай II. Эта кровь ныне дает свои всходы.


Возрождение веры вызывает и обновление национального сознания и чувства, которому бессильны противостоять большевики.


Все русские люди, любящие Отечество и чтущие его исконное великое прошлое, должны теснейшим образом сплотиться вокруг нашего векового национального стяга, увенчанного святым Крестом, обрести единую русскую мысль, единое сердце и единую волю, чтобы быть готовым к грядущим событиям и посильно подготовлять их.


Время приближается! Господь творит Свой суд над миром, проводя его через поедающее пламя брани, перед стихией которого невольно чувствует свое бессилие человек, и в котором испепеляется само железо, как солома, и камни обращаются в прах. Быть может, в этом испытующем огне сгорит и кровавая коммунистическая власть, покрывшая себя многочисленными злодеяниями, стремящаяся ныне широко раздуть этот пожар, в то время как мы должны усердно молиться об утолении брани и о том, чтобы Господь возвратил благословенный мир всему миру.


В час этих новых, верю, последних наших искушений, будьте тверды духом, русские люди, как наковальня, по которой бьют, и не соблазняйтесь призрачной силою власти, восставшей на Бога. Нет силы там, где нет Божией Правды, и не устоит никакая власть, основанная на богоборчестве, на насилии и лжи. Жив Бог земли Русской, неоднократно изводивший ее из горнила бедствий и поражавший ее врагов. Он Сам да будет нам в помощь в эти судьбоносные дни» (214. Обращение Главы Российского Императорского Дома Великого Князя Владимира Кирилловича 21 октября / 3 ноября 1939 года// Сборник Обращений Главы Династии Великого Князя Владимира Кирилловича. Сост. А.П. Волков. – Нью-Йорк, 1971. – С. 17-19) .


В этом программном Обращении сформулирована позиция Главы Династии как представителя исторической России. Можно сказать сильнее - представителя тысячелетней российской цивилизации, оказавшейся в изгнании и угнетении, но не желающей как стать придатком чужих цивилизаций, так и смириться с богоборческой и антинациональной коммунистической властью и хоть частично признать ее. Как бы ни менялась ситуация, все Обращения Великого Князя периода II Мировой войны подчинены одной идее. Они никогда не носят и не приобретают ни профранцузского (в начале войны), ни прогерманского (во время жизни под германской оккупацией), ни просоветского (во время разгрома Германии) звучания. В них всегда остается четкое различение России и коммунистического режима, сохраняется вера в российские национальные силы и надежда на освобождение от коммунизма. В той трагической, противоречивой ситуации Глава Императорского Дома не мог желать поражения своей Родине, но не мог и связывать надежду на победу с марксистской диктатурой. Великий Князь был убежден, что российский народ найдет в себе силы разгромить и внутренних, и внешних поработителей. Увы, тогда это было утопией, и более правильным с общеполитической точки зрения представляется взгляд Императора Кирилла Владимировича (215. Великий Князь Владимир Кириллович безоговорочно противопоставлял понятия России как Родины, и СССР как политического образования, нерасторжимо связанного с антихристианским большевицким режимом и абсолютно чуждого ценностям российской цивилизации. Позиция его отца имела более сложный характер. Император Кирилл Владимирович также не ставил знак равенства между Россией и СССР, но при этом был склонен рассматривать раздельно совершенно неприемлемую для него марксистско-ленинско-сталинскую идеологию и частично приемлемую политическую организацию – советскую власть. Исходя из этой предпосылки, Император готов был признать, что в некоторых случаях (когда из подсознательного патриотизма, когда под давлением внешних обстоятельств) большевики объективно выступают в национальных интересах России. См. в особенности ранее цитировавшееся Письмо Канцелярии Е.И.В. № 501, 23 марта 1932 Ф.И. Грюйману (АРИД, ф. 8, оп. 1, д. 114)) . Но утверждать это с уверенностью мы можем лишь сейчас, зная итог и имея достаточно времени, чтобы его осмыслить. О Великом же Князе Владимире Кирилловиче можно лишь сказать, что он, даже если признать его взгляд на вещи  несколько упрощенным и утопическим, прошел через все бури с достоинством, не запятнав себя ни коллаборационизмом, ни соглашательством с коммунизмом.


В Новогоднем Обращении Главы Династии от 1 января 1940 года содержится безусловное осуждение СССР в конфликте с Финляндией, осуждение не только агрессивной внешней политики коммунистического режима, но и его варварского отношения к собственному народу: «Ничем не оправдываемым нападением советской власти на миролюбивый финляндский народ закончился минувший год. Свое нападение она сопровождает зверствами против гражданского населения и тем более внушает к себе отвращение всего мира.


Эта интернациональная власть относится бесчеловечно и к своим войскам, посылая их насильно воевать плохо одетыми и голодными. Отсутствие умелого военного руководства и организации приводит их к гибели.


Русский народ не желает войны с Финляндией. Он не желает ее порабощения, и грядущая Императорская Россия всегда будет уважать ее самостоятельность.


Советская власть, несущая гибель народам Европы, проливает кровь во имя мировой революции. Но эта невинная кровь ее же и погубит. Настал час суда Божия над богоборческой властью.


Верю, что в настоящем году русским людям, в рассеянии сущим, удастся принять участие в освобождении своей Родины» (216. Новогоднее Обращение Главы Российского Императорского Дома Великого Князя Владимира Кирилловича 1 января 1940 года // Казачий Набат. Орган Атаманского Наследника Цесаревича Алексия Николаевича Казачьего союза, 1940, 20 января, № 7 (31)) .


Пророчески (217. Особенно это понятно теперь, после 1991 года)  звучат слова Начальника Управления по делам Главы Российского Императорского Дома контр-адмирала Г.К. Графа: «Если советы еще долго просуществуют, то Россия окажется окруженной ненавистью, и в будущем за это придется расплачиваться русскому народу. Вообще все более нестерпимо становится существование варварской советской власти» (218. Письмо № 404, 29 марта 1940 барону Владимиру Александровичу Барку (АРИД, ф. 8, оп. 1, д. № 126)) .


Младоросская партия по данному вопросу занимает диаметрально противоположную позицию и считает, что действия советской власти в Финляндии объективно служат интересам России. В это время происходит окончательный разрыв младороссов с Династией, их отход от монархических убеждений и, как следствие, идейная и организационная гибель младоросского движения.


Забегая немного вперед, исследуем, для полноты анализа, последнее изданное во время Второй Мировой Войны Обращение Великого Князя Владимира Кирилловича, которое нередко пытаются трактовать как прогерманское. Однако беспристрастное прочтение этого исторического документа никоим образом не позволяет согласиться с подобным его осмыслением. 26 июня 1941 года, спустя 4 дня после нападения Германии на СССР, Глава Российского Императорского Дома, находившийся на оккупированной немцами территории и окруженный действительно прогермански настроенными эмигрантами (219. Начальник Управления по делам Главы Российского Императорского Дома контр-адмирал Г.К. Граф был арестован немцами 22 июня 1941 г. по подозрению в симпатиях к СССР и даже в связях с советским посольством. Обвинения эти впоследствии не подтвердились, во всяком случае, до сих пор не обнаружено никаких документальных тому свидетельств. Единственной косвенной уликой против Г.К. Графа можно было считать то, что он в течение некоторого промежутка времени (до 1937 г.) совмещал исполнение своих функций Начальника Канцелярии Императора Кирилла Владимировича с работой по организации делопроизводства Младоросской партии, вставшей в годы Второй Мировой войны на открыто просоветские позиции. Но на тот момент немецкой администрации и прогермански настроенной части русской эмиграции арест Г.К. Графа был выгоден. Из окружения Великого Князя изымался самостоятельно мыслящий авторитетный человек со сложившейся системой взглядов, с мнением которого молодой Государь считался. Тем самым, как казалось многим, открывалась возможность для влияния на Великого Князя сторонников сотрудничества с немцами. Заместитель Г.К. Графа полковник Д.Л. Сенявин, ставший после ареста своего начальника личным секретарем Главы Династии, старался склонить Государя к недвусмысленной поддержке германской агрессии против СССР. Но Великий Князь, сохраняя осторожность и понимая свою ответственность перед всеми соотечественниками – и в СССР, и на оккупированных немцами территориях и в странах, воюющих с Германией - не отказываясь ни от патриотизма, ни от антикоммунизма, нашел единственно возможную в тот момент формулировку своей оценки событий.) ,  подписывает Обращение: «В этот грозный час, когда Германией и почти всеми народами Европы объявлен крестовый поход против коммунизма-большевизма, который поработил и угнетает народ России в течение двадцати четырёх лет, Я обращаюсь ко всем верным и преданным сынам нашей Родины с призывом: способствовать по мере сил и возможностей свержению большевистской власти и освобождению нашего Отечества от страшного ига коммунизма» (Обращение Главы Российского Императорского Дома Великого Князя Владимира Кирилловича 26 июня 1941 года) .


Зная условия, в которых готовилось это заявление (221. Давление оккупационных властей и прогермански настроенной русской эмиграции) , и сопоставляя его с заявлениями других видных представителей Русского Рассеяния (222. Например, первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей Митрополит Анастасий (Грибановский) писал по поводу временных успехов вермахта: «Настал день, ожидаемый им (российским народом – А.З.), и он ныне подлинно как бы воскресает из мертвых там, где мужественный германский меч успел рассечь его оковы» (Православная Церковь, 1942, № 4). А митрополит Западно-европейского православного русского митрополичьего округа Серафим (Лукьянов), перешедший в 1945 г. в юрисдикцию Московского Патриархата и затем вернувшийся в СССР, в день нападения Германии на СССР и вовсе провозгласил: «(…) Вождь Германского народа, канцлер Хитлер, объявил крестовый поход против поработителей России. Началась страшная, решительная борьба с красными дьяволами. Открылась священная война со злейшими врагами Русского народа и всего человечества. За вождем Германского народа пошли в бой с мировыми злодеями многие народы Европы. Россия накануне освобождения и возвращения к новой лучшей жизни, к свету, к славе, к величию. (…) Да благословит Всевышний великого Вождя Германского народа, поднявшего меч на врагов Самого Бога» (Воззвание митрополита Серафима, 22 июня 1941 г.,. Париж). На фоне подобных заявлений Обращение Великого Князя Владимира Кирилловича в глазах нацистских властей расценивалось почти на грани проявления им нелояльности.) , нельзя отказать в признании  политической зрелости Великого Князя, сумевшего мудро пройти между Сциллой правоэмигрантского пораженчества и Харибдой просоветского оборончества. В Обращении нет ничего, кроме безоценочной констатации факта начала «крестового похода против коммунизма-большевизма» и призыва использовать обстоятельства этого «грозного часа» для избавления Родины «от страшного ига коммунизма». Конечно, для людей,  мыслящих категориями коммунистической пропаганды и связывающих победу в войне только и исключительно с «мудрым руководством» ВКП (б) и «Великого Вождя И.В. Сталина», любое антикоммунистическое обращение периода Второй Мировой Войны звучит прогермански. Но тем, кто не сомневается в величии духа русского народа и в его способности, независимо от формы правления и политического режима,  одержать конечную победу над внешними и внутренними врагами, Обращение Великого Князя Владимира Кирилловича от 26 июня 1941 года говорит лишь о патриотизме Государя и его вере в неисчерпаемый  потенциал российской нации.


Вернемся к деятельности И.Л. Солоневича. Испытывая личную глубокую симпатию к Великому Князю Владимиру Кирилловичу, он, в тоже время, находился еще только в самом начале пути преодоления антилегитимистских тенденций.  В 1940 году в Софии выходят написанные им «Политические тезисы народно-имперского («штабс-капитанского») движения». Несмотря на заключительную декларацию: «Мы не группа, не партия, не союз и даже не организация. Мы просто представители движения, которое началось за тысячу лет до нас и которое будет продолжаться тысячи лет без нас и после нас» (223. Солоневич И.Л. Политические тезисы Российского народно-имперского (штабс-капитанского) движения // Наш современник. – 1992. - № 12. – С.159) , тезисы явно не дотягивают до уровня столь универсального и вечного произведения. В них много продиктованного текущим моментом, много дискуссионного и противоречивого, как и в любой политической (да еще, к тому же, и эмигрантской) программе. В свете исследуемой нами темы наибольший интерес представляет шестой раздел «Тезисов» « Монархия».


