Зов. Часть 2

     ...Несколько дней Арман бездумно упивался свободой и размышлял о том, куда же ему направить своего страуса. Поразмыслив пару дней, юноша решил ехать на юг. У него были деньги, на которые он рассчитывал нанять лодку или купить место на корабле до Ирта, самого северного острова архипелага в Южном море (на крайнем юге архипелага было слишком жарко, на СиЕнии, самом южном острове, он бы просто не выдержал!).
Арман ехал не торопясь, но и не задерживаясь – бывать на архипелаге ему еще не приходилось, хотя он достаточно наслушался историй о нём. И, хотя любопытство подстегивало крепче бича, каким он гонял быков, задержаться всё же пришлось.

     Все началось с того, что ночью, на привале, Арман почувствовал запах гари. Не дыма костра, а именно гари огромного пожара. Запах шел с другого берега реки, но переходить ее ночью Армана как-то не тянуло. Ночь – время Оротов. Эти твари, хоть и ходили на двух конечностях, предпочитали темное время суток, ночью они видели лучше, чем днем, хотя и от солнца не прятались. Но если полезешь в реку ночью, да еще в одиночку – непременно схлопочешь либо нож в спину, либо – дубинкой по голове. А потом – невольничий рынок в Ардале, Северной столице. Там уж добра не жди! С его комплекцией и возрастом ему прямая дорога – на Арену гладиаторов в королевском дворце…

     Такая перспектива Арману вовсе не нравилась, и он предпочёл дождаться утра.
Огион показался из-за горизонта рассерженным палящим божеством, и Арман понял, что день сегодня будет просто огненным, но выбирать не приходилось.

     Он с трудом запихнул в реку страуса, навьюченного пожитками. Как выяснилось, глупое животное безумно боялось воды. Оказавшись в реке, страус повёл себя так, как и ожидал Арман, с перепугу рванув не назад, к только что оставленному берегу, а вперед, потому что в ту сторону была повернута его глупая голова. В мгновение ока страус оказался на нужном берегу, так что Арману показалось, будто его бегун забыл, что не умеет летать.

     Немного успокоив своего «зверя», Арман направил его вниз по течению и через несколько минут достиг небольшого хутора… точнее, того, что было хутором двадцать часов назад.
     Легкий дымок еще курился над почерневшими развалинами, а у самого берега в воде плавало несколько трупов. Арман шагнул ближе, всматриваясь, и поспешно отскочил прочь: Ороты! Хуторяне не сдались просто так, хоть и не отстояли хутора.

     Сжав зубы, Арман обошел развалины и, не найдя ни одного человеческого тела, кроме часового, зарубленного буквально «в упор», понимающе покачал головой. Понятно, хутор сожгли, а жителей – в Ардалу, на рынок невольников.

     Арман знал, что десять лет назад на трон взошел новый король, Миарил, сын Тимура, и первое, что он сделал – заключил соглашение с Оротами северных земель: люди не трогают Лротов и их поселения, Ороты со своей стороны обязуются доносить на недовольных, вольнодумцев, бунтарей, заговорщиков. Такое положение устраивало всех, кроме жителей прибрежных хуторов, но Миарил не обращал внимания на жалобы. Он был в восторге! Его новые подданные избавили его от необходимости постоянного неусыпного надзора за множеством мелких поселений, Арена не испытывала недостатка в молодых сильных мужчинах, и, кроме того, всегда можно было достать молодую красивую рабыню. В городах для знати всегда не хватало невольников, да и, перепродавая их, можно было поддерживать казну: государственные расходы в последнее время увеличились!..


     И тут вдруг в Армане заговорило что-то новое, не подвластное пока его осторожному расчетливому разуму. Впервые в нем проснулась слепая ярость к тем, кто когда-то отнял у него дом, сделал бродягой, - и к человеку, с благосклонной улыбкой созерцающего невольничьи караваны из высокого окна Главной Башни.

