День, когда облетает сакура

Тонкая кисть подрагивала в бледных пальцах. Капитан шестого отряда Кучики Бьякуя едва заметно нахмурился и отвёл руку от бумаги. Не хватало только испортить кляксой каллиграфически начерченные иероглифы.

Ветка дерева постукивала в раму открытого окна. Весенний ветер принёс лепесток сакуры. Капитан сжал его в пальцах. На лице появилась нежная улыбка. Он отложил письменный прибор и закрыл глаза.

Лёд, покрывавший его сердце, таял.
Он вспоминал время, когда был счастлив.

Студент Академии Синигами Кучики Бьякуя шёл по берегу реки. Ранняя весна. Сакура только начала цвести. Небо казалось настолько синим, что резало глаза. Он любил это время, этот весенний праздник яркости и цвета. Лазурь неба, изумрудная трава и нежно-розовый цвет медленно летящих лепестков. Он ни за что не признался бы в этом никому из знакомых, но это время было для него истинным наслаждением. Они бы стали смеяться. Конечно, сильный синигами, как девчонка, любуется цветами! Его друзья были не из тех, кто может посвящать часы созерцанию прекрасного только ради удовольствия. Сейчас, глядя на прошлое, он понимал, что только она была похожа на него в этом.
Незаметно он вышел за территорию усадьбы. Дальше, вниз по течению, вслед за увлекаемыми водой лепестками.  Туда, где в густом лесу поют птицы. Туда, где нет никого…

В первую секунду он подумал, что ему привиделось. Настолько хрупкой, почти прозрачной была девушка. Она казалась лесной нимфой, которая исчезнет, как только к ней прикоснёшься.
А потом она обернулась. И он увидел её глаза. Весеннее небо, отражающееся в быстрой воде, утратило цвет – настолько глубокого голубого оттенка были её глаза.
Девушка заметила взгляд и смущённо потупилась.
 - Здравствуйте… Я могу вам чем-то помочь?
 - Я хворост собираю – немного невпопад ответила девушка. Может, она всё-таки нимфа? Голос был не громче плеска воды…
 - Зачем?
Ему, жившему в обеспеченной семье, действительно было непонятно.
 - Продать… Купить чуть-чуть поесть…
 - Вы хотите есть? Пойдёмте…
 - Нет, нет, я не привыкла пользоваться чужой гостеприимностью…
Смущённый, Бьякуя взял верёвку. Девушка продолжила собирать ветки. Он не мог отвести взгляд от того, как она двигалась. Это было похоже на танец. Похоже даже больше, чем то, как танцевали красавицы высшего общества. Внешность и манеры девушки настолько не сочетались с рваньём, в которое она была одета, что Бьякуе до сих пор казалось, что она – наваждение.
Домой в тот день он вернулся затемно.
А на следующее утро впервые в жизни не выполнил своих обязанностей. Вместо того, что бы прийти в Академию и делать то, что должен, как порядочный член клана Кучики, он сорвался в лес, к своей прекрасной незнакомке…

Весна вступала в свои права, цветы становились всё ярче, песни птиц всё громче. Вместе с природой просыпались и чувства в душе аристократа. Он помнил все её смущенные улыбки, его первые робкие попытки взять её за руку… Даже сейчас, через столько лет, это заставляло его ощущать головокружение.

А потом было лето. Обжигающие лучи и прохладная тень деревьев. Горячие ссоры дома и счастье здесь. Когда ему запретили с ней видеться, он отказался от еды. Страх потерять наследника позволил главе клана, скрепя сердце, дать согласие на брак. Он вспомнил, как он, новоиспеченный синигами, в новенькой форме, стоял под этой самой сакурой и ждал её появления, что бы сказать ей главные в его жизни слова.
 - Хисана… Я… Я тебя люблю… Выходи за меня!
 - Но…
 - Всё уже решено. Дело только за твоим согласием. Умоляю. Я люблю тебя больше жизни. Если ты не согласишься, я умру.
Он выпалил это на одном дыхании.
 - я..
 - Просто скажи, да или нет?
 - нет…
 - Почему? Ты меня не любишь?
 - Люблю… Но я тебя не достойна…
 - Позволь мне решать, кто меня достоин!
 - Хорошо… Тогда… Я согласна…

«ледяной капитан» приложил руку к губам. Тогда он впервые позволил себе её поцеловать…

Свадьбу сыграли через несколько дней.
Опьянённый любовью, он не замечал, каких усилий стоит выросшей в Руконгае девушке жизнь во дворце, где всё было расписано этикетом.
Сейчас, когда он смотрел в прошлое, ему казалось, что именно это и стало причиной её смерти. Её не понял даже он сам.… А ведь он всегда считал, что семья его не понимает…

Он вспомнил день, когда его жизнь стала кошмаром.