Первая мысль этого раздела, с монархической точки зрения, споров не вызывает: «1. Монархия является не только формой правления, типически свойственной русской национальной идее, но точкой концентрации всех творческих национальных сил».


Во втором пункте, наряду со справедливыми рассуждениями о схоластичности спора о формах монархии и о различии принципа монархии и принципа вождизма, мы наблюдаем смешение понятий абсолютизма и самодержавия, необоснованное приписывание авторитарной власти Н. Бонапарта и тоталитарной власти А. Гитлера характера самодержавия: «2. Наше движение отметает вопрос об абсолютной самодержавной или ограниченной монархии — как вопрос чисто схоластический. Ни абсолютной, ни самодержавной монархии никогда в истории мира не было и быть не может. Может быть самодержавие гения, не связанного с монархией, как Наполеон и Гитлер, или связанного с монархией, как Петр I. Но всякие гении преходящи, как преходяща отдельная человеческая жизнь. Монархия есть принцип, далеко выходящий за пределы отдельной человеческой жизни» (224. Солоневич И.Л. Политические тезисы Российского народно-имперского (штабс-капитанского) движения // Наш современник. – 1992. - № 12. – С.142-143) .


Третий пункт, при кажущейся идеализации взаимоотношений между Царской Властью и сословиями, в принципе верен и подтверждается историческими фактами: «3. Московская монархия ни в каких конституциях не нуждалась по той простой причине, что, идя во главе общего течения национальной жизни, она на своем пути встречала не попытки ограничения, а всяческую поддержку основных сил русского народа. Эти силы были заинтересованы никак не в ограничении, а только в усилении роли монархии. Церковь, купечество, тогдашнее дворянство и крестьянство неизменно приходили на помощь монархии во все моменты ее неустойчивости. Дворянство московской эпохи было служилым элементом, московской технократией. Роль позднейшего дворянства тогда выполняли князья и княжата. Опричнина и Смутное время были двумя революциями против этого слоя: опричнина — революцией сверху. Смутное время — революцией снизу» (225. Солоневич И.Л. Политические тезисы Российского народно-имперского (штабс-капитанского) движения // Наш современник. – 1992. - № 12. – С.142-143) .


В основном можно признать справедливость и четвертого пункта: «4. После смерти Петра I монархия попала под дворянский арест с угрозой смертной казни в случае неповиновения правящему слою. Монархия девятнадцатого века не сумела повторить опричнины и была увлечена гниением и гибелью дворянского правящего слоя. Монархия будущая мыслима только и исключительно как общенародная монархия, идущая нога в ногу с новым правящим слоем, т.е. с русской национальной интеллигенцией» (226. Солоневич И.Л. Политические тезисы Российского народно-имперского (штабс-капитанского) движения // Наш современник. – 1992. - № 12. – С.143) . Нельзя, однако, не отметить, что и трактовка событий Смутного времени, и оценка гипертрофированного политического влияния дворянства после реформ Петра Великого у И.Л. Солоневича чрезвычайно упрощена и не учитывает множество важнейших нюансов. Это было бы простительно для изложения в рамках сжатой политической программы, если бы не влекло за собой ряд последующих методологических ошибок.


В пункте пятом И.Л. Солоневич обращается к своему излюбленному выстраиванию шкалы ценностей: «5. В порядке иерархии земных ценностей наше движение ставит на первое место Россию, потом монархию, потом династию, потом отдельных членов династии. Идеальным, но от нас мало зависящим выходом из сегодняшней катастрофы было бы гармоничное сочетание династии с историческими нуждами России и с современными требованиями сегодняшнего века» (227. Солоневич И.Л. Политические тезисы российского народно-имперского (штабс-капитанского) движения // Наш современник, 1992, декабрь. – С. 143) . Ранее уже говорилось, что российская история задолго до Солоневича выковала триединую формулу иерархии ценностей в их нерасторжимой взаимосвязи: Вера-Царь-Отечество. Для монархистов в системе земных ценностей Царь является центром притяжения, краеугольным камнем, без которого бессмысленны и Монархия, и Династия (228. А то, что без Монархии и Династии не может быть Царя, не нуждается в специальном разъяснении) . Нетрудно заметить, что в схеме Солоневича Царь вообще отсутствует. Очевидно, лидер «штабс-капитанов» зачислил его в «отдельные члены династии». Это, конечно же, абсурд. «Отдельные члены династии» являются такими же подданными Царя, как и все остальные граждане. Династия есть род, обладающий рангом государственного учреждения, из которого в установленном традицией или законом порядке происходят носители Верховной власти. Но именно и только один «член Династии» - ее Глава - Царь лично воплощает в себе идеалы Отечества, символизирует единство всей нации. Именно ему присягают и служат. Достаточно попробовать перенести метод И.Л. Солоневича на иерархию ценностей небесных, чтобы понять всю его нелогичность и внутреннюю противоречивость. Но для монархистов, еще не готовых воспринять главнейшую идею монархического мировоззрения – идею служения природному Богоданному Царю, свойственно на подсознательном уровне вытеснять из системы ценностей само понятие о нем.


 Далее И.Л. Солоневич запутывается все больше и больше: «6. Наше движение пытается и будет пытаться создать общественную атмосферу, которая ликвидировала бы пустоту, существовавшую между династией и нацией — средостение между Царем и народом. Или, иначе, мы будем создавать монархическое общественное мнение, категорически враждебное каким бы то ни было формам сословной реставрации» (229. Солоневич И.Л. Политические тезисы российского народно-имперского (штабс-капитанского) движения // Наш современник, 1992, декабрь. – С. 143) . Так что же ликвидировать: «пустоту» или «средостение»? И если справедливо возражать против «сословной реставрации», то вряд ли разумно предполагать возможным существование монархии (да и вообще любого строя) совершенно без элиты. А именно это силится обосновать И.Л. Солоневич: «10. Наше движение отдает себе, с другой стороны, ясный отчет и в чрезвычайно тяжелом положении Династии — и до и после революции. В предреволюционные годы, как и сейчас. Династия была отрезана от народа нашим «средостением», которое предало и Россию, и Династию. Средостение это почти целиком перекочевало в эмиграцию. Для его преодоления необходимы усилия с обеих сторон» (230. Солоневич И.Л. Политические тезисы российского народно-имперского (штабс-капитанского) движения // Наш современник, 1992, декабрь. – С. 143) . Только классовой неприязнью, несовместимой с всесословным характером монархической власти и идеи, можно объяснить подход Солоневича: искоренять не заблуждения и пороки, поразившие значительную часть аристократии, а весь элитарный слой как таковой. Если опять же прибегнуть к аналогии, это подобно предложению обеспечить более народный характер епископской власти за счет упразднения иерейской и диаконской степеней священства, на том основании, что среди иереев и диаконов встречаются недостойные и аморальные личности.


 Антидворянский пафос И.Л. Солоневича, этот своего рода «светский протестантизм», продолжает набирать обороты и переходит уже на Династию: «7. Учитывая тяжкий, кровавый и позорный опыт реставрации Бурбонов во Франции, принесшей на иностранных штыках реставрацию старого правящего слоя, — наше движение категорически выступит против всех представителей Династии, которые свяжут себя с этим слоем, — как оно выступало против представителей Династии, связавших себя со второй советской партией. Мы отдаем себе совершенно ясный отчет, что борьба за монархию, прикрывающую старый правящий слой, будет борьбой прежде всего совершенно безнадежной. Тогда перед нашим движением, как и перед всей Россией вообще, станет вопрос об отказе от принципов легитимизма. Уклонение от этого отказа было бы равносильно политическому самоубийству во имя мертвых идей и мертвого прошлого» (231. Солоневич И.Л. Политические тезисы российского народно-имперского (штабс-капитанского) движения // Наш современник, 1992, декабрь. – С. 143) . И.Л. Солоневич здесь явно лукавит. Вряд ли он смог бы указать, кто на тот момент из «представителей Династии» выступал за «монархию, прикрывающую  старый правящий слой». Слова про «связавших себя со второй советской партией» гораздо конкретнее, ради них и писался этот пункт. И как бы то ни было, самое главное заключается в том, что И.Л. Солоневич допускает мысль о возможности «отказа  от принципов легитимизма», если его не устраивают взгляды «представителей Династии». То есть, говоря проще, принципы легитимизма могут быть соблюдаемы только в том случае, если «представители Династии» будут придерживаться программы «штабс-капитанского движения». Ясно, что ни о каком легитимизме в этом случае говорить вообще не приходится, так как достаточно «представителям Династии» уклониться от  сей программы хоть вправо, хоть влево, они немедленно будут отнесены к сфере «мертвого прошлого». Здесь необходимо вновь напомнить глубокие, мудрые и остроумные слова Л.А. Тихомирова: «Нет такого зла, которое было бы хуже подрыва легитимности. (…) Плохие качества законного носителя власти естественно могут соблазнять к попыткам нарушения легитимности. Но тут-то и должно помнить принцип, что во всякое время и при каких бы то ни было обстоятельствах – лечить монархию посредством нарушения легитимности – это все равно, что лечить головную боль посредством ампутации головы» (232. Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. – СПб,1992. – 680 с. – С. 444) .


Однако И.Л. Солоневич в то время настойчиво пропагандировал тезис о возможности отказа от принципов легитимизма: «9. Мы рассматриваем Династию Романовых как хранительницу огромной моральной ценности — единственно существующий источник бесспорной и бессословной власти. Мы, однако, отдаем себе ясный отчет в том, что, при слабости и изуродованности общественного мнения русской эмиграции, — Династия может быть вовлечена в ошибки, которые совершенно аннулируют весь ее моральный авторитет — как начисто был аннулирован моральный авторитет Бурбонов: в период ста дней Бурбонов не поддержал во Франции никто, и после ста дней Бурбоны снова были водружены силой иностранных штыков. В этом — катастрофическом — случае перед Россией станет вопрос о диктатуре бонапартистского типа с последующей необходимостью восстановления монархии не безусловно легитимным путем» (233. Солоневич И.Л. Политические тезисы российского народно-имперского (штабс-капитанского) движения // Наш современник, 1992, декабрь. – С. 143) .


Довольно туманным выглядит пункт 8, затесавшийся между рассуждениями об отказе от легитимизма: «8. Осуществление русской национальной революции при участии монархии приведет к самодержавию интеллигенции, ограниченному монархией и теми моральными принципами, которые она воплощала в себе. Осуществление той же революции без участия монархии приведет к диктатуре интеллигенции с неизбежной борьбой за первое место в этой диктатуре. А также с неизбежным расколом нового правящего слоя и, следовательно, с новым отсутствием национального единства. Отсутствие национального единства вызовет новый припадок национальной слабости — так сказать, государственный обморок России» (234. Солоневич И.Л. Политические тезисы российского народно-имперского (штабс-капитанского) движения // Наш современник, 1992, декабрь. – С. 143) . Прежде всего, трудно понять, что в данном случае подразумевается под «монархией», и каким образом эта «монархия» сама по себе может участвовать в «осуществлении русской национальной революции». Монархия есть государственный строй, организующий всю нацию в соответствии с присущей ему системой ценностей. «Русская национальная революция», которую правильнее было бы назвать просто «контрреволюцией»,  направлена на восстановление этого строя. В противном случае она уже не русская и не национальная, а просто очередная революция. В витиеватых, но бессмысленных с точки зрения монархического мировоззрения утверждениях Солоневича можно распознать отголоски фашистских теорий, как раз и предполагавших «национальную революцию» без монархии. В данном случае Солоневич выступает не как монархист, а как фашист, готовый сделать некую уступку монархии из чисто практических соображений.


