2269

Рисунок 97г: В городе

__


Конечно,  в таком состоянии бессмысленно всё, но из всех бессмысленностей больше всего радует меня убыстрение. Т.е. я хотел бы верить, что разогреваюсь и радуюсь – на самом-то деле, видимо, просто не зацепил ничего, колобок многогранный, почти шар, колесо…

В иной конторе  вставляют,  как из пушки, залпом, и на дистанции до километра ты в себе ощущаешь толчки… Еще, зная слабую прочность свою, ты же сразу вынужден себя тормозить, а это травмирует душу. Только сделаешь шаг назад, как новый толчок тебя чуть ли не по воздуху на два вперед подвигает. В итоге, ты уже вовсе не знаешь, где оказался, куда занесло. И надо бы еще зайти в больницы и магазины, но рядом дорога, по которой ездит твой домашний автобус, в нем мало народа и тебе хорошо…

Кстати, опять успеваю заметить толпу возле входа во вроде ничем не примечательный двухэтажный домишко, правда, сайдингом с головы до ног обшитый, одевший новый костюм. Чего там дают? Работу? Учебу? Кино? Учение секты? Но там стоят одни мужики. Да и кто сейчас ходит в кино. Главное, это ж окраина, для сходок не самое подходящее место…


__


Праведное пение созидает паузы. Понял он, что праведность во многом  в умении не торопиться – хотя бы кто и смотрел на тебя, даже ждал всяких разных движений и слов, что, впрочем же, вряд ли. И в этой паузе, как в окошке, ты открываешь себя, ты молча всех о себе вопрошаешь. Пусть даже музыка ждет, пусть дрогнет даже она, ангел и повелительница, в эти доли секунды слепого и чуткого взгляда…

Есть пение жителей равнин – гладкое, протяжное, есть пение горцев – вертикальное… - хотя, на самом деле, я еще мало слышал  горного пения, их трудно увидеть на родине, этих горных козлов, трудно отличить от обычных  здесь, на равнине – и есть пение жителей, которые, живя на равнине, видят горы вдали – они поют плавно, но взбираются вверх, потом опадают. Бьют там-тамы, пе-е-ение длится часами, танцевать начинают даже слоны… (Есть еще пение городских жителей - болтовню напоминающее)

По земле усиленно топая, в небо кричали усиленно. Задрав голову шли, от усиленных притопов припадая почти на колено. Легендарное время – ныне они б флагов ни одного не нашли. Уже тогда выживали – отсюда такие усилия. Даже машину одну   подожгли. Матом ругались не в песнях. Подключали знакомых и музыкальные инструменты, полные страсти и варварства даже – теперь-то оставлена нам одна мандолина…

Музыка, переходящая в прыжки по кочкам – «жизнь берет свое». Чтобы вернуться к музыке, в дело вступает труба для слонов, громогласная. Для вразумлений зарвавшихся есть инструмент и есть -  для приведения в чувство упавших... Раз землю под ногами не выровнять, значит, ее надо обыгрывать…

Музыка, где смелые гудки машин, типа, едут они в ряд и чего-то требуют, что-то возвещают, перестали скрываться, молчать, перестали надеяться, что за счет езды только можно все проблемы решить, обо всем сообщить. Хотя трудно гудеть музыкально…

Музыка, где нежные девушки до бесцеремонности смело научат вас благородству, достоинству. Тоже громко поют, тоже их несколько. Их поведение как откровение, ведь, быть может, и ангелы себя так вели во времена, когда еще  были только крылья в наличии - и ни машин, ни инструментов, ни музыки…

Шепчет что-то – и успел намузыкалить? Иные и бормочут музыкально, иные – и рыгают. Иные просто желают сообщить, а уже вылезает музыка. Всюду проникает. Только  редко бывает…

(Милый, но успел стать пидарасом? Нет, чтобы одной только музыкой жить…)

Поет, отдыхая и не скрывая своего отдыха. Главное же, не скучать на отдыхе, не коснеть и тупеть в меланхолии, тогда поневоле  обнаружится какая-то музыка…

Восемь человек бьет одновременно, стараясь разбить мне сердце. Их синхронность, конечно, пугает. Быть может, их и не восемь, а трое всего, но у страха глаза велики -  они прячутся друг за другом. А вот теперь уже точно восемь одновременно бьют из разных мест, как будто сговорились. Наверное, они музыканты, раз соблюдают ритм и  металисты, раз так жестоки…

Попытка запеть вызывает море последствий на каждом шагу, поэтому я постоянно останавливаюсь и переживаю обвалы. Погибнуть ли миру или мне песню не петь (чаю не пить)? Не очень-то этот мир силен и хорош, если от песни так валится. Слишком много всего накопилось и уже невозможно не только молчать, но и говорить  спокойно. Добавь огня, иначе будешь сожжен за наплевательское к костру отношение…