Он уже был синигами. С момента их свадьбы прошёл почти год. Зная, что девушка, которую он любил больше всех на свете, уже с ним, он… забыл про неё. Теперь он должен был восстановить доверие семьи, в кратчайшие сроки став капитаном. Он должен был стать идеальным работником, идеальным воином.
Он уходил из дома в семь, возвращался в десять. Времени хватало только на сон.
Сейчас он с ужасом понимал, что это он убил свою жену. Она не могла жить одна.
В тот вечер он вернулся домой позже обыкновенного. Чинно поздоровался с отцом, занятым каллиграфией, как он сейчас. Ничего необычного.
Он прошёл в свои комнаты.
Навстречу выбежала служанка.
 - Господин… Господин, простите за беспокойство, госпоже плохо.
 - Что лучилось?
 - Она… У неё… Кровь… У неё кровь горлом пошла!

В открытое окно комнаты капитана залетел лепесток сакуры и упал на стол перед ним. Бьякуя вздрогнул. Точно так же лепестки падали перед ним, когда он сидел с умирающей. Он вернулся к воспоминаниям.

Он мог её потерять. Осознание этого придало его любви новые силы. Он понял, чего ей не хватало. 
Он забросил работу, и вместе с женой переехал в маленький флигелёк вдали от дворца. Странно, но отец позволил ему это сделать. Толи понимал, что дни Хинаты сочтены, толи решил принять во внимание чувства сына. А может, просто умирающая в соседней комнате доставляла ему какие-то неудобства.
Там была всего одна маленькая комнатушка. Зато прямо у окна росла сакура, похожая на ту, под которой они встретились.
Что бы ни говорили врачи, он надеялся, что она выживет. Он не подпускал к ней никого, сам ухаживал за ней, рискуя заразиться. Эти дни были для него сущим адом. Она стремительно теряла силы, и вот через месяц уже не вставала с постели. Кровь шла каждый день. Приходилось делать переливания. Это значительно ослабило и его самого, ведь кровь ей давал он.
Люди часто удивлялись, как из весёлого и импульсивного мальчишки, каким Бьякуя был в детстве, выросла эта живая статуя. Наверное, те дни сломили его не только физически… Он едва держался на ногах, и только дикое желание сделать так. Что бы она выжила, заставляло его продолжать двигаться.