Подводя итог оценке довоенных взглядов И.Л. Солоневича, мы должны констатировать, что на этом этапе он был чрезвычайно далек от православного и легитимного монархического мировоззрения. Его монархизм чрезвычайно политизирован и из-за этого непрочен. На первый взгляд можно с этим поспорить и сказать: ну уж чего-чего, а монархической твердости у Солоневича не отнять. Но при ближайшем рассмотрении мы видим, что от любого из фундаментальных принципов Монархии Солоневич готов с легкостью отказаться, а иногда не просто готов, а очень хочет это сделать. Религиозная составляющая Монархии у него на третьем месте (если не значительно дальше). Самодержавие понимается как просто сильная власть, но при этом сам Солоневич не склонен ей подчиняться, если она хоть в чем-то придерживается иной точки зрения, чем он. Ну а уж про династичность и законное наследование власти вообще смешно говорить. При каждом удобном и неудобном случае, даже когда у Солоневича находятся хорошие слова о Династии Романовых, он тут же, при всех дежурных оговорках, настаивает на том, что, скорее всего, от легитимного принципа придется отказаться. Он рассуждает о реставрации Бурбонов, не зная о ней практически ничего, кроме расхожих хлестких, но далеких от действительности фраз, и при том «забывает», чем закончилась во Франции «диктатура бонапартистского типа с последующим восстановлением монархии не безусловно легитимным путем» - истреблением цвета французской нации в глобальных войнах, утратой Францией своего мирового статуса и островом Св. Елены для диктатора, решившего задрапировать свою узурпацию псевдомонархической атрибутикой.


В связи со всем вышеизложенным, штабс-капитанское или народно-имперское движение следует причислить не столько к монархическим, сколько к фашистским организациям, использующим монархическую фразеологию.


Тезисы штабс-капитанского движения вышли в свет, когда в Европе уже шла Вторая мировая война. И.Л. Солоневич, подозреваемый нацистами в нелояльности, оказался в ссылке и под надзором. Ему запретили заниматься политической и журналистской деятельностью, хотя некоторые его довоенные книги, в частности, «Россия в концлагере», немцы использовали в пропагандистских целях на оккупированных территориях СССР.


Это было время раздумий и творчества «в стол». Пережив крах расчетов и надежд, пройдя через испытания и соблазны и при этом сумев сохранить свое достоинство и честное имя, И.Л. Солоневич в сфере монархических убеждений также достиг значительно большей ясности и чистоты мировоззрения. Идейная эволюция, очень непросто начатая им в конце 1930-х гг., в конечном итоге делает Ивана Лукьяновича легитимистом и верноподданным.


В послевоенном творчестве И.Л. Солоневича уже нет места рассуждениям о возможности и оправданности нарушения легитимного принципа. Его движение теперь без всяких околичностей носит название «народно-монархического» (235. А не «народно-имперского»)  и исповедует неукоснительный легитимизм.


«Народно-монархическое Движение является строго легитимистской организацией и безоговорочно признает Великого Князя Владимира Кирилловича законным правопреемником Российского Престола» (236. Наша страна, №№ 22, 28. Цит. по  (Александров) М.А. Так говорил Иван Солоневич // Монархист, 1992, № 7(16)) .


Остались в прошлом мысли о допустимости восстановления Монархии не вполне легитимным путем: «Выборная монархия у нас НЕВОЗМОЖНА, и для нее нет абсолютно никаких оснований» (237. Наша страна, № 98. Цит. по  (Александров) М.А. Так говорил Иван Солоневич // Монархист, 1992, № 7(16)) .


Солоневич проникается сознанием подлинной сути российского самодержавия: «Нам необходима законно наследственная, нравственная и юридически бесспорная единоличная монархическая власть, достаточно сильная и независимая для того, чтобы: а) стоять над интересами и борьбой партий, слоев, профессий, областей и групп; б) в решительные моменты истории страны иметь окончательный решающий голос и право самой определить наличие этого момента» (238. Солоневич И.Л. Народная Монархия. – М.: Феникс, 1991. – 512 с. – С. 46) .


Окончательно и бесповоротно И.Л. Солоневич приходит к выводу о неизбежности восстановления монархии и о тупиковости любого иного пути: «В наших конкретных русских условиях – даже еще и послереволюционных – любая республиканская партийная говорильня вызовет неизбежную хозяйственную катастрофу, за которой последуют и всякие остальные. Да, Россия сможет пережить и это. Для того, чтобы пройдя и «это», вернуться к 1613 году: «Яко едиными усты вопияху, что быти на Владимирском и Московском и на всех Государствах Российского Царства Государем и Царем и Великим Князем всея России Тебе – Великому Государю Владимиру Кирилловичу…». Или, в переводе этой формулы на очень прозаический язык нашей современности: «Хватит. Попили нашей кровушки. Волим под Царя Московского» (239. Солоневич И.Л. Народная Монархия. – М.: Феникс, 1991. – 512 с. – С. 65) .



В послевоенные годы И.Л. Солоневич уже решительно борется с заблуждениями, присущими ему в 1930-е гг. Лжемонархическую бонапартистскую теорию сам Глава Российского Императорского Дома Великий Князь Владимир Кириллович оценивает как «попытки нарушения идеологии чистого легитимизма, выражающиеся в подмене наследственных прав, основанных на Законе, теорией личной популярности, причем даже проводится мысль о зарождении монархического принципа, не утвержденного на базе Закона, который будто бы утратил свою силу и значение. Такой подход, без сомнения, нарушает и искажает понятие «законопослушания», возродившегося в 1922 году, которое лишь одно мистически осуществляет Мою связь с Русским Народом через Соборное Постановление 1613 года, нашедшего свою формулировку в Законах Российской Империи Державной волей Моего Пращура Императора Павла I» (240. Обращение Главы Российского Императорского Дома Великого Князя Владимира Кирилловича  к 5-му Съезду Общероссийского монархического фронта, Мадрид, 16 мая 1966 г.  // Сборник Обращений Главы Династии Великого Князя Владимира Кирилловича. Сост. А.П. Волков. – Нью-Йорк, 1971. – С. 67) . «Послевоенный» И.Л. Солоневич полностью единомышлен со своим Государем. Не просто какая-то монархия, утверждает он теперь, а только легитимная имеет смысл и право на существование. И подкрепляет он этот тезис исторической аргументацией, на сей раз не поверхностной, а чрезвычайно глубокой: «Идея легитимной монархии поддерживалась в России крепче, чем где бы то ни было в истории человечества, но ведь настоящей монархией может быть только легитимная. Когда после Смутного времени был поставлен вопрос о реставрации монархии, то собственно никакого «избрания на царство» и в помине не было. Был «розыск» имеющих наибольшее наследственное право на престол. А не «избрание» более заслуженных. Никаких «заслуг» у юного Михаила Феодоровича не было и быть не могло. Но так как только наследственный принцип дает преимущество абсолютной бесспорности, то именно на нем и было основано «избрание» (241. Солоневич И.Л. Народная Монархия. – М.: Феникс, 1991. – 512 с. – С. 82-83) .


И.Л. Солоневич не отказывается от своей прежней неприязни к «средостению», но существенно корректирует определение этого понятия. Не средостение вообще, не здоровая элита, а лишь корыстная партийная прослойка отвергается им: «Для Царской Власти не может быть никакого средостения в виде партийной диктатуры, стремящейся править народом для удовлетворения своих собственных политических интересов» (242. Обращение Главы Российского Императорского Дома Великого Князя Владимира Кирилловича  в связи с сотой годовщиной освобождения крестьян Императором Александром II// Сборник Обращений Главы Династии Великого Князя Владимира Кирилловича. Сост. А.П. Волков. – Нью-Йорк, 1971. – С. 37-38) .


Все последние пять лет своей жизни (243. И.Л. Солоневич получил возможность вернуться к общественно-политической деятельности только в 1948 г., когда эмигрировал в Аргентину. В 1953 г. он скончался в Уругвае)  И.Л. Солоневич посвятил защите истинной легитимной Монархии и служению Законному Государю. Лучшее его произведение – «Народная Монархия», несомненно, вошла в золотой фонд русской патриотической мысли. Выстраданное им монархическое мировоззрение он передал своим соратникам по движению. Спустя годы после смерти своего основателя Российское народно-монархическое движение оставалось приверженным классическому определению Народной Монархии: «В самом деле, что такое НАРОДНАЯ МОНАРХИЯ? ЭТО ЕСТЬ ЗАКОННАЯ, НАСЛЕДСТВЕННАЯ и САМОДЕРЖАВНАЯ ЦАРСКАЯ ВЛАСТЬ, которая, не завися ни по своему происхождению, ни в своей деятельности ни от какого отдельного общественного класса, руководясь своей верой в Бога и в идеалы Правды, Справедливости и Добра и опираясь на доверие, уважение и любовь всего народа, может быть достаточно сильной, чтобы быть беспристрастным Верховным Арбитром в столкновениях отдельных социальных классов и принимать решения, идущие на благо всему народу и не только в настоящий момент, но и для его наилучшего культурного развития в будущем» (244. Владимиров И.Н. К русскому рабочему. – Буэнос-Айрес: Изд. Литературного фонда Народной Монархии, 1961. – С. 23) .


К сожалению, Народно-монархическому движению как таковому не суждено было сохраниться до крушения в России коммунизма. Последнее детище И.Л. Солоневича – эмигрантская газета «Наша Страна» - оказалась в руках противников его идей, антимонархистов-«беловласовцев», озлобленных, к тому же, на реальную Россию, которую Солоневич всегда любил искренно и беззаветно. На Родине, помимо всякого рода непредрешенцев, имя Солоневича, ничтоже сумняшеся, начали брать на вооружение нео-коммунисты, которых сам Иван Лукьянович под горячую руку призывал искоренять при помощи виселиц. Разумеется, и белые «непредрешенцы», и красные «народники» бесчестно обходят и замалчивают легитимизм зрелого периода творчества И.Л. Солоневича, и напротив, всячески выпячивают его сомнительные и противоречивые взгляды 1930-х гг. Но сам по себе факт, что даже те политические силы, которые были обличаемы И.Л. Солоневичем, пытаются использовать его имя, говорит о жизненности исповеданной и проповеданной им на вершине развития его таланта чистой идеи Православной Легитимной Народной Монархии.


Закатов А.Н. Легитимизм и «Народная Монархия» И.Л. Солоневича // Иван Солоневич – идеолог Народной Монархии. Материалы IV научно-практической конференции. Санкт-Петербург. 9 апреля 2006 года. – СПб., 2007. – С. 20-61. – 104 с.


Закатов А.Н. Легитимизм и идея народной монархии // Балтика, 2007, № 2. – С. 134-156 (с продолжением)


Закатов А.Н. Традиции российской государственности: легитимизм и народность // Трибуна русской мысли, № 8, 2008. – С. 94-110 (сокращенный вариант);


ПРИЛОЖЕНИЯ



1. УТВЕРЖДЕННАЯ ГРАМОТА ВЕЛИКОГО ВСЕРОССИЙСКОГО ЦЕРКОВНОГО ПОМЕСТНОГО И ЗЕМСКОГО СОБОРА 1613 Г. О ПРИЗВАНИИ НА ЦАРСТВО ДОМА РОМАНОВЫХ



     Послал Господь Свой Святый Дух в сердца всех православных христиан, яко едиными усты вопияху, что быти на Владимирском и  Московском и на всех Государствах Российского Царства  Государем Царем и Великим Князем всея России Самодержцем - Тебе, Великому Государю МИХАИЛУ ФЕОДОРОВИЧУ.


     Целовали все Животворный Крест и обет дали,  что за Великого Государя, Богом почтенного, Богом избранного и Богом возлюбленного, Царя  и  Великаго Князя МИХАИЛА ФЕОДОРОВИЧА,  всея России Самодержца, и за Благоверную Царицу и Великую Княгинию, и за Их Царские Дети,  которых Им, Государям, впредь Бог даст, души свои и головы свои положити,  и служити Им, Государям нашим верою и правдою, всеми душами своими и головами.


