Женская логика

     На  визит  к  Николаю  Петровичу  катастрофа  обернулась  свалившейся  как  «снег  на  голову»  энергичной  и  громкой  дамой —  любимой  тётей  жены, с  порога  объявившей:  «Ненадолго».  Зинка  шепнула:  «С  мужем… Кризис…  Уляжется  —  съедет». 
     Она  у  Петровича — финансовый  работник,  привыкла  к  порядку,  а  тётя,  по-родственному  лихо   «взялась  за  дом».  Обычно  вечером  супруги  падали  на  кровать.  Не  от  пылких  чувств  —  восстановить  координацию    после  работы.  А  тут — ужин  готов,  бельё  постирано,  в  доме  чистота,  порядок.  Разомлевшему  Петровичу  даже  нравилось.  Но  возникла  проблема.  В  смысле  супружеских  отношений:  у  тёти  — бессонница.  Ходит  ночью:  белой  халабудой  трясёт, тапками  шлёпает,  даром,  что  не  подвывает.  Хотел  сказать,  но  жена  остановила.  Тётя,  как  человек  воспитанный,  стала  вечером  гулять.  Перезнакомилась  со  всеми.  Что  делать —  и  кошки  без  общения  звереют… И  вот:  во  дворе  на  лавочке  по  простоте  душевной  о  внуках,  о  детях и,  главное, рассказывать — зачем,  чего,  как  часто. В  смысле,  у  них.  И  так  громко!
     Даже   в  спальне  слышно.
     И  неловко… 
     Словом,  естественные  позывы…  Гм…

     Тут,  как  назло,  съездил  с  сотрудницей  в  командировку  и  от  усталости  совсем  охладел.  Жена  поняла  по-своему.  Нарыв  прорвало  сразу:  зловеще   объявила,  что  устрадалась-иссохла  и  начинает  учёт  супружеского  долга.  С  начислением  процентов,  естественно, — инфляция.  Утром  на  холодильнике  появился  лист  бумаги  с  неумолимо  возрастающей  цифрой — долг.
     Не  перезаймёшь…
     Позывы  исчезли.  Совсем.

     Приходит  Петрович однажды  с  работы,  а  дома   два  бугая. 
     — Вы  —  кто?
     — Коллекторы.  С  долгами  работаем.  Должен?
     Представилась,  почему-то,  канализация.  «Сливать  будут…»  В  поставленном  «на  ребро»  вопросе  соотношение  мускулов  у  сторон  морально  подавляло.  Петрович  возмутился:
     —  По  закону  имущество  и  долги  пополам! 
     —  Ты  свою  половину  девай  куда  хочешь,  а  я  от  своей  не   откажусь — надавила  жена.
     —  Гонять  вас,  бездельников,  надо — неожиданно  влезла тётя.
     —  Вы  что?  Бредите? 
     —  А  то  мы  не  знаем!  Неделю  уже  снится,  как  ты  за  фифой  одной  волочишься! (Посмотрела  на  сковородку) Гусь  лапчатый!  Племяшку  обижаешь — хвостом  крутишь!
     —  То-то  чувствую — чужим  пахнет!
Обе  шумно  понюхали  воздух.  Гости  встали.  Стало  тесно  и  жарко.
     —  Как  же  ты  заберёшь? — растерялся  Петрович,  искренне  не  представляя  процесс.
     —  Натурой  брать  буду.  Пока  счётчик  не  обнулишь — из  дома  ни-ни!  Ребята  присмотрят.
     Гости  переглянулись  и  неприветливо  шевельнулись.
     В  кровь  прыснул  гормон.  В  теле  образовалась  лёгкость,  посторонние  мысли  исчезли.  «Не  рассчитаться! Э-э-э!..»
     Петрович  рванул  на  лоджию.  Бугаи  за  ним. «Пригнись,  хозяйка!»…
Словно  атлет,  перемахнув,  он  карабкался  с  балкона.  Близкая,  казалось,  земля  была  ещё  далеко  и  ноги  бестолково  болтались  в  воздухе.
     Бугаи,  сообразив, —  к  лестнице.

