7 Апреля 1942г. Москва ул. Лубянка

В небольшой прокуренной комнате с низким потолком, такие комнаты еще называют казиматоми и глухими стенами с облупившейся на них от времени и сырости краской трое коротко стриженных мужчин вели неторопливую беседу. Двое сидели за столом друг на против друга третьего же скрывал полумрак отвоевавший большую часть пространства комнаты у одинокой  лампочки Ильича на тридцать свечей.
- Начинайте Кудряшов!
В углу, куда не добивал свет слабой лампочки, зажглась и потухла спичка, на мгновение, осветив лицо человека и подарив жизнь красному угольку на конце папиросы, на столе раскрылась папка с вложенными в нее еще неисписанными листами бумаги.
-Рано утром еще затемно кое как добравшись до Варшавы я с удовольствием поспешил покинуть тесный, надоевший мне за три дня поезд. На пироне меня ни кто не встречал, но это меня ни сколько не огорчало а скорее на оборот, из за проблем на границе я прибыл в столицу на сутки позже от заявленного в письме срока, не знаю поймете вы меня товарищи или нет но скажу вам так если бы меня по прошествии суток все еще ждали на пироне это могло бы означать только одно. Не понимаете? Мой окончательный провал.   
-Дальше!
- А дальше у меня в запасе оставалось три месяца для сбора данных и составления отчета в центр. Содержание отчетов вы можете узнать, подняв архив их я отправлял точно в срок и на сколько я могу судить по принимаемым с вашей стороны мерам они все дошли, о чем я не перестаю сожалеть.
- Кудряшов не усугубляйте свое положение, вы должны понимать…
- Он все понимает лейтенант, продолжайте Кудряшов! Продолжайте!
Человек, которого назвали Кудряшовым, повернулся на звук голоса, несколько секунд вглядывался в темноту, после чего продолжил свой рассказ, уже не поворачиваясь к столу за которым сидел лейтенант тщательнейшим образом записывающий каждое его слово.