     Заповедано, чтобы Избранник Божий, Царь Михаил Феодорович Романов был родоначальником Правителей на Руси из рода в род, с ответственностью в своих делах перед единым Небесным Царем.

     И кто же пойдет против сего Соборного постановления – Царь ли, Патриарх ли, и всяк человек, да проклянется таковой в сем веке и в будущем, отлучен бо будет он от Святыя Троицы.

     И иного Государя, мимо Государя Царя и Великого Князя Михаила Феодоровича, всея России Самодержца; и Их Царских Детей, которых Им,  Государям, впредь Бог даст, искати и хотети иного Государя из каких людей ни буди, или какое лихо похочет учинити; то нам боярам, и окольничим, и дворянам и приказным людям, и гостем,  и детем боярским,  и всяким людям на того изменника стояти всею землею за один.


     Прочтоша сию   Утвержденную   Грамоту   на  Великом  Всероссийском Соборе,  и выслушав на большее во веки укрепление - быти так во всем потому,  как в сей Утвержденной Грамоте писано. А кто убо не похощет послушати  сего  Соборного  Уложения, егоже Бог благослови;  и начнет глаголати ино, и молву в людях чинити, то таковый,  аще священных чину,  и от  Бояр,  Царских синклит, и  воинских,  или ин кто от простых людей,  и в каком чину ни буди; по священным Правилам Свв. Апостол, и Вселенских седми Соборов,  Свв.Отец и Поместных;  и по Соборному Уложению всего извержен будет,  и от Церкви Божией отлучен, и Святых Христовых Таин приобщения; яко раскольник Церкви Божией и всего Православного Христианства, мятежник и разоритель Закону Божию, по Царским Законам месть да восприимет; и нашего смирения и всего Освященного Собора не буди на нем  благословения отныне и до века.  Да будет твердо и неразрушимо в предъидущие лета, в роды и роды, и не прейдет ни едина черта от написанных в ней.


А на Соборе были Московского Государства изо всех городов Российского Царства власти:  Митрополиты, Епископы и Архимандриты,  Игумены,  Протопопы и весь Освященный  Собор;  Бояре  и Окольничие,  Чашники и Стольники и Стряпчие,  Думные Дворяне и Диаки и Жильцы; Дворяне большие и Дворяне из городов; Дияки из Приказов; Головы стрелецкие, и Атаманы Казачьи, Стрельцы и Казаки торговые и посадские;  и Великих чинов всякие служилые  и жилецкие люди;  и из всех городов Российского Царства выборные люди.


     Своеручные подписи.



2. АКТ О НАСЛЕДОВАНИИ ВСЕРОССИЙСКОГО ИМПЕРАТОРСКОГО ПРЕСТОЛА, ВЫСОЧАЙШЕ УТВЕРЖДЕННЫЙ 5 АПРЕЛЯ 1797 ГОДА, В ДЕНЬ СВЯЩЕННОЙ КОРОНАЦИИ ИМПЕРАТОРА ПАВЛА I И ПОЛОЖЕННЫЙ ДЛЯ ХРАНЕНИЯ НА ПРЕСТОЛ УСПЕНСКОГО СОБОРА,  4 ЯНВАРЯ 1788 Г.


Мы, Павел, Наследник, Цесаревич и Великий Князь, и Мы, Супруга Его, Мария, Великая Княгиня.


Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Общим Нашим добровольным и взаимным согласием, по зрелом рассуждении и с спокойным духом постановили сей Акт Наш общий, которым по любви к Отечеству избираем Наследником, по праву естественному, после смерти Моей, Павла, Сына Нашего большего, Александра, а по нем все Его мужеское поколение, по пресечении сего мужеского поколения, наследство переходит в род второго Моего Сына, и так далее, если бы более у Меня Сыновей было; что и есть первородство. По пресечении последнего мужеского поколения Сыновей Моих, наследство, остается в сем роде, но в женском поколении последнецарствовавшего, как в ближайшем престолу, дабы избегнуть затруднений при переходе от рода в род, в котором следовать тому же порядку, предпочитая мужеское лицо женскому; однако здесь приметить надлежит единожды навсегда, что не теряет никогда права то женское лицо, от которого право беспосредственно пришло. По пресечении сего рода наследство переходит в род старшего Моего Сына в женское поколение, в котором наследует ближняя родственница последнецарствовавшего рода вышеупомянутого Сына Моего, а в недостатке оной, то лицо мужеское или женское, которое заступает ее место, наблюдая, что мужеское лицо предпочитается женскому, как уже выше сказано; что и есть заступление. По пресечении же сих родов, наследство переходит в женский род прочих моих Сыновей, следуя тому же порядку, а потом в род старшей дочери Моей в мужеское ее поколение, а по пресечении оного в женское ее поколение, следуя порядку, наблюденному в женских поколениях Сыновей Моих. По пресечении поколения мужеского и женского старшей Дочери Моей, наследство переходит к поколению мужескому, а потом женскому второй Дочери Моей, и так далее. Здесь правилом положить должно, что меньшая сестра, хотя бы и сыновей имела, не отъемлет права у старшей, хотя бы и не замужней, ибо оная могла бы выйти замуж и родить детей; брат же меньший наследует прежде старших своих сестер. Положив правила наследства, должен объяснить причины оных. Они суть следующие: Дабы Государство не было без Наследника. Дабы Наследник был назначен всегда законом самим. Дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать. Дабы сохранить право родов в наследствии, не нарушая права естественного, и избежать затруднений при переходе из рода в род. Учредив таким образом наследство, должно дополнить сей закон нижеследующим: когда наследство дойдет до такого поколения женского, которое царствует уже на другом каком престоле, тогда предоставлено наследующему лицу избрать веру и престол, и отрещись вместе с Наследником от другой веры и престола, если таковой престол связан с Законом, для того, что Государи Российские суть Главою Церкви; а если отрицания от веры не будет, то наследовать тому лицу, которое ближе по порядку. Засим должны обязаться свято наблюдать сей закон о наследстве при вступлении и помазании. Если наследовать будет женское лицо, и таковая особа будет замужем, или выйдет, тогда мужа не почитать Государем, а отдавать однако-ж почести наравне с Супругами Государей, и пользоваться прочими преимуществами таковых, кроме титула: женитьбы не почитать законными без дозволения Государя на оные. В случае малолетства наследующей Особы порядок и безопасность Государства и Государя требуют учреждения Правительства и опеки до совершеннолетия. Совершеннолетие полагается Государям обоего пола и Наследникам шесть на десять лет, дабы сократить время Правительства. Если последне-Царствовавший не назначил Правителя и Опекуна, ибо Ему следует учинить сей выбор для лучшей безопасности, Правительство Государства и опека персоны Государя следуют отцу или матери, вотчим же и мачеха исключаются; а за недостатком сих ближнему к наследству из родственников совершеннолетних обоего пола малолетнего. Совершеннолетие прочих обоего пола Государских Фамилий полагается 20 лет. Неспособность законная препятствует быть Правителем и Опекуном, а именно: безумие хотя бы временное, и вступление вдовых во второй брак во время правительства и опеки. Правителю полагается Совет правительства, и как Правитель без Совета, так и Совет без Правителя существовать не могут; Совету же нет дела до опеки. Совету сему состоять из шести особ первых двух классов по выбору Правителя, которому и назначать других при случающихся переменах. В сей Совет правительства входят все дела без изъятия, которые подлежат решению самого Государя, и все те, которые как к Нему, так и в Совет Его вступают; Правитель же имеет голос решительный. Мужеские особы Государской Фамилии могут заседать в сем Совете по выбору Правителя, но не прежде своего совершеннолетия и не в числе шести особ, составляющих Совет. Назначение сего Совета и выбор Членов оного полагаются в недостатке другого распоряжения скончавшегося Государя, ибо Оному должны быть известны обстоятельства и люди. Сим мы должны были спокойствию Государства, которое на твердом законе о наследстве основано, о чем каждый добромыслящий уверен. Мы желаем, чтобы сей Акт послужил доказательством самым сильнейшим пред всем Светом нашей любви к Отечеству, любви и согласия Нашего брака, и любви к Детям и Потомкам Нашим. В знак и свидетельство чего подписали Наши имена и приложили печати Гербов Наших.

Подлинный акт подписан собственными Их Императорских Величеств руками тако:
Павел
М.П.
Мария
М.П.
Санкт-Петербург, Генваря 4, 1788 года


На подлинном списке подписано Собственною Его Императорского Величества рукою тако:


Верно. Павел.


Примечание: Одновременно с этим Актом, 5 апреля 1797 года было утверждено Учреждение о Императорской Фамилии, впоследствии составившее Раздел == Основных Законов. Новое Учреждение было утверждено Императором Александром III 2 июля 1886 года. В издании 1906 года, из которого выше приведены соответствующие статьи, Учреждение содержится в статьях 126-223.


3. ГЛАВА ВТОРАЯ СВОДА ЗАКОНОВ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ «О ПОРЯДКЕ НАСЛЕДИЯ ПРЕСТОЛА»



25. Императорский Всероссийский Престол есть наследственный в ныне благополучно царствующем Императорском Доме.


26. С Императорским Всероссийским Престолом нераздельны суть Престолы: Царства Польского и Великого Княжества Финляндского.


27. Оба пола имеют право к наследию Престола, но преимущественно принадлежит сие право полу мужескому по порядку первородства; за пресечением же последнего мужеского поколения, наследие Престола поступает к поколению женскому по праву заступления.


28. Посему, наследие Престола принадлежит прежде всех старшему сыну царствующего Императора, а по нем всему его мужескому поколению.


29. По пресечении сего мужеского поколения, наследство переходит в род второго сына Императора и его мужеское поколение; по пресечении же второго мужеского поколения, наследство переходит в род третьего сына, и так далее.


30. Когда пресечется последнее мужеское поколение сыновей Императора, наследство остается в сем же роде, но в женском поколении последнецарствовавшего, как в ближайшем к Престолу, и в оном следует тому же порядку, предпочитая лицо мужеское женскому; но при сем не теряет никогда права то женское лицо, от которого право беспосредственно пришло.


31. По пресечении сего рода, наследство переходит в род старшего сына Императора-Родоначальника, в женское поколение, в котором наследует ближняя родственница последнецарствовавшего в роде сего сына, по нисходящей от него или сына его старшего, или же, за неимением нисходящих, по боковой линии, а в недостатке сей родственницы, то лицо мужеское или женское, которое заступает ее место, с предпочтением, как и выше, мужеского пола женскому.


32. По пресечении и сих родов, наследство переходит в женский род прочих сыновей Императора-Родоначальника, следуя тому же порядку, а потом в род старшей дочери Императора-Родоначальника, в мужеское ее поколение; по пресечении же оного, в женское ее поколение, следуя порядку, установленному в женских поколениях сыновей Императора.


33. По пресечении поколений мужеского и женского старшей дочери Императора-Родоначальника, наследство переходит к поколению мужескому, а потом к женскому второй дочери Императора-Родоначальника и так далее.


34. Младшая сестра, хотя бы и сыновей имела, не отъемлет права у старшей, хотя бы и не замужней; брат же младший наследует прежде старших своих сестер.


35. Когда наследство дойдет до такого поколения женского, которое царствует уже на другом Престоле, тогда наследующему лицу предоставляется избрать веру и Престол, и отрещись вместе с наследником от другой веры и Престола, если таковой  Престол связан с законом; когда же отрицания от веры не будет, то наследует то лице, которое за сим ближе по порядку.


36. Дети, происшедшие от брачного союза лица Императорской Фамилии с лицом, не имеющим соответственного достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому царствующему или владетельному дому, на наследование Престола права не имеют.


37. При действии правил, выше изображенных о порядке наследия Престолу, лицу, имеющему на оный право, предоставляется свобода отрещись от сего права в таких обстоятельствах, когда за сим не предстоит никакого затруднения в дальнейшем наследовании Престола.


