Перед Катынью

ВВЕДЕНИЕ

Согласно секретному протоколу пакта о ненападении Молотова-Рибентроппа между Германией и СССР, две державы договорились о том, что СССР не будет препятствовать Германии в захвате Польши, а Германия закроет глаза на то, что СССР присоединик к себе принадлежащие Польше территории западной Белоруссии, западной Украины, а так же Эстонию, Латвию и Литву и Бессарабию.

1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу. 17 сентября СССР ввёл части Красной армии на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии. Лагеря в Юхнове и Козельске стали пополняться военнопленными поляками, представителями польской администрации и жандармерии.

НЕСОВПАДЕНИЯ

Последний руководитель социалистической Польши Войцех Ярузельский был в числе польских военнопленных в описываемых событиях, но он не описан в данном рассказе. Знаменитый французский генерал Шарль де Голь был в Польше в 1919-21годах в качестве военного советника. В конце 1939  года группа французских военных советников попала в советский плен. Де Голя там не было. Знаменитого польского полководца Юзефа Пилсудского к тому времени вообще не было в живых. Все совпадения имён героев рассказа с вышеупомянутыми личностями абсолютно произвольны.





Козельский лагерь для польских военнопленных. Весна 1940года.





-Пан Войцех, вы действительно предполагаете, что нас скоро отпустят?
- Отпустят, отпустят, месье Шарль. Вот увидите. Мы все на учёте в Международном красном кресте. Для нас русские оттуда получают приличные средства. Война закончена, и какой смысл русским продолжать всю эту суету с нами?
- Я всегда удивлялся таким людям как вы, пан Войцех.- Голос подал третий собеседник.- Мы не просто проиграли эту войну. Нас предательски обрекли на поражение люди, которые незадолго до этого предлагали нам свою  помощь. Ну отпустят нас. Куда мы пойдём? Польши больше нет. Её разделили между собой русские и гансы. Просто диву даёшься. Когда-то эти народы стояли перед нами на коленях и спрашивали разрешения войти. Ну ладно немцы. Но русские нашли не самый благородный момент, чтобы сводить с нами счёты.
- О, это правда. Сущая правда, пан Юзеф.- Сказал мсье Шарль.- Но, политика есть политика, и в этой грязи никто не ищет благородных моментов. Вы знаете, у нас, во времена Парижской коммуны, когда Париж был окружён с одной стороны прусаками, а с другой роялистами, французы проявили неслыханное благородство. Все пойманные в городе шпионы-французы, выводились на линию фронта и благородно отпускались на свободу только  за то, что они французы. С них даже обещания не брали, что они больше не будут шпионить против своей нации. И что же? Их выпускали в одни ворота, а наутро ловили около других.
- Ничего удивительного, пан Шарль. Расстреливать нужно предателей. Вот и пан Войцех вам то же самое скажет.
- Всех подряд. Без суда и следствия. Предатель есть предатель.- Тут же отозвался Войцех.
- Но ведь русские не предатели. Они ваши враги и действуют как враги. Чего ждать от врага, когда на тебя нападает другой враг? Благородства?
- Пся крев, но ведь это позор им на всю дальнейшую их историю. Я видел много подлости, но вот так, зная что мы истекаем кровью в борьбе с их будущим врагом... Вот увидите, немцы на нас не остановятся. Достанется и России, и Франции. Вы ответьте мне, месье Шарль, ладно Россия. Они всегда были нашими врагами. Я с ними ещё в 20х воевал. Почему Франция с Англией ничего не предпринимают. У нас подписаны договоры о взаимопомощи. Вы объявили немцам войну, но немцы там у вас и войск не держат. Русские никогда не говорили, что они  друзья Польши, но где помощь тех, кто назвался другом? Если бы немцы половину войск перебросили во Францию, мы бы тут и немцам дали, и русским ответили.
- Политика, пан Юзеф, политика.- Ответил мсье Шарль.- Грязное это дело. Кто там в Лондоне и Париже копается в грязи, и в какой грязи, я не знаю. А то, что они там наверняка запачканы по самые уши, не сомневаюсь. Но за себя мне не стыдно. Я, как советник, был с вами во время войны, хотя особых заслуг за собой не вижу. А пан Войцех, что думает насчёт всего этого?