     Соседский  мальчик  Гоша,  улучив  момент  и  подобрав  «правильный»  камушек,  обозначил  свою  меткость  в  рыхлый  тендер  Петровича.
     Тот  рухнул  молча,  с  характерным  шлепком мешка,  набитого   костями  и  ливером.
Бугаи  сопели,  чесали  лысые  головы  и  разводили  руки.  Бабки  громко  ругали  власть,  привставая  с  лавочек.  Зинаида,  стоя  на  коленях,  тихо  всхлипывала,  заглядывая  в  блуждающие  глаза  сипящего Петровича.

     Тётя,  скомкав мокрое  полотенце,  бросила  с  балкона.  Попала.  В  лоб. 
Стало  легче — тревоги  улетучились.  В  ушах  проснулись  птички  или  похожая  живность.   Лежать  на  травке  было  уютно.  Сквозь  пелену  увидел  жену,  расстёгивающую  рубашку  и  решил,  что  теряет  зрение.  «Вот  и  всё» — подумал  Петрович. Она  смахнула  с  глаз  воду  от  полотенца  и  он  оказался  в  реальности.
     —  Получила? — выдавилось  с  грустью.
     —  Дурень  бестолковый!  Одни  неприятности — бормотала  Зина с  нежностью. — Несите  домой,  ребята.  Ладно,  второй  этаж...  Пошутили  и  хватит. Улыбается,  дурак!

     Симулянт  Петрович,  усугубив,  наслаждался:  отгулы  дали, жена приятно  хлопотала  и  тётя  норовила  сунуть  что-нибудь  вкусненькое.  Прямо  под  одеяло.  Красота —  лежи,  да  радуйся! А  тут   он  возьми  и  спроси:
     —  Что  там?..  На  счёт  шутки?  Я  не  понял…
     Ответила  тётя:
     —  Пожаловалась,  что  сторонишься.  Особенно  последнее  время.  Я  карты  раскинула — дорога  тебе.  Из  дома.  На  фоне  обстоятельств…  Может,  уйти  решил?
     —  Что-о?!.
     —  Все  вы  хороши…  Гуляете  как  коты,  бараны  твердолобые! Видали  уже!  Наслушались.  Кулак  вон  до  сих пор  болит…
     —  Так  коты  или  бараны?  Бараны,  между  прочим,  верные!
     —  Ага!  Всему  стаду!..
     —  Каких  обстоятельств,  тётя?!  Как  Вы  могли?! 
     Женщины  переглянулись.
     —  Что  я?  Снится  и  снится  дрянь  длинноногая!  На  работе,  в  вагоне… Такая  похабщина!  И  ты!  Ты!!  Змей!  Извращенец!!.
     —  Да,  да!  У  тёти  сердце  вещее…
     —  Сколько  раз  гадали?!  Выходит  тебе — дорога.  И,  главное,  дама  червовая  так  и  вьётся,  зараза!..
     —  Я  Зинку  люблю…  И  вы  из-за  этого?..
     —  Слава  Богу,  сколько  уже вместе?!  Конечно, испугалась.  Умом  понимаю,  кому  ты,  мой  дурачок,  нужен?  Фифу  на  своего  червячка  ловить?!  Ха!  Рыбак!..  А  на  сердце  неспокойно-о!..
     —  Хоть  сейчас  пощади!
     —  За  семью,  положим,  надо  бороться!..— снова влезла тётя.
     Он  взглянул  «в упор»  очень  выразительно.  Тётя  запнулась  и   замолчала.  Взгляд  всё  же  придавил  ей  совесть.  Какая  ни  какая,  всё  же  защита.
Женщины  закрылись  на  кухне,  продолжая  готовить  вкусное,  словно  извиняясь.      
     Ночью  шушукались,  а  днём  родственница  свернулась  и — тю-тю.

     Дорога и правда случилась — командировка.  С  той  же  бабушкой-ветераном!  Чай,  варенье,  байки  про  внуков…
     Отпускала  любимая  с  лёгким  сердцем  и  деликатесами. 
     Всё-таки, с  «проверенной»  женщиной…