     Юноша снова окинул быстрым взглядом руины. Хутор был маленьким, человек двадцать пять-тридцать, не больше. Следы вели на северо-восток, и были совсем свежими. Ороты опережали юношу всего часов на семь.

     Арман мрачно усмехнулся и погнал своего бегуна следом за караваном.

*****
     Он не думал о том, что собирается сделать, когда догонит его, поступая так исключительно по зову сердца, не рассуждая и не сопротивляясь.
     Его страус оказался на редкость глупым, но очень быстроногим, и уже к вечеру Арман увидел впереди тех, кого он и искал.

     Вскоре караван остановился на ночлег, и Арман получил время, чтобы передохнуть и подумать.

     Он спутал ноги измученному страусу и прислонился спиной к стволу огромного дерева, которое неизвестно почему называли пальмой.

     Арман думал. Можно было бы постараться незаметно освободить одного из мужчин, потом они вдвоем освободили бы еще двоих и так далее. Однако Арману этот способ не импонировал, потому что, во-первых, людей было маловато для такого количества оротов-сопровождающих, а во-вторых, каждый пленник был привязан не к одному, а к трем-четырем родичам.

     Существовал и второй способ, способ удара «в лоб» (некстати вспомнился несчастный часовой сожженного хутора) действуя грубой силой и надеясь, что пленники помогут ему.

     Однако Арман избрал третий способ, самый длинный, но наиболее эффективный. Юноша обдумал его до мельчайших деталей, проверил меч и нож, но пройдя несколько шагов, вернулся и оставил меч. Потом мягким кошачьим движением вскарабкался на «пальму» и исчез в ее густой кроне.

Глава 2.
«Невольник»

     Пленников оказалось двадцать семь человек, стражников – девятнадцать. Они сидели вокруг сбившихся в кучу людей, пытавшихся хоть немного согреться, и от нечего делать дергали за дополнительные веревки привязанные к рукам пленников.

     Армана затрясло от неведомой ему прежде ненависти. Он наложил стрелу, тщательно прицелился и, отпустив тетиву, с радостью увидел, как один из Оротов, хрипя и извиваясь, повалился на землю со стрелой в горле.

     Половина стражников вскочила, хватаясь за оружие, остальные остались на месте, поспешно привязывая веревки пленников к близлежащим деревьям и кустарнику.

     А стрелы продолжали лететь со всех сторон – Арман в совершенстве постиг искусство передвижения по верхушкам деревьев. И только когда из девятнадцати оротов в живых осталось восемь, «рептилии» догадались, что к чему. Возможно, все окончилось бы благополучно и для спасителя, и для пленников, если бы у Армана не кончились стрелы.
     Юноша соскочил на землю с обнаженными ножами (второй был подарком все того же Лара) и успел перерезать немало веревок, прежде, чем, опомнившиеся стражники набросились на него.
     Но тут наконец зашевелились пленники. Большинство из них составляли женщины и подростки, но было и несколько мужчин, которые принялись остервенело рвать веревки, которыми были спутаны ноги – руки благодаря нежданному рыжему спасителю были уже свободны. 

     Арман прижался спиной к стволу гигантской, в четыре обхвата, пальмы, но умом понимал, что для него это небольшое приключение вполне может стать последним. Однако отбивался он довольно успешно до тех пор, пока не поскользнулся на мокрой от росы траве. Он открылся всего на секунду, но Оротам хватило и этого.

     Арман ощутил сразу несколько холодных когтистых лап, вцепившихся в него. Мгновенно у него вырвали ножи и спеленали веревками как младенца. Потом поволокли к остальным пленникам, но юноша с горькой радостью увидел в призрачном лунном свете спины пятерых беглецов.
     А для самого Армана все окончилось плачевно: за свободу пятерых человек он заплатил своей собственной.