- Что тут думать, панове? Я вспоминаю, как мы, пару лет назад, когда немцы, под видом освобождения Судетской области, где живут немцы, захватили всю Чехословакию, совершили аналогичную подлость.
- Вы не заговариваетесь, пан Войцех?- Пан Юзеф явно занервничал.
- Я? Нет. А разве вы, пан Юзеф, не принимали участие во вводе наших войск в Тишинскую Силезию, которая на тот момент принадлежала Чехословакии? Вы ведь у нас профессиональный военный.
- Это совсем другая ситуация. Силезия наша историческая территория. Мы взяли её под контроль, чтобы немцы не зашли туда. Это благородно по отношению к нашим соотечественникам живущим там.
- Я убеждён, что чехи так не думают. Мы же  сделали это в самый неподходящий для них момент.  Я на допросе сказал русскому следователю, что думаю об их  действиях против нас, так он мне то же самое ответил. «Мы,-говорит- освободили исконно русские территории с тем, чтобы туда не вошли немцы»
- Я вам так скажу, панове, бесполезно искать чёрную кошку в тёмной комнате, особенно если её там нет. 
- Как это нет, месье Шарль? Как это нет? Здесь пахнет реальным сговором. Русские сговорились с немцами. Это интервенция.
Пан Войцех, между тем, не унимался.
- А если выяснится, что польское правительство сговорилось с немцами, когда ввело войска в Тишинскую Силезию? Ну, когда немцы чехов придавили, а поляки этим воспользовались. Что вы тогда скажете, панове? Да ведь и в Тишинской Силезии живут далеко не одни поляки.
-  Я не знаю. Пусть пан Юзеф скажет.
-  Если выяснится, что поляк сговорился с немцами, я прокляну этого поляка, как если бы он сговорился с русскими. А вы, пан Войцех, своего мнения не имеете? Жаль. Настоящий поляк должен иметь своё мнение о таких вещах.
- А я имею. Я считаю, что если и сговорились поляки с немцами, то Бог им судья. Я, всё равно, не могу знать подробностей. Я не знаю, как бы я поступил на том месте.
- Браво, пан Войцех, браво.Вы настоящий политик. Я больше скажу, вы можете ненавидеть кого угодно, но это ничего не меняет. Всё есть, как есть. Наше дело сейчас выжить, чтобы вновь сражаться с врагами. Потом разберёмся, кто с кем сговорился.
- И кто с кем, и  о чём сговорился, этот наглый, подлый негодяй. А вы, месье Шарль считаете, что выжить в плену будет трудно?
- Плен, пан Войцех, немногим лучше боя. Вы можете быть убиты, например, при попытке к бегству, которого не совершали. От болезни, которой не болели. В плену нужно помалкивать. Среди пленных зачастую размещают провокаторов. Пленных вербуют. Я хоть и французский советник, но сегодня за свою жизнь не дам и франка. А вы, пан Юзеф, не стесняетесь требовать от лагерного начальства специального лагеря для пленных польских офицеров. Да и не только вы. Я не считаю это правильным.
- Мы не откровенничаем с теми, кого не знаем, месье Шарль. А требование особого лагеря для офицеров придумал не я один. С этим согласны все наши. Пусть эти русские чувствуют, что даже в плену мы с ними не считаемся.
- А зря вы этого добиваетесь. Что хорошего от того, что вы их разозлите?
- Вот это-то и хорошо, мсье Шарль. Если бы я имел одну пулю и мог пустить её в лоб следователя, я сделал бы это не задумываясь. Но этой возможности у меня нет.
- А я с вами не согласен, пан Юзеф. Я бы предпочёл выйти на свободу и убить побольше врагов. И не важно, русских или немцев. Важно, чтобы врагов Польши стало как можно меньше.- Сказал пан Войцех.
- Слова достойные польского офицера, пан Войцех. Но месье Шарль прав, когда говорит о том, что плен, ещё не способ сохранить жизнь. Поэтому я не буду на это рассчитывать, и если появится возможность убить врага здесь, я убью его здесь.
- Браво, пан Юзеф. Мы, французы, к сожалению, не настолько патриотичны. Но, может быть, в вас говорит историческая ненависть? Вы победили русских в 20х. А теперь ненавидите их за то, что они выбрали для своей мести самый неподходящий момент? Тогда ведь русские сидели в польских лагерях?- Сказал месье Шарль.