38. Отречение таковое, когда оно будет обнародовано и обращено в закон, признается потом уже невозвратимым.


39. Император или Императрица, Престол наследующие, при вступлении на оный и миропомазании, обязуются свято наблюдать вышепоставленные законы о наследии Престола.




4. РОССИЙСКИЙ ИМПЕРАТОРСКИЙ ДОМ. Историко-юридическая справка.


          Российский Императорский  Дом -  Династия  Романовых, призванная на престол Земским Собором 1613  на основании ближайшего родства по женской линии с  угасшей  первой  Династией Рюриковичей, и царствовавшая до 1917. В 1730  угасла прямая мужская ветвь династии (с кончиной Императора Петра II - внука Императора  Петра I Великого). На престоле Российской Империи последовательно царствовали племянница Императора Петра Великого Императрица Анна I Иоанновна (1730-1740), ее внучатый племянник Император Иоанн VI Антонович (1740-1741) и дочь Императора Петра Великого Императрица Елисавета I Петровна (1741-1761). В 1761 наследие Престола вместе со всеми соответствующими титулами и династической фамилией Романовых перешло по  женской линии в Голштейн-Готторпский Дом (в лице внука Петра I Великого от его дочери Цесаревны Анны Императора Петра III Феодоровича). Сын Императора Петра III Император Павел I издал Акт о престолонаследии 5 апреля 1797, определяющий порядок наследования Престола и принадлежность  к  Российскому Императорскому Дому. Этот Акт был 20 марта 1820  дополнен Императором Александром I, издавшим манифест, согласно которому «если какое лицо из Императорской Фамилии вступит в брачный союз с лицом, не имеющим соответственного достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому царствующему или владетельному Дому, в таком случае лицо Императорской Фамилии не может сообщить другому прав, принадлежащих членам Императорской Фамилии, и рождаемые от такого союза дети не имеют права на наследование престола»


     Российское династическое право, сформулированное в Акте о престолонаследии,  принадлежит  к австрийской системе престолонаследия,  основанной на праве мужского первородства,  т.е.  допускающей наследование по женской линии лишь по пресечении последней мужской ветви.  В соответствии с законодательной практикой всех монархических государств,  статьи о переходе  права  на   престол   (ст.25-39   Основных   государственных законов Российской Империи) являются неприкосновенными, т.е. не подлежащими отмене или изменению даже царствующим Императором.


     После революции 1917  Российский Императорский Дом оказался в изгнании, но порядок наследования достоинства Главы Династии и сама принадлежность к Дому  сохраняются основанными на положениях династического права. При определении состава Российского Императорского  Дома  единственной юридической основой являются соответствующие статьи Основных Законов Российской Империи.


     После отречения от престола Императора Николая II за себя и за Наследника Цесаревича Алексея Николаевича 2 марта 1917 права на престол перешли к брату Императора Великому Князю Михаилу Александровичу. Великий Князь своим манифестом от 3 марта 1917    отложил принятие власти до решения Учредительного Собрания о форме правления. 1 сентября 1917, еще до созыва Учредительного собрания, премьер-министр Временного правительства А. Керенский провозгласил Россию республикой.


     В 1918  Великий Князь Михаил Александрович, отрекшийся Император Николай II и Наследник Цесаревич Алексей Николаевич,  т.е. все мужское потомство Императора Александра III, были казнены по приговору богоборческой власти. В соответствии со статьей 29 право на престол перешло в род  второго сына Императора  Александра  II  -  Великого  Князя  Владимира Александровича (1847-1908).  Его  старшим  сыном  был  Великий Князь Кирилл Владимирович,  который в 1922  объявил о своем блюстительстве Престола (т.к. еще не был уверен в смерти своих предшественников), а 31 августа 1924 принял титул Императора Всероссийского в изгнании.


     Этот Акт  полностью соответствовал Основным Законам и был признан практически всеми членами Дома Романовых,  а также  иностранными  Королевскими Домами.  Не  признали Манифест 31 августа 1924   Великие Князья Николай и Петр  Николаевичи  и  сын  последнего  Князь императорской крови Роман Петрович,  которые считали, что вопрос о замещении престола должен  решаться  путем   народного   волеизъявления. Вдовствующая Императрица Мария Феодоровна, не оспаривая правомерности действий Великого Князя Кирилла Владимировича, считала его акт "преждевременным",  т.к.  до смерти не утратила надежду на спасение кого-нибудь из ее сыновей или внука.


     На момент принятия Кириллом Владимировичем императорского титула в эмиграции находились еще 18 Членов Российского  Императорского Дома  мужского  пола.  По  отношению к наследованию Престола они находились в следующем порядке:



     I. Линии, происходящие от Императора Александра II:

     а) Линия Великого Князя Владимира Александровича
     1) Великий Князь Владимир Кириллович (сын и наследник Императора Кирилла Владимировича)
     2) Великий Князь Борис Владимирович
     3) Великий Князь Андрей Владимирович



     б) Линия Великого Ккнязя Павла Александровича
     4) Великий Князь Димитрий Павлович



     II. Линии, происходящие от Императора Николая I:



     а) Линия Великого Князя Константина Николаевича
     5) Князь императорской крови Всеволод Иоаннович (сын Князя императорской крови Иоанна  Константиновича)
     6) Князь императорской крови Гавриил Константинович
     7) Князь императорской крови Георгий Константинович


     б) Линия Великого Князя Николая Николаевича Старшего
     8) Великий Князь Николай Николаевич Младший
     9) Великий Князь Петр Николаевич
     10) Князь императорской крови Роман Петрович



     в) Линия Великого Князя Михаила Николаевича
     11) Великий Князь Михаил Михайлович
     12) Великий Князь Александр Михайлович
     13) Князь императорской крови Андрей Александрович
     14) Князь императорской крови Феодор Александрович
     15) Князь императорской крови Никита Александрович
     16) Князь императорской крови Димитрий Александрович
     17) Князь императорской крови Ростислав Александрович
     18) Князь императорской крови Василий Александрович


      В условиях изгнания большинство членов Императорского Дома не считало для себя обязательным  неукоснительно  следовать требованиям Основных Законов.  В особенности это касалось морганатических (неравнородных) браков,  т.е. браков с лицами, не принадлежащими  ни к какому царствующему или владетельному Дому.  Великие Князья и Князья императорской крови, вступавшие в подобные браки, сами не утрачивали прав на престол и принадлежности к династии,  но их потомство,  в силу неприкосновенной 36 статьи и 188  статьи  Основных Законов Российской Империи,  не обладало уже никакими династическими правами (ни правом на Престол,  ни титулами,  ни даже династической фамилией Романовых). Для морганатических родственников   был  разработан  специальный  статус  князей Романовских,  титул которых,  с добавлением еще какой-то фамилии по их выбору,  могли получить морганатические жены и дети членов династии, если на брак было испрошено дозволение у Главы Императорского Дома  (Указ Императора Кирилла Владимировича 28 июля 1935). Воспользовались правами, дарованными указом 28 июля 1935, Великие Князья Андрей Владимирович, Дмитрий Павлович, Князья императорской крови Всеволод Иоаннович, Гавриил Константинович, Димитрий Александрович, вдова Великого Князя Михаила Александровича княгиня Н.С. Брасова.  Морганатический сын Великого Князя Николая Константиновича А.Н. Искандер получил княжеский титул без добавления фамилии Романовского. Не испрашивали дозволения на брак и не получили никаких титулов  для  своих  супруг  и  потомства (у кого оно было)   Великий Князь Борис Владимирович, Князь   Роман  Петрович  и  сыновья  Великого  Князя Александра Михайловича (кроме  Князя  Дмитрия  Александровича).


     Император Кирилл  Владимирович  скончался 12 октября 1938.  Главой Династии стал его  единственный  сын  Великий  Князь Владимир Кириллович, который, по примеру большинства глав иностранных династий, решил не принимать титула Императора до восстановления монархии в России, т.к. Акт его отца  уже юридически закрепил   продолжение   действия    Основных    Законов Российской Империи  в  области  династического права.  Великий Князь Владимир  Кириллович  пользовался  официальным   титулом "Глава Российского Императорского Дома Его Императорское Высочество Государь Великий Князь",  что  подразумевало  положение Императора де-юре.


     13 августа 1948   Великий  Князь  Владимир  Кириллович, единственный из всех мужских представителей Императорского Дома, вступил в равнородный брак  с  дочерью  Главы  Грузинского Царского Дома   Князя  Георгия  Александровича  Багратион-Мухранского Великой Княгиней Леонидой  Георгиевной.  Статус  Дома Багратионов, как  царственного,  был  сформулирован в Георгиевском трактате 1783  и подтвержден Актом 5 декабря 1946, изданным Главой  Российского  Императорского  Дома  по запросу Испанского Королевского Дома и признанным  всеми  Королевскими Домами Европы.


     От этого брака 23 декабря 1953  родилась дочь - Великая Княжна Мария Владимировна. Поскольку другие здравствовавшие в то время Члены Императорского Дома мужского пола все были  женаты морганатически,  и по причине их возраста, вряд ли могли вступить в новый брак, а тем более иметь потомство, Великая Княжна становилась  неизбежной  в будущем наследницей престола в силу неприкосновенной статьи 30 Основных Законов  Российской  Империи. Поэтому Великий Князь Владимир Кириллович определил ее совершеннолетие в 16 лет (ст.40),  и 23 декабря 1969  издал  Акт,  назначающий Великую Княжну, в случае его смерти, блюстительницей за  правильным  порядком  наследования  достоинства  Главы  Российского Императорского Дома.  Этот  Акт вызвал критику со стороны некоторых Князей императорской крови, но его законность не подлежит сомнению, ибо он не лишал членов Династии мужского пола их законных преимуществ, а лишь устанавливал контроль за правильностью наследования.


     На момент  издания  Акта 1969   члены Династии мужского пола, в случае кончины при их жизни Великого  Князя  Владимира  Кирилловича, наследовали бы ему в следующем порядке:



     1) Князь Всеволод Иоаннович (1914-1973). Первая супруга английская подданная М. Лигон, пожалованная Великим Князем Владимиром   Кирилловичем   титулом   светлейшей   княгини  Романовской-Павловской (1939). Вторая супруга - венгерская подданная Э. де Гостоньи (1956). Третья супруга - датская подданная В. Кнюст, пожалованная Великим Князем Владимиром Кирилловичем титулом светлейшей  княгини Романовской-Кнюст (1961). Во всех трех браках детей не имел.


     2) Князь  Роман  Петрович (1869-1978).  Супруга - графиня П.Д. Шереметева. Потомство морганатическое,  прав на титулы  не имеет.


     3) Князь Андрей Александрович (1897-1981). Первая супруга - Е.Ф. Руффо, вторая супруга английская подданная Н. Мак-Дугаль. Потомство морганатическое, прав на титулы не имеет.


     4) Князь Никита Александрович (1900-1974). Супруга - графиня М.И. Воронцова-Дашкова. Потомство морганатическое, прав на титулы не имеет.


     5) Князь Дмитрий Александрович (1901-1980). Первая супруга - графиня М.С. Голенищева-Кутузова, пожалованная Императором Кириллом   Владимировичем  титулом  светлейшей  княгини  Романовской-Кутузовой.  Вторая супруга - австралийская подданная Ш.Чисхольм. Дочь от первого брака - урожденная светлейшая  княжна Надежда Романовская-Кутузова.


     6) Князь Ростислав Александрович (1902-1977). Первая супруга - княжна А.П. Голицына, вторая супруга - американская подданная А. Бэкер,  третья  супруга  - германская подданная Я. фон Шаппюи. Потомство морганатическое, прав на титулы не имеет.


     7) Князь Василий  Александрович  (1907-1989).  Супруга  - княжна Н.А. Голицына.  Мужского потомства нет, дочь прав на титулы не имеет.