*****
     Ардала, Северная столица, по праву считалось одним из красивейших городов на Ларидо. Там всегда было много музыки, песен, звонкого смеха; она ослепляла блеском стен с непременными самоцветами, яркими цветами, растущими на подоконниках домов; пленяла высокими звенящими фонтанами и таинственными взглядами юных прелестниц, прячущих лица под густыми вуалями…

     Однако были в Ардале места, которые выдавали ее истинный облик города-господина, города-тирана. И одним из таких мест был невольничий рынок, крупнейший поставщик рабов на весь Северный континент.

     -«Ларидо, ты оборотень!» – думал Арман, уныло плетясь в веренице рабов. Это было действительно так. После тишины и покоя диких лесов – невольничий рынок, звенящий свистом хлыстов, человеческими воплями, криками торговцев, нахваливающих свой товар…   Ардала – Город Слёз. Она тонет в них, но те, кто живет в центральных кварталах, не желают замечать, что дожди стали солёными.

     Ороты редко входили в город. Пленников они продали гвардейцам, стоявшим на страже у Пятых Ворот Ардалы, а уж те перепродали их торговцам.

     Рабов поставили за главным помостом. Стражник, пригнавший их получил щедрое вознаграждение и поспешил назад, на пост.

     Перед помостом толпился народ. Кто-то пришел приобрести работника, кому-то захотелось поразвлечься с юной невольницей, кто-то разыскивал родных или друзей с разоренных хуторов, которые неминуемо попадали сюда, если только оставались в живых.

     Арман заметил в толпе двоих с алыми полосами на рукавах и похолодел: люди с алыми полосами на одежде являли собой Руку Дьявола как называли их в народе – кураты Арены.   Они отвечали за гладиаторов, и раз эти двое здесь…

     Арман не мог оторвать взгляда от этих страшных полос, пока на подошла его очередь. Торговец вытолкнул его на середину помоста.
     -Начальная цена – сорок дарИнов! – громко выкрикнул он. Один из куратов, чуть прищуриваясь, внимательно оглядел юношу. Изодранные в клочья лохмотья, грязь и кровь не могли скрыть ни ладной подтянутой фигуры, ни… красоты этого парня, вот только в карих глазах его пылал мрачный огонь гнева и ненависти, который не слишком понравился курату. Но «даже если парень – «бунтарь», Арена живо сделает его послушным!..»
     Курат переглянулся с напарником и шагнул к торговцу.
     -Подбери мне еще пару таких же, КОро, - сказал он. – Арене нужны воины.
     -Есть, есть такие, мой господин, - согнувшись чуть ли не вдвое, торговец проворно нырнул в середину толпы невольников и вскоре вытолкнул оттуда троих юношей чуть помоложе Армана. Курат тут же оттолкнул одного из них со словами:
     -Хлипкий какой-то, долго не протянет!
     Потом еще раз глянул на оставшихся, хмыкнул, собирая цепи, которыми были скованы руки невольников, потом вытащил из-за пояса кошелек и бросил торговцу.
     -Здесь двести дарИнов. Солнцеподобный Миарил не скупится для любимого развлечения. Я доволен тобой. Продолжай так и дальше.
     -Конечно, конечно, мой господин, - торговец кланялся как заведенный, но глазки его ядовито поблескивали, а руки крепко прижимали к груди вожделенный кошелёк. Вот это удача! Так выгодно сбыть самых строптивых! Плохо только, что девчонки сегодня не нужны. Есть одна дикарка – всю пришлось цепями обвешать, чтоб и шевельнуться не могла!.. Ну да ничего. Если к вечеру ее не купят, он, Коро, сам отведет ее к Алым Полосам и отдаст хоть за полцены. Все равно строптивую рабыню никто не купит, а на Арене ей будет в самый раз.
     Коро обманывал сам себя. За строптивых не платили даже кураты – таких они забирали даром. Но торговец рабами никогда не перечил им: в конечном итоге он всегда оставался в выигрыше.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