В этот день зацвела сакура. Хисана, у которой едва хватало сил говорить, открыла глаза.
 - Милый… Открой окно.
 - Нет, тебе повредит холодный воздух.
 - Там не холодно. Мне нужен свежий воздух.
Это была самая длинная фраза из всех, что она говорила за последнее время. Бьякуя повиновался.
В окно стучались ветки, покрытые бледно-розовыми цветами, едва начинающими терять лепестки. Он раздвинул рамы, и с порывом ветра в комнату ворвалось несколько лепестков. Они упали на подушку возле умирающей. Она засмеялась.
 - Спасибо. Я тебя люблю.
С тех пор она, казалось, пошла на поправку. На щеках появился румянец, всё реже и реже на губах появлялась кровь. Он с радостью сказал это доктору, но тот лишь покачал головой. Опытный врач знал, что это лишь признак приближающейся смерти. Просто она была сильной и не показывала мужу, как тяжелы её последние дни.
А сакура возле дома теряла лепестки. Казалось, что вместе с ними исчезают и силы Хисаны.
Она всё так же улыбалась, говорила с мужем, хотя каждое слово отдавалось болью в искорёженных болезнью лёгких.
На дереве осталось меньше половины цветов. У женщины началась агония. Это была та медленная и мучительная смерть, которую переживали люди, болезнь которых была легка и скоротечна. Все страдания, которые у других были рассредоточены на много лет, у них проходили за несколько дней.
 - Ты меня любишь?
 - Конечно, милый. Тогда не умирай.
 - Я… Я останусь с тобой.
Она украдкой вытерла рукавом кровь на губах. Она знала, что скоро погибнет, и не могла соврать мужу.
 - Правда?
 - да.
Она с трудом приподнялась и поцеловала его в щёку. Это было единственное, на что у неё хватило сил. Бьякуя посмотрел на неё и закатал рукав. Надо было сделать переливание.
 - Не надо. Я справлюсь…
 - Хисана…
 - Прошу тебя, не надо.
Она взяла его за руку и посмотрела в окно. Там в розовом вихре буйствовала весна. На дереве, когда-то покрытом цветочной пеной, уже осталось всего несколько цветков.
Она пересчитала их. Десять. На каждом пять лепестков. Ей осталось жить пятьдесят мгновений.
Первый лепесток унесло ветром.
 - Я давно хотела тебе сказать… У меня есть сестра. Я… Я поступила ужасно…
Второй лепесток.
 - Я не смогла бы выжить с маленьким ребёнком на руках, и подкинула её к порогу какого-то дома.
Это воспоминание заставило всё внутри неё сжаться. Боль отнимала последние силы.
Ветер оторвал сразу несколько цветков, а с других оборвал часть лепестков.
Она перевела взгляд на мужа.
 - Я не смогла стать ей хорошей сестрой. Обещай, что ты станешь ей братом. Обещай, что найдёшь её и сделаешь своей сестрой. Что дашь ей всё, что было у меня. Всё, что не смогла дать ей я.
Он схватил её вторую руку.
 - Обещаю! Мы… Мы вместе найдём её… - его голос сорвался. Он понимал, что врёт самому себе, но отказывался верить, что она может умереть. – Правда? Ты… Ты не можешь меня оставить…
 - Я не оставляю тебя, Бьякуя…
Последний лепесток с дерева влетел в распахнутое окно. Покружив по комнате, он упал на алые от крови губы.
Тело Хисаны несколько раз выгнулось. Кровь фонтанировала на её губах. Красные потоки захватили нежный лепесток.
Бьякуя посмотрел в остекленевшие синие глаза. Нет. Это сон. Это кошмарный сон. Он уснул у её постели, и всё это ему приснилось. Это не может быть правдой…
Он целовал бледные, залитые кровью губы. Его слёзы падали ей на лицо и смешивались с её кровью. На алом проступали белые дорожки, размытые слёзами…
Он не помнил следующих дней. Кажется, он не пускал никого в их флигель, пока её тело не начало разлагаться. Он надеялся, что она сейчас улыбнётся и скажет «Я жива». Он разговаривал с ней, и думал, что она ему отвечает. По ночам он ложился рядом с мёртвым телом и старался согреть его своим дыханием. Но ему это не удавалось.
Если бы тогда он не заснул на несколько минут, её бы так и не похоронили.
Он не спал с её смерти. Вдруг он уснёт, а она оживёт в этот момент? Но организм берёт своё, и через неделю тревожный, но глубокий сон свалил его. Слуги успели вынести её тело и подготовить его для похорон. В дальнем углу двора высился погребальный костёр.
Бьякуя очнулся ото сна. Увидев, что жены нет рядом, он выбежал из дома. Он успел заметить, как поджигают ветви под гробом.
Только сейчас в его голове возникло понимание того, что Хисана умерла.
Всё, что происходило вокруг костра, осталось в его памяти.
Равнодушно отвернулся и пошёл в дом отец. Казалось, он увидел смерть не невестки, а назойливой кошки, случайно прибившейся к дому. За ним пошли домашние. Последней отвернулась служанка, ухаживавшая за ней до начала болезни. Только в её глазах стояли слёзы.
Бьякуя не плакал. У него просто остановилось сердце. Он увидел, как огонь поглощает её тело и пошёл в дом.
Вскоре он стал капитаном.

За дверью комнаты капитана раздался шум. Он взял кисть в руку и прислушался.
Рендзи, его лейтенант…
Он слегка улыбнулся. Его часто спрашивали, почему он терпит при себе этого шумного, грубого парня. Он не отвечал на такие вопросы, хотя знал ответ.
Просто… Если бы у них с Хисаной был сын, он был бы именно таким…


ПС. За ветку сакуры отдельное спасибо Искандару (Заметки Географа)