     Члены Императорского Дома мужского пола,  скончавшиеся до 1969 - Великие Князья Борис Владимирович, Андрей Владимирович,   Дмитрий  Павлович,   Гавриил  Константинович,  Михаил Михайлович, Князья императорской крови  Георгий Константинович (скончался неженатым) и Феодор Александрович также не оставили потомства,  имеющего династические права, ибо  все их браки были морганатическими.


     С кончиной  последнего  Князя императорской крови Василия Александровича в 1989,  еще при жизни Великого Князя Владимира Кирилловича,  Великая Княгиня Мария Владимировна,  в силу статьи 30 Основных Законов, стала не только неизбежной в будущем, но и фактической наследницей титула своего отца.


     В 1976 Великая Княжна Мария Владимировна  вступила  в равнородный брак  с  Принцем  Францем-Вильгельмом Прусским, которому после принятия им  православия  Великий  Князь Владимир Кириллович пожаловал титул российского Великого Князя с наречением имени Михаила Павловича.  Положение Великого Князя  Михаила Павловича, в случае, если бы брак не был расторгнут, определялось бы статьей 6 Основных Законов  Российской  Империи,  т.е. если бы   Великая   Княгиня  Мария  Владимировна  вступила  на престол, он пользовался бы правами супруги  Императора,  кроме титула (подобно  супругу  Королевы Великобритании Елизаветы II Герцогу Филиппу Эдинбургскому).


     13 марта 1981   от  этого  брака родился сын - Великий Князь Георгий Михайлович.  Поскольку по  договоренности  между главами российской и германской императорских Династий Великим Князем Владимиром Кирилловичем и Принцем  Людвигом-Фердинандом отец Великого  Князя  Георгия Михайловича перешел в Российский Императорский Дом,  новорожденный изначально принадлежал к династии Романовых и пользовался российским титулом.


     21 апреля 1992  Глава Российского Императорского  Дома Великий  Князь  Владимир  Кириллович скончался.  С его смертью угасла последняя мужская линия  Династии  Романовых, как в свое время в 1730.  Но на сей раз порядок наследования определялся не волей какой-то личности или  группы, а  законом о престолонаследии.  Статья 30 Основных Законов Российской Империи  предоставляет  неоспоримое право на возглавление Российского Императорского Дома Великой Княгине Марии Владимировне.


     На настоящий момент Российский Императорский Дом состоит из двух лиц:

1. Глава Российского Императорского Дома  Великая Княгиня Мария Владимировна (род. 1953)
2. Наследник Цесаревич и Великий Князь Георгий Михайлович (род. 1981)


     Все остальные потомки членов династии правами на престол не обладают и к Российскому Императорскому Дому не принадлежат (статьи 36 и 188 Основных государственных законов Российской Империи). «Объединение рода Романовых», состоящее из морганатических потомков членов Российского Императорского  Дома и возглавляемое сыном Князя императорской крови Романа Петровича Н.Р. Романовым, является общественной организацией, не имеющей оснований в Основных государственных законах Российской Империи.


5. ИМПЕРАТОР В ИЗГНАНИИ КИРИЛЛ ВЛАДИМИРОВИЧ. Биографический очерк.


Будущий Император Всероссийский в изгнании Кирилл I Владимирович родился 30 сентября 1876 года в Царском Селе. Его родителями были брат Императора Александра III Великий Князь Владимир Александрович и Великая Княгиня Мария Павловна (урожденная Принцесса Мария-Александрина-Елизавета-Элеонора Мекленбург-Шверинская). В 1891 году молодой Великий Князь поступил в Морской Кадетский Корпус и с тех пор вся его военная служба оказалась связанной с морем. В 1897 году  Кирилл Владимирович поднял русский флаг над Порт-Артуром - русским военным портом в Китайской Империи. С началом Русско-Японской  Войны Великий Князь немедленно направился на театр военных действий. Возглавляя штаб командующего адмирала С. Макарова, Кирилл Владимирович находился рядом с прославленным адмиралом на капитанском мостике эскадренного броненосца «Петропавловск», когда тот подорвался на японской мине и мгновенно затонул. Практически вся команда броненосца погибла, но контуженный и обожженный Великий Князь, в числе немногих, сумел выплыть и продержаться на воде до прибытия помощи. Когда его заметили спасатели, он крикнул: «Со мною все в порядке, спасайте остальных!» Знаменательно, что чудесное спасение Кирилла Владимировича произошло 31 марта 1904 года, в день памяти Священномученика Ипатия Епископа Гангрского - небесного покровителя костромского Свято-Троицкого Ипатьевского монастыря, в котором призвали на Царство первого Государя из Династии Романовых Михаила I.


Из-за последствий контузии Великий Князь был вынужден временно оставить службу и выехать на лечение в Европу. 26 сентября 1905 года в Баварии он вступил в брак с Принцессой Викторией-Мелитой Великобританской и Ирландской и Саксен-Кобург-Готской (в Православии Викторией Феодоровной). Поскольку первым супругом Виктории-Мелиты был родной брат Императрицы Александры Феодоровны,  последняя первоначально отрицательно отнеслась к свадьбе. Император Николай II некоторое время отказывался признать брак Кирилла Владимировича. Но уже в 1907 году Государь понял несправедливость этого решения и 15 июля своим Указом узаконил супружество Великого Князя Кирилла Владимировича и Великой Княгини Виктории Феодоровны.  Омраченные семейным разладом 1905 года отношения Великокняжеской Четы с Императорской Семьей полностью восстановились.  Во время Первой Мировой Войны Великий Князь Кирилл Владимирович назначается в Штаб Верховного Главнокомандующего в военно-морской отдел. 23 февраля 1916 года Николай II произвел его в контр-адмиралы.


К моменту Февральской революции Кирилл Владимирович командовал Гвардейским Экипажем. Восстание застало его в Петрограде. Вместе с дядей Великим Князем Павлом Александровичем Великий Князь Кирилл Владимирович, рискуя жизнью, предпринял мужественную попытку спасти Монархию и сохранить на Престоле Императора Николая II, но она не увенчалась успехом из-за предательства части генералитета и вероломной политики Государственной Думы. Под тяжелым впечатлением отречения и ареста Императора Кирилл Владимирович подал в отставку и в июне переехал с беременной супругой и дочерями Марией и Кирой из Петрограда в Финляндию, где у него родился сын Владимир.


После казни в 1918 году большевиками Императора Николая II, Наследника Цесаревича Алексея Николаевича и Великого Князя Михаила Александровича, то есть истребления всего мужского потомства Императора Александра III, права на престол перешли к потомкам Императора Александра II. Старшим в династическом отношении среди них являлся Великий Князь  Кирилл Владимирович. В 1922 году, еще не будучи уверенным в смерти своих предшественников в очереди престолонаследия, Великий Князь стал  Блюстителем Государева Престола, а 31 августа 1924 года, когда последние сомнения рассеялись, в соответствии с Основными Законами Российской Империи принял титул Императора Всероссийского в изгнании.


  Кирилл I приложил немало усилий к облегчению положения русских эмигрантов, но в главном его взоры всегда были обращены к России. Государь решительно осуждал ставку на иностранную интервенцию и свято верил, что настанет день, когда народ сам свергнет коммунистический режим и вернется на свой исторический путь. Свою главную задачу он видел в сохранении монархической государственной традиции и юридических основ Российского Императорского Дома, чтобы всегда был законный Преемник Всероссийских Императоров, воспитанный в Православной Вере и любви к Родине, готовый ответить на народный призыв, если народ России пожелает вернуть Монархию.


Злобная клевета цареубийц и предателей омрачала жизнь Императора Кирилла I,  но он с твердой верой в Бога и сознанием своей миссии исполнял Царское служение. Выдающийся поэт русской эмиграции С. Бехтеев писал о нем:


На подвиг святой и великий               
За Русь и за Веру Христа
Он вышел под буйные клики -
Слуга и Защитник Креста.

Он вышел без гнева, без страха,
Взывая к стыду бунтарей -
Наследник венца Мономаха
И барм Православных Царей.

И дрогнул в Кремле узурпатор,
И голос молвы подхватил:
Да здравствует наш Император!
Наш Царь Благоверный Кирилл!


С 1928 года основное время Государь и его семья проводили в приобретенном ими поместье Кер-Аргонид в г. Сен-Бриак (Бретань). Тяжким ударом для Кирилла I стала кончина Императрицы Виктории Феодоровны в 1936 году. Последствия катастрофы 31 марта 1904 года и тоска по Родине подтачивали  силы Императора. В сентябре 1938 года на ногах Государя появились признаки гангрены, остановить которую не удалось.


Император Кирилл I почил 12 октября н. ст. 1938 года, накануне своего дня рождения, в госпитале Нейи под Парижем. 19 октября он был погребен рядом с супругой в Фамильном склепе Герцогов Саксен-Кобург-Готских в Кобурге, но завещал при первой же возможности перезахоронить его  на Родине. 7 марта 1995 года трудами Великой Княгини Леониды Георгиевна прах Императора Кирилла I и Императрицы Виктории Феодоровны был перенесен в Родовую Усыпальницу Династии Романовых - Петропавловский собор Санкт-Петербурга.  При вскрытии гробниц в Кобурге обнаружилось, что останки Государя нетленны. В истории России он навсегда останется Царем-Исповедником, в тяжелейших условиях сберегшим  священные традиции Православной Законной  Монархии.



6. ГЛАВА РОССИЙСКОГО ИМПЕРАТОРСКОГО ДОМА ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ВЛАДИМИР КИРИЛЛОВИЧ.  Биографический очерк.


Глава Российского Императорского Дома Великий Князь Владимир Кириллович родился 17/30 августа 1917 года в Борго (Финляндия), то есть еще на территории Российской Империи.  Его родители Император Кирилл I и Императрица Виктория Феодоровна приложили все усилия, чтобы их сын получил подлинно русское православное воспитание и в любой момент был готов к восприятию  прав и обязанностей своих Царственных Предков. 

12 октября 1938 года скончался Император Кирилл I и Великий Князь Владимир Кириллович стал Главой Российского Императорского Дома. Он счел за благо не принимать официально Императорский титул, принадлежащий ему по праву в силу Основных Законов Российской Империи, вплоть до восстановления в России Монархии и продолжал пользоваться титулом Великого Князя. Из-за начавшейся Второй Мировой Войны Великий Князь не успел окончить университетского курса, но получил всестороннее частное образование, а кроме того прошел курсы Генерального Штаба. Помимо русского, он свободно владел английским, французским, испанским и немецким языками.  В 1939 году с целью лучше узнать жизнь простых людей, Государь инкогнито выехал в Великобританию и устроился там на завод дизельных моторов рабочим под именем Петра Михайлова, подобно Императору Петру I Великому.


Оккупация Франции Германией застала Великого Князя в Сен-Бриаке. Используя свои связи с антинацистски настроенными германскими кадровыми офицерами из аристократической среды, Государь сумел существенно облегчить участь советских военнопленных, содержащихся в концентрационных лагерях в Сен-Мало и на острове Джерсей. Владимир Кириллович неоднократно лично посылал им деньги, отправлял своего секретаря узнать, в каких условиях содержатся соотечественники, позаботился об устроении в лагерях церковных служб. В 1944 году немецкие власти заставили Государя переехать в Париж, а потом и в Германию. Там он избрал местом своего пребывания Аморбах. Наступил самый опасный период его жизни, ибо с одной стороны ему угрожали действия нацистов, а с другой существовала опасность пленения советскими войсками, в случае чего он несомненно стал бы жертвой репрессивных органов. Господь сохранил жизнь Преемника Русских Царей. После  окончания войны он, при помощи офицеров французского Иностранного Легиона избегнув ареста советскими оккупационными властями в Австрии, через Швейцарию выехал  в Испанию, где жила его тетя Инфанта Беатриса.


