Теплицей стал холодный ветер

Я не знаю, зачем пришла к нему. Не знаю, зачем поднялась на третий этаж и позвонила в коричневую железную дверь. Я ни о чем не думала. Абсолютно. Вакуум в голове, свобода от мыслей, отчаяние в лимбовой системе мозга, отвечающей за переживания, полностью отключившаяся сублимация. Я пришла чтобы решить, что делать дальше. Но, не вполне понимала, какой может быть исход.
Он открыл дверь и посмотрел на меня. Его лицо ничего не выражало. Никаких эмоций. Так было всегда, я даже не ждала, что будет нечто иное. Он всего лишь поднял правую бровь и, без лишних слов впустил меня в свою квартиру.
Здесь все было, как раньше: длинных коридор серого цвета, ведущий в единственную комнату и кухню. Я не разувалась, так как в его доме не принято это делать. Я всегда удивлялась, почему, несмотря на это, у него так чисто. Я прошла в комнату и посмотрела вокруг себя. Да, традиционность - его конек. Я не была здесь уже месяц, но все еще чувствовала тот же воздух, которым дышала, когда впервые побывала здесь.
Тогда я была пьяна. Мы приехали к нему, когда просто больше некуда было. Я знала его друга, с которым мы и нанесли первый визит моей будущей ошибке. Нас было четверо: пьяных, веселых, неадекватных, постоянно смеющихся и говорящих глупости.
Я тогда первым делом спросила, где здесь можно курить, и ушла на кухню. Я даже не обратила внимания на хозяина квартиры. А стоило бы. Он был действительно интересен. Не могу сказать, что, если бы я умела рисовать, вспомнила бы с ювелирной точностью черты его лица. Они все смешиваются и невероятно компонуются в его глазах. Ничего не выражающих голубых и холодных зеркалах его загадочной души. Наверное, у такого человека должно быть много тайн внутри, подумала я тогда.
- Есть зажигалка? - первый вопрос, заданный хозяину квартиры.
- Была. Она сломалась, - сказал он и встал в проходе между кухней и коридором. Я тогда сидела на стуле возле окна.
- Сама сломалась. Конечно, - съехидничала я.
- Ты прям как мой папа. Он тоже не верит, что вещи могут ломаться сами собой.
Я улыбнулась. Он тоже. При этом его лицо изменилось и стало менее непонятным, более похожим на человеческое.
- Чаще улыбайся, - сказала я.
И здесь нашу интимную обстановку нарушил мой друг, завалившийся на кухню с бутылкой чего-то высоко градусного.
***
Я вошла в комнату и села на свое любимое кресло возле окна. Напротив стоял диван и чайный столик, хотя использовался он совсем не для чая. Я любила именно это место, так как отсюда можно было наблюдать за всеми. Оно психологически отличалось своей безопасностью лично для меня. Он всегда оставлял для меня это место пустым, выгоняя оттуда других гостей.
Я вспомнила, как, после первой встречи, мы гуляли по городу несколько дней подряд и разговаривали ни о чем. Он даже пытался спорить со мной о религии, о неофашизме. Но, я не принимала эти темы. Они были скорее запретные для меня в силу моих миллионных принципов.
Я не знала, что рассказать ему, не могла сообразить. Странность была еще в том, что мне нравилось слушать его, хотя я, по природе своей, больше люблю рассказывать. Он тоже слушал мои истории и даже комментировал некоторые моменты, что меня, в свою очередь заставляло все больше и больше впускать его в свое сердце.
Я не верила в то, что этот человек - новый, серьезный этап в моей жизни, но, потом, я купилась на его доброту и искренность, хотя по-прежнему не видела каких-либо визуальных проявлений чувств или мыслей.
Я уехала, не зная, что будет дальше. Уехала с огромным чемоданом вопросов, которые старательно обдумывала. Я не нашла ответов. Наверное, есть вещи, которые понимаешь спустя годы.
Потом было затянувшееся молчание, огромное расстояние, редкие споры, нервы, возвращение и обида на невнимание. И снова приезд, встречи, прогулки, недосказанности, его квартира, кресло, алкоголь и ошибки-ошибки-ошибки.
***
Он сел на диван, напротив кресла и следил за тем, как я разглядываю комнату. Я встретилась с ним глазами и вернулась в реальность. Он молчал.
- Я не знаю, - хотела сказать я, но получился какой-то шепот.
Он ухмыльнулся.
- Тебе есть, что сказать?
- А что ты хочешь услышать? - спросил он. Я почти умерла от холодности этого голоса.
- Сомневаюсь, что ты когда-либо делал то, что я хотела.
Он молчал и отвел глаза. Я хотела уйти, но понимала, что будет только хуже, когда закроется эта коричневая железная дверь.
- У тебя все хорошо? - спросила я уже своим голосом.
- Все хорошо, - эхом повторил он.
- Я рада, - сказала я, - а, на самом деле, нет. Я не рада. Я бы хотела, чтобы тебе было так же больно, как и мне. Я бы хотела, чтобы ты каждый день переживал тоже, что переживала я. Я бы хотела, чтобы в твоей душе стало так же пусто, как в моей. Я бы хотела, чтобы ты все время, пытаясь заплакать, начинал смеяться. Долго и нервно. Чтобы разрывалось все внутри.
Он поднял глаза на меня. Я знала, что мое лицо сейчас ничего не выражает. Я умела выглядеть спокойно, когда внутри все тряслось. И чем хуже мне становилось, тем спокойней я выглядела.
- Я всегда знал, что ты сильная. Ты слишком сильная. Это слабость. Абсурдность в том, что ты молчала о своей боли так долго. Зачем? Возможно, это хороший вопрос. Но, я тоже так делал, делаю и буду делать. Я никогда не скажу, что чувствую, несмотря на то, что это может что-то изменить. Иногда лучше отпустить. Да? Ты согласна со мной?
- А это не слабость? - прошептала я, пытаясь сдержать слезы.
- Слишком сильные чувства - становятся самыми слабыми в силу этого "слишком", слишком идеальные отношения - самые недолговечные, слишком сильная боль - самые приятные ощущения. Я буду всегда помнить тебя. Буду радоваться за тебя. Буду смотреть на тебя не так, как на всех. Но, я слишком слаб для того, чтобы держать падающую скалу. Я просто не смогу удержать тебя.
Я подумала немного. Он сидел и изучал свои руки.
- Знаешь, у меня как-то спросили, люблю ли я тебя. Я поняла, что нет. Я не люблю тебя. Здесь другое слово. Нужен. Ты мне нужен. Мне нужно твое присутствие. Он-лайн, в моем городе, в моей жизни. Просто то, что ты есть где-то - мне это нужно.
- Я знаю.
Я поднялась с кресла. Слишком холодно. Слишком беспомощно. Просто пройдя мимо него. Просто пройдя. Без прикосновений, без взгляда, без мыслей. Я вышла еще более опустошенной, чем была до этого. Да, я трагическая личность. Только, в чем трагедия. Закрылась коричневая железная дверь. Я спустилась на пару ступеней, сползла на холодный бетонный блок и заплакала. Не от боли или отчаяния. Просто скопилось слишком много слез.
Коричневая железная дверь открылась. Он сел рядом со мной и закурил.
- Любовь - это награда. Нужно гордиться и радоваться, что она есть у нас.
Я вытерла слезы.
- Да, я уже сверкаю от счастья.
Он обнял меня. И та холодность, которая была между нами теперь, внезапно, согрела меня. Я почувствовала, как внутри меня начал расти новый мир. Думаю, я смогу с этим жить.