- Да, да. Сидели, и было их не мало.- Тут же поддержал Шарля пан Войцех.- К справедливости нужно сказать, у них не было помощи красного креста. Советы ещё не были признаны в мире. Они мёрли сотнями от тифа  каждый день. Я был и в Тухольском лагере, и в Сташкове, и в Вадовице, и в Брест-Литовске. Прямо скажу, не могу сказать, что русских нормально кормили.
- А зачем их кормить? Кто звал их на польскую землю?- Парировал пан Юзеф.
- А разве не Пилсудский первым начал войну с Советами?- Спросил месье Шарль.
- Русские оккупировали Польшу в конце 18 века. Мы просто хотели восстановить её в границах 1772года. И восстановили.- Поправил Шарля пан Юзеф.- А они пошли до Варшавы. Остановись они тогда в 1921м на нынешних границах, то и не было бы 200 тысяч пленных русских. А как такую ораву прокормить стране, которая только только освободилась от немецкой оккупации?
- Пан Юзеф не знает, наверное, что из 200 тысяч пленных русских домой вернулось тогда только 60 тысяч. 80 тысяч погибли от болезней, а ещё о 60 тысячах пленных солдат вообще не известно ничего.- Констатировал пан Войцех.
- А вам, пан Войцех, откуда такое известно?
- А я работал с этой информацией ещё в правительстве  Пилсудского.
- Я надеюсь, вы не говорили об этом на допросах?
- А зачем? Советы и тогда не интересовались своими пленными. Им не до этого было. Гражданская война у них была. У них там миллионы погибли. Они даже сосчитать их не могли. Потом голод в 22году в Поволжье. 7 миллионов погибших. Голод в 32 по всей стране. Опять миллионы умерших не своей смертью. Что им до каких-то поляков, которые не сохранили жизни каким-то 140 тысячам людей? К тому же ещё и пленным солдатам. Нет, пан Юзеф, я никогда не скажу ничего, что бы могло нас скомпрометировать в плену у врага. Ну сдохли и сдохли. Так им и надо. Врагам.
- А я, панове, помню, как я в 22году делал пожертвования в пользу голодающих Поволжья у нас в Париже. Немного, сколько было, но не дать не мог.- Сказал месье Шарль.
- Поздравляю вас, месье, вас облапошили. Впрочем, думаю не только вас.
- Нет, панове. Может быть, кого-то и в другое время, но не меня в тот момент.
- Это почему вы так уверены?
- Потому, что эти средства собирал сам Фритьоф Нансен. А я этому человеку доверяю даже больше, чем себе. В отличие от меня, он никогда не шёл на компромиссы. И ведь довёз он до Поволжья несколько эшелонов с зерном. В том числе и мой мешок. Я в этом уверен.
- Да что этот норвежец знает о русских. Был бы он поляком, никогда бы этого не сделал.- Пан Юзеф даже занервничал. Разве можно сочувствовать русским?
- Ну, ему хватило того, что он был человеком.- Ответил мсье Шарль. - Но. в отличие от нас, свободным человеком. Никто его не привлекал к, разного рода акциям, или осуществлению глобальных реформ. Он не был солдатом. Я ему завидую. О нас вспомнят только если нас расстреляют всех сразу. И то, потому, что мы не русские. А его будут помнить люди всего мира.
- Но не за Поволжье. За открытие северного полюса.
- За всё его вспомнят. Я вас уверяю.

На следующий день польских офицеров стали частями отправлять в Смоленскую область. В Катынь. Все решили, что это признак скорого освобождения.На самом деле это было начало уничтожения 21 815 человек, которые в наибольшем количестве были расстреляны и захоронены недалеко от деревни Катынь.

 Взятые в плен французские советники при войске польском остались в козельском лагере для военнопленных.

 Другая часть польских военнопленных готовилась отправиться в лагерь под Мурманск, для строительства стратегических объектов. Эти люди считалиcь  обречёнными и в НКВД даже не предполагали, что, спустя совсем немного времени, после нападения немцев на СССР, эти поляки будут воевать  с немецкими оккупантами  в составе возрождённого Войска польского, бок о бок со своими вчерашними врагами, бойцами Красной армии.