5 декабря 1946 года, по запросу Испанского Королевского Дома, Великий Князь издал Акт, восстанавливающий историческую справедливость в отношении Дома Багратионов, признав и подтвердив его Царственное достоинство. Данное событие явилось промыслительным. Вскоре Государь познакомился  с дочерью Главы Грузинского Царского Дома Е.Ц.В. Князя Георгия Александровича Багратион-Мухранского-Грузинского Леонидой и 13 августа 1948 года  вступил с ней в равнородный брак. Благодаря этому Российский Императорский Дом породнился с древнейшей в Европе Царской Династией Багратидов, по преданию происходящей от библейского Царя Давида Псалмопевца и состоящей, таким образом, по человечеству в родстве с Самим Господом Иисусом Христом.


В 1953 году у Великого Князя Владимира Кирилловича и Великой Княгини Леониды Георгиевны родилась единственная дочь Великая Княжна Мария, ныне возглавляющая Российский Императорский Дом. Все 50 с лишним лет своего служения Государь оставался символом исторической России и знаменем противостояния богоборчеству. Как и его отец, он всегда верил, что коммунизм будет изжит, как болезнь. Великий Князь приветствовал падение коммунистического режима в августе 1991 года, но с болью переживал последовавший за этим территориальный распад Великой Державы, горе, страдания и разорение миллионов соотечественников. Для него были дороги все народы Российской Империи, и он никогда не отказался от своего призыва восстановить утраченное единство.


5-11 ноября состоялся первый после революции 1917 года визит Главы Российского Императорского Дома на Родину. Великий Князь Владимир Кириллович вместе с Великой Княгиней Леонидой Георгиевной прибыл в Санкт-Петербург на торжества в честь возвращения городу его имени. Это незабываемое и волнительное соприкосновение с Россией оставило в душе Государя неизгладимый след. Он почтил память своих Царственных Предшественников и жертв Блокады, поклонился Санкт-Петербургским святыням и впервые встретился со Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II, с которым ранее лишь обменивался посланиями. Великий Князь заверил Патриарха, что приложит все усилия для уврачевания зарубежного раскола и всегда будет исполнять свой долг по охранению Святого Православия и единства Русской Церкви. Покидая Отечество, Государь думал о следующем визите - в Москву. Но сердцем чувствуя возможность своей преждевременной кончины, он сказал Государыне Леониде Георгиевне: «Когда я умру, похорони меня здесь, в родной земле».


Господь судил так, что первое посещение Государем  Родины явилось и последним.  21 апреля н. ст., накануне Страстной Среды 1992 года, во время своего визита в США, предпринятого с целью привлечения дружественных деловых кругов запада к возрождению российской экономики, Великий Князь Владимир Кириллович скоропостижно скончался в Майами в ходе пресс-конференции. Во исполнение воли почившего гроб с его телом был доставлен в Россию. 29 апреля в Исаакиевском соборе Санкт-Петербурга прошло отпевание Главы Российского Императорского Дома, которое возглавил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. В трогательном надгробном слове Патриарх особо подчеркнул, какое сильное впечатление произвели на него «глубокая вера Почившего, его любовь к России и ее народу». «Да упокоит Господь душу новопреставленного раба Своего Великого Князя Владимира Кирилловича в обителях небесных, - провозгласил в конце проповеди Святейший, - и дарует ему быть участником вечной радости в невечернем дне Царствия Христова!». 29 мая 1992 года Глава Российского Императорского Дома Государь Великий Князь Владимир Кириллович был погребен в Родовой Усыпальнице Династии Романовых - Петропавловском соборе Санкт-Петербурга. Величайший подвижник нашего времени Святитель Иоанн Шанхайский ставил Государя в один ряд с Владимиром I Святым и Владимиром II Мономахом, подчеркивая тем самым уникальность и значимость служения Православного Государя вдали от Родины.




7. НЫНЕ ЗДРАВСТВУЮЩАЯ ГЛАВА РОССИЙСКОГО ИМПЕРАТОРСКОГО ДОМА ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ МАРИЯ ВЛАДИМИРОВНА. Биографический очерк


Глава Российского Императорского Дома Великая Княгиня  Мария  Владимировна родилась 23 декабря н. ст. 1953 года в Мадриде от брака Главы Российского Императорского Дома Великого Князя Владимира Кирилловича и Великой Княгини Леониды Георгиевны (урожденной Княжны Багратион-Мухранской-Грузинской). По традиции Императорской Семьи ее воспитали в духе Православной Веры и  преданности интересам России.


Поскольку из всех Членов Российского Императорского Дома мужского пола только ее отец вступил в равнородный брак, юная Великая Княжна должна была рано или поздно стать Наследницей Всероссийского Престола. В силу этого Государь Владимир Кириллович определил ее совершеннолетие в 16 лет (статья 40 Основных Законов Российской Империи), и 23 декабря 1969 года Благоверная Государыня Великая Княжна Мария Владимировна принесла установленную Основными Законами династическую присягу на верность Отечеству и своему Августейшему отцу. В тот же день Глава Российского Императорского Дома издал Акт, согласно которому в случае его кончины при жизни кого-либо из еще здравствующих Князей Императорской Крови, вступивших в морганатические браки, Великая Княжна становилась Блюстительницей за правильным престолонаследием до тех пор, пока до нее не дойдет черед восприять права и обязанности Всероссийских Императоров.


22 сентября 1976 года Великая Княжна Мария Владимировна вступила в равнородный брак с Принцем Францем-Вильгельмом Прусским. Поскольку Великой Княжне предстояло возглавить Династию Романовых, перед свадьбой было заключено и юридически оформлено  династическое соглашение, по которому Принц Франц-Вильгельм принимал Святое Православие и переходил в состав Российского Императорского Дома с именем Михаила Павловича и титулом Великого Князя. Он обязался воспитывать могущее произойти от брака потомство в Православной Вере. Статус Великого Князя Михаила Павловича определялся положениями 6 статьи Основных Законов Российской Империи и был идентичен статусу супруга Королевы Великобритании Елизаветы II Герцога Филиппа Эдинбургского.


Блюстительство, предусмотренное Актом 1969 года, так и не вступило в силу, ибо последний, помимо Великого Князя Владимира Кирилловича, Член Династии мужского пола - Князь Императорской Крови Василий Александрович - скончался еще при жизни Главы Российского Императорского Дома в 1989 году. С этого момента Великая Княгиня стала не только неизбежной в будущем, но и фактической Наследницей своего отца.


С кончиной Великого Князя Владимира Кирилловича в 1992 году угасла последняя мужская линия Дома Романовых, и наследие Престола, в соответствии со статьей 30 Основных Законов Российской Империи  перешло  в женскую линию к его дочери. Великая Княгиня  стала Главой Российского Императорского Дома (де-юре Императрицей Всероссийской).


Государыня окончила Оксфордский Университет. Помимо русского, Великая Княгиня свободно владеет английским, французским, испанским языками, говорит и читает по-немецки, итальянски и арабски. Первый раз она посетила Отечество в апреле 1992 года, прибыв в Санкт-Петербург на отпевание Великого Князя Владимира Кирилловича. С тех пор Государыня многократно бывала на Родине, продолжая дело своего отца и стремясь помочь соотечественникам в нелегкий переходный период. В своих Обращениях она постоянно подчеркивает, что готова ответить на народный призыв, но ни в коем случае не хочет навязать россиянам Монархию против их воли. Подобно отцу и деду, Великая Княгиня Мария Владимировна, несмотря на препятствия и клевету врагов Православия и исторической России, уверенно и твердо исполняет врученное ей Богом Царственное служение, всецело посвящая свою жизнь горячо любимому ей  Отечеству.

 
Характеризуя служение Великой Княгини Марии Владимировны, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II в своем поздравлении, адресованном Государыне ко дню ее 50-летнего юбилея, именует ее «верной и ревностной служительницей Господа Бога» и пишет: «(…) Хочется выразить Вам искреннейшую признательность и благодарность за Ваше неустанное деятельное участие в судьбе Государства Российского, в его глубинном нравственном и социальном перерождении, во всех его скорбях и радостях. Особо приятно видеть Вашу убежденную приверженность Святому Православию… Всем знающим Вас очевидно, что в жизни своей Вы руководствуетесь лучшими традициями, заложенными еще Святой благоверной Княгиней Российской Ольгой».


8. ЕГО ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЫСОЧЕСТВО ГОСУДАРЬ НАСЛЕДНИК ЦЕСАРЕВИЧ И ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ГЕОРГИЙ МИХАЙЛОВИЧ


Наследник Цесаревич и Великий Князь Георгий Михайлович родился 13 марта н. ст. 1981 года в Мадриде, накануне 100-летней годовщины мученической кончины своего прапрапрадеда Императора Александра II Освободителя (+ 1/14 марта 1881), от брака Великой Княгини Марии Владимировны с Великим Князем Михаилом Павловичем. При таинстве крещения Великого Князя, совершенного перед чудотворной Курской иконой Божией Матери в православной церкви Мадрида присутствовали Король Хуан-Карлос и Королева София Испанские, Царь Симеон и Царица Маргарита Болгарские, а крестным отцом стал Король Эллинов Константин. Раннее детство Цесаревича прошло в Сен-Бриаке. Затем он вместе с родителями переехал в Париж. После окончания начальной школы Наследник вместе со своей Августейшей матерью проживал в Мадриде, где обучался в колледже. С самого младенчества Великий Князь воспитывался в духе Православной Веры и в сознании своего царственного долга перед Родиной.


Наследник Цесаревич впервые посетил Россию в апреле 1992 года, когда вся Императорская Семья прибыла на отпевание Государя Великого Князя Владимира Кирилловича. С тех пор он побывал в Отечестве много раз, всегда проявляя живой интерес ко всем сторонам жизни народа. Неизгладимое впечатление на Великого Князя произвели древние русские православные храмы, создающие, по его мнению, совершенно особенное молитвенное настроение. Визиты на военные объекты и встречи с солдатами и офицерами Российских Армии и Флота также всегда вызывают его радость и глубокий интерес. Цесаревич занимается спортом и метко стреляет. Помимо русского, Великий Князь Георгий Михайлович свободно владеет английским, французским и испанским языками. Он хорошо знает православное  Богослужение и сам принимает в нем участие. 


9 апреля 1998 года во время паломнической поездки Императорской Семьи в Святую Землю Благоверный Государь Наследник Цесаревич и Великий Князь Георгий Михайлович принес установленную Основными Законами Российской Империи династическую присягу на верность Отечеству и своей Августейшей матери. Церемония состоялась в Иерусалиме, в Тронном зале патриаршей резиденции, где клятву Наследника Всероссийского Престола принял выдающийся Иерарх Святой Церкви и строгий блюститель чистоты Православия Патриарх Иерусалимский Диодор, благословивший Великого Князя защищать Православную Веру, служить России и ее народу и нерушимо охранять законные основы  Российского Императорского Дома.


После окончания колледжа в Мадриде, Великий Князь поступил в Оксфордский Унивеситет. По завершении университетского курса он работал в Европейской Комиссии, в департаменте по вопросам атомной энергетики и безопасности ядерного производства. По делам службы посещал Россию с рабочими поездками.


2-4 сентября 2006 года состоялся первый официальный самостоятельный визит Е.И.В. Государя Наследника Цесаревича и Великого Князя Георгия Михайловича на Родину. Его Императорское Высочество прибыл по благословению Священноначалия Русской Православной Церкви, чтобы от имени своей Августейшей Матери и всего Российского Императорского Дома поздравить Его Святейшество святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II с 45-летним юбилеем его архиерейской хиротонии. В алтаре Храма Христа Спасителя Великий Князь преподнес Святейшему Патриарху старинный образ Божией Матери «Умиление» и поздравительный адрес Великой Княгини Марии Владимировны. Кроме участия в Богослужении и торжественных мероприятиях в честь юбилея Его Святейшества, Цесаревич возложил цветы к памятнику своего предка Императора Александра II Освободителя, посетил музей «Палаты бояр Романовых» и Государственную Думу, где встречался с первыми заместителями Председателя О. Морозовым и Л. Слиской, председателем Комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций С. Поповым и депутатами разных фракций.




9. СТАТЬЯ М.А. АЛЕКСАНДРОВА «О СТАТЬЕ 185 И ПРАВИЛЕ 54»


Противники Российского Императорского Дома за рубежом издавна стремились оспорить законные права Главы Династии. Естественно, что для этой цели они использовали превратное толкование Российских Законов. Однако это не так просто, как может показаться. Дело в том, что Законы о Престолонаследии настолько однозначны и конкретны, что не оставляют никакой возможности для фальсификаций. Твердый и нерушимый порядок наследования Престола был установлен Высочайшим Актом Императора Павла I от 5 апреля 1797 г. специально с целью, которую законодатель определил так: "дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать". Неудивительно, что враги Династии вынуждены перебиваться сомнительными сплетнями о моральном облике Вел. Кн. Кирилла Владимировича, почерпнутыми из мемуаров февральских революционеров и предателей, довольствоваться "свидетельствами" родившегося в 1917 г. Тихона Куликовского или выявлять происхождение первой жены первого мужа Вел. Княгини Леониды Георгиевны.


Но есть в Российских Законах одна статья, которая издавна пользуется особой любовью фальсификаторов - статья 185. Превратное ее толкование и цитирование вне контекста занимает видное место в идейном арсенале врагов Династии. Выглядит она так: "Брак мужеского лица Императорского Дома, могущего иметь право на наследование Престола, с особою другой веры совершается не иначе, как по восприятии ею православного исповедания".


Супруга Вел. Кн. Кирилла Владимировича не была православной при вступлении в брак. Отец его, Вел. Кн. Владимир Александрович женился также не на православной. Исходя из этого, фальсификаторы выдвинули такую версию: поскольку ст. 185 требует от лиц, могущих иметь право на Престол, жениться только на православных, то, следовательно, те, кто этого требования не исполняет, права на Престол иметь не могут.


Действительно, если ст. 185 рассматривать вне контекста, то может сложиться впечатление, будто закон предписывает всем Членам Императорского Дома мужского пола жениться только на православных, ибо все они в принципе "могут иметь право на наследование Престола". Но как же тогда объяснить браки Великих Князей с неправославными, совершавшиеся с соизволения Императора? Все дело в том, что существует ст. 184, в которой сказано: "По соизволению царствующего Императора, Члены Императорского Дома могут вступать в брак как с особами православного исповедания, так и с иноверными". В такие браки вступали, например, Великие Князья Владимир Александрович, Константин Константинович, Сергий Александрович.


К кому же относятся требования ст. 185? Для правильного понимания законов необходимо учитывать практику их применения, ибо верховным законодателем и блюстителем законов был Император. Более того, статьи о бракосочетании Членов Императорского Дома приводились в действие непосредственно самим Императором - в силу ст. 183 для каждого такого бракосочетания необходимо Высочайшее соизволение. Требование ст. 185 предъявлялось только к Наследникам Престола, т.е. к тем, кто свое право на наследование Престола мог непосредственно осуществить.


В связи с этим нужно отметить, что говорить о праве на Престол можно в двух смыслах. Так, правом на Престол как таковым обладают все Члены Династии и в то же время непосредственное право на Престол может иметь лишь кто-то один. Первое дано всем членам Династии от рождения, второе - лишь возможность, которой обладают Наследники Престола. Ст. 185 говорит именно о возможности, и лицо, к которому обращено ее предписание, обозначено в единственном числе. Т.о. ст. 184 разрешает всем Членам Императорского Дома браки с особами любого вероисповедания, а 185 предъявляет особые повышенные требования к лицу или, по усмотрению Императора, к особому узкому кругу лиц, обладающих непосредственной возможностью к Престолонаследию.


Император Николай I, учредивший ст. 185, стремясь обеспечить православие супруги будущего Императора, не стал вводить нового вероисповедного требования к наследованию Престола - сделав это, он создал бы препятствие для многих, предполагаемых к Престолонаследию законом Имп. Павла. Он пошел по другому пути и разрешил свою задачу, ограничиваясь сферой дисциплинарных отношений внутри Фамилии. Введенная им ст. 185 содержит требование не к Престолонаследию, а к бракосочетанию наследующих лиц. Т.о. не бракосочетание с православной особой дает право на Престол, а наоборот: возможность иметь такое право служит поводом для предъявления требований ст. 185.


Она дает существенную и практически достаточную гарантию православия возможной Императрицы. Если же, в силу каких-либо превратностей, право на Престол откроется для лица, уже имеющего иноверную супругу, то такое положение будет временным, переходным, ибо для следующих наследников снова вступает в силу ст. 185. На практике же вероятность неправославности супруги Императора ничтожно мала.


Интересно, что ст. 184, дозволяющая браки с неправославными имеет ссылку на источник - Акт от 18 августа 1721 г., помещенный в Собрании Законов под № 3814 и представляющий собой "Послание Св. Синода к православным - о беспрепятственном вступлении в брак с иноверными". Послание это содержит массу примеров допустимости и богоугодности браков с иноверцами начиная с Ветхого Завета; особенно интересны примеры, показывающие приемлемость таковых браков для Православных Царей: "Иоанн Ласкарь, Царь Греческий, имел жену Королевну Сицилийскую, латинского исповедания. Андроник Палеолог поял себе в жену Королевну Гишпанскую".


Нынче очень модно всячески хулить Петра 1 и его Синод и восхвалять Николая I за реставрацию Православной Монархии, подорванной Петром. Однако упомянутый Акт был взят Николаем I для обоснования статьи чакона, введенной им наряду со ст. 185.


Закон не только не ставит препятствий к Престолу для вступающих в брак с иноверными и для их потомства - он прямо предполагает ситуацию, когда данные лица призываются к Престолонаследию Ст. 35 рассматривает случай, когда право на Престол перейдет к потомству женских лиц Династии, и дойдет до лица, принадлежащего к другому царствующему дому, исповедующему иную веру. Понятно, что таковое лицо имеет и родителей неправославных. Для того, чтобы воспользоваться своим правом данному кандидату на Престол необходимо принять Православную веру "вместе с Наследником" - к супруге же такого требования не предъявляется. Обратим внимание, что закон не лишает права на Престол лицо, которое само в момент открытия для него Престолонаследия не исповедует Православия, и предоставляет ему возможность соответствовать вероисповедному требованию для вступления на Престол.


Текст ст. 185 позволяет ставить вопрос только в одной плоскости: к каким именно лицам обращено ее предписание. Разумеется, и настоящие русские законоведы до революции понимали законы не задом наперед, а в прямом соответствии с их текстом. Например, проф. А. Градовский писал: "Брак Великого Князя Владимира Александровича с принцессою Мекленбург-Шверинскою, ныне Великою Княгинею Мариею Павловною, не принявшею православие, должен дать повод к тому толкованию, что принятие Православной веры требуется от иноверных особ женского пола только в случае вступления их в брак с лицом, имеющим непосредственное право на Престолонаследие".


Привести данную цитату мы имеем возможность благодаря статье г-на Селищева ("Литературная Россия" № 30'94). в которой ее автор силился доказать с помощью этого текста нечто совершенно противоположное, в духе разбираемых нами толкований. Приходится поблагодарить коллегу за предоставленный ценный материал и посоветовать ему хотя бы разобраться в содержании приводимых цитат.


Коснемся еще одного момента, связанного с семейным положением Вел. Кн. Кирилла Владимировича. Как известно, его бракосочетание, состоявшееся 25 сентября 1905 г., было совершено без позволения Государя, чем была нарушена ст. 183 и брак в силу этого был признан незаконным. Однако, в 1907 г. Именным Указом от 15 июля супруга Вел. Кн. Кирилла Владимировича и родившаяся к этому времени дочь были причислены к Императорскому Дому. Г-н Селищев заявляет: "Тот факт, что впоследствии Николай II признал официальный статус дочери Кирилла и Виктории-Мелиты - Марии, не меняет сути дела, не устраняя первоначального нарушения Кириллом ст. 183". Так ли это?


Во-первых, этот "официальный статус" заключался не в чем-нибудь, а в причислении к Императорскому Дому, причем не только дочери, но и ее матери, Вел. Княгини Виктории Федоровны, которую г-н Селищев в лучших традициях советского патриотизма называет ее немецким именем.


Во-вторых, принадлежность к Императорскому Дому предполагает происхождение от законного династического брака, ибо ст. 126 гласит: "Все лица, происшедшие от Императорской Крови в законном, дозволенном царствующим Императором браке, с лицом соответственного по происхождению достоинства, признаются Членами Императорского Дома".


Т.о. причисление к Императорскому Дому именно в корне "меняет суть дела" и означает ни что иное, как узаконение брака с признанием его династического достоинства Назначение Указа 1907 г. в том и заключается, чтобы "устранить первоначальное нарушение".


Все дело в том, что вопрос законности брака входит (в силу ст. 183) в компетенцию Императора, и он имеет неотъемлемое право устранить дефект, зависящий от его воли. Сходная ситуация была и с бракосочетанием Вея. Кн. Михаила Александровича, которое состоялось в 1912 г. также без разрешения Государя. В марте 1915 г. брак этот был признан законным, но Император не мог при всем желании сделать его династическим и причислить супругу и сына Вел. Князя к Императорскому Дому, ибо супруга не имела "соответствующего по происхождению достоинства", а закон о равнородности браков был неприкосновенным для самого Императора. Государь Николай II мог сделать незаконный брак законным, но ни один Император не мог бы сделать детей от неравнородных браков кого-либо из Романовых Членами Императорского Дома, не говоря уже о покойном г-не Куликовском и его здравствующей супруге.


Еще одно интересное обстоятельство, связанное с женитьбой Вел. Кн. Кирилла и служащее также предметом всевозможных инсинуаций, заключается в том, что супруга была его двоюродной сестрой, и будто бы именно поэтому Государь и не позволял этого брака. Правда, гот же г-н Селищев пишет, что "в июле 1904 г. Святейший Синод разрешил такие браки, но лишь при наличии особых к тому обстоятельств и причин. Разумеется, - продолжает он, - прихоть Великого Князя Кирилла очень мало походила на какую-то особую причину..." Видимо признание этого брака Имя. Николаем II также не может быть причиной признания его г-ном Селищевым.


Говоря о запрещении подобных браков канонами Церкви, ссылаются на 54 правило VI Вселенского Собора. Но вот, что писал по этому поводу Митрополит Антоний (Храповицкий) в письме графу Ю. П. Граббе: "Еще в ранней юности я знал о существовании церковно-государственного закона, запрещающего брак с двоюродной сестрой, и был уверен, что это основано на прямом запрещении Вселенских Соборов. Но вот совсем недавно, наш русский лучший канонист профессор Суботицкого Университета С. В. Троицкий заявил мне, что в постановлениях Вселенских и Поместных Соборов такого воспрещения нет. Воспрещенная для брака степень родства изложена в 54 правиле VI Вселенского Собора, и я действительно, внимательно читая это правило, усмотрел, что там подобного воспрещения нет, хотя, как я слышал еще раньше, а припомнил только теперь, некоторые канонисты стараются доказывать, будто упоминаемое в правилах слово "эксадельфи" означает не только племянницу, но и двоюродную сестру. (Как видим, Митр. Антоний читал это правило в греческом подлиннике, в современном же русском переводе стоит "двоюродная сестра" - М.А.). Об этом слове много писал покойный профессор Моск. Дух. Академии Лавров, впоследствии Архиепископ Литовский Алексий. Но вопрос признается открытым, даже более - каноника остается при убеждении, что в Правилах Соборных нет воспрещения жениться на двоюродной сестре." ("Письма Митрополита Антония", Джорданвиль, 1988, стр. 172).


Как видим, становится совершенно очевидно, что инсинуации, распространяемые врагами Российского Императорского Дома по поводу бракосочетания Вел. Кн. Кирилла Владимировича полностью лишены каких